Текст книги ""Фантастика 2025-114". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Соавторы: Андрей Сантана,Мария Лунёва,Инди Видум,Иван Шаман,Павел Ларин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 293 (всего у книги 337 страниц)

Глава 10

Выспался я прекрасно. Артефакт отработал на все сто, и мне не пришлось ночью вставать к щенку. Во избежание других проблем, я ограничил его передвижения хорошо зарекомендовавшим себя во всех отношениях Строительным туманом, так что ему при всем желании не получилось бы далеко уползти и что-то себе повредить. Строительный туман не мешал бытовым заклинаниям вести свою работу, так что утром ни одного грязного или мокрого пятна не было. На полу. Сам же щенок выглядел изгвазданным, поэтому я прежде, чем направляться на разминку, потащил его в душ, благо щенячий шампунь взял еще в первую закупку. После мытья Глюк неловко поводил попой, имитируя встряхивание – до нормального выполнения ему пока не хватало развитого навыка и координации. Зато у меня было пушистое полотенце, которое впитало почти всю лишнюю влагу.

На пробежку щенка пришлось брать с собой, правда, гигиенические процедуры его изрядно расслабили и просидел он все это время, сладко сопя мне в живот. Остальную часть разминки я на улице проводить не стал именно из-за пассажира, который не проснулся, когда я его перекладывал в лежанку.

Я заканчивал упражнения, когда заметил приближающуюся метку Грекова. Пришлось делать перерыв и встречать гостя.

– Утро доброе, – радостно сказал он. – Обнаружил я у себя несколько навыков доступных и несколько недоступных. Скрытность, Ускорение, Карту-1 и Ночное зрение использовать могу, а вот Прослушку и Оглушение нет. И карта, если честно, тоже какая-то багнутая. Ничего не показывает.

– Карта требует Маяки, – припомнил я. – Это Земля первого уровня, А Прослушка и Оглушение – Воздух. Завтра, думаю, можно будет что-то из этого взять.

– Воздух, – уверенно ответил Греков, – Без карты пока переживу, а вот у Прослушки и Оглушения – потенциал хороший. Это ж ты оглушением тогда дружинников приложил у квартиры друга?

– Им самым.

– Во. Значит, артефакты прошибает, – довольно подытожил Греков. – То, что нам нужно. Сегодня точно нельзя?

– Лучше не рисковать.

– Ты точно чаще используешь. Заклинаний-то с гулькин нос передалось.

– У меня есть возможность проверить, не опасно ли использование нового модуля, – пояснил я. – Но на других это не срабатывает.

«Он прав. Можно сегодня следующий модуль. Что эти, что низкоуровневые стихийные в течение недели можно каждый день, потом перерыв тоже на неделю, чтобы наверняка. Он мужик, конечно, уже взрослый, поустойчивей должен быть, но рисковать не стоит».

– Точно будет опасно после такого мелкого набора?

– Скорее всего, нет.

– Тогда мне сегодня, а своему отцу через день передашь. Норм?

– Набор небольшой, не страшно, если второй передам сегодня обоим. – И добавил, чтобы Греков совсем уж не радовался: – Кстати, я на вас Глюка оставлю?

– Не могу сказать, что это кстати, – хмыкнул он, – но оставляй. Хочешь опробовать новое оружие?

– Не хочу, но надо. Иначе убьют нас или очень будут стараться убить. При этом пострадают непричастные.

– Присмотреть за твоим псом не особо проблемно пока: смотреть чтобы не убился и вовремя кормить. Всё.

– Глюку отдельно смесь делать не придется, – спохватился я, – я артефакт под это дело соорудил.

– Артефакт? Да ты что? – удивился Греков. – Ты у нас еще и артефактор?

– Вообще, в планах было именно им становиться, но подвернулась алхимия и я решил, что нельзя пренебрегать возможностью.

– А потом все остальное только подворачивалось и подворачивалось, – съехидничал он. – Не, я не осуждаю. Знания лишними не бывают. Есть возможность в себя вкладываться – вкладывайся. Точно сегодня передашь еще заклинаний?

– Точно. Но Глюк – на вас.

– На мне не только Глюк, – напомнил он. – Уверен, Таисия будет счастлива присмотреть за щенком. Насколько я понял, вы поладили?

– Там свои сложности, – ответил я.

– В голове у тебя сложности после многолетнего блока, – неожиданно сказал Греков. – Но есть шансы выйти без потерь. В отличие от отца.

Говорить на эту тему желания не было. Разминку я почти закончил, да и предстоит мне сегодня большая физическая нагрузка, поэтому завершать запланированный комплекс не стал – время было на исходе, скоро завтрак. Поэтому я пошел в душ, оставив Глюка на Грекова, а из моей башни мы выходили с полным набором из щенка, его лежанки и артефакта для кормления. В последнем я проверил количество сухой смеси в баке и решил, что на сегодня точно должно хватить.

«Артефакторика хорошо облегчает жизнь», – напомнил Песец. – А ты стал двигаться в правильном направлении, придумывая свое, поэтому на втором уровне не задержишься. Если, конечно, не притормозишь с придумыванием нового.»

«Не приторможу, – пообещал я. – Второй уровень уже много чего позволяет.»

Но, к сожалению, только бытового плана. Те же подслушивающие артефакты пока не сделать. Нет, я думал в том направлении, но не мог понять, как браться за такое сложное дело. Если бы можно было сделать нечто громоздкое, то я бы, пожалуй, справился, но необходимо было сделать настолько крошечный артефакт, чтобы его можно было легко замаскировать. Ни один из имеющихся типов артефактных основ для этого дела не подходил, даже если отпилить кусочек и попробовать впихнуть туда нужные плетения.

Впрочем, я был уверен, что, если проверять все идеи, приходящие мне в голову, выгоду я все равно получу – если не сделаю нужный артефакт, то хотя бы прокачаю артефакторику.

На завтраке появились обе Беспаловы, Таисия подошла ко мне и прошептала:

– Фадеев мне написал.

– Опять угрожает?

– Напротив, извиняется. Обещает, что ко мне в лицее претензий от его друзей не будет. Твоих рук дело?

– Я обещал, что с ним вопрос решу, – обтекаемо ответил я.

Перетрусил все-таки Витюша до такой степени, что решил извиняться сразу поутру. А может, и вчера вечером написал – Таисия не уточняла, когда пришло сообщение. В любом случае какое-то время Фадеев будет сидеть тихо, пока его отцу опять не придет в голову мысль, что сына нужно женить на определенной девушке. Неубедительным показался Фадееву-старшему разговор с князем Шелагиным. Решил, что стоит немного выждать – и вернуться к планам. Что ж, если не удастся решить вопрос малой кровью – будем решать большой.

– Спасибо, – сказал Таисия.

– Я так понял, что там не только его подпевалы?

С девушками воевать откровенно не хотелось, хотя среди них встречались те еще штучки, которые вырастали в таких, как Живетьева.

– С остальным я справлюсь. Если фадеевские друзья от меня отстанут, все утихнет, – уверенно сказала Таисия. – Твой артефакт прекрасно работает. Я даже не думала, что у нас в лицее так часто используют слабые ментальные заклинания.

– Администрация в курсе?

– Скорее всего. Не зря же учителя носят артефакты. Но на разборки школьников смотрят сквозь пальцы, если нет явных повреждений. А ментальная магия их не оставляет.

Когда вместе собирается много юных магов, редко обходится без проблем, хотя силу контролировать учат обычно с детства. И не всегда используют магию со злости, иногда вспышка получается спонтанной. Но точно не в случае направленного применения ментала.

– Ваш директор к своим обязанностям тоже относится сквозь пальцы.

– Слишком много детей влиятельных родов собраны в одном месте. Ему приходится лавировать между разными группировками, и не всегда успешно.

Таисия обрисовывала ситуацию в самом престижном лицее империи, и я понимал, что там далеко не идеальные условия для воспитания будущих магов. Покойный Николай Шелагин чувствовал себя в этом заведении как рыба в воде, но таких было не так уж много. У престижности лицея была и обратная сторона, весьма неприглядная.

Греков успел переброситься парой слов с Шелагиным-младшим, поэтому со стороны княжича вопросов про пробелы в знаниях не было. Но и пробелы эти ненадолго, за пару дней закроются. Нужно было минимальную программу по обучению продумать. Начать со стихийной магии, а ДРД давать потом, тогда вообще бы вопросов не возникло. Дальше будет только так, если начинать обучать свою гвардию.

После завтрака я оставил Глюка с Грековым, хотя Таисия и предлагала за ним присмотреть, даже не ушла из гостиной, где разместился безопасник с моим питомцем. Почему-то к себе в комнату Греков щенка брать не хотел, сидел с ним в общих комнатах. Боялся, наверное, что артефактная уборка на гостевые не распространяется.

Уезжали мы на двух машинах: нашей и беспаловской. Княгиня выехала чуть раньше, за завтраком она молчала и, как мне показалось, не отказалась от идеи от нас отстраниться хотя бы на время. На разговаривающую со мной дочь смотрела с неодобрением, но ничего ей не сказала после завтрака – я специально настраивался на метку Таисии. Говорили дамы только про лицей, причем младшая уверяла, что уже может возвращаться, а старшая предлагала выждать пару дней.

В моих планах было сегодня покрутиться возле места заточения Живетьевой, послушать, о чем она будет говорить, одна или с кем-то. Выживший отец Эрнеста пытался запустить кампанию по освобождению матери, но к ней не пускали даже адвоката, поскольку заключена Живетьева была по личному распоряжению императора.

Метки их после того неудачного разговора не сближались, но я был уверен, что император долго во дворце не усидит. Рядом с неоткликающейся реликвией ему было неуютно – приходилось утешаться алкоголем, который император глушил прямо в сокровищнице. Интересно, приносил ли он с собой или, когда заканчивалась выпивка, посылал за новой дозой гвардейцев, охраняющих сокровищницу? К сожалению, таких сведений Метка не давала…

Сейчас император был трезв и зол, поэтому шансы, что он навестит Живетьеву, были ненулевыми. Вряд ли это случится прямо с утра – всё же даже император не станет игнорировать второй день подряд Княжеский совет, на котором председательствует.

Автомобили на дворцовую территорию не пропускали, но в этот раз не пропустили еще и князей. Беспалова не успела даже покинуть салон, как к ней подскочил гвардеец и что-то коротко сказал. Настроил подслушивание я только после этого, поэтому услышал лишь реплику княгини.

– Какой еще карантин, любезный?

– Не могу знать. Поступило распоряжение никого не впускать и не выпускать.

– У нас Княжеский совет! – возмутилась Беспалова.

К этому времени подъехал и автомобиль Шелагина. Князь вышел и направился к Беспаловой.

– Что случилось, Калерия Кирилловна?

– Это какой-то идиотизм, – возмутилась она. – Нас не пускают на заседание.

– Только нас? – уточнил Шелагин.

– Вообще никого, – пояснил гвардеец. – Карантин.

Подъехал еще один автомобиль, но наружу выбрался не князь, а охранник, рысцой бросившийся выяснять причину задержки. Его хозяин лишний раз стирать ноги не собирался. Или общаться с недружественными князьями – такой вариант я тоже не исключал.

– По какому поводу карантин?

– Не могу знать. В распоряжении ничего не было сказано.

– Павел Тимофеевич, звоните Константину Николаевичу, – скомандовала Беспалова. – Этот произвол надо останавливать.

– Мне кажется, лучше позвонить вам, – намекнул Шелагин. – Меня Константин Николаевич немного недолюбливает.

– Вот именно. Хуже к вам он относиться уже не будет, а вот если позвоню я – возможны варианты.

Шелагин насмешливо хмыкнул, но телефон достал. Звонок император услышал – Метка колыхнулась, но отвечать и не подумал. Только разозлился.

– Думаю теперь стоит попробовать вам, Калерия Кирилловна. На мой звонок Константин Николаевич не отвечает.

Позвонить Беспалова не успела, подошли еще два князя, озадаченные столпотворением у ворот. После введения в курс дела один из них достал свой телефон и принялся названивать императору. Что я могу сказать, Метка колыхнулась не менее злобно, чем при звонке Шелагина. Похоже, император ненавидел вообще всех князей, а не конкретно Шелагина.

– Его императорское величество не отвечает, – расстроенно сказал князь. – Мне кажется, это неуважение.

– Вам не кажется, – экспрессивно сказала Беспалова. – Как минимум нам могли бы сообщить до того, как мы выехали на Совет.

– В императорской канцелярии нет личных телефонов князей, – выдал второй подошедший князь, который явно держал сторону императора. – Не сам же Константин Николаевич будет всех обзванивать? Это смешно.

Шелагин пренебрежительно на него посмотрел и сказал:

– В императорской канцелярии есть телефоны княжеских канцелярий. Последние могли бы как-нибудь донести до нас информацию о том, что нас не хотят видеть во дворце.

Автомобили прибывали и прибывали, как и князья, которые важно вылезали из теплых салонов и присоединялись к несанкционированному митингу. Кто-то хватался за телефон и пытался дозвониться устроителю этого бардака, но император никому не ответил.

– Ваши Сиятельства, здесь нельзя задерживаться дольше необходимого, – напомнил гвардеец.

– А то что? – визгливо спросил какой-то князь. – Будете бить на поражение?

– Ваше Сиятельство, я не советовал бы вам проверять. У нас есть приказ, как действовать при нарушении периметра.

– Мы его не нарушаем. Мы пытаемся связаться с императором. Чушь про карантин рассказывайте идиотам.

Удачно получилось, что мы находились во второй машине, поэтому, можно сказать, были в первом ряду и слышали все безо всяких заклинаний. А представление получилось весьма увлекательным.

– Его императорское величество ответил бы кому-нибудь, если это было бы возможно.

Вперед вылез Прохоров и заявил:

– Вчера у нас появилось подозрение, что Константин Николаевич потерял связь с реликвией и находится под влиянием Живетьевой и вот уже сегодня нас не пускают во дворец, хотя мы имеем право проходить сюда в любое время дня и ночи. Я считаю, что император от нас скрывает что-то серьезное. Это преступление государственного уровня.

– Вот именно, – перехватил разговор Шелагин. – Требуем встречу с императором и требуем показать реликвию.

– Императора подменили! – внезапно заорал еще кто-то из князей. – Именно поэтому реликвия его не признает.

Столпотворение у парадного въезда императорского дворца не могло остаться незамеченным. К этому времени зевак хватало, поэтому слова о подмене императора были услышаны и пущены дальше. Кажется, Константин Николаевич выбрал самый плохой вариант побега от проблем, не учтя богатое княжеское воображение. А уж сколько в эту версию добавят благодарные граждане, предсказать было очень и очень сложно.

– Любезнейший, – вальяжно бросил Шелагин, – передай своему начальству, что в сказку о карантине мы не поверили и требуем встречи с императором, чтобы убедиться, что подмены нет и реликвия его все также слушается. В противном случае дворец мы возьмем штурмом.

Гвардеец побледнел, сообразив, что такое количество сильных высокоранговых магов вынесут на своем пути все, и побежал сообщать о возникших проблемах. Если бы он немного задержался, то заметил, что в княжеской среде шло расслоение, поскольку брать штурмом дворец хотели не все. Один из князей так вообще шипел на Шелагина, что тому терять нечего, а остальные еще хотят пожить.

Часть князей отошли от проходной подальше, а трое самых осторожных вернулись в свои машины и уехали. Воевать за справедливость они не собирались. Тем временем информация о требованиях князей дошла до императора, его Метка полыхнула злобой и стала перемещаться. Но не к центральному, а к служебному входу – встречаться с разозленными князьями правитель был не готов. С ним вместе перемещалась и реликвия, на которую я настроился.

Шелагин и еще несколько князей показательно разминали пальцы, намекая, что будет, если в ближайшее время не прислушаются к их требованиям.

Магию призывать не пришлось. Встревоженный гвардеец появился раньше.

– Господа, разрешено пропустить вас в зал заседаний. Но имейте в виду, что самого императора пока нет: он уехал на консультацию со специалистом. И неизвестно, когда появится.

Пока не уехал, но собирается. Только специалист в лице Живетьевой ему не слишком поможет. Разве что отправиться поскорее на тот свет? Но император туда не торопится, к сожалению.

Глава 11

Князья отправились в зал заседаний, хотя, на мой взгляд, смысла в этом не было никакого – без императора всё равно любое обсуждение зайдет в тупик, а император сейчас удалялся от дворца пусть не быстро, но уверенно. И в конечном пункте маршрута я не сомневался. Сомневался в своей способности поставить последнюю точку в противостоянии с Живетьевой. И способности провести всё так, чтобы у всех появилась уверенность: Живетьева и император друг друга убили без посторонней помощи. Последнее было очень важным: на меня выйти не должны. Меня сильно обеспокоила оговорка Беспаловой об императорской службе устранения, участники которой владеют расширенным ассортиментом заклинаний, основанным на знаниях Древних. Что там могло быть, я даже близко не представлял.

«Ты можешь что-то изменить? Нет, – уверенно заявил Песец. – С Живетьевой и императором решать нужно как можно скорее, иначе они решат с вами. Даже если кто-то заподозрит, что смерти произошли не так, на тебя выйти будет почти невозможно».

«Предлагаешь поторопиться?»

«Нет. Предлагаю не тянуть».

«Разве это не одно и то же?» – усмехнулся я.

«Нет, конечно, – оскалился в ответ Песец. – Когда человек торопится, он может упустить что-то очень важное. А если он будет тянуть, откладывать на завтра, то завтра может для него не наступить. Все должно быть сделано в свое время».

Параллельно беседе с ним я контролировал движение нашего автомобиля. Ехали мы на значительном расстоянии от императорской машины – мне не нужно было ее видеть, чтобы чувствовать движение как императора, так и реликвии. Вынос последней из сокровищницы меня тревожил, потому что император не производил впечатление человека, который может защитить столь ценную вещь в случае чего.

«Он и впечатление умного человека не производит, – проворчал Песец. – Выносить реликвию из дворца, в то время как он мог приказать привезти Живетьеву. Правда, толку от этой консультации не будет».

На мой взгляд, в состоянии паники, в котором пребывал император, голова вообще отключается, поэтому о логичных действиях речь уже не идет. Плюс ко всему этому напрочь свернутые мозги от злоупотребления реликвией и перекосом общей сети из-за отключения нескольких княжеств. Все это не шло на пользу императорскому ментальному здоровью, как и общение с Главой целительской гильдии. Почему-то мне казалось, что она прекрасно осознает все опасности владения реликвией – она целительница и не могла не заметить изменения в психике человека, с которым постоянно общается.

«Он уверен, что перенастроила она, поэтому и рванул».

Рванул – это громко сказано: императорский автомобиль двигался, не превышая скорости и не выделяясь из потока. Как император ни торопился, он не хотел, чтобы кто-то обратил внимание на его машину. Хорошо хоть держали Живетьеву пусть на окраине, но все же в городе.

Тюрьма для преступников-магов была небольшой, но хорошо охраняемой. На первый взгляд даже лучше, чем императорский дворец: охранных заклинаний обнаружилось больше, а сами они были куда разнообразнее. Плюс внутренние контуры в самом здании. Прошлый раз близко к зданию мы не приближались, а сейчас, пока проезжали мимо, чтобы припарковаться на соседней улице у торгового центра, я успел оценить сложность задачи. Проникнуть-то я смогу, но это нужно сделать так, чтобы не потревожить ни одной сигнальной нити, а их хватало.

Когда машина остановилась, Шелагин-младший поставил защиту от прослушивания и спросил:

– Сейчас пойдешь?

– Пока на разведку и просто послушать. Но вы меня не ждите. Я вернусь сам.

Император до Живетьевой пока не дошел, хотя их Метки стремительно сближались. Я вышел из машины, зашел в торговый центр, почти сразу скастовал на себя Скрытность, чтобы привлекать внимания поменьше, затем сменил Скрытность на Невидимость и вернулся на улицу.

Лезть или не лезть внутрь тюрьмы – вот в чем вопрос. При удачном раскладе можно будет сразу решить вопрос с обоими, а при неудачном – остаться надолго в заведении для магов с преступными наклонностями.

Тем временем император как раз дошел до Живетьевой.

– Кого я вижу? Костенька, а я была уверена, что ты напрочь забыл обо мне, – надтреснутым старческим голосом умирающей сказала она.

– Забудешь о тебе, как же, Арина Ивановна! – рявкнул император. – Ты посягнула на основы императорской власти.

– Будет тебе, Костенька. Я всего лишь сделала замеры твоей реликвии.

– После чего она перестала меня признавать.

– Совпадение, Костенька. Ты же не пытался к ней обратиться сразу после моего ухода. Я вот намедни поразмышляла и пришла к выводу, что сделал это кто-то третий.

– Арина Ивановна, не беси меня! Кого-то третьего в моей сокровищнице не было, а реликвию я не выносил наружу, чтобы этот кто-то третий смог до нее добраться. – «Кто-то третий» император выговаривал с непередаваемой интонацией, показывая тем самым, как относится к идее Живетьевой спихнуть свою вину на некоего мифического преступника. – Не было ни у кого туда доступа, понятно?

– Доступ необязательно должен быть официальным. Некоторые умельцы без этого обходятся.

– У меня хватает сюрпризов для этих умельцев. Обычно их отлавливают после второй-третьей решетки, они даже до дверей сокровищницы добраться не успевали, а если бы успели – их там ждал бы весьма неприятный сюрприз. Точнее, множество неприятных сюрпризов.

– Но ведь кто-то вынес реликвию из сокровищницы тогда, когда ты обнаружил ее в моем сейфе?

– Если бы реликвию вынес кто другой, то хранил бы в своем сейфе. Нет, Арина Ивановна, обелить себя не выйдет. Исправляй давай, что нарушила.

Судя по стуку, швырнул он реликвию перед Живетьевой безо всякого почтения. Сложное магическое устройство – а отношение, как к ширпотребу, который можно прикупить в любом магазине.

– Что ж ты творишь, ирод! – возмутилась Живетьева. – Это ж артефакт тонкой настройки. Ежели ты его так швыряешь, он у тебя сам может выйти из строя.

– А, – протянул император, и я как наяву представил, что он машет рукой на бесполезное сейчас устройство. – Ему уже все равно.

– Чего это все равно? – сварливо спросила Живетьева. – Ты, Костенька, его совсем списал или все же надеешься восстановить?

– Я уверен, Арина Ивановна, что ты можешь все исправить. На нервах я, понимаешь? Князья эти малахольные орут, что меня подменили…

– Прямо в лицо орут? – удивилась Живетьева.

На ее месте я бы тоже удивился: князья по отношению к императору были сама вежливость. Я не только слушал, но и прикидывал, как легче забраться внутрь. По всему выходило, что переносом пользоваться не стоит: забор непрозрачный, что там за ним – знают только работники тюрьмы. Возможно, еще узники, если их выводят на прогулку. То, что Живетьева не покидает камеру – не показатель, она на особом императорском счету.

– Еще чего. Перед парадным въездом орали. Но так громко, что это уже в сети появилось. Мне нужно срочно показать, что реликвия подчиняется мне, как и раньше.

– Хм… Иллюзия? У тебя при дворе есть прекрасный специалист по иллюзиям. Какие фейерверки он устраивает на твой день рождения.

Ехидства в голосе Живетьевой было хоть отбавляй.

– Арина Ивановна! – рыкнул император не хуже голодного тигра, которого в шутку дернули за хвост. – Мое терпение не безгранично.

Купола над тюремным двором не было – охранные заклинания заканчивались ровно на высоте забора. Высокого такого забора, метра четыре, наверное, будет. Левитация мне пока недоступна и доступна будет нескоро, но было прекрасное заклинание Ступеньки, которое позволило бы хоть и медленно, но подняться на высоту забора и спуститься с другой стороны. Что я и сделал, каждую секунду ожидая срабатывания какой-нибудь сигналки, но на другую сторону спустился, ничего не потревожив, хотя уже приготовился в случае чего использовать телепорт в свою башню.

С самой тюрьмой этот финт не пройдет: на стенах вились разнообразные охранные заклинания, на окнах заклинания дополнялись решетками, а двери… Вот с последними, пожалуй, можно и попробовать. Но пока я не торопился, изучая замок выбранной двери всеми доступными мне способами. Вблизи этой двери точек жизни не наблюдалось, так что может и получиться.

– Хорошо, Костенька, – устало сказала Живетьева. – А от меня-то ты что хочешь? У меня ни артефактов подходящих нет, ни доступа к собственной магии – блокираторы-то ты, поди, сам на меня напяливал.

– А что ты думаешь, – зло сказал император, – после того, что ты устроила, тебя по головке надо было погладить? И я не о покушении на Шелагиных, хотя его ты феерически провалила.

– Да, не учла скорость реакции Песцова, – грустно признала Живетьева. – Сколько раз пересматривала видео, но так и не поняла, как он успел перебросить бомбу в закрывающийся портал. Реакция у мальчика знатная.

– Да черт с ним и с его реакцией, – опять разозлился император. – Я сюда не про Шелагиных говорить пришел. Восстанови мне доступ к реликвии.

Метка у него была нехорошая, к злости примешивалось еще что-то, но что именно – я понять не мог, не входило это в базовый комплект с расшифровкой.

«Скорее всего, что-то со здоровьем, – предположил Песец. – Что-то серьезное либо с сердцем, либо с мозгами. Я бы поставил на сердце, потому что мозгами он всё равно не пользуется».

«Хм… Если Живетьева знала про его проблемы, не может ли она сейчас доводить его специально?»

«А ей какая выгода от его смерти?»

«Клинок вывалится, – напомнил я. – Возможно еще что-то. Но уже клинка достаточно, чтобы разобраться с блокираторами».

«За уши притянуто, – заявил Песец. – Она сейчас от этого больше пострадает, чем выгоды поимеет».

– Костенька, для этого нужны исследования, понимаешь? А для исследований мне нужен доступ к магии. Я ничего голыми руками не сделаю. Я, конечно, умная и талантливая, но этого недостаточно, чтобы решить твою проблему с реликвией.

– Это не моя проблема, а наша!

– С чего вдруг наша? Я к реликвии отношения не имею, – голос Живетьевой стал посерьезней, из него пропала старческая надтреснутость. – Как ты ее вообще из сокровищницы забрал?

– Так и забрал. А что делать, Арина Ивановна?

– Слухи пойдут.

– Господи, какие слухи? Никто не видел, что я вынес из сокровищницы.

Чувствовал бы я реликвию, если бы император выносил ее в пространственном кармане? Даже не знаю. Во всяком случае одно точно – никаким экранирующим контейнером император не пользовался.

– Предусмотрительно, Костенька, – похвалила Арина Ивановна. – Ты всегда отличался умом и сообразительностью.

В последних словах проскочили издевательские нотки, но император принял высказывание за чистую монету.

– Преувеличиваешь, Арина Ивановна, – довольно сказал он.

– Я, Костенька, тебе всегда говорю правду, – отрезала она. – Другим и соврать могу, тебе же – никогда.

Император скептически хмыкнул, поэтому Живетьева сочла необходимым добавить:

– Разве что умолчать о чем-то могу, но ты мальчик взрослый – додумаешь. А сейчас, если ты хочешь, чтобы я занялась реликвией – сними с меня блокираторы.

– Это условие твоей помощи?

Император явно не доверял сообщнице.

– Костенька, какое условие? Это необходимость, чтобы я хотя бы глянула, что с реликвией, – устало ответила Живетьева. – Без доступа к собственной магии я как без рук, ничего не могу.

– А с доступом к магии у тебя появляется слишком много возможностей, – подозрительно сказал император.

Какая прекрасная мизансцена вырисовывается: заклятые друзья погибли, сражаясь за обладание реликвией. Я рискнул вскрыть дверь и просочиться в коридор.

– Костенька, ты сам ко мне приехал, – напомнила Живетьева. – Как я могу осмотреть твою реликвию, используя только руки и глаза. Мне нужна магия, понимаешь? С ней я смогу действовать, без нее и без подручных артефактов – нет. И учти – бесплатно работать не буду.

«Она сможет что-то сделать? – забеспокоился я. – Там же настройка на меня».

«Не сможет, – успокоил меня Песец. – Она сейчас набивает себе цену. Или ведет непонятную нам игру. Скорее всего, сообщник отнесся бы с недоверием, не попытайся она что-нибудь выторговать».

– Что ты хочешь? – спросил император после короткого раздумья.

– Шелагинское княжество себе, – ответила Живетьева. – У меня на него и раньше были планы, а сейчас это семейство мне задолжало куда больше. Они уничтожили труд всей моей жизни и моих людей.

– Твоей бомбой, которой ты хотела взорвать их.

– Для тебя это что-то меняет?

Камера, в которой содержалась Живетьева, располагалась аж на четвертом этаже. Мне даже пришло в голову, что туда было бы проще добраться с крыши, на которую наверняка есть выход. Но пока я продвигался осторожно к лестнице. На первом этаже узников не было, одни сплошные хозяйственные помещения и кабинеты.

– Ничего не меняет, – буркнул император. – Для меня князь Шелагин всегда был бельмом на глазу. Я и сам хотел его убирать, но отдавать княжество тебе, Арина Ивановна, – слишком жирно.

– Ты так дешево ценишь свою реликвию?

– Я ценю ее достаточно дорого, но напоминаю, что сидишь ты здесь не за взрыв, а за порчу реликвии. Ее ты должна исправить бесплатно. Это не обсуждается.

– Жадный ты, Костенька, – вздохнула Живетьева. – Жадный и неблагодарный.

– Мне все равно придется назначать туда губернатора, так почему бы не кого-нибудь из твоей семьи? – неожиданно расщедрился император. – Но сначала придется решить вопрос с Шелагиными.

– Решу, – уверенно сказала Живетьева. – Это уже вопрос принципа. Снимай же.

Раздалось звяканье: похоже, блокираторы укладывались сейчас рядом с реликвией. Потом пошло мягкое постукивание. Кажется, Живетьева воспользовалась своим пространственным карманом и доставала артефакты, которые ей могли понадобиться для изучения реликвии. Странно… Прошлый раз она тащила их с собой в сумке. Место в пространственном кармане, конечно, появилось после использования бомбы, но туда после взрыва Живетьева ничего не успела бы поместить.

– А вот теперь можно и посмотреть, – довольно сказала Живетьева, – что случилось с нашей прелестью.

– Моей прелестью, – ревниво сказал император.

– Костенька, да разве я возражаю?

Установилась тишина, а я наконец добрался до нужного этажа. Вход на него преграждала решетчатая дверь, за которой сидел охранник, увешанный артефактами как новогодняя елка. У нужной камеры виднелись еще и императорские охранники, стоявшие вплотную к двери. Кажется, не слишком подходящие условия для проникновения. И всё же лучше закончить здесь и сейчас, чем постоянно ждать удар из-за угла.

– Хм…

– Что скажешь?

– Она работает. Все признаки налицо.

– Меня она не признает. Ее не могли подменить?

– Нет, – уверенно сказала Живетьева. – Это настоящая. Я вижу.

– Тогда почему она не признает меня?

– Потому что ты – не настоящий.

– Что? Что ты несешь?