Текст книги ""Фантастика 2025-114". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Соавторы: Андрей Сантана,Мария Лунёва,Инди Видум,Иван Шаман,Павел Ларин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 337 страниц)

Глава 13

– Спасибо, я тоже рад тебя видеть, – улыбнувшись ответил я, чем заставил девушку приподнять бровь.

«Не хочу вмешиваться, но у неё участилось сердцебиение и выделились…»

«Достаточно было сказать, что она смутилась», – прервал я Сару.

– Не знаю, что именно ты имеешь в виду, – сказала Жанна, поправив локон, выбившийся из причёски за порозовевшее ушко. – Я лишь говорю о том, что не зря доверила тебе важную должность. Ты оправдал ожидания.

– А я-то думал, что местами их даже превзошёл, – усмехнулся я. – Но спасибо за напоминание о должностных обязанностях. Увы, но уйти, бросив своих подчинённых, я не имею права.

– Ты отказываешься от защиты и привилегий инквизиции?

– Инквизиция откажет мне в защите и привилегиях из-за того, что я добросовестно выполняю обязанности комиссара?

– Как ты поставил вопрос, – скривилась Барсова, а затем, усмехнувшись, махнула офицеру. – Хорошо, я тебя поняла. Можете забирать его.

– Отлично. Дворян среди вас нет, инквизиция вас не защищает. Оружие сдать! – рыкнул офицер Волковых.

– Подержишь у себя? – спросил я у Жанны, протянув её ножны с благословенным кинжалом.

– А, ну то есть оружие ты мне можешь доверить, а упростить мне жизнь не хочешь? – хмыкнула инквизитор, и, выхватив у меня ножны, развернулась и пошла не оглядываясь. Хотя чёрт с ним, вид сзади у неё реально был загляденье. Недаром Иван восхищался её кормой.

– Так нам что, реально оружие сдать? – проговорил Манулов, положа ладони на рукояти револьверов.

– Только под опись и роспись, чтобы потом ничего случайно не потерялось, – громко, чтобы все слышали, сказал я. – Мы не оказываем сопротивления, господин офицер, наоборот, мы хотим соблюсти все формальности и правила.

– Ты ещё будешь мне указывать, что делать? – рыкнул Волков.

– Хотите угрожать комиссару, пережившему бедствие в передовом капонире? – усмехнувшись спросил я, и по одному движению руки все бойцы, скопившиеся на стене, положили руки на оружие, заставив обороняющихся отступить на шаг. – Давайте не усложнять друг другу жизнь. Будем сохранять законность действий.

– Вы мне угрожаете? – севшим голосом прорычал офицер. – Бросьте оружие!

– Назад! – рявкнул я, да так, что даже сам не ожидал такого эффекта. Большая часть охранников реально сделала шаг, а то и два назад. Кто-то чуть не свалился со стены. Некоторые вздёрнули стволы, но стоящие у меня за спиной бойцы тоже обнажили обрезы и револьверы, но больше всего испуганных взглядов сосредоточилось на пушке тяжело дышащего Быкова и на спокойно висящем у меня на груди ружьё.

– Офицер, вы хотите устроить бойню, или исполнить закон? Если первое, будьте уверены – выживем мы, – сказал я, демонстративно держа руки подальше от оружия. – Стоит ли вежливое поведение вашей жизни? Или же вам приказали спровоцировать нас, чтобы применить силу? По глазам вижу, что да. Кто приказал? Великий князь Волков?

– Не тебе спрашивать у дворянина, – храбрясь проговорил мужчина.

– Не мне? В смысле не комиссару, отмотавшему всё бедствие на передовой? Ты это имел в виду? Решил, что ты с какого-то перепуга выше меня стоишь? А может, выше закона и слова Императора? Это хочешь сказать?

– Ты что это себе право определять, где слово Императора, а где нет, присвоить решил? – криво усмехнулся представитель Волковых, но близко подходить не спешил. – Это дело суда, а не твоё. А раз ты…

– Сел! – теперь уже совершенно осознанно рявкнул я, проверяя догадку. Сработало. Не знаю, возможно, это дух на меня так влиял, или Сара что-то подшаманила с голосом, но офицер Волковых реально плюхнулся на задницу прямо перед всеми. Наступила давящая тишина, прерываемая лишь огнём артиллерии, а затем у меня за спиной раздались нервные смешки, перешедшие в громкий хохот.

– Смотри, а команды он хорошо выполняет. Не хуже Борзых, – слишком громко, для того чтобы не быть услышанными, раздалось несколько голосов.

– Да, я вас! Да, вас!.. – вскочил офицер, красный как рак.

– Вы прямо говорите о том, что не собираетесь соблюдать законы, данные нам Императором? – громко спросил я, поочерёдно глядя в глаза собравшимся и многие из солдат тут же отворачивались и опускали оружие. – О ваших действиях будет доложено на суде и в отчёте для инквизиции.

– Ты отказался от её защиты!

– Ты чем слушал, служивый? Я отказался уходить от своих людей, догадываясь, что вы пойдёте на всякое. Ни от должности, ни от протекции, я не отказывался. И вам ещё не раз придётся пожалеть о своём поведении. Хотите забрать оружие? Нет проблем – готовьте опись, принимайте, расписывайтесь, предоставляйте документы в судебную канцелярию. Одну копию передадите в клан Борзых. Вторую в инквизицию. Так что три стандартных ведомости о передаче оружия на хранение меня устроит. А потом будем разбираться со статусом подозреваемых или свидетелей.

– Принесите ведомости, – зло произнёс офицер, но затем усмехнулся. – Если они так хотят, вместо удобных коек проведут несколько часов на свежем воздухе.

– Мы неба не видели почти месяц. Так что нам это только в Радость, – я улыбнулся, подставляя лицо свежему ветру. – Никому не пожелаю отбиваться на передовой от подобных тварей.

– Вы самовольно покинули позиции и за это поплатитесь. Все вы, – зло прошипел офицер. – Несите бумаги!

Нас и в самом деле сильно подзадержали на стене, чуть ли не полдня, так что в конце все умаялись, но в первые часы небо над головой и возможность наблюдать за злобными рыкающими офицерами клана Волковых компенсировали все неудобства. Я же использовал это время не столько для отдыха, сколько для разговора с людьми.

То, что мне удалось взять «на понт» дознавателя княжеского клана, иначе как везением не назовёшь. Сара на прямой вопрос ответила, что ничего такого во мне не меняла, чтобы производило столь внушительное впечатление на посторонних. Тигра, которого я замечал пару раз боковым зрением, выглядел вполне бодрым, не потратившимся, но и не особенно упитанным.

Теперь же мне предстояло подготовиться, к суду. Уже понятно, что «судилище» у Волковых не выйдет. Мало того что привлечена инквизиция, так и род Борзых в стороне не останется. Вопрос только, когда Ольга начнёт дёргать за ниточки, и как попробует вывернуть ситуацию в свою пользу.

Закончили мы сдавать оружие и общаться уже глубокой ночью, после чего нас развели по камерам. И если большую часть бойцов поместили в обезьянник, клетку со скамейками, то меня в удивительно удобную одиночную камеру с нормальной кроватью, раковиной и унитазом. Ну и соседом.

– Княжич, вот уж не ожидал тебя здесь увидеть.

– Говорят, ты настоящий переполох устроил. Со скандалом. И даже волка сидеть заставил, – с улыбкой сказал Данила. – Поздравляю, только как бы нам это боком не вышло. Сопротивление законной власти.

– Тут уже ничего не поделать. Современный уголовный кодекс мне раздобыть не удалось, а тот, что я помню – вряд ли актуален. Но не отдавать же им подарки и благословенное оружие, верно?

– Это да. Меня только сестра уговорила меч сдать. А так бы… – поджав губы проговорил Данила. – Эти уроды совсем обнаглели! У княжеской крови пытаться личное оружие отбирать! Кем они себя возомнили?

– Временными правителями, – ответил я, пожав плечами. – Раз главнокомандующий сезоном отвечает только за происходящее в течение девяноста ночей. Ну плюс-минус две.

– Некоторые просят назвать их Цезарями.

– А там и до царей недалеко, при живом-то императоре, – усмехнулся я, садясь на койку. – Ольга уже заходила? Есть вариант передать ей весточку?

– Если хочешь спросить, вступится ли она за тебя – очевидно, что да. Как и за моё копьё. Что бы ни решили на суде – мы неприкосновенны. Вопрос только в справедливой оценке наших действий и заслуг. Волков постарается их приуменьшить или вообще выставить недостатками и провалами. Но я поговорил с сестрой…

– Вообще, меня это мало волнует. Я больше спрашиваю за тех бойцов, которые прошли с нами это Бедствие.

– Они просто наёмники, не больше и не меньше. Получили свою плату и свободны. Ну или нет, как суд решит. А клан на их защиту вставать не обязан.

– Странное отношение, но я тебя понимаю. Есть родственники, семья, клан, а есть все остальные.

– Точно, – довольный, что до меня дошло, кивнул Данила.

– Не думаешь, что это не совсем правильно. Они всё же вместе с нами воевали, проливали кровь, чужую, но и свою.

– Так, им за это заплатят. Те места и ресурсы, которые могли бы пойти на развитие клана. Но передовой капонир – не то место, куда много желающих пойти. Да ты сам всё видел, погибла почти половина. И то, нам повезло, что ты был с нами вместе.

– Ладно… – помассировав переносицу, я несколько секунд думал, что делать, а затем встал и начал барабанить в дверь.

– Ты чего? – удивился Данила.

– Нормально всё, жди, – ответил я не оборачиваясь и продолжил стучать ногами по решётке. Своего я добился, и минуты через две к камере подошёл охранник.

– Что у вас случилось, господа? – с хорошо заметной ухмылкой спросил подошедший охранник. – Слишком жёсткие матрасы? Слишком мягкие подушки?

– Ваша гостиница выше всяких похвал, только почитать нечего, – ответил я, заставив мужчину удивиться. – Будьте добры, принесите что-нибудь интересное, только не свод законов по военной службе.

– Ха-ха, думаю, одна книжечка у меня для вас найдётся, чтиво в самый раз, – ответил охранник, и через пару минут вернулся с наигнуснейшей улыбкой. – Ох, как жаль, но остался только устав и уголовный кодекс. Держи, чтиво увлекательное, уверен тебя затянет. А вашим побирушкам вообще жизнь в корне изменит.

– Ну спасибо… – с показной досадой проговорил я, крутя в руке так необходимую мне книжку, а когда охранник отошёл, добавил вполголоса: – Делай что хочешь, только не бросай меня в терновый куст.

– Отшили тебя? – с сочувствием проговорил Данила.

– Нет, ну что ты. Я, наоборот, получил именно то, что хотел, – усмехнулся я, возвращаясь на койку. – Как думаешь, нас скоро вызовут?

– Как закончится бедствие, ещё ночей пять точно продержат за решёткой.

– Это отлично. Значит, можно не торопиться, – улыбнулся я и начал раздеваться. – В душ нас когда поведут?

– Не знаю, может, и никогда… – пожал плечами Данила.

– Ну и ладно, будем обходиться тем, что есть. – ответил я, разделся и начал обтираться мокрым полотенцем. А то кровать чистая, а мы две недели не то что не мылись – одежду не меняли. Хорошо хоть в разрушенном бункере запасов воды хватило, а то умерли бы от жажды.

– Кх-кхм… – демонстративно откашлялся кто-то за моей спиной, и я обернулся как есть, то бишь голышом. Княгиня Ольга, а это была именно она, тут же прикрыла лицо руками, но я заметил, как её взгляд мазнул по моему телу, а щёки налились румянцем. Оглянулся на зеркало, ну да, мышечная масса не уменьшилась, а вот жирков я лишился, разом став куда более рельефным.

– Советую вам поскорее одеться, – пробасил с ухмылкой князь Владимир, сопровождающий Ольгу. – Неприлично молодым девушкам в таком виде показываться.

– Так это же не я к вам пришёл, а вы к нам, – не собираясь смущаться, ответил я. – К тому же выбор у меня невелик, а ещё надо вещи постирать…

– Вам принесут сменное бельё, соответствующее вашему Статусу, – весьма двусмысленно сказала Ольга. – А сейчас потрудитесь прикрыться.

– Вот как, теперь мы на вы? Может, ещё и по фамилии? – удивился я и, взяв уголовный кодекс, прикрыл им причинное место. – Готово.

– Ну хоть так… – с небольшой запинкой проговорила княгиня. – Только смотрите, чтобы это не сочли неуважением к закону.

– Верно, а то ещё скажут, что ты все эти законы и правила на хрене вертел, – съюморил Данила.

– Так? – не оставшись в долгу, спросил я и повернул раскрытую книгу.

– Ой, фу! – Ольга резко отвернулась. – Как тебе не стыдно⁈

– О! Вот мы и снова на «ты» перешли. А вообще, мне стыдно надевать грязное. Пропахшее потом и кровью. Да и вообще между мясными валами не розами пахнет. А в суд хотелось бы прийти полностью подготовленным.

– К слову об этом. Суда не будет, – сказал князь Владимир. – По крайней мере, не над тобой. Как глава рода Борзых, княгиня Ольга потребовала отпустить своих брата и побратима. Рассмотрев предварительные обстоятельства, суд согласился.

– Это будут использовать против вас, – возразил я. – Скажут, что клан Борзых струсил и решил сбежать.

– Пусть говорят что угодно, но я не поставлю вас под удар, – наконец посмотрев на меня нормально, сказала Ольга. – Борзые не предстанут перед судом Волкова.

– Если таково твоё желание – нет проблем. Борзые и в самом деле не встанут. Но оставлять своих людей на растерзание и судилище я точно не собираюсь.

– Все наши люди будут свободны в ближайшие несколько часов.

– Под «нашими» ты подразумеваешь только копьё княжича и нас двоих?

– Разве этого мало? – удивлённо подняла бровь Ольга. – Все знают, своих мы никогда в беде не бросаем. Империя, род и клан всегда на равных позициях.

– Княгиня имеет в виду выживание Империи человечества и личные приказы Вечного императора, чтобы ты не трактовал её слова слишком широко, – пояснил князь Владимир. – Если у тебя есть такое желание, мы можем оставить тебя в камере…

– Никого мы не оставим! – тут же повернулась к дяде Ольга.

– Даже если я сам этого захочу? – спросил я, заставив девушку нахмуриться. – Как я уже сказал, у меня есть несколько людей, с которыми мы бились плечо к плечу, и пусть побратимами я их не называл, крови мы пролили немало. И бросать их я не намерен. К тому же, вполне возможно, что у меня найдётся чем удивить Волковых.

– Ты разбираешься в законодательстве? – удивлённо посмотрела на меня Ольга, затем опустила взгляд на книгу и вновь зарделась.

– У меня идеальная фотографическая Память, – чуть приврал я, ведь у Сары и в самом деле такая память была. – Так что мне хватит прочесть этот кодекс несколько раз, в идеале с примечаниями и правоприменением, но уверен, я найду достаточно лазеек, чтобы выручить своих людей. А если повезёт, то и получить заслуженные награды не только для себя, но и для рода Борзых.

– Тогда я остаюсь, – сказал Данила и, закинув руки за голову, развалился на кровати. – Иначе кто будет победу клана отстаивать?

– Ты серьёзно собрался победить Волковых на суде? Они же тебе даже слова не дадут, а если и дадут – сумеют очернить с ног до головы. Это слишком рискованно!

– Наоборот, никаких рисков. Если у меня всё получится, мы выиграем несколько политических очков. Если же я провалюсь – потеряем чуть больше, чем если бы просто сдались и демонстративно вытащили из тюрьмы только ближайших родственников.

– Что тебе нужно для выполнения плана? – посерьёзнев, спросил Владимир.

– В первую очередь – слово. Если мне заткнут рот – ничего не получится. А значит, меня должны вызвать или как свидетеля, или как подозреваемого. Во вторую – присутствие в качестве свидетеля одного из инквизиторов и братьев библиариев. Желательно – Жанну Барсову и Кирилла Филинова.

– Ты уверен, что эта драная кошка тебе нужна? – с нескрываемым недовольством проговорила Ольга. – Мы, конечно, пошлём весточку, но ничего не обещаем.

– А вам и не надо. Жанна, скорее всего, придёт сама, я ей, в конце концов, жизнь спас. Кириллу тоже. Но в первую очередь он придёт, чтобы поработать с артефактами. Передайте библиарию, что очки можно будет использовать так же, как я их использовал на верховном совете, во время спора с Секачовыми.

– Показать всем, как было на самом деле? – подняла бровь Ольга. – А ведь это может сработать. Тяжело спорить с записью.

– И это тоже. Поверьте, у меня найдётся чем их удивить. И доказать нашу правоту. Главное, подготовить всё заранее…

Глава 14

– Встать, высокий сезонный суд начинается, – объявил секретарь достаточно громко, чтобы я услышал даже из-за дверей. За последние трое суток я перечитал десяток юридических книг, в голове ничего не отложилось, но Сара благополучно сфотографировала всё, а я сделал заготовку стратегии и выяснил для себя несколько неочевидных деталей.

В первую очередь – разделение судов на три инстанции.

Гражданский суд, разбирает дела всех обычных людей в империи, имеет множество отделений в районах и кругах обороны. В мире, где я жил, было что-то подобное. Не самые серьёзные дела, не самые большие суммы. Ну и убийства в его юрисдикцию не входят.

Дворянский суд, тут казалось бы всё понятно из названия, но чем больше я вчитывался в уложения и кодексы, тем отчётливее становилось понимание, что это скорее военный суд. Правил меньше, но они куда строже. Всё, что прямо не разрешено – запрещено, и чаще всего единственным наказанием является смерть… через отправку на передовую. Ибо человеческий ресурс не безграничен. Наказания могли исчисляться десятками циклов подряд.

И последний – сезонный суд, он же военно-полевой. Учитывая, что мы находимся в крепости на линии соприкосновения, вполне оправданное явление. Правила сведены к пунктам устава. Наказания минимизированы и разделены на две категории. Отправить ещё дальше на передовую, оно же глубже в жопу, или пристрелить на месте.

Вторая существенная для нас вещь – возможность и отсутствие апелляций. Собственно, во всех судах можно было ещё три раза искать справедливости у более высоких лиц. В случае с дворянским судом, дойти можно было аж до самого императора или его постоянного представителя. Но нам это сейчас не поможет, ведь верховный полевой суд, он же высокий сезонный суд – самая верхняя возможная инстанция.

Третий факт – все суды, кроме гражданского, разбирают дела между дворянами, обычные люди в них даже не могут проходить как обвиняемые. Что, впрочем, не делает их жизнь легче. Наоборот, их скорее можно пристрелить при любом нарушении уголовных законов, и дворянин даже отвечать за это не обязан.

Четвёртая, существенная только для нас и клана Борзых – главой сезонного суда одновременно является главнокомандующий этого сезона. Привет, великий князь Волков, противник Борзых по политической арене. И надо же было так подставиться…

С точки зрения самого дела и нарушения, в которых нас, скорее всего, будут обвинять, это: оставления места службы, отягощённое активным ведением боевых действий, иначе говоря – дезертирство во время войны. Наказывается пятью сезонами на передовой. В случае невозможности продолжения несения службы заменяется на лишение дворянского статуса и конфискацией всего имущества.

На этом можно было бы и закончить, но были дополнительные прелести в виде: неисполнение прямых приказов вышестоящего командования – Бобров до самой смерти кричал что мы обязаны оставаться в бункере, превышение должностных полномочий – именно я приказал отступать, и меня послушались, хотя формально должен был встать во главе княжич Данила.

Учитывая, что сроки суммируются, мне грозило ни много ни мало три полных цикла в передовых капонирах. Восемнадцать сезонов или пятьдесят четыре месяца. Четыре с половиной года, в привычном мне времяисчислении. Без отпусков и перерывов, в местах, где смертность достигает девяносто процентов.

И с одной стороны, я был готов сражаться… но не подряд же? Да и расслабиться, отдохнуть и подлечиться точно не помешает.

И что в результате? Придётся защищаться! Но доказательства моей вины, как и вины княжича и всех наших подчинённых, мягко скажем на лицо. Мы здесь, живые, а бункер вон он, в паре километров дальше, разрушен до основания. Иначе произошедшее не истолкуешь, но была пара обнаруженных нами с Сарой лазеек, которые я и собирался использовать. Хотя на нисхождение суда рассчитывать не приходилось.

– Ввести обвиняемых! – раздался приказ Волкова, и охранники открыли перед нами с Данилой двери. Никаких наручников нам не полагалось, всё же княжич и номинальный побратим княгини, но и бежать тут некуда и незачем. Так что вошли мы в зал заседания с гордо поднятыми головами.

– Высокий сезонный суд рассматривает дело о дезертирстве, превышении полномочий и неисполнении своих обязательств командным составом передового капонира, – бегло прочитал секретарь. – Сторона обвинения хочет что-то сказать?

– Нет никакого смысла отрицать очевидное: они сбежали с передовой, бросили вверенный объект и допустили его разрушение противником, – сказал выступавший в роли обвинителя Секачов. – Более того, не назначавшийся верховным командованием на руководящие должности Старый обманом заставил людей бросить свои посты.

Ну да, ничего удивительного, что они пытаются разыграть эту карту. Я бы даже сказал, что странно на их месте не попытаться сыграть на элементарных вещах. Так что, вместо того, чтобы слушать обвинения, я осматривал зал в поисках нужных мне людей.

Довольно небольшое помещение, использовавшееся для совещаний расширенного командного состава, вмещало всего десяток человек, из которых половина – свидетели, сидящие с опущенными головами. Ясно, их уже обработали, и говорить они будут только то, что согласуется с позицией Волковых. Неприятно, но ожидаемо.

Как и присутствие Ольги с дядькой, главы Секачовых и нескольких Волковых. Все в нательной броне, будто готовые ринуться в бой. Хотя, возможно, так и было. Суд над Борзыми – дело, ради которого можно было оставить исполнение повседневных обязанностей. В конце концов, именно здесь решится, будет ли клан окончательно опозорен и выписан из дворянской книги, или, наоборот, получит шанс на возвращение в статус Великих.

А вот что оказалось неприятной неожиданностью – полное отсутствие представителей ордена и других княжеских родов. Ладно Кирилл, этот фанатик наверняка доставил артефакты в главную резиденцию и сейчас чахнет над ними, как кощей или курица-наседка. Но Жанна… Да и Медведевых я рассчитывал увидеть, как противовес. Значит, придётся обойтись и без артефактов, и без политической поддержки.

– Защита, вам есть что сказать? – Волков перевёл свой взгляд на официального представителя клана, на отца Данилы.

– Да, ваша честь. В связи с тяжестью выдвинутых обвинений, а также существенной разницей в ответственных, мы просим разбить это дело на несколько не связанных, – сказал, поднявшись, седой князь. – В качестве обвиняемых будут выступать княжич Данила Владимирович Борзых. Барон Бобров, ныне покойный. И Максим Бабров, по прозвищу Старый.

– Просьба отклонена. Не дело пытаться переложить вину на мёртвых. Тем более что оба представших перед нами обвиняемых имеют непосредственное отношение к клану Борзых и, вероятнее всего, действовали в сговоре. Дальше.

– В таком случае я прошу разрешить высказаться княгине Ольге, – погрустневшим голосом объявил Владимир.

– Что, собираетесь переложить всю вину на пришлого? Ну послушаем, как клан Борзых отказывается от кровника, – усмехнулся Секачов. – И кто вообще будет после такого работать с изгоями…

– Это оскорбление!

– Тишина в зале. Прошение удовлетворено, ваше слово, княгиня, – едко выделив последнюю часть фразы, произнёс Волков.

– Благодарю, судья, – сказала Ольга поднявшись. Надо сказать, выглядела она максимально собранной и сдержанной. – Как глава рода Борзых, я называю Максима Баброва, по прозвищу Старый, членом клана Борзых, со всеми правами и обязанностями. Так же, как глава княжеского рода, я дарую ему статус дворянина.

– Что за бред? Вы теперь любую шавку к себе принимать станете? – возмутился Секачов. – А по поводу титула и статуса – его может даровать лишь император.

– Для простых людей – да. Но у нас, как у великого княжеского рода, такой привилегии никто не отнимал, – возразил Владимир и положил перед Волковым толстенную книгу. – Вот здесь, в уложении, всё досконально описано. Лишь Император и верховный дворянский суд может оспорить или изменить положение о клане.

– Не понимаю, чего вы добиваетесь. Но хорошо, сведения приняты, – чуть нахмурившись, проговорил Волков.

– Это нисколько не облегчает обвинения против княжича Данилы и Старого, – вмешался Секачов. – Наоборот, теперь их связь не придётся доказывать.

– Мы никогда её и не отрицали, – пожав плечами, ответил Владимир. – В связи с этим прошу высказаться подозреваемому Старому.

– На каком основании?

– Он хочет признать свою вину, как представитель клана Борзых, – ответил Владимир, и судья, понимающий, что что-то идёт не так, кивнул, разрешая мне подняться.

– Ваши сиятельства, высокий суд, я Максим Бабров, по прозвищу Старый, официально заявляю, что именно мои действия привели к оставлению передового капонира. Воспользовавшись смертью коменданта Боброва и травмой княжича Борзых, я отдал приказ об эвакуации.

– Ха, да они даже не отрицают!

– В связи с этим я прошу снять обвинения с княжича Данилы, так как он был лишь жертвой моих манипуляций, не отвечал за принятые мной решения и, попав под влияние, следовал моим командам. Убедиться в этом вы можете, опросив свидетелей, любого из сидящих в зале.

– Учитывая, что княгиня только что признала тебя частью клана, не вижу никакого смысла в таком перекладывании вины, – проговорил Волков и ещё сильнее нахмурился. Я его прекрасно понимал, с точки зрения великого князя всё происходило как нельзя лучше, играя ему на руку. А когда всё идёт слишком хорошо, значит, он просто не видит картину в целом. – Не важно, кто из Борзых нарушил закон, это не снимает ответственности со всего клана.

– Мы просим изменить состав обвиняемых, – повторил Владимир. – Княжич Данила не несёт ответственности за происходящее, что не снимает её с княжеского побратима – Максима. Княжич пока слишком молод и подвержен чужому влиянию, он не отдавал приказов покинуть капонир и во время эвакуации сам находился под давлением от смерти наставника.

Несколько секунд великий князь Волков молчал, явно выбирая, как ему поступить. Обвинение пусть уже и не подростка, но молодого парня, в том, чего он не делал, после могло сказаться на репутации клана и его личной. Тем более что оставался второй. Явный подозреваемый, так ещё и сознающийся во всём добровольно, под запись.

– Да какая разница? Они оба из Борзых, вину с клана это не снимает! – заявил Секачов, лишь подтолкнув судью к решению.

– Хорошо, мы удовлетворяем просьбу стороны защиты. Если княжич Борзых публично даст показания против своего соратника и побратима, мы снимем с него обвинения и переведём в статус пострадавшего.

Это был очень скользкий момент. Данила наотрез отказывался давать против меня показания, так что его пришлось уговаривать два дня, не раскрывая, зачем он это делает, чтобы парень своим довольным видом не сорвал весь план.

– Это мерзко… – пробормотал княжич, но под суровым взглядом отца поднялся. – Да, так и было…

– Что да, говорите по форме.

– Я, княжич Данила Владимирович Борзых, сообщаю суду, что именно так, как говорит Старый, всё и было, – зло ответил парень. – Во время защиты от последнего штурма именно Старый отдавал приказ об эвакуации, после смерти коменданта. Бобров говорил стоять до конца, даже когда твари ворвались на второй этаж. Тогда мой наставник был серьёзно ранен, а после погиб, и я не отдавал себе отчёта в происходящем…

– Показания приняты и записаны. Мы снимаем обвинения с княжича Данилы. Максим Бабров, в связи с признанием, сделанным в зале суда, вы признаётесь виновным в неподчинении приказам, злостном превышении должностных полномочий и массовом дезертирстве. Вам есть что добавить?

– В связи с тем, что судом установлена невиновность княжича Данилы и невозможностью представлять Максима Баброва я беру самоотвод, – произнёс Владимир, садясь на своё место, и люди в зале начали переглядываться.

– Да, ваша честь. Учитывая обстоятельства, я буду вынужден защищать сам себя. Я действительно сделал всё это. И гораздо больше, – сказал я в полной тишине. – Надеюсь, вы всё правильно записали, и у вас хватит бумаги, ведь это только начало.

– Какое ещё начало? Дело закрыто, ты виновен, и сам признался в этом! – крикнул Секачов, после чего Волков так на него зыркнул, что здоровяк мгновенно вспотел.

– Что ещё вы хотите добавить? – повернувшись ко мне, спросил великий князь.

– Согласно первому пункту городской хартии, любые действия, направленные на выживание человечества, являются оправданными, – довольно проговорил я, кладя на стол тонкую книжечку. – В связи с экстремальной опасностью, которую представляли формирующиеся Чемпионы техносов, я, уполномоченный представитель инквизиции, комиссар Максим Бабров, по прозвищу Старый, согласно статье седьмой о деятельности инквизиции, принял на себя командование капониром.

Ещё одна книжка легла поверх первой. А затем на неё легли ещё и ещё одна.

– Как официально назначенный инквизицией командир, я вычленил приоритетные задачи, некоторые из которых были куда важнее, чем сохранение капонира. В первую очередь – сохранение библиария Кирилла Филинова, его записей и артефактов, которые, уверен, окажут существенное влияние на развитие общества и технологий.

– Не вам определять, что было первостепенным, – сухо проговорил Волков. – Для этого есть командование и руководство инквизицией.

– Совершенно верно, ваша честь. Однако, согласно статье сто двадцать первой, параграфа четвёртого, в случае невозможности получения прямого приказа от командования, комиссар обязан взять на себя чрезвычайные полномочия по руководству на месте. Что и было мной осуществлено, – похлопав по своду уставов, проговорил я. – Таким образом, задача сохранения жизни библиария, его записей и артефактов, была осуществлена в полном объёме.

– Это же бред! Какой библиарий? Вы приказали отступить всей части! – возмутился Секачов.

– Хотите выступить против инквизиции? Или прямо нарушить закон? – улыбаясь спросил я, чем выбесил Волкова.

– Вы апеллируете к вашему подчинению инквизиции, однако здесь нет представителя, который мог бы подтвердить или опровергнуть ваши слова, – сдержавшись в последний момент, произнёс великий князь. – У суда нет повода доверять вашим словам или суждениям.

– Вы правы, ваша честь, совершенно правы. Но одно дело, судить равного себе, или стоящего чуть ниже, а совершенно другое – человека, находящегося совершенно не в вашей власти, – улыбка сама собой расползлась от уха до уха. – Если же вы готовы осудить меня, исполнявшего свой долг перед человечеством, что превыше долга перед командованием, тогда у меня скорее вопрос к вам. На чьей стороне вы боретесь?

– Решили прикрыться инквизицией? И где они тогда? Где их представитель? – громко сказал Секачов, нависая над столом. – Не верьте ни единому его слову, ваша честь, он просто балабол, что…

– Кто звал инквизицию⁈ – с грохотом распахнув дверь, спросила Жанна. Шла она не одна, а в компании Кирилла и других братьев по ордену. – Что здесь происходит, господа?

– Меня пытаются засудить вопреки законам ордена и города, госпожа инквизитор. – нисколько не смущаясь неожиданному появлению, ответил я. – За исполнение моих прямых обязанностей.