Текст книги ""Фантастика 2025-114". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Ну оформят меня утром, когда штабные работники будут на месте, просто пока озвучил комдив своё решение. Он остался в землянке, ему чай принесли, а комиссар велел капитану сходить со мной до схрона, где я трофеи с патруля оставил, принять по описи. Мы даже покинуть землянку не успели, как в неё с дикими глазами сержант заскочил.

– О, это один из тех, кто в ложном патруле был, – сообщил я. – Я говорил, семеро в сторону ушли, он там старшим был.

– Как Буров? – спросил комдив.

– Контужен, говорит заплетаясь и в глазах двоится, товарищ генерал, – насторожено поглядывая на меня, сразу ответил сержант. – Его в медсанбат понесли. Форма и оружие пропали. Документы.

После этого на нас махнули рукой, со мной капитан был, тот сержант из патруля и два бойца комендантского взвода. Показал холмик, маскировку откинули, и сержант всё принял. А капитан лично вернул меня в землянку. А я перед уходом попросил у комиссара помощи по его линии. Тот пообещал подождать, всё равно сна ни в одном глазу. Мы вернулись. Капитан снова за телефон, комдив не уходил, у входа курил, вот и пояснил комиссару:

– Тут дело деликатное. Вначале войны я попал в Пятнадцатый стрелковый полк, в пулемётную роту, сержантом был, командиром расчёта. По девкам ходок местным. Бегал в самоволки. Вот одна дивчина и сообщила о скорой войне, от брата услышала. Даже точное время. Я рапорт наверх подал, но ничего не делали. Я взял и своей властью всю роту вывел, за территорию. Тут снаряды и начали рваться, казарму разносить. До границы меньше шести километров было. Дальше в составе дивизии воевал, попал в окружении в Беловежской пуще. Наша дивизия соединилась с танкистами Тринадцатого механизированного корпуса, танкисты пробились, а нас отсекли, пришлось снова в лес отступить. Потери большие. Комдив отдал приказ уходить и прорываться малыми группами. Я свой расчёт взял, и девушку одну, военфельдшера Минаеву.

– Ларису? – оживился комдив у входа.

– Да, её. Вы её знаете?

– Старший лейтенант медицинской службы Минаева, состоит в штате медсанбата.

– Хорошо. В принципе пролог для понимая я описал, теперь само дело. Наша группа уходила не как все, в сторону Минска, а в сторону границы. Я решил, что нас там не ждут. И был прав. Там на опушке леса встретил трёх бойцов, двое несли третьего на шинели. Это бойцы нашего полка, даже нашего батальона. Когда рвались снаряды на крыше казармы, потолок завалился, многие так погибли. Красноармейцу Райнову балка попала по голове. Физически ничего нет, но он на тот момент восьмые сутки без сознания был, кома называется. Рядом хутор, бурелом вокруг, не зная о нём, не найдёшь, посоветовал бойцам отнести раненого туда, и укрыться. Даже дорогу показал, иначе заблудились бы. Ночь стояла. Хозяева хутора старики, их приняли. Я же вернулся к своей группе, сказал, что на разведке был и повёл из леса дальше. Там ползком, ещё мины снимал. Всё дело в Райнове. Я подал рапорт о нём, про кому указал. А что родным сообщили? Погиб или пропал без вести? Это не мой боец, другая рота, стрелок, но моим решением он был укрыт на хуторе. Бойцы с нами тогда не пошли. Я хочу написать письмо родным его. Он из Ярославля, там много Райновых. Он даже женат и имеет сына. Написать, как и что было. Чтобы хотя бы надежда была на его возращение после войны. Может он уже очнулся, партизанит, или до передовой дошёл и где к нашим вышел. Но я не знаю, что и как писать, это вы лекари душ, и прошу помочь.

– Да, задача непростая, – согласился комиссар. – Тут письмо от твоего имени и о тебя должно быть, а не официальное от Политуправления нашей дивизии. Просто всё что нам описал, так в письме и напиши. Как напишешь, мне принесёшь, почитаю, может что поменять потребуется. Я потом сам отправлю его, адрес знаешь?

– Да, запомнил.

Мы ещё немного пообщались, дальше дежурный, капитан Кринин, сам сопроводил меня в землянку комендантского взвода, на свободном месте устроил, утром поднимут, так что вскоре я уже спал. Скинул с себя всё, и дрых без задних ног. Вроде неплохо всё прошло.

Утром действительно подняли, я оделся, умылся у умывальников, даже позавтракал, кашу на рисовой крупе принесли, сечка. Кринин дежурство уже сдал, разведчиков своих так не дождался, хотя вернутся должны были. Боялся, что легли на той стороне. С ротным старшиной при штабе дивизии пообщался. Кладезь информации. Кто я такой тот уже отлично знал. Узнал, что Минаева под комдивом, военно-полевая жена. Не удивлён, та всегда искала себе защитников понадежнее, а комдив неплох, с характером. У нас действительно родственные души. Старшина советовал с ней не крутить, комдив стерёг её пуще овчарки. Да мне она и не интересна, главное навестить её, вспомнить былое. В общем, поздороваться. Ещё узнал, что наш участок довольно тихий, мы тут наступать не стремимся, и у немцев такого желания нет. Дивизия после боёв старается восстановиться, но так как участок тихий, второстепенное направление, пополнение идёт слабо, вооружение так почти и не идёт. Насчёт миномётных рот, тут я правильно узнал, новые штаты есть, но в уставы их ещё не вносили. В моей роте некомплект, после потерь в боях не восстановили, четыре орудия, вместо положенных шести. В роте одни сержанты, командует пока ротный старшина, я один средним командиром буду. Правду говорили, некомплект дичайший миномётчиков. Да уж, много что узнаешь за завтраком.

Потом было оформление документов, и в полк. До его штаба было восемь километров, дивизия занимала оборону на участке тридцати двух километров по берегу реки Жиздры, со стыками других дивизий. Да, участок великоват, да и дивизия личного состава на две трети имеет, а тяжёлого вооружения на половину, но держит оборону, пусть и не сплошную, а опорными пунктами. Сопроводить меня и познакомить с комполка, с командирами батальона, решил Кринин. У того красные глаза, не спит сутки, за бойцов переживает. Тому в полк надо, тем более машина была. В дивизии в основном конный транспорт, обозы, но около десятка автомобилей всё же было, так что взяв разъездную «полуторку», мы и поехали в нужный полк. По пути завернули медсанбат. Минаева оказывается про меня знала, особист расспрашивал. Ага, а я его ещё не видел. Так что пообнимались, повспоминали, пока Кринин не покашлял, мол, пора ехать. Минаева совсем не изменилась, только кубарь прибавился, да медаль «За боевые заслуги». Орден тот, «Красной Звезды», и сейчас при ней. Так добрались. До штаба полка пешком дошли, чтобы немцев не навести. Там и познакомились с командованием полка, батальона, комбат тоже старлей, Говорухин фамилия, ну и роту принял. Старшина, как передал мне командование, имущество роты и личный состав, всё как положено, пока изыскивал средства. Полевую форму мне искал, всё такое, даже личное оружие. А у меня ремень пустой. Должны выдать. Свои запасы использовать не собирался. Я заявку на пистолет и «ПП», сделал.

Вообще тихо было, а тут стрельба поднялась, но далёкая, у немцев. У них с этой стороны лес вплотную к берегу подходил, прорежен, но был. Уже зеленеть начал. Я в землянке устраивался. При мне только сидор был и командирская форма, та что синие галифе и зелёный френч, жду когда красноармейскую старшина добудет. А тут выйдя из землянки, прислушался. Ещё из перехода окопов бегом показались несколько командиров. До землянок штаба полка метров триста от моей землянки. И не стоит думать, что рота сосредоточена в одном месте. Нет, по одному орудию раскидана на шесть километров. Рядом с моей землянкой, всего в тридцати метрах, капонир с миномётом на дне. До окопов батальона ещё метров сто, и до берега речки шестьдесят. Сама речка шириной метров сто. Тут у нас не низина, довольно высокий берег, глубокие окопы роют бойцы. И сейчас земляные работы шли. Окапывались. А у немцев низина.

– Похоже твои, Саша, отбиваются, – сказал я. – Не отобьются, их явно окружили. Слышу «папаши» работают. Вот «ДП» лязгает. Был ручник у твоих?

– Был, – побелевшими губами пробормотал Кринин, нервно вслушиваясь в звуки боя.

– Ясно. Ну будем выручать. Расчёт к бою! Наводчик, от орудия, сам наводить буду, тут нужна ювелирная работа.

Я прожил в этой жизни столько же, как и в прошлой, разница там невелика, но вот опцией подземного перемещения големов, не владел, даже не подозревал о ней. Случайно получилось во время зачистки аэродромов у Брянска. Да, оказалось големы могут и под землёй перемещаться, не телами из почвы, а плетения, двигаться прочь от меня и где мне нужно, активируются, и из земли появляются с телами. Вот и тут я это использовал, скорость десять метров в секунду. А что, пока общались, одно такое плетение пересекло наши позиции, потом под дном речки, и на той стороне поднявшись, уже вышло из почвы и побежало. На километровое расстояние, я как раз крутил штурвальчики прицела наведения миномёта.

– Сержант, выстрелы тут уже делали?

– Нет, товарищ старший лейтенант.

– Значит почва будет садиться.

– А говорил неопытный миномётчик, – напомнил Кринин.

– Шесть дней учил один лейтенант. Меня больше прицел интересует, незнакомо всё, как наводить. Первую мину в стороне положу, тут и грунт осядет, и определю куда настроен прицел. Дальше уже и практический опыт получу и постараюсь твоих выручить, позиция у них видимо неплохая, держатся ещё. Сержант, сколько мин в запасе?

– Сорок пять. Тратить не могу без разрешения комбата. Или комполка.

– Разрешаю, – подтвердил подполковник Афанасьев.

– Приготовить все мины. Тут лишь бы хватило. Пострелять изрядно придётся. У немцев там по звуку целая пехотная рота.

То, что я сейчас делаю, называется прописка, я прописываюсь в командном составе дивизии, чтобы стать своим. Такой прописки у меня в танковой бригаде Катукова не было, я был в процессе этого, гаубицы побил, пленных привёл, пушку противотанковую, но прописаться не успел, иначе бы вся бригада стояла за меня горой. Это сейчас, после их предательства, как я считал, моей ноги там не будет, так что мне стоит постараться, чтобы сделать всё как надо. И ещё, вот так на слух стрелять, это только сейчас, выхода другого нет. Мне нужна переносная рация, и себе через голема я уже дал задание поискать такой девайс среди немецкой пехоты, что я сейчас накрыть собирался. В будущем я буду накрывать немецкие склады, позиции, вести контрбатарейную стрельбу, и всё что посчитаю важным, используя для наведения големов, но якобы получая сведенья через рацию. Она будет у меня за спиной висеть, наушники на голове, даже не факт, что та включена будет. Главное делать вид, что получаю информацию, и мне корректируют огонь, чтобы вопросов не возникало как это я точно так работаю. А тут одно ясно, у меня бойцы на той стороне. Правда, какие именно бойцы, ещё придумаю, но факт прикрытия корректировки таким способом, иметь рацию, это важный факт моей службы. Место тихое, угодил подполковник-кадровик, ох и угодил, и я отчаянно хотел тут задержатся на подольше. Не знаю сколько дивизия тут будет стоять, сколько месяцев, может год, но хотелось бы и дальше тут оставаться. Как видите у меня серьёзные мотивы, так что нужно постараться и класть мины действительно ювелирно, чтобы бойцов выручить.

Кстати, голем засёк отдельно группу, офицера, шесть солдат, у одного рация, тот уже антенну поднимал, но не думаю, что те вызовут огонь, близко было между нашими и их солдатами. Своих накрыть могут. Голем мой уже устроил налёт на эту группу, те на границе дальности были, прихватил рацию и пулемёт «МГ», причём «МГ-42», новинка, только-только начавшие выпускаться на заводах Германии. Как он тут-то оказался на второстепенном направлении? Впрочем, я своей удаче порадовался. До этого такой пулемёт мне не попадался. Нет, были станковые «МГ», но мне нужен именно ручник с сошками. Его вот и добыл. Не зря храм посещал, так что пулемёт прихватил с запасными стволами и боезапасом, коробку радиостанции с хлыстом антенны и утащил подальше. Причём к тому моменту я уже вёл огонь, где рванула первая мина, никто не пострадал от этого, сканер голема показал, так что поправил прицел, и велел заряжающему:

– Выстрел.

Тот опустил мину в ствол и присел в стороне, закрывая уши. Молодой, после серьёзных боёв в роте осталось восемнадцать бойцов и командиров, включая старшину. Они считались ветеранами, а это молодой боец с пополнением прибыл две недели назад. В общем, в роте по штату пятьдесят два бойца и командира личного состава, сейчас тридцать один, со мной. Медленно, но пополняемся. Даже ротный политрук есть, в медсанбате сейчас с ранением, выписать должны через неделю. А дальше действительно была ювелирная рабата, один раз мина рванула в десяти метрах от державших оборону разведчиков, отчего я недовольно цыкнул и сплюнул, на что Кринин тут же спросил:

– Что?

– Мина кривая, в десяти метрах от твоих бойцов легла. Надеюсь никого не зацепила. Так, серия из трёх мин, – вел я заряжающему, уже подкрутив штурвалы наводки и тот быстро опустил три мины.

Понятно после выстрела предыдущей, командир расчёта внимательно следил за этим, а то ещё подорвёмся, сунет мину, когда другая в стволе и не успела вылететь. Замерев на миг, вслушиваясь, я уже тридцать мин потратил, сказал капитану:

– Не понимаю, почему твои на прорыв не идут? Я уже проредил немцев, там полурота осталась оглушённых и раненых, а с одной стороны целую брешь проложил. Может там раненые, связывают их?

– Готовьте плавсредства, – приказал командир полка. – Взводу Татаринова приготовиться форсировать водную преграду. Никитин, прикроешь?

– Конечно, – кивнул я. – Мины только к концу подходят. Там у немцев сплошной обороны нет, пулемётные посты и наблюдатели. Низина, окопы не выкопаешь.

– Мы знаем, – кивнул комполка.

Я же отозвал Кринина, что тоже собрался на ту сторону. Время было, немцы отвели своих солдат, находиться под таким точным огнём им сильно не понравилось. И да, их миномётчики пытались заставить нас замолчать, на берегу шесть разрывов успело подняться, пока я оба миномёта не накрыл. Прямые попадания, хорошо в этом месте их всего два и было. Тоже батальонные кстати. Так что поговорить есть время.

– Слушай Саш, у меня там два парня бегают. Они не военнослужащие, нанял воришек за серьёзные деньги. Я с ними сидел. Они вырезали группу одну, взяли трофеи. Там моя доля. Забери, когда возвращаться будешь. Моя доля – это радиостанция и пулемёт «МГ-сорок два», новинка, недавно выпускать начали. У пулемётчика пистолет был, он твой, за помощь.

– Хорошо. Где встретимся?

– Без встреч, объясню где спрятали.

Я объяснил, тот покивал и поспешил к берегу, а я вернулся в окоп, с помощью голема продолжая ситуацию под контролем держать. В одном месте отделение солдат пыталось обойти наших, заодно проверяя тела своих, убитых и раненых, но двумя минами я их точно накрыл и трое, что смогли стоять на ногах, сбежали. Вот убитых было мало, больше раненых, что мне не особо нравилось, но надеюсь нашу разведку выведут, а немцы пусть своих лечат. Может кто и не вернётся, а поедут домой, пугая рассказами о кровожадных и страшных русских. Пришлось поддержать наш взвод, те вышли к месту боя, когда немцы, подкинув силы, ещё роту и шесть батальных миномётов, пытались контратаковать. Хорошо комполка приказал срочно доставить мины из резерва, бойцы заскакивали в окоп, оставляли ящики и убегали, а мой расчёт сразу вскрывал и готовил мины. Так что я и роту новую проредил, и миномётчикам хана. Сами орудия не интересовали. А вот расчёты вполне. Кстати, кажется несколько миномётов целые. Надо бы сбегать и прихватить, усилив мою роту. Немецкие орудия наши мины вполне принимали. Доведу роту до штата. И мины немецкие из грузовиков заберу. Чёрт, да лучше сейчас это сделать, немцы отвели свои силы и не мешали нам. О, арту задействовали, но огонь не прицельный, по площадям. Я сообщил комполка, тот заинтересовался, и отправил связного на другой берег, передать взводному новый приказ. Сначала разведку сюда доставить, раненых и убитых, потом второй рейд к грузовикам. Они в километре от берега стоят, всё содержимое кузовов и сами орудия также на берег. А я прикрывал.

Стрелки сначала вынесли раненых и убитых разведчиков, там всего шестеро на своих ногах шли, пять погибло, и восемь ранено, передали принимающей группе, и пока их доставляли на наш берег, те сбегали к грузовикам. Туда две ходки сделали, но всё принесли. Даже все миномёты, включая те два, что ранее накрыл. Мы с командиром расчёта осмотрели, пять в хлам, только серьёзный ремонт поможет, осколками побиты, а три ничего, вполне целые. От адъютанта комполка я и узнал отчего Кринин так волновался, командир группы, старшина, его родной брат. Старший. Его кстати вынесли, тяжело ранен, медики уже ранеными занимались, на повозки у нас в тылу грузили, но главное жив. А вот с трофеями меня прокатили, комполка отобрал и рацию, и пулемёт, мол, для изучения. Всё, теперь всё тайком буду делать, фиг они что так нагло больше отожмут. Да, штаб дивизии в курсе что происходит, адъютант бегал в землянку и докладывал свежие новости раз в десять минут. Миномёты я не успел раскидать по роте и написать запрос на личный состав, для пополнения подразделения, комполка дал добро, одно орудие в другую роту хотел, там всего два миномёта, просто главный интендант дивизии прибыл и всё забрал, и мины, и мой пулемёт с рацией. Да что это такое?! Впрочем, прописка полностью прошла и меня признали своим, что уже радует.

* * *

Соня сидела у меня на коленях, и я активно её лаская, жадно целую. Руки по роскошному телу так и шарили. Та в одной белой кружевной комбинации была, и тут в дверь землянки застучали, и мой ротный старшина, крича сообщал, что меня срочно к комполка вызывают. А дверь заперта изнутри, я запираюсь, и землянка новая. Когда прибыл в дивизию, заселился поначалу в землянку старшины, что там всё имущество держит и было койко-место. Сейчас на этой койке политрук спит. Так что мне рядом вырыли новую землянку с тройным накатом, командирская, широкие нары, я там матрас с постельным раскатал, столик, лавка. Хорошее место для жилья, да, я уже второй месяц как тут нахожусь. Почти пятьсот кило накачалось, уже за четыре тонны хранилище перевалило. Четыре тонны и девяносто четыре килограмма на данный момент. А было двадцать первое июня. И свободно всего сорок семь килограмм. А я пополняю за счёт немцев, теперь есть немецкий батальонный миномёт, пятьдесят мин в запасе и станковый «МГ-34», сорок вторые больше не попадались. Да и тот что был особисты забрали и куда-то увезли. Ну и запас патронов. Это пока всё. И эти немало веса имеют. Что по миномёту, то за это время стал неплохим миномётчиком и оценил насколько это страшное оружие в умелых руках. А свои я считал теперь умелыми. Да никто в дивизии не сомневался в этом, имя я себе сделал, причём не только в дивизии, но и в армии, в которую мы входили. Спасибо Политуправлению и армейской газете не скажу, не хотел внимания привлекать. Хотя комиссар молодец. Я жене Райнова написал письмо, комиссар трижды велел переписывать, указывая где поправить надо. Сделал, переписал набело, и то ушло. А недавно ответ получил, очень благодарили что хоть какие-то сведенья получили о сыне, муже и брате. Есть надежда, ждут. А то сообщили, что пропал без вести и всё на этом. Комиссар первым ответ прочитал, письмо сначала ему, потом мне.

– Сейчас иду! – крикнул я в ответ.

Так что Соню в хранилище, быстро собрался, и подумав, собрал всё имущество, а мало ли что? Начальник артиллерии дивизии намекать начал, что скоро меня заберут, мол, перерос я дивизию. А я так не считал, но видимо моё мнение никого не волновало. Бесит. Вообще моя карьера в дивизии быстро росла. Тот первый день, когда разведчиков спас и миномёты захватили, с моей помощью, принесли мне орден «Красной Звезды», Кринин продавил. Потом ещё такой же орден за последующие действия. Неделю назад получил. А я с разрешения комполка на позициях батальона, что прикрывал, а это шесть километров, объезжая позиции своего батальона, да обходя по окопам, не на чем объезжать, открывал огонь, накрывая склады, штабы, миномётные позиции врага. Ну и личный состав выбивал. Мины быстро к концу подходили, но разведчики Кринина подтвердили, что немцы несли большие потери, те пленных взяли, они и описали. Так что сам комдив выбил дополнительное снабжение минами. А то к нам тонкий ручеёк шёл, едва-едва. Второстепенное же направление. Тут комполка хитрый финт сделал, назначил меня старшим миномётчиком в полку, подчинив две других миномётных роты, причём своей я продолжал командовать, так что на позициях всего полка я работал, в основном лично, хотя уже учился управлять через наводчика. У меня в роте молодой лейтенант появился, с училища, отличник, это его первое назначение, и тот меня учил, с нуля. Всему чему его учили. Месяц уже. Тот командует первым взводом, и он мой зам.

Немецкие позиции, на дальности удара наших орудий прорежены, так что немцы несли потери, и контрбатарейная борьба им ничего не дала, мы потеряли один миномёт, они пятьдесят два. Правда, я тут и ротные машинки считаю. Так комдив, что наблюдал за всем этим, не снимая меня с роты, знал что я учусь, назначил старшим миномётчиком всей дивизии, прямого подчинения начальника артиллерии дивизии. Повторил решение комполка. А меня и оформили его помощником. Так что всё, на всех позициях дивизии я начал работать. Две недели как работаю. Но живу в своей землянке, что мои бойцы вырыли. Из других новостей, разведчики Кринина, в тот день когда я их выручил, принесли важную информацию. О местоположении склада боеприпасов немецкого пехотного корпуса той дивизии, что против нас стояла, и ночью отработала артиллерия. И не те два дивизиона «трёхдюймовок», ничего другого у нас просто не было, да и орудий семнадцать всего. Нет, комдив под честное слово выпросил тяжёлую батарею из полка армейского подчинения, в сто пятьдесят два миллиметра. Тракторами их доставили и ночью цель накрыли. «Трёхдюймовки» не достанут, склад в пятнадцати километрах был. Снаряды на складе рвались и горели всю ночь, зарево было. Потом рацию я добыл, и несмотря на просьбы радиовзвода передать им, не передавал, а я через неё корректировал, поэтому просьбы были такие, мягкие, не требовательными, знали, что та мне нужна. Но рацию на себя записали, даже инвентарный номер нанесли, но пользовался я ею. Маскировка работала, про бывших сидельцев, что на меня работают, знали, и особо вопросов по точной стрельбе, не было.

И Политуправление писало о наших ударах, боевые действия велись в основном миномётами и пулемётами, сама пехота особо не участвовала. Причём, описывали не столько то, как точно вёлся огонь и сколько немцы потерь понесли, но и трофеи. О да, мой принцип ведения войны сначала в полку приняли, потом и в дивизии. Комдив дал добро. А куда деваться? Снабжения новым вооружением по сути нет, что давали, то после ремонта. Так что я накрывал, боевые группы стрелков высаживались на берегу противника собирали трофеи и под моим прикрытием отходили. Так что за месяц дивизия была пополнена двумя пулемётными зенитными установками, полковым миномётом, бывшим нашим, двенадцатью батальонными миномётами, шестью ротными, пятью станковыми пулемётами, и семью противотанковыми пушками, те что в тридцать семь миллиметров. И ведь с боезапасом всё утаскивали. Хотя главными трофеями считали две полевых армейских кухни. С ними тоже проблемы были, не хватало. И можно с уверенностью сказать, что в этих боях вели мы. Правда, их арта тут работала спокойно, но не они моя цель. Немцы перешли к тактике ударил-сбежал. Высадили миномётный расчёт, дали пяток выстрелов, быстро погрузились в машину, или на повозку, и драпать. В ином случае их накрывают. Да и не все сбежать успевали. А тут меня вдруг срочно вызывают. Да ещё через старшину. Почему? Вон телефон на столе. Тут я заметил, что трубка снята и видимо до меня не смогли дозвониться.

Позвонив в штаб полка, взял дежурный телефонист, он и подтвердил, роту сдаю, меня ждёт новое назначение. Уже все знают. Так что ругаясь, покинул землянку, в присутствии начальника штаба полка сдал роту своему учителю, тот потянет, за месяц личного опыта набрался. Рацию ему тоже передал. Там всё равно батарея в ноль разряжена. Попрощался со всеми, и в штаб дивизии. От моего хмурого вида даже цветы вяли вокруг. Я на дивизии отлично себя чувствовал, тихая и размеренная служба. На своём месте был. Даже то, что три дня назад побитая дивизия, что против нас стояла, была сменена свежей, особо не расстроило, руки потирал в предвкушении нагнуть новичков. И делал это, те уже прочувствовали, что такое точный ночной удар. Правда, уточню, против нас две дивизии было, одна частью против одного правофлангового полка, и вторая, которую и сменили, против двух других. У немцев тут войск побольше и передовую держат крепче. Но вот не усидел спокойно, начал миномётные схватки вести, а кто-то прознал и решил выдернуть меня, мол, мои умения в другом месте требуются. Это не только моё мнение, от начальника артиллерии позавчера слышал. Ну вот и штаб дивизии, быстро добежал.

Комдив честно признался, что к командарму ездил, просил за меня, оставить, но и тот ничего решить не смог. Зато узнали куда меня, через Особый отдел армии пробили. Формируется механизированный миномётный полк, орудия буксируемого типа в сто двадцать миллиметров, нужен опытный комбат. «Покупатели» из артиллерийского управления с ног сбились, искали опытных командиров. Штаты уже выбраны, есть на примете те, кто на излечение в госпиталях, новых вот из училищ получают, выращивают, но всё равно не хватает, текучка большая и потери. Так что узнав про меня, ухватились изо всех сил и даже одного маршала задействовали, чтобы выдернуть меня. Против него командарм не совладал. Оказалось, за меня уже вторую неделю борьба идёт. Вот меня на этот батальон и выдёргивали. Одно от комдива получил, тот пробил мне звание капитана, чтобы соответствовать должности, да и спасибо от него такое. Велел заехать в штаб армии, машина уже ждёт, там оформят, всё уже готово. А так мне в Москву, там на окраине полк и формировался. Новый он. Вроде в какую-то миномётную бригаду войдёт, не отдельный. Попрощался, хорошее тут время провёл, в «эмку» комдива и в штаб армии покатили. Я уже успокоился, махнул рукой, вот и решил подремать, часа два ехать нам.

Проснулся я от того, что состав резко начал тормозить, не мягко, а когда тормоза заклинило. Похоже машинисты что-то увидели и тормозили. Эшелон несколько раз мощно содрогнулся, но встал, лязгая сцепками теплушек и грузовых платформ. Утро было, мы в сторону Москвы шли. Вчера меня вывели из состава дивизии, я в штабе армии побывать успел, сменил петлицы в красноармейской форме, парадную пока не трогал, теперь в них шпалы капитанские. Документы тоже изменили, об изменениях в моём личном деле в кадровый отдел Красной Армии информацию отправили. Так что всё, я действующий командир с капитанским званием. Меня вечером посадили на этот состав, что доставил артиллерийский дивизион, купейных вагонов к сожалению, не оказалось, и всех, кто направлялся в Москву, вроде меня, в одну теплушку поместили. Так что с нар я не слетел, хотя состав чуть не колом встал, ухватился рукой за столбушку. И пока другие матерились, нас в теплушке семнадцать командиров и три бойца НКВД, из конвойной роты, я быстро собрался, сапоги натянул, вещмешок за спину, и в открытую уже кем-то створку выпрыгнув наружу, быстрым шагом двинул к началу эшелона.

– Диверсия, – сообщил один из командиров, майор-сапёр. – Мост разрушен.

Я это и сам видел, в предрассветных сумерках рассмотрел паровоз, что завалился в речку с тендером, остальной состав остался на рельсах. Чуть-чуть не успели машинисты, они кстати выбирались, обожжённые и травмированные. Им бросились на помощь, а я осмотрелся. Если это опытные диверсанты, то их уже тут нет, но вокруг лес и если неопытные, то те остались посмотреть, что будет. Так что вызвал голема, плетение под землёй скользнуло на опушку и там поднялось. Сразу сканер заработал, в подземном перемещении он не работал, и сканер показал троих с противоположной стороны дороги от меня. Точно новички. Деактивировал голема, не гонять же его вокруг состава, новое плетение под землёй ускользнуло в сторону этой тройки, а я резко развернулся, и доставая из кобуры пистолет, «ППШ» сдал старшине, и рванул вдоль состава. Чуть дальше перебрался под вагоном, перекатом не выйдет, сидор за спиной, и поправив пилотку, побежал дальше. Сканер показал, что бегу не один, видимо мой резкий манёвр насторожил многих, четверо командиров за мной рвануло, тоже оружие в руках. Голем уже добрался до этой тройки, что напряглась, увидела нас, и готова была сорваться в бега. Вырубил двоих, а третьего мощным пинком отправил ко мне навстречу. Отчего я принял его ломающим ударом стопы ноги в грудь. Такими ударами толстую доску можно сломать, что уж говорить о хрупком теле? Если выживет, считай повезло, так что мы всех троих скрутили, голема я уже деактивировал. А это точно они, подрывная машинка, радийная, детонатор видимо тоже радийный был, даже взрывчатка была. Все трое в форме бойцов железнодорожных войск, лейтенант, это я его принял, и двое простых бойцов. Рации или нечто подобного не было, оружие и вещмешки с диверсионными принадлежностями.

– Свежие, форма не обмялась, не потаскана, недолго в лесу под открытым небом живут, – сказал я, и другой капитан, тот из армейской разведки, осмотрев их, подтвердил моё мнение.

Уже другие прибежали, бойцы конвойной роты, что стали тщательно всех троих обыскивать, особист в звании лейтенанта нашёлся, тот допрос лейтенанта начал вести, он в сознании был, ещё хрипел, я ему похоже рёбра сломал. Я же, поправив лямки вещмешка, сказал:

– Пробегусь до следующей станции и сообщу о крушении. Встречные составы остановлю. Ждите помощь.

Так и рванул, через речку по паровозу перебрался, некоторые командиры пошли за вещами, видимо следом решили двинуть, а я отмахал десять километров, особо не сбив дыхание, не зря тренировался, остановив два эшелона, сообщив машинистам о мосте и крушении, и так до станции добрался. Тут тоже предупредил, сообщив что трое диверсантов взяты, и даже нашёл попутный транспорт, «полуторку». До Москвы около ста километров осталось, так хотя бы полпути мне сократит. И так двинул дальше. Уже рассвело, к моменту, когда до станции и добрался, девятый час пошёл. Так вот, пока машина покачиваясь катила в большое село, она оттуда, из «МТС», запчасти везли, на корме кузова, тут чисто, в масле и солидоле не испачкаюсь. Доску положил наискосок заднего и правого бортов и вот сидел на ней, балансируя, чтобы не вывалится, машина не крытой была. А так я в серьёзной задумчивости пребывал. Да тут у меня идея одна возникла, даже не идея, а осознание что это может сработать. Возникла, когда диверсантов брал. Даже сам не понимаю какая цепочка привела к такому умозаключению, но вот пока меня везли, я её серьёзно обдумывал. Машина ехала тихо, особо сильно не трясло, но я всё равно крепко держался, обдумывая идею. Она довольно проста. Амулеты, что пропали с прошлой жизнью. А пропали ли они?