Текст книги ""Фантастика 2025-114". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Соавторы: Андрей Сантана,Мария Лунёва,Инди Видум,Иван Шаман,Павел Ларин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 110 (всего у книги 337 страниц)

Глава 36

Во время нашего феерического полёта я пожалела только об одном, что Юла не видит всей этой красоты. Да, в момент вхождения в верхнюю атмосферу было действительно тяжело и подташнивало, но стоило нам вклиниться в лёгкие пушистые белоснежные облака, самые настоящие, как все симптомы перегрузки быстро померкли на фоне бескрайней зелени, что стелилась под нами, словно окутывая эту планету.

– Мы сойдём? – от волнения мой голос дрожал. – Мы сможем это увидеть? Потрогать?

Юла должна хоть одним глазком взглянуть. Такое бывает раз в жизни. Её нужно разбудить.

– Никогда не была на озеленённых планетах? – он мило улыбнулся. – Действительно не видела живые растения?

– Я ничего не видела, кроме Энцелада и Титана. Только на голокартинках деревья рассматривала. А это... – у меня слов не было.

Внутри меня проснулся давно забытый и похороненный ребёнок и с восторгом наблюдал, как мы стремительно приближаемся к земле. Теперь я могла детально рассмотреть кроны деревьев, они были такие разные, даже цвет листвы не походил друг на друга.

– Мы сможем сорвать хотя бы мелкую веточку на память? – я не могла унять эмоции. -Видала я однажды в археологическом музее на Титане засушенные гербарии. Только не помню название, но там такой цветок был, просто огромный, жёлтый, а посередине кругом семена чёрные.

Миранец молчал и странно улыбался. И только сейчас я спохватилась и, наконец, взяла себя в руки.

– Прости, – тихо пробурчала под нос.

– За что? – в его голосе звучало неприкрытое удивление.

– Я веду себя как дура, – смутившись, села роднее и попыталась придать лицу серьёзное выражение.

– Нет, Криста, ты сейчас очень естественна, и мне это нравится. Хочешь, мы купим цветок в горшке. Любой, какой выберете.

Сначала обрадовалась, а потом приуныла.

– Не выйдет, – покачав головой, взглянула на Юлу, она перевернулась на другой бок и громко всхрапнула. С ней порой такое бывало.

– Почему? – от дочери меня отвлёк очередной вопрос Сунира.

– За ним необходим уход. Растение требует полива, ещё там что-то нужно, наверняка. А я непонятно где завтра буду. Нет.

Миранец снова одарил меня странным взглядом, словно изучал.

– Мы купим цветок, а завтра ты будешь со мной, так что переживать не о чём.

Космолёт снизил скорость. Сунир словно специально вёл его низко над кронами, так что я видела даже крупных птиц. Настоящих!

– Там и животные водятся? – я с восторгом уставилась на мужчину.

– Конечно, там есть всё.

– Мама, – раздался сонный голосок за моей спиной.

– Юла, – обернувшись, я протянула руки к дочери,– иди сюда. Тут такое чудо. Деревья, представляешь, зелёные как в книжках в приюте. И птички. Настоящие, они летают!

– А поют? – моя кроха мгновенно стряхнула с себя остатки сна и впилась взглядом в голоокно, отображающее мир вокруг нас.

– Не знаю, милая, – я пожала плечами. – Но дядя Сунир сказал, что мы выйдем и посмотрим.

В этот момент перед нами появилось поле, на котором застыли странные тёмные силуэты. Они кого-то напоминали, но я не могла сообразить, что это за животные.

– Пони! – вскрикнула Юла.

– Это лошади? – я немного засомневалась. – Правда?!

Миранец громко засмеялся.

– Нет, девочки, это земные коровы. Причём натурально выращенные. Хонхо, по сути своей, филиал вашей Земли. Тут поклоняются природе и стараются воспроизвести экосистему третьей планеты от Солнца.

– Здесь живут люди? – я проводила взглядом стадо животных.

– Нет, малышка. Омхи. Как известно, эти пройдохи имеют с вами общих предков. Считается, что земля колыбель не только вашей расы, но и их. Поэтому они создают такие вот не вполне легальные планеты-поселения и свозят сюда всё, что растёт на Земле. Собственно, поэтому у вас запрет на импорт семян и саженцев. Растащили бы уже всё.

– То есть тут всё как на Земле? – я пришла в ещё больший восторг. – Правда? Я всегда мечтала слетать на главную планету. Реки, озёра, леса. Это даже звучит так, что душа переворачивается.

– А море, мама, – подсказала моя кроха.

– Да, море – это, вообще, предел мечтаний.

– Ну, его я вам, малышки, пока не обещаю, а вот реку получите. Только сначала мы посетим местные базы. Я тут кое-что прикуплю, а вот после будет вам и река, и лес, и птички.

От восхищения у меня вспотели ладони. Я о таком чуде и мечтать не смела. Теперь мне и вовсе стало непонятно, зачем к нам тащились туристы с Земли, если у них такое. Кому нужны оранжевые грязные облака Титана, когда над головой голубое небо.

Правильно говорят: имеючи – не ценят.

Мы парили над самым настоящим раем примерно десять минут. За это время я увидела больше, чем за всю жизнь. Мы с Юлой только и успевали глазеть по сторонам и тыкать пальцами во всё, что движется.

Но настоящий восторг я испытала, когда густой сплошной лес внезапно расступился, и показалась посадочное поле. Оно просто утопало в траве.

– Цветы, – прижав ладонь ко рту, я пыталась сдержать новую волну бурных эмоций. -Сколько их здесь. И как? Разве корабли их не губят?

– Нет, – мужчина покачал головой. – С чего бы.

– А я знаю ромашки, розы, фиалки и кактус, – гордо похвалилась моя счастливая мелочь. -А какие из них кактус, мама?

Я приподняла бровь и попыталась воскресить в памяти образ хоть какой-нибудь травинки.

– Милая, да я, вообще, цветов не знаю. Хотя, – улыбка расцвела на моих губах, – у нас в приюте жила девочка Петуния. Мисс Вонг как-то сказала, что её имя обозначает цветок.

– Петуния, – Юла засмеялась, – а моё тоже цветочек? Так ведь, да?

– Не знаю, – я неуверенно почесала затылок, – я тебя в честь мамы своей, твоей бабушки, назвала.

– А бабушку в честь кого? – не успокаивалась дочь.

– Правда, не знаю, родная, – я чувствовала себя немного глупо, – никогда об этом не думала.

– А твоё имя? – Юла с таким любопытством смотрела на меня, что обидно стало её разочаровывать.

– Да ничего оно не значит, – виновато улыбнувшись, обняла её крепче.

– Юлианна, я угадал с полным именем? – внезапно спросил Сунир, что-то считывая со своего планшета, я кивнула. – Это с дневного вашего языка – кудрявая. Странное значение.

– Очень подходит, – засмеявшись, я собрала волосики малышки в хвостик, – если Юлу коротко подстричь, то локоны начинают скручиваться в завитки.

– Криста, а полное имя? – теперь внимательный взгляд капитана достался мне.

– Нет. Я просто Криста, и всё.

– А почему тебя так назвали? – Юла снова начала свои расспросы.

– Не знаю, не спрашивала.

Миранец молчал, но было заметно, что он пристально за нами наблюдает и слушает. Этот мужчина словно что-то обдумывал. Мне стало немного не по себе.

– Дядя, а вас Сунир почему назвали? – наконец-то, дочь отстала от меня и перекинулась на капитана.

– Я сам себя так прозвал. Однажды попал в нехорошую переделку и мне пришлось обзаводиться именем. Так я стал Суниром ми Солом.

– И всё же, почему именно Сунир? А до этого как звали?

– Лучше вам об этом не знать, – он украдкой заглянул в мои глаза.

– Что так? – вот теперь любопытно стало и мне.

– Есть вещи, женщина, о которых не стоит рассказывать.

– И всё же? – я умела быть дотошнее своей дочери.

– Существуют у миранцев такие слова, которые обозначают, – он запнулся, видимо, не зная, как объяснить, – в общем, было у меня прозвище, и оно не для детских ушей.

– А почему вы тогда стали Суниром? – прощебетала Юла. – Вам так нравится это имя?

– Не совсем. Капитана корабля, на котором я жил, так звали, а само-то корыто называлось "ми Сол" – "покоряющий бездну".

– Ого, – доченька была в восторге.

Я усмехнулась. Выходит, не такой он уж и домашний котёночек.

– Так, Юла, – наш капитал стал серьёзным. – Сиди смирно, мы приземляемся. Потом будем час на карантине, нас обработают, поставят три прививки, и всё. Пойдём смотреть цветы и товары на базах. А ещё тут огромная ярмарка.

Глава 37

Выйдя из корабля, я, боязливо держа на руках Юлу, наступила на зелёную траву. Ощущения были странные. Я испытывала дискомфорт. В моём понимании трава была живой, и ходить по ней казалось кощунством.

А вдруг я наступлю, и она погибнет?!

– Криста, спусти Юлу с рук, – недовольно прорычал Сунир за моей спиной.

– Что? – не поняла я.

– Она тяжёлая и уже взрослая, – спокойнее пояснил он, – девочка сама может ходить. А у тебя рана на спине, и она ещё недостаточно затянулась. Так что Юла пойдёт своими ножками.

– Нет, – я прижала её к себе, – здесь нам далеко топать, как я поняла. Ей станет плохо. Появится отдышка. Это нехорошо для её самочувствия. Я лучше понесу.

– Детка, – в его взгляде появилась строгость, – делай, как сказал я. Если мы заметим, что дочери нехорошо, то на руки её возьму я – как мужчина, но не ты. Понятно?

Я продолжала стоять с Юлой на руках и соображать, чего от меня хотят.

– Криста?! – Сунир вопросительно приподнял бровь.

– Это мой ребёнок! Чего ради ты собрался её таскать? – меня корябнуло, что этот чужак вдруг решил командовать и диктовать мне, что и как я должна делать. В чём-то он был прав, но уж слишком категоричен.

Миранец, склонив голову набок, отвечать не спешил. Он ждал моего подчинения. И вот тут настал тот момент, когда пришлось выбирать: или проявить гонор и, по всей видимости, остаться на корабле, а то и вовсе выгонит, или послушаться его.

Решение далось мне с трудом, так на свою гордость каблуком я ещё никогда не давила.

– Если она устанет, я сама её понесу,– попыталась я оставить последнее слово за собой.

– Я сам буду носить нашего ребёнка, – чётко произнёс он, глядя мне в глаза. Я открыла было рот, чтобы возразить, но он одарил меня таким тяжёлым взглядом, что я не проронила ни слова. – А сейчас поставь Юлу на землю и пойдём. Ещё прививки нужно сделать.

Развернувшись, он двинулся вперёд. Опустив дочь, я поспешила с ней за ним. Оглянувшись, миранец остановился.

– Я не люблю уколы, – прошептала моя девочка, – это больно.

– Нет, малыш, – Сунир взял её за руку и подождал, пока доченька просунет вторую ладошку в мою ладонь. – Здесь не делают укольчики. Они дадут тебе конфетку и нанесут на неё пару капелек сладкой вакцины. Я тут много раз был, это вкусно.

– Дядя Сунир, а вы поэтому сюда летаете?

– Конечно, – он улыбнулся и щёлкнул мою мелочь по носу. – Везде укольчики, а тут конфетки.

Я слушала их разговор ни о чём и осторожно на носочках шла по траве, мысленно извиняясь перед каждым листиком. Что-то резко выпрыгнуло из-под моей ноги. Испугавшись, встала как вкопанная. Это нечто замерло в шаге от нас и притихло.

– Криста? – тихонько позвал меня мужчина.

– Оно прыгнуло, – я указала на неведомую мне тёмно-серую зверушку.

– Это у нас, – Сунир навёл на живность свой планшет, он был в разы лучше моего. – Ага, лягушка.

Лягушка!

Я внимательно всмотрелась в это существо. Всё, что я знала о них, – это фастфуд на станции "Южный Энцелад". В крытой палатке там продавали палочки из искусственной лягушатины с соусом "крим-плим".

Я, что, вот это ела?!

Картинка как-то не вязалась.

– Дядя, лягушки зелёные, а она коричневая, – поделилась своими наблюдениями Юла.

– Серая, – автоматически исправила я дочь.

– Нет, у неё полоски коричневые, – тут же прилетело в ответ.

Я присмотрелась. Ну, были две полосы вдоль позвоночника, но это лягушку коричневой ещё не делало.

– Зелёная – это земная, а эта лягушка, обитает только на Хонхо, – решил наш спор Сунир. -Она серая.

– Коричневая, – упрямилась Юла.

– Ну, пусть будет серо-коричневая, – не стал спорить наш капитан.

– А их едят? – выдохнула я, припоминая вкус палочек.

– Нет, а почему спрашиваешь? – Сунир прищурился.

– Едят лягушачьи ножки от "Крим-прим", – выдала Юла. – Мама привозила их на ужин.

– Это которые продаются в Южном порту вашей планеты? – мелкая кивнула. – Нет, то искусственное мясо какой-то рыбы.

Фух, у меня от сердца отлегло. Эту прыгающую бяку я не ела.

И на том спасибо!

Мы пошли дальше, но Юла сразу же отстала. Как я и говорила, она не привыкла ходить быстро. Развернувшись, миранец молча поднял её на руки и усадил на согнутый локоть.

– Дядя Сунир, а можно я тебя пока папой буду называть, ну чтобы всё думали будто...

– Нет! – грубо рявкнула я, перебивая дочь.

– Да, Юла, можно, – улыбнувшись, капитан устроил удобнее мою девочку и, игнорируя моё возмущение, пошёл дальше.

– Я сказала нет, – рявкнула я, – у моей дочери нет папы.

– Раньше не было, а теперь есть, – усмехнулся он.

Юла расцвела, как всё эти цветочки вокруг. От злости у меня затряслась нижняя губа. Неужели он не понимал, что делает. И как больно потом будет моей крохе.

– Ты улетишь, а она...

– Останется со мной, – закончил он за меня фразу. – Так же, как и ты, Криста.

– Что?

– Вы мне понравились. А раз вы одни и так непростительно никому не нужны, то я решил забрать вас себе.

– Что? – я его слышала, но не понимала.

– Детка, успокойся. Прикрой ротик и перебирай ножками вон в том направлении.

И всё. Судя по его лицу, разговор был окончен. Но как бы ни так.

– Да что за бред ты несёшь, миранец?

Он спокойно пошёл вперёд.

– Сунир?

– Вот видишь, мы уже и по именам друг друга называем.

– Ты оставишь нас на БорГэ? – допытывалась я.

– Да, оставлю, – миранец утвердительно кивнул.

– Тогда какого?

– Секрет, малыш, – Сунир развернулся. – Ну, так ты с нами?

– Ну ты и козёл, – прорычала я в растерянности и бессилии.

– Нет, – он громко засмеялся, – я непохож на того рогатого, и бороды у меня нет. Котик я. Котик! Да, Юла?

– Да, папа.

Подняв руку, махнула ею и поняла, что я тут в меньшинстве.

В благоразумном, адекватном, но меньшинстве!

Мы вошли в небольшое квадратное здание, выложенное из камня.

– Это пещера? – шепнула вопрос доченька.

Мне тоже показалось это странным. Здания строили из сверхпрочного пластика, или из металла варили, как у нас. А вот из булыжников строить – это ещё догадаться нужно.

– Нет, Юла, это здание – пограничный пункт. Тут нас отметят и дадут нам пропуск на планету.

– Но тут всё из камня, – продолжала удивляться она, ну и я вместе с ней.

– Он особенный, его специально делают на больших космических заводах. Ловят гигантские астероиды и перемалывают их в мелкие камешки, – Сунир умел интересно рассказывать, я заметила за собой, что внимательно его слушаю. – Потом из них вытягивают все металлы, а отходы склеивают вот в такие вот кирпичи. Они очень крепкие и недорогие.

– Умные дяди,– похвалила Юла омхов.

Стоящий у небольшой двери мужчина в форме услышал последние фразы и улыбнулся. Ему явно пришлись восхищения маленького человека по душе.

Остановившись, Сунир притянул меня к себе и шепнул на ухо.

– Я сейчас туда зайду, с ними потолкую. Потом вы. Сама понимаешь, я ничем не могу подтвердить ваши личности. Поэтому чтобы там не спросили – просто говори "да", или делай непонимающий вид и смотри на меня. А я соображу, что ответить.

– Нас могут не пустить?

– Если ты будешь везде поддакивать мне – пустят.

– Я поняла, – кивнув, я отстранилась.

Как и сказал Сунир, его вызвали первым. За ту пару минут, что он отсутствовал, я вся извелась.

Потом и нас завели в небольшую комнату. Смерили датчиком температуру, действительно выдали три леденца. И в последнюю очередь вбили наши имена в маленькие карточки. При этом я вдруг оказалась Кристой ми Сол. Конечно, меня это удивило, но я промолчала. Возможно, Сунир утаил о кое-каких традициях местных жителей, поэтому я и стала вдруг ему родственницей, а Юла ещё и при всех назвала папой.

Регистрирующий спрашивал моё имя, девичью фамилию, кем мне является Юла, миранец. Муж ли он мне? Я на всё кивала и говорила "да".

Значит, так надо.

И всё же фамилия смущала.

Но, что я знаю о местных традициях?!

И тут до меня дошло, что одинокая женщина в компании капитана тягача может быть только портовой девицей.

Мне тут же полегчало.

А я уже накрутила себя.

Вот вредный хвостатый! Ну и сказал бы, что здесь одинокие дамочки с детьми не приветствуются. На многих планетах иных рас практиковался строгий патриархат.

Глава 38

Растерянно поглядывая в разные стороны, ощутила себя настоящим ребёнком.

Мы ещё не успели даже пройти через главные врата ярмарки, а я уже получила впечатлений на всю жизнь. На площади перед входом расположились торговцы экзотическими животными. Из всего разнообразия пёстрых птиц, ящериц, змей, черепах, пушных зверьков я смогла распознать только крысу и то не сразу. Здесь они были не серыми, а с забавной голубой шёрсткой.

– Я в детстве котёнка у мамы просила, – не знаю, зачем я это произнесла, но воспоминание как-то само по себе вспыхнуло в моей голове. – К нам ярмарка заехала. Редко такое бывало. А там котята земные, чёрненькие. Они так забавно пищали. Но стоили столько, что маме дурно стало. Тогда я и поняла, что всё в этой жизни очень дорого. И если ты хочешь себе котёнка, то иди и паши все двадцать восемь часов в сутки.

– А у меня хромик был, на вашу крысу чем-то похож. Самочка, окрас необычный жёлтый. Своей смертью померла и была с почестями отправлена в открытый космос, – Сунир почесал подбородок, – вот будет дом, будут и котята. А на корабль живность я не пущу.

– Да у меня и денег на это нет, – рассмеялась я. Ну какие нам крысы, хромики да котята сейчас. Самим бы куда приткнуться.

– Даже на птичку? – Юла подняла голову и глянула на меня таким взглядом, что сразу стало понятно: или мы немедленно отсюда удираем, или мне придётся искать самую дешёвую птаху, а это было неприемлемо.

– Без птичек, милая, – я ласково погладила её по макушке, желая смягчить отказ.

– Пожалуйста, – протянула она жалостливо, – ну, может, самую маленькую.

– Юла, – мой голос звучал строже. – Это дорого. Понимаешь? И куда нам её? Вот сделаем тебе операцию, осядем где-нибудь в хорошем месте. И первое, на что мы накопим, – будет птичка.

Она упрямо поджала губы.

– Ты также про магноскейт говорила, – сложив руки на груди, моя малышка скуксилась.

– Неправда, – я подняла указательный палец вверх, – магноскейт купим, когда ты станешь старше. И главное, будешь здоровой. А птичка будет, честно-пречестно. Я обещаю, доченька. Но не сейчас.

По глазам видела, на уговоры она не дастся. Ну не тащить же её волоком отсюда. Я уже и пожалела, что вообще сунулись на эту ярмарку. Не видела она этого всего, и не нужно пока было. Вот как теперь выкручиваться?

– Ну, мама, а вдруг мы больше сюда не прилетим, – Юла упрямилась.

– Купим на другой планете, – я попыталась взять её за руку, но куда там, она вырвала ладонь. – Ну, милая, у нас даже дома нет. Подумай, куда нам зверюшку?

В её глазах заблестели слезинки. Она обдумывала мои слова. Я уже было обрадовалась, что смогла найти нужные аргументы, как она еле слышно прошептала, поглядывая на Сунира:

– Мама, а давай вернёмся домой. Тогда и птичку можно. Я не хочу больше путешествовать, хочу в наш дом и в приют к мисс Вонг. Полетели обратно, пожалуйста.

Растерявшись, не знала, что ей ответить. Как объяснить ребёнку, что она умирает, и домой нам путь закрыт. Сунир молчал и не спешил мне на помощь. Напротив, он внимательно слушал наш диалог.

– Юла, – подбирая слова, я постоянно сжимала руки в кулаки, – если мы вернёмся, то тебя у меня заберут. Опека прознала о нас. Тебя поместят в закрытый интернат и никогда больше мне не отдадут. Никогда, милая. Нам нельзя назад, только вперёд. Всё у нас будет. Вот увидишь. Разве я обманщица? Я найду работу, даже две. А если повезёт...

– То и десять, – неожиданно перебил меня миранец, – а после ты где-нибудь по дороге домой загнёшься в подворотне, – продолжил он свою мысль. – Юла, ты должна слушать маму и поддерживать её, а не капризничать. Тебе не стыдно?

Взгляд она опустила на землю, но упрямства в ней было хоть отбавляй.

– Я хочу птичку, – прошептала она, – маленькую. Я потом тоже пойду работать и всё отдам. Пожалуйста.

У меня просто не осталось слов. Жалость и чувство страшной несправедливости сжало сердце.

– Мы понимаем, – ровно произнёс Сунир, – но сначала ты вылечишься, а потом всё остальное.

– Но, мам, – не обращая на него внимания, она взглянула полными слез глазами на меня.

– У меня нет денег, милая, – тихо произнесла, зная, что причиняю ей боль. – И нам просто некуда её нести. У нас ничего не осталось. Но когда-нибудь обязательно снова будет дом, будет птичка.

Она заплакала.

Я хорошо знала, когда она просто выказывала капризы. Но сейчас же она плакала от настоящей обиды. Когда-то я также тихо растирала слёзы, глядя на маленьких котят. Вокруг толпились люди. Пушистые комочки расходились по рукам. Их уносили счастливые дети, а я стояла и тихо плакала от обиды. Я навсегда запомнила тот момент. Он ожесточил меня. Наверное, именно тогда, я начала всё мерить в этой жизни счётом на карточке.

– Юла, не плачь. Прошу тебя, – присев, я обняла её и прижала к себе. – Клянусь, у тебя всё будет. И птичка самая красивая, но подожди.

– Не будет, – плача, она покачала головой, – никогда ничего не будет. Ни настоящего папы, ни зверюшки. Мы улетим и никогда не вернёмся. Я это знаю. Ты меня в больницу везёшь, я там умру, и ничего не будет.

Мне было нечего ей сказать. Она всё понимала. Я привыкла видеть в ней глупого ребёнка, а, оказывается, моя девочка уже подросла.

– Отведи нас на корабль, пожалуйста, – я просяще посмотрела на Сунира. День, который мог стать самым запоминающимся, обернулся горем маленького человечка. – Я обещаю, мы ничего там не тронем. Посидим в каюте и подождём тебя.

Миранец молчал. Его взгляд прожигал насквозь. Вроде и суровый, но понимающий.

– А, знаете, от одной птички на корабле теснее не будет. А если ей купить клетку побольше, то и выпускать не придётся.

Я покачала головой.

– Куда мы с ней на БорГэ, Сунир? Только хуже будет. Не делай ей больнее.

– Мы не летим туда, – миранец странно усмехнулся, – я везу вас домой. К себе домой напрямую.

– Ты же сказал, что не сможешь. Заряд ядра и продовольствие...

– Это мои проблемы, не ваши, – перебил он меня резко и, присев рядом с нами, дёрнул Юлу за хвостик. – Ну чего ты расплакалась? Хочешь птичку – будет тебе птичка.

Моя кроха растерянно взглянула на него покрасневшими от слёз глазами.

– Правда? – в её голоске слышалось сомнение.

– Всё что угодно для моей маленькой принцессы. Беги, выбирай любую.

Дважды моей мелочи повторять не пришлось. Развернувшись, она полетела по узкой дорожке в ту сторону, где стояли огромные клетки с птицами.

– Что значит, ты везёшь нас к себе домой? Объяснись, миранец.

– Что тебе непонятно, детка? – мне достался тяжёлый взгляд. – Я уже один раз сказал, вы мне понравились. Дальше делай выводы сама.

– И что с того? – я откровенно не понимала, о чём он толкует.

– Тебя что-то не устраивает, женщина? – похоже, что объясняться он не собирался.

– Да, меня всё устраивает. Я рада, что ты отвезёшь нас на Оюту, но...

– Ты не готова заплатить за это собой? – и снова эта пакостная улыбка. Какая-то фальшивая, я только сейчас это поняла.

– Нет, да, – я осеклась, хотела сказать, что не девка продажная, но если по-честному, то ради Юлы готова была на всё. – Хорошо. Всё, что ты захочешь, только спаси мою дочь.

– Идёт, – он снова стал серьёзным, – я помогаю тебе с операцией, а в обмен получаю тебя. Всю. Отныне ты моя, Криста.

– В каком смысле твоя? – проследив взглядом за Юлой, уже крутившейся у клеток, сглотнула. Не нравилось мне всё это. Но всё же, главное, что мы летим на Оюту.

– Во всех смыслах, девочка, – рассмеялся он. – Просто моя. Вся!

– Ты же сказал, что даже дышать не желаешь со мной одним воздухом, – припомнила я.

– Да, говорил, – он пожал плечами, – а потом я тебя умыл и рассмотрел как следует.

– И что?

– Криста, не задавай мне глупых пустых вопросов. Лучше иди и выбирай с мелкой птичку. Желательно поменьше.

Кивнув, я растерянно пошла, куда послали. В голове было столько вопросов. Чего он там рассмотрел? Что значит, я его? В любовницы он меня, что ли, записал. Но если да, то он ведёт себя очень сдержанно. Уже давно мог бы востребовать плату. Но между нами всё было прилично.

Даже слишком прилично и сдержанно.

Да, что ему от меня нужно?!