Текст книги ""Фантастика 2025-114". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Соавторы: Андрей Сантана,Мария Лунёва,Инди Видум,Иван Шаман,Павел Ларин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 315 (всего у книги 337 страниц)

На мой взгляд, лепить везде императорские короны – дурной тон, а вовсе не реклама качества нашего замечательного будущего сидра.

«У нас есть прекрасный товарный знак, – намекнул я. – И названия можно будет интересные придумывать. Белый Песец. Красный Песец, Черный Песец…»

«И вершина – Императорский Песец. – Он задумался. – Или Песец-император?».

«Императорский Песец лучше звучит».

«Но вводит в заблуждение. Я не принадлежу императору».

«Так речь не о тебе, а о сидре идет. И Императорский прекрасно встраивается в ряд названий: Черный, Красный, Белый, Золотой, Императорский. И вообще, с последним торопиться не будем. Императорский должен быть лучшим, идеальным. Когда создадим, тогда и поговорим о названии».

«Принято, – он успокоился и широко зевнул. – Не забудь Грекову передать документы. Они занимают лишнее место в пространственном хранилище, а оно у тебя не бесконечно. Для нас это хлам, а от хлама надо избавляться».

Тем временем Павлу Тимофеевичу позвонили, и он засобирался на встречу, которые не заканчивались и по выходным, торопливо с нами попрощавшись и заявив, что он был очень рад нас увидеть. Как мне показалось, искренне.

– Алексей Дмитриевич, у меня для вас подарок, – торжественно сказал я, когда Шелагин ушел.

– Подарок? Давненько мне ничего не дарили.

Я открыл пространственный карман и принялся выкладывать на стол папки.

– Стоп-стоп-стоп, – забеспокоился Греков. – Сдается мне, это не подарок, а куча дополнительной работы. Федоровское?

– Оно. Куча компромата по всем нашим крупным родам. А ее внук собирает на курсантов. Талантливый юноша. В ваше бы ведомство его, под клятву.

Потому что в противном случае от него проблемы пойдут уже в ближайшем будущем.

– Таланты должны работать на государство, согласен, – хохотнул Греков. – Иначе у них появляется слишком много свободного времени для совершения глупостей.

Отец открыл одну из папок и вчитался, Греков неохотно последовал его примеру. По мере изучения у обоих брови поднимались выше и выше.

– Масштабы проделанной работы впечатляют, да, Саш?

Они переглянулись, потом оценили количество папок, и Греков предложил:

– Знаешь что, Илья, забирай-ка ты это с собой в Верейск, а я к тебе одного человечка отправлю, он заберет из Философского Камня и изучит на предмет пользы для нас. И документы, и этого Федорова. Лучше мы вырастим человека для нашей службы, чем очередного мелкого шантажиста.

– Возможно, у Федоровых есть ячейки и в других банках, – намекнул я.

– Допросим с алхимией и выясним. Изымем все, – решил Греков. – Такие вещи по банкам не должны валяться. И если что по тебе или Вьюгиным найдется, передам тебе, дублировать не буду.

Я не был уверен, что он говорит правду, но даже если и останется у Шелагиных компромат на Вьюгиных, против меня он работать не будет. А вот призвать с его помощью к порядку деда станет вполне возможно. А то дядя Володя как-то обмолвился, что тот уже окончательно оправился от нанесенного ему удара и опять начинает показывать, кто в роду главный.

Глава 19

Когда мы с отцом вернулись в Верейск, в доме оказались посторонние, о чем я узнал, запустив поиск жизни. Пришлось из коптильни выходить под невидимостью, пробираться в гараж и притворяться только что приехвшими.

Почему-то я думал, что дополнительные две точки Жизни – это дядя Володя с Елизаветой Николаевной. Но нет, это оказались Дашка с Агеевым. Последний чувствовал себя откровенно неловко, а уж когда увидел, что я появился в доме вдвоем с первым лицом княжества, вообще затосковал. Видно, в его картину мира до сих пор никак не вписывалось, что бывший одноклассник девушки настолько вырос в статусе. Дашка тоже воззрилась на Шелагина-младшего с таким видом, как будто до нее только что дошло, что он – мой отец.

Единственный, кто не обратил на него внимания, это Глюк. Он вывернулся из-под Ольгиной руки, которая его гладила, и рванул прямиком ко мне, всеми своими движениями выражая радость от моего появления. Притормозил у ноги и устроился рядом, чуть приподняв голову в ожидании. Пришлось наклониться и почесать ему за ухом, транслируя, что я ему тоже рад.

– Мы, наверное, не совсем вовремя? – предположил Агеев, и я с трудом подавил желание ответить, что он не вовремя всегда и везде.

– Я пыталась звонить, – повинилась Дашка, – но у тебя телефон отключен.

– Сел, наверное?

– Как же так? – возмутилась она. – Тебе же не только мы могли звонить. – Она наткнулась взглядом на моего отца, который с усмешкой все это слушал, и испуганно ойкнула: – Ой, я совсем не это хотела сказать.

– Мне кажется, всем пора пообедать, – разбил неловкость Олег. – Голод всегда мешает понять друг друга. Александр Павлович, вы к нам присоединитесь?

– Даже не знаю…

– Готовил Илья.

– Когда бы он успел? – удивилась Дашка. – Он же только что пришел.

– У нас всегда есть еда в стазисе на выбор, – гордо сказал Олег.

– Как в лучших ресторанах. Вам только распечатанного меню не хватает, – рассмеялся отец, – чтобы точно знать, что можно выбрать. У вас осетрец остался?

– Разумеется. Уж что-что, а рыбка у нас всегда есть. Вы же про копченый вариант?

– Именно. С пюре.

Я решил на время обсуждения меню слинять, демонстративно похлопал по карманам и сказал:

– Кажется, телефон я оставил дома, пойду поставлю заряжаться. Заодно посмотрю, кто еще звонил. Может, что-то срочное. Так что вы начинайте обедать без меня.

Глюк последовал за мной, делая вид, что это не он не так давно подставлял пузо дамам для почесывания. И то сказать – он тогда был в свободном полете, а сейчас при хозяине, а это обязывает.

У себя в комнате телефон я включил и посмотрел список входящих. Звонила не только Дашка, но и Соколов. И что самое интересное – Таисия. Последней я решил перезвонить.

– Тась, извини, у меня телефон был выключен. Что-то срочное?

– Как тебе сказать… Мне кажется, в вашей оранжерее происходит что-то странное.

Глюк неожиданно заволновался и поднял голову, явно узнав голос той, с кем так часто оставался.

– Конечно, происходит. Мы же там тренируемся в родовой шелагинской магии, – ответил я. – Зачем ты туда ходила? Тася, там опасно, остаточные магические следы сохраняются долго.

– Мама попросила найти сережку, которую она там потеряла…

Там еще и старшая Беспалова шарилась. Ей-то что понадобилось? Не оранжерея, а проходной двор. И ведь предупреждали об опасности, но эта дама не может не сунуть свою любопытный нос туда, куда ей запретили.

– А она зачем туда ходила?

– Посмотреть, куда можно поставить диванчики…

Диванчики? Диванчики⁈ Черт побери, какие еще диванчики?

Последнее я сказал вслух, потому что Таисия обиженно ответила:

– Садовые. Мама считает, что нельзя, чтобы такое помещение простаивало просто так.

– Оно не простаивает просто так. В этом помещении сложная система регуляции, потому что там расположены растения, которые в природе вместе не живут. А еще там есть растение, которое очень вонюче цветет, у него уже скоро время цветения как раз подходит. На выходе я фильтр поставил, наружу ничего не пробьется, а вот внутри находиться станет невозможно.

«А я тебе говорил, – ехидно заметил Песец. – Говорил, что самая лучшая защита – это противный запах. Нет, ему, видите ли, воняло. Лучше уж всем вонять будет, чем Калерия Кирилловна наставит внутри своих диванчиков».

– Зачем держать такой цветок в оранжерее?

– В алхимии использую. Как сырье он очень редкий и дорогой. А здесь – всегда под рукой.

– Но держать такое в доме?..

– За пределы оранжереи запах не выходит, – напомнил я, решив, сразу как Дашка с Агеевым уберутся, вернуться в Дальград и отключить фильтр на любимом песцовом цветке. Все же симбионт, похоже, куда опытней меня.

– Мама уже присмотрела садовые диванчики.

– Никаких диванчиков там не будет – они всю тонкую настройку нарушат. Извини, Тася, но у этого дома пока один хозяин – я. И я буду делать так, как удобно мне, а не гостям.

В конце концов, в Дальграде множество гостиниц. Жила же в одной из них Калерия Кирилловна раньше и не слишком по этому поводу расстраивалась.

– Извини, мы не хотели тебя обидеть, – героически приняла Таисия на себя часть вины Калерии Кирилловны. – Мама сказала, что если уж мы пользуемся вашим гостеприимством, то должны помочь с обустройством.

– Ты считаешь, что там что-то нужно менять?

Если честно, я даже представить не мог, куда Беспалова собиралась впихнуть эти идиотские диванчики. Не иначе как напротив Прокола – там единственное более-менее незасаженное место. А что, удобно: сидишь, любуешься растениями, а тебе еще и бесплатное кино показывают с открытием Прокола и выходом оттуда. Нет, как только построим здание для Шелагина – пусть переселяются всей толпой туда и устраивают там по своему разумению. И диванчики, если желание не пропадет, пусть тоже выставляют там.

– Если честно, я была против, – вздохнула Таисия. – Потому что мне кажется, что в этом доме что-то менять – только портить. Но я совсем не про это собиралась говорить, в конце-то концов. Я про то, что мне почудилось что-то странное в оранжерее. Как будто пространство исказилось. Мне даже сложно объяснить, что именно я почувствовала. Но там что-то не так было.

Что там было не так, я знал, но не проявить заинтересованность не мог.

– И как долго было что-то не так?

– Буквально пару секунд, – отчиталась она. – А потом опять все спокойно стало. Я маме сообщила, но она отмахнулась и сказала, что не надо вас беспокоить из-за ерунды.

– Это как бы безопасность, а не ерунда, в отличие от диванчиков. Спасибо, это очень ценная информация.

– Правда? – обрадовалась она.

«Правда, правда. Особенно про диванчики, – съехидничал Песец. – Но то, что девочка чувствует искажения пространства, – это очень интересно. Из таких всегда получаются прекрасные портальщики. Короче, маму надо выставлять, а дочь нам пригодится».

Я уверил Таисию, что мне было очень важно это услышать и что направлю специалиста в оранжерею для проверки. Специалиста я действительно собирался отправить. Правда, вставал вопрос: снимать фильтр с запаха до его прихода или после? С одной стороны, легенда будет достоверней, а с другой – человека реально жалко. Ему же замерять все придется в респираторе. И то не факт, что одежду потом удастся где-то использовать. Запах был не только вонючим, но и ужасно въедливым. Увы, другого варианта отвадить Калерию Кирилловну от оранжереи я придумать не мог. Включу фильтр опять, когда посторонние оттуда уберутся.

– Тась, если вам что-то хочется поменять, меняйте в своих комнатах, – предложил я, решив смягчить возможную грубость от моей реакции при известии, что в оранжерее планируют что-то размещать.

– Правда можно? – обрадовалась она. – А то оно красивое, но одинаковое. Как в гостиничных номерах.

Я чуть было не ляпнул, что это и есть гостиничные номера для элитных отелей Древних. Вместо этого сказал:

– Просто закупались одинаковые наборы для меблировки. Мы торопились сделать дом пригодным для жилья, не до индивидуальности было.

– Нет, с индивидуальностью как раз все в доме хорошо, – не согласилась Таисия. – Общие помещения все разные и интересные. А вот личные, да, как под копирку. Даже твоя, уж прости.

– Так там мебель из одного источника, – пояснил я. – Не было времени искать что-то оригинальное.

– Для гостиных же нашлось? – возразила она.

Я чуть не рассмеялся, вспомнив, как мы подбирали мебель для дома в Дальграде.

– Гостиные попались совершенно случайно. Тась, извини, я бы с тобой с радостью поговорил дольше, но у меня гости.

– Девушка? – неожиданно ревниво спросила она.

– Девушка тоже есть, – признал я. – Моя одноклассница с парнем. Еще из девушек невеста дяди. Красивая.

– А одноклассница?

– Дашка? – я задумался. – Наверное, тоже красивая. Мы с ней дружили, когда учились в школе. Она, Федя и я.

Говорить о Дашке в прошедшем времени неожиданно оказалось легко. Потому что после вчерашнего ее выкрутаса можно было сказать про нашу дружбу только «была». А другое… Другое не сложилось и уже не сложится. О чем конкретно сейчас я ничуть не жалел. И я правда лучше бы поговорил с Тасей, но бросать своих гостей на Олега считал неправильным.

– Может, попозже созвонимся? Или попереписываемся?

– Попереписываемся, – согласилась она. – Пока.

– Пока. Привет от Глюка, он по тебе скучает. Целую, – неожиданно даже для себя сказал я. – Предпочел бы, конечно, вживую, но пока только так.

Таисия ничего не ответила, отключилась. И я даже не был уверен, что она меня услышала, не говоря уж о том, как она отнеслась к моим словам. К гостям я сразу не пошел, позвонил сначала Грекову и объяснил ситуацию.

– Что-то Калерия Кирилловна окончательно обнаглела, – заметил он, из чего я сделал вывод, что Шелагина-старшего рядом нет. Да и вообще рядом никого нет. Вряд ли Греков позволил бы себе подобное высказывание при посторонних. При всей своей неоднозначности он все же знает, что и кому можно говорить без последствий.

– Может, Павел Тимофеевич ей дает повод надеяться на то, что она станет императрицей? – предположил я. – Иначе не могу понять, почему она считает этот дом своим.

– Он совершенно точно не собирается жениться, как и твой отец, кстати. Живетьевы над этим хорошо поработали. На какой-то пост она претендовать не может. У нее малолетний сын – наследник княжества, за ним присмотр требуется, а она и без того непозволительно долго здесь торчит. Я Павлу Тимофеевичу намекал неоднократно, но он говорит, что Беспалова первой встала на нашу сторону и имеет право на некоторые поблажки. Охрану я предупрежу, что никакой мебели.

– В места общего пользования, – скорректировал я. – Потому что Таисии я разрешил поменять обстановку в их гостевых.

– Разумно. Пока будут там ковыряться, в другие места не полезут. Оранжерею запирать? Там слишком ценные растения. Пострадают еще.

– Нет, внимание лишнее привлечет, – отказался я. – Вы туда отправьте кого-нибудь замерять магический фон и вообще изображать бурную деятельность. Сделать это надо так, чтобы Беспаловы видели. А потом я кое-что поменяю в настройках, и Калерия Кирилловна сама в оранжерею не зайдет.

– Ну не знаю, что должно случиться, чтобы она не сунула свой любопытный нос туда, куда ей уже сказали не совать, – проворчал Греков. – Ладно, просьбу твою понял, человека для проверки отправлю. Все?

– Еще закажите от меня цветы Таисии, – попросил я. – Я бы сам мог, но это ж все равно вам сообщать, чтобы пропустили через охрану. Так что лучше напрямую.

– Решил не менять? – хохотнул Греков. – Ты учти, что в браке получишь не только Таисию, но и ее мамашу.

– Она во дворце засядет, сразу как его построим.

– Тогда шансы есть.

Мы попрощались, и я наконец спустился к остальным. С телефоном спустился, который я, разумеется, ни на какую зарядку не поставил. И не успел я усесться за стол с предвкушением хорошего обеда, как телефон опять зазвонил.

– Илья Александрович, – после краткого приветствия сказал Соколов, – мы посовещались и решились на переход под вашу руку.

– С клятвой? – уточнил я.

– Именно так.

Он явно волновался, что я откажу. Или возьму на роль изготовителя своего артефакта кого-то другого. Иначе как объяснить его желание говорить со мной в выходной день?

– Хорошо, Владимир Николаевич, давайте договариваться о встрече. В понедельник я не могу, он у меня занят. Начиная со вторника – в любой день после обеда.

– Вторник мне прекрасно подойдет я, как раз в Верейске.

Точно, они же из мелкого городка на периферии, рассчитывают подняться на моих заказах. Нужно бы Грекова попросить проверить, хватит ли возможностей Соколовых для производства.

Откладывать это дело в долгий ящик не стал, отправил Грекову сообщение сразу, как попрощался с Соколовым. Греков ответил тут же обещанием за завтра все собрать. И я наконец смог прислушаться к общей беседе.

Правда, общей ее можно было назвать с натяжкой. Беседа велась исключительно между моим отцом, Олегом и Ольгой. Агеев и Дашка сидели тихо и молчали. Дашка только переводила округлившиеся глаза с меня на Ольгу, потом на моего отца, потом опять на меня. Ольга как раз рассказывала о нашем проекте, под который мы и подбираем артефакторное производство.

«Теоретически штамповку основного блока можно делать в том устройстве, что мы нашли в шелагинских запасниках. Оно рабочее, его только зарядить и опробовать».

«Можно завтра вечером испытать. Хотя… Это ж мне придется сначала приличный прототип сделать? В любом случае завтра займусь прототипом, а штамповать начну, когда вариант одобрят».

После обеда отец не задержался, сослался на дела и уехал, уточнив, что заедет за мной завтра. Мы с Глюком его проводили до машины, а когда вернулись, в гостиной сидели только Агеев и Дашка.

– Песцов, ты стал таким важным, что я тебе не узнаю́, – заявила она.

– Формально я Песцов-Шелагин.

– Ты меняешь фамилии с такой скоростью, что я не успеваю их запоминать, – фыркнула она. – И от того, что ты Песцов-Шелагин, менее важным ты не становишься. Производства, клятвы, поездки на Изнанку. Тебя не узнать. Я бы не удивилась, достань ты из-за дивана гитару и сыграй на ней.

Я не сдержался, захохотал и вытащил тот самый инструмент Древних, который приготовил для нашей вчерашней встречи. До гитары дело не дошло, и она так и осталась за диваном.

– Играть не буду, – сказал я. – Вчера собирался для вас с Федей, а сегодня тебе есть кому играть и без меня.

Я кивнул на молчаливого Агеева.

– Можно посмотреть? – очнулся он. – Форма непривычная.

– Инструмент Древних.

– Поди, из шелагинских запасников? А как звучит?

– Сам попробуй.

Я протянул ему гитару, и Агеев в нее вцепился так, как будто от этого его жизнь зависела.

– Антош, мы не за этим к Илье приехали, – возмутилась Дашка. – Илья, мы тебе очень благодарны за Кирилла Андреевича.

– Даш, я тебе сразу сказал, что не буду вмешиваться в эту историю. Если его отпустили – он не виноват. И точка.

– Да ладно тебе скромничать, – возмутилась она. – Кириллу Андреевичу сказали, что выпускают по твоей просьбе, так что нечего тут наводить тень на плетень.

Греков, вот зараза. Только ему это в голову могло прийти. Поди, смешным показалось.

– Даш, повторю, Кирилла Андреевича выпустили, потому что он не виноват. Я здесь ни при чем, понятно? Я ни за кого не просил и не собираюсь. Там слишком серьезное дело, чтобы вмешиваться.

– А что все-таки случилось? – спросил Агеев. – Отец ничего не объяснил, только что дядя накосячил по-крупному, и все. И это при том, что ты его фактически вытащил по Дашиной просьбе.

– Антон, я его не вытаскивал, – постарался я ответить спокойно, хотя уже вовсю злился.

– Не вытаскивал и не вытаскивал, хорошо, – легко согласилась Даша. – Но из-за чего его арестовали? А то несправедливо получается, что старшему брату Антона рассказали, а Антону нет.

– Совсем ничего не рассказали?

– Отец сказал, что эта информация передается только старшему сыну, – неохотно ответил Агеев. – И добавил, что, судя по тому, что устроил мой дядя, исключений быть не должно.

– То есть Антона обделили знанием, – обиженно сказала Дашка.

– Поверьте, это знание вам не нужно. На гитаре играть будешь? – перевел разговор я в безопасное русло.

– Спрашиваешь… Разве я могу такую возможность упустить?

Дашка открыла рот, чтобы спросить что-то еще, но сразу замолчала, когда зазвучала музыка.

Глава 20

Сразу после ухода Дашки появился ее отец. Калитку я открыл, но внутрь его не пригласил, спросил:

– Что, опять пришли говорить, чтобы я держался подальше от вашей дочери?

– Прости, Илья, был неправ. Видишь ли, у каждой семьи свои проблемы. И агеевские – не исключение. Разговор есть. Пустишь?

Глюк, который вышел со мной, недовольно заворчал. Но мне кажется, не столько на самого Зырянова, сколько чувствуя мое к нему отношение.

– Собачку завели? Это правильно, – одобрил Зырянов. – Магия магией, а собачка надежнее. Там, где магия не работает, работает огнестрел и зубы, если ты понимаешь, о чем я говорю.

– Возможно, я понимаю не то и не так, – заметил я. – Ладно, Григорий Савельевич, проходите, но только в беседку, чтобы не волновать Олега. Послушаю, что вы хотите сказать.

Слова Зырянова навели меня на мысль об одной возможности использования найденного материала. Если им облицевать помещение, то вполне возможно, что внутри не будут работать и клятвы. И тогда можно получить всю интересующую информацию. Правда после выходя из такого помещения клятва наверняка зафиксирует нарушение, поэтому экспериментировать нужно с теми, кого не жалко. Например, с тетей Аллой. Жалости у меня к ней не было: она сломала жизни всем, до кого дотянулась. Даже собственному сыну, которого теперь вряд ли удастся вернуть на нормальный путь развития. А ведь тетя Алла не могла не понимать, что делает, и тем не менее продолжала.

Конечно, я не был уверен, что в такой комнате перекроется магия внутри тела. Скорее, нет, потому что вблизи того образца, что мне достался, я магию не терял, просто она пропадала перед тем материалом. А внутрь обнаруженного места по добыче этого материала я не полез, именно из-за того, что опасался оказаться отрезанным от магии. Хотя, конечно, вопрос, что такое магия, до сих пор оставался открытым. Вырабатывало ли энергию само тело или оно служило только аккумулятором, накапливая из внешней среды? Во втором случае магия без подпитки извне закончится как кислород в легких.

– Олег Васильевич сильно на меня обижается?

– Вы считаете, у него нет для этого оснований? Вы под надуманным предлогом расторгли наш договор, – напомнил я. – Как раз в тот момент, когда мне нужна была подстраховка.

Мы расположились в беседке, но на этом все удобства для Зырянова закончились. Я не собирался его ничем угощать, хотя он намекающе огляделся. Нельзя сказать, что Зырянов был мне неприятен, в чем-то я даже его понимал. Но прощать не собирался, потому что понимание пониманием, а сам бы я так никогда не поступил.

– Начнем с того, что я бы его вообще не заключал, если бы знал подоплеку, – ответил Зырянов. – У каждого есть возможности, выше которых ему не прыгнуть. Вот хоть разорвись, но не прыгнуть. Я прекрасно понимал, что защитить тебя не смог бы, даже использовав все свои ресурсы. Ни у одного из моих людей нет возможностей, близких к твоим. Отправлять кого-то из них подстраховывать тебя – это отправлять их на верную смерть, при этом тебя демаскировав. Ты это и сам прекрасно понимаешь, не так ли? Но основной причиной была Дарья. Я тебе и раньше говорил и сейчас повторю, что я не хочу, чтобы вы были вместе.

– По-вашему, я хуже Агеева?

Он с шумом выдохнул воздух.

– Илья, ты не хочешь меня понять. При чем тут хуже, лучше – это не те категории. Ты же не будешь отрицать, что ваши отношения не имели бы будущего? Сейчас вы остались друзьями, серьезных обид между вами нет – и это прекрасно. Если Дарья разругается с Антоном – это не будет иметь для нее таких разрушительных последствий, как если бы вы встречались и расстались. Мне, если честно, вообще по фиг кого она выберет, лишь бы человек был хороший. И не проблемный.

– Вы уверены, что Агеев этим критериям соответствует?

– Илья, я уверен, что его проблемы всегда будут меньше твоих. Пример дяди для Антона слишком нагляден, чтобы не понять, что случается, когда берешь больше, чем тебе положено. И скажем так. Говорить, что я его безоговорочно одобряю, я не могу. Правильно: ничего не имею против, усек?

– В конце концов, на вашего Агеева мне действительно наплевать. Вы же не затем пришли, чтобы его обсуждать?

– Я его и не обсуждаю. Это ты с чего-то решил, что я вас сравниваю. Я чего пришел. Мне поступило предложение занять место Грекова. Не нынешнее, разумеется, а то, что он занимал под Трефиловым.

– С чего вдруг?

– А то ты в вакууме живешь… – проворчал Зырянов. – Ваших людей и без того проредили, а сейчас еще и Греков в Дальград оттянул кого-то. Я согласия пока не давал, хотел с тобой сначала поговорить. Потому что если ты будешь против, то я даже рыпаться не буду.

– И так просто оставите свое охранное предприятие? – удивился я.

– Я так просто его не оставлю. У меня там есть дельный мальчик, который с удовольствием это дело возглавит. На самом деле для меня это, после того, чем я занимался раньше, очень мелко. Ну пригреб я к себе еще кое-что, но все равно масштабы не впечатляют, понимаешь?

– Понимаю, что у вас какой-то свой интерес есть…

Зырянов так оскорбленно посмотрел, что я лишь уверился в своей правоте. Похоже, Агеевым придется на своей шкуре узнать, на что способен отец ради счастья дочери. Подастся это, разумеется, под каким-то красивым соусом и к Зырянову случившееся никак будет не привязать.

– У меня клятва империи, – гордо сказал он.

– Поэтому вам интересы империи могут оказаться приоритетнее наших.

– Это уж вряд ли. Как-никак, ты – будущий император.

Я только усмехнулся, вспомнив сцену во дворце, когда тот, кто должен был защищать Евгению Павловну, пошел против нее со словами «Для государства будет лучше». Такая клятва – это открытая дверь для заговора и переворота.

– То есть ты против? – понял мое молчание Зырянов.

«Предложи ему клятву снять и поставить другую, на верность своей семье, – неожиданно проявился Песец. – Если его зовут, то не на пустом месте. А про масштабы он врет, конечно. Согласен, у него свой интерес».

Мне тоже казалось, что Живетьева покойному императору не сообщила про лазейку, воспользовавшись которой клятву можно было снять. А клятва у Зырянова была, и с такой клятвой брать его на любую должность в княжестве опасно, потому что мужик он хитрый, конфликт интересов выведет и будет играть за себя. Но опять же, носителя такой крови стоит держать поближе.

– У меня будут условия, при которых я не против вашего назначения.

– Да? – обрадовался Зырянов.

– Клятву империи мы снимаем и ставим клятву верности моей семье.

– Э-э-э… – удивленно протянул он. – Снимаем? Это как?

– Вам не понравится, – пообещал я. – Но схема рабочая, проверенная Живетьевыми. Поставим такую, которую по этой схеме не снять. То есть ваша верность будет принадлежать моей семье, а не империи.

Он задумался. Наверное, о том, не вступит ли клятва в конфликт с его желанием вывести избранника дочери на первые роли. Потом просиял – видно, понял, что зять такого человека, как он, на первых ролях в крупном роду – всегда к плюсу.

– Текст клятвы бы посмотреть для начала, – все же проявил он осторожность.

Текст у меня был, но я тоже решил проявить осторожность и сказал:

– Я показываю, но если вы не соглашаетесь, то выпиваете зелье, которое уберет из вашей памяти последние два часа.

– С чего вдруг?

– Наша клятва – наш секрет. Если вы не наш человек, то наших секретов вам знать не нужно.

Зырянов почесал лоб и шумно вздохнул.

– И никак иначе?

Я пожал плечами. Доверия у меня к этому человеку не было. Возможно, он прекрасный специалист, но все это перечеркивается тем, что он в самый неподходящий момент может отказаться от обязательств.

– Тогда я подумаю пару дней, – решил он. – Оставаться без памяти как-то неохота.

– Не совсем без памяти, только наш разговор выпадет, – ответил я. – Тогда и над другим вопросом подумайте. На такую должность желательно взять человека женатого.

– Ну ты уж совсем не наглей-то, Илья, – возмутился он.

Глюк ощетинился и натурально зарычал. Испугал он Зырянова вряд ли, но охладил точно. Я отправил щенку мысленный посыл успокоиться и холодно сказал:

– По-моему, сейчас наглеете как раз вы, Григорий Савельевич, напрочь забыв, что сейчас вы разговариваете не с одноклассником дочери, а с наследником Шелагиных. Наш разговор на этом считаю законченным, – я кивнул в сторону калитки. – У меня еще дел много.

– Извините, Илья Александрович, – с едва заметным сарказмом сказал он. – Всё же моя личная жизнь – это моя личная жизнь. Поневоле вспылишь.

– Она должна быть упорядочена, как и работа, – ответил я. – Дом у вас здесь есть, хозяйку найти в него сможете без проблем.

«Это ты хорошо придумал, – оживился Песец. – Такую кровь нужно держать при себе и под присмотром. Знал бы он, на что его кровь пошла…»

«Думаю, если он и не знает, то догадывается. Но говорить об этом не стал, решив, что посчитаю шантажом».

Зырянов попрощался и ушел обдумывать мои требования. Странный человек, даже на стирание клятвы почти согласился, а женитьба вызывает в нем прямо-таки священный ужас. Грекову я на всякий случай позвонил, уточнил, правда ли Зырянова позвали на такую должность. Он подтвердил и поинтересовался:

– Почему спрашиваешь? Против?

– Не против при определенных условиях. Зырянову я их озвучил, он думает.

– Условия не сильно жесткие?

– Даже не знаю. Самым жестким он посчитал требование жениться.

– Ну ты и зверь, – расхохотался Греков. – А жениться-то зачем заставлять?

– Пусть борется со своими страхами, – туманно ответил я. – Должность солидная, должен соответствовать.

– Понятно. Мелкая месть. Одобряю, – ответил Греков.

Надеюсь, Шелагин-старший с ним не поделился существованием человека, чья кровь может перенастроить императорскую реликвию. Оно, конечно, сам по себе такой человек реликвию не перенастроит: нужно знание языка Древних и умения, которыми обладает только Песец как слепок личности создателя. Но про Песца знают только два человека, я и Олег, поэтому Шелагин-старший может решить, что если я дошел своим умом, то и другой человек сможет, и устранит опасность, как ее понимает. Не скажешь же, что ум не совсем мой…

Остаток дня мы с Глюком занимались алхимией, готовя запасы по всем направлениям. Конкретно это дело я пока не готов никому делегировать, во всяком случае изготовление тех зелий, которые могут быть использованы в военных целях. Косметику всю Ольге передам, это точно. И ту, что в модуле Алхимии, и ту, что в отдельных модулях. В целях повышения благосостояния семьи, так сказать.

Перед сном Песец мне напомнил про модули в шелагинских запасниках и выразил искреннее и сильное желание их осмотреть.

«Время-то идет, – заявил он. – А ты мог бы уже ряд важных дисциплин изучить. На сайтах ничего подходящего нет, но оно точно должно быть, просто штамповалось мелкими партиями, понимаешь?»

Успокоился он только после того, как я пообещал завтра после посещения Изнанки, если будет время, заехать к Шелагиным и просмотреть часть модулей. Желания особого изучать названные Песцом дисциплины у меня не было. Нет, я понимал, что нужно, но если ничего не найдется – не расстроюсь.

На следующий день после занятий, когда отец за мной заехал, я сразу обратился к нему с просьбой, хотя Песец намекал, что я могу и сам сходить так, чтобы об этом никто не узнал.

– Ты сегодня хочешь?

– Можно, после Изнанки.

– Не вижу проблемы. Контейнеры заготовить, куда ты просмотренные предметы будешь перекладывать?