Текст книги "Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"
Автор книги: Стивен Кинг
Соавторы: авторов Коллектив,Роберт Антон Уилсон,Мэтью Квирк,Питер Свонсон,Кемпер Донован,Джей Ти Эллисон,Мик Геррон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 197 (всего у книги 342 страниц)
– Это еще почему?
– Может, тут новое оружие разрабатывают. Химическое или еще какое. И не хотят, чтобы мы об этом знали.
Ривер хмыкнул.
– Думаешь, я шучу?
– Если честно, я не имею ни малейшего понятия, – признался Ривер.
– Вот сейчас мы с тобой все и разведаем.
Ривер не сразу сообразил, что Йейтс указывает на заросли, темневшие у ограды и ничем не отличавшиеся от тех, мимо которых Ривер брел последние полчаса. Для этого ему и понадобился Грифф – чтобы показать, как пробраться на полигон.
– Ну, веди, – сказал Ривер.
– И как давно вы работаете, кхм, в Министерстве энергетики?
– Мы же с вами договорились – о работе ни слова.
– Простите. Один из моих недостатков. Мне трудно расслабляться и отдыхать. – Его взгляд скользнул по весьма откровенному декольте Луизы. – Не невозможно, просто трудно.
– Давайте мы с вами попробуем решить эту проблему, – сказала она.
– За это надо выпить. – Он поднял бокал.
Она уже забыла, как называется вино, а ведерко со льдом закрывало этикетку, но он упомянул год урожая, что на памяти Луизы случилось впервые. Ее гастрономические изыски ограничивались датами «годен до», а не годами урожая.
– Примите мои соболезнования по поводу смерти вашего коллеги, – сказал он. – Мистера Хардинга?
– Харпера.
– Да-да, простите, Харпера. Вы были близки?
– Мы работали вместе.
– Именно на работе я обзавелся самыми близкими друзьями, – сказал он. – Наверняка вам его очень не хватает. Давайте помянем его.
Он снова поднял бокал. Помедлив, Луиза подняла свой.
– За мистера Харпера, – сказал Пашкин. – Светлая память.
– За Мина.
– Я уверен, что он был очень хорошим человеком. – Он отпил вина.
Помедлив, Луиза тоже сделала глоток.
Официант принес заказ и начал расставлять на столе. От вида и запаха еды Луизу замутило. Она только что помянула Мина с человеком, который, по ее мнению, был виновником его смерти. Нет, рвотные позывы надо немедленно подавить, впереди еще целый вечер. А Пашкина надо развлекать, флиртовать с ним, пока они не поднимутся к нему в номер. Тогда и приступим к делу.
Она хотела знать кто. И хотела знать почему. Ответов на эти вопросы потребовал бы и Мин, будь он жив.
– Что ж, – сказала она далеким голосом, кашлянула и повторила: – Что ж. Вас устраивают планы на завтра?
Он погрозил ей пальцем, как суровый священник:
– Луиза, о чем мы с вами только что говорили?
– Я просто вспомнила здание. «Иглу». Впечатляет, не правда ли?
– Прошу вас, отведайте. – Он положил ей на тарелку какие-то закуски.
Голода она не ощущала, хотя что-то глодало ее изнутри, вот только едой этой боли не притупить. Луиза натянуто улыбнулась, подумав, что выглядит жутковато; уголки рта словно бы растянули рыболовными крючками. Несмотря на свое несметное богатство, Пашкин, как настоящий джентльмен, сделал вид, что ничего не заметил.
– Разумеется, впечатляет, – сказал он, и Луиза мысленно встряхнулась: он говорил об «Игле». – Неприкрытый капитализм, бесстыдно вознесшийся над городом. Я полагаю, о Фрейде сейчас упоминать без надобности.
– Да, покамест рановато, – машинально ответила она.
– Однако же без него не обойтись. Где деньги, там и секс. Прошу вас, отведайте. – Он шевельнул вилкой.
Прозвучало так, будто он приготовил все своими руками, и Луиза решила, что это еще один признак богатства: начинаешь считать себя источником всех удовольствий окружающих.
Она начала есть. Язык отказывался разбираться во вкусе гребешков, политых каким-то ореховым соусом. Однако же гложущая боль внутри, которую не могла притупить еда, немного утихла, словно бы отступила. Еще кусочек. И еще. Чувство голода вполне простительно.
– А там, где секс, всегда возникают проблемы, – продолжил он. – Я заметил, что по всему городу расклеены плакаты и в новостях постоянно говорят о демонстрации протеста. «Остановите Сити». Ваше начальство в Министерстве энергетики этим не обеспокоено?
Эта шутка начинала надоедать.
– Да, время не самое подходящее. Но нашей завтрашней поездке ничего не помешает.
– Странно, что власти разрешили провести демонстрацию в рабочий день.
– Организаторы посчитали, что не имеет смысла митинговать в Сити в выходные, когда все банкиры уезжают за город.
В сумочке Луизы зажужжал телефон – пришла эсэмэска. Луиза ни от кого сообщений не ждала и читать их не хотела, поэтому невозмутимо проткнула вилкой еще один гребешок.
– А беспорядков не ожидается? – спросил Пашкин.
На прошлых демонстрациях били окна и поджигали автомобили, но в разумных пределах.
– Подобные мероприятия проводятся под надзором полиции. Жаль, конечно, что все так совпало, но с этим ничего не поделаешь. Однако же никаких осложнений для вас не возникнет.
Аркадий Пашкин глубокомысленно кивнул:
– Я целиком и полностью полагаюсь на вас и уверен, что вы с вашим коллегой обеспечите мою безопасность.
Она улыбнулась, на этот раз гораздо естественнее. Может, оттого, что знала: после сегодняшнего вечера Пашкин уже ни в чем не сможет положиться на нее.
Если останется жив, конечно.
Ривер почему-то думал, что на другой стороне все будет иначе – проще и легче. Вслед за Гриффом он пробрался сквозь густые заросли, протиснулся в прореху ограды и обнаружил, что все осталось по-прежнему, только тропа исчезла, а грязи стало больше.
– И куда теперь? – тяжело дыша, спросил он.
– Основной комплекс – в двух милях отсюда. – Грифф махнул рукой, но Ривер так и не понял, в какую сторону. – Через полмили будут заброшенные казармы. Полуобвалившиеся. С заброшенными зданиями всегда так.
– А ты часто здесь бываешь?
– Да как в голову взбредет. Здесь кроликов хорошо ловить.
– И как еще сюда можно забраться?
– Ну, вот здесь – самый легкий путь. Был еще один лаз, недалеко от Апшота, надо было просто выдернуть столб из ограды – и никаких проблем. Но потом там все зацементировали.
Они двинулись дальше. Под ногами чавкала грязь. Ривер оскользнулся на склоне и едва не упал. Грифф его подхватил:
– Осторожнее!
Тучи разошлись, и сквозь туманную пелену пробился серебристый свет. Впервые после ухода из паба Ривер наконец-то ясно увидел лицо Гриффа – тот ухмылялся во весь рот; под серой всклокоченной шевелюрой на сером щербатом лице отраженной долькой луны серели зубы.
У подножья холма чернели тени. Поначалу Ривер не разобрал, деревья это или здания, но потом сообразил, что там и то и другое: четыре корпуса без крыш, из которых торчат призрачные ветви, раскачиваясь под ветерком, словно бы приглашая его вперед. Потом в небе что-то сдвинулось, и лунный свет рассеялся.
– Значит, ни у кого не получится пробраться на полигон, не зная дороги.
– Может, и получится. Если повезет. И если ума хватит. Точнее, и то и другое.
– Ты тут ни на кого не натыкался?
– Боишься? – фыркнул Грифф.
– Нет, просто интересно, как здесь с охраной.
– Полигон патрулируется, кое-где расставлены ловушки. В основном у базы.
– А здесь ловушки есть?
– Узнаешь, если наткнешься.
Вот смеху-то будет, подумал Ривер.
Балансируя вытянутыми руками, он пошел вслед за Гриффом к заброшенным казармам.
– Кстати, позвольте поинтересоваться, – сказал Пашкин. – Вы не замужем?
– Замужем. За работой.
– А эсэмэски вам шлет ревнивый любовник?
– У меня нет любовника, тем более ревнивого.
Она получила еще три сообщения, но читать их не стала.
Они разделались с закусками и с основными блюдами; выпили первую бутылку и почти закончили вторую. Впервые после гибели Мина Луиза поела как следует. И не задешево. Впрочем, цена не волновала Аркадия Пашкина, владельца нефтяной компании. Интересно, а прикидывают ли стоимость своего последнего ужина те, кого ждет смертная казнь? Может, по пути на эшафот передают благодарности шеф-повару? Наверное, нет. Впрочем, у таких есть оправдание – они знают, что приговорены.
Она ослепит его перечным газом, свяжет по рукам и ногам пластиковыми стяжками. Потом ей понадобится полотенце и шланг от душа. В Конторе обучали, как выдерживать допросы, что на деле являлось обучением методам ведения допросов. Пашкин – крупный, здоровый мужик, но не выдержит и пяти минут. А когда она выяснит, как убили Мина и кто из громил был исполнителем, то разделается и с Пашкиным. В номере найдется чем воспользоваться. Канцелярский нож. Какой-нибудь шнурок. В Конторе учат пользоваться подручными средствами.
– А вы не хотите узнать побольше обо мне? – спросил он.
– Аркадий Пашкин, – процитировала она. – Дважды женат, дважды разведен, не испытывает недостатка в привлекательных спутницах.
Он запрокинул голову и расхохотался в полный голос. Все посетители в ресторане уставились на него. Мужчины недовольно морщились, женщины смотрели с неприкрытым интересом, долго не отводя глаз.
Отсмеявшись, он промокнул губы салфеткой и сказал:
– Похоже, меня нагуглили.
– Такова цена славы.
– И вас это не смущает? В смысле, мой имидж плейбоя?
– Привлекательная спутница – неплохой комплимент, – сказала она.
– Вы его заслуживаете. А что касается «не испытывает недостатка», то журналистам свойственно преувеличивать. Ради броских заголовков.
Подоспевший официант спросил, не угодно ли мадам и сэру ознакомиться с меню десертов, и удалился принести меню.
– Или лучше прогуляемся через парк? – предложил Пашкин.
– Да, пожалуй, – сказала она. – Только дайте мне пару минут.
Туалетная комната располагалась в цокольном этаже; туда вела лестница. Рестораны с «туалетной комнатой» занимали высшую ступень ресторанной иерархии. В этой были старомодные цинковые раковины на деревянных тумбах, рассеянный свет, льстящий посетителям, и настоящие полотенца – льняные, а не бумажные, и не электросушилки. Кроме Луизы, в туалете никого не было. Откуда-то доносились приглушенное позвякивание столовых приборов, обрывочный, заговорщический шорох слов, сиплый гул очистителей воздуха. Луиза закрылась в кабинке, справила нужду, проверила сумочку. Пластмассовые стяжки выглядели хлипкими и непрактичными, но на поверку выяснялось, что они очень прочны. Если их затянуть на запястьях, то высвободиться можно, лишь разрезав ремешки. Этикетка на перечном баллончике предупреждала о серьезных повреждениях при попадании в глаза. Ну, что кивнуть, что подмигнуть – никакой разницы.
Луиза вышла из кабинки. Вымыла руки. Вытерла их настоящим льняным полотенцем. Вышла из туалетной комнаты в коридор, где ее схватили и втянули через другую дверь в тесный темный чулан. Чья-то рука сдавила горло Луизы, чья-то ладонь зажала рот, и кто-то прошептал в самое ухо:
– Дай-ка сюда сумочку.
Каменистую почву у подножья холма покрывали редкие пучки травы. Где-то журчала вода. Глаза Ривера привыкли к темноте, а может, просто было на что смотреть. Прямо перед ним был первый дом, похожий на сломанный гнилой зуб – за обвалившейся стенкой виднелось дупло внутри. В верхней половине дома торчали деревянные балки, поддерживающие исчезнувший второй этаж, а пол усыпали кирпичи, битый кафель и обломки каменной кладки. Другие здания, метрах в ста от него, выглядели так же. В доме что-то шелестело – там раскачивалось дерево, царапая ветвями остатки стен.
– Это была ферма? – спросил Ривер.
Грифф не ответил и, взглянув на часы, направился к самому дальнему зданию.
Ривер не последовал за ним, а прошел на задворки первого дома. Дерево росло внутри, раскинув крону над высокой уцелевшей стеной. Наверное, оно там давно растет, подумал Ривер и пришел к заключению, что дома забросили несколько десятков лет назад. Судя по всему, в последнее время здесь никто не появлялся. На земле виднелись следы старого кострища, давным-давно остывшая зола.
Если мистер Эл проявлял какой-то интерес к полигону, то, возможно, встретился со своим человеком здесь, в этой долине, среди торжествующих деревьев и разрушенных домов. Интересно, патрулируется вся территория или только периметр? Скорее всего, Грифф это знает. А куда делся Грифф?
Ривер вернулся к фасаду дома, никого не увидел в темноте, но окликать Гриффа не стал, а поднял с земли обломок кирпича и запустил его в стену. Громкий стук должен был привлечь Гриффа, однако Грифф не появлялся. Ривер выждал минуту, потом подобрал еще один обломок кирпича и снова швырнул в стену. Посмотрел на часы. До полуночи оставались секунды.
Темнота исчезла, будто кто-то щелкнул выключателем. Над головой послышалось громкое шуршание, будто резко разрывали бумагу, и возник сияющий шар. Шар завис в небе, заливая окрестности призрачным светом, и ландшафт тут же переменился: полуразрушенные дома, деревья-завоеватели, выбоины и кочки – все стало странным, словно бы инопланетным, неземным. Сияние было оранжевым, с зелеными отблесками. Шум прекратился. Что за чертовщина? Ривер резко обернулся, а мир вздрогнул от пронзительного вопля банши, такого громкого, что пришлось заткнуть уши. Вопль завершился ужасающим грохотом непонятно где. Едва утихло эхо, как в ночи вспыхнул еще один шар, и теперь Ривер успел заметить, как темноту перечеркнул огненно-красный шрам, отпечатавшийся под зажмуренными веками. И еще. И еще. От первого взрыва содрогнулась земля, мимо пронесся порыв жаркого ветра. Второй, третий, четвертый взрыв чуть не сбили Ривера с ног. Руины домов – ненадежное укрытие, но ничего другого тут не было.
Ривер перепрыгнул кусок обвалившейся стены, приземлился на груду битого кафеля и припал к земле. Яростный грохот не умолкал. Ривер пополз к дереву, потому что в тот миг не мог представить себе, где бы еще спрятаться. Он зажмурился и сжался в комок. Ночное небо шипело и бурлило зловещими огнями.
Господи, подумал Ривер той частью рассудка, которая не вопила от ужаса. Чтобы пробраться на полигон, он выбрал именно ту ночь, когда проводили учебные стрельбы…
Очередной взрыв тряхнул его, из груди вышибло воздух, и Ривер больше ни о чем не думал.
11Сегодня он будет разбивать сердца.
Для него это было в новинку. Родерик Хо прекрасно владел изящным искусством разрушения: уничтожал кредитные рейтинги, портил резюме, подтасовывал фейсбучные статусы и отменял платежи. Он систематически саботировал офшорные налоговые схемы своих бывших одноклассников – ну что, мудаки, кто тут теперь фрик? – и однажды сломал руку: жертве было шесть, ему восемь; это явно был несчастный случай. Но сердец он еще никогда не разбивал. Сегодня он займется этим в первый раз.
Родди познакомился с Шаной – точнее, он заметил Шану – на Олдерсгейт-стрит; они оба шли на работу, и Шана не обратила на него почти никакого внимания. Нет, почти – не то слово. Она вообще не обратила на него внимания. Зато он обратил и во второй раз увидел ее, потому что выискивал ее взглядом, а в третий раз уже просто ждал, но не в таком месте, где она бы его увидела. Он проследил за ней до самого офиса – секретарского бюро неподалеку от Смитфилда. В Слау-башне он первым делом зашел на веб-сайт бюро и в списке сотрудников отыскал фотографию улыбающейся незнакомки. Шана Беллмен. После этого Родерик Хо бегом отправился в «Фейсбук», где выяснил, что Шана любит заниматься фитнесом, поэтому тут же начал проверять списки членов ближайших спортклубов и в третьем обнаружил домашний адрес Шаны. Еще через пару часов они стали лучшими друзьями, то есть Родди Хо теперь знал о Шане абсолютно все, включая имя ее бойфренда.
Отсюда и разбитые сердца. От бойфренда нужно избавиться.
Он улыбнулся фотографии Шаны – грустно, разделяя боль, которая предшествует счастью, и щелчком мыши превратил снимок в иконку в нижнем углу экрана. Потом размял пальцы, похрустел костяшками. Пора заняться делом.
Все произойдет следующим образом. Бойфренд Шаны начнет переписываться в чате с парочкой шалав и за какие-то пять-шесть сообщений перейдет от легкого флирта и сомнительных намеков к весьма откровенным предложениям, а потом его палец соскользнет – вроде бы случайно, но в этом невозможно будет не усмотреть скрытого намерения, как будто поганец хочет, чтобы о его интрижках узнали, – и Шана получит копию всей его переписки. И сайонара, бойфренд.
А после этого все пойдет как по маслу. Завтра утром – нет, лучше послезавтра, когда все чуть утрясется, – Родди, увидев Шану, идущую на работу в Смитфилд, добродушно осведомится: «Эй, красавица, почему ты такая грустная?» А потом: «Ну, все мужики – мудаки. Рассказывай, не стесняйся». А потом, после того как она с благодарностью примет его предложение угостить ее ужином или сводить в кино, останется только сказать: «Эй, детка, а не пойти ли нам к тебе…»
– Родди?
– Ой!
Кэтрин Стэндиш двигалась бесшумнее сквозняка.
– Прости, что отрываю от очень важных занятий, – сказала она, – но мне нужно, чтобы ты кое-что сделал.
Если встать в самом центре гостиной Паука Уэбба, то будет ровно три шага до ближайшего предмета меблировки, стоящего в открытом пространстве, – то есть до дивана, длинного, на котором можно вытянуться в полный рост, а с обеих сторон еще место останется. Еще через пару шагов дойдешь до стены, на которую можно опереться и беспрепятственно раскинуть руки в стороны. А проделывая все это, можно наслаждаться видом сквозь застекленные балконные двери: верхушки деревьев и небо; деревья стоят рядком, потому что растут вдоль канала, по которому тихо скользят лодки, убранные королевским алым и зеленым. Вот тебе, подумал Уэбб. Эта фраза могла относиться к любому, кто оказывался рядом, но в мыслях Уэбб употреблял ее с единственной целью.
Вот тебе, Ривер Картрайт.
Ривер Картрайт ютился в съемной квартирке в Ист-Энде. Из его окон открывался роскошный вид на обшарпанные гаражи, а в плевке от дома было три паба и два клуба, то есть домой Ривер добирался мимо жлобов, шлюх, пьянчуг и наркоманов, а потом не мог заснуть до тех пор, пока этот горластый сброд не разбредется по своим хибарам. Все это аккуратно обрисовывало сложившуюся ситуацию: Ривер Картрайт был лузером, а умница Джеймс Уэбб стремительно карабкался к вершинам, как младший брат Человека-Паука.
А ведь все могло сложиться иначе. Когда-то они были приятелями. Вместе проходили обучение, их ждала блестящая служебная карьера в Конторе, но вышло так, что Пауку пришлось стать тем, с чьей подачи Ривера списали в слабаки; а потом, спустя много-много месяцев, Ривер подтвердил свой статус лузера, наотмашь хлестнув Уэбба по лицу заряженным пистолетом.
Впрочем, боль была недолгой. Точнее, долгой, но не очень, а факты остались неизменными: Паук жил в роскошной квартире, работал в Риджентс-Парке и входил в число ежедневных контактов Дианы Тавернер, а Ривер день за днем просиживал жопу в Слау-башне, а ночами маялся в жопе города. Победителем стал лучший.
И этот лучший завтра утром отправится в самое престижное здание Лондона на встречу с Аркадием Пашкиным, и если все пойдет по плану, то завербует самый важный актив Конторы за последние двадцать лет. Тот, кому потенциально светит возможность возглавить правительство России, станет осведомителем Риджентс-Парка, а Уэббу для этого пришлось лишь раздать кое-кому кое-какие обещания.
После этого ежедневный контакт с Леди Ди покажется пустяками. Вдобавок того, кто заключает долгосрочный союз с Тавернер, ждет участь Ника Клегга[447]447
Николас Уильям Питер Клегг (р. 1967) – вице-премьер (от партии либерал-демократов) коалиционного правительства Великобритании с 2010 по 2015 г.; после парламентских выборов 2015 г., когда Консервативная партия получила необходимое число мест в палате общин, коалиция распалась, и Клегг был вынужден уйти в отставку с поста лидера либерал-демократов.
[Закрыть]. Лучше подмазаться к Ингрид Тирни. Подобраться ей под бочок, застолбить себе место преемника. Что значило очень много, особенно в свете политики модернизации, якобы проводимой Конторой.
В общем, было за что бороться, поэтому он все правильно рассчитал: с того самого момента, как Пашкин пошел на контакт, Уэбб вступил в большую игру. И ему сопутствовала удача. Даже аудит, проводимый Лотчингом, сыграл Уэббу на руку: это позволяло задействовать в обеспечении безопасности Пашкина сотрудников Слау-башни, которые беспрекословно исполняли задание, не учтенное в документации Риджентс-Парка. Даже место проведения встречи удалось организовать без особого труда: Пашкин упомянул «Иглу», и Уэбб все устроил за три дня. Помещение арендовала известная консалтинговая компания, выступавшая посредником в переговорах о поставках оружия британской фирмой в одну из африканских республик; представители консалтинговой компании рады были удовлетворить запрос агента МИ-5. О дате и времени проведения встречи договорились с учетом весьма напряженного графика Пашкина. Уэбб провел языком по новехоньким зубам – вещественном напоминании о поступке Ривера Картрайта. Все встало на свои места. Все прошло бы как по учебнику, если бы не гибель Мина Харпера.
Но Харпер погиб из-за того, что напился. Вот и все. Ничто не указывает на непредвиденные неожиданности, поэтому Уэббу остается только лечь в постель и уснуть сном праведника, предвкушая заслуженный успех, о котором Ривер Картрайт может только мечтать.
Так он и сделает. Но не сейчас. Немного погодя.
А пока Паук Уэбб оглядывал свою хорошо освещенную и хорошо обставленную квартиру, радовался жизни и надеялся, что ничто больше не нарушит ее безмятежное течение.
Из своего кабинета Ширли Дандер увидела, как Кэтрин Стэндиш вошла в кабинет Хо и закрыла за собой дверь. Что-то происходило. Вот так всегда: стоит Ширли сделать хоть что-нибудь полезное, как ее тут же заваливают всякой дурацкой работой. И никогда и ни во что не посвящают.
Даже Маркус Лонгридж знает больше, чем она. Лонгридж занял место Мина Харпера – в том, что касается работы. Ширли подозревала, что в том, что касается Луизы Гай, ему вряд ли что-то обломится. После гибели Харпера Луиза превратилась в привидение, будто в каком-то потустороннем симбиозе: Харпер умер, поэтому она стала призраком. Но Луизе доверили задание, а Ширли сидела за компьютерным монитором, уставившись на закрытую дверь чужого кабинета.
А ведь это Ширли обнаружила мистера Эл, причем дважды. Отследила его до Апшота и отыскала в Гатвике, что было не проще, чем обнаружить нужную мелкую рыбешку в огромном косяке. И все равно не знала, к чему привели эти триумфы, потому что ей никто ничего не говорил.
Было уже поздно, рабочий день давно закончился, но Ширли не хотела идти домой. Она хотела знать, что происходит.
Поскольку ей было известно, что секрет незаметного передвижения заключается не в том, чтобы двигаться как можно тише, она решительно вышла на лестницу и приложила ухо к двери кабинета Хо. Услышала невнятный шепот. Что именно говорили, она не разбирала: реплики Кэтрин звучали тихо, а Хо заполнял паузы молчанием. Единственным отчетливым звуком был скрип. Негромкий. К сожалению, он раздался за спиной Ширли.
Она медленно обернулась.
На верхней лестничной площадке стоял Джексон Лэм и смотрел на Ширли как волк, только что отогнавший нерасторопную овцу от стада.
Они возвращались пешком через парк. Шум уличного движения напоминал неумолчный гул мошкары, в небе кружили самолеты, дожидаясь своей очереди на посадку в Хитроу. Аркадий Пашкин взял Луизу под руку. Полегчавшая сумочка, в которой остались мобильный, помада и кошелек, тихонько постукивала о бедро Луизы. Зато сердце Луизы колотилось как сумасшедшее.
Пашкин говорил что-то об очертаниях деревьев, о том, как свет фонарей, пляшущий среди дрожащей листвы, напоминает промелькнувший призрак. Все это звучало очень по-русски. Раздался мотоциклетный выхлоп, и Пашкин на миг сдавил пальцами руку Луизы, хотя ничего не сказал; немного погодя он снова легонько сжал ей руку, показывая, что внезапный хлопок его не встревожил, что это просто совпало с его личным желанием сжать ей руку.
– Поздно уже, – сказала Луиза, словно из глубины балагана кривых зеркал.
Они вышли на тротуар. Мимо грохотал поток черных такси, изредка прерываемый двухэтажными автобусами. Лица за тонированными стеклами взирали на яркий лондонский парад.
– С вами все в порядке, Луиза? – то ли спросил, то ли переспросил Пашкин.
Все ли с ней в порядке? Такое ощущение, что ее опоили наркотой.
– Вам холодно.
Он набросил ей на плечи свой пиджак, как настоящий джентльмен, каких больше не бывает, ну или как тот, кто хочет казаться таковым, имея в виду затащить тебя в койку.
Они приблизились к отелю, где на широком тротуаре перед входом стояла шеренга терракотовых вазонов, и Луиза остановилась, а Пашкин невольно потянул ее за руку, а потом тоже остановился.
Его лицо выражало вежливое удивление.
– Мне пора, – сказала она. – Завтра очень много дел.
– А может, все-таки выпьем по рюмочке?
Интересно, на скольких языках он может это сказать?
– Нет, не сейчас.
Она скинула с плеч его пиджак, Пашкин протянул за ним руку и окинул Луизу холодным взглядом, будто заново оценивая все сказанное этим вечером. Очевидно, он пришел к выводу, что не допустил никаких ошибок; что неудовлетворительное завершение встречи вызвано тем, что Луиза предоставила ему заведомо неверные исходные данные.
– Извините, – сказала она.
– Ничего страшного, – с легким поклоном ответил он.
Я хотела подняться в номер. Его, человека, у которого денег больше, чем у королевы, это нисколько бы не удивило. Я хотела подняться в номер, выпить рюмочку, трахнуться, если возникнет такая необходимость. Все, что угодно, лишь бы связать его по рукам и ногам, как рождественского индюка, и выбить из него ответы. Например, что такого узнал Мин, из-за чего ему пришлось умереть?
– Позвольте взять вам такси.
Она поцеловала его в щеку.
– Этим дело не закончится, – пообещала Луиза, но, к счастью, он понятия не имел, что именно она имела в виду.
В такси она попросила водителя остановиться сразу же за углом. Таксист трагически вздохнул, но, заметив выражение ее лица, остановил машину. Луиза вышла из такси, и ночной воздух показался ей чем-то новым, незнакомым, темным и горьким на вкус. Такси отъехало. За спиной послышались шаги. Луиза не обернулась.
– Ты все-таки одумалась.
– Другого выбора у меня не было. Ты у меня все отобрал.
О господи, можно подумать, что она – капризная школьница.
По-видимому, Маркус так и подумал.
– Ну, на телефонные звонки ты не отвечала, – сказал он. – Может, я и позволил бы тебе попробовать, но, по-моему, для тебя все закончилось бы серьезным увечьем. Или смертью.
Луиза не ответила. Сил у нее не осталось. Она готова была спрятаться под одеяло и надеяться, что новый день никогда не настанет.
По Парк-лейн громыхали машины, а в темном небе бороздили тучи самолеты, мерцая хвостовыми огнями, яркими, как рубины.
– Метро вон там, – сказал Маркус.
Шана превратилась в воспоминание. Бойфренд получил отсрочку. Сладкая парочка проведет еще одну ночь в своем дебильном раю, потому что Родди Хо пришлось срочно заняться другим делом.
…Когда-нибудь он пригласит Кэтрин Стэндиш к себе в кабинет и подробно объяснит ей, почему он совершенно не обязан делать все, что она просит. Разговор будет коротким и, несомненно, закончится для нее слезами, так что, нетерпеливо предвкушая такой финал, Родди начал вводить в компьютер полученные от нее фамилии и дальше делать все, что она просила.
А поскольку Родерик Хо был тем, кем был, поставленные перед ним компьютерные задачи постепенно обволокли его и затмили копившуюся внутри обиду. Кэтрин мелькнула в зеркале заднего вида, а потом и вовсе исчезла, и список фамилий стал следующим уровнем онлайновой игры, в которую постоянно играл Родди.
Как обычно, он играл, чтобы выигрывать.
– Она подслушивала твой разговор с Хо, – сказал Лэм. – Под дверью.
– Под той самой дверью, за которой была я, когда ты ее за этим застукал, – сказала Кэтрин. – Вот только я почему-то не слышала, как ты ее четвертовал.
– У нее была уважительная причина.
Кэтрин ждала продолжения.
– Она хотела узнать, о чем вы разговариваете, – добавил Лэм.
– Ну тогда конечно, – согласилась Кэтрин. – Думаешь, это ее Леди Ди к нам заслала?
– А ты как думаешь?
– Есть и другие кандидаты.
– Значит, ты считаешь, что это Лонгридж. Ты что, расистка?
– Нет, я…
– Это куда хуже, чем валить все на лесбиянку, – заявил Лэм.
– Я рада, что мы с тобой составили оценочную шкалу дискриминации.
– Хо изучает апшотский зоопарк?
Стэндиш привыкла к тому, что Лэм сменяет темы без предупреждения.
– Я сделала все, что могла. Там большой список, но особых подозрений никто не вызывает.
– Проще было подключить Хо с самого начала.
– С самого начала ты вообще не хотел, чтобы этим кто-то занимался, – напомнила она. – Ривер с тобой связывался?
– Да, днем.
– У него все в порядке?
– А что с ним может случиться? Что бы там ни происходило, убивать Картрайта никто не собирается.
– Завтра утром проходит встреча. С Пашкиным.
– И ты считаешь, что все это как-то связано, – заметил он.
– Аркадий Пашкин. Александр Попов, – сказала она. – Тебя это не смущает?
– Ну ты даешь! А если бы у меня были такие же инициалы, как у… как у Иисуса Христа? Тоже мне, Агата Кристи.
– Да хоть Дэн Браун. Если между ними существует какая-то связь, то в Апшоте что-то произойдет. И очень скоро. Надо уведомить Риджентс-Парк.
– Если Дандер – засланница Тавернер, то Конторе уже все известно. Или тебе хочется сообщить им о подозрительном совпадении инициалов? – Лэм задумчиво поскреб подбородок. – Думаешь, созовут экстренное заседание кабинета министров?
– Между прочим, ты сам все это затеял. А теперь сидишь и ждешь, не случится ли чего.
– Нет, я просто сижу и жду звонка Картрайта. А Картрайт позвонит, когда вернется с полигона Министерства обороны. Или ты решила, что я здесь затемно ошиваюсь, потому что мне больше нечем заняться?
– Ну, типа того, – сказала Кэтрин. – А что происходит на полигоне?
– Наверное, ничего. Но тот, кто нас туда заманил, вряд ли хочет скрыть то, что там произойдет. В общем, надеюсь, какую-нибудь улику Картрайт да обнаружит. Ну иди уже, оставь меня в покое.
Кэтрин направилась к выходу, но на пороге остановилась:
– Надеюсь, ты прав.
– В чем?
– В том, что никто не собирается убивать Картрайта. Мина мы уже потеряли.
– К нам присылают лузеров, а в них, как известно, нет недостатка, – напомнил ей Лэм. – Так что потерю мы быстро восполним.
Стэндиш вышла.
Лэм откинулся на спинку стула и долго смотрел в потолок, а потом закрыл глаза и замер.
Хо трудился, то и дело цыкая зубом. Стэндиш, пытаясь выявить общие черты в массиве информации, обработала данные допотопным способом, то есть распечатала список и сделала в нем пометки шариковой ручкой. «Подалась в амиши»[448]448
«Податься в амиши» (англ. going Amish) – фраза из сленга компьютерщиков, означающая отказ от интернета и электронных средств связи, по названию протестантского религиозного движения последователей Якоба Аммана, которое зародилось в Европе в 1693 г. Амиши (амманиты) отличаются простотой жизни, консервативной одеждой и нежеланием применять современные технологии.
[Закрыть], как сказали бы в определенных кругах. Кстати, это было вполне применимо к Кэтрин Стэндиш. Она даже носила шляпку!
У способа Хо не было точного названия. Во всяком случае, Хо о нем не задумывался. Все, за что брался Хо, он проделывал естественно, как рыба плавает в воде. Из данных, полученных от Стэндиш, он взял только фамилии и даты рождения, чтобы вслепую прогнать их через поисковики, добывая сведения и легальным, и не очень легальным путем. Легальным считалось все, что обнаруживалось в свободном доступе и в правительственных базах данных, с которыми работала Контора: информация из налоговой инспекции, систем социального страхования и здравоохранения, агентства по лицензированию транспортных средств – в общем, подножный корм, как думал о них Хо.
