Текст книги "Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"
Автор книги: Стивен Кинг
Соавторы: авторов Коллектив,Роберт Антон Уилсон,Мэтью Квирк,Питер Свонсон,Кемпер Донован,Джей Ти Эллисон,Мик Геррон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 270 (всего у книги 342 страниц)
– Да, Вивиан об этом упоминала, – подтвердила Дороти.
– Я собираюсь презентовать инновацию в области биоматериалов, – продолжал он, – бывшему коллеге. Они с женой и сыном приехали погостить у нас. Моя помощница, Ева, с которой вы сейчас встретились, тоже живет с нами, поскольку мы сбиваемся с ног. И Пол тоже. Полагаю, он встретил вас на входе? – Мы кивнули. – Он тоже живет здесь, так что в доме было полно людей, но, боюсь, это обстоятельство не отвлекало ее от переживаний. Наоборот, она начала задыхаться. У моей Вивиан было такое нежное сердце.
Не такое определение я дала бы женщине, которую четыре дня назад мы встретили в винном магазине, но стоит повторить еще раз: как я могла судить? Никто не заслуживает того, чтобы ему вынесли оценку после разговора продолжительностью в несколько минут.
– Ее сестра тоже приехала, не так ли? – уточнила Дороти. – Вивиан упоминала об этом, и я хотела бы выразить и ей свои соболезнования.
Тень пронеслась по лицу Вальтера, на несколько мгновений пригасив взгляд, но он быстро взял себя в руки.
– Лора пока не выходит из свой комнаты, – сообщил он. – Она слишком… разбита, чтобы спуститься к гостям.
– Конечно, это можно понять.
Воцарилась пауза, которая продлилась самую малость дольше положенного.
– Как долго вы собираетесь тут пробыть? – спросила Дороти.
– Еще несколько дней. Потом я вернусь домой. – Он покачал головой. – Хотя я не представляю его без Вививан. А вот и Пол несет напитки. Позвольте удалиться.
Позволение было даровано, и мы взяли с подноса, который держал в руках Пол, три бокала. В них оказался гевюрцтраминер, один из моих любимых сортов вина – хотя в процессе изготовления его легко испортить. К счастью, этот экземпляр оказался удачным, таким насыщенным и полнотелым, словно пьешь личи. Никто не подходил к нам, что вы могли бы счесть удивительным, но я уже познакомилась с этим феноменом за время общения с клиентами-знаменитостями, особенно когда оказывалась в самой гуще сливок общества, как сейчас. Вместо того, чтобы осаждать звезду, большинство собравшихся будут изо всех сил ее игнорировать, пытаясь доказать, что они принадлежат к элите, которой наплевать на чьи-то лавры. И чем менее притязательная публика будет присутствовать на событии, тем больше людей захотят поболтать со знаменитостью. В общем, знаменитость – это лакмусовая бумажка для проверки социально-экономического статуса собрания: чем больше такого человека игнорируют, тем этот статус выше.
Судя по всему, мы оказались в чрезвычайно напыщенной компании. Нашего общества никто не домогался, так что мы беспрепятственно профланировали к задней стене здания полюбоваться на виды.
До сих пор я не осознавала, что Дворец построен на вершине холма. Снег покрывал уходящие вдаль склоны, словно на картине, а у подножия холма целеустремленно струился то ли большой ручей, то ли маленькая речка с прозрачной водой, сверкающей в солнечных лучах – весь Мэн иссечен сетью подобных речушек. На том берегу снова стеной стояли деревья, и их укутанные в снега кроны тянулись вдаль, сколько хватало глаз.
– Сногсшибательный вид, а? – заметила Лейла.
Я кивнула.
– Куда лучше, чем из моего дома, – добавила Дороти. – Они построили эту махину на самой высокой точке этого района. – Она указала на речной поток. – Это Кристал-ривер, она протекает почти через весь город и впадает в Кристал-лейк немного к северу, тоже на территории, принадлежащей Дворцу. Отсюда не видно, потому что холм загораживает нам обзор.
– О да, – кивнула Лейла, – в то озеро что только не стекает. Помнишь скандал, который разразился по поводу слива сточных вод? Здесь тогда еще останавливалась та актриса. Господи, она тут прямо поселилась, как же ее звали? Она снималась в сериале «Оранжевый – хит сезона». Ты же понимаешь, о ком я?
Я не поняла, но все равно согласно кивнула.
– Настоящая заноза в заднице – хотела, чтобы все, у кого было право пользования водными объектами, подписали поручительство, что не будут ничего сливать в реку.
– Лейла, осторожнее, – негромко предупредила Дороти.
– Прости, – ответила та так же приглушенно.
Мы находились на чужой территории, неизвестно, кто мог нас прослушивать, и как раз подобные моменты удерживают меня от чувства зависти к той сказочной жизни, которую якобы ведут мои клиенты. Потому что, как верно гласит присказка, за все приходится платить.
Глава 17Я вынырнула из праздничной кутерьмы и отправилась в дамскую комнату, которую приметила по дороге.
Я люблю совать нос в чужие туалеты и ванные – а вы нет? Только там можно не опасаться – и обоснованно – камер наблюдения, а некоторые санузлы могут много чего рассказать.
К несчастью, этот был не из их числа: просто типичный туалет для гостей, с раковиной и унитазом (и биде, представляете!). Тут не было шкафчика для лекарств, в котором можно порыться в поисках рецептурных препаратов, никакого специфического содержимого, по которому можно угадать гигиенические ритуалы хозяев (в отличие от ванных наверху). Мне даже некуда было поставить бокал, так что я опустошила его единым духом, глядя на себя в зеркало.
Я выглядела устало. Кожа вокруг ноздрей шелушилась, как всегда зимой, из-за пересушенного горячего воздуха в помещениях. Я поставила бокал на пол и выдавила немного увлажняющего крема из дозатора на стойке, где также лежали изысканные полотенца для рук из махровой ткани, скрученные, как обеденные салфетки. Крем, конечно же, предназначался для рук, но когда соперничаешь с двадцатилетней секретаршей с кожей, как цветочный лепесток, будешь пользоваться всем, что попадет под руку.
Соперничаю? За какой приз? Внимание Телохранителя? Да не бывать такому, напомнила я сама себе и приложила указательный палец между носом и верхней губой. Я стала так делать, когда мне исполнилось двенадцать, и я регулярно впадала в отчаяние, видя, насколько мое лицо напоминало карнавальную маску с очками, большим носом и усами. Честно, я не уверена, повторяю ли я этот жест до сих пор в знак того, как далеко я шагнула, или напротив, потому что спустя четверть века ненавижу собственную внешность с неизменной силой. В любом случае, такое повторяется каждый раз, когда я смотрю на себя в зеркало.
Я выключила свет и вышла из туалета.
* * *
– Это неприемлемо.
Я застыла в дверях как вкопанная – голос доносился справа, резкий и поэтому отчетливо слышимый. Без сомнения, он принадлежал Еве Тёрнер, недостижимо прекрасной в своей юности. Вокруг никого не было видно, поэтому я бессовестным образом задержалась, чтобы послушать еще.
– Доктор Ислингтон, я понимаю, что такое завал дел, именно поэтому я в третий раз спрашиваю вас, что мы можем сделать, чтобы оказаться в приоритете?
На эти слова последовала явно негативная реакция, поскольку примерно в течение минуты Ева несколько раз произносила «доктор», похоже, пытаясь прервать возмущенную тираду. По прошествии этой минуты она издала длинный измученный вопль, словно Чарли Браун[558]558
Персонаж комиксов.
[Закрыть], упустивший мяч, и выскочила в коридор.
– О, привет.
– Привет, – безмятежно откликнулась я.
– Прошу прощения, если до вас долетел мой вопль Тарзана.
– Я бы сказала, что это вопль человека, который устал биться в глухую стену.
Ева улыбнулась – не той тонкой приветственной улыбкой, с которой она встретила нас на входе в здание, – на этот раз она сделала это искренне и широко, и внезапно я представила ее девчонкой с хвостиками, грязной мордашкой и зелеными от травы коленками. В конце концов, не так давно она стала взрослой.
И еще я поняла, что она не просто устала, а измотана до предела.
– Что случилось? – поинтересовалась я. – Могу ли я чем-то помочь?
Признаюсь чистосердечно – во мне говорило выпитое вино. Обычно я не бросаюсь подобными предложениями, и, судя по тому, как Ева расправила плечи, она уже была готова решительно мне отказать – и вдруг замерла, обдумывая мои слова.
– А знаете что – наверное, можете. Только пообещайте остановить меня, если я зарвусь.
– С этим у меня никогда проблем не было, – заверила ее я.
Ева снова улыбнулась и жестом предложила мне пройти с ней в комнату, из которой она только что вышла. Как всегда, будучи под влиянием алкоголя, я поразилась, насколько это легко – сходиться с людьми. Очевидно, всего-то и нужно, что быть… доброй и милой? Дружелюбной? Почему я не поступала так чаще?
Мы оказались в огромной кладовой. По левую сторону от меня выстроились контейнеры для овощей с несколькими сортами картофеля, мелкими кривыми луковицами – я решила, что это лук-шалот, – морковью всех цветов радуги в пучках. В углу размещались запасы макаронных изделий и крупы, а по правую сторону на полках из грубых досок выстроились сотни банок с консервами. Освещение здесь было приглушенным, а воздух прохладным – как я поняла, ради сохранности продуктов. Бетонная лестница посередине комнаты вела, должно быть, в винный погреб, а в противоположной стене виднелась дверь, ведущая на кухню, и из-под нее просачивался свет, позволявший разглядеть все помещение.
– Это я не ради того, чтобы напугать вас, – поспешила успокоить меня Ева, – просто уединиться можно только тут и еще в паре комнат.
– Мне тут очень нравится, – промолвила я: после залитых светом просторов Дворца, где ты все время находился словно на огромной сцене, я была рада очутиться в подобном чудесном закутке. – От Приемной… совсем другое ощущение.
– Ненавижу это место, жду не дождусь, чтобы уехать отсюда. – Ева вздрогнула и охватила себе тонкими руками. – Это все какой-то бесконечный кошмар.
– Я даже не буду вас уверять, что представляю, каково это.
– Не знаю, как у Вальтера хватает сил что-то делать. Он и так переживал из-за финансирования, а ведь он занимается очень важным проектом. Вы слышали о нем?
– М-м-м… что-то связанное с регенерацией кожи, так?
Она кивнула.
– Его технология изменит жизни многих людей: детей, которые родились с деформацией лица, обгоревших людей, пациентов с раком кожи. Мне кажется, люди не понимают, что Вальтер изменит весь мир. И моей обязанностью является позаботиться, чтобы вокруг него все работало как часы. Но сейчас… сейчас везде царит бардак.
В ее голосе я отчетливо слышала преданность своему делу, ощущала ее энтузиазм. Она явно была великолепной помощницей – но только ли помощницей? Конечно же, личная помощница, которая влюбляется в своего босса – это ужасное клише. Но как любое клише, оно появилось не на пустом месте.
– Так что вы знаете о судмедэкспертах из Мэна? – Должно быть, на моем лице отразилась такая озадаченность, что Ева снова улыбнулась, прежде чем продолжить: – Очевидно, столько же, сколько и я. Не волнуйтесь, я просто подумала, вдруг вам в какой-то момент приходилось иметь с ними дело. Возможно, когда ваша начальница была еще сенатором. Хотя, подозреваю, это было довольно давно, а вы были слишком молоды, чтобы работать на нее, верно?
Она решила, что я – еще одна помощница Дороти, и я не могла разубедить ее по двум причинам: во-первых, соглашение о неразглашении запрещало мне сообщать кому бы то ни было суть моих обязанностей; во-вторых, если Ева продолжала бы считать нас коллегами, я получила бы куда больше шансов раздобыть какие угодно сведения. Внезапно я поняла, что помещение, где мы находились, представляет собой прекрасную декорацию к нашему разговору – две служанки из простонародья шушукаются в буфетной, обсуждая своих великосветских хозяев.
– Я поступила к ней на работу совсем недавно, – пояснила я. – А вы?
– Я здесь уже десять месяцев. Вернее, не здесь, слава богу, у меня жилье в Портленде, там находится офис Вальтера.
– А вы сами родились в Мэне?
Она красноречиво посмотрела на меня – Мэн не может похвастать особым расовым разнообразием, и на фоне белого населения темнокожая Ева бросалась в глаза.
– Я выросла в Мичигане, но учиться приехала в колледж Боудин. На Вальтера я начала работать еще на четвертом курсе.
Таким образом, ей исполнилось двадцать два или около того. Я понимала, что она молода – но не настолько.
– Вообще-то мне очень нравится в Портленде. – Ева оглядела кладовку. – И честно говоря, жду не дождусь, когда туда вернусь. Наверное, это очень красивый дом, но в нем нет души.
– Понимаю, что вы хотите сказать, – согласилась я. – Так а что за история с судмедэкспертами? Это с одним из них вы сейчас говорили?
Она кивнула.
– Его зовут Натан Ислингтон, он доктор медицины, но в данном случае вернее сказать «доктор мудак». Он приехал и забрал тело в… – Она осеклась. – Если не хотите, я не буду рассказывать. Это нудная и мерзкая история.
– Да вы шутите? Я сгорю со стыда, если признаюсь, сколько свободного времени потратила, залипая во всякие криминальные сводки. А нудными и мерзкими историями я зарабатываю себе на жизнь.
– Что ж, тогда дело было так: он приехал днем во вторник, забрал тело Вивиан, и поскольку смерть наступила не от естественных причин, требовалось произвести вскрытие, которое он и сделал утром в пятницу.
– То есть вчера, – внесла я ясность.
– Вчера, – подтвердила Ева. – Она утонула. Отключилась после огромной дозы снотворного и соскользнула в воду.
– Даже так? – удивилась я, смакуя подробности. – Я была не в курсе.
Ева снова кивнула.
– Когда ее нашел Вальтер, она лежала на дне, но мы-то все знаем, что ее убили таблетки, поэтому я стараюсь убедить его сделать токсикологическую экспертизу как можно быстрее. Я… в интернете говорят всякие гадости, и я пытаюсь уладить все так, чтобы Вальтера не дергали лишний раз. Ему и так приходится несладко.
Я кивнула, но не могла не задуматься, хочет ли Ева, чтобы смерть Вивиан как можно скорее осталась в прошлом, ради благополучия своего босса или ради самой себя.
– Вы знаете, токсикологическая экспертиза занимает куда больше времени, чем показывают в «CSI» или «Законе и порядке», – заметила я.
– Я вот как раз осознаю это. И как назло именно сейчас морги переполнены наркоманами, скончавшимися от передозировки. – Она поморщилась. – Так что у них там аврал.
– Как вам вообще удалось с ним связаться?
– В этом как раз вся загвоздка, – ответила Ева. – Вальтер знаком с доктором Ислингтоном и отправил запрос, чтобы именно он провел экспертизу. Но теперь ситуация поворачивается против нас, потому что сейчас по телефону он разговаривал со мной, как полный козел, а я, видимо, не могу даже жалобу теперь на него подать.
– И сколько, по его словам, займет экспертиза?
– До двух месяцев.
Я сочувственно покачала головой: несомненно, это был возмутительно долгий срок. Мы нынче привыкли к тому, что многие вещи выполняются благословенно быстро, даже мгновенно, но для составления отчета судмедэксперта требуется привести в движение многие шестеренки. Я проверяла информацию, это занимает минимум месяц.
Ева смущенно взглянула на меня чуть исподлобья.
– И я надеялась, что сенатор Гибсон поможет подтолкнуть процесс.
– Вы можете называть ее Дороти, – подсказала я, – все так делают.
– Знаете, я ведь голосовала за нее, – призналась Ева. – Очень жаль, что она проиграла.
Я не дала разговору принять душещипательный оборот.
– Я спрошу ее, – предложила я, – но особо рассчитывать на удачу не стала бы.
– Спасибо вам огромное. – Ева испустила длинный вздох. – И вот надо было подобному случиться именно сейчас. Понимаю, звучит ужасно, зато честно.
– А вам не нравилась Вивиан, так?
– С чего вы это взяли? – резко спросила она.
Я пожала плечами. Если отвечать честно, то временами мне нравилось заваривать кашу. Как и у всех младших детей в семье, глубоко в душе у меня таилась склонность подначивать, дразнить, захватывать врасплох.
– Просто возникло ощущение, – ответила я. – Знаете, мы ведь виделись однажды – она натолкнулась на нас с Дороти. Она мне показалась… непростым человеком.
– Можно сказать и так, – осторожно проговорила Ева.
– Не хочу говорить плохо о покойных, но… вы удивились, когда это случилось?
– Вы имеете в виду то, что она покончила с собой?
Я кивнула. Ева помедлила с ответом, но я терпеливо ждала – проще всего заставить человека что-то рассказать, если тянуть и тянуть неловкую паузу, и тогда любого сразу подмывает заполнить возникшую в беседе тишину.
Ева вздохнула – и сдалась.
– Я редко встречала настолько эгоистичных людей, как Вивиан, и была откровенно шокирована при известии, что она покончила с собой. Я бы скорее подумала, что… – Она снова запнулась. Я промолчала. – Я пытаюсь сказать: куда осмысленнее было бы предположить, что ее убили. В том числе и поэтому я хочу, чтобы причину смерти зарегистрировали официально, на бумаге. А может, это главная причина. Потому что пока отчет медэкспертизы не подтвердит, что это было самоубийство, слухам и предположениям не будет конца.
Глава 18Сразу после этих слов Ева получила какое-то сообщение и поспешно ушла – а возможно она сожалела, что была откровенной, и искала повод исчезнуть. Я тоже вышла из кладовой и нарочно побрела в другую сторону от Приемной, поскольку мне хотелось еще раз взглянуть на Большой зал. Не знаю, как он на самом деле назывался, но я называла его так, поскольку он заслужил подобный эпитет. Теперь, оставшись одна, я хотела задрать голову и вдоволь поглазеть вокруг.
Не тут-то было. Мое внимание сразу приковал объект в самой середине этого грандиозного пространства. Сначала я решила, что передо мной статуя, которую я не заметила в первый раз, изображавшая женщину, облаченную во вдовий траур – длинное пышное платье, какое могла бы надеть Скарлетт О’Хара, скорбя (то и дело) об ушедших. Черная вуаль покрывала голову фигуры, ниспадая до самого пола, как мрачный аналог вуали невесты. Одна рука была полусогнута и поднята вверх, другая опущена, образуя таким манером подобие буквы S. Именно из-за положения рук я решила, что это статуя, поскольку уж больно нарочитая была поза.
А потом руки опустились, и фигура двинулась в моем направлении. Даже когда она приблизилась, я разглядела только кончик носа, упиравшийся в вуаль. Подол платья плавно скользил по полу, издавая шелест, который, видимо, составлял неотъемлемую часть бытия полтораста лет назад. Я стояла рядом с одной из колонн, и когда фигура оказалась рядом, несколько растопыренных пальмовых листьев воткнулись ей в юбку.
– Привет, душечка.
– Привет… – отозвалась я скорее вопросительно – меня никто в жизни не называл душечкой.
– Я Лора, сестра Вивиан.
Теперь, с близкого расстояния, я смогла немного лучше разглядеть черты ее лица – определенно, схожие с чертами Вивиан, хотя волосы у Лоры были черными, а нос заметно длиннее (подозреваю, в какой-то момент Вивиан сделала себе пластику). Часто трудно понять, что же делает сестер и братьев похожими друг на друга, особенно если отдельные черты отличаются. Тон кожи? Форма головы? Телосложение? Жесты, тембр голоса? Или что-то, не поддающееся определению? Даже с учетом того, что моя старшая сестра – рыжая, а я со средних классов крашусь в черный, люди постоянно спрашивали: «А ты не сестра Кассы?» И обычно в их тоне сквозил скепсис, ведь Касса была дружелюбной, спортивной отличницей по математике.
– Сожалею о вашей утрате, – молвила я.
– Спасибо, дорогая.
Я не протянула руки, это она схватила мою кисть и крепко сжала между своих. До меня долетел пряно-сладкий аромат – по-видимому, бренди. Не мне, конечно, осуждать ее – от меня самой наверняка пахло вином, – но я задумалась, сколько она уже выпила и не принадлежала ли она к тому типу людей, который прикладывается к рюмашке (пару раз, а может и пару десятков раз) еще засветло. Что-то мне подсказывало, что принадлежала.
– А вы кто же будете?
– Я сопровождаю Дороти Гибсон, – обтекаемо ответила я.
– А кто такая Дороти Гибсон?
Я подождала парадоксального финала этой шутки – но Лора не шутила. Позвольте напомнить, что президентские выборы состоялись всего три недели назад, и как мог совершеннолетний гражданин – тем более женщина – не знать, кто такая Дороти Гибсон?
– Она живет тут по соседству, – пояснила я, – и пригласила меня приехать.
– Соседка, какая прелесть! Что ж, благодарю за сочувствие.
Голос у нее был хрипловатый и наводил на мысли о том, что она курит. Я легко могла представить ее с мундштуком, картинно зажатым в пальцах. А еще в ее речи сквозил характерный говор.
– А вы приехали из Виргинии? – поинтересовалась я.
– Точно, из нее! – «Нее» она сильно растянула. – А как вы узнали? Если не считать акцента.
– Слышала, что Вивиан – уроженка Виргинии, – пояснила я.
– Да-да, верно, душечка. Мы выросли прямо на границе с Кентукки, в самой глухомани. По ее речи и не определить было, но Виво – так я ее называла, пока была маленькой и не могла выговорить как следует, – давным-давно отказалась от своих южных корней.
– А вы были близки? – У меня перед глазами всплыла надпись «Сука сестра» на экране телефона.
– Ну-у… – Лора выдержала драматическую паузу. – В детстве? Да не разлей вода. Но времена меняются, я ее целую вечность не видела, и вдруг как гром с ясного неба – звонок, она умоляет меня приехать. И не желает слушать возражений.
А вот это интересно: Вивиан выставила ситуацию так, что сестра нагло свалилась ей на голову. Я хранила молчание, ожидая продолжения и уверенная, что Лора не заставит его долго ждать.
– Как я ее увидела, сразу поняла – что-то не так. Сестра всегда это поймет, и неважно, сколько вы не виделись. – Она кивнула так энергично, что вуаль всколыхнулась вокруг нее. Наши с сестрой отношения продлились не слишком долго, но я не стала распространяться на этот счет. – Она… волновалась. Была вся на нервах, а это совсем на нее непохоже. Она с детства была хладнокровной, а я была неугомонной маленькой сестренкой, которую не заткнуть. И вот я приезжаю в среду, а она болтает без умолку.
Мы встретили ее в магазине Бетти во вторник.
– И о чем же она болтала? – уточнила я.
Лора махнула рукой.
– Да ни о чем особенном – выборы то, выборы сё. Виво всегда стремилась в гущу общественной жизни. Мне-то на это все было наплевать. Республиканцы, демократы, по мне – так никакой разницы, просто свора мошенников.
– Вы… вы же не хотите сказать, что она из-за этого покончила с собой?
– В смысле – из-за политики? – Я увидела, как ее брови в тени вуали сошлись на переносице, гораздо более темные и густые, чем красиво очерченные брови сестры. – А это мысль! Знаю, звучит глупо, и бог свидетель, я так не думаю, но она действительно заморачивалась всем этим, прям серьезно. – Я решила, если решу когда-нибудь передать Дороти этот разговор, данный пассаж опущу. – Если бы у меня был хотя бы еще один день, одни сутки, я бы уговорила ее выбросить эти заморочки из головы, но когда я проснулась… – она испустила длинный вздох, покачивая головой, – уже было поздно.
– А первым ее нашел Вальтер?
– Он самый. И все происходило не так, как показывают в фильмах или описывают в детективах, когда кто-то кричит и все носятся туда-сюда. У Вальтера для этого слишком много здравого смысла. – Она придвинулась ближе, и запах бренди стал оглушающим. – Он хороший человек. Виво правильно сделала, когда вышла за него замуж. Он пришел ко мне в комнату прежде, чем приехали полиция и прочие, и спросил, не хочу ли я взглянуть на сестру до того, как ее увезут.
– И что вы сделали?
– Пошла взглянуть, конечно, это же была моя сестричка. Наши родители умерли, так что у нее никого не осталось, кроме меня. – За завесой вуали ее глаза затуманились, и взгляд стал отсутствующим. – Это было ужасно. Бедняжка лежала там, словно задремав. Вальтер приподнял ее из воды, положив головой на бортик. Такая спокойная, лицо расслабленное… Именно та Виво, которую я помнила. Тем более от воды ее волосы стали темными, как были когда-то. У меня они тоже темные, – она провела рукой по затылку, – в этом Господь создал нас одинаковыми.
– Лора, ты зачем сюда спустилась?
Я резко повернула голову – Вальтер Фогель стоял в дверях, из которых я недавно вышла, и его голубые глаза сверкали от негодования. Он смотрел на Лору, но, завидев меня, улыбнулся, и весь гнев схлынул с его лица в мгновение ока.
– Тебе не стоит вставать, – обеспокоенно заметил он, подходя ближе. – Тебе ведь недавно нездоровилось, разве нет?
– Я устала лежать, – надулась Лора. – Это моя бедная сестренка теперь и может только что лежать, а я лучше постою за нас обеих.
– Пойдем-ка со мной, – позвал Вальтер, сжав ее за локоть.
– Ой! Ну ладно, ладно. Не надо щипаться, сладусик. – Она затрепетала ресницами. – Ты всегда был ей таким хорошим мужем, надеюсь, ты не винишь себя.
– Нет, – ответил он и повел ее в другой конец зала.
– Пока, куколка! – бросила она мне.
Вальтер повернулся на ходу, приложив большой палец к губам, а остальные сложив универсальным жестом, обозначающим выпивку. «Простите», – беззвучно произнес он губами. Я отвела взгляд, подавив желание так же беззвучно ответить «все нормально» или успокоить его жестом, отвечая его ожиданиям. Требуется невероятная сила воли, чтобы не поддаваться подобным маленьким, но важным социальным условностям, но эту силу воли я тренировала годами.
– Пока, Лора, – ответила я, глядя, как воздушный подол ее платья скользит по черно-белым клеткам пола. – Здорово было поболтать, может, еще как-нибудь удастся.
