Текст книги ""Фантастика 2025-114". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Соавторы: Андрей Сантана,Мария Лунёва,Инди Видум,Иван Шаман,Павел Ларин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 309 (всего у книги 337 страниц)

– Грекова натравлю, – пообещал Шелагин. – Да он и сам не успокоится, пока не узнает.

Я на всякий случай проверил еще раз на взрывные устройства – вполне могли одно снять, другое поставить, если случившееся было не халатностью, а диверсией. Но больше ничего криминального не нашел, поэтому мы наконец загрузились в самолет, а тот через несколько минут пошел на взлет. Глюк устроился у меня на коленях и с интересом таращился в окно.

– Илья, могу я тебя попросить? – внезапно сказал Шелагин.

– О чем?

– Не мог бы ты не обращаться ко мне Александр Павлович? Лучше папа или отец и на ты. К чему эта официальность? Она при посторонних еще как-то объяснима, но когда мы наедине…

Я мог бы ответить, что он сам виноват, что я считал своим отцом совсем другого человека. Но виноват ли? Кто знает, как поступил бы я на его месте: поверил бы любимой или целителям, которые в один голос утверждали, что у него не может быть детей. А после моего рождения Зимин вполне авторитетно заявил, что я – не Шелагин. История оказалась куда запутанней, чем виделась со стороны.

– Не обещаю так сразу, но попробую… отец.

– Спасибо. Тебе комнату у нас подготовили.

– Спасибо, но нет. У меня целый дом на двоих с дядей в Философском камне, а там лаборатории и мастерские. Лучше вы… ты к нам. Комнату подберем не хуже. Защита однозначно лучше.

Он рассмеялся.

– Я бы рад. Но мне слишком далеко добираться по утрам, а дел много.

– У меня примерно такая же ситуация. Долги по учебе придется закрывать. Мне их, конечно, могут закрыть по твоей просьбе, – я сделал над собой усилие и перешел на ты, – но это будет неправильно. Я могу сам сдать и сдам. Не нужно, чтобы говорили, что я учусь только благодаря фамилии.

– Тебе есть что на это ответить, – заметил Шелагин. – А разговоры такие пойдут в любом случае. Некоторым просто нравится говорить про других гадости.

– Зато я буду уверен, что под ними нет оснований. И те, кто учатся со мной, это подтвердят.

Кроме Бизунова, разве что. Подозреваю, что мой стремительный взлет вызвал в нем еще большее чувство вселенской несправедливости. Он теперь будет ревновать еще сильнее. И ведь не объяснишь ему, что Фурсова мне на фиг не сдалась. Разве что успокоится, если она переведется в Дальград? Ей же Верейск не нравился, мечтала отсюда уехать. Живетьевой нет, можно забыть про ее поручение и жить как хочется.

«Это она когда мечтала? Когда не подозревала, с кем учится в одной группе. А теперь она отсюда не уедет, помяни мое слово, – насмешливо хмыкнул Песец. – Более того, ваша группа в ближайшие годы начнет разбухать и разбухать. И вообще, Верейская академия алхимии станет самым популярным учебным заведением на то время, что ты там учишься».

Мне даже возразить было нечего, потому что слишком много людей из тех, с кем я был когда-либо знаком, внезапно вспомнили о моем существовании. А некоторые так вообще оказались навязчивыми до неприличия. Мой черный список в последнее время стремительно рос, потому что общаться с такими людьми не хотелось. Свой круг общения я подбираю сам. И из тех, кому все равно на мое происхождение. В эти выходные я планировал пригласить к себе Федю и Дашку. В конце концов, я им обещал. И сидр собственного приготовления у меня пока остался.

Глава 8

Первое, что сказал Олег, увидев Глюка:

– Это что?

– Это наша будущая последняя линия обороны, – ответил я, сообразив, что про щенка не рассказывал: встречи короткие, а по телефону такое не сообщишь. – Последний выживший из живетьевских собак.

Олег склонил голову и с сомнением сказал:

– Кажется, они выглядели по-другому. Более аристократично, что ли…

Глюк недовольно заворчал, и я снял с него артефакт изменения внешности, предварительно проверив, что кроме нас с дядей, больше в доме никого не было.

– Теперь похож?

– Теперь похож, но он еще маленький. Кто знает, в кого вырастет.

– Я его, считай, из питомника взял. Живетьевы кого-попало там не держали.

– Ха. Из питомника? Скорее, с его руин.

– В точку, именно с руин. А где дядя Володя?

– Они к себе вернулись. В смысле к Лизе. Володя сказал, что нет идиотов нападать на родственников будущего императора. Особенно таких, через которых надавить на Шелагиных не выйдет.

Отчасти он был прав: он не был близок шелагинской семье, а меня пока в расчет не особо принимали. Да и безопасней сейчас не рядом со мной. Потому что меня-то фиг достанешь, а вот тех, кто будет поблизости, может и задеть.

– Со щенком что делать будешь? Он мелкий, его на улицу нельзя.

– И не собирался на улице держать. К себе в комнату возьму. Иногда буду его на тебя оставлять.

Олег посмотрел на щенка с ужасом.

– На меня? На меня нельзя. Я же картины пишу. Он может надышаться дряни всякой и заболеть. Кстати, я картину продал, представляешь?

– Когда ты успел? – удивился я. – Какую картину и кому? Ты же портреты Ольги Шалеевой писал? Ей, что ли?

Олег смутился.

– Нет, конечно. Ей я подарил. Но благодаря ей. Она предложила отвезти в галерею и выставить на продажу хоть одну. Я специально под это дело нарисовал. Смотри.

Олег раскрыл на телефоне фотографию собственной картины. Вдохновлялся он пейзажем Изнанки и группой камнеплюев, которые вели обстрел в сторону зрителя. Выразительное получилось зрелище. И кажется, я знаю его источник: видео с моей камеры.

– Здорово, – признал я.

– Вживую еще впечатляюще получилось. Покупатель сказал, что, если будет серия, купит всё, – возбужденно бросил Олег.

– Сразу возникает вопрос, а не продешевил ли ты…

«А у меня возникает другой вопрос, куда серьезнее…»

– Оценивала галерея. Художник я неизвестный…

– Это пока. С твоим талантом ты непременно выбьешься в лидеры.

– До этого еще работать и работать, – махнул рукой Олег.

Песец нетерпеливо переступил всеми лапами, привлекая мое внимание.

«И наполнять нашу картинную галерею, в замке».

– Здесь некоторые напоминают о своем портрете. Очень настойчиво напоминают, знаешь ли.

– Да я бы рад. Но как я буду рисовать портрет, если не знаю, как наш символ рода выглядит? Боюсь ошибиться. Песцы, они же разные бывают, понимаешь? Нужен не самый красивый, а наш родной, песцовский.

Хм… А ведь я смогу решить эту проблему, если Олег действительно хочет написать портрет Песца, а не отговаривается.

– Пойдем к тебе в мастерскую, – предложил я. – Поставлю иллюзию такого, какой он есть у меня в голове.

«Подожди! – всполошился Песец. – Мне нужно подготовиться к позированию, и вообще…».

«Ты еще скажи, что тебе нужно принять ванну и сходить к парикмахеру. Ты и так хорош».

«То, что я хорош, – сомнению не подлежит. Но на картине я должен быть прекрасен».

Песец распушился во все стороны, превратившись в подобие огромного мехового шара.

«Давай без этих экспериментов, – предложил я. – Ты у нас боевой советник, а не мягкая игрушка».

Песец тут же схуднул чуть ли не до скелета, обтянутого кожей, и приобрел черную повязку на глаз. Шерсть его перестала быть пушистой и повисла неопрятными клочками, под которыми угадывались толстые бугристые шрамы.

«Те, кто позволяют себя ранить, не так уж и хороши, – намекнул я. – Давай ты лучше примешь вид ухоженного военного советника из тех, кто стоит на высоком холме, смотрит на противника в подзорную трубу и дает ценные советы».

Полнота Песца сразу стала средней, зато шерсть шелковистой и ухоженной. На груди появился герб на толстой золотой цепи, а в лапах знамя, изображение на котором было не разобрать, потому что полотнище все время находилось в движении.

«Думаю, флаг лишний, – намекнул я. – Он может не поместиться на портрет. И цепь на себя слишком много внимания привлекает».

Флаг исчез, цепь тоже, и Песец перехватил герб двумя лапами. По его морде было понятно, что это последняя уступка мне и от герба он ни за что не откажется. Еще бы, герб был точной копией изображенного на парадной посуде из дальградского особняка. Так что песцов на планируемом изображении должно было быть два. Фоном Песец выбрал суровые темные каменные блоки и горящие по бокам факелы.

Это изображение я и вывел в мастерской Олега на том месте, где он указал. Одно могу сказать: иллюзия удалась. Олег замер в восхищении, потом сказал:

– Так вот ты каков, Песец. Счастлив познакомиться.

Песец смутился, растерял величавость, и полностью растаял где-то в глубинах меня.

– Он польщен, – перевел я на человеческий язык поведение симбионта.

– Ага-ага, – невнятно ответил Олег, весь уже в предвкушении будущего шедевра.

Глюк чихнул, и я поспешил покинуть мастерскую Олега, разве что напомнил ему о необходимости подпитывать иллюзию, чтобы не развеялась. Не уверен, что дядя это услышал, но моя совесть останется чистой, если он про это дело забудет. Да и восстановить изображение не составит труда.

«Так, ночь у тебя в отличие от Олега, будет спокойной, – проявился Песец. – Можно использовать один из модулей. Что выбираешь: магию Жизни третьего уровня или Алхимию четвертого?»

«И как здесь выбрать? – вздохнул я. – Нужно и то, и другое. Оба – срочно».

«Тогда бери Жизнь, – предложил Песец. – После нее раньше можно будет взять следующий модуль, чем после Алхимии. После последней придется полторы-две недели перерыв брать. А после магии Жизни – через день уже можно использовать следующий модуль».

Уточнение было своевременным, поэтому я использовал модуль с магией Жизни первым.

Утро у меня началось не с проверки полученного с модуля, не с кофе и даже не с тренировки, а со звонка Дарины. Поначалу я не хотел вообще ей отвечать, а потом решил, что не надо пасовать перед трудностями. Чай, не первые и не последние в нашем общении. Я только привет и успел сказать, после чего в уши мне полился поток слов. Ух, как Дарина ругалась – заслушаться можно.

– Дарина, радость моя, я предупреждал о низкой информативности первого блока.

– Я помню, – неожиданно мирно ответила она. – Конечно, я рассчитывала на другое, но и с этого я получила некий бонус. Но это не телефонный разговор. Просто я разозлилась.

– Настраивайся на продолжение, – игриво сказал я.

– Через полгода? – фыркнула она в ответ. – За это время много чего может случиться. Полгода назад я была уверена, что Арина Ивановна – вечна. А сейчас нет даже собак из ее питомника. Знаешь, какая там сложная система выращивания была?

– Откуда мне это знать?

– И все пошло коту под хвост… – она вздохнула. – Хочешь, я тебе эту систему сообщением пришлю, пока помню?

– Присылай, – согласился я, понимая, что она сейчас намекает на Глюка.

– Встретимся – ответишь за все, – промурлыкала она так, что я сразу вспомнил про предложение Грекова. Нет, однозначно надо им воспользоваться – блок Соблазнения не дает нужной устойчивости даже при общении по телефону.

«Чего это не дает? – возмутился Песец. – Ты мыслишь совершенно трезво. А не было бы этого усиления – мыслил бы совсем другим местом».

Я отложил выключенный телефон и начал изучать то, что досталось мне с новым модулем. Колючая лоза – модификация обычной Лозы из модуля Земли первого уровня, для изучения требовала магию земли всего лишь второго уровня. Общая кровь третьего уровня делала еще менее вероятным нападение животных, наверное, даже на живетьевских собачек бы подействовала, но уже никак не проверить. Появилось очень интересное заклинание Вестник, позволяющее магу заставить ближайшую птицу отнести записку по адресу. Не думаю, что стану использовать это заклинание, есть гораздо более быстрые способы обмена информации. Что там еще? Сон, теперь уже не целительский, а из магии Жизни. И почти противоположное ему заклинание Бодрость. Затем Поиск Изнаночных тварей, он работал на обнаружении точек Жизни, но уже изнаночных тварей. Дальше шло Воздействие на животных, оно относилось к ментальному разделу и работало по обе стороны Прокола. Но главное, количество возможных Меток выросло до сотни.

Я еще не закончил изучать полученное, как пиликнул телефон, сообщая, что Дарина прислала файл. Просматривал я его уже за завтраком, после тренировки. В основном записи касались питания. И я даже не удивился, когда обнаружил, что при выкармливании таких щенков вовсю использовалось мясо изнаночных тварей. Причем вводить его в рацион уже было пора. Правда, совсем по чуть-чуть. Нужное у меня было, поэтому я сделал буквально половину чайной ложечки пюре из сырого мяса и предложил его Глюку. Тот отнесся к новой еде с энтузиазмом и был бы не прочь съесть еще немного, но, к его большому несчастью, больше пока было нельзя.

Оставил я щенка в своей комнате, убрав с пола всё мелкое, кроме его лежанки с кормовой базой. Система очистки должна справиться со всем, что умудрится вытворить за время моего отсутствия щенок. Брать его с собой я, разумеется, не мог, но пообещал ему не задерживаться, когда уходил в академию. Не знаю, понял ли он что, но устроился у моей кровати с самым грозным видом. Наверное, собрался охранять ее до последних шенячьих сил. Олегу я оставил записку на кухне на случай, если он забыл про Глюка. А то с него станется, увлечется – и остальное из головы вылетит.

В мастерскую к нему я не пошел, как Песец ни настаивал, намекая, что на ранних стадиях проще сделать исправления. Не надо лезть под руку художнику, а то можно случайно окраситься в ненужный цвет. Так я и сказал Песцу, направляясь в академию.

Елизавету Николаевну я встретил выходящей с ее участка.

– Илья? – удивилась она. – Я думала, ты вообще больше не появишься.

– Почему? – удивился я.

– В связи с изменившейся ситуацией. А, поняла, ты собираешься переводиться и приехал за документами.

– Я собираюсь учиться здесь и дальше. С князем Шелагиным согласовано.

– Это с князем согласовано, – мрачно возразила она. – А когда он станет императором, про это соглашение можно будет забыть. Почему Дальград всегда забирает лучших? Впрочем, это риторический вопрос.

– Елизавета Николаевна, уверяю вас, никто меня перевестись не заставит. Мы обсуждали этот вопрос, и Павел Тимофеевич согласился с тем, что мне в Верейске будет удобнее.

– Ох, Илья, посмотрим, – вздохнула она. – Даже если останешься, в академии будет больше твоих телохранителей, чем студентов.

Я представил эту картину и рассмеялся. Ни один телохранитель не справится с моей защитой лучше, чем я сам. Понимал это я, понимал и князь Шелагин. Так что вряд ли он будет усердствовать в моей охране. И если академия пополнится, то уж точно не за счет моих телохранителей.

– Конечно, посмотрим. Вам вообще скоро будет не до академии.

– Владимир сказал, что наймем няню. Я бросать работу не собираюсь – твердо ответила Елизавета Николаевна.

Я ее на всякий случай просканировал – чай, не чужой человек, но ничего патологического не выявил. Все было в порядке.

За разговором мы дошли до академии, где разошлись: она – в деканат, я – на занятия. В коридорах я ловил на себе множество любопытных взглядов, правда, никто ко мне с уверением в вечной любви и дружбе не лез. Да и вообще не лез с разговорами. Так, присматривались, не понимая, чего от меня ждать.

– О, Илюша вернулся! – радостно завопила Уфимцева, стоило мне появиться на пороге аудитории. – Иди к нам скорее.

Группа сидела компактно, но свободное место для меня нашлось. Показалось, что мне были рады все. Кроме Бизунова, естественно.

– Как вернулся, так и обратно в Дальград уедет, – заявил он, ревниво косясь на Фурсову. – Рано радуешься. Он здесь ненадолго. Попрощаться зашел, да, Илья?

Надежда в его глазах была столь сильной, что я чуть не согласился.

– Я здесь надолго, Роман. Мне еще долги закрывать.

– Твои долги сами преподы закроют, – недовольно буркнул он.

– Но это не прибавит мне знаний, – возразил я. – Долги нужно закрывать честно.

– Ой, кто это о честности заговорил? – необычайно противным голосом сказал Бизунов.

– Роман, прекращай, – надавил на него Темников. – Чего ты начал? Нормально же все было.

– Нормально было, пока этого здесь не было, – надулся Бизунов. – Вот же везет некоторым. Он вообще ничего для своего успеха не сделал, просто родился от правильного отца. Все остальное его родственнички сделали. Даже Николая Шелагина устранили.

– Роман, ты не меняешься, – хмыкнул я. – Подумай на досуге, почему Николая передали родителям княжеского целителя, Эрнеста Живетьева. Может, чего умного в голову придет. А то у тебя там один мусор.

– Да ну его, – фыркнула Уфимцева. – Он временами нормальный, но эти времена становятся все реже и реже, особенно когда рядом Маша.

– Маша наверняка в Дальград переведется, – ответил я.

– Почему это? – набычился Бизунов, и сама Фурсова с удивлением на меня посмотрела.

– Арина Ивановна умерла, – пояснил я. – Маше нет смысла выполнять договоренность с ней. А Верейск ей никогда не нравился, она уверена, что достойна лучшего.

Во время моего монолога Фурсова то бледнела, то краснела, потом резко подскочила и выпалила:

– Неправда! Это все неправда!

Бизунов бросил мне:

– Ну ты и сволочь! – и принялся уверять предмет своего обожания, что моим словам никто не поверил.

Некоторых жизнь ничему не учит. Фурсова притворялась расстроенной и оскорбленной.

– То есть она выполняла здесь поручение Живетьевых? – удивилась Мацийовская.

– Да, Яночка. Необходимости в этом больше нет, так что я думаю, что Мария уедет. Возможно, доучится этот семестр, а возможно, и нет.

– Размечтался. Никуда я не уеду, – возмутилась Фурсова. – Сам уезжай. У тебя причин для этого больше. Не по статусу наследнику престола учиться в провинциальной академии.

– Что мне по статусу, а что нет, решаю я, Маша, – усмехнулся я. – И да, я о вас с Дариной знал с самого начала.

Она дернула плечом.

– Ты мне все равно никогда не нравился, так что невелика потеря.

– И замечательно.

А еще было замечательно, что Бизунов прямо-таки расцвел от радости: Фурсова сказала то, что он очень хотел услышать. Сильнее хотел услышать разве только, что он сам нравится девушке. Первый шаг, по его мнению, был уже сделан: мне дали отставку. А значит, у него есть все шансы вернуть Фурсову.

– То есть ее и целительницу Живетьева отправила сюда из-за тебя? – шепотом спросил Темников.

– Паша, что там было в голове у Арины Ивановны, знает только она, – ответил я, не собираясь окончательно портить жизнь Фурсовой. В конце концов, она девушка подневольная, хотя и не под клятвой.

Увлекательный разговор прекратился с приходом преподавателя по ботанике, Эльзы Эдуардовны Штраубе. Она не обратила внимания на мое появление, встала за кафедру и точно со звонком начала увлеченно читать лекцию, выводя на проектор нужные в процессе объяснения слайды. Тишина во время ее занятий всегда стояла оглушительная, хотя кто-то записывал не вручную, а на телефон, чтобы потом не читать, а прослушать еще раз. Хорошее дело, но лучше дублировать и писать не только на электронные устройства, но и в тетрадь. В этом случае запоминается куда лучше.

На перерыве я поинтересовался у Темникова, который относился к тем, кто полагается в том числе и на технику, нельзя ли у него разжиться копиями пропущенных лекций. Тот сразу отправил мне файлы. Отлично, пробелы с этим предметом я закрою.

На практических занятиях по алхимии я получил список того, что проходили без меня, и успел сдать не только задание этого дня, но и заложить основу под выполнение прошлых заданий. Одно из требуемых зелий готовилось в три этапа с настаиванием между этапами в пару дней. Мне удалось завершить первый этап, и результат я убрал в личный шкафчик в кабинете. Еще одно зелье я делал параллельно с заданием этого дня и в конце сдал оба. Теоретически мог сдать еще одно, но решил особо не усердствовать. Вливание в студенческую жизнь должно быть спокойным.

Глава 9

Одногруппники так усиленно намекали о необходимости отпраздновать изменение моего статуса, что пришлось пообещать им вечеринку, но не на этой неделе, а когда все немного успокоится. На этой неделе я хотел встретиться с Федей и Дашкой. Им я давно обещал, а сейчас появились и повод, и возможность. Еще со школьных времен был у нас маленький чатик на троих, в последнее время там общение не велось, но по дороге домой сообщение я отправил туда, рассчитывая согласовать сразу со всеми.

Я: Народ, как насчет собраться у меня в выходные?

Даша: Неужели вспомнил о нас?

Я: Я о вас никогда и не забывал. Так что, ты за?

Даша: Подумать надо…

Федя: Чего тут думать? Собираться надо, пока зовут.

Я: Во-во, Федя плохого не посоветует.

Даша: Федя вообще в последнее время ничего не советует. Вы оба обо мне забыли.

Я: Даш, да никогда мы о тебе не забывали. Просто рядом со мной было опасно. Меня в последнее время чуть ли не через день убить пытались.

Федя: Даш, это чистая правда.

Даша: Тебе-то откуда знать?

Я: Даш, у меня видео есть, как меня убивали. Могу показать.

Даша: Видео, как тебя убивали, – это не то, ради чего ходят в гости.

Я: Обещаю вкусную еду и вкусный сидр. Сидр моего изготовления.

Федя: Звучит заманчиво.

Даша: Для вас все заманчиво, что можно выпить.

Федя: Какая-то ты злая сегодня.

Даша: Есть такое. У нас сегодня лаба была зверская, все нервы вымотали. Ладно, давайте в субботу вечером. Антона можно взять?

Этот вопрос я ожидал, и все равно стало неприятно – надеялся, что про того типа напрочь забудут.

Федя: Даш, сама подумай, зачем нам Антон? У нас встреча одноклассников. Я вон с собой никого тащить не собираюсь.

Даша: Тебе и некого. А Антон нужен для музыкального фона. Он гитару с собой везде таскает.

Я: На гитаре и я могу сыграть.

Даша: Так ты все равно не сыграешь.

Я: Ты слишком категорична. Ты никогда не слышала, как я играю.

Даша: Илюш, ты максимум пару месяцев играешь, а он больше десяти лет упражнялся. Как думаешь, есть ли у тебя шансы?

Я: Даш, ты неправильно ставишь вопрос. Нужно – есть ли шансы у Агеева. Если ты так уж не можешь без него обойтись, то приводи.

Даша: Мне кажется, ты обиделся.

Я: Чего мне обижаться? Просто предупреждаю, что он будет бледно выглядеть и злиться.

Даша: Или ты стесняешься своего дома? Кстати, а почему тебя Шелагины из этой развалюхи к себе не поселили? Что-то тут нечисто…

Развалюха – это Дашка о нашем с Олегом доме? Ну да, по официальной версии, мы его делали из того, что оставалось на участке. Представляю, как подруга удивится, когда увидит. Предложить ей захватить купальник? Бассейн так и не законсервировали на зиму – Олег решил, что даже его уровня магии пока хватает на поддержку. В принципе можно вообще в беседке посидеть, как вариант…

Я: Вот приедешь и все сама узнаешь. У меня еще собака есть. Точнее, щенок.

Даша: С этого и надо было начинать. А то надумал, чем привлечь девушку: видео с собственными убийствами. Что тебе привезти?

Я: Ничего не надо. Все будет с меня.

Разговор оставил некое чувство недосказанности. Агеева ни мне, ни Феде видеть не хотелось, но, если это Дашкин выбор, – придется принять. Терять близкого человека из-за такой ерунды, как Агеев? Это даже не смешно. Я прекрасно понимал, что в сложившихся обстоятельствах пытаться вернуть Дашку не только как подругу – чистый эгоизм с моей стороны. Это тот самый случай, про который говорят: у них нет будущего. И кстати, неизвестно, было бы оно, если бы моя судьба не сделала столь резкий поворот. Агеев-то у нее появился раньше.

Дома мне обрадовался только Глюк – Олег уже успел куда-то удрать, даже записки не оставил. А ведь я точно знаю, что он сегодня ничего в академии не ведет. Но нам с Глюком скучно не было. Сначала мы занимались алхимией – я на него тоже набросил заклинание алхимической невредимости, и он очень внимательно наблюдал за процессом. Первым делом я замочил шкуры камнеплюев в тут же приготовленном растворе, а потом сделал запас косметики, потому что кто знает, что там будет в ближайшее время, а Олег намекал на возможную нехватку.

Второе занятие – пополнение стазисного ларя на кухне – Глюку понравилось куда больше, потому что ему опять досталось немного мяса, перемолотого в кашицу. Что-то из приготовленного пойдет на встречу с друзьями, но основная часть – стратегический запас для нас с дядей. Лучше один раз наготовить много разного и поместить в стазис, чем заниматься этим ежедневно.

Олег вернулся, когда я уже доделывал последние блюда, остальные уже лежали в стазисном ларе.

– О, ты всё трудишься, – радостно потирая руки, сказал Олег. – Вовремя, однако. В ларе пустота почти образовалась. Как ты смотришь на то, что я приглашу Ольгу на ужин?

– Только не в субботу, ко мне друзья приедут.

– Вообще, я про сегодня.

– Не терпится побыстрее опустошить ларь?

– Не терпится показать преимущество нашей семьи.

– Вдруг ее это, напротив, отпугнет? Женщины постоянно худеют, – сказал я, вспомнив Беспалову, которая начала упоминать про похудение, только когда закончились приготовленные мной запасы.

– Это мага-то? Толстых магов не бывает, – уверенно ответил Олег.

– Я тебе навскидку могу набросать с десяток имен.

– Это если они перестают практиковать или практикуют мало, – возразил дядя. – А если практикуют активно, то восполняют энергию доступными способами, и лучше, если эти способы окажутся приятными.

– Лучше намекни, что если вы поженитесь, то я передам ей все рецепты по косметике. И не только те, что знаю сейчас.

– Точно передашь? – задумчиво спросил дядя.

– Точно. Мне это лишнее, буду потихоньку избавляться от непрофильного. Ольге Шалеевой это интересно, так почему не передать? Но усиливать чужой род, разумеется, не буду.

– Она говорит, что я несерьезный, – пожаловался дядя. – И профессия у меня несолидная. Представляешь? Археология – это несолидная профессия. – Он возмущенно фыркнул. – И что тогда солидное? Алхимия? Три раза ха.

– Ты ей так и говорил?

– Я – нет. А вот Анюта…

Продолжение было неожиданным.

– Как ты умудрился их свести?

– Да они сами свелись. Что я, идиот, их сводить? Анюта к нам сама подошла и начала намекать, что мы были очень близки и она не прочь близость возобновить.

– Анюта твоя – дама не промах.

– Конечно, не промах. Пронюхала откуда-то про картину и вообще про то, что ты мой племянник. – Дядя скривился. – И это после того, как она меня подставила? Нет уж, спасибо. Я вообще подозревать стал, что она и раньше в меня влюблена не была. Очень уж легко от меня тогда отказалась.

«Спроси его, что там с моим портретом», – нетерпеливо переступил лапами Песец, которому надоело слушать про дядины любовные страдания.

– Один пушистый товарищ интересуется, как продвигается работа над его портретом.

– Продвигается, – уверил Олег. – Покажу, как закончу, но не раньше. Потому что плохая примета показывать работу раньше, чем она завершена.

Надо же, всего ничего рисованием занимается, а уже суеверий нацеплял.

– Передохну пару часов, созвонюсь с Ольгой, а уж потом… – продолжил Олег.

– Если ты берешь отдых на пару часов, то можешь пообщаться Глюком, – предложил я. – А я пока на час-полтора в Верейск съезжу.

– И это ты называешь отдыхом?

– Конечно. Милейшее воспитанное создание.

Милейшее воспитанное создание обнажило верхнюю десну, на которой уже проклевывались зубы. Идея остаться с моим родственником ему понравилась не больше, чем Олегу.

– Он маленький. Он требует специфического ухода.

– У него будет артефакт для кормления и лежанка. Тебе нужно просто с ним иногда разговаривать. А мне необходимо по делам.

– Ты все равно сейчас никуда не выберешься, – не без злорадства сообщил Олег. – У проходной толпа репортеров. Они даже твоей машине не дадут выехать.

– Странно, – удивился я. – Утром их не было.

– Утром они у шелагинского особняка караулили. Княжич от комментариев отказался. И правильно – очень уж там неудобные вопросы задавали. Теперь будут тебя грызть.

– Я пройду незаметно, – отмахнулся я. – Пусть караулят.

– Дело твое, я предупредил – сказал Олег, с тоской глядя на Глюка. – Но тогда от ужина с Ольгой не отвертишься. Я скажу, что он деловой.

– Договорились.

Похоже, разговор с Анютой подпортил отношения с Шалеевой сильней, чем Олег пытается показать. Нужно будет гостье показать мою алхимическую лабораторию и намекнуть, что у нее будет такая же, – мне кажется это куда сильнее повлияет на ее решение, чем вкусный ужин.

«Тем более что он будет без сидра, – категорично заявил Песец. – Иначе на твоих друзей не хватит».

«Думаю, Ольга Шалеева предпочитает вино».

«Они все предпочитают вино, пока не попробуют правильный сидр с гармоничным вкусом. Нет уж, пока у нас не будет приличного запаса, новым людям пробовать не даем».

Из-за журналистов машину я брать не стал. Решил проехаться уже привычным способом – в кузове подходящего грузовика. Сначала, правда, пришлось пройти через журналистскую засаду. Олег ничуть не преувеличил: репортеров действительно оказалась толпа. Причем выйти так, чтобы ни на кого не напороться, было невозможно даже в невидимости. Пришлось прыгать короткими порталами, все дальше и дальше удаляясь от разновидности хищных тварей, которые пока сидели в засаде, но были готовы преследовать жертву до конца. Похоже, и в академию, и из нее придется ходить в невидимости. Внутри можно не опасаться: у нас суровая пропускная система и посторонним практически невозможно проникнуть в здание.

Первоначально я планировал пройтись по магазинчикам с вещами Древних и первым делом заглянуть в магазин, где мы покупали строительные контейнеры, Песец хотел проверить, что там с контейнерами с садовыми растениями, и, если окажется нужное, взять в запас для обещанного под сидровое производство участка земли, который выделит Шелагин-старший. Будущему императору, конечно, сейчас немного не до этого, но к весне можно будет напомнить, если совсем забудет. А если забуду я – напомнит Песец. Очень уж его волновал сидровый вопрос.

На удивление, в магазине контейнеры сохранились. Правда, Песец с горечью обнаружил, что в большинстве не сохранилось уже наполнение – стазис закончился, а зарядить было некому. В результате мы отобрали всего три контейнера с садовыми растениями. Причем Песец уверял, что стоит высадить все, потому что остальные фрукты мы тоже найдем как использовать. И вообще, нельзя ботаническим достижениям Древних кануть в небытие.

Что же касается строительных контейнеров, то Песец забраковал все. Сказал, что не состыкуются с нужными. Слишком бюджетные варианты домов здесь продавались. Когда я уже расплачивался, продавец меня узнал, заволновался, засуетился, предложил дополнительную скидку и контейнеры из запасников. А я сообразил, что, пожалуй, больше не стоит так свободно гулять – привлекаю слишком много внимания. Нужно было иллюзию на себя набросить, но раньше не сообразил, а сейчас уже поздно.

Выйдя из магазина, я опять скастовал на себя невидимость, забросил купленные контейнеры в пространственный карман и задумался. Похоже, нормального просмотра магазинов с вещами Древних не получится – если этот продавец еще не поделился радостью о встрече со мной, то он вскоре это сделает. И тогда в других магазинах мне не поможет даже личина. Похоже, придется переходить исключительно на онлайн-покупки. И еще просмотр хранилищ. Например, шелагинского или императорского. Или императорское погибло вместе с дворцом? Не успел я последний исследовать, поэтому не мог сказать, хранились ли внутри вещи Древних. Если хранились, то жаль, что я их не вынес раньше, как это сделал с содержимым сокровищницы.