Текст книги ""Фантастика 2025-114". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

И направилась на выход.

«Не особо твое соблазнение работает», – грустно сообщил я Песцу.

«Почему вдруг мое? Мое работает прекрасно. Это твое дает сбой, – важно ответил он. – И ты его сейчас не использовал. И не рекомендую. Поплывет как Грабина – проблем не оберешься».

Мысли Песца и Таисии явно двигались в одном направлении, потому что она остановилась у двери повернулась и спросила:

– Илья, у тебя что-то было с той целительницей?

– С какой?

– Не притворяйся, что ты не понял. С той, что тебя целовала на соревнованиях. Она выглядела влюбленной.

– Честно? Грабина сыграет что угодно, это живетьевская креатура, которая была отправлена в Верейск с вполне определенной целью: привести меня под клятву в клан Живетьевых. Точнее, отправили двух: первую – целительницей в академии и вторую – в мою группу. Как ты думаешь, если я это знаю, могло у меня с кем-нибудь из них что-то быть?

Таисия наклонила голову к плечу и прикусила нижнюю губу.

– Могло. Если это было в твоих интересах, – неожиданно сказала она.

Рассказывать, что я действительно использовал Грабину, я, разумеется, не стал. Для этого даже Соблазнение учить не надо, чтобы понять – тема опасная.

– В моих интересах – держаться подальше от Живетьевой и ее шпионок и притворяться, что я ничего не знаю. Они меня у дома караулили, представляешь?

– Нет, – хихикнула Таисия. – Не представляю. Зачем?

– Не знаю. Мне удавалось успешно уклоняться от общения с обеими. Тася, еще раз огромное спасибо за Глюка. Он выглядит довольным после твоего присмотра.

– Это вряд ли. Он такие суровые мины корчит, когда мы остаемся вдвоем. Значит, говоришь, ничего у тебя с той целительницей не было?

Возвращение к предыдущей теме было неожиданным и неприятным, мозг предложил единственный выход из положения, при котором ничего отвечать не нужно, и я им с радостью воспользовался, накрыв Тасины губы своими. Поначалу осторожно, не зная, как она отреагирует на поцелуй вообще, но после того, как ее руки оказались у меня на шее, Грабина перестала волновать нас обоих. И если бы не Глюк, вполне возможно, что мы вернулись бы на диван или даже…

Этот маленький паршивец стоял на страже нашей нравственности, поэтому тоненько затявкал, намекая, что конкуренты на мою любовь ему не нужны.

– Ревнует, – попыталась пошутить Таисия, глядя на меня чуть расфокусированными глазами. – Я побежала. До вечера.

Она вывернулась из моих объятий и выскочила за дверь, только каблучки застучали, а я еле удержался, чтобы не побежать за ней, счастливо улыбнулся и повернулся к щенку:

– Эх ты, Глюк… Где твоя мужская солидарность? Приличный пес сделал бы вид, что его здесь нет.

Щенок неуверенно вильнул хвостом и решил, что пока он неприличный пес, так как двинул ко мне с удвоенной силой, давая солидную нагрузку на лапы. По дороге он остановился только один раз, чтобы напрудить лужу, с которой тут же справились бытовые заклинания особняка. А мои бытовые заклинания справились с очисткой опустевшей бутылочки.

Подхватив щенка, я отправился в свою артефактную мастерскую пытаться создать для него вариант ночного кормления. Потому что вставать ночью на каждый писк у меня желания не было. Мне сейчас не высыпаться нельзя – у меня слишком серьезные вещи на кону стоят. Я понимал, что через пару недель в этой системе необходимости уже не будет, но пары недель у меня не было. Зато была необходимость в прокачивании артефакторики, для чего придумывание нового артефакта подходило как нельзя лучше.

Занимался изготовлением артефакта я, разговаривая с Глюком. Очень понимающий собеседник оказался: выслушивал с серьезным видом и только подтверждающе кивал в особо серьезных моментах. Ну, или тогда, когда уставал держать голову на весу. Под конец он вообще лег под моим стулом и устроил голову на моем ботинке, да так и уснул.

А я отлаживал артефакт. Каркас-то там был неизменный, а вот основу под заклинания я портил одну за одной, даже не особо расстраиваясь по этому поводу. Потому что я успел их перепортить столько, что затраты на прокачку артефакторики уже превысили все разумные пределы.

Сначала артефакт не реагировал ни на какой раздражитель, хотя блоки по перемешиванию и заливанию функционировали отдельно отлично. Я туда еще очищающее заклинание пристроил, которое срабатывало, стоило уровню в бутылочке перестать опускаться в течение пяти минут. Потому что храниться приготовленная смесь могла недолго и лучше сделать новую порцию, чем щенок отравится несвежей пищей. Потом наконец начало включаться на попискивание, и я сразу же сообразил, что логичней включать на прикосновения к соске. Пищать и лаять щенок может не только тогда, когда хочет есть. Он вообще на редкость общительный. Возможно, это пройдет с возрастом? Взрослые собаки двигаются как тени и не издают лишних звуков. Как бы то ни было, пришлось переделывать основной блок.

В конечном счете устройство получилось довольно громоздкое, соединенное с подогреваемой лежанкой и замаскированное кусками меха камнеплюя – другого материала под рукой у меня не нашлось. Так что, наверное, Глюку досталось самое дорогое кормящее устройство, хотя если бы его спросили, он наверняка предпочел бы мать. С этим я ничего не мог поделать, но вот устроить питомца покомфортней – вполне.

Глава 9

На ужин пришлось идти вместе с Глюком, засунув того внутрь куртки, чтобы не замерз. Голова торчала снаружи, чему щен был очень рад. Можно сказать, что по его мордахе расплывалось блаженство. По моей тоже, потому что в этот раз приготовлением еды занимался не я, а Греков. От посторонних решили отказаться, потому что речь могла зайти о чем-то, не предназначенном для чужих ушей.

Собственно, нужно было только пожарить колбаски в специально оборудованной для этого беседке. Там даже нашлась плитка для емкости с глинтвейном, чтобы тот постоянно был горячим. Жесткой необходимости именно в горячем питье не было: беседка была оборудована не только для готовки, но и для комфортного отдыха, так что замерзнуть было невозможно. Единственный минус – темнота, но и та была исключительно за границей беседки, внутри было собственное освещение, регулируемое от очень яркого до совсем незначительного. Мы выбрали уютный полумрак, который не совсем соответствовал обстановке (Шелагину-старшему о желании Беспаловой разорвать помолвку и отдалиться от нас я сообщил), зато позволял скрывать выражение лиц.

Лакей полностью сервировал стол, после чего удалился. Одними холодными закусками мы не обойдемся: у Грекова на подходе были первые колбаски.

– Боже, какое милое место, – сообщила нам всем Беспалова. – Летом здесь наверняка будет особенно красиво. Мне кажется, это место рассчитано на танцевальную вечеринку. Жаль, что мы этого не увидим.

Она выразительно вздохнула, покрутила в руке бокал с глинтвейном и отпила пару глотков.

– Почему не увидите, Калерия Кирилловна? – с деланным удивлением спросил Шелагин-старший.

– Мне поступила информация из проверенного источника, что Константин Николаевич подписал приказ на устранение всех вас, включая Илью. Разговор неприятный, и не хотела бы его заводить, но и молчать с моей стороны тоже неправильно. Тем более что это напрямую касается меня и моей дочери. Как и в случае с Живетьевой, мы можем стать случайными жертвами при нападении на вас.

– Дражайшая Калерия Кирилловна, у Живетьевой были претензии и к вам.

– Не столь серьезные, как к вам, – парировала Беспалова. – И поскольку Арина Ивановна выжила, вы должны понять, почему я хочу отойти в сторону и расторгнуть помолвку.

Она выговорила всё это торопливо, как будто боясь передумать. Или просто хотела поскорее разделаться с неприятными обязанностями и уйти.

– С чего вы взяли, Калерия Кирилловна, что вам позволят отойти в сторону? Живетьева ничего и никогда не забывает.

– Павел Тимофеевич, я не о себе переживаю. О дочери. Именно ее я хочу вывести из-под удара, чтобы ее имя не связывали с вами.

– Так уже связали. На соревнованиях она была гостьей Ильи.

Сама Таисия сидела тихо, разглядывая пол. Там, конечно, лежала довольно интересная плитка, но она такого внимания не стоила. Я наполнил бокал глинтвейном, на тарелку положил нарезку деликатесов и протянул все это девушке. Показалось, что поначалу она хотела отказаться, но потом все же взяла, коротко поблагодарив.

Глюк проводил тарелку с мясом весьма заинтересованно, но даже в качестве поощрения ему такое давать нельзя – слишком много специй, не полезных собаке. И рано ему еще что-то давать, кроме специальных щенячьих смесей. Так что пусть обижается, но сегодня ему мяса со стола не будет.

– Боже мой, кто там будет помнить про это через год?

– Фадеев? Или вы решили заключить помолвку с ним?

– Господь с вами, Павел Тимофеевич, что вы такое говорите? Разумеется, нет, с приличным молодым человеком из хорошей княжеской семьи.

– То есть у вас уже и запасной жених на подходе? – продолжил допытываться Павел Тимофеевич, как будто он про это не знал.

– Именно так, – бросила Беспалова. – Они согласны внести за нас штраф.

– И вашей дочери нравится такая ситуация, когда ее передают из рук в руки как предмет обстановки?

Спрашивал он не просто так: сначала выяснил у меня, не хочу ли я тоже расторгнуть помолвку, стоит ли вообще за нее держаться. Потому что Беспалова сейчас становилось более токсичной для нас, чем мы для нее.

– Нет, – ответила Таисия, – мне не нравится. Я против разрыва помолвки. Я считаю, что разрыв ничего не изменит. Мы только покажем, что на Беспаловых нельзя полагаться.

– Тася! – рявкнула ее мать. – Я не собираюсь отказывать в помощи Шелагиным. В посильной помощи, поскольку я признаю, что мало чего могу сделать. Но Шелагиных уже дважды пыталась взорвать Живетьева, а теперь за дело возьмется императорский отдел устранения. На нас подобный приказ не выписали, но, если мы будем рядом, можем пострадать за компанию. Плакать по нам император с Живетьевой не будут, уж прости. В первую очередь я должна думать о своем княжестве и о своих детях.

– Тогда вы должны понимать, что только в единстве мы дадим отпор. И я не исключаю, что в отношении приказа вас ввели в заблуждение. Потому что приказ на устранение княжеской семьи – это явное превышение императорских полномочий.

– Когда это Константина Николаевича останавливало? – Беспалова вздохнула и с трагической миной на лице подцепила вилочкой кусочек копченого осетреца. – Нет, информация верная.

– От человека, который хотел бы заполучить в свою семью Таисию? Вы уверены, что не делаете ошибку? Кроме того, я не исключаю, что предложение вам сделано с целью нас рассорить и, приняв его, вы в результате останетесь ни с чем.

Беспалова так и застыла с вилкой в руке, не донеся рыбу до рта. Такой вариант ей в голову не приходил.

– Это наверняка недружественный нам князь, – продолжил добивать ее Шелагин.

– Но мы почти подписали с ним договор о намерениях.

– Вот и останетесь с договором на руках, безо всяких намерений с его стороны. Мы пытаемся создать коалицию, они – ее разрушить.

В конце концов Беспалова выдала фамилию князя, обратившегося к ней с предложением. Это оказался тот самый, кто держал в кабинете два кинжала из изнаночного металла. Знал бы – я бы и сокровищницу его проредил. На войне как на войне.

– И все же я опасаюсь за будущее Таисии, – заявила Беспалова. Возможно, я бы оставила этот вопрос, если бы Илья завещал что-нибудь невесте. Например, этот дом.

– Чтобы у вас тоже появилась причина желать смерти моему сыну? – мрачно сказал Шелагин-младший. – Я против. Отец, мне кажется, мы с этой помолвкой совершили ошибку. Стоит прислушаться к просьбе Калерии Кирилловны и разорвать.

Пришлось вмешаться.

– Никто ничего разрывать не будет. Мы сумеем за себя постоять даже против императорских спецотрядов. Калерии Кирилловне не стоит волноваться.

– Ой, не знаю, Илья, – скептически сказала Беспалова. – Ходят слухи, что конкретно в этом подразделении дают сохранившиеся заклинания Древних в полном объеме. Я вас предупредила. По помолвке подумаю, хотя я собиралась вместе с Тасей выехать этим вечером в гостиницу.

Тон у нее был уже не уверенный, а такой, позволяющий себя уговорить, чем и занялся Шелагин-старший, почти не прилагая усилий для достижения нужного результата. Все же ему удалось заронить сомнение в голову Беспаловой, теперь она будет размышлять над причинами, по которым ей поступило столь щедрое предложение.

– Тухлый она союзник, – вполголоса сказал Греков, когда я к нему подошел. – Да князья все такие: при сомнительных обстоятельствах вильнут в сторону – и поминай как звали.

Я кивнул, соглашаясь с ним, и взял емкость с готовыми колбасками, чтобы отнести на стол.

– Запускать еще одну партию или хватит? – спросил Греков.

– Хватит, – решил я.

Все равно в основном не ели, а болтали. Беспалова так вообще только глинтвейн и пила. По крошечному глоточку, буквально прикладываясь губами к бокалу и сразу отстраняясь. Видно, хотела оставить голову трезвой – пока было заметно, что результатами разговора она недовольна.

Глюк возился за пазухой, привлеченный вкусными мясными запахами. От предложенной смеси он отказался, зато тянулся к колбаске, пробу с которой я снимал. Он столь жалобно при этом поскуливал, что появилось желание поскорее отсюда уйти. Иначе Глюк скоро зарыдает в голос, напрочь испортив впечатление от ужина на свежем воздухе.

Впрочем, ужин не затянулся. Вскоре Беспалова ушла, прихватив с собой дочь. До гитары, которую я предусмотрительно принес с собой, дело даже не дошло.

– Она так и будет у вас за спиной проворачивать свои делишки, Павел Тимофеевич, – заметил Греков.

– У всех нас есть свои интересы, – отмахнулся Шелагин-старший. – Теперь бы выяснить, есть ли этот приказ или это вранье. От этого зависит, как действовать дальше.

– Попробовать можно, – кивнул Греков. – Результат не обещаю. У меня в императорской богадельне слишком слабые контакты. Завтра с утра займусь. Там личная встреча необходима.

Глюку окончательно надоело сидеть без движения и без вкусной еды, и он жалобно заскулил.

– Что, друг, кормят всякой дрянью, а сами жрут вкуснятину? – понимающе покивал Греков. – Но это ненадолго, вечер не задался, скоро разбежимся.

– Алексей Дмитриевич, можете приглядеть за Глюком, но так, чтобы никто не понял, что меня в особняке нет. Мне по делам в город сгонять нужно.

– Вот блин, кем только не был, а сейчас в щенячью няньку переквалифицируюсь – проворчал он, принимая щенка, возмущенного перемещением, вместе с подкладочной пеленкой и бутылочкой, которую Глюк показательно игнорировал.

– Я примерно на час-полтора. Высидите здесь?

– Куда денемся? Если надо создавать эффект твоего присутствия – будем создавать.

Шелагин-младший дернулся, наверняка собираясь спросить, не в опасную ли авантюру я собираюсь ввязаться. Но был остановлен предупреждающим взглядом Грекова, который уже не первый раз при мне говорил, что друг слишком стремится меня опекать.

Я кивнул и легкой пробежкой добрался до ограды, через которую переместился Переносом. Порталами по темноте я не рисковал пользоваться, поэтому до дороги тоже пробежался, а там уже привычно в кузове грузовика добрался до города. В городе освещение работало прекрасно, поэтому перемещение пошло бодрее и вскоре я был уже у военного училища. А потом – и на его территории. Разумеется, под невидимостью и остальными столь необходимыми диверсанту заклинаниями. Что я могу сказать? Если будущее нашей страны зависит от выпускников этого училища, то будущее нас ждет так себе.

Был ли здесь Фадеев? Наверняка. Вот только точек жизни было столько, что в глазах зарябило. И как среди них вычленить фадеевскую?

Повезло, что курсанты проживали в казармах, причем в соответствии с курсом. Осталось найти нужную, что потребовало не так много времени. Но Фадеева там не было. Вообще не было никого, кроме дневального. Причина выяснилась совсем скоро: грязные и мокрые курсанты вернулись с вечерней пробежки. Фадеев среди них обнаружился сразу, и настроение у него было так себе. Ничего, еще немного – и оно ухудшится до невозможности. Фадеев подхватил полотенце и чистое белье и потопал в душ. Душевые там оказались не общими, а отдельными кабинками, что существенно облегчило мою задачу.

Я прошел вместе с Фадеевым. Поставил защиту от прослушивания и использовал замечательное целительское заклинание по обездвиживанию. Пришлось курсанта поддержать, чтобы он не разбил голову о кафельный пол – пока в мои планы не входило прореживание популяции Фадеевых.

Из невидимости я не выходил, но сделал так, чтобы меня стало слышно. Правда, пришлось использовать изменение голоса.

– Тебе говорили держаться подальше от Беспаловой? – прохрипел я пропитым голосом, подходящим разве что запойному пьянице.

– Вы где? И кто вы? – испуганно проблеял Фадеев.

– Здесь вопросы задаю я, если не хочешь захлебнуться в душе.

Я чуть сдвинул Фадеева по полу, и этого оказалось достаточно, чтобы он завопил:

– А-а-а, не надо! Я все сделаю, что вы хотите!

Он орал изо всех сил, потешно вращая глазами. Испугался он сильно. Под ним даже появились дополнительные потеки жидкости сомнительного происхождения.

– Повторяю. Тебе говорили держаться подальше от Беспаловой?

– Говорили. Я к ней не подхожу даже.

– Прекращай шантажировать. И своим приятелям в лицее скажи, чтобы отстали, понял?

– Я на лицей влияния не имею, – заюлил он.

– Когда приду в следующий раз, не буду спрашивать, имеешь ли ты влияние, просто утоплю. Предположительно в унитазе. И в таком виде, что появится много вопросов к твоим пристрастиям. Ты меня понял?

– Понял…

– Если твои приятели не прислушаются к твоей просьбе – значит, ты ее плохо донес и заслуживаешь смерти. Второго предупреждения не будет.

– Все сделаю, – испуганно выдавил Фадеев. Голый, распластавшийся на кафельном полу в луже собственной мочи, он выглядел необычайно жалко. Но такие типчики прекрасно действуют исподтишка и очень мстительные. Глаза у Фадеева были нехорошие, даже появилось желание превентивно его все-таки прибить. – Да мне Беспалова вообще не нравится. Это идея отца: заполучить мне княжну. Мне и кто попроще сгодится.

– Не забудь перед ней извиниться. Это будет основным доказательством, что ты двигаешься в правильном направлении. От твоих приятелей из лицея извинения тоже нужны. Мы договорились?

– Договорились, – торопливо подтвердил он.

Я убрал защиту от прослушивания, снял с Фадеева целительское обездвиживание и переместился из кабинки наружу, чтобы с интересом слушать, как он там бесится, вернув контроль над телом и пытаясь зацепить хоть кого-то.

– Эй, Витек, у тебя все в порядке? – недоуменно поинтересовался один из пришедших с ним курсантов.

Фадеев открыл дверцу душевой и уставился на интересующегося.

– Посторонних не видел?

– Здесь? – удивился тот. – Откуда?

Фадеев принялся ругаться, выплескивая из себя накопившийся страх. Курсант принял ругань на свой счет и в ответ тоже не стал сдерживаться. Слушать, как они орут друг на друга, я не стал. Неинтересно это мне было. Если Фадеев прислушается к голосу разума – узнаю завтра, если нет – придется выполнять угрозу с унитазом. Потренироваться, так сказать, перед охотой на старушек…

Вернулся я тоже без проблем и довольно быстро. За это время компания еще уменьшилась. В беседке остались только Шелагин-младший с Грековым. Глюк ползал по полу, безуспешно ища что-то вкусно пахнущее и съедобное. Мое появление задало новый вектор его движению.

– К приему знаний готовы? – поинтересовался я.

– Это мы всегда готовы, – благодушно ответил Греков. – Прямо здесь передавать будешь?

– Нет. В дом вернемся, где я вас усыплю, чтобы не знали, как происходит передача, – предупредил я. – Утром проснетесь с новыми знаниями.

– О таком обучении я мечтал все детство. Потом понял, что так бывает только в сказках, – заметил Греков.

– Завтра будет возможность проверить.

Я выдал обоим отрезвляющее зелье, потому что неизвестно, как на пьяные мозги ляжет, а так, пока дойдем, оба полностью в себя придут. Гитару я захватил, а больше ничего брать не стал. В конце концов, должны же чем-то заниматься и привезенные Шелагиными слуги. Вот пусть в беседке всё разгребут.

Спальни Грекова и Шелагина-младшего оказались рядом. Первым я предложил осчастливить Грекова. Шелагин отправился к себе, а мы с Алексеем Дмитриевичем прошли в его спальню.

– Нового чего услышал?

– Я с Фадеевым разбирался, чтобы в сторону Таисии не смотрел.

– Успешно?

– Посмотрим. Будет неуспешно – повторю. Никак вы, Алексей Дмитриевич, боитесь?

– Есть немного. Не люблю, когда процесс не контролирую, – признал он.

Пришлось его усыплять без предупреждения, после чего я надел браслет и вставил нужный модуль. Индикатор загорелся и погас только тогда, когда пакет ушел полностью. Браслет-змейку я забрал и снял целительский сон, после чего спальню Грекова покинул и перешел к Шелагину.

– Александр Павлович, – сказал я, – вам я предлагаю выбрать из двух вариантов.

Я вывалил на него свои размышления по поводу регенерации, которая идет с целительством, предупредив, что это может как помочь, так и оказаться пустышкой, а прокачивать придется полностью, потому что только максимальная регенерация восстанавливает всё.

– Регенерация в любом случае лишней не будет, – с сомнением сказал он.

– Тогда первым ставим целительство, – предложил я. – А тот пакет, что у Грекова, получите через неделю.

– Может, наоборот? В моем случае неделя ничего не решит, а мы с Алексеем сможем отрабатывать в паре. То есть я в принципе против целительства ничего не имею, но в приоритете – боевые заклинания, особенно в нынешней ситуации.

Довод был веский, поэтому после усыпления я и Шелагину поставил ДРД. Посмотрим, что получится…