Текст книги "Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: авторов Коллектив,Роберт Антон Уилсон,Мэтью Квирк,Питер Свонсон,Кемпер Донован,Джей Ти Эллисон,Мик Геррон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 307 (всего у книги 342 страниц)

Дом там, где нас, когда бы ни пришли, не могут не принять

Сейчас

Грэм умела слушать. Не высказывала свое мнение и не прерывала.

Когда Саттон закончила, истощенная и печальная после того, как вновь обратилась к темной стороне своей натуры, зажегся сигнал «пристегнуть ремни». Они садились в Атланте.

– Айви, конечно, все это знала. И точно знала, как мной манипулировать. Господи, какая же я дура.

Голос Грэм был мягким и утешающим.

– Она не в себе, но вы в этом не виноваты. А теперь пристегнитесь. Скоро будем дома.

Второй рейс, из Атланты в Нэшвилл, был коротким. Они снова оказались в самом последнем ряду, поэтому кресла не откидывались, и Саттон не могла вытянуть ноги. Телевизионный экран не работал. Грэм сразу закрыла глаза и заснула. Так что Саттон пыталась смириться со своим позором и новой ситуацией.

Причины так и остались непостижимыми. Но имеют ли они значение? Саттон решила, что да, и очень большое. Оглядываясь назад, она вспоминала каждый шаг Айви. Каждый разговор, который та умело направляла. Каждое выманенное признание. Каждый тщательно просчитанный совет.

И теперь, размышляя над этим, Саттон поняла, что вся их дружба была ловушкой.

Но почему?

Она снова заставила себя не думать об этом. В мире есть ненормальные люди. Понять и осмыслить действия Айви невозможно, если только не поймать ее, усадить и внимательно выслушать ее доводы.

Может быть, им повезло, мерзкая сука Айви сбежала, и Саттон больше никогда ее не увидит. Боже мой, Айви убила человека, чтобы представить все так, будто Итан убил жену. Какая болезнь заставила ее пойти на такое?

Саттон отогнала ненависть подальше. Для этого еще будет время.

Итан.

Последние несколько часов она не смела даже думать о нем. Один короткий разговор, когда Саттон его предупредила, внезапно прервался, но она услышала такое облегчение в голосе Итана, назвавшего ее по имени. Это наполнило ее невероятной радостью. Ей хотелось снова поговорить с ним. Поговорить. Не обвинять, не выяснять отношения, а смотреть друг на друга, соприкоснуться руками. Как и советовал психотерапевт, всегда настаивая, что они нуждаются друг в друге. Теперь Саттон поняла, что и правда нуждаются.

Возможно, теперь, зная, что ими жестоко манипулировали, они с Итаном найдут путь навстречу.

Дэшил.

Он пришел к ней мягко, как шепот, с нежным запахом младенца и любовью. Жгучая боль, которую она испытывала при мысли о его маленьком, пухлом тельце, утихла перед лицом обожания. В Саттон еще оставался гнев, но чувства стали глубже, и наконец она ощутила покой. Она подвела своего малыша. Впустила гадюку в его гнездышко. Но гадюка пробралась в гнездо через приоткрытое окно. Она не появилась изнутри.

Возможность обвинить себя в халатности, а не в убийстве и была тем прощением, которого жаждала ее душа. Возложение вины на постороннего человека, а не на отца ребенка было бальзамом на душу.

Подступила волна тошноты, но Саттон обрадовалась ей и погладила себя по животу.

Саттон думала, что сбежала от кошмарной жизни. Но на самом деле желанная жизнь росла внутри нее. И в этом заключалось прощение.

* * *

Итан встречал ее в аэропорту. Саттон не знала, каким образом это устроили, и это ее не волновало. Но увидев его, сломленного, неуверенного и в синяках, увидев его глаза, изучающие каждое лицо, пока он не заметил ее и не улыбнулся, она бросилась в его объятия.

Правда всегда выходит наружу

Последовали слова и объятия, но Саттон так устала, чувствовала такое облегчение, что почти не понимала их, а просто схватилась за руку Итана, пока они шли к парковке, где ждала машина без опознавательных знаков. Когда они садились в машину, Итан и коп обменялись взглядами, почти как супруги, понимающие друг друга без слов. На секунду Саттон ощутила ревность, но отбросила ее, когда Итан с улыбкой опустился на заднее сиденье рядом с ней, взял за руку и страстно поцеловал в губы. Полицейская посмотрела на них как будто с удовлетворением, и Саттон была ей благодарна.

Итан привлекательный мужчина, и у них с этой полицейской явно что-то было, но Саттон не собиралась позволять мелким эмоциям встать на пути настоящего и полного примирения с мужем. Никогда больше она не будет сомневаться в нем. Никогда.

Господи, ее переполняла решимость.

Поездка до Франклина оказалась небыстрой, на шоссе были пробки, и Итан с полицейской рассказали ей обо всем, что знали. Самая безопасная тема для разговора. Саттон надо было во многом признаться, как и Итану, но этим откровениям придется подождать – их надо сделать наедине, с осторожностью и пониманием.

А пока машина ехала на юг, им по-прежнему с трудом давались слова. Итан все время крепко держал ее за руку, и Саттон не очень прислушивалась к разговору.

– Мы установили личность женщины, которая изображала вас. Это иммигрантка, ответившая на объявление в газете.

– Когда она меня ударила, я на секунду заглянул ей в глаза, и они были совершенно пусты.

– Она использовала парик и кольца, чтобы тело было похоже на ваше.

– Дело Дэшила вновь открыли. Скорее всего, это убийство, но он ничего не почувствовал, просто уснул и не проснулся.

– Похоже, она установила на компьютеры программы, позволившие ей отслеживать каждое нажатие клавиш, так что она получила пароли, доступ к вашим аккаунтам – все. Именно она и ее приятель стояли за инцидентом в интернете, именно она пришла в дом той читательницы, переодевшись вами, это подтвердила программа распознавания лиц.

– Думаю, она украла с наших счетов пятьдесят тысяч, просто потому что могла.

– Французы не выдвигают против вас никаких обвинений, но вы должны ответить на наши вопросы, чтобы мой босс решил, выдвигать ли обвинения с нашей стороны. Нет, я не знаю, будет ли он это делать. Все зависит от того, что произойдет, когда мы найдем вашу подругу.

– Филли, Эллен и Рейчел безумно волнуются. Думаю, они решили, что это сделал я. Не уверен, что мы сможем опять пригласить их на ужин.

– Да, его настоящее имя Хэнк Томкинс, и мы еще точно не знаем условия сделки, но за убийства он точно получит длительный тюремный срок.

– Я так рад, что ты цела.

– Нет, мы не знаем, где она.

– Холли Грэм произвели в детективы. Она только что получила значок. Она единственная мне поверила.

– Спасибо. Мне жаль, что все случилось вот так, но я рада, что раскрыла дело.

А, вот и связь между ними. Сейчас Саттон увидела ее, она сверкала серебряной нитью. Не секс. Благодарность. Итан находился под подозрением, а Грэм почувствовала, что в деле что-то не так. Ее чутье было вознаграждено, и муж Саттон благодаря ему оказался на свободе.

И наконец последнее:

– Думаю, можно предположить, почему она это сделала, но обсудите это вдвоем. Приехали.

Появился дом на Третьей авеню. Перед ним стояли еще две полицейские машины, а на крыльце – коп в форме.

Айви до сих пор была где-то поблизости. Пока на ней не защелкнут наручники, они не будут в безопасности.

Детектив Грэм поговорила по рации, а потом сказала:

– Так, все чисто. Давайте войдем в дом. Хотя все-таки вам было бы лучше снять номер в отеле.

– Мы справимся, – ответил Итан. – Там будет не спокойнее, чем здесь. Пойдем, любимая.

Закрыв Саттон своим телом, Итан повел ее внутрь. Грэм обыскала дом – явно лишняя мера предосторожности, учитывая охрану, но Саттон было все равно. Ей хотелось только одного: оказаться в безопасности и одной. Грэм поговорила с копом на крыльце и помахала рукой Итану и Саттон.

– Увидимся через пару часов.

Саттон удивилась, что ей предоставили такую свободу, но не возражала. Когда дверь закрылась, она подошла к Итану и обняла его. Объятия были долгими и полными смысла, а поцелуй нежным и мягким.

А потом Саттон сказала:

– Нам надо поговорить.

С мягкой и всепрощающей улыбкой Итан взял ее за подбородок.

– Да. Почему ты не сказала мне, что у тебя был ребенок, дорогая?

Тебе следовало знать

Холли опаздывала. Она обещала сесть за стол ровно в восемь, в отношении пунктуальности отец был тираном. К счастью, ресторан находился рядом с домом Монклеров – только за угол повернуть. Все шло хорошо. Дело еще не закончено, но те двое воссоединились и пока в безопасности.

На Мейн-стрит парковаться не разрешалось. Холли завернула за угол и нашла свободное место на Бридж-стрит, в трех кварталах от ресторана. Если поспешить, она опоздает всего на пять минут и получит в награду насупленный взгляд и поджатые губы, а потом уже крепкие медвежьи объятия.

Она терпеть не могла опаздывать к отцу.

Холли заперла машину, знакомо крякнул замок. Она мысленно переключилась на меню. Холли проголодалась – в аэропорту она запихнула в себя пакет печенья из автомата и весь день продержалась на волне кофе с сахаром.

Она подготовилась к разговору. Морено крут; отличный коп. Детектив уже многому научилась и знала, что предстоит еще очень многое. Но у нее получилось. Она справилась.

Холли нащупала на бедре значок и улыбнулась. Ужин будет превосходным. Она уже видела гордость в глазах отца, когда покажет ему значок. «Да, он сильно на меня давит, но, папочка, меня произвели в детективы!»

Детектив Грэм.

Ужин тут же превратится в празднование. Они выпьют шампанского. Холли любила шампанское, ей нравилось, как оно щекочет горло и из живота поднимается тепло.

И все благодаря Итану Монклеру. И ее чутью. А Саттон Монклер при личном знакомстве оказалась потрясающей. Как ангел Боттичелли, высеченный из мрамора. Холли могла лишь предполагать, как Саттон выглядит с натуральным цветом волос. Они отличная пара. Незабываемая.

Это дело дало огромный толчок ее карьере. Надо будет купить Монклерам вино или еще что-нибудь.

За ее спиной возникла тень.

Холли заметила ее уголком глаза – быстрое отражение в окне дома, мимо которого она шла.

Ее затылок покрылся мурашками.

Развернувшись, она успела отразить первый удар ножом. Он угодил в плечо. Холли охнула и подняла руки, но нападающий был проворен и застал ее врасплох.

Лезвие снова вонзилось в нее, и на этот раз Холли почувствовала, как оно разрезает живот. Большой нож вошел глубоко. Боли не было, только шок, смятение и внезапная тревога за родителей. Они ведь ждут в ресторане и будут волноваться из-за ее опоздания.

И тут по телу разлился огонь. Холли упала на колени, схватив нелепо торчащую из живота рукоятку. Она услышала слова, а может, они ей почудились, потому что боль была слишком сильная, Холли никогда не ощущала ничего подобного, в нее вторглись, она чувствовала каждый дюйм металла внутри своего тела. Когда она попыталась его выдернуть, ее обдало теплым потоком крови, и она поняла, что умирает.

– Зря ты не оставила меня в покое.

И на этом все.

Признание вины

Да, это сделала я. Конечно я. Все это – моих рук дело. Неужели у вас были сомнения?

И прежде чем с отвращением отвернуться, вы должны кое-что понять.

Эту полицейскую надо было проучить, как и Саттон с Итаном.

Я предупредила ее, а она не оставила меня в покое.

Они не понимали, какой получили дар в лице своего ангелочка. Саттон уж точно, а Итан – возможно. Но если бы они не были так погружены в свою собственную драму, этого бы не случилось. Если бы они вообще на что-либо обращали внимание, этого не случилось бы.

Они будут сильно удивлены, когда поймут, что это была не халатность с их стороны. Что это сделала я. И в глубине души я всегда знала, что должно произойти.

Мальчик ничего не почувствовал. Клянусь. Я не такое уж чудовище. У меня нет желания причинять боль невинным. Нет, страдать должны грешники, родители. И эту боль нельзя смягчить.

Вам будет легче, если я скажу, что это был несчастный случай? Немало людей умирает случайно, так что это вполне возможно. Понимаю, все предпочли бы отвернуться, посмотреть в сторону, любым способом притвориться, что это не было преднамеренным убийством. Но позвольте открыть вам маленький секрет.

Это было преднамеренно.

Где-то глубоко внутри каждого из нас скрыта ненависть, которую мы пытаемся вытеснить. Задавить. Притвориться, что ее не существует. Мы ведь все такие хорошие люди.

Пока не перестаем ими быть.

Пока кто-то не подтолкнет нас к краю.

И тогда мы начинаем действовать. Лишаем кого-то жизни, причиняем боль любимым, нарушаем закон – все мы это делаем. Никто не совершенен. Невиновных нет.

Однажды я попыталась сказать это Итану, чтобы он признался, осознал, что произошло, но он не стал меня слушать. Просто посмеялся, сказал, что я набралась и чтобы убиралась с его чертовой лужайки.

Так он и сказал: «Айви, убирайся с моей чертовой лужайки», причем с тем высокомерным британским акцентом, от которого у большинства женщин становятся мокрыми трусики, а для меня он звучит словно скрежет гвоздя по стеклу.

Конечно, я не невинна. Но если бы он только послушал меня, я избавила бы его от многих душевных терзаний.

И теперь я вновь стою у них на лужайке.

В буквальном смысле.

Вы готовы?

Так начнем.

Покайтесь

– Да ты меня разыгрываешь. Такого быть не может.

Итан протянул Саттон чашку чая. Она сморщила нос и поставила ее на кофейный столик. Вкус чая изменился, во рту появился металлический привкус. Кабинет казался ей слишком маленьким для двоих, но она хотела находиться там со своими книгами, знакомыми вещами, спрятанной в шкафу корзинкой Дэшила. Мир, который она покинула, теперь укрывал ее как плащ. Возможно, она больше никогда его не покинет.

– Грэм говорит, что, скорее всего, Айви – твоя дочь.

– Но она же не в том возрасте. И совершенно на меня не похожа.

– Она моложе, чем ты думаешь. Грэм нашла у нее дома свидетельство о рождении. Она родилась шестнадцатого января 1992 года. Ей всего двадцать пять, хотя она и выдает себя за человека более зрелого. Сразу после рождения ее удочерили. Имя биологической матери на свидетельстве прочесть не удалось, но Грэм отыскала по дате и времени записи в больнице. Все совпадает, Саттон.

Тот самый день. Господи, тот самый день.

– Ты была в тюрьме за… – спросил он.

– За нападение на отчима.

– Так это он ее отец? Ох, Саттон.

– Нет, не он. Чтобы мне не предъявили обвинений, я пыталась выдать его за отца, убедить полицию, что он меня изнасиловал. Но это неправда, и мне все равно не поверили. Я не знаю, кто отец. Я встречалась с парнем постарше, и он пригласил меня на вечеринку. Я знала, что пересплю с ним, мне так отчаянно хотелось повзрослеть, нравиться парням, стать крутой девчонкой. Но у него был немного другой план на вечер. Они с друзьями напоили меня, мы с ним занялись сексом, но потом в комнату зашли его друзья. Я плохо помню. И не хочу вспоминать. Помню только, как после чувствовала себя полной дурой. Это послужило мне хорошим уроком. После этого я взяла себя в руки, но затем поняла, что беременна.

Саттон посмотрела на него со слезами в глазах.

– Теперь ведь ты понимаешь, почему я не хотела ребенка? Мне было тринадцать. Мне хотелось только сделать аборт и забыть обо всем. Я взяла деньги на аборт, но отчим меня застукал, и мы поругались. Я вышла из себя. Я была страшно зла на него. Меня арестовали за воровство и нападение. Джо и Шивон не подписали разрешения на аборт, и мне пришлось родить. Я все это ненавидела. Ненавидела каждую секунду беременности и своего заключения. Это было унизительно, пугающе, мне хотелось, чтобы хоть эта часть моей жизни снова принадлежала мне самой.

– А я ее у тебя отнял.

Саттон крепче сжала его руку.

– Да. И я долго ненавидела тебя за это. Но клянусь, я любила Дэшила всей душой. И когда решила, что ты с ним что-то сделал… просто слетела с катушек. И теперь, думая о том, что это была Айви и что она может быть моей…

– Это безумие. Если все это правда, она ненормальная.

– Должно быть что-то еще. Разрушить нашу жизнь в отместку, только потому что я ее отдала? Как будто у меня были другие варианты. Мне было всего тринадцать, и я сидела в тюрьме. Мне не оставили выбора. А моя мать…

– Что?

– Она угрожала рассказать тебе. И все разрушить. Рассказать тебе, что я преступница, сидела в тюрьме. Вот почему я ей платила. Чтобы она молчала и позволила мне спокойно жить с тобой.

Итан на мгновение закрыл глаза.

– Так жаль, что ты не доверилась мне и не рассказала свою историю, Саттон. Я никогда себе этого не прощу. И мы больше не пустим Шивон на порог.

– Спасибо. Я ее ненавижу. Ненавижу тот извращенный, ужасный мир, в котором она заставила меня жить. Я такая дура. Моя мать, Айви… Я позволила им собой манипулировать.

– Больше никогда. Клянусь. Послушай меня, Саттон. Если Айви манипулировала тобой, это не делает тебя плохой или слабой. Она социопатка, ненормальная. Грэм еще не составила цельную картину, но слова Томкинса подтвердились. По его словам, Айви не раз лежала в больницах и реабилитационных центрах. Предположительно, у нее тяжелое пограничное расстройство личности. Как…

– Ничего страшного, говори. Я знаю, что ты хочешь сказать. Как у меня. Как у персонажа твоей книги. Ты неправильно истолковал ситуацию. Врачи ошиблись. У меня просто обычное тревожное расстройство, и при данных обстоятельствах в этом нет ничего удивительного. Я провела исследование. У меня нет тех проблем, о которых они говорили. Все эти лекарства… Они мне не нужны.

– Значит, ты совершенно здорова, а я начал писать… – выпалил он и от стыда даже засмеялся.

– Это же прекрасно, Итан, рада слышать.

– Слова просто выливались из меня. Я не понимал, что за хрень происходит, но когда ты ушла, я был так встревожен и разбит, и плотину словно прорвало.

– Может быть, Айви с самого начала подспудно тебе не нравилась, и именно она послужила для тебя вдохновением. Может, ты все это время писал о ней, а не обо мне.

– Возможно. Саттон, я должен сказать тебе еще кое-что.

Она вздохнула:

– Думаю, я всегда это знала. Во всяком случае, подозревала, что ты переспал именно с ней.

Итана это потрясло.

– Но как?!

– Я видела, как она на тебя смотрит. После твоего признания в измене, когда мы наконец помирились, она стала заходить чаще. И каждый раз ты напрягался при ее появлении, а она вечно приберегала для тебя особую улыбочку.

Итан открыл рот от изумления и вытаращил глаза.

– Если ты знала, то почему промолчала, когда я тебе сказал? Более того, как ты могла оставаться ее подругой?

– Ох, Итан. Я не хотела этого замечать, не хотела верить, что вы оба на такое способны. И в глубине души я знала, что бы это ни было, продолжения не будет. Все так запуталось после смерти Дэшила… Я не хотела, чтобы это было правдой, и убедила себя, что это неправда. Иначе все в моей жизни разом полетело бы к чертям.

– Я никогда не хотел ее, Саттон. Никогда не хотел никого, кроме тебя, с того момента, как тебя увидел. Я даже не помню ту ночь. Грэм считает, что Айви подсыпала мне что-то. И все это было подставой, чтобы использовать против меня «Колина Уайлда».

– Вполне вероятно. Оглядываясь назад, могу сказать, что Айви постоянно отпускала какие-то комментарии о тебе, задавала неуместные вопросы. Как мы занимаемся любовью, о чем разговариваем в постели. Тогда это казалось мне просто глупыми женскими разговорами после слишком большого количества вина, но теперь я понимаю, что это было на самом деле. Она выжимала из меня информацию, всю до последней капли. Она любила тебя. Всегда любила. Я мешала ей, и она не могла просто меня убить. Поэтому она все подстроила, переспала с тобой, думая, что роман продолжится. Когда ты отказался продолжать и признался мне, это ее разозлило. И в отместку она убила нашего ребенка.

– Но ведь все это время она знала, что ты ее мать. Это просто безумие.

– Я не психолог, но могу предположить, что она хотела отнять у меня все, что мне дорого. Тебя. Дэшила. Наш брак. И в процессе наказать нас обоих.

– И ей почти удалось.

Саттон на мгновение замолчала.

– Итан… я тоже должна тебе кое в чем признаться. В Париже я…

Он поднял руку:

– Томкинс… Он называл себя Константином, верно? Он рассказал обо всем Грэм, а она мне, в общих чертах. Я тебя прощаю. Господи, если ты смогла простить мне Айви и Дэшила, это самое меньше, что я могу сделать.

– Ты прощен, – сказала Саттон. – За все. И надеюсь, простишь меня, и мы сможем о них забыть. Они стоят друг друга. Но я должна сказать тебе кое-что более важное. В Париже… я обнаружила, что беременна.

Итан отпрянул, словно получил пощечину.

– От этого придурка, с которым переспала? Не самый лучший способ получить прощение…

Саттон накрыла его ладонь своей.

– Нет, Итан. Боже мой, нет. Я забеременела до отъезда. Клянусь. Я думала, что потеряла ребенка. Я сделала тест, и он был положительным, но сразу после этого у меня пошла кровь. Я решила, что это выкидыш. И восприняла это как знак. Так вовремя. Я боялась, что ты что-то сделал с Дэшилом, и если бы я снова забеременела, мы с ребенком были бы в опасности. Я молилась, чтобы этого не случилось, а потом у меня началось кровотечение, и я подумала, что хоть раз Бог ответил на мои молитвы.

– Я никогда не причинил бы боль Дэшилу. Как и тебе.

– Теперь я это знаю. В первый же день в Париже мне стало нехорошо. Я решила, что съела что-то в самолете, а потому не думала, что это… Нет, не так. Мне хотелось сбежать и притвориться, будто моя жизнь совсем другая.

– Когда ты это поняла? – прошептал Итан.

– Во время допроса инспектор Бадо заметила, что меня тошнит, и ей пришло в голову принести мне тест.

Саттон вытащила тест из сумки и протянула Итану. На него, словно прищуренные глаза, смотрели две полоски.

Она печально погладила живот, другая рука по-прежнему лежала на ладони Итана.

– Я беременна, и ребенок твой. Только твой. Я натворила дел в Париже, сбежав от всего этого. И знаю, ты не простишь меня за глупые мысли, что вдали от тебя мне будет лучше. Теперь, когда мы знаем, что Айви пыталась разрушить нашу жизнь… я не смею просить тебя снова мне поверить. Но если ты хочешь попробовать, то я тоже. А если нет – я пойму.

– А ребенок?

Она улыбнулась:

– Для меня он благословение, отныне и вовеки, что бы ни случилось.

– Так ты его сохранишь?

Саттон кивнула с отрешенным взглядом:

– Да. Мы уже слишком многое потеряли.

Итан встал и вышел.

Саттон вздохнула и выпила чай. Она не винила Итана. Слишком много на него свалилось. «Я думала, ты убил нашего сына, думала, что и меня убьешь, поэтому сбежала и переспала с другим, и да, кстати, теперь я вернулась и беременна, разве ты не рад, ребенок твой!»

Минуту спустя она услышала, как Итан возвращается. Саттон поставила чашку и наклонилась вперед, к двери. А когда увидела его, у нее перехватило дыхание.

В руках у него был тест на беременность, который она сделала перед отъездом.

А рядом, приставив револьвер к голове Итана, стояла Айви с безумной улыбкой на лице.

– Привет, мам. Соскучилась?