Текст книги ""Фантастика 2025-114". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Я вот о чём. После перерождения аурное хранилище перезагрузилось, и я осваивал его с нуля. А что если содержимое хранилища, когда я Маленковым был, всё ещё тут? Ну, например, ужато. Надежда на это конечно дикая, да и что я про магию знаю, но я сам себе не прощу, если не проверю. У меня хранилище постоянно полное. Если всё извлечь, всё – это значит всё, то распакуется ли то, что было содержимым хранилища из прошлой жизни? Да я понимаю, что это бред, но такая надежда во мне воспылала, что я просто не мог не проверить это. Вот это и обдумывал. Потом всё же остановил машину, высадившись, отправил ту дальше, мы едва километров десять проехали. Я достал свой мотоцикл-одиночку, трофейный «БМВ» был, оседлал, и уверенно покатил дальше, вскоре обогнав «полуторку», да я так быстрее доберусь до Москвы. Иногда хорошую скорость держал по укатанным местам, обгоняя колонны, обозы, это основная трасса на Калугу была. А я не говорил про мотоцикл, забыл, представляете? Я же только количество добытого вооружения описал? Да, там была и техника. В штат дивизии ушёл один легковой автомобиль «кюбельваген», тот что с запасным колесом на капоте. Комиссар на нём теперь ездит. Что тяжёлое у нас плоты не выдерживали. Потом два тяжёлых мотоцикла, с колясками, три одиночки лёгких, этот мой трофей в список не вошёл, его големы отдельно добыли. Да, ещё пять велосипедов. Тяжёлые мотоциклы в комендантский взвод, лёгкие посыльным, да командиры штабные использовали, велосипеды также посыльным. В газетах про это тоже писали. Мы тогда чуть «кюбельваген» не утопили, плот начал на середине реки на бок ложится. Хорошо перегонщики не сплоховали, на другой борт перебрались, выровняли. По краешку прошли. Потом тросом вытянули на берег машину. С грузовиками не связывались, тяжёлые.

Так я и гнал до Москвы, опытный мотоциклист уже, уверенно правил. Хочу быстрее добраться, использовать сарай и проверить, появиться что в пустом хранилище или нет? Да, Райнов может очнуться. Однако у меня трофейная санитарная сумка полевого хирурга недавно появилась, голем добыл, там помимо шовного материала, лекарств и перевязочного, была бутылочка с хлороформом, капну на марлю и положу на лицо, как достану. Вырубит того. Пока такой план. Да, раз буду всё выгружать, проведу инвентаризацию, многое убирал наспех, в укупорке. Последнюю выкину, чем облегчу содержимое. В общем, гнал, два стационарных поста нормально проехал, остановили, документы проверили и отпустили, а на третьем въедливый старлей прицепился к мотоциклу. Видно, что трофейный, даже номер немецкий, раскраска, и документов на него нет. Я так понял, отжать себе хотел. И тот в принципе действовал по инструкциям и законам, писанным для таких случаев. Так что мотоцикл у меня отобрали.

– Старлей, ты под миномётным обстрелом был?

– Нет.

– Ты заработал побывать под ним. Удачи.

Поправив лямки сидора, постоянно сбивались, побежал прочь, на попытку меня посадить на попутную машину, я отмахнулся. Мстить надо всегда. О нет, убивать я никого не собираюсь, ещё чего, бить буду по имуществу. Свой мотоцикл уничтожу, ещё не дарил его, потом новый себе добуду. И на посту было аж две машины, «полуторка» и новенький «виллис», они уже стали поступать. Вот этого всего тот и лишится. На двух постах командиры нормальные, отлично понимали, что трофей без документов, отпускали, а этот прицепился. Надо наказать. За рощу отбежал, далее достал миномёт, голем уже к опушке отбежал, корректировать с помощью него буду, и сунул мину в ствол. Рвануло в стороне от поста, там паника поднялась носиться начали, пока не укрылись в противоздушных щелях, на что я и рассчитывал, и пятью минами разнёс «Виллис» и «полуторку», горят, а потом ещё одной точно в свой бывший мотоцикл, только обломки в брызгах огня от развороченного бака разлетелись. Те у меня технику отобрали, а я у них. Око за око. Потом три мины положил в притирку к краю щели, где старлей укрылся. Пусть галифе стирает. Так что убрав миномёт, сел в «Опель» и покатил дальше. Вот и всё. Две колонны с обеих сторон дороги встали, пережидали обстрел, так что проехал мимо одной и прибавил газу. Отличный «Кадетт», хорошо ухожен, не скрипит подвеской, приятно ехать. На въезде в Москву был ещё пост, но пропустили без остановки. Только взглядами проводили.

Печально вздохнув, я вернул всё имущество в хранилище. Осталось только то с чем буду работать. Ящики и коробки, сами ящики оставлю, а содержимое в хранилище, вот и начал вскрывать и убирать содержимое. Нет, идея не сработала, ничего из того что в прошлой жизни было, и главное, амулеты. Не появилось. Час ждал, но нет, глухо. И Райнова усыпил, он кстати проснулся, хлопал глазами и его вырубило, хлороформ сработал. Всего пять капель капнул, надеюсь хватило. Сегодня я и въехал в город, машину во двор загнал. А в Артиллерийское Управление РККА поехал на «Опеле». Меня получается в него перевели, как миномётчика. И петлицы теперь чёрные носить. До этого красные были.

В полевой форме посещать здание Управления не стоит, поэтому направился на склады, что обслуживают командиров, мои документы проверили, подтвердил ими. Я сделал хитрый финт, сдал свою форму старшего лейтенанта, парадную, и получил новую, но капитанскую. Ну да, нашивки и петлицы сам пришивал, да копии наград крепил. Петлицы чёрные, как и околышек на фуражке. После этого к знакомому ювелиру. Он кстати делает копии с разрешения наградного отдела, и продаёт, сначала наградную книжицу покажи, он внесёт данные с неё в журнал, и выдаст копию. Не две, тут серьёзно доплатить нужно. Я показал документы и копии орденов «Красной Звезды» получил. Настоящие награды убрал, привинтил копии. Вот теперь в Управлении. Время пять часов дня, но там работали. Проверили по документам, да есть запрос на мой перевод. Направили в кабинет нужного командира, майор Вересков, как тот представился:

– Вот что, капитан, полк укомплектован, уже отбывает на фронт, заняли батальон, пока ты добирался.

– Отлично, – обрадовался я. – Давайте меня обратно в дивизию вертайте.

Ещё бы, я и на своих двоих добегу до дивизии, лишь бы вернули. Там комдив отличный, комиссар не хуже, командиры понимающие. Я как дома был.

– Погоди не спеши. Быстрый какой. Никто тебя обратно не отправит, слишком много сил было потрачено чтобы перевод провести.

На попытку всунуть взятку чтобы меня вернули, тот на меня наорал, вручил направление и приказал как можно быстрее отбыть в часть. А направили меня в 95-й миномётный полк, на конной тяге. Тот в донской степи где-то, как я понял. Покинув здание Управления, я задумался, открывая дверцу «Опеля», и кивнув сам себе, поехал навестить в кадровый отдел Управления РККА. Там был нужный мне подполковник, повезло, два золотых портсигара, две женские броши с каменьями, и моё направление было изменено. Меня направляли помощником начальника артиллерии в Триста Двадцать Четвёртую стрелковую дивизию. Ага, дам я себя непонятно куда сослать, мне и в дивизии хорошо. В дивизию сообщение направят, о моём прибытии и я, как стемнело вылетел на «мессере» в сторону позиций своей дивизии. Благополучно сел, и даже до штаба добежал. Дежурный командир, улыбаясь, уже все знали, что я возвращался, сообщили по линии секретного отдела, выделил койку, так что вскоре уже спал. Вот такие у меня приключения. А вы, Артиллерийское Управление, обломитесь.

* * *

Забив козла, я довольно улыбнулся, стал выдавать выигрыш, шесть щелбанов, как и договорились. Капитан из ГРУ, что сидел со мной в одной камере, шипя стал потирать лоб.

– Да какой ты миномётчик? Ты молотобоец, – шипя, проговорил тот.

Сидевший рядом с ним майор ВВС, у которого на лбу две шишки располагались, он недавно мне проиграл, только засмеялся. Я собрал карты и стал мешать, и тут же поторопился их спрятать, заскрежетал ключ в двери, и та открылась.

– Никитин, на выход.

– А, моя очередь, – кивнув на двух избитых командиров, лежавших на нарах, хмыкнул я.

В дивизии я всего неделю и провёл, неплохо проредил миномётные подразделения новой дивизии, трофеи даже взяли, хотя и сложнее, тут солдаты серьёзные, мало битые, за своё крепко держались, но мотоциклов у той много было, так два десятка по нашей дивизии теперь разошлось, но меня прибыли арестовывать. Аж из самой Москвы группа была, начальник Особого отдела нашей дивизии перед ними на цыпочках ходил. Пугали те его серьёзно. В общем, довезли до Москвы, на Лубянку, и только тут узнал причину ареста. А мне и дезертирство вменяли, и обстрел из миномёта стационарного поста досмотра. Нажаловался всё же старлей, отстирал галифе и настучал. Я сутки всего как в Москве, уже второе июля было, вчера доставили. При оформлении и узнал почему меня арестовали. А сегодня вот смотрю на допрос повели. Возможно и бить будут. В принципе, я особо не переживал. А что мне арест и возможный суд? Не будет его, в дивизию вернусь, ходы знаю. Осудят, здравствуй родная зона. Я в любом случае в выигрыше. Только одно может мне настроение испортить, если суд к высшей мере приговорит. Тогда да, трупов много будет. Хм, если в штрафбат отправят, они уже есть, то это аналог высшей меры. Также отреагирую, сделаю ноги. Честно признаюсь, личность Никитина я терять не хотел, сжился с ней и серьёзно планировал довоевать, или вернее, дожить до конца войны, и начать мирную жизнь. Это пока все новости.

Вот так с подсказками конвоира, типа: лицом к стене, руки за спину, вперёд по коридору, меня и довели до нужного кабинета. Тот на третьем этаже был. Там завели в кабинет, а я в своей полевой форме был, усадили. Конвойный вышел, а следователь, старлей ГБ, но шпалы майора, открыв папку, спросил:

– Гражданин Никитин Илья Павлович?

– Да.

– Вы знаете причину ареста?

– При оформлении сообщили. Дезертирство, что понятно чушь. И обстрел из миномёта поста. Тут не возражаю, моя работа. Но подписывать ничего не буду. Это на словах всё.

– Любопытно. Мне говорили, что с тобой не просто будет, а тут сам во всём сознался. А почему с дезертирством чушь?

– Мне дали направление на новое место службы. Мне оно не понравилось, Донские степи, там жарко, в кадровом отделе Управления РККА сменил, и вернулся в свою дивизию. Какое тут дезертирство? У меня законное направление было на службу в стрелковой дивизии замом по артиллерии. Неделю там пробыл, пока за мной ваши не приехали, отлично поработали.

– А обстрел поста?

– У меня мотоцикл отобрали. Я этот мотоцикл лично добыл, убив посыльного. Да, на него не было документов, но это мой мотоцикл. А тут бойцы наставили винтовки, когда я к кобуре потянулся, не собираясь отдавать своё. Обещал отомстить, око за око, и отомстил. По людям не бил, а вот технику поста уничтожил. Они у меня отобрали мотоцикл, а я у них. Всё честно, как видите. Только вот докажите, что я это сделал, я в отказе буду. Ничего не знаю. И почему я?

– Докажем.

– Бить будете? – с любопытными нотками в тоне спросил я. – Не советую. Око за око, помните? В вашем случае, вы жить будете, как и ваши люди, до того момента пока на мне синяки и травмы не появятся. После этого я за вашу жизнь и гроша не дам. С вас живьем кожу снимали? Хотите поучаствовать? Не добровольно понятно. А потом найдут ваши семьи, и они, немного… умрут. Это я не пугаю, предупреждаю, вы ведь все думаете, что тут все неприкасаемые, небожители. А попадёте в руки плохих людей, будут вам тупой пилой руку отпиливать, и ваше возмущение, а меня за ш-шо? Так вот, вы заранее знаете теперь за ш-шо.

Тот сложил руки домиком, положив подбородок на пальцы, внимательно меня разглядывая. Минуты три молчание длилось.

– Ты вот это сейчас серьёзно? Своих убивать будешь?

– Вы своих тоже легко убиваете. В чём разница? Своими вы перестанете для меня быть, как к силовым методам перейдёте. Всё просто. А ещё у меня вопрос не по теме. Я хочу дачу купить, ну такую вроде правительственной, в два этажа, в сосновом бору. Как это сделать, не подскажешь? Хочу именно купить, а не получить как Герой Советского Союза. Там если что, отбирают, а купленное, это моё.

– Не в курсе, – сухо сказал майор, и добавил. – Ладно. Приступим.

Тут в кабинет зашли двое, крепкие такие, с закатанными до локтя рукавами. Насмешливо посмотрев на майора, я его армейским званием величал, только покачал головой, сомневаясь в его разуме. Идиот он, если проще.

Очнулся я в камере, на нарах. Да один из ударов, я дёрнулся, пришёлся не в скулу, а в висок, вот и вырубило. Хорошо не убило. Метелили меня все трое. Я ведь тоже не сидел, когда сбили с табуретки, резко как пружина вскочил и темечком в челюсть одного из громил, зубы громко лязгнули. Может и покрошилось несколько. Была надежда и на перелом челюсти. Впрочем, это ему меня избивать не мешало. Там и майор присоединился, решил видимо размяться. Пока двое держали на весу, тот отрабатывал по почкам и печени. Когда устал, я набрался сил врезал ему между ног, ну и в голову получил, что и вырубило. Очнулся не в тюремной больничке, как должно быть, а в камере. Это не хорошо, показывает, что меня списали. Оформят смерть как остановку сердца, и все дела. Нет, надо было перестрелять их в кабинете и прорваться из здания. Решил рискнуть, потерпеть. Уже как-то жалею об этом. Ну а то что смертный приговор подписали, это факт. Конечно до попадания в тело Маленкова я был другим, наверняка мстить не стал бы, а две войны прошёл, страшные сорок первые, дважды, характер совсем другой теперь. Легко их зачищу. Големы для того и нужны. Очнувшись я лежал некоторое время, на меня шинель накинули, видимо знобило. Направил плетение наружу. Ага, вечер, так что стал отслеживать всех, кто покидал здание, нужен тот майор. Он только через два часа появился, вот в виде плетения и следовал за ним. Да, сканер не работал, но другие средства наблюдении вполне. Опознал этого майора легко.

К сожалению, жил тот за границами дальности голема. Пришлось возвращать, в парке поднял его, уже в земляном теле, и тот побежал, пользуясь темнотой, к казарме, на территории Лубянки. Дальше ворвался, раздавая люлей, то что калечил многих, травмировал, меня не волновало. Тех двоих опознал. У одного шикарный синяк на подбородке. Их забил, в мясо, брызги по всей казарме. Потом травматическую ампутацию провёл. Руки-ноги оторвал, если проще. После этого голем покинул казарму и бегом к реке, где и утопил улику, тело голема. А я спал, довольный. Теперь майора отработать и всё будет хорошо. Однако видимо нападение на казарму НКВД вызвало изрядный переполох, меня три дня не трогали, да и соседей тоже, что позволило более-менее прийти в себя. Кровью ссал. Ничего, и майора найду. Я его всё поймать не мог. Наверное, придётся здание Лубянки штурмом брать и в его кабинете забить, и как и тем двоим, травматическую ампутацию провести. Удалить из тела то, чем меня били. Так что на четвёртый вечер, меня так и не вызывали, поев баланды, я отправил плетение. Голем в сквере и поднялся. Первым делом вырубил электричество в здании, пока те фонариками светили, лампы керосиновые доставали, там провода вырваны, ищите повреждение, голем вырубив всего пять сотрудников на своём пути, выбил дверь и отработал майора. Кстати, тот дважды успел выстрелить, видимо ждал, понял, что свет вырубили неспроста. Забил, насмерть, и руки-ноги оторвал. Око за око. Я уже говорил. И ничуть не сомневался в сделанном. Они мне не свои. Выстрелы и шум привлекли внимание, но как закончил, то прорвался по коридорам. Дальше к реке и утопил его, деактивировал. Всё и всё. Теперь ждём, какая реакция будет. Я конечно тоже перегнул палку, и если так подумать, меня могут банально зачистить. Лично я так бы и поступил с проблемой в моём лице.

Да, тот сотрудник, что разбирался с делами погибшего майора, внимательно изучил моё дело, и к физическим методам не приступал, видимо всё же усвоили урок. Они тоже смертные. На допросы водили, я всё отрицал. Кстати, потребовал меня в больницу поместить, и надо же, послушались. Но врач так себе. Он на меня мельком глянул и ушёл, больше его не видел. Никакого лечения не было. Уже ночью, когда тот с суточного дежурства домой пошёл, его вырубили и сломали руки. Лучше надо к людям относиться, а не как к тварям последним. По крайней мере в моём отношении. Тринадцатого июля был суд, не смотря на всё мной отрицаемое, отделался я легко. Да подумаешь лишили звания и наград. И всё, даже срока не дали, иди воюй боец. Освободили в здании суда. Форма моя, только петлицы срезали, сапоги и ремень вернули, кобуру с пистолетом похоже не увижу. Справку дали, по ней красноармейскую книжицу получу. Всё, я не командир. Сам пытался всё это провернуть в прошлом году, а тут раз и получилось. Ну и хорошо, не штрафбат и не вышка, а остальное пережить можно. От здания суда, прихрамывая, колено повреждённое до сих пор болело, двинул прочь. Приметив место, которое со стороны почти не просматривается, достал там «Опель» и доехал до дома. Как и ожидалось, те кто квартирует в доме, все на работе. Одно радует. Ни одного зуба не потерял. Не жалели, я не давал навредить до такой степени.

Пока баня топилась, я тоже без дела не сидел. Мне нужно найти семью майора. Я обещал, а слово нужно держать. Сколько тут жить буду, не знаю. А в бумагах что мне дали, срок, когда я должен прийти в комендатуру, через неё всё проведут, и красноармейскую книжицу получу, и направление в часть, не указан, так что когда захочу, тогда и двину. Не в ближайшую неделю точно. Впрочем, когда дома был, переоделся в лёгкое домашнее, внимательнее изучив бумаги, а не бегло пробежался как ранее, к сожалению, нашёл штамп. Прибыть в комендатуру не позднее вечера сегодняшнего дня. Кто-то меня хорошо знал. Ну или правильно оформили бумаги, что мне выдали. Такой штамп должен быть. Посмотрев на часы, ну время ещё есть, я переоделся, вывел «Опель» со двора, кстати, пришли с работы двое из постояльцев, и скатался к комендатуре. Там выдали направление, красноармейских книжиц в наличии не было, мол, в части получишь. А направляли меня в Триста Двадцать Четвёртую стрелковую дивизию, мне это стоило два «Вальтера» и полевой армейский бинокль, вот старлей и сделал нормальное направление. Числился я простым стрелком, не миномётчик. Время на дорогу выделено трое суток.

Я сбегал к старшине при комендатуре, предъявил направление и тот выдал трёхсуточный сухпай. Машина стояла моя в ряду автомобилей при комендатуре, сел в неё, вышедший курить командир, что мне и выдал направление, большими глазами наблюдал как я отъезжаю. На обратном пути заехал в парикмахерскую, меня коротко постригли, армейская стрижка. И уехав за город, дождался темноты, и взлетев, направился в сторону Берлина. У меня пятьсот кило свободного в хранилище, нужно пополнить запасы, особенно пива, и оттуда сразу к позициям дивизии. Так и сделал, побывал в Берлине и к концу срока, прибыл куда нужно. Сел на поле затемно, обслужил и заправил машину, а пока до штаба дивизии бежал, рассвело. Там меня встретили довольно неоднозначно, но в принципе рады были. Я в своей форме без петлиц, пилотка без звёздочки, но ремень командирский, передал направление, описывая всем желающим послушать, что со мной было. Про месть не рассказывал, но как на Лубянке выбивали признание, следы на лице и теле, подробно выложил. Вон суд, разжаловали, с лишением наград, забрали копии, и я сюда попросился, это описал. И меня обратно в мой же бывший полк, в миномётную роту, я стал корректировщиком.

* * *

Очнулся, когда меня тащили, я был связан, кляп во рту, свежесть почувствовал, водоём рядом, и тут меня подхватили и уложили на дно явно надувной лодки. Точно, помню шёл по окопу с ротным, тут навалившаяся тяжесть и нарастающая боль в затылке. Похоже немецкая разведка сработала, взяла меня.

Знаете, я легко мог разведгруппу вражескую перебить, банально подняв големов, но делать этого не буду и для того были веские причины. Всё просто, капитан Никитин, Герой Советского Союза, награждённый множеством наград, и простой миномётчик Никитин, это разные люди, и отношение к ним, тоже было разным. Если проще, все как-то забыли про то, кем я был и что делал. Приказным тоном общались. Требовали многого, что заходит за рамки моих обязанностей. Мой бывший учитель, командир роты, вообще орден получил, «Звезду», его первая награда, и звание старшего лейтенанта, когда это я накрыл склад, и штаб вражеского полка. Тот местоположение менял. Ротного вообще не было там, он у другого орудия в двух километрах проводил смотр. А как же я? Я даже на комдива вышел, мол, хочу снова медаль Героя получить. Дайте приказ, и я немецкого генерала приведу, мол, ему тоже плюшки от государства будут за это, рявкнул, дал три наряда и вернул в роту. Я в самоволке был. И всё. Служба не пошла, я с таким отношением прекратил корректировку, и на меня давить начали. Например, вчера чистил нужник, то есть своими способами наказывали. Сегодня, а было пятое августа, вместо сна, ротный вдруг дёрнул меня в сопровождающие, взял карабин «Мосина», моё личное оружие, и пошёл следом. А тут нас взяли, точно нас, чувствовал тепло плеча, старлей рядом лежал.

Как видите, у меня есть причины ждать, не отбиваться, и ожидать пока нас переносят в тыл к немцам. Что с ротным будет, вот честно, наплевать, как он со мной, так и я с ним. Бежать буду один, а ротному полезно в командирском лагере для военнопленных посидеть. Я уже продумал, что дальше делать, сбегу, на берегу Чёрного моря отдыхаю месяц, может больше. Дальше выкраду какого генерала, желательно, что командует одной из групп армий, на уровне наших комфронта, то есть, большую шишку, и в Москву его. Причём, не на передовой, а сам доставлю в Генштаб, а то и к Кремлю, чтобы награда точно мимо не пролетела. И надо сделать так, чтобы комдиву, за дивизией которого я числюсь, ничего не досталось. Он тут не причём. Не люблю делится с левыми людьми тем, что я сделал. Так что я никаких действий не предпринимал. Нас переправили через речку, потом долго несли, матерясь на немецком, вроде на накидках. Тут поняли, что я очнулся, развязали ноги и заставили идти самостоятельно. Долго вели по тропкам разным, старлея несли, видимо не очнулся, его время от времени проверяли. Дальше в кузов грузовика. Крытого. «Опель-Блиц» был. Долго везли, выгрузили и в свежую полуземлянку, где два офицера СС, они равны званию майора и обер-лейтенанта, занялись мной. Меня к стулу привязали, а за спиной здоровенный фельдфебель стоял. Этот от Вермахта. Всё, я уже готовил побег, отправил плетение прочь, где оно из земли появилось, но вскоре я вернул голема на место, и деактивировал его. Это не немцы были, постановка наших. Твари. Все планы к чёрту, я уже навострился купить черноморской кильки в рассоле. Да я уже мысленно ловил рыбу и загорал.

– Ну что, Никитин, – на неплохом русском сказал обер-лейтенант. – Мы выяснили, что это вы наносили потери нашим подразделениям. Вас повесят. Или расстреляют. В лагерь вас никто не отправит. Говорите, кто вам помогал, кто сообщал где и что находится, для ударов?! – заорал старлей, и нанёс мне хлёсткую пощёчину.

Сплюнув кровавую слюну, я зло усмехнулся.

– Я вас, тварей, резал и буду резать. А таких как вы, военных электриков, я вообще в плен не беру. Как-то восемь раненых взял из вашего брата, так завёл бронетранспортёр, «Ганомаг» который, и проехал по ним. Око за око. Их вопли даже через рёв движка доносились.

Тут я скинул верёвки, руки сзади связаны были, вообще убрал в хранилище и достал, уронив на пол, и в руке появилась финка, которую я с разворота, вбил в грудь «фельдфебеля». Удар в сердце, это насмерть.

– Стой! – заорали оба «эсэсовца», выставив руки в защитном жесте.

Но я уже был в прыжке, и резанул по шее обера, вскрывая артерию, и как игла в швейной машинке, начал наносить в живот «майору» множество ударов. Когда в землянку ворвались другие, и в немецкой форме, и нашей, я уже вырвал из кобуры «майора» пистолет и успел прицелиться, только выстрела не произошло. Похоже магазин пуст. Отбивался я яростно, порезав ещё двоих, и пока меня широким замахом лавки не снесли с ног, отбивался бы ещё. Меня скрутили и вырубили. А ротный мой спокойно пил чай в стороне, у машин. Вот такие дела. А убивал этих в немецкой форме, я легко. Они сами врагов играли, а врагов я уничтожаю, что и продемонстрировал. Вообще ситуация идиотская. Они всем этим чего желали добиться? Я вот не понимаю. Вывести меня на чистую воду как германского агента, что я сразу бы каяться стал и своего куратора назвал? Видимо схема рабочая, те действовали уверенно, видно, что не в первый раз, в роль вжились, только вот со мной вышла ошибка. Я не продаюсь, и работаю только и только на себя. Да и вообще, от моих действий немцы такие потери несут, разведка Кринина это только подтверждает, какой агент? Да немцы меня первым делом бы повесили, как поймали. Нет, тут что-то другое планировали, я не узнал, раньше начал действовать. Все трое, оба эсэсовца и фельдфебеля, я наглухо положил, погибли, так что тут уже убийство светит. Только я от врагов отбивался, как думал, за такое наоборот наградить должны. Так что я сам в сомнении что дальше будет. Да ладно, что я наше командование не знаю? За провал операции, прикрывая зад, легко меня сделают виноватым. Я итак уже простой красноармеец, тут или зона, или вышка. Будем ждать и смотреть, там по новым данным узнаю, что будет дальше. Кстати, меня реально вырубили, из сознания выбили при захвате.

Очнулся я в нашей землянке, отделения управления роты. Рядом посапывали бойцы, вон дальше старшина, командир отделения. Не понял? А что это было?

Я в исподнем был, в стороне форма моя сохла. Ну да, её кровью улило, брызгами уделало, кто-то постирал. Голова ныла, шишки и гематомы, тут же повязку нащупал. Били меня по ней за ночь много, как бы дураком не сделали, гады. Пошатываясь я встал, дошёл до ведра с черпаком, сняв крышку, набрал и напился из черпака. Очень хотелось. После этого и вышел наружу, разглядывая чистое ночное небо. Тут часовой, глянув на меня, сказал:

– Ротный велел, как очнёшься, к нему.

– Так ночь же. С утра схожу.

– А, да, точно. А что вчера было? Вы пропали, и сегодня появились. Тебя вообще принесли, с перевязанной головой.

– Нас с ротным разведка германская взяла. К себе утащили, лодку помню, там в землянке два офицера меня допрашивать начали, СС, обещали повесить. А у меня финка в рукаве. Перерезал верёвки, и в сердце фельдфебеля ударил, а потом к офицерам прыгнул. Те орать начали, но несколько раз их ножом достал. Насмерть. Думал, раз мне не жить, уж им тем более. Тут солдаты ввалились, навалились, нескольких порезал, но по голове получил и у нас в землянке очнулся. Как нас отбили не в курсе?

– Вообще ничего не знал, – сказал часовой, что охал и ахал, пока меня слушал. – Во дела?

– Это точно.

Я вернулся в землянку и уже нормально уснул. Утром видно будет. Главное я решил, валю из дивизии, и наши с провокацией похищения подали мне отличную идею. Я подставлюсь под разведгруппу немцев, чтобы те меня утащили к себе. А дальше дело техники. Вернусь к прошлому плану. Что плохо, мной заинтересовались спецслужбы, идея с ложным захватом, это их работа. Хм, может сына Сталина спасти? Того, кто это сделает, не посмеют тронуть, пылинки будут сдувать. Стоит подумать.

Утром выяснилось какой версии решили придерживаться. Ротный сухо сообщил, что нас взяла немецкая разведке, но разведгруппа уровня армии, она нас спасла, отбила. Особисты уже проверку провели, к нам претензий нет. Медики меня уж осмотрели, и признали травмы не угрожающими жизни, хотя потом ещё осмотрят, ну и опрос у особистов. И действительно в медсанбате побывал, повязку сменили, особисты допросили, и всё как было, я честно описал. Не думал, что выживу, убивал всех. Так что меня даже поблагодарили, мол, молодец. Красиво играют, но подписку сокрытия информации о похищении, велели подписать. Да там по роте уже разошлось, часовой языкастым был. Впрочем, подписал и меня снова в медсанбат, решили пару дней подержать. И знаете, вы будет смеяться, но через четыре дня меня похитили, в этот раз настоящие немцы. Я даже успел сделать выстрел из карабина, в соседних окопах тревога поднялась, наповал одного фрица. Но на меня навалились, скрутили и сознание погасло. Столько можно по голове? Я точно идиотом стану. Ладно, шучу. Я планировал найти разведгруппу и подставиться, просто первый план я не успел реализовать, немцы как раз готовились меня взять, причём интересовал их именно я. Голема достал, тот отслеживал. Там командир батальона прошёл, они его не тронули, а как я двинул, шёл от ротного старшины, новые сапоги получал, помигал наблюдатель фонариком в сторону группы захвата. Я даже подумал похищение 2.0, но нет, это настоящие немцы. Я приготовил карабин, надо же показать, что я сопротивлялся. Пилотку выронил, там мои инициалы, тут скрутили, в лодку, и на другой берег. Тело своего бросили, так что вскоре бойцы осматривали место захвата и тело немецкого разведчика. Голем наблюдал, поэтому тело без сознания, но поток управления големом вполне действовал, и я им следовал за немцами. А те принесли меня в штаб пехотного полка, что тут стоял в обороне. Я давно его не обстреливал, неделю уже, с той минуты, когда сообщил что теперь как на корректировщика, на меня могут не рассчитывать.

Допросов особо не было, только уточнили кого взяли, я свои настоящие данные назвал. Всё равно знали кто я. А привели в сознание, вылив на голову ведро ледяной воды, дальше связали, даже на локтях и на шее удавки, в машину и повезли в тыл. Как я расслышал, в штаб корпуса. Что интересно, это обмолвка. Мол, там меня ждут. Ещё интереснее. Грузовик сопровождало два мотоцикла с пулемётами в колясках, охраняло меня шесть солдат и унтер. Со мной в кузове находились, я лежал, те на меня ноги поставили. Поэтому три голема, что я поднял, мигом уничтожили мотоциклистов, тех что в кабине, один влетел в кузов и размозжил всем головы. Так и освободился. Дальше посетил штаб корпуса, взял того, кто меня ждал. Из Абвера он. Оказалось, меня ему слили, причём агент в Москве дезу гнал, и он это знал, но всё равно заинтересовались почему своего сдают. По информации агента я важный многознающий игрок. Вот меня и взяли. Я перелетел к Москве, нашёл того, что постановку разыграл моего похищения. У големов есть опция видеть ауры, я в памяти рабочего стола управления големами, сохранил слепки всех аур, что были там. Так старшего и нашёл. Допросил жёстко. Всё что те творили, всё было по одной причине. Я головой о стену постучался. Тот «Мессер», что я бросил на дороге, тот лишний. Подарил нашим лётчикам, называется. Я протёр тряпицей всего что касался, но опечаток свежий всё же нашли. Мой, на стекле колпака. Чей не знали, пока я на Лубянке не появился. Да, там отпечатки сняли. Не сразу сравнили с моими, к тому моменту я уже в дивизию после суда вернулся, и вот так глупо пытались меня на чистую воду вывести. Ну что за бред, а? И что теперь делать?