Текст книги ""Фантастика 2025-114". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Соавторы: Андрей Сантана,Мария Лунёва,Инди Видум,Иван Шаман,Павел Ларин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 107 (всего у книги 337 страниц)

Глава 27

Я смотрела в его глаза и понимала, что былой решимости от нас избавиться там больше не наблюдается. Он стал мягче, менее агрессивным, а ещё каким-то взъерошенным. Таким миранец меня не пугал.

Красивый он, гад такой.

Но смекнув, что сейчас я нахожусь в плачевном состоянии, решила воспользоваться ситуацией. Умирающим ведь не отказывают.

Даст слово на эмоциях, а потом поздно на попятную идти.

– Отвези нас на Оюту, я прошу тебя, – выдохнула с мукой в голосе, даже не боясь переиграть. Мне и без того было, ой, как плохо. Язык, будто ватный, отказывался слушаться.

Он качнул головой.

– Но почему? – прохныкала я. – Не выбрасывай нас больше, пожалуйста.

– Не дави на меня, женщина. Пока моё слово: "нет". Решим все проблемы, буду думать, что с вами делать.

– Но почему нет? – у меня от злости голос прорезался.

– Потому что у меня свои планы. Всё, что могу, да и то с трудом, это докинуть до БорГэ, а дальше сами. Там уж точно безопасно и пролетает очень много гурсан. Умоешься, снимешь весь свой боевой раскрас, прикинешься приличной и подберут вас.

– Я и без того приличная, – прошипела я.

– Ну, как же. Приличные женщины на барных стойках грудь не вываливают, – проворчал он, но уже без агрессии и ненависти в голосе.

– Смотреть – не трогать, – прохрипела я. – Забыл?!

– Ну да, ну да, – уголки его губ приподнялись. – Слабенькая отмазка, землянка. Но только из-за девочки я потерплю твоё присутствие.

А сам улыбку сдерживает. Я сообразила – врёт. Нравится ему моё присутствие.

– Знаешь, спасибо, что спас и не оставил, – пропела я умирающим голосом и тут же зашипела. Миранец слишком больно дёрнул в боку, – но всё же ты такой козёл, – не удержала я стон.

– Козёл? – его бровь забавно приподнялась. – Котом меня обзывают постоянно, но вот козлом. И что же это за животное?

– Лучше, добрый дядя, тебе этого не знать, – пропищала с кресла Юла.

Взгляд миранца стал ну просто колючим. Словно в отместку он снова сжал бок. Зашипев, я послала ему осуждающий взгляд.

Усмехнувшись, мужчина активировал диагностику. По моему телу заскользили красные точки. Все они, судя по ощущениям, немного щекоча, сходились внизу живота слева. Там и была рана.

– А дело у нас не ахти, человечка, – пробежавшись пальцами по клавишам капсулы, миранец схватился за мои штаны и потянул их вниз. Я охнула. Через пару секунд на мне остались только тонкие кружевные трусики и бюстик. Я готова была поклясться, что на лице капитана обозначился недвусмысленный интерес. Но он быстро взял себя в руки. Значит, не такой уж и непрошибаемый.

– Сейчас обезболим и будем штопать. Операции я ещё не делал.

Послышался громкий звук спрея. Мучительное пламя боли утихло, позволяя мне дышать ровнее.

– Операции?! – мой бок заледенел до такой степени, что я перестала его ощущать. Это странное онемение перешло и на ноги.

– Сосуд задет. Ты медленно истекаешь кровью. Но не волнуйся, я умею обращаться с этой малышкой, – он слегка хлопнул ладонью по борту медкапсулы. – Сам однажды в ней чуть дух не испустил. Потом посчитал нужным научиться владеть лазерной ультраиглой. Пара минут и будешь как новенькая.

– Предпочту остаться старенькой, – из вредности проворчала я.

Миранец как-то подозрительно усмехнулся. Снова пробежался подушечками пальцев по панели управления и вытащил узкую силиконовую манжету.

– Что это? – я не на шутку струхнула.

– А ты любопытная, – он снова улыбнулся. Это его преображало, делало милее, что ли. -Это не тебе, а девочке нашей.

– Не нашей, а моей, – поправила я его.

– Ну, тут могу поспорить, – миранец повернулся к Юле и, приподняв пальцами её подбородок, осмотрел, – так, мелкая, руку сюда протягивай – проверим и тебя. А-то пока я с твоей мамой вожусь, ещё и крошку нашу упустим.

Юла послушно натянула манжету на руку и снова оперлась о спинку кресла.

– Нравится тут сидеть? – спросил он, отвлекая её от диагностических датчиков. Я заметила там устройство микроиглы: видимо, хотел взять кровь на анализ, но провернуть это незаметно для неё.

– Оно очень мягкое, – пропищала моя малявка, – в нём даже спать удобно, наверное. А потом можно будет ещё раз посидеть?

– Можно. Сиди сколько угодно, – потянувшись, он вытащил из панели в медкапсулы что-то красненькое, – а сейчас нужно восстановить силы, поэтому проглоти вот эту конфетку и отдыхай.

– А мама? – Юла перевела на меня встревоженный взгляд.

– Что это? – всполошилась я.

– Мамой займусь я, – ответил он сначала моей девочке, а после обернулся на меня и добавил, – а это успокоительное и восстанавливающее после перегрузок. Доза детская, специально для мелких.

– Откуда у тебя здесь дети, миранец? – на пару мгновений я забыла, что как бы умираю. К тому же боли я больше не ощущала.

– А что, по-твоему, у меня не может быть детей? – он картинно удивился.

– Так ты всё-таки женат? – уличила я его во лжи.

– Для умирающей ты задаёшь слишком много вопросов. Нет, не женат. Но семья у меня большая, и это, – он показал зажатую в пальцах круглую пилюлю похожую на конфетку, -для фоэров, племянников, по-вашему.

Положив леденец на ладонь Юлы, мужчина проследил, чтобы она его разгрызла и проглотила.

Её глаза медленно закрылись. Мой ребёнок обмяк и, кажется, сладко засопел.

– Вот и славно, а теперь спи. Не нужно маленьким девочкам видеть кровь, – миранец снова обернулся ко мне. – Сейчас я переверну тебя на живот. Анестезия приглушит боль, но всё равно что-то ты будешь чувствовать. Не смей орать! Девочка может проснуться и напугаться.

– Я поняла.

Осторожно, обхватив меня за плечи, он перевернул моё тело, уткнув носом в матрас. Горячие ладони прошлись вдоль позвоночника и замерли на пояснице.

– Всё плохо? – шепнула я.

– Нормально, но лежать придётся дня два. Ну и влип же я с вами.

– Юла умрёт, миранец. Пожалей её. Я обещаю – буду горбатиться на тебя всю жизнь. Хоть до БорГэ довези и помоги там перескочить на другое судно. Я оставлю тебе все свои контакты. Всё, что у меня есть. Только помоги спасти её.

Что-то противно пискнуло сбоку, и на мониторе появился странный график.

– Значит, не дочь она тебе, – хмыкнул миранец, глядя на два ровных столбика, что подсвечивались на экране, – не люблю враньё, женщина. Но поговорим мы позже.

Его ладонь скользнула по моему бедру. Что-то кольнуло и опалило болью. Зашипев, я крепко зажмурилась.

– Терпи, тут дел на пару минут. Но если не восстановим повреждения, ты истечёшь медленно кровью.

И я терпела. Сжимала зубами гелевый матрас. Шипела, когда, казалось, сознание меркнет. Но вела себя предельно тихо. Юле действительно не нужно смотреть на кровь и на мою рану.

Это зрелище не для детских глаз.

– Как она? – шепнула я, когда миранец снова активировал панель диагностики.

– Спит. Пилюли хватает на пару часов. Мы даём их детям, чтобы они легче переносили перелёт: особенно старт и приземление. Я про них как-то позабыл, надо было сразу ей дать.

– А для меня там нет?

– Что тоже плохо с перегрузками?

– Лучше сдохнуть, чем летать, – выдохнула я.

– Человечка, что же вы слабенькие-то такие.

– Какие уж есть, – проворчала я, по моему телу растекался холод. Видимо, снова анестезия.

– Что с раной?

– Зашил, но какое-то время будет нужен покой. А там посмотрим.

– А ты можешь быть милым и заботливым, – поддела я его, видя эту неуместно смущающую меня улыбку.

– Я сама доброта, женщина, запомни это и не дерзи. Терпеть не могу языкастых.

– Я прямо ходячий набор всего, что ты ненавидишь!

Он молчал. Я отчётливо ощущала прикосновения его ладоней к внутренней стороне моих бёдер.

– Что ты делаешь? Эй!

– Стираю кровь. А ты, что подумала? – а в голосе смешинки. Он развлекался за мой счёт.

– Ничего я не подумала, – прорычала возмущённо.

Он продолжал, как нарочно, пробираясь всё выше. Уж не знаю, что там стирал, но не голой же ладонью тело обмывают.

– Миранец, не наглей! – рявкнула я, ощутив его лапу на своих ягодицах.

– Если бы я наглел, женщина, то сделал бы так, – мужская рука скользнула по моей промежности, скрытой от его взора тонким кружевом белья.

– А ну не смей! – я попыталась дёрнуться, но тут же застонала от боли.

– Не трепыхайся. И, правда, для бордельной девочки уж больно ты остро на меня реагируешь. Значит, говоришь, ни под одного мужчину не легла. Забавно, ведь не соврала. Только вот ребёнок не твой. Вот и ответь мне, как так? Я слушаю тебя, человечка.

Глава 28

Я замялась и моментально прикинулась тяжелобольной.

Вот выворачивать свою жизнь перед этим незнакомцем совсем не хотелось.

Так что мне плохо, и всё тут.

– Да ладно, женщина, я вколол тебе тонизирующее, – бровь капитана скептически приподнялась в немом вопросе. – Ты сейчас, при желании, и кросс пробежишь, правда, после него дух испустишь, но это уже мелочи. Я жду ответ.

Прикусив губу, я не знала, что ему наплести. Не хотелось выставлять свою семью в чёрном цвете и рассказывать, как моя сестра, завалившись однажды домой после месячного отсутствия, сунула мне в руки новорождённую и отправилась отмечать счастливое избавление от беременности.

Нет, это не та история о себе, что я хотела поведать этому мужчине.

– Какая тебе разница? – серьёзным тоном произнесла я. – Сказала – моя дочь, значит, моя.

– Хм, – кошак противно так оскалился, глядя мне в глаза. – Ну не хочешь сама говорить, будем всё выяснять по-другому. Нажав пару ярких сенсорных клавиш на панели капсулы, миранец выпрямился и поправил манжет на запястье Юлы.

Что-то противно запищало над ухом.

– Что ты задумал? – всё это было подозрительным.

На табло забегали красные буковки. Всё заморгало и выдало: "23,5%"

– Иии, – я указала взглядом в эту непонятную цифру, – что это за арифметика?

– Что всего лишь тётя?! – кажется, капитан был разочарован, – я-то думал там тайна великая. Интриги, похищения. Ну и чего было умалчивать?

Мне стало обидно. Какое он право имеет лезть в мою жизнь и семью.

– А с чего ты взял, хвостатый, что я должна откровенничать с тобой? – процедила я. – С чего вдруг?

Он низко склонился и шепнул мне на ушко, обжигая кожу дыханием.

– А как же теория, что разговоры с незнакомцами помогают облегчить совесть? Ммм. Я весь твой, сними с себя этот груз тайны.

Засопев, я попыталась от него отвернуться.

– Давай, на душе, правда, легче станет, – даётся мне, этот хвостатый смеялся.

– А она у меня не тяжёлая, – выпалила я. – И какое твоё дело, что у меня там на душе?!

– Скучная ты, – он распрямился. – Прямая как доска. Хоть бы пококетничала, что ли.

Может быть, я и подобрел бы.

– Перетопчешься, вот пообещай довезти до БорГэ, тогда я тебе ещё и станцую.

– И это успеется, – мне достался такой неоднозначный взгляд, – но пока ты можешь только ползать. Не скажу, что не возбуждает, но не с такой дыркой от пули на боку. Вот подлатаем тебя, а уж потом я буду заказывать музыку.

Вытащив из ячейки шприц-пистолет, миранец вставил в него очередную капсулу с прозрачным содержимым.

– А это зачем? – все его жирные намёки я пропустила мимо ушей. Меня больше волновало, чем он меня колоть собирается.

– Чтобы не болтала, – мужчина демонстративно выпустил в воздух струйку препарата. -Так будем портить красоту. Ну, что, грудастенькая, в левую, – тяжёлая ладонь опустилась на мою ягодицу, – или в правую?

У меня от таких вольностей в глазах потемнело. То, как он меня назвал, я проигнорировала. Но что он хамски тискает – вот это уже спускать нельзя.

– Миранец, ты что где-то успел головой приложиться? Руки убрал! Мы ненавидим друг друга, не забывай это. Я воплощение всего, что ты терпеть не можешь в женщинах. Так что не тронь каку!

Он замер, а потом тихо засмеялся.

– Знаешь, в твоём случае мне поздно не нравится. Вляпалась ты, малышка, по самые коготки. Но лучше особо не ерепенься, а то, действительно, возьму плату за проезд натурой.

Он ощутимо так ущипнул меня за зад.

– Не лапай, сказала, – как меня раздражало его поведение. Хотелось просто двинуть с ноги, так чтобы родной хвост не узнал.

– Не смей на меня голос повышать, женщина, – склонившись, прошипел он мне на ухо, – на этом корабле всё моё. И лапать я могу всё что угодно. Так что прикрой свой пухленький ротик и ни выступай не по делу. Не мешай мне тебя лечить.

Меня что-то больно укололо пониже спины.

– Ай, – от неожиданности нога дёрнулась, по ней словно лава растеклась ноющая боль.

– Да, оно неприятное, – шепнул он. – Это противовоспалительное.

Бросив шприц – пистолет в лоток мужчина отошёл от капсулы.

– Всё. Операция закончена. Живи, красотка. Я накосячил – я и исправил.

Повернув голову, пристально наблюдала за ним. Странный он. Вроде и не злой, как прежде, но в то же время грубый. А может, я просто не всё знаю об этой расе.

Да я, вообще, о ней ничего не знаю.

Усевшись в кресло, он поднял голографическое изображение странной карты перед собой и замер. Вокруг головы мужчины тянулись тонкие полосы, соединяющиеся в ярких точках. Они вспыхивали и гасли, стоило капитану посмотреть в другую сторону. Иногда он тыкал в эти яркие звёздочки пальцем и приближал их.

Всё это казалось мне интересным, но задавать вопросы я не решалась.

Расслабившись на своём кресле, он продолжал наблюдать за этими полосками, пронизывающими пространство вокруг.

– Ваша раса не чтит женщин, да? – наконец, не выдержав, пробормотала я.

– Нет, у нас равноправие. Раньше практиковалось многожёнство. К чему вопрос?

– Пытаюсь тебя понять, – честно призналась я.

– Ааа, – удовлетворённо протянул он. – Надо же, я загадка для молоденькой человечки. Неужто понравился?! Я польщен.

– Говоришь прямо как старик. Да ты, если и старше, то ненамного, – проворчала я, уткнувшись носом в матрас. В голове появился странный гул.

На его губах снова скользнула противная снисходительная ухмылка. Это так раздражало.

– Я миранец, девочка, у нас иная физиология. Так что слушайся дядю и не перечь ему.

– Ой, куда бы деться, – я потёрлась щекою о матрас, кожа странно зудела. Анестезия начала отходить, и теперь у меня ныло всё тело. Прикрыв глаза, снова ощутила лёгкое головокружение и тошноту.

– Да, препараты дают лишь временный эффект, – услышала я. – Как станет совсем невмоготу, я тебя усыплю.

– Давай сейчас, – я сглотнула вязкий горький ком. С каждой секундой мне становилось всё хуже. В боку возникла дёргающая боль, будто кто-то подцеплял палочкой волокна мышц и резко тянул их вверх.

Губы пересохли.

– Миранец, я пить хочу,– шепнула куда-то в матрас.

Моего тела снова коснулись тёплые ладони, а я и не заметила, как он подошёл. Мне было так плохо.

– Пить хочу, – только эта мысль осталась в моей голове.

– Нельзя, – резкий голос ворвался в затуманенное сознание. – Что-то очень быстро тебя накрыло.

Прикосновения. Чужие пальцы скользили по коже. Ощущение странно будоражило. И мне это не нравилось.

– Не трогай, – выдохнула я, – я не хочу, чтобы мужчина меня касался.

Я не узнавала собственного голоса.

– Что так? Женщин любишь?

Этот вопрос обескуражил. Я уже не знала, как на него ответить. Голова стала совсем тяжёлой.

– Мужчины предают и думают только о себе. Всё зло от вас. Лучше одной, так спокойнее.

– И при этом она выплясывает на стойке в баре.

– Я ненавижу это, – мои губы не шевелились. – Ненавижу эти взгляды, будто я кусок мяса. Я всегда хотела учиться. Быть кем-то, а не просто трясущейся задницей.

– Ты ещё слишком молода, успеешь добиться всего этого.

Я не понимала, кто это говорит. Г олос казался знакомым и чужим одновременно. Жмурясь, совсем перестала соображать, кто стоит рядом.

– Что притихла? – моих губ коснулось что-то мокрое. – Хочешь хорошо жить – добейся.

– Добиться?! – эта фраза показалась мне смешной. – Нет, я уже отработанный материал. Тупа как пробка, пишу с трудом, совершая десятки ошибок. Я уже никто. Но Юла, она может получить то, о чём мечтала я. У моей девочки должно быть будущее. Мне бы только добраться до Оюты. Я готова платить чем угодно, лишь бы у неё было будущее.

Мой голос стихал и становился невнятным. Губ ещё раз коснулась влажная тряпица. Мысли скакали в разные стороны, и я не понимала: где я и что произошло. Только боль в пояснице оставляла моё сознание на плаву.

– Спи, женщина, – что-то больно кольнуло в плечо, – всё у нас будет нормально. Это я тебе обещаю.

Глава 29

– Дядя котик, а когда мама проснётся?

Из тяжёлого забытья меня выдернул голосок Юлы. В нём слышалась несвойственная ей тревожность и страх. Что-то скрипнуло, потом щёлкнуло.

Противно запахло синтетическим белковым бульоном.

– Ты спрашивала у меня это пять минут назад, мелкая. Вот, держи и ешь, – голос принадлежал мужчине. В моей голове вяло зашевелились мысли.

Кто это может быть? Г де мы, вообще, и почему мне так плохо?

Моя спина жутко ныла, бок тянуло, а ноги онемели. Я точно лежала на животе. Странная поза, да и матрас подо мной больно мягкий. А дома пластик сплошной. Локти отбить можно, переворачиваясь во сне.

– Это невкусно, – заканючила моя мелочь, – не буду. Он пахнет. И как слизь из носа. Бэээ.

– Ох, и балованная ты. Испортит тебя мама. Что же голодная ходить собралась? Другого тут нет, – снова этот мужчина.

Я знала голос, но в задурманенной голове нужный образ не находился. Почему-то в памяти всплывал бар. Будто говоривший оттуда.

– Есть, – нагло заявила Юла, – яблочки там внизу. Их много и они вкуснее.

– Да, яблоки есть, – легко согласился незнакомец, – но они только для послушных маленьких девочек, которые сначала поели бульон.

Какие яблоки? Я точно помнила, что в коробке домой принесла брюкву, свёклу, картофеля немного. Что происходит?

Я попробовала открыть глаза, но веки словно свинцом налились. Слух улавливал методичный гул. И запах этого бульона ударял в нос. А ещё невыносимая боль в пояснице. Словно калёным железом прижигали.

В ногах ощутила какое-то шевеление. Наверное, там Юла сидит. Я сжала и разжала кулаки. Это, казалось бы, лёгкое движение далось мне с великим трудом.

– А мама разрешает мне есть яблоки без бульона, – дочь пошевелилась, задевая мои ноги. Это было неприятно. Всё затекло. Мне хотелось потянуться, размять тело.

– А я не разрешаю. Корабль мой, капитан тут я. И если я велел есть бульон, значит, бери трубочку и пей его.

Успокоившись, я смирилась со своей беспомощностью. Напрягая память, всё пыталась сообразить, что происходит вокруг и где я. Что со мной произошло.

– Я ложку хочу, – Юла дёрнулась и слегка пнула меня в бедро. Не удержавшись, я тихо беззвучно зашипела.

– Веди себя спокойнее, мелкая, иначе пойдёшь в кресло.

– Я с мамой буду и хочу ложку.

Её вредность начинала раздражать уже и меня, а мужчина спокойно держался и не повышал голоса.

– Хоти, твоё право, – уже строже ответил он, – но есть ты будешь через трубочку, как это положено в космосе. А вот когда покажешь мне пустой контейнер, то я спущусь с тобой вниз. Ты наберёшь там всего, чего захочешь.

– Это нечестно, – Юла не сдавалась.

Она порой бывает такой противной и упрямой. Разве так можно себя вести?!

– Всё честно, – заявил мужчина, – равноправный обмен.

– А тут нет овощных шариков, а я без них не ем.

Ну, что за поганка.

– Будешь продолжать жаловаться – накажу и поставлю в угол. И никаких тебе яблочек. А у меня там ещё настоящая питайя есть и рамбутан.

В помещении повисло молчание. Только что-то ненавязчиво всё гудело и гудело, капая мне на нервы. Моя девочка, видимо, активно соображала, что такое питайя и рамбутан, и съестное ли это. Я и сама неуверенная была, что знаю эти фрукты.

– Половину контейнера я съем. За это яблоки, сколько захочу, и эти рамбуны и питайи, -мысленно я усмехнулась. Вот же мелкая торгашка. Ну, подожди, доберусь я до тебя.

– Два контейнера ты съешь и, так уж и быть, дам одно яблоко и покажу рамбутан, -предложение незнакомца меня удивило. Интересный ход.

– Это нечестно! – возмутилась моя мелочь.

– А торговаться со взрослым дядей честно?

Тут я с ним тоже была согласна. Втянув воздух ноздрями, попробовала позвать дочь, но выходил тихий хрип.

– Один контейнер, – слёзно предложила Юла, – яблоки и бутан.

– Нет, три контейнера и дам одно яблоко.

– Нечестно! Нечестно! – Юла снова пнула меня ногой. – Нельзя маленьких обижать.

– А я разве обижаю? – кажется, он её поднял и пересадил куда-то.

– Я хочу к маме, – запищала она.

– Ты её задеваешь, и ей больно.

– Но она спит.

– И что? Разве во сне не может быть больно? Нельзя так. Ее нужно беречь и заботиться о ней. И, вообще, подумай над своим поведением. Ты девочка уже большая. Я предложил тебе съесть контейнер полезного бульона и дальше весь трюм твой, бери что хочешь. Но ты была против, значит, я ставлю новые условия. Четыре контейнера за половину яблочка.

– Нууу, – Юла скисла.

Но, по совести, кто бы там с ней не торговался, он всё делал верно. Моя мелочь в последнее время уж слишком стала наглеть и везде искать выгоду. Хоть кто-то её проучит.

– Так нельзя с маленькими, – обижено прошептала Юла, – мама проснётся и поругает вас. Вы нечестно спорите!

– Мама твоя очнётся и ремня от меня получит за то, что так тебя избаловала.

Очнусь? Ну да, миранец! Как озарение в голове нарисовался его ушастый образ. Наконец, моё сознание проснулось настолько, что включило упавшую в обморок память. Ну, конечно, мы же на корабле и летим невесть куда, а меня ранило. Теперь понятно, почему так плохо.

– Моя мама кому угодно попу надерёт, – тем временем заявила эта пигалица. – Она одним ударом в челюсть выносит всяких дураков.

– Юла, – хрипло пробормотала я, выдавливая слова и не узнавая собственный голос, – я тебе рот с порошком помою, будешь такое говорить.

– Мама! Мама проснулась, – запищала она над моей головой. – А этот вредный дядя мне кушать не даёт. Ему яблок жалко!

Вот ябеда, а. Ну как красиво всё перевернула на свой лад, а о бульоне сказать – это позабыла случайно.

– Ешь, что тебе дали, Юла, – я запнулась. Губы пересохли и потрескались. Облизав их, я снова захрипела. – И не забудь сказать дяде: "спасибо". И если он посчитает тебя воспитанной девочкой, то даст пол-яблока.

Эта фраза далась мне с таким трудом. В голове снова всё завертелось, унося меня куда-то.

– Поняла?! – негромко пробормотал миранец. – Даже мама со мной согласна. А если бы ты не спорила, то получила всё, что хотела. Это тебе уроком будет.

– Ну...

– Не нукай, а ешь, – губу пронзила лёгкая боль, словно она треснула.

– Ну, мама, она невкусно пахнет.

– Ешь и не зли. А то и половинку яблока не получишь, – пропищала я как можно строже. Глаза открыть у меня так и не вышло. Такое чувство было, что пока я спала, меня нещадно били.

Тёплая немного шершавая ладонь скользнула по моей голове, убирая волосы, налипшие на лицо.

– Плохо? – в голосе миранца звучало сочувствие. – Терпи, сейчас я помогу тебе.

– Главное, что живая, остальное мелочи, – прохрипела я.

– Молчи, – моих губ коснулось что-то прохладное, – это мазь. Она покроет кожу тонким слоем и смягчит.

Взяв мою руку, капитан натянул на нее манжету. Я ощутила лёгкий угол.

– Вот так лучше, сейчас мигом тебя реанимируем, – мягкие подушечки пальцев скользнули по моей щеке. – А ты бредила, детка.

– Фу, какое противное слово, – я поморщилась, – и звучит так приторно, аж зубы сводит.

– Ммм, значит, теперь только так и буду тебя называть, деточка.

– Да, иди ты, миранец, – прорычала я, – и чего я там набредила?

– Ну, ты весьма разговорчивая.

– Это, вряд ли, – во рту жутко пересохло, – пить хочу.

– Сейчас, – что-то осторожно раздвинуло мои губы, и в рот медленно хлынула простая вода. Но какой же вкусной она была. Я глотала маленькими глоточками и не могла напиться.

– Хватит, детка, – трубочка исчезла, вызывая приступ разочарования. – Пока буду давать понемногу. Твой организм не справляется так, как надо и не желает быстро восстанавливаться. Так что немного воды и ложечка бульона.

– Он ужасно пахнет, – пожаловалась я.

– Съешь бульон и я дам тебе яблоко, – услышав слова миранца, я скривилась, но промолчала. – Что даже торговаться не будешь?!

– Нет, больно ты хитрый. Да и яблоки я не ем.

– Судя по твоим анализам, ты вообще ничего не ешь.

– Тебе-то кот какое дело?

– Никакого. Хочешь тут загнуться, пожалуйста, люк для отходов у меня широкий -вылетишь в космос со свистом. А мелкую твою на БорГэ властям сдам и нет проблем. Так что открыла рот и съела, что даю.

Как ни странно, но я подчинилась. Этот мужчина умел правильно обрисовать ситуацию. Пусть и грубо, но очень доходчиво.