Текст книги ""Фантастика 2025-114". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Соавторы: Андрей Сантана,Мария Лунёва,Инди Видум,Иван Шаман,Павел Ларин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 92 (всего у книги 337 страниц)

– Ты сам как? – хрипло спросила Демьяна, видя, что его заметно качает в стороны.

– Бывало лучше, – прохрипел он. – Эти псы оказались куда проворнее меня.

– Они жуткие, – выдохнула я, – а их хозяин вообще монстр.

– Хозяева. Тот, которого ты скормила псам, был не единственным.

Повернувшись на бок, я прижала ноги к животу. На корабле ощутимо теплело, зубы больше не стучали от холода. Ядро зарядилось, энергии теперь хватало на все.

– Нам нужна будет ещё такая вот подзарядка? – я спросила об этом не потому, что очень хотелось знать. Просто разговор у нас не клеился. Между нами повисло напряжение. Мы словно кругами бродили и не знали, как подступиться друг к другу.

Ещё раз взглянув на столик, убедилась что и фото, и документ на землю всё ещё там.

Демьян проследил за моим взглядом и, качнув головой, опустил глаза.

Я промолчала, не желая поднимать этот разговор. Совсем уже не хотелось знать правду. И так понятно, что сказка разбилась о реальность. Мой принц оказался чужим мужем. Да и тягаться с его принцессой уж точно не с моей внешностью и фигурой. Я уступала ей во всём.

– Я всё жду, когда же ты закатишь скандал. Начнёшь меня оскорблять и обвинять, а ты молчишь и только смотришь так потерянно,– тихо шепнул он. – Давай, Анита, пожалуйста, назови меня подлецом, бесчувственным мужланом или ещё как. Накричи на меня. Ну же, детка! Не молчи только, прошу тебя!

– Зачем? – я пожала плечами. – Что тут спрашивать? Ты женат. У тебя красавица-жена и у вас уже есть свой кусок земли. Единственное, чего я, правда, не понимаю – это для чего тебе я? Зачем ты возился со мной, обманывал, что любишь? Зачем? – я окончательно сдалась и раскисла.

Схватив край одеяла, натянула его на голову, прячась под ним от реальности.

– Не надо,– огромная ладонь сдернула моё укрытие,– мне не нравится, когда ты прячешься от меня. Я люблю тебя, девочка. И это не обман. Не ложь. Я всё объясню тебе. Все объясню! – Демьян нежно провел тыльной стороной ладони по моей щеке. – Ты как-то быстро завладела моим сердцем, солнышко. Казалось простая симпатия, но очень быстро я понял, что все с моей стороны куда серьезнее. Ты невероятная: хрупкая и сильная, смышленая и невинная. Это так будоражит. Когда я понял, что могу стать твоим первым мужчиной, я словно разум потерял. Но теперь я не хочу быть только лишь первым, я хочу стать единственным. Прости уж меня за эгоизм. Но я хочу быть для тебя всем. И да, я соврал тебе. Надеялся, что моя ложь никогда не выплывет на поверхность. Я не хотел выглядеть в твоих глазах жалким неудачником, легковерным идиотом. Я видел, как ты смотришь на меня, мне так нравится чувствовать себя твоим героем. Я не хочу терять это чувство. Поэтому я обманул.

Тяжело усевшись на пол, Демьян протянул руку и поднял с панели фото. Его лицо перекосила такая злоба. Черты заострились, сделав его иным, чужим.

– Ты с такой любовью на нее там смотришь, – шепнула я.

Демьян рассмеялся.

– Простое позирование для желтой газетенки. Я этот «влюбленный» взгляд весь вечер репетировал. Давно это было. Будто в другой жизни.

Оскалившись, он согнул пластиковую фоторамку, сломав её надвое. Отбросив обломки в сторону, марионер разве что руку от омерзения об штанину не вытер.

– Я не хотел, чтобы ты когда-нибудь узнала об этом. Думал, прибудем на Оюту, я обновлю паспорт и по-тихому продам этот, как ты сказала, «кусок земли». И забуду обо всём, начав всё заново с тобой. Не вышло. Ничего не вышло.

– Я не хотела лезть в твои документы, но я искала шприц, – словно оправдываясь, негромко пробормотала я.

– Я знаю, солнышко. Я всё это время был в сознании, только из-за слабости слова сказать не мог. Видел, как ты достала это проклятое фото, зачем я его только сохранил. Оставил как напоминание о том, каким хорошим офицером я был. Идиот. Я слышал, как ты плачешь. Я, наверное, говорил это тебе уже сотню раз, но… прости меня. Последний раз, прости меня, Анита.

Простить?! В этот момент я точно поняла, что прощу ему всё что угодно. И то, что он недоговаривал и где-то врал – тоже не так страшно. Мы не так давно знакомы, чтобы вот так душу сразу друг перед другом вывернуть. Он имел право скрывать часть своего прошлого. Хотя такой сюрприз, в виде фото его жены в его объятьях, я была принять не готова. Хотелось бы в будущем, чтобы таких недомолвок и недосказанности не было. Посмотрев на Демьяна, я улыбнулась, он таким несчастным выглядел. Словно я не фото нашла, а с любовницей его в кровати застукала.

Хм... О чем это я...

Тут получается, что любовница – это я.

– Демьян? – тихо шепнула я. – Кто я для тебя?

– Ты – моя Вселенная, – тут же отозвался он. – И я не хочу и не могу тебя потерять. Ты – мое солнышко, с тобой моя жизнь вновь стала светлой и теплой.

Сглотнув, я нервно сжала одеяло. Такого ответа я не ожидала услышать и – что кривить душой – мне понравился мой новый статус.

– А что будет с нами дальше? – тихо шепнула я.

– Я не знаю, что будет дальше, но мы точно будем вместе. Пока я жив, я не отпущу тебя. Ты только моя. И хочу быть для тебя единственным.

– Тогда расскажи мне всё, не обманывай больше.

Не удержавшись, я протянула руку и погладила его по голове, пропуская длинные локоны сквозь пальцы. Схватив мою ладонь, он покрыл её лёгкими поцелуями. А потом и вовсе, вскочив на ноги, забрался ко мне в капсулу и лёг поверх одеяла. Обняв, прижался и уткнулся носом в мою макушку.

– Ты простишь меня? Еще один раз, – выдохнул он.

– Да, но расскажи всё, – снова попросила я объяснений.

– Конечно, солнышко, – легко согласился он. – Я действительно пока женат. Перед отлётом я подал на развод. Связался со своим адвокатом и сказал, что отдам ему ровно половину от всего, что он сможет отсудить у моей бывшей супруги. Представляю, как она сейчас ужом крутится, чтобы доказать, что до брака со мной у неё было хоть что-то. Она очень умная женщина. Этого ей не занимать. А я дурак, что попался ей под руку.

Мне немного не понравились его слова. Какая-то подлость в них присутствовала.

– Почему ты не оставил ей всё?

– Я всё оставил ей ещё восемь лет назад, когда был уверен, что мы разводимся, – он злобно хмыкнул. – Это неприятно – осознавать себя идиотом, которого использовали и выбросили за ненадобностью.

– Ты не такой! – возразила я.

– Как оказалось, такой. Тогда, много лет назад, я даже думать не хотел о том, чтобы сидеть в колонии пятнадцать лет, пусть даже на Палладе, где не тюрьма, а санаторий. Когда на суде мне предложили альтернативное отбывание наказания на рудниках, сократив срок до восьми лет, я тут же, не слушая адвоката, согласился. Жена полностью меня поддержала и буквально заткнула рот моему защитнику. Я же мнил себя важной персоной. Только позже понял, куда попал и как попал. А вот благоверная моя – известный журналист – не могла не знать, что за ад творится на рудниках. И как тяжко мне придется опускаться с «небес» на «землю».

– Там правда так страшно, как рассказывают в газетах? – пригревшись, я внимательно слушала Демьяна, но тут не удержалась. В статьях такую жуть порою печатали, что кровь стыла; так неужели всё это не выдумки журналистов, а реальность.

– Правда, солнышко. Но тебе об этом лучше не знать, – меня нежно поцеловали в висок, – Я наивно полагал, что раз я офицер армии, то меня с почестями отправят на курорт за заслуги перед отечеством, так сказать. Жена приехала ко мне через год, тогда я ещё мнил себя незаслуженно униженной важной персоной и всё никак не желал мириться с тем, что жизнь разрушена. Не признавал что я простой каторжник. Она была вся в слезах, рассказала, как её травят, как ей тяжело и попросила развод. Обещала не бросать, твердила, что семь лет быстро пролетят, и когда я выйду на свободу, всё будет как прежде. Я в это верил. Развод ей дал, нужную бумагу подписал, и всё имущество отписал в её пользу.

– Но как так, – недоуменно выдохнула я, – ты же женат?!

Демьян, мягко пригладив мои волосы, поцеловал в макушку. Его руки прошлись по моей спине и притиснули меня ближе к огромному мужскому телу.

– Да, оказалось, что женат. Жизнь в колонии, правда, не просто тяжёлая, я бы сказал – смертельно опасная. А осужденные за убийство трудятся непосредственно в шахте на астероиде. Там леденящий холод. Я видел, как у моего напарника порвался рукав спецкостюма, он превратился в ледяную статую в считанные секунды. Мы и понять ничего не успели. Каждый день такое было, то в нижней шахте, то в верхней. Парни умирали один за другим, только вроде с утра при спуске в шахту разговаривали, а вечером уже везёшь тело знакомого наверх. За восемь лет у меня сменилось девять соседей по бараку, и только последний задержался на несколько лет и вышел живым. Остальные так и остались там – не выжили.

Представив себе, как вообще можно выжить там, где царит ледяной холод, где солнце не греет, я ужаснулась. Вспомнилось, как он в карантине рассказывал о том, что они греться и отдыхать отправлялись в изолированные камеры, устраивая эпидемии. Сглатывая подступившие слезы, чихнула. Нос странно щипал.

– Ты опять простыла, земляночка. Сейчас укутаем тебя плотнее и поставим укол.

– Не нужно, – отмахнулась я, – отлежусь и всё. Но как же вышло, что ты женат?

– Всё просто, – Демьян всё же потянулся за шприц-пистолетом, вынув из панели ампулу с комплексом витамин, он сделал мне укол. – Мне так спокойнее, – объяснил он свои действия. – Как я уже говорил – всё просто. Моя бывшая супруга решила, что статус вдовы куда престижнее, чем статус разведёнки. Что в нашей с ней ситуации было очень даже логично. Поэтому прознав, что меня определили на работы в нижний ярус шахты, она смекнула, что долго мне там не протянуть и не стала запускать процесс развода.

– Как так? – немного отодвинувшись, я подняла голову и посмотрела Демьяну в глаза. – Чем статус вдовы может быть лучше строки о разводе в паспорте?

Я действительно этого не понимала. В голове мелькали разные мысли: отобрать все имущество, но Демьян и так все отдал, избавиться от неугодного мужа, но мой марионер и так все подписал. Я так и не смогла догадаться, в чем же выгода. Непонимание отразилось на моем лице. Я беспомощно смотрела на Демьяна и бестолково хлопала глазами.

– Это я ценю в тебе больше всего, девочка моя наивная, тебе даже в голову не приходит, как извлечь выгоду из семейного статуса.

Я отрицательно покачала головой, признавая свою простоту душевную.

– Солнышко, моя бывшая – журналист пусть и престижной, но желтой газетенки. Она карьеру сделала, копаясь в грязном белье именитых людей: глав марсианской правительственной верхушки, высших офицерских чинов и даже своих коллег. Она талантлива, успешна и амбициозна. Эта дамочка может пролезть в любую щель и найти грязное пятно на самой белоснежной простыни. А теперь представь, каким ударом для нее стал суд надо мной. Это же пятно на репутации. Но не поддержать меня в тот момент она просто не могла. Как бы это выглядело со стороны в глазах коллег. Нет, она изображала заботливую супругу, смело переносящую семейные невзгоды и удары судьбы. А через год, когда все поутихло, она и заявилась за разводом. Восемь лет молодости отдать мужу каторжнику – это слишком большая жертва. Я в принципе ее не осуждаю и понимаю. У нас брак был по расчету. И я бы ее отпустил и отдал все, что причитается при разделе имущества и даже сверху. Но вот только слишком легкой мишенью она бы стала для коллег, если бы развод всплыл на поверхность. Как назло, в это же время меня и отправили в нижний ярус шахты. Так что перспектива стать в скором будущем вдовой была более чем реальной и легкодостижимой. И главное, ну кто будет нападать на безутешную вдову, что убивается по безвременно покинувшему этот свет мужу.

Демьян тихо засмеялся. Мне же от его слов стало как-то не по себе. Слишком все жестоко, расчетливо и гадко.

– Но, ты же живой?! – тихо шепнула я, уже и сама не понимая, хочу ли я слышать всю историю до конца или нет.

– Да, увы, она так и не дождалась радостного сообщения о моей преждевременной кончине. За год до окончания срока в колонии принято переводить осужденных по моей статье на более лёгкий труд. Меня перераспределили в прачечную. Это был самый замечательный год моей тюремной жизни.

– В прачечную? – моему удивлению не было предела. – Ты стирал?

– Да, я вообще мастер стирки. Нет такого пятна, которое я не ототру от постельного белья куском мыла, – гордо похвалился он.

– Не представляю тебя в роли прачки! – признаться у меня не вязалась в голове картинка, где такой огромный мощный Демьян сидит с мылом и тазом стираных простыней.

– Зря! Стирка в условиях астероидной рудодобывающей станции – это своего рода искусство. Бытовые приборы там работают через раз. Даже полуавтоматические стиралки летят быстро. Так что самый верный способ отстирать робы и постельное – это ручная стирка. Мыло щелочное, вода ледяная, тряпки настолько пропитаны маслом, копотью и потом, что буквально стоят. Труд, знаешь ли, непростой. Не киркой в ледяной шахте махать, конечно, но всё равно здоровья не прибавляет.

– И что случилось, когда тебя на лёгкий труд перевели? – напомнила я ему, на чём он отвлёкся от своего рассказа.

– Когда стало понятно, что в шахте мне не сгинуть, вновь на горизонте появилась моя благоверная во всей красе. Нарисовалась и давай мне мозги промывать. Что-то там о работе своей щебетала, потом о том, что мне не вернуться на службу и вообще лучше не позорить своим присутствием семью. К слову, братья и отец действительно о моём существовании быстро позабыли, так что тут она нажала на больное, и я напрямую спросил, что ей нужно.

Демьян сжал меня сильнее и потёрся подбородком о мою макушку.

– И что дальше? – подтолкнула я его к дальнейшим объяснениям, раз уж начал рассказывать так пусть уж все до конца, чтобы больше никогда не возвращаться к этой мерзкой теме.

– А дальше я узнал, что всё ещё женат. Разозлился, да и прервал свиданку. Этот брак мне был уже давно не нужен и считал себя много лет свободным марионером. Через день мне позвонил её адвокат и предложил кусок земли на Оюте в обмен на то, что я исчезну и подпишу тихо и без пыли все документы на развод. Я согласился, взял сертификат на участок и ничего не подписал.

Хм. Хитро. Из всего услышанного, я поняла, что жена Демьяна та ещё хитрая змеюка. Нет, ну додуматься и ждать сообщения о том, что она теперь вдова. Статус разведённой женщины ей не приглянулся. Статей обличительных она испугалась! Как можно быть настолько подлым и гнилым человеком? Неужели он не видел, на ком женился? Хотя, вспомнив фото, можно понять Демьяна, всё-таки его жена красивая женщина. Можно даже сказать – сногсшибательная.

– Чего притихла? Только не вздумай там меня жалеть! – обиженно буркнули мне в ухо.

– И не думала. Чего тебя жалеть – сам женился. Надо было смотреть, кому кольцо на палец надеваешь, – отчитала его я.

–Тут ты права, я знал каков её характер. Но знаешь, и меня ей злить не стоило. Пришла бы и объяснила, что к чему без всех этих вывертов. Я прекрасно понимаю всю логику ее действий, но делать из меня дурака не позволю. Я не подписал бумагу, предложенную её адвокатом, а созвонился со своим и, предложив ему половину от всего, что он сумеет отбить у супруги, дал ему полное право вести бракоразводный процесс от моего имени. Я первым подал на развод. Потом слил всю историю с липовым вдовством своей супруги её же коллегам журналюгам. Ох, представляю, как она верещала от злобы, когда вышел номер журнала с её фото на первой странице. К тому же за восемь лет она неплохо пополнила наш семейный счет. Опустошить его – пусть и маленькая, но приятная месть.

Демьян откровенно расхохотался. Вот же, оказывается, не так он прост. А я-то думала благородный и честный. А он тот ещё интриган.

– Знаешь, если мы когда-нибудь вздумаем пожениться, напомни мне эту историю, – ровным голосом произнесла я на полном серьёзе. – С тобой оказывается очень опасно потом разводиться.

– Анита, солнышко, а кто тебе сказал, что я вообще захочу с тобой разводиться? – хмыкнул он в ответ.

– Значит, не будем жениться! – поддела я его.

– Да, кто тебя спрашивать будет, паспорт твой у меня и не узнаешь, как Анитой Стартховой станешь, – ответил он на мою колкость.

– Это невозможно,– самодовольно усмехнулась я, – необходима моя подпись.

– Ой ли, – протянул загадочно так мой марионер,– небольшая взятка и готово. Делов-то. Главное, чтобы документы были подлинные, и регистратор отличался сговорчивостью.

– Ну, ты,– надулась я,– даже не вздумай такое провернуть.

– Я подумаю над этим, – серьёзно произнес Демьян.

Несколько минут мы просто лежали, молча, в объятьях друг друга. Мои глаза слипались, но я старалась отогнать подступающую дремоту прочь.

– А на Оюту ты полетел, чтобы земля не пропадала, ну, та, которую тебе жена купила?

– Не называй её моей женой. Для меня жена ты, Анита, и при первой возможности мы узаконим наши отношения, – мягко поведал мне о своих планах Демьян. – Ты же скажешь мне «да».

– Если ты сможешь красиво сделать предложение, – попыталась отшутиться я

– Солнышко, я его только что сделал и теперь жду твой положительный ответ.

В этот момент Демьян выглядел так трогательно, такой двухметровый шкафоподобный медвежонок, только вот думается мне, что вот этот взгляд тоже продуманный.

– А ты вот этот просящий вид сколько репетировал? – вырвалось у меня.

Демьян захохотал и, склонившись, быстро, но очень страстно поцеловал меня в губы.

– Просто скажи мне «да», – потребовал он.

– Да, – выдохнула я.

– Умница, земляночка. Ты не пожалеешь, я тебя на руках носить буду.

– Всегда-всегда или только до Оюты? – улыбнулась я, чувствуя, как бабочки в животе порхают. – Зачем ты вообще туда летишь. Расскажи все до конца, Демьян? Это из-за жены и участка земли?

Демьян еще раз меня поцеловал и снова прижал к себе, поглаживая по спине.

– Женою эта женщина мне уже не является. Но да. Последний год в колонии я обдумывал переезд. Надзиратели носили мне журналы, где я по крупицам собирал информацию об Оюте. Потом мой сосед освободился, но про меня не забыл. Он передал мне планшет, в который загрузил всё, что нашел в межзвёздной глобальной сети о планетах Оюты, о гурсанах, о том, как добраться до места назначения. В общем, всё, что мог, я изучил, и твёрдо решил обосноваться подальше от Солнечной системы.

Почувствовав нарастающее щекочущее жжение в носу, попыталась сдержаться, но не вышло. Громко чихнув, я лишь успела прикрыть рот и нос ладошкой.

– Прости, – пристыженно извинилась, украдкой пряча нос под одеяло. Сейчас мне очень не хватало носового платка.

– Мне всё нравится,– со смешинками в голосе отозвался прижавшийся ко мне мужчина. – Единственное, что настораживает – это твой слабый иммунитет. Слишком быстро ты ловишь простуду.

– Я раньше нечасто болела,– попыталась оправдаться я. Не хотелось выглядеть перед ним слабачкой.

– Ты раньше и в таких условиях не жила. Тебе нужен тёплый добротный дом, тёплые полы, мягкая постель и я рядом.

– Мне нравится, как всё это звучит, особенно последний пункт, – довольно промурлыкала я.

Пробравшись под одеяло, мужская рука сжала моё бедро.

– Знаешь, что плохо? – провокационно зашептал мне на ушко Демьян.

– Ммм?

– Плохо, что пока ты такая слабенькая, я не могу с чистой совестью к тебе приставать, – мочку моего уха проказливо сжали и чуть прикусили.

Открыв рот, чтобы ответить, я непроизвольно кашлянула.

– Вот и я о том же, солнышко, – подшутил марионер. Его рука, погладив ещё раз бедро, продвинулась выше и, скользнув пальцем по моему лону, замерла внизу живота, приятно возбуждая.

Засыпала я с улыбкой на губах. Я чувствовала такое тепло и спокойствие. Погружаясь в сон, вслушивалась в тихое мужское дыхание и замирала от счастья. Моя сказка не исчезла. Мой принц оказался действительно моим.

Он шептал, что любит меня, и я поверила.

Я ведь тоже так его люблю!

Глава 27

Время снова потекло неспешно. В условиях космоса быстро теряешь связь с реальностью. Вроде месяц прошёл всего, а кажется, что и больше. Всё, чем я занималась, – это спала и ела невыносимо безвкусную питательную кашу. С Демьяном мы, наверное, успели обсудить всё, что только можно. Рассказали все смешные истории, какие только слышали когда-либо. Узнали друг о друге всё: привычки, предпочтения, вкусы.

И, казалось, были вместе целую вечность.

Потихоньку я изучила кое-какие кнопочки на его пульте и могла сама открыть и закрыть внутреннюю дверь, отключить и включить нагрев воды, заправить пищевой автомат. Не ахти, конечно, какие умения, но для меня и это уже подвиг.

Ну, а ночи, это… Казалось, что у нас медовый месяц: бесконечный, жаркий и страстный.

Но, несмотря на это, днем скука одолевала. Если первое время я много читала с планшета, то сейчас и это уже не привлекало и не скрашивало будни. Демьян же постоянно занимался изучением своего корабля: над его пультом управления постоянно мигали и разворачивались голоокна, на них пульсировали точки, выстраивались линии и дуги. Мелькали схемы чего-то неведомого и непонятного. Мне непонятного, а Демьян с довольным видом тыкал в них пальцем и потирал руки. В общем, скучно моему марионеру не было, у него тут персональная игрушка в виде «Осы».

Во время полёта я окончательно запуталась в том, какой сейчас день и месяц. С напряжением вглядываясь в данные на голотаймере – с уверенностью я могла определить только то, что сейчас час дня. Знать бы еще, какого дня.

– Анита, что там? – появившийся из душа Демьян в одном полотенце на бёдрах вывел меня из раздумий.

– А сколько мы уже летим и какой сейчас точно месяц? – почесав лоб, спросила я. – Я, кажется, запуталась немного.

– Потерялась во времени? – со смешком уточнил он. – Такое бывает со всеми, кто оказался на межзвёзднике. У нас все настройки ещё привязаны к Солнечной системе, так что по-земному мы летим уже два месяца и сейчас середина октября.

– Два месяца?! – выдохнула я. – Мне казалось, всего чуть больше месяца прошло. А если ещё посчитать время, которое мы провели на пассажирском корабле, то получается, что мы в космосе уже три месяца!

– Четыре, – тут же поправил меня Демьян. – Ты забыла, что мы ещё в карантине торчали. А чего тебя так вдруг время заинтересовало?

Я лишь покачала головой. Хотя, признаться, причины были и веские: уж больно давно ко мне не приходили тяжёлые женские дни. Конечно, можно сослаться на то, что женский цикл сбился из-за стресса, но как-то не верилось до конца в это.

Судорожно я вспоминала все симптомы беременности.

И тут же успокоила себя тем, что ни одного из них у меня не наблюдалось, ну кроме отсутствия «неприятных» дней. Да первые два месяца полета их и не должно было быть, я принимала раз в полгода специальную капсулу, замедляющую женский цикл, но ее действие закончилось и уже давно. А ничего не появилось. Цикл не восстановился.

Может сбой?!

Да! Всё-таки это, наверное, реакция организма на стресс.

– Анита? Ты где мысленно витаешь?

Я снова качнула головой. Ну не признаваться же ему в том, что у меня критические дни не начинаются. Как вообще о таком с мужчиной говорить можно?!

– Анита? Что случилось? – допытывался Демьян.

– Ничего, просто вдруг поняла, что не понимаю какой сегодня день, – отмахнулась я от его расспросов, – запуталась в датах.

– И всё? – с сомнением переспросил он.

– И всё, – подтвердила я как можно увереннее.

Пройдя до кресла, Демьян увалился в него, задрав ноги на пульт. Мне значит, и на кнопочку не нажми без его дозволения, а он конечности складывает! Бросив на него недовольный взгляд, я скрылась в каюте.

Здесь царил настоящий бардак: груда пластиковых контейнеров из-под еды, вещи по углам. И не поймешь уже что чистое, а что грязное – всё перемешалось. Выдернув из кучки у кровати свою футболку, я разозлилась. Нет, ну пусть мой марсианин не самый опрятный мужчина. Ну, хорошо, он раскидывает одежду, – это ещё можно вытерпеть. Но то, что он и мои вещи в общую кипу сваливает – это уже перебор.

Я днями только и занимаюсь тем, что складываю его тряпки в аккуратные стопочки. Как можно быть таким неряхой! Это же кошмар.

Краем глаза я заметила торчащий из-под кровати рукав своей рубашки, в которой я ходила вчера, потянув, вытащила ее. На ней сверху обнаружила пару почти «стоящих» носков.

Всё! Это предел! Это уже выше моего терпения!

Схватив кучу тряпья, я вынесла её в соседнюю комнату, которую условно называла кабиной или общим отсеком, и скинула на пол. Вернулась и собрала всё остальное, доставая носки из-под кровати и выуживая куртки из углов. Всё это так же отправилось в общую кучу.

– Это что? – настороженно поинтересовался мой бардакодел.

– Это, любимый, твой гардероб, – я ткнула в кучу шмотья пальцем. – Разбери его, пока я убираюсь в каюте. Там скоро ноги ломать можно будет, спотыкаясь об мусор и тряпьё.

– То есть женский бунт? – недовольно прищурившись, пробурчал он.

– Нет, можешь считать, что сегодня незапланированная генеральная уборка. Тут есть робот-уборщик?

– Нет, – счастливо расплылся в улыбке Демьян, – вся уборка по прилёту.

– Ну, раз робота нет, значит, уборка ручками, – я демонстративно подняла ладони вверх и поиграла пальчиками. – Одевайся и вперёд – разбирать горы своих грязных рубашек и носков. Всё чистое аккуратно сложить, всё грязное – в стирку.

– А зачем одеваться? – Демьян встал и демонстративно поиграл мышцами груди, – я могу и так. Да и ну её, эту генеральную уборку, я лучше знаю занятия.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но не успел он и пары шагов в мою сторону сделать, как я сурово сдвинула брови и ткнула в гору тряпок пальцем.

– Интересным мы будем заниматься потом, в чистой каюте и на свежих простынях. А сейчас делай то, что говорят, мужчина.

Ответом мне был громогласный открытый смех. Потянув за полотенце на своих бёдрах, он скинул его в общую кучу, представая передо мной обнажённым. Прикусив губу, я не сдалась. Мой палец продолжал упрямо указывать на вещи.

– Не выйдет, Демьян. Мы наводим здесь порядок, а всё остальное, – я непроизвольно окинула взглядом его тело, – всё остальное потом.

– Жестокая ты, женщина, – выхватив из горы тряпья брюки, мой лентяй натянул их на бёдра, игнорируя нижнее белье.

С самым печальным видом он уселся на пол и принялся складывать одежду.

– И не забудь: грязное – в стирку, чистое – в шкаф в каюте, – наставнически напомнила я.

– Нет, Анита, ты очень страшная женщина, – печально выдохнули мне в ответ.

Но после моих слов пара носков таки полетели в сторону санблока. Вот! Так-то лучше. Никогда не любила бардак. А тут зарастать уже начали носками и серыми простынями.

Вернувшись в каюту, я быстро уложила в шкафу вещи, оставляя место и для гардероба Демьяна. Выудив из-под кровати рюкзаки, сложила один в другой и приставила к стене. Содрала грязное постельное бельё, заправила койку новой простынёй. Она так приятно пахла, и казалось, даже хрустела на пальцах. Старую же простынь я без сожаления порвала на тряпки. Демьян принес их с крейсера в большом количестве. Не жалко одну простынь на благо чистоты пожертвовать. Сбегав в санблок, намочила одну тряпку и принялась вытирать пыль везде, где только можно, обходя стороной только пульт управления.

На территорию Демьяна я не покушалась.

Справившись с влажной уборкой, я вытащила таз с водой и замочила в нем большой отрез бывшей простыни.

– Что, и полы мыть собралась? – удивился Демьян.

– Да, а что так и будем распинывать пыль по углам? – пробурчала я недовольно.

– Вот она обратная сторона совместной жизни. Знаешь, сколько семейных союзов разрушилось о тяжёлую ежедневную бытовуху?! Скольких жен из дома прогнали разбросанные мужские грязные носки?! – печально, даже как-то скорбно, рассуждал он.

– Ничего, меня носками не испугаешь, – проворчала я, – и прогнать меня тут некуда, не в открытый же космос бежать. И вообще, мы не женаты. Так что разбирай свою одежду.

– Жестокая, – очередной раз протяжно простонал он.

– Аккуратная, любящая порядок, чистоплотная – ты это хотел сказать? – поддела его я.

– Нет, солнышко. Ты жестокая. Нельзя мужчину заставлять убираться.

– Ничего, переживёшь, – отмахнулась я от его нытья, – у тебя год работы в прачечной за плечами. Что тебе после этого стоит рубашки и брюки сложить.

– А давай ты сложишь, а я постираю? – тут же оживилась главная причина всего этого бардака.

– Ага, – я уперла руки в бока, – то есть я тут всё сверху уберу, все вещи сложу, полы помою, а ты пару носков выстираешь. А часом не перетрудишься?

Демьян, слушая меня, недовольно откинул пару футболок в сторону.

– Это женская работа! У вас генетически заложено – везде порядок наводить! – тут же нашёлся он.

– Вот как перестанешь раскидывать кругом пустые коробки и своё бельё, так и у меня генетическая память проснётся.

– Злая ты, – снова простонал мученически он.

– А говорил, что любимая, – подразнила его я.

– Любимая,– подтвердил он, – но такая жестокая.

Фыркнув в его сторону, я отжала кусок ткани и отправилась отмывать пол в каюте. Конечно, робот-уборщик справился бы и быстрее, и лучше, но и у меня неплохо вышло. Спустя каких-то полчаса каюта сияла чистотой. Полы без пыли и мусора, кровать заправлена свежим бельём, в шкафу аккуратные стопочки одежды, у стены рюкзаки. Красота.

Вернувшись в кабину, я недовольно зыркнула на небольшую кучу вещей и сидящего около нее печального унылого марионера. За это время Демьян успел сложить пару брюк и несколько футболок. А вот стирки дожидалась всё та же пара носков и всё.

– Демьян, ты, что серьёзно издеваешься? – возмутилась я.

Мужчина рассеянно поднял голову, а потом осмотрелся, пытаясь понять, что не так.

– Я уже в каюте убралась, а ты всё возишься, что тут складывать-то, – в моём голосе звучал упрёк.

– Да, я никогда этим не занимался, – возмутился он,– откуда я знаю, что тут считать грязным, а что – нет. Оно всё не воняет.

Закатив глаза, я подошла к этому страдальцу и села рядом. Понятно уже, что с ним уборки не сделаешь. В быту мой мужчина оказался бесполезен.

– Ну, хотя бы постираешь? – просительно проворчала я.

– Я сразу предлагал этот вариант, – оживился он.

– А готовить ты умеешь? – особо ни на что не надеясь, поинтересовалась я.

– Честно? – и взгляд такой вдумчивый.

– Давай, как на духу, – усмехнулась я.

– Могу сварить макароны, пожарить яичницу и подогреть всё, что найду в холодильнике. Это считается за "умею готовить"?

Я лишь тяжело вздохнула.

– Не считается, да? – правильно понял меня Демьян.

– Будешь учиться, – безапелляционно заявила я.

– Зачем? Я же мужчина.

– А затем, чтобы элементарное мог. Свои грязные носки и вещи несёшь сразу в стирку, а не скидываешь рядом с кроватью. Пустые коробки – в утилизатор.