Текст книги ""Фантастика 2025-114". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Соавторы: Андрей Сантана,Мария Лунёва,Инди Видум,Иван Шаман,Павел Ларин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 257 (всего у книги 337 страниц)

Соревнование остановили, но не по той причине, на которую рассчитывал соперник: его защитный артефакт зафиксировал слишком много потенциальных повреждений. Когда Горшков уходил с площадки, на его лице застыло детское выражение обиды на несправедливость жизни.

– Да как так-то? – возмущенно спросил он у меня. – Я тебя должен был раздавить как букашку.

– Хорошая аналогия, Кирилл, – похлопал я его по плечу. – Ты наверняка ею себя и почувствовал, когда чуть не насадился на копье. Только артефакт и спас.

– Безалаберное отношение, Горшков, еще никого до добра не доводило, – проворчал военный, который повел нас обратно после того, как целитель осмотрел моего противника и сказал, что ничего страшного нет, только легкое сотрясение, которое он снял. – Позорище. Второй курсант проигрывает какому-то там алхимику.

– Я, вообще-то, тоже тут. И я не какой-то там.

– Помню-помню, ты у нас победитель фехтовальных соревнований, – скривился военный. – А курсант Вьюгин, значит, твой родственник?

Теперь уже скривился я, как всегда, когда при мне упоминали Владика.

– Двоюродный брат.

– А что ж ты куда попало пошел учиться-то, а не к нам? – с огорчением уточнил военный. – С такими-то данными…

– Правильно расставил приоритеты.

– Да он, поди, с Вьюгиным вместе не хотел учиться, – сообразил Горшков. – У них же конфликт.

Смотрел он на меня не так как перед поединком. Уважения не появилось, но и презрительное пренебрежение исчезло.

– Струсил, значит, – пренебрежительно решил военный.

– Ага, струсил, – подтвердил я. – Я так Владика боюсь, что спать по ночам не могу.

– Шутку оценил, – хмыкнул военный. – Хочешь, с начальством переговорю о переводе?

– Хотел бы – сразу к вам пошел бы. Так что не уговаривайте, не переведусь.

В этот раз меня опять встречала на входе компания дядьев и Елизаветы Николаевны. Замдеканша сообщила, что жалобу на испорченный артефакт в первом поединке они подали в жюри, и поинтересовалась, не было ли во втором чего подозрительного. Я заверил, что все было нормально, но, кажется, не особо ее успокоил.

– Будем считать это случайностью. У остальных наших ничего такого же не было? Ну вот, и у меня дальше не будет.

– Ох, Илья, волнуюсь я за тебя что-то, – покачала она головой. – Князь еще так нехорошо посмотрел, когда я жаловаться пришла.

– Он в комнате жюри сидел?

– Да, с самого начала.

Подтвердила она так, как будто была уверена, что князь пришел на смену княгине и сидит там только для того, чтобы меня засудить. Переубедить удалось с трудом, но нервничала Елизавета Николаевна до самого конца соревнований, постоянно ожидая пакости при вызове меня на поединок. Но все они прошли спокойно и без неожиданностей. Немного напрячься меня заставил только последний противник, который, в отличие от своих предшественников, не атаковал в лоб и активно использовал артефакты. С университета артефакторики оказался, когда я спросил после поединка.

«Артефакторы вообще отличаются множеством талантов, – гордо сказал Песец. – Артефакторика развивает мозги и мелкую моторику куда лучше остальных дисциплин.»

– Интересно учиться? – спросил уже я у бывшего противника, который если и выглядел расстроенным, то самую малость: проиграл он только один поединок, мне, так что мог еще побороться и за главный приз, и за второе-третье место.

– Спрашиваешь. Артефакторы вообще клевая профессия, – ответил он. – Еще немного – и я бы тебя на одних артефактах дожал. Хотя… Ты же на алхимии?

– Принципиально без нее и артефактов.

Он удивился.

– Зря же. Нужно использовать все возможности.

– Есть причина. Пока и без костылей справляюсь, – заметил я.

– Эка ты их: костыли, – хмыкнул он. – Был бы дружеский поединок, я бы с тобой согласился. Но тут на кон слишком много поставлено.

Мы с ним еще немного поболтали на тему артефакторики, которой парень был увлечен не только потому, что учился в профильном университете, но и потому, что ему нравилось что-то интересное делать руками. Говорить, что я тоже немного ковыряюсь в этом направлении, я не стал – слишком смешно выглядели бы мои потуги против достижений парня, который уже выиграл пару профильных соревнований. Упоминание о профильных соревнованиях заставило меня напрячься, потому что в голову пришла страшная мысль: если они есть у артефакторов, то почему бы им не быть у алхимиков?

Глава 9

С Дашей мы так и не поговорили больше. Она ушла раньше, чем закрылся первый день соревнований. Я ей написал, что тайна не только моя и что она опасная. Но подруга ничего не ответила, хотя и просмотрела сообщение.

С расстройства я после последнего поединка сбегал до квартиры Федоровой, благо та жила совсем рядом, и поставил там Маяк: все равно в плане был обыск, ну так теперь точно знаю, где она живет. Немного напрягало, что Федорова почти не покидала квартиру, а перемещения были столь короткие, что создавалось впечатление: выходит исключительно в магазин за продуктами, и то лишь тогда, когда внук не приносит. Как часто он навещал бабушку, я не мог знать, хотя его сегодня не было ни на соревнованиях, ни у нее. При возможности я поставил бы Метку и на него: Федоров точно не откажется сделать мне гадость, пусть и не такую масштабную, на которую способен Живетьев. Но главное, я смог бы точно определить, когда Федоровы будут рядом и подслушать разговор. Пока что при подключении к Федоровой до меня доносились лишь отголоски многочисленных сериалов. Даже на разговор с подругой или соседкой я ни разу не попал.

Когда я вернулся, меня отловил дядя Володя и начал настаивать на том, чтобы я снялся с соревнований, хотя даже Елизавета Николаевна ему сказала, что меры безопасности усилили, а значит, после первого неудачного покушения второго на соревнованиях точно не будет. Она попыталась на нас с Олегом надавить, чтобы мы рассказали о причине, но тут уж мы отговорились родовой тайной. Песцовых, разумеется. Потому что часть секретов Вьюгиных она уже знала и на них ссылаться было бессмысленно.

Чтобы не отвечать на вопросы, я сделал вид, что внимательно отслеживаю по мониторам последние бои, а параллельно в качестве тренировки проверял все точки Жизни. Внезапно точка тети Аллы начала перемещаться, а потом застыла в месте, до которого я мог дотянуться заклинанием. Я настроил прослушку, и не зря: сразу попал на встречу с княгиней.

– Говори быстро, зачем звала, – выпалила Шелагина. – У меня мало времени. Я должна вернуться до старика.

Старик – это князь? Могла бы побольше уважения проявлять по отношению к нему хотя бы при посторонних. А тетя Алла точно была посторонней, хотя для меня и оставалось загадкой, какие отношения их связывали. Кроме общих предметов для ненависти, разумеется.

– Мне нужно, чтобы ты уговорила Эрнеста.

– Нет, – торопливо ответила княгиня неприятно-квакающим голосом. – Я не имею на него никакого влияния, я не буду просить.

– Рита, ты мне должна, – с нажимом сказала тетя Алла. – Не забывай.

– Я тебе все долги давно отдала, – высокомерно ответила княгиня. – И даже больше. Мальчишку и пальцем не трогаю по твоей просьбе.

А это она сейчас обо мне. Привирает, потому что на прошлых соревнованиях она из кожи лезла, чтобы мне нагадить. Но убить не пыталась, это правда.

– Просьбу отменяю.

– В смысле? – глупо переспросила княгиня.

– В смысле, хочешь на нем оттянуться – пожалуйста. Хоть до смерти. Я понимаю, что он сейчас больше опасен для тебя, чем нужен мне. После вскрытия родства с князем…

Тетя Алла практически шипела. Возможно, так она пыталась говорить тише, но получалось общение жабы с гадюкой.

– Старик его не признал, – неуверенно квакнула княгиня.

– Не признал сейчас, потому что думает, как это сделать с наименьшими потерями для собственной репутации. Как придумает – твоего сына подвинут в очереди. Навсегда.

Княгиня молчала, поэтому тетя Алла решила додавить:

– Если ты уговоришь Живетьева мне помочь, я забуду о твоем существовании. Больше никогда ни с чем не обращусь. Буду считать твой долг закрытым.

– Мягко стелешь, дорогая…

– Могу поклясться. Если ты уговоришь Живетьева выполнить мою просьбу, все твои долги по отношению ко мне будут закрыты навсегда. Более того, я выполню одну твою просьбу. Любую, но не такую, выполнение которой приведет к проблемам для моего Рода.

Тетя Алла все же оставила себе лазейку на случай, если Живетьев откажет и любовнице. Кстати, знала ли она о том, что княгиня и княжеский целитель – любовники, или рассчитывала на княжеский приказ? Уровень тети Аллы, как целителя, я не знал, поэтому не мог бы сказать с уверенностью, умеет ли она определять родство. Если умеет – то точно в курсе.

– А, была не была! – бодро выдохнула княгиня. – Согласна. Но вне зависимости от результата ты меня больше никогда не просишь не трогать ублюдка Соньки. На таких условиях согласна поговорить с Эрнестом. Но учти, что приказать я ему не смогу, если он вдруг откажет.

– Как он может отказать тому, кто ему дает… деньги, – с едва заметной издевкой сказала тетя Алла. Все-таки знает. – До сына Софьи мне дела нет.

– А что так? Бывший Вьюгин, – ехидно бросила княгиня.

– Ненавижу всех Вьюгиных, и бывших в том числе, – зло выдохнула тетя Алла.

– Всех?

– Кроме сына, разумеется. И то… Он от Вьюгиных взял все самое гадкое. Неблагодарность в том числе.

Ну да, разумеется. Выращивала сыночка во вседозволенности тетя Алла, покрывая все его проступки, а виноваты все остальные. И сейчас наверняка он выдает гадости матери даже по телефону и призывает как можно скорее убить меня и деда. Почему-то я был в этом уверен.

– Ладно, поговорили – и будет, – решительно сказала княгиня, которую возможность отделаться от тети Аллы с концами привела в хорошее настроение. – Эрнесту я просьбу передам, на этом все.

Прощаться они не стали, просто разбежались, потому что точка тети Аллы начала перемещаться в направлении съемной квартиры. Горела моя пока еще родственница целым коктейлем эмоций, главными из которых была надежда и ненависть. Ненависть, как я понимаю, ко всем родственникам Владика по отцовской линии, а надежда – на то, что Живетьев все же снизойдет и поможет. И если меня она согласна отправить в расход, то Пиявку будут ставить на деда: остальные имели слишком мало Кругов, чтобы существенно поднять чужую силу. Но тут уж тетя Алла обломается: как бы я ни относился к деду, использовать его в качестве донора халявной энергии для Владика не позволю.

Наконец последний поединок закончился, предварительные результаты подвели, заключительную речь дня сказали, и мы с чистой совестью могли отправляться домой. Федя-то вообще смылся как раз перед заключительной речью. Я тоже не терплю весь этот официоз, но, как участник, не мог позволить себе последовать примеру друга. С Феди мысли опять соскользнули на Дашку, и настроение, несмотря на хорошие результаты этого дня, стремительно поползло вниз, так что в машину я сел, спокойный только с виду, но не внутри.

«Девушки любят, когда за ними ухаживают», – заметил Песец, нагло врываясь в мои размышления, которые были для него «слишком громкими», потому что насыщались эмоциями.

«Это ты про Агеева?»

«Парень из хорошей семьи, с гитарой наперевес, – вкрадчиво продолжил Песец. – Серенады девушке поет.»

«Предлагаешь тоже начать петь серенады?»

«Предлагаю перестать на этом клиниться, иначе вас обоих положат: и тебя, и Дашу. Но начинать готовиться, тогда споешь… Когда Живетьевых придавишь. Только надо модули по вокалу – и все наладится.»

«С вокалом я пас.»

«Их даже покупать не надо, они в составе контейнера с гитарой», – в уверенности, что сообщает мне радостное известие, сказал Песец.

Но порадовать меня у него не получилось. Я прикинул, сколько он еще мне всего навяжет, если не дать отпор, и спросил:

«А не перебор ли это?»

«Какой перебор?» – возмутился он.

«С гитарой перебор.»

«Где ты его видишь? Ты когда в последний раз отдыхал?»

«Не до отдыха мне.»

«Не до отдыха ему, видите ли, – недовольно фыркнул Песец. – Перегоришь – и все. Нужно уметь расслабляться. Гитара для этого идеально подходит. Сидишь, струны перебираешь, даря радость себе и окружающим. Временами отпиваешь из запотевшего бокала с сидром. Ты не забыл еще, что наш сидр доходит до нужной кондиции? Девушки и проблемы с ними – преходящи, а сидр вечен. И пить его – целая наука. К нему нужна правильная закуска. Зырянов всему предпочитал сыр и был уверен, что сидр без правильного сыра – это ополовиненное удовольствие.»

«Правильный сыр – это какой?» – заинтересовался я.

«Это ты для себя определишь сам. Какой тебе с сидром больше глянется – тот для тебя и правильный. Только ты, когда к Даше пойдешь с сидром и гитарой, не ограничивайся одним сортом. Неизвестно на что она клюнет. Кому-то нравятся мягкие и сливочные, кому-то – твердые и острые…»

Песец мечтательно облизнулся. Похоже, ему нравилось все, лишь бы давали. Или это исключительно фантомные воспоминания слепка личности?

«Еще к сыру хорош свежий хлеб, у которого корочка еще хрустит, а сам он пахнет так, что слюнки текут от одного запаха. Наслаждение…»

Признаться, от песцовых интонаций у меня самого потекли слюнки, хотя никаких вкусных запахов вокруг не наблюдалось. Но возможно, я уже просто хотел есть и устал как от поединков, так и от общего напряжения?

Дядю Володю с Елизаветой Николаевной мы подвезли до ее дома в Философском Камне. По дороге выяснилось, что вояки умудрились его припрячь провести курс практических занятий по магии Льда. Факультативный, но неплохо оплачиваемый. Честно говоря, я бы и сам с интересом на такой сходил, потому что многие тонкости выяснял совершенно случайно, иногда в процессе использования того или иного заклинания. Конечно, не факт, что дядя Володя их знает, а если знает, то все расскажет, и все же что-то интересное можно почерпнуть. Разумеется, родовые секреты никто не раскроет, но некоторые принципы работы со стихийными заклинаниями можно получить. Не надеяться же на записи, аналогичные целительским, из сейфов, которые мне пока вскрыть не удалось.

– Я бы сходил. Там посторонние могут присутствовать?

– Да я тебе и без курсов все расскажу, – смутился дядя Володя. – И даже больше. Уверен, твой дед разрешит приоткрыть некоторые секреты Вьюгиных. Хотя ты и без них сегодня прекрасно выступил.

– Знаний много не бывает.

– Правильно, Илья, – поддержала меня Елизавета Николаевна. – Учиться нужно всю жизнь и при любой возможности. Хотя Володя прав: результаты ты показываешь хорошие, в том числе и по алхимии.

Задумчивость в ее последней фразе мне ужасно не понравилась, поэтому я предупредительно выпалил:

– Никаких соревнований по алхимии.

– Боже мой, Илья, – рассмеялась она, – какие соревнования по алхимии? У первого курса их не бывает. А вот на втором к этому вопросу вернемся, пожалуй.

– Вот спасибо, – я попытался вложить в эту короткую фразу весь накопленный сарказм, но Елизавета Николаевна притворилась, что приняла его за мое согласие участвовать в ее затеях. Конечно, у нее теперь есть козырь в рукаве: дядя Володя. Вот и помогай после этого людям: на тебе захотят ехать и дальше. С другой стороны, еще неизвестно, что будет в следующем году, так что расстраиваться рано.

Мы как раз доехали до дома Елизаветы Николаевны и высадили их с дядей Володей, после чего поехали к себе. Быстро поужинали, и Олег побежал мучить древнюю гитару, а я решил немного попрактиковаться в артефакторике: последний поединок был интересен именно с точки зрения грамотного использования артефактов. По-хорошему, нужно быть готовым к любой пакости от Живетьевых, в том числе и к внезапному блоку магии. Песец, конечно, уверил, что воспрепятствует, но сделал это не слишком убедительно, так что сомнения остались. В то время как артефакты будут всегда со мной: пространственный карман Песец обещал открыть даже в случае блока магии. Конечно, пока в артефакторике я ковыряюсь с сущей ерундой, но она даст доступ к вещам посерьезней.

Олег так и не поставил звуковую изоляцию, поэтому занимался я под музыкальное сопровождение, одновременно тренируя силу воли: играть у моего дяди получалось не очень. И только в конце работы я сообразил, что изоляцию можно сделать и магией, поэтому заканчивал в блаженной тишине.

«Основ из камня докупить надо», – сообщил Песец, когда я собирал все инструменты обратно в контейнер.

«Зачем? Их еще много.»

«На них почему-то быстрее идет прокачка», – пояснил Песец.

«Потому что они самые дорогие и результат получается самый бестолковый? – предположил я. – С металла хотя бы фонариков и зажигалок можно наделать…»

«Ты же не собираешься всю жизнь делать одни зажигалки? Стремиться нужно к совершенству.»

Уговаривать меня долго не пришлось: отправил я новый заказ на каменные заготовки в двойном размере по отношению к предыдущему. Нужно было с противником-артефактором поговорить, где он закупается. Наверняка посоветовал бы места повыгодней, потому что пока это самое затратное увлечение, которое не принесло мне ни копейки.

«Что берем из модулей?» – деловито спросил Песец, когда я собрался спать.

«Как и собирался – Воздух.»

«Я думал, ты сдвинешь, как это было с магией Жизни», – намекнул Песец на не так давно проведенную обработку по приведению меня к состоянию идеального мага, с точки зрения симбионта.

«Магия Жизни – в приоритете для выживания: мне нужен больший набор Меток.»

«На гитаре ты с ходу не заиграешь. Там тоже нужна тренировка.»

«Я не тороплюсь.»

Песец попытался меня убедить в неправильности выбора, но я спорить с ним не стал, взял модуль Воздуха третьего уровня и зажал в руке, после чего пошло считывание, а минут через пять меня вырубило до самого утра.

А уже утром изучал полученное с модуля и сравнивал с тем, что было известно сейчас.

Воздушный клинок, который напитывал оружие магией воздуха и требовал знания из модулей по Рубящему оружию и Колюще-рубящему оружию был сейчас неизвестен или же, как вариант, владеющие этим заклинанием его не афишировали, поэтому на соревнованиях я бы не стал его использовать, даже если бы отработал на Полигоне и на соревнованиях разрешили сближение противников. Но само заклинание было полезным против Тварей, на которых действует только магия.

Молния, требующая Огонь второго уровня, была прекрасно известна сейчас и использовалась часто, но для Рода, специализирующегося на магии Льда, такое заклинание было весьма нехарактерно и привлекло бы ненужное внимание ко мне.

Воздушное лезвие представляло собой клинок полностью магический и тоже сейчас было известно, причем несколько вариантов. Но все эти варианты я мог получить, меняя параметры в исходном заклинании.

Планирование давало возможность плавного падения с любой высоты и, хотя для соревнований не пригодилось бы, в борьбе с Живетьевыми однозначно повышало вероятность выжить.

Близко к Планированию стояло заклинание Ступеньки, которое создавало под ногами площадки из уплотненного воздуха. Было оно чуть затратней, чем планирование, зато спуск или подъем оказывался полностью контролируемым.

Воздушный аркан позволял спеленать противника или вещь и притянуть к себе. Еще я получил возможность создавать Ветер с регулируемыми силой и направлением, что тоже подходило для боев на дистанции.

В наборе были еще два близких заклинания: Копия первого уровня и Иллюзия второго уровня. Первое создавало точную копию того, на что набрасывалось, и, если предмет или существо двигались, то копия двигалась синхронно с оригиналом, при этом различить их было практически невозможно. Заклинание интересное, но к настоящему времени утерянное. В отличие от Иллюзии, второй уровень которой давал возможность делать ее двигающейся и со звуком. Вот ее чисто теоретически можно было бы использовать и на соревнованиях.

Руки чесались все опробовать, поэтому обычную утреннюю разминку я дополнил выходом на Изнанку, где проверил весь набор доставшихся заклинаний. От Прокола далеко не уходил, поэтому привлечь к себе никого не успел и опробовать на серьезном противнике не вышло. Ну ничего, вечером у нас Полигон, там отработаю в условиях, максимально приближенных к боевым.

Глава 10

Когда я пришел в академию, выяснилось, что из моей группы никто не пришел на соревнования, потому что решили: я пошутил. Мол, у алхимиков никогда такого не было, чтобы выступали сразу на обоих соревнованиях. Потому что алхимия – мирное направление, не слишком хорошо совмещающееся с боевкой.

– С чего бы мне так шутить? – удивился я.

– Мало ли… – пожала плечами Мацийовская. – У вас с горняком, который с твоей подругой пришел, какое-то нездоровое соперничество. Может, ему назло?

– То есть, по-твоему, я мог соврать кому-то назло?

– Мало ли… – смутилась она.

Похоже, сама она не задумываясь соврала бы в такой ситуации.

– Ой, да между вами искры летели, а эта ваша кукла сидела и радостно глазами хлопала, – влезла Фурсова. – Если бы вы подрались, ей бы за счастье было, а маленькая ложь в такой ситуации прошла бы незамеченной.

– Вы меня пытаетесь убедить, что я наврал, что ли? В противном случае все эти разговоры, а уж тем более наезды на Дашу выглядят смешно. И да, мы с Агеевым уже дрались. Не из-за Даши, кстати.

– И как? – заинтересовался Бизунов, весьма неприятно ухмыляясь.

Фурсова, похоже, дала ему отставку, вот он и срывается на всех, с кем она заговорила.

– Где-то у меня его зуб валяется… Будешь лезть – рядом с ним заваляется и твой, – уже рыкнул я, потому что разговор меня сильно напрягал. Кому какое дело, с кем и когда я дрался. Не академия, а дурдом какой-то.

Сама Фурсова после ареста Живетьевой и отъезда Грабиной как-то подуспокоилась. На мой взгляд, совершенно напрасно, потому что Живетьева вечно в заключении сидеть не будет, а когда выйдет – за все спросит и не посмотрит, что выполнение приказа было технически невозможным по причине отсутствия той же Грабиной. Но Метку я подумывал с Фурсовой снять: у меня уже накопился целый список тех, кого надо бы держать под контролем, а важность одногруппницы с отъездом Грабиной резко снизилась.

Я привычно прошелся по всем Меткам. Фурсова точно жила по принципу «Сделал гадость – сердцу радость», потому что при внешнем равнодушии внутри наливалась довольством. Для полного счастья ей наверняка не хватало, чтобы кто-нибудь подрался бы и из-за нее. Поэтому нужно с Бизуновым быть поаккуратнее, чтобы не стать одним из этих тупых «кого-нибудь.»

Проверка меток вообще не порадовала. Нет, Живетьева все также сидела в заключении и злилась, а вот Николай Шелагин перемещался в сторону Верейска. Быстро перемещался, скорее всего, на самолете. К соревнованиям или чуть позже появится. Поскольку он мчался по мою душу, нужно будет быть все время начеку, не забывать все контролировать и надевать артефакты сразу после поединка. О последнем я сразу предупредил Олега: чтобы забирал и отдавал артефакты на выходе. Защиту я смогу дополнительно и свою держать, но артефакты, проверенные на Изнанке – надежнее.

Выехали мы немного пораньше, чтобы успеть забрать артефактные основы и прибывшие заказанные модули.

– Ты какой-то подозрительно спокойный, – внезапно сказал Олег.

– Я не спокойный, просто меня не особо волнует результат соревнований, – пояснил я. – Младший княжич едет. Вот и размышляю, какую подлянку он может сделать.

– На соревнованиях вряд ли, – начал прикидывать Олег. – Там все на глазах у князя будет.

– Ты думаешь, его это остановит? – удивился я. – Он привык, что ему все сходит с рук.

– Живетьев ему запретит подставляться. Мне кажется, они провернут так, чтобы походило на несчастный случай, и чтобы подозрение не упало ни на княжеского целителя, ни на княжича. Так что, скорее, после соревнований, поэтому уезжаем сразу и пока княжич в Верейске – сидим дома.

– Он же не сам пойдет меня убивать, – скептически возразил я. – Поручит кому-нибудь. У него под рукой все ресурсы княжества.

Олег громко и тяжело вздохнул.

– Нужно пресечь доступ. Нужно князю сказать, что Николай Шелагин ему не сын.

– Нужно. Но для этого нам с ним следует остаться наедине: о таких вещах при посторонних не говорят.

И не факт, что он мне поверит: я, как-никак, лицо, заинтересованное в том, чтобы убрать лишнюю фигуру на пути к месту князя, как посчитает Шелагин. А обвинение серьезное: под него попадает не только княгиня, но и Живетьев. А вот когда князь получит подтверждение от того же Зимина, вот тогда полыхнет знатно. Причем не только в нашем княжестве: под подозрение попадут многие целители из Живетьевых. Потому что, если один скрыл факт незаконнорожденности, что мешает это сделать другим? Удар по репутации Живетьевых выйдет куда сильнее, чем в результате ареста главы Рода.

Княжич пока еще был не в Верейске, так что его разговор с Живетьевым я с высокой вероятностью услышу: от военного училища до княжеской резиденции дотягиваюсь, хотя и с трудом. По телефону они вряд ли обсуждали такие деликатные темы, хотя все могло быть.

Заготовки забрали, поехали за модулями, которые я проверил сразу при получении. Битых не оказалось. Вообще, как я заметил, битыми были только те, у кого оказывалась повреждена оболочка, так что снимки «монет» с двух сторон позволяли избежать покупки нерабочего модуля. К сожалению, на остальных предметах Древних это не работало, мне нужно было подержать их в руках, чтобы не получить еще один подвисший стазисный ларь, к примеру.

– Мы еще успеваем заехать на рынок, если быстро, – предложил Олег. – Стазисный ларь в багажнике не даст ничему испортиться.

– Если только совсем быстро, – прикинул я.

Действительно, запас продуктов стоило пополнить – не за всем можно было сбегать на Изнанку.

– Максимум полчаса, – оживился Олег.

В полчаса мы и уложились, потому что закупались уже в определенных местах. Я даже успел за травками для алхимии сходить, пока Олег укладывал в багажник мясо, молоко, яйца и овощи. Затарился он так, как будто действительно собирался выдержать осаду. Фруктов у нас пока хватало своих – не все мы отправили на переработку в алкоголь.

В училище приехали даже с некоторым запасом времени, хотя в этом необходимости не было: вчера отсеялась бо́льшая часть участников, а среди них – и Агеев. Это радовало, а вот то, что рядом с Федей, который ко мне сразу подошел, я не увидел Дашку, – напротив. Ответить она мне вчера так и не соизволила.

Кроме Феди, рядом со мной внезапно оказались оба бывших одноклассника, которые сейчас учились в военном училище. Вчерашняя победа над Горшковым заставила их резко пересмотреть свое отношение ко мне. Раньше фаворитом был Владик, теперь, выходит, я. Но такие люди-флюгера рядом не нужны – при любой проблеме они отвернутся и упилят к более перспективному. Федя и Дашка были со мной всегда. Иной раз только они и поддерживали, именно поэтому отсутствие подруги воспринималось болезненно.

Спросить у Феди я ничего не успел, потому что подошли одногруппники, почти все – за исключением Бизунова. Тот, видать, решил пострадать, поскольку Фурсова выглядела девушкой в поисках новых отношений. Но со мной ей их точно построить не удастся.

Она считала иначе, потому что повисла на плече и томно прошептала:

– Илюш, твоей подруги нет, можно, я сохраню твою куртку на время боя.

– Нельзя, – довольно резко ответил я. – Потому что я ее беру с собой.

– Ее могут испортить…

– Она с алхимической пропиткой, так что вряд ли.

– Илюша талантливый, – заявила Уфимцева, повисшая с другой стороны.

Мацийовской моих сторон не досталось, поэтому она могла только с завистью посматривать в нашу сторону. Не то чтобы мне ее стало жалко, просто я заметил давешнего артефактора, поэтому аккуратно стряхнул девиц с себя со словами: «Мне надо переговорить, простите» и пошел к нему.

– Привет. Проконсультировать по артефакторике можешь? – спросил я.

– Привет. Смотря на какую тему. Родовых секретов не открою, сразу предупреждаю.

– За кого ты меня принимаешь? – оскорбился я. – Я о таком просить не буду. Хотел узнать, где лучше закупаться по артефакторике.

– А ты реально решил ею заняться? – удивился он. – Очень затратная профа.

– Но интересная.

– Это да. Смотри. – Он открыл карту на телефоне. – Если время горит, закупаешься тут или тут. Цены не самые низкие, зато по качеству претензий не будет. А если время есть, то тогда…

Он назвал три интернет-магазина, в одном из которых я как раз делал закупки каменных основ.

– А что тебя вдруг потянуло? Ты же говорил, тебе алхимия нравится?

– Не стоит зацикливаться на чем-то одном.

– Не стоит разбрасываться. Думаешь, у тебя что-то получится без описаний артефактов и хорошего наставника? Ты даже работающий артефакт не сделаешь.

Я выудил зажигалку, которую зачем-то положил в карман, когда уходил из дома.

– Уже сделал. Вот образец.

Артефактор скептически взял, пощелкал и начал столь внимательно изучать, что я поневоле вспомнил Песца, тщательно все обнюхивающего. Наверное, это особый артефакторный прием…

– Интересная техника. Покрытие мне незнакомо. – Он поднял на меня глаза.

– Я же алхимик, – скромно намекнул я.

– Рецепт, конечно, не дашь?

– Ты его и не осилишь. Саму основу для покрытия могу продать.

– Интересное предложение. Я подумаю.

Он протянул мне зажигалку, но я отмахнулся.

– Оставь себе, а то забуду в куртке, посчитают, что я в нарушение артефакт пронес.

Нельзя сказать, что это был жест щедрости: по загоревшимся глазам артефактора я понял, что покрытие его заинтересовало, а если так, то я могу найти дополнительный интересный рынок сбыта: артефакты дорогие, и все составляющие тоже не из дешевых.

– Да вроде не особо придираются?‥

– Мне прошлого раза на фехтовальных хватило. Теперь перестраховываюсь.

– Точно, тебя же княгиня хотела завалить. Почему, кстати?

– Личное, – коротко ответил я. – Ладно, пока. До встречи на поединке.

– До встречи, – согласился он и подбросил на руке мою зажигалку.

А что? Хорошее изделие, одно из последних, которые я делал, поэтому получилось оно практически идеальным. Даже Песец это признал, недовольно скривив морду, потому что ругать оказалось не за что.

Вернулся я к своим, но ненадолго, потому что в этот раз меня вызвали сразу же на первый бой. Идя к выходу и уже передав артефакты Олегу, я проверил Метки и несколько напрягся: Метка младшего княжича была уже в Верейске, более того – она сближалась с Меткой Живетьева. Хоть проси бой перенести, по причине необходимости подслушать разговор…

Оставалось надеяться, что ничего важного сказать не успеют до того, как бой закончится, не такой уж он и длинный. В этот раз противник мне достался поизобретательней, чем вчерашние: малое количество кругов компенсировал интересной техникой и многообразием приемов. После Полигона это все равно казалось детским садом, но я оценил и не стал парня обидно размазывать, притворился, что победа дается тяжело, буквально на пределе. Но проделал все так, что усомниться в моей победе было невозможно: и противнику приятно, и я свою истинную силу не показал.