Текст книги "Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"
Автор книги: Стивен Кинг
Соавторы: авторов Коллектив,Роберт Антон Уилсон,Мэтью Квирк,Питер Свонсон,Кемпер Донован,Джей Ти Эллисон,Мик Геррон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 276 (всего у книги 342 страниц)
Ходила Ева быстро – особенно с учетом ее каблуков. Оставшись на том же этаже, мы направились на другой конец Большого зала по балконной галерее, которая тянулась вдоль задней стороны Дворца. Галерея оказалась гораздо шире, чем мне виделось снизу – тут стояли кресла-качалки, шезлонги и даже диван. Естественно, отсюда тоже открывался захватывающий вид, но я не собиралась больше поддаваться его чарам. Вместо этого я совершила ошибку, посмотрев вверх, и едва не упала от приступа головокружения: стеклянная крыша здания все еще парила где-то высоко над головой, и мне почудилось, что сейчас меня поведет к перилам и я свалюсь вниз на мраморные плиты. Принято считать, что боязнь высоты возникает, когда сморишь вниз с большого расстояния, но я всегда считала, что ощущение, когда смотришь снизу вверх, куда хуже. Попробуйте сами как-нибудь. А может лучше и не надо.
Дороти шла впереди, но, должно быть, почувствовала неладное и обернулась.
– Вы в порядке?
– Нормально, – ответила я. – Просто этот зал немного… слишком высокий. А что на третьем этаже?
Дороти повернулась к Еве.
– Кажется, там спортивный зал, да?
Та кивнула на ходу.
– С собственным треком и бассейном олимпийского размера. А над нами располагается оранжерея, и поскольку у нее стеклянная крыша, возникает ощущение, что вы на открытом воздухе.
– Зимой ощущение особенно странное, – добавила Дороти, и я тут же мысленно согласилась с ее словами.
* * *
Мы свернули в длинный внутренний коридор, и Ева указала на вторую дверь справа, крест-накрест затянутую сигнальной оградительной лентой.
– Это спальня Вивиан, как вы понимаете. Я бы пустила вас внутрь, но полиция против, чтобы кто-то туда заходил, поэтому они заперли дверь. Замок у каждой спальни уникальный, и это одна из немногих деталей, которые мне в этом доме нравятся. – Она прошла к следующей двери. – Это комната Вальтера, а там – спальня Лоры. Она идентична спальне Вивиан, поэтому даст прекрасное представление о месте преступления. Если я смогу чем-то еще помочь – сразу обращайтесь. Где меня найти, вы знаете.
Она кивнула и ушла тем же путем, что мы пришли. Дороти поднесла руку к двери, взглянула на меня, приподняв брови, и постучала костяшками пальцев.
В ответ приторно-сладкий голос произнес:
– Входите.
Офицер Чои вошла первой, быстро осмотрелась, вышла обратно в коридор и кивнула нам.
Как и в кабинете Евы, противоположная от двери стена была выполнена из стекла – потому что все внешние стены этой кошмарной призмы состояли из стекла, – но всю ее целиком закрывал блэкаут, поэтому свет просачивался в комнату только по самым краям. Другого освещения, помимо маленькой лампы на прикроватной тумбочке, здесь не было, поэтому в спальне царил, мягко говоря, полумрак, и я сразу вспомнила свою детскую комнату. Конечно, в моей детской не стояла кровать с четырьмя столбиками и туалетный столик к ней в пару, принадлежавший, похоже, эпохе Регентства, да и собственной ванной моя комната не могла похвастать. На туалетном столике толпилась целая батарея баночек, бутылочек, тюбиков и кистей, но мой взгляд притянула драматическая композиция на постели.
Лора возлежала на нескольких подушках, облаченная в длинный полупрозрачный пеньюар, с намотанным вокруг лба влажным полотенцем, и прижимала к нему тыльную сторону руки жестом викторианской леди на грани обморока. Когда она меланхолично повернулась к нам, я заметила, как густо она накрашена – даже в полутьме я разглядела разводы тональника у нее на щеках и подбородке.
– Привет, – обратилась она ко мне. – Мы встречались с вами на днях, да?
Я подтвердила.
– А это, должно быть, та соседка, у которой вы остановились, – повернулась она к Дороти. – Как вас зовут, душечка?
Дороти широко распахнула глаза – наверняка, ей уже очень давно не задавали этот вопрос.
– Дороти. Дороти Гибсон.
– Привет, Дороти. И чем вы занимаетесь?
– Знаете, Лора, это превосходный вопрос. Я в данный момент пытаюсь докопаться до сути происходящего и помочь, чем могу, в расследовании смерти вашей сестры.
– Тогда благослови вас Господь, – вздохнула Лора. – Тем более лично я никогда не любила докапываться до чего бы то ни было. Сидеть на вершине – это больше по мне, там и воздух чище, и вид лучше. – Дороти издала вежливый смешок. – Учтите, я ни минутки не поверила, что Виво кокнула себя. – Она повернулась ко мне. – Я ж так и сказала на днях, да? – Она такого не говорила, но я все равно кивнула. – Канешн я сделаю что смогу. Вы уж простите, что не встаю, не подумайте, что я грубиянка или еще чего, просто у меня башка сегодня раскалывается.
– Очень жаль это слышать, – отозвалась Дороти. – Вы не возражаете, если мы снимем пальто?
В кабинете Евы было прохладно, но в спальне Лоры мы уже обливались потом.
– Будьте как дома.
Дороти положила свое пальто на изящный стульчик перед туалетным столиком, а я свое зеленое – поверх ее.
– Позволите заглянуть в ванную? Маленькая птичка напела нам, что ваша ванная устроена так же, как у вашей сестры.
– Так точно, душечка. Валяйте.
Ванная комната выглядела точь-в-точь, как описывал Вальтер – сама ванна в дальнем конце, в маленьком алькове, по пути к ней по одну сторону раковина и туалет, с другой – душевая кабина. Никаких окон и других способов проникнуть внутрь, кроме двери, ведущей из спальни.
Мы вышли обратно практически через секунду.
– Устраивайтесь там, – указала Лора на изящный диванчик у стены, слева от двери: достаточно большой, чтобы уместиться вдвоем, но и только, и когда мы с Дороти уселись на него, я порадовалась, что мы разделись.
Дороти подалась вперед.
– Что ж, как я понимаю, вы прибыли в этот дом в среду, буквально за несколько часов до… м-м-м… трагического происшествия?
– Верно.
– Очень любопытно. Потому что накануне, во вторник, мы натолкнулись на вашу сестру в винном магазине по соседству и видели вас на парковке снаружи.
Напомните мне никогда не играть с Дороти Гибсон в техасский холдем[566]566
Разновидность покера.
[Закрыть], потому что эта дамочка – дока по части блефа. Тело Лоры все напряглось, и я видела, как она усилием воли заставляет себя принять ту же расслабленную позу, одновременно соображая, что ответить.
– Ладно, подловили вы меня, – наконец призналась она. – По правде, Виво звонила мне неделей раньше и умоляла приехать. Сказала, что мы слишком долго не виделись, и ей нужна поддержка. Ни разу я от нее не слышала ни первого, ни второго. Ну и знаете, смекнула, что что-то неладно. Так что приехала на день раньше, чем должна была, во вторник, а не в среду.
– Почему? – спросила Дороти. – Вы хотели устроить ей сюрприз?
Лора помахала рукой в воздухе.
– Не нарочно. Мне кажется, я просто волновалась и хотела приехать пораньше. В любом случае, я позвонила ей, когда приземлилась в Портленде, и она помчалась меня встречать, сказала, что я пока не могу сюда приехать, что тут все кипит, и все пойдет коту под хвост, если я объявлюсь раньше срока. И это тоже было странно. Моя Виво плевать хотела на планы и обещания, они как раз по моей части. Я сказала «давай хоть пообедаем вместе», и вскоре мы решили, что негоже обедать всухомятку. В нашей семье все не дураки заложить за воротник. – Она хрипло рассмеялась. – Ну вот и отправились к Бетти.
– Понятно, – отозвалась Дороти.
– Не особо откровенничать друг с другом – тоже семейная традиция, как ни грустно. – Лора испустила долгий вздох. – Детьми мы были очень близки, но время идет, и люди меняются, так ведь? – Она пожала плечами, что непросто сделать, лежа в постели, но ей удалось. – Ну а уж когда она уехала при первой же возможности – сбежала в Нью-Йорк сразу после школы, – лучше тем более не стало.
– В колледж?
– Пф-ф, – всплеснула Лора той рукой, которую прижимала ко лбу. – В театр! Она хотела стать звездой.
– А вы остались в родных краях?
– Ага. Но я всегда была домоседкой. К тому же, когда мамочка заболела, кто ж позаботился бы о ней, как не я? Папочка умер, когда мы были совсем маленькими, – пояснила она. – Но не думайте, что я в обиде – всем нам предназначен свой путь в жизни. И вот посмотрите, куда он привел Виво? – Она снова вздохнула. – У меня просто сердце разрывается.
Легко притвориться, что не держишь обиды на сестру, когда эта сестра уже умерла. И я подумала…
– Не скажу, что я мног-чаво узнала от нее во вторник, именно поэтому и не стала рассказывать, не видела смысла. Виво была вся на нервах, однозначно. Переживала за карьеру Вальтера. С той презентацией, над которой он корпел, что-то шло неладно. Нельзя сказать, что у них было туго с деньгами, но когда мужик сталкивается с проблемой, он прямо покоя себе не находит. Мужикам, непривычно, когда их планы идут псу под хвост, – не то что нам, бабонькам.
«Бабонькам»? А дальше она что – пойдет зарубит топором курицу во дворе?
– Потом Виво помчала меня обратно в Портленд и оставила ночевать в отеле – таком модном, где на подушку кладут мятный шоколад и все такое.
– И я так понимаю, вы приехали сюда на следующий день?
Лора кивнула.
– У Виво было по горло дел, так что я взяла такси. Стоило оно как крыло от самолета, хорошо хоть Виво за него заплатила. Вообще она всегда бережно относилась к деньгам, но если муж не бедствует, то почему бы и не потратиться, так ведь? – язвительно заметила она. – Я говорила это и раньше, скажу и сейчас – моя сестра правильно сделала, когда вышла замуж за Вальтера. И лично я отказываюсь верить, что он имеет какое-то отношение к ее смерти. Не-не-не, исключено.
– Я так понимаю, Вивиан получила что-то по наследству? – уточнила Дороти. – Фамильные украшения, прочие вещи?
Лора резво села, придерживая полотенце на голове.
– Она вам разболтала? Та секретарша? Что я примеряла вещи Виво? А я не стыжусь в этом признаться. Они всегда предназначались нам обеим, учтите. Мы просто решили, что она найдет им лучшее применение в большом городе, чем мы с мамочкой в нашей глуши. Мы все по-своему переживаем горе, а я так почувствовала себя ближе к Виво, вот и все.
– Никогда не стану судить человека за то, как он проживает свое горе, – твердо сказала Дороти.
– Мудрые слова, хорошо бы этой секретарше их услышать. Я вот никогда не могла доверять женщине по имени Ева. – Лора слегка расслабилась в подушках. – Только никому не сболтните, что я тут сказала. Если ты белая женщина с таким выговором, как у меня, приходится следить за языком, когда говоришь о цветных. Легко можно на беду нарваться.
– Судя по всему, вы нечасто виделись, но, как по-вашему, брак вашей сестры оказался удачным?
– Конечно! Я приезжала к ним на свадьбу, а как иначе? Такое красивое событие, прямо чувствовалось, насколько они любят друг друга. Знаете ли, у каждого это был уже второй брак. Я всегда считала, что первый муж Виво – дурной человек, один из тех финансовых аферистов, которым все время удается уйти от возмездия. А первая жена Вальтера? О-о-о, из того, что я слышала – настоящая оторва. Они боялась, что она сорвет свадьбу.
– Правда? Так значит, они не по-хорошему расстались?
– Да хуже некуда! По всей видимости, она звонила Вальтеру перед свадьбой и грозилась притащить их сына на церемонию, чтобы заставить муженька перед всеми его признать. Бедный мальчик, он тогда совсем пацаненком, наверное, был.
– Так у них был общий ребенок? – В голосе Дороти прозвучало то же удивление, которое испытала я. Странно, что Вальтер не упомянул о такой детали.
Лора кивнула.
– Ну так! Вальтер, правда, никогда его не поминает. Или ее, бывшую, то есть. Ему нравится притворяться, что их не существует. Не могу сказать, что виню его. А кстати, вроде ж они живут неподалеку? Была бы я полицейским, я бы разузнала, где она находилась ночью среды. Или ихний сынок. Он теперь уже совсем взрослым должен быть.
– Я думаю, полиция ищет сейчас признаки того, что кто-то мог проникнуть в дом снаружи, – дипломатично заметила Дороти. – Но мне интересно – может кто-то в самом доме показался вам подозрительным или вел себя странно? Особенно в первый день по приезде?
– Так, дайте-ка подумать… Ну, так-то, тот подручный что-то странное воротил.
– Подручный?
– Ну да, с гнездом на голове.
– Вы имеете в виду Пола?
– Ага, точно, его. Вечером среды, когда я приехала, мы с Виво сидели у нее в комнате и потягивали винишко. – Она откинулась обратно на постель. – Я все еще пыталась выяснить, что с ней происходит, но и слова не могла вытянуть. В общем, нас дважды прервали: сначала пришел Вальтер пожелать споки-ноки – ну такой душка. Потом, несколько минут спустя, появился этот Пол, но я не расслышала, что они обсуждали, потому что они очень тихо говорили. Но вид у обоих был не особо радостный. Когда он ушел, я спросила у сестрички: «Ты ему мало платишь или что?» И она рассмеялась и сказала, что ничего не платит ему.
– Пра-а-авда? Вот это очень любопытно, – заметила Дороти.
– Вот и я так подумала. А когда спросила, как же так выходит, Виво снова рассмеялась и ответила, что у нее в рукаве припасен не один туз. Ну это-то как раз было в ее духе. Я ее до смерти любила, но замышляла она обычно что-то недоброе. Наша мамочка звала ее Чертенком, такое вот прозвище. Очень ей подходило.
– А полиции вы это рассказали, когда они расспрашивали вас? – спросила Дороти.
– О, да я ж с ними и не говорила, – беспечно заявила Лора. – Когда они приехали, мне нездоровилось. Вам повезло, вы меня застали, когда мне стало получше. Ну и вообще, не люблю, когда меня подгоняют, куда приятнее вот так неторопливо болтать с друзьями.
– Ну, тогда, раз уж у нас пошел такой задушевный разговор, – медленно начала Дороти, – я рискну спросить: вы знали об отношениях между мужем вашей сестры и Евой Тёрнер?
Лора поочередно посмотрела на нас. Испустила низкий и томный смешок, вызвавший в памяти образы знаменитых искусительниц – Иезавели или Вирсавии. И Джессики Рэббит.
– Ни на миг не поверю в это. Это она вам так сказала?
– Вообще-то нет. Это сказал Вальтер.
Лора снова рывком села; на этот раз полотенце соскользнуло с ее головы.
– Что?
– Он сказал, что у них с Вивиан были открытые отношения, – объяснила Дороти. – И что они в данном вопросе пришли к пониманию.
– Вранье, – прошипела Лора. – Это чертово вранье.
– Ну, возможно, Вивиан было неловко признаться в подобном своей сес…
– Да ничего подобного. Она была ему предана, они… – Лора осеклась, мотая головой, словно чтобы вытряхнуть оттуда услышанное. – Это вранье, – повторила она, снова падая на матрас.
Мы с Дороти взглянули друг на друга, не зная, как поступить дальше, но Лора скоро решила за нас.
– Я думаю, что вам пора уходить, – отрезала она, возвращая полотенце на место, только теперь оно еще и закрывало ей глаза.
– Конечно, – согласилась Дороти. – Простите, что расстроила вас, просто…
– Убирайтесь! – прогремела Лора. – Вон!
На миг мы замерли, ошарашенные, не в силах шевельнуться. Потом я схватила наши пальто со стула и жестом указала Дороти на дверь. Она вышла первой, а я за ней, как можно осторожнее прикрыв за собой створку.
Глава 28К тому моменту, как я отпустила ручку, Дороти прошла уже половину коридора. Я поспешила за ней, наступая на пятки офицеру Чои, в направлении лифта В.
– Ну… – протянула я, вставая рядом с Дороти в тот момент, когда она нажала кнопку вызова лифта.
– Ну, – согласилась она. – Есть предположения, что здесь, черт подери, происходит?
Я покачала головой. Дороти со смешком развела руками.
– У меня тоже! И у меня возникает ощущение, что я тут вовсе не помогаю. Возможно, Лейла права – а это обычно так и бывает.
Двери лифта со звоном открылись, и мы вошли внутрь. Я не спрашивала Дороти, куда мы едем, поскольку это было очевидно. Мы покидали Дворец. А что еще остается делать, когда вас выгоняют с таким ором?
* * *
Когда мы оказались на первом этаже, мне буквально силой пришлось удержать себя от того, чтобы не распахнуть рот от потрясения. Мы приехали в библиотеку – или Читальный зал, как она называлась официально, – являвшуюся отражением Приемной. Две стены этого гигантского помещения, не являвшиеся стеклянными, от пола до потолка были уставлены книгами, а на их фоне возвышалась одна из тех лестниц с колесиками, которые можно двигать туда-сюда, чтобы добраться до самых верхних полок. Если мне удастся когда-нибудь купить дом моей мечты, в нем обязательно будет такая лестница.
В отличие от Приемной, Читальный зал пестрел мебелью: здесь были кресла, журнальные столики, лампы, половички, я заметила даже несколько кресел-мешков и канареечно-желтый папасан.
Я хотела остановится, и кружить на месте, и петь от счастья, подобно Белль[567]567
Главная героиня диснеевского мультфильма «Красавица и Чудовище», обожающая книги.
[Закрыть], – но Дороти не сбавила шаг, так что и я вместе с ней миновала эту восхитительную комнату и оказалась в Большом зале… где нас поджидали Шахи.
Анна шагнула нам навстречу.
– Мы надеялись перехватить вас. Мы можем поговорить?
* * *
Досуговый зал соседствовал с Читальным и определенно являлся самым большим из тех помещений, которые я успела увидеть. Он занимал ту же площадь, что кухня и столовая вместе взятые. Когда мы переступили порог, то на мгновение ослепли от резкой перемены освещения. Потолок на пару метров ниже, чем в остальном дворце, создавал ощущение логова, и хотя две стены были стеклянными, они выходили на восток, и к данному часу – четырем пополудни начала декабря – стемнело уже настолько, что казалось, будто наступила ночь.
В стену напротив дверей был встроен многоярусный бар, а все свободное пространство усеивали маленькие зоны отдыха, где можно было посидеть и пообщаться: хрупкие коктейльные столики, похожие на постаменты для статуй, окруженные высокими, похожими на жирафов, табуретами; длинные кожаные диваны в приглушенных коричневых и красных тонах с прилагающимися кофейными столиками. На северном конце зала, рядом с лифтом под литерой C, располагался стол для бильярда, освещенный лампой на длинном шнуре, словно созданный для того, чтобы продажные полицейские собирались за ним для неофициальных переговоров с целью выбить признание у подозреваемых. Кто же знает, может, в будущем этот стол пригодится следователю Локусту?
Зал был рассчитан на большую толпу, но сейчас здесь находился только Пол, стоявший за барной стойкой. Вообще эта картина немного напоминала сцену из «Сияния»[568]568
Экранизация одноименного романа Стивена Кинга
[Закрыть] – правда под «немного» я подразумеваю «ужасно».
– Что вам подать? – любезно уточнил он.
«Содержание вашего разговора в вечер перед ее смертью», – захотелось сказать мне, но вместо этого я прикусила язык и позволила Дороти заказать себе выпивку. И правильно сделала, потому что единственно верным ответом в данном случае являлось «джин с мартини». Настолько верным, что я себе заказала то же самое.
Шахи взяли по бокалу шабли, но мне показалось, что больше ради приличия. Забрав напитки, мы уселись на два стоявших друг напротив друга дивана, достаточно далеко от бара, чтобы не волноваться, что Пол нас подслушает.
Самир Шах опустился на сиденье, на самый его краешек, последним. Положил на столик телефон и рядом поставил свой бокал.
– Имейте в виду, что идея пойти к вам принадлежит не мне.
Анна едва заметно закатила глаза, а потом перевела взгляд на мужа.
– Ну спасибо, дорогой.
Он поднял руки, готовый сдаться.
– Прости. Только я по-прежнему считаю, что мы совершаем ошибку.
– Ну, раз ты теперь снял с себя ответственность, не возражаешь, если я приступлю?
Он сделал рукой приглашающее движение и отпил из своего бокала (мы с Дороти времени не теряли и уже успели приложиться к нашему мартини).
Анна снова, как в день поминальной церемонии, теребила свое ожерелье, – жемчуга были те же, но костюм от Шанель другого оттенка. «Сколько же у нее этих костюмов?» – озадачилась я. Ну, видимо, сколько пожелает.
– Я слышала, что вы помогаете с расследованием.
– В меру своих возможностей, – ответила Дороти.
– Надеюсь, вы знаете, что я о вас самого высокого мнения и отчаянно корю себя за то, что не сделала больше для вашей кампании.
– Мы и так достаточно пожертвовали, – проворчал Самир. – Анни, ты тянешь время, переходи к делу.
Она смущенно нам улыбнулась.
– Он прав, я тяну время – но просто потому, что не знаю, как это сказать.
– Тогда, может, не стоит?
– Да дайте уже мне все сообщить! – выпалила она ко всеобщему удивлению – включая себя саму. Помолчала еще пару мгновений, собираясь с мыслями и поправляя пуговицы на пиджаке. – Не уверена, в курсе ли вы, но мы приехали сюда за неделю до смерти Вивиан Дэвис – в среду, двадцать третьего ноября. – Ее великосветский смешок прозвенел как колокольчик, но колокольчик надтреснутый. – Я так хорошо запомнила, потому что жить здесь – как сидеть за решеткой, поэтому я считаю проведенные тут часы и радуюсь каждой прошедшей минуте.
– Даже не представляю, как тяжело вам пришлось, – негромко произнесла Дороти.
– Спасибо за понимание. Как вы уже, наверное, знаете, мой муж посещал ту же медицинскую школу, что и Вальтер Фогель. Вальтер занялся одной разработкой в сфере дерматологии и связался с моим мужем, чтобы тот помог привлечь инвестирование. Основываясь на собственном опыте работы с доктором Фогелем и на некоторых слухах в профессиональной сфере, Самир не связывал с этим проектом особые надежды… – Самир фыркнул. – Но все-таки решился на поездку сюда и ради Вальтера, и в качестве семейного путешествия вместе с нашим сыном, Алексом, которому стукнуло шестнадцать. – Анна повернулась ко мне. – В день поминок вы, наверное, заметили… напряжение между нами с мужем и Алексом.
Самир снова фыркнул, Анна бросила на него искоса предупреждающий взгляд.
– Заметила, – признала я. – Кажется, он на что-то злился.
Анна кивнула.
– Он злился, потому что знал, как нам противна эта женщина. Но когда вы задали вопрос о ней, мы притворились, что не сложили о ней особого мнения.
– И тогда он назвал вас лицемерами, – мгновенно припомнила я.
– Полагаю, в этом виноваты одновременно наивное детское представление о том, что всегда нужно говорить правду, и тот факт, что он знал – этой ложью мы защищаем его.
Нога Самира начала сама собой подергиваться.
– Практически сразу после того, как мы приехали, Алекс начал вести себя странно. Он наш единственный ребенок, и я… я всегда гордилась тем, насколько мы близки. Возможно, для вас это прозвучит смешно или патетично, но я стараюсь не ограничивать его свободу, как делают многие матери, а он взамен не ведет себя, как большинство подростков. И таким образом мы весьма хорошо ладим. – При упоминании о здоровых отношениях с сыном, несмотря на текущее осложнение, ее губы тронула улыбка. – Знаете, мы говорим с ним обо всем на свете, правда-правда. И я совершенно серьезна, когда утверждаю, что он – самый дорогой мне человек.
Муж положил свою руку поверх ее и так и оставил.
– Но в субботу, через три дня после нашего приезда, он… переменился. Стал замкнутым и таким отстраненным, как никогда не случалось. Я сказала себе, что ему скучно – первый этап переезда в Нью-Йорк для него всегда самый сложный. И все-таки я понимала, что произошло нечто посерьезнее. Я снова и снова спрашивала его, что стряслось, но он отмалчивался.
Она взглянула на Самира, и тот кивнул.
– Никогда наш мальчик так не расстраивал меня, а это о многом говорит. – Он нетерпеливо потряс головой. – Вальтер еще в медшколе был мутным типом, и не знаю, что произошло впоследствии, но он превратился в афериста. Выставляет Элизабет Холмс новой Марией блин Кюри.
– Но вернемся к нашему сыну, – перебила его Анна. – Утром среды мы втроем поехали в город позавтракать – это любимый прием пищи у Алекса, так что мы намеренно никуда не спешили. Потребовалось много блинчиков, но он в итоге разговорился.
– Ему повезло иметь сразу обоих заботливых родителей, – подчеркнула Дороти.
– Спасибо, но не уверена, что я бы использовала слово «повезло». Особенно после того, что случилось. – Она выудила из кармана бумажный платок и промокнула уголки глаз.
– Скажу-ка я, потому что чем больше ты тянешь, тем тебе тяжелее. – Самир взял жену за руку. – Ты как, согласна?
Она кивнула, он отпустил ее ладонь и несколько раз запустил пальцы в волосы.
– Она напала на него.
– Кто напал не него?
– Вивиан Дэвис. Она напала на нашего сына. – Самир откинулся на спинку дивана, глаза у него блестели. – Конечно, он выразился не так, но суть такова.
– На третью ночь после нашего приезда она проскользнула в его спальню. Это была ночь пятницы. – Теперь Анна говорила так тихо, что мне пришлось наклониться, чтобы ее расслышать. – Они… – она замолчала, чтобы снова собраться с духом, – очевидно, для нее этот разговор был очень болезненным… – конечно, до прямого контакта дело не дошло, но они… занимались много чем еще.
– Вы сами его видели. – Нога Самира снова подергивалась. – Он еще совсем ребенок.
Минуту или две мы сидели молча – а что можно сказать после подобного откровения?
Не знаю, что я приготовилась услышать от них. Со дня поминок я знала, что у них что-то неладно, но подобного и вообразить не могла.
Я отпила еще треть своего мартини. Анна сидела, положив руку на ногу мужа, чтобы унять тик.
– Очень печально услышать подобное, – наконец произнесла Дороти. – И я не могу представить, как тяжело оказалось для вас, как родителей, услышать из уст сына эту историю. – Заметили, как аккуратно она подобрала термин? Я заметила. Она предполагала, что Алекс все это сочинил. И я тоже. – И что вы сделали потом?
– Конечно же отправились прямиком к Вивиан, – сказала Анна.
– И когда это произошло?
Она помедлила, и поэтому я угадал ответ еще до того, как он был озвучен:
– В прошлую среду. Тридцатого ноября.
То есть в день смерти Вивиан. Деталь не в пользу Шахов.
– Что она сказала?
– Да она такая же чокнутая, как ее муж, – вмешался Самир. – Попыталась заявить, что это наш сын на нее накинулся.
– Поставила все с ног на голову, – подтвердила Анна. – Сказала, что он прокрался в ее спальню и залез к ней в постель. Абсурд!
Я слышала в ее голосе сдерживаемую ярость, видела, как от этого напрягаются мускулы у нее на шее.
– Она сказала, что заперлась в ванной и сидела там, пока он не ушел. Заявила, что ничего не было, поэтому она решила просто посмеяться над ситуацией и ничего нам не говорить.
– Ну да, – фыркнул Самир.
Анна деликатно высморкалась.
– Она сказала, что если мы будем продолжать раздувать произошедшее, она может задуматься о том, чтобы выдвинуть встречный иск. – Она поочередно посмотрела на нас обеих. – Его жизнь тогда бы пошла под откос – стоит выдвинуть против человека подобное обвинение, и он не отмоется до конца своих дней.
– Хотите узнать, что я думаю? – снова встрял Самир и продолжил, не дождавшись ответа: – Я считаю, что она таким образом подстраховалась. Она знала, что ее муж – мошенник, и нашла простой способ заставить нас молчать об этом.
Я вспомнила фразу, которую сестра Вивиан произнесла несколько минут назад, о том, что у Вивиан всегда в рукаве были припасены несколько козырей. Это был один из них? Если так, то какой из козырей оказался роковым?
– И когда это произошло? – спросила Дороти.
– Около полудня среды. Мы все обедали в столовой. Я спросила Вивиан, можем ли мы с Самиром поговорить с ней, и тогда мы перешли сюда – здесь никто не появляется почти до самого вечера, так что нас бы никто не потревожил.
– Она была одна? Или вместе с Вальтером?
– Только она. Я понятия не имею, в курсе ли Вальтер этой ситуации.
Самир снова фыркнул.
– Вскоре после этого явилась ее прибабахнутая сестрица, и они засели вдвоем в ее комнате – наверное, просто чтобы оказаться подальше от нас.
– Задним числом я жалею, что мы не уехали, как только услышали эту чудовищную ложь, – произнесла Анна. – Но у меня тогда было ощущение… как будто это происходит не со мной. Нам требовалось время подумать: рассказать ли Вальтеру или нет, вызвать ли полицию или собрать какие-то улики? Вот поэтому мы и остались на ночь.
– Худшее решение в нашей жизни, – прокомментировал Самир.
– За ужином с Вальтером мы сидели просто на автопилоте, я даже не помню, о чем мы разговаривали. А потом, естественно, мы отправились ночевать в спальню Алекса. Мы не могли оставить его одного, не могли рисковать, так что постелили себе на полу.
– Почти не сомкнули глаз, – добавил Самир.
Дороти едва заметно напряглась, и я поняла почему: показания родителей – плохое алиби для их отпрысков. И даже если они говорили правду, то все равно только что сознались, что часть ночи все-таки проспали. И что тогда помешало бы Алексу выскользнуть из комнаты и отправиться навестить Вивиан Дэвис, пока та нежилась в ванной? Я вспомнила разговор с Вальтером и его слова о том, каким сокрушительным может оказаться для шестнадцатилетнего парня подобный отказ…
А возможно Самир, или Анна, или они оба той ночью, пока их сын мирно спал, нанесли Вивиан визит. Может они пытались обсудить произошедшее еще раз, и ситуация вышла из-под контроля? Родители не раз совершали убийства ради будущего своих детей – мы все в какой-то момент своей жизни смотрели репортаж о некоей мамочке из Техаса, которая пошла на преступление ради своей дочки-чирлидерши.
А если кто-то из родителей готов на убийство ради будущего своего ребенка, то почему так не поступить самому ребенку? Тогда у Алекса появлялись сразу два мотива.
– На следующее утро я проснулась с твердой решимостью покончить с этим вопросом раз и навсегда, – собралась с силами Анна, – и пока Самир с Алексом собирали вещи, я пошла в комнату к Вивиан.
Дороти нетерпеливо подалась вперед.
– То есть уже утром четверга?
Анна кивнула.
– В котором часу?
– Спозаранку, в начале восьмого. Я знала, что Вивиан еще спит, режим жизни у нее был ужасный, но плевать я хотела на ее причуды. И вдруг я услышала, как кто-то передвигается по комнате.
– А конкретнее?
Анна задумалась.
– Трудно сказать. Боюсь, мои воспоминания спутаны из-за того, что я узнала позднее, но, помнится, я подумала, что там, похоже, кто-то дерется. Нет, я не слышала криков и чего-то в этом роде, скорее… какое-то шарканье и шелест. Возню, если так понятнее.
– А всплески воды?
Анна отрицательно покачала головой.
– Нет, – решительно произнесла она. – Однозначно нет.
– И все это в семь утра?
Теперь Анна кивнула утвердительно.
– Прозвучит ужасно, но мне было все равно, кто там шумит или что происходит – я только хотела донести до Вивиан, что если она очернит нашего сына хоть словом, она вызовет нас на серьезное противостояние. Она всегда была задирой, а таким надо давать отпор. – Самир придвинулся к ней поближе. – Так что я постучалась. Громко. Кулаком, это я помню. И кто бы там не шумел внутри, он затих. Я постучала еще несколько раз и даже позвала. Но никто не откликнулся.
– Вы попробовали открыть дверь?
– Конечно, но было заперто.
