Текст книги ""Фантастика 2025-114". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Соавторы: Андрей Сантана,Мария Лунёва,Инди Видум,Иван Шаман,Павел Ларин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 239 (всего у книги 337 страниц)

Вспомнила это и Грабина, поправив платье, произвела диагностику и заорала от ужаса уже сама, потому что обнаружила, что внезапно сняла не один блок, а два.

Такие сдвоенные вопли не могли остаться незамеченными, и к нам вломились сразу несколько студентов, снимающих здесь комнаты. Дверь при этом была вынесена напрочь, открыв картину: «Умирающий пациент и самоотверженная целительница».

«Что со мной?»

«Адаптируешься к силе. Я немного помогаю, но скачок слишком резкий, почти в три раза. Зато посторонние мысли ушли».

Похоже, такое развитие событий Песец запланировал сразу и решил мне не говорить, чтобы поведение было естественным.

– Что тут случилось? – спросил один из вломившихся.

– Все под контролем, – пискнула Грабина. – Я провожу необходимые реанимационные мероприятия.

Боль стала уже настолько терпимой, что я смог сесть и притянуть к себе рюкзак, из которого вытащил зелье регенерации. Сейчас оно мне точно не будет лишним.

«Я себе в магических структурах ничего не повредил?» – спросил я у Песца.

«Нет. И не повредишь, если не будешь что-то на пределе сил магичить в ближайшие две недели, а потом все в норму придет. Ну это если Живетьева опять на тебя Пиявку не влепит».

– Так что случилось-то? – продолжил настаивать вломившийся парень.

– Если б я знала… – картинно взмахнула руками Грабина. – Илья, ты как? Объяснить можешь?

– У меня как будто по сосудам расплавленный металл потек, – пояснил я. – Думал, вообще скончаюсь прямо тут.

– Вино, наверное, некачественное, – предположила Грабина.

Выглядела она абсолютно трезвой. Либо от стресса у нее резко усилился метаболизм, либо она тоже приняла что-то из алхимии, либо раньше пьяной просто притворялась, так что я не мог не порадоваться, что не успел добавить зелье Правды. А то начни она сейчас признаваться во всех грехах, потенциальных трупов стало бы больше на всех присутствующих в комнате.

– Думаешь фальсификат? – уточнил парень. – Где брал?

Поскольку обратился он ко мне, я назвал адрес.

– Да нет, они строго следят за качеством.

– Ой, я даже не знаю, что предположить, – всхлипнула Грабина. – Мы так хорошо сидели, слушали музыку…

– То-то у тебя помада по лицу размазана, – не удержалась Фурсова.

– Это я сейчас растерла, – нашлась Грабина, – когда пыталась Илью в чувство привести.

– В какое именно чувство? – ехидно поинтересовалась Фурсова, сообщая тем самым всем желающим, что они с Грабиной больше не подруги.

– Пойду я, пожалуй, – сказал я и с кряхтеньем поднялся с пола.

Чувствовал я себя если не столетним стариком, так очень близко к этому. Секс попробовать мне так и не удалось и почему-то я об этом не жалел.

Глава 7

Как меня ни колбасило, но, уходя от Грабиной, Прослушку включить я не забыл. И меня вознаградили занимательным разговором. Разумеется, не сразу, а после того как дверь поставили на место и разбежались все, кроме двух живетьевских агенток. Фурсова зачем-то задержалась.

– Дарина, что случилось-то?

– Жопа случилась, Машуля, жопа, – выдохнула та. – Арина Ивановна с меня голову снимет, когда узнает, и будет совершенно права. Такой провал…

– Какой? Может, я тебе помогу, как подруга, – с деланым сочувствием сказала Фурсова.

Грабина на это не купилась.

– Как подруга? А может как соперница?

– Какая соперница? До главного у вас так и не дошло.

– Почти дошло. А целуется он так, что и не скажешь, что у него секса никогда не было. Не знала бы точно, была бы уверена, что был. Голову сносит только так. Опыт чувствуется.

– Какой? – жадно спросила Фурсова.

– Шла бы ты, Машуля к себе, я твое любопытство удовлетворять не нанималась, – отбрила Грабина и, кажется, даже вытолкала из комнаты, потому что я услышал скрип двери.

Скрип был очень неприятным, но, с другой стороны, хотя бы было чему скрипеть, потому что выбивали дверь, не заботясь о целостности. Там ремонт нужен отнюдь не косметический, но это уж пусть Грабина переживает. Или владелец дома, потому что Грабина всего лишь снимает там жилье и дверь не выламывала.

Тем временем целительница, освободив комнату от свидетелей, начала названивать непосредственному начальству.

– Эрнест Арсеньевич, здравствуйте, – заискивающе сказала она. – Проблемы с объектом. … У меня один объект, Фурсову я не считаю. … Да, именно с ним. … Оба блока слетели. … Нет, я один снимала, богом клянусь. Второго даже не касалась. … Уверена, не понял. … Я вообще боялась, что сдохнет при мне и я потом не разберусь с полицией. … Да, корежило сильно. Там слишком большая разница. … Эрнест Арсеньевич, даже не думала вас учить. … Нет, я делала все строго по инструкции.

Она и дальше лепетала что-то в свое оправдание, но, похоже, Живетьев уверился, что она все сделала нарочно, поскольку подозрения в ее сторону уже имел. В конце разговора, похоже, он заявил, что поставит в известность при случае бабушку, и отключился. Во всяком случае, именно это я понял из тех слов, что доносились от Грабиной, если убрать из них все матерные.

Сил слушать дальше не было никаких, все равно на Живетьевых я сейчас повлиять никак не мог, так что я плюнул и пошел спать, предварительно выпив обезболивающего, потому что обычная регенерация никак не влияла на магические процессы и снять сжигающий изнутри огонь не могла.

Будильник выставить я не забыл, потому что утром придется вставать раньше обычного. Но проснулся я сам. Самочувствие продолжало оставаться хреновым. Жжение уменьшилось, но окончательно не прошло. Напрягаться не то что не хотелось – даже сил на обычные действия не хватало.

Но я героически встал, позавтракал и вызвал такси, после чего захватил свою и дядину сумки и пошел к проходной. Ближайшие три дня я проведу в Дальграде: там сегодня начинается конференция, и мы еле успеваем заселиться в гостиницу перед первым выступлением. Надеюсь, мой родственник найдет в себе силы оторваться от любимой девушки и прибыть в аэропорт вовремя…

В аэропорту уже ждал Лихолетов, а вот дядя подошел перед самой регистрацией. Вид он имел умиротворенный и немного сонный, но то, что со мной все не слава богу, заметил.

– Илья, ты выглядишь больным, – забеспокоился он. – Все в порядке?

– Теперь все. – Я поставил защиту и пояснил: – Планы Живетьевых немного пошли не туда и мне вместо одного блока сняли два. Оказалось, столь резкий рост силы – это дико больно. Сняли вчера, но еще побаливает, хотя и уже терпимо.

– Ну ты и рисковый, – покрутил дядя головой. – А если это Живетьевых испугает и они решат тебя убрать?

– Им сейчас не до меня. Возможно, и потом будет не до меня. А у меня в планах походить по больницам Дальграда: их много и точечное улучшение здоровья отдельных пациентов не должно никого встревожить. Мне нужно брать четвертый уровень целительства.

«Тебе напрягаться нельзя!» – рявкнул Песец.

«Я и не собираюсь. Прогулочным шагом от одной больницы до другой. В каждой не больше одного-двух пациентов».

«Илья, ты сейчас оперируешь бо́льшим количеством Силы. Легко просчитаться».

«Но ты же меня остановишь, если я забудусь?»

«Как я тебя остановлю, если ты не всегда меня слушаешь? Увлекаешься и считаешь, что все остальное ерунда», – возмутился Песец.

– Мне кажется, что тебе сейчас напрягаться нельзя, – задумчиво сказал дядя. – Выглядишь как после недельной голодовки и недосыпа.

– Да все со мной нормально, – отмахнулся я и, поскольку обработка меня с двух сторон одновременно нервировала, постарался перевести разговор: – Твоя подруга подойдет?

– Нет, она проводы не любит.

– Я про конференцию.

– Конференции тоже. Говорит, там слишком высокий процент идиотов на квадратный метр. Да ты сам в этом немного погодя убедишься.

Вскоре объявили посадку, я занял место у окна и уснул под монотонный бубнеж Лихолетова, который продолжал инструктировать дядю, чтобы тот ни в коем случае не забыл о руководящей роли шелагинского отделения Гильдии в целом и главы гильдии в частности.

Разбудили меня, когда самолет уже пошел на посадку, и я сразу воспользовался возможностью проверить метки и маяки. Маяк в Дальграде был один – в поместье Живетьевых, которое находилось за границей столицы, но было в пределах досягаемости моей карты. А метки нашлись как Живетьевой, так и Шелагина с Грековым. Неожиданностью оказалась метка Огонькова. Причем он был рядом с Живетьевой, а Шелагин с Грековым, можно сказать, на противоположном конце от них, если брать центр города за середину карты. Вряд ли княжич снимал так далеко номер в гостинице. Неужели Прокол? Проверить бы.

Но не прямо сейчас – времени на это нет. И сил тоже.

После этого сна я почувствовал себя почти в норме. Неприятные ощущения остались где-то на краю сознания, поэтому геройствовать я сегодня точно не буду. Да и не до этого будет: Лихолетов тащил меня в Дальград с одному ему известными целями и вряд ли согласится, чтобы я вместо конференции шлялся по столице.

Вселившись в забронированный номер, мы прямиком отправились на конференцию, которая проходила непосредственно в этой же гостинце, в огромном зале, предназначенном как раз для таких целей и оборудованном всеми нужными устройствами как для показа слайдов, так и для показа видео.

Пока народ собирался, как раз и демонстрировали короткий фильм, посвященный археологии и ее влиянию на нынешнюю жизнь. Фильм был сделан неплохо и смотрелся с интересом, хотя по некоторым пунктам выдавались довольно-таки спорные тезисы.

Выступления начались точно по графику. И первой была речь главы Гильдии, имперской гильдии, разумеется. Он довольно бодро оттарабанил десятиминутное выступление, ни к чему никого не обязывающее, но полное образных слов и выражений, которые должны были подчеркнуть поэтичность профессии, выбранной почти всеми присутствующими в зале.

О поэзии пошла речь и в следующем выступлении. Некий профессор Синицын, специалист по расшифровке языка Древних, заявил, что ему удалось найти подход к найденной в позапрошлом году табличке.

– В очередной раз, – скептически бросил Олег.

– Что в очередной раз?

– Расшифровал в очередной раз. Он с этой табличкой уже в прошлом году выступал. Тогда он ее расшифровал, как мемориальную, посмотрим, что будет сегодня.

– Друзья, – тем временем вещал Синицын, размахивая руками на манер ветряной мельницы. – Наконец-то был сделан настоящий прорыв в изучении языка Древних. Мне удалось подобрать ключик к этому, прямо скажем, непростому делу. Но зато теперь остальные найденные таблички мы будем щелкать, не побоюсь этого слова, как орешки. – Он поправил очки на носу и оглядел зал. – Этот орешек оказался твердоват, хе-хе, но мы его раскололи, хотя временами и уходили в ненужные стороны. Но теперь все. Послушайте, как прекрасны расшифрованные строки.

Он взмахнул руками, как дирижер, и начал декламировать, продолжая размахивать руками в такт словам и мотая головой с длинными, но редкими волосами.

В весенний день, как светлый сон,

Она шагала, полна мечты.

Цветы вокруг, как нежный фон,

И в сердце – радость и цветы.

– Не правда ли, прекрасные строки? – вопросил Синицын. – И они стали достоянием общества благодаря работе нашего слаженного коллектива. А теперь посмотрим, какие слова соответствуют значкам на табличке.

Он величественно махнул, и на экран вывели слайд, взглянув на который, я не удержался от смеха, потому что на табличке были указаны временные промежутки графика кварцевания.

– Кому это там так весело? – возмутился Синицын. – Молодой человек, да-да, вы, объясните всем, что вас так развеселило?

– Меня? – переспросил я на всякий случай.

– Да-да, вас.

Внимания привлекать не хотелось, но поскольку уже привлек, то и молчать я не стал.

– Меня развеселило то, что вы нашли стихи там, где написаны цифры, – пояснил я. – А значит, на этой табличке записан график работы чего-то, а не корявенький стишок.

– Кто позволил этому неучу присутствовать на нашем заседании? – возмутился Синицын, наверняка оскорбленный моим определением своих способностей к стихосложению. Старался подбирал слово к слову – и никто не оценил. – Не знаю, где он там увидел цифры…

– А ведь точно, там цифры, – заметил один из сидевших в первом ряду профессоров. – Господин Синицын, молодой человек вам правильно указал. Вот что значит свежий взгляд.

Синицын со свежестью моего взгляда не согласился и устроил безобразный скандал, в результате которого меня выставили с заседания и заступничество Лихолетова, упиравшего на то, что я юное дарование в археологии, не помогло. Старое заслуженное дарование в лице Синицына оказалось куда весомее, и меня попросили покинуть зал.

Честно говоря, я особо и не сопротивлялся. Смысл мне здесь сидеть, если будут нести фигню, аналогичную синицынской?

Олег, выскочивший со мной, спросил:

– Правда график?

– Ага, кварцевания.

– Да уж, поэма поэмой, – фыркнул он. – Этот Синицын вообще странненький, меня удивляет, что его до сих пор приглашают на такие серьезные конференции.

Дверь не была прикрыта, и я следил за разворачивающейся научной дискуссией. В выражениях археологи не стеснялись. Профанация, неуч, безграмотность – это неслось не только со стороны Синицына, но и его оппонентов. Скандал набирал обороты. Дядя тоже с интересом прислушивался.

– Чует мое сердце, наконец-то Синицына с конференции выпрут, – сказал он. – Так. Встретимся на обеде. К тому времени Лихолетов вернет твое разрешение на пребывание на заседание.

– А может, ну его? – предложил я. – Я бы по городу прошелся…

– Пройдись пока до обеда, – предложил Олег. – Ты не думай, Синицын – скорее исключение, нормальных докладчиков будет больше.

– Хорошо, в обед я сюда подойду, а там решим, – предложил я.

Дядя кивнул и удрал в зал заседаний, наслаждаться «научной дискуссией», а я открыл карту Дальграда, прикидывая, куда стоит сходить при моем ограниченном времени. Маршрут вырисовался быстро: магазин – больница – магазин. А там уже подойдет время возвращаться.

Мысль навестить Зимина я отбросил, потому что не понимал, на чьей он стороне. Он считался независимым, ну так и Ведищевы официально были противниками Живетьевых. Нет уж, не полезу к нему, пока не разберусь кто с кем дружит.

Ближайший магазин с вещами Древних был, наверное, самым большим из всех, что я раньше видел, но ассортимент в нем формировался по принципу «Чем ярче, тем лучше», поэтому добыча оказалась крошечной: модуль магии Воздуха шестого уровня и модуль магии Огня четвертого уровня. Но два модуля лучше, чем ничего, поэтому я даже не расстроился, вдоволь насмотревшись на выставленные бытовые артефакты, среди которые встречались и такие, которые я смог бы пробудить.

Следующим пунктом была больница, на подходе к которой я ушел в Невидимость. Не учел, что больница была детской онкологической, поэтому ограничиться одним пациентом я не смог. Исцелял до тех пор, пока Песец на меня злобно не зарычал, заявив, что я останусь вовсе без магии, если немедленно не остановлюсь. Я прислушался к себе и вынужденно согласился с симбионтом: жжение усилилось и чувствовал я себя очень некомфортно.

«Но почему, почему целители сюда не приходят? Это же дети?»

«У тебя извращенное представление о целителях. Для них это просто работа, за которую они получают деньги и которую никто не будет делать бесплатно. Стоимость целительских услуг всегда была запредельной, именно поэтому маги стремились взять хотя бы несколько первых модулей».

«Мне казалось, что целитель – это призвание».

«Призвание тоже, – согласился Песец. – Но, если себя не ограничивать, очень быстро перегоришь и перестанешь быть магом. Нужен баланс».

«Баланс между совестью и магией?»

«Именно. Предположим, ты сегодня выложился бы в ноль, спасши если не всех, то большинство. Тебе напомнить, чем это закончилось бы? Полным выгоранием. И значит что? Значит, ты больше никогда и никому не поможешь. Ты же понимаешь, что, исцелив сегодня всех, оставишь остальных без малейшей помощи?»

«И все равно, как-то это неправильно, решать, кому жить, кому умирать».

«Прогуляешься сегодня туда еще раз и займешься другими, тем более что есть на кого переложить подвиг».

«Это если на Огонькова опять не поставили блок».

«Делов-то – найдешь его и снимешь».

Как вариант, такой план был неплох, поэтому я принял его за основу, взглянул на время и решил, что успеваю навестить еще один магазин с вещами Древних. В нем оказался довольно большой выбор дисков, и я убедился в правоте Песца, что на них ничего серьезного быть не может, только поверхностные курсы, так что ничего оттуда не выбрал. Кристаллы россыпью брать я не рискнул, потому что, судя по остальному в магазине, там тоже ничего полезного не найдется. Модулей, нужных мне, и тех не оказалось. Похоже, в столичных магазинах делали упор на яркую расцветку добываемого барахла, с этого и имели свой процент.

К конференц-залу я пришел немного разочарованный прогулкой, а вышедший оттуда Лихолетов еще добавил:

– Илья, я вас рекомендовал как серьезного молодого человека, а вы устроили цирк.

– Положим, цирк устроил не он, а Синицын, – заметил вышедший вместе с Лихолетовым мужчина. – Над его теориями уже давно кулуарно посмеиваются, а тут стало понятно, что и со стороны они выглядят совершенно недостоверными. Согласитесь, коллега, что те значки действительно похожи на цифры. График, не график – дело десятое, но то, что Синицын не может отличить букву от цифры, говорит о его невысокой квалификации.

Они заспорили, а высунувшийся из-за Лихолетова Олег потянул меня в сторону.

– Пойдем пообедаем, – предложил он. – А то эти два гаврика как зацепятся языками, то не остановить. Синицыну после твоего ухода так досталось, что он тоже покинул зал, глубоко оскорбленный. А народ, кстати, начал обсуждать, действительно ли там цифры, и пришел к выводу, что ты прав.

– Естественно, я прав.

Олег привел меня в кафе не при гостинице, а чуть в отдалении от нее. Еда была вполне пристойной, но есть особо не хотелось – я чувствовал зверскую усталость. По-хорошему бы сейчас поспать часа два, но тут у Олега зазвонил телефон и после короткого разговора дядя сообщил, что мне разрешено опять присутствовать на заседании, потому что возмущенный моим поведением господин ушел и больше не появится.

– Только ты постарайся больше никого не оборжать, – попросил Олег. – Синицын – фиг бы с ним, он все равно воспринимается как шут, а вот ссора с кем поприличней для нашего отделения может плохо закончиться.

Глава 8

К концу обеда мне настолько поплохело, что это стало видно невооруженным глазом.

– Илья, мне кажется, тебе нужно показаться целителю, – забеспокоился дядя.

– Я только и делаю в последнее время, что показываюсь целителям, – хмыкнул я. – Последний раз – вчера. Аккурат после целительского заклинания и страдаю. Олег, я справлюсь. На заседание не пойду, отваляюсь в гостинице.

– Уверен?

– Уверен. Перенапрягся сегодня. А завтра на твоем выступлении как штык буду.

Олег хмурился, но возразить ему было нечего: по сравнению с известными ему целителями я был куда более умел в плане знаний, хотя и не слишком опытен в плане их применений.

Так что я отправился в гостиницу и лег спать под песцовское нудение о том, что он меня предупреждал о недопустимости перенапряжения. Уснул я только после порции алхимии, а проснулся от противного телефонного звонка, который вплелся в мой сон как жужжание огромного комара, пытающегося хоботом проковырять мне голову.

– Слушаю, – бросил я, даже не посмотрев, кто звонит. Почему? Глаза не открывались.

– Илья, почему ты так долго не отвечал? – с ходу наехала на меня тетя Алла.

– Я спал, тетя Алла, – зевнул я в трубку. – Неважно себя чувствую.

– Еще бы ты важно себя чувствовал в такой компании. Олег – редкостный раздолбай, – орала она в трубку. – Ты в состоянии доехать до целителя? Я попрошу Живетьева тебя глянуть.

– Господи, тетя Алла, я траванулся немного, со мной ничего страшного не случилось, – заорал уже в трубку я. – Я не маленький, как-нибудь разберусь с собственными болячками.

– То, что ты вырос, не делает тебя взрослым, – рявкнула она. – Если тебя беспокоит вопрос оплаты, то я беру его на себя. С любым целителем Верейска у меня возможны взаиморасчеты.

– Я не в Верейске, – злорадно сказал я, окончательно проснувшись и наконец сообразив, с чего она так переживает за мое здоровье. – Я в Дальграде на археологической конференции.

– В Дальграде? Да ты с ума сошел! – взвилась она от злости. – Тебе учиться нужно, о будущем думать, а не о том, как потрафить дядюшке с его идиотскими закидонами. Олег – пустой человечишка. И занятие у него – одно из самых идиотских, какое только можно представить.

– Олег – единственный, кто от меня не отвернулся, когда стараниями вашего сына меня выставили из Рода, – напомнил я. – Так что для меня он самый надежный человек.

– Я понимаю, что в тебе говорит обида, – сменила тональность тетя Алла и заговорила почти ласково, – но от общения с ним у тебя будут одни неприятности. Он безответственен и никогда не соблюдает технику безопасности. Только вспомни, что случилось, когда у него взорвался артефакт при Володе. Ты себе такую же судьбу хочешь?

– Моя судьба, тетя Алла, должна беспокоить вас в последнюю очередь. У вас есть сын, вот за него и переживайте. Кстати, как там у него дела?

– Не беспокойся, у него все нормально, – сухо ответила она, наверняка сообразив, что если скажет, что и в этот раз она звонила из-за проблем у Владика, то я могу чего-то заподозрить. – В отличие от тебя, он успешно учится, а не шастает по сомнительным мероприятиям. Когда эта конференция заканчивается?

– В среду.

– И ты целых три дня учебы пропускаешь? О чем ты вообще думаешь?

Ее злость прекрасно передавалась по телефону. Еще бы: она уверена, что Владик, который сейчас бьется в истерике от своих позорных показателей в училище, на целых три дня отрезан от моей силы. Это она еще не знает, что отрезан навсегда, потому что второй раз пиявку я поставить себе не дам. Очень уж мне не понравились последствия ее снятия.

– С учебой у меня все в порядке, а с администрацией академии это согласовано. Им выгодно мое участие в конференции, они с него какие-то баллы получают за научную деятельность организации.

– Безобразие, – зло выдохнула тетя Алла в трубку и не прощаясь отключилась. Хотя, возможно, у нее просто перегорел телефон от источаемых эмоций – ее злость обжигала на расстоянии даже меня, что уж говорить о хрупких предметах, которые рядом.

Я отложил телефон и было опять прилег, но сон уже улетучился, да и почувствовал я себя много лучше. Меня больше не трясло и почти не жгло изнутри. А известие о проблемах Владика вообще подействовало весьма бодряще и мотивирующе на дальнейшие подвиги. В больницу сегодня я наведаюсь еще раз, но позже, когда симптомы смягчатся еще сильнее, на конференцию смысла идти не было – до окончания осталось минут двадцать, поэтому я решил поискать информацию о дальградском Проколе, который оказался именно там, где я засек метки Шелагина и Грекова.

Раньше я этим если и интересовался, то довольно поверхностно, поскольку не знал, на что нужно обращать внимание. Сейчас же мог сказать, что дальградский Прокол был куда выше уровнем, чем те, в которых мне довелось побывать. На их сайте было несколько видео, снятых в режиме боя камерой со шлема. Что могу сказать. За те пятнадцать минут, что я смотрел первое видео, один бой перетекал в другой несколько раз. Успевали ли там собирать ингредиенты – осталось за кадром. А вот от входа далеко уйти не успели – на заднем плане постоянно маячила арка портала.

И в таких условия народ умудрялся делать переходы от Прокола до Прокола? Разве что очень быстро бежать, заливаясь алхимией и не ввязываясь ни в какой бой? А случаи переходов от Прокола к Проколу были. Об уровнях Изнанки не знали, но упоминали о нескольких сетях переходов по ней, которые никак не пересекались. Экстремалы, которые переходили через Проколы из страны в страну, встречались регулярно, но не все из них жили долго и счастливо. Хорошая экипировка не гарантировала выживания, хотя существенно повышала его вероятность.

Попалась информация и о том, что на Изнанке пытались строить что-то типа фортов, но пока их твари разрушали быстрее, чем успевали возводить. Ни одного законченного здания не было, хотя попытки их сложить не прекращались.

«А что там было с фортами на Изнанке во времена твоего создания?» – заинтересовался я.

«Разумеется, строили», – согласился он.

«Домик целителя сохранился, а они нет?»

«На Изнанке высоких уровней строили подземные бункеры, – пояснил симбионт. – Но их было не так уж и много, потому что на таком транспорте, как у тебя, по Изнанке в принципе можно было ездить спокойно, а бункеры использовали ученые для экспериментов».

Которые, предположительно с Изнанки без транспорта попросту не смогли выбраться…

«Но если бункеры сохранились…»

Я начал прикидывать, где взять столь интересную информацию о месте их расположения, потому что в таких бункерах может быть все что угодно.

«Их могут до сих пор использовать, – остудил меня Песец. – Только знает об этом крошечная группа людей».

«А между бункерами подземных переходов не было?»

«Дорого… – засомневался Песец. – А вообще, не знаю».

Помечтать мне не дали, потому что в номер вернулся Олег, причем не один, а в компании Лихолетова, что было ожидаемо, и Зимина, что удивило. Я вышел в гостиную номера и поздоровался.

– Аристарх Петрович настоял, – смущенно пояснил Олег на мой невысказанный вопрос. – Сам с Иннокентием Петровичем созвонился, тот нас вспомнил и согласился подойти.

– Илья очень уж нехорошо выглядел по прилете, – гордо сказал Лихолетов, – вот я и решил, что внимание целителя будет нелишним. Нет, я вижу, что Илье уже лучше, но контроль все равно будет нелишним, правда, Иннокентий Петрович?

– Разумеется.

Зимин важно кивнул и просканировал меня, после чего на его лице отразилось изумление. Он перевел сканирующее заклинание на дядю, после чего изумление на его лице сменилось задумчивостью.

– Илья, не могли бы мы с вами где-нибудь переговорить без свидетелей?

– Все так плохо? – всполошился Лихолетов. – Я же говорил: нельзя с пренебрежением относиться к собственному здоровью, оно нам всегда отомстит при случае.

– Аристарх Петрович… – укоризненно сказал Зимин. – Разве я что-то говорил о проблемах молодого человека? Мне нужно задать ему несколько вопросов, которые не для посторонних. Я бы сказал, это близко к клановым секретам.

– Вот как?‥ – Лихолетов заинтересованно вытянулся, явно желая оказаться поближе к чужим секретам, а еще лучше – прямо в них. Потому что археологу по роду деятельности приходится по уши оказываться в секретах, пусть и давно умерших людей.

– Я могу поставить защиту от прослушивания, – предложил я.

– Да вы разносторонний молодой человек, – восхитился Лихолетов.

– Аристарх Петрович, давайте мы спустимся в кафе, а Илья к нам чуть позже присоединится, – предложил Олег.

Лихолетову уходить не хотелось, хотя он и понимал, что все равно ничего не услышит.

– Илья точно будет в состоянии к нам подойти? – забеспокоился он. – Не лучше ли заказать ужин в номер?

– Я точно буду в состоянии подойти, Аристарх Петрович.

– Ну что ж, – он тяжело вздохнул, и они с Олегом покинули номер. Но защиту от прослушивания я все равно поставил, потому что не был уверен, что нас не захочет прослушать кто-то еще.

– Каким образом вам удалось снять блоки и заполучить улучшенную регенерацию? – наехал на меня Зимин. – Этот кто-то очень сильно подставляется. Живетьевы не простят самовольства.

– Живетьевым пока не до меня: их ограбили.

Он пренебрежительно махнул рукой

– Боже мой. Да не пройдет и недели, как Арина Ивановна найдет грабителей и ноги с руками им поменяет. И это в самом лучшем случае. Она не церемонится с теми, кто ей мешает.

Я сильно сомневался в способности Живетьевой найти грабителя, если вдруг ему самому не придет в голову ей покаяться. В том, что мне это в голову не придет, я, напротив, был уверен – у нее не было ни малейших способов давления на того, кого она даже не подозревала.

– Почему бы тем, кому мешает она, не объединиться против Живетьевых?

– Вы не понимаете молодой человек, она не только глава целительской гильдии, ее поддерживает император. Поэтому она определяет политику среди наших целителей. И те, кто идет против ее интересов, считаются выступающими против интересов империи.

Я не думал, что если императору представить доказательство живетьевских планов, то он останется столь же лояльным к этому целительскому роду. Но пока и доказательств весомых не было, и предоставлять надо было так, чтобы самому не оказаться среди тех, кого решат отправить в расход для сохранения секретности.

– Кто вам снял блоки? – внезапно спросил Зимин.

– С чего я должен быть с вами откровенен? Вы солгали, когда вас вызывали определять, является ли моим отцом Шелагин.

– Я не солгал! – возмутился он. – Я могу о чем-то умолчать, но я никогда! Слышите? Никогда не скажу ложь. Вы не имеете отношения к Шелагиным. И это – совершенно точно установленный факт.

Он выглядел слишком уверенным, чтобы я усомнился в том, что он говорит правду.

– То есть вы не видите маскировочных плетений? – удивился я. – Блоки видите, а маскировочные плетения – нет? Их даже я вижу.

– Вы про что?

Пришлось объяснить. Потом показать. Потом еще раз объяснить и показать, после чего Зимин наконец обнаружил присутствие в моей ауре посторонних включений.

– Признаться, я всегда считал это особенностью ауры, – смущенно сказал он. – А это точно маскировочное плетение, а неотъемлемая часть вашей ауры?

– Точно. Я даже снять могу, но вот поставить, увы, нет.

– То есть и блоки вы себе и дяде снимали сами? – сообразил он. – Илья, вы должны мне помочь.

– Перед тем как мы продолжим разговор, вы дадите мне клятву, потому что я уже и без того сказал вам слишком много чего опасного для собственной жизни.

– У меня есть ученик, ему заблокировали Силу. Я вам дам любую требуемую клятву, если вы этот блок снимете, – выпалил он. – Потому что Павел… он нынче в состоянии, близком к самоубийству. Знаете, если сильному магу внезапно отрезали доступ к силе, у него начинается ломка.

– Но, если вы знаете о блоке и знаете, кто его поставил, почему вы не потребуете снять?

Зимин посмотрел на меня как на несмышленыша. Возможно, в его глазах я таким и выглядел, потому что совершенно не разбирался в хитросплетениях внутри целительского гадюшника.

– Я потребовал, но Арина Ивановна поставила такие условия… Неприемлемые для меня. Я все же в первую очередь целитель. Выполнить ее условия – это полностью перечеркнуть целительство для меня и Павла. Когда она поняла, что я не пойду на ее условия, она предложила уже Павлу перейти к ней под клятву. Он отказался, поставив крест на своем будущем… Не смотрите на меня так, Илья. Поднять общественный скандал – поставить под удар всю свою семью. Меня от Живетьевой прикрывает только то, что я нахожусь в императорской структуре, и то относительно. Если я превышу допустимый для Живетьевых уровень нелояльности, то…