Текст книги "Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: авторов Коллектив,Роберт Антон Уилсон,Мэтью Квирк,Питер Свонсон,Кемпер Донован,Джей Ти Эллисон,Мик Геррон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 244 (всего у книги 342 страниц)

И вот я решил позвонить Дреду. Никто не взял трубку, и я оставил сообщение.

Тогда потехи ради я зашел в проулок позади отеля и стал разглядывать граффити на стене. Их там было много. Я искал что-то, что походило бы на граффити на крыше, или какие-то имена. Безрезультатно.

Выбравшись из проулка, я направился к входу в Cecil, под бдительными объективами камер наблюдения. Как и следовало ожидать, двери передо мной не распахнулись. Приложив ладони козырьком ко лбу, я вгляделся в лобби сквозь стекло. Из-за лучей закатного солнца видно было плохо, и я не смог различить никакого движения. За стойкой регистрации, похоже, никого не было.

До чего странно думать, что этот гигант, этот проклятый отель на шестьсот номеров, должен стоять закрытым и пустым, однако с десяток постояльцев так и живут на верхних этажах – скорее всего, без какого-либо обслуживания.

Внезапно в задней части лобби, где располагались лифты, возник темный силуэт. Сквозь блики солнца на стекле я различил очертания движущейся человеческой фигуры, и она явно направлялась ко мне. Когда человек прошел половину пути, стало заметно, что он одет в форму охранника.

Это напомнило мне сцену из фильма «С широко закрытыми глазами», в которой герой Тома Круза ждет у ворот особняка, где тайное общество проводило свою оргию в масках; камера наблюдения замечает его, и от особняка к воротам медленно движется черный лимузин. Из него выходит пожилой человек в строгом костюме, подходит к воротам и сквозь решетку передает Крузу письмо. Затем он разворачивается, садится в лимузин, и машина задним ходом уезжает туда, откуда приехала.

В письме говорилось: «Пожалуйста, прекратите свои совершенно бесполезные расспросы. Считайте это последним предупреждением».

Охранник подошел к дверям и уставился на меня сквозь стекло. Вид у него был не особо приветливый. Я узнал его: это тот самый парень, что приставал ко мне на четырнадцатом этаже, а потом обругал в проулке, когда наш оператор дрона Райен Уошберн пытался запустить свой Falcor.

– Мы закрыты, – приглушенным из-за стекла голосом сказал охранник и пошел прочь от дверей.

– Вы работали здесь в две тысячи тринадцатом? – крикнул я.

Он не остановился, и его силуэт растаял в темноте. Тому Крузу хотя бы письмо вручили.

День приносил все новые и новые разочарования, но он был еще не окончен. И меня ждал сочный червячок.

СЕТЕВЫЕ РАССЛЕДОВАНИЯ ЗА ГРАНЬЮ РАЗУМНОГО

Одним из наиболее удивительных аспектов этого дела было то, как глубоко оно проникло в массовую культуру и маргинальные конспирологические круги. История Элизы укоренилась в общественном сознании, стала частью духа времени, и многие восприняли ее глубоко лично.

Среди прочего это привело к разгулу онлайн-охотников на ведьм. Ранее я рассказывал, как музыкант Морбид сделался мишенью для сетевых расследователей, обвинивших его в убийстве Элизы. Вначале подобные заявления казались Морбиду до какой-то степени забавными, и он не протестовал, решив воспользоваться, как ему казалось, минутным интернет-ажиотажем. Однако все больше и больше юзеров жаловались на его видео, и вскоре YouTube уничтожил его канал. Морбид потерял материалы, накопленные за десять лет работы, – у многих из них не было резервных копий.

Помимо контента с канала он потерял и доход от монетизации своего аккаунта с сервисом контекстной рекламы AdSense. Это было одним из его основных источников дохода. Затем Google уничтожил его почтовый аккаунт, и он лишился еще более важных файлов. Из разговора с музыкантом стало ясно, что случившееся серьезно испортило ему жизнь.

То, что произошло с Морбидом, не было единичным случаем. Ранее я также упоминал о том, как с делом Лэм оказался связан Диллон Кроу. Он нарисовал портрет Элизы, который многих сильно удивил. Нашлись сетевые расследователи, заявившие, что Кроу причастен к смерти Элизы, особенно после того, как он убрал портрет из сети. Когда я завязал с ним разговор, он резко оборвал общение, прикрывшись юридическими терминами.

Я не особо хотел возобновлять с Диллоном диалог, пока однажды знакомый сетевой расследователь не прислал мне ссылку портала IMDB на выпущенный в 2016 году фильм о Ричарде Рамиресе – «Ночной Охотник». На странице среди пяти интересных фактов о фильме значилось: «Рисунки, которые можно видеть в камере Ричарда Рамиреса в фильме, действительно нарисовал Рамирес – и прислал своему знакомому, Диллону Кроу».

Я глазам своим не верил. Еще одна диковинная связь между Диллоном Кроу и отелем Cecil? Диллон и вправду был знакомым одного из самых кровожадных серийных убийц в истории? Тот самый парень, что нарисовал портрет Элизы и лайкал ее посты?

Теперь я был просто обязан снова с ним поговорить. И на этот раз он раскрылся.

– Центральный Лос-Анджелес мне как второй дом. Я обожаю весь этот треш, – заявил он.

Я сообщил ему, что его имя всплыло на форумах.

Касательно соцсетей и рисунков он заметил:

– Фолловить Элизу Лэм может каждый. Она меня в ответ не фолловила. Ее рисовала куча людей. Это все из-за того, что я работаю в мрачной стилистике. Будь я каким-нибудь яппи, всем было бы плевать.

Затем он открыл мне настоящую причину, по которой не мог говорить о деле Лэм раньше. Он работал с Амой Макдональдом над его документалкой и не хотел, чтобы случилась какая-либо утечка.

Ама. Снова на сцену выходит мой конкурент. Вечно он на шаг впереди меня.

– Никто, то есть реально никто не знает больше подробностей об Элизе и Cecil, чем он.

– Это да. Он крут, – промямлил я.

И тут Кроу рассказал мне о своем знакомстве с Рамиресом.

– Я раньше жил в Уиттиере, я там вырос. И Рамирес убил там нескольких человек. Как раз когда он там орудовал, кто-то пытался вломиться в наш дом. Моя мама видела убегавшего прочь высокого тощего человека в черном. Две недели спустя в новостях сообщили, что Рамирес совершил убийство в пяти кварталах от нас. Меня так и терзал вопрос, он к нам ломился или не он. Сначала я написал ему и спросил об этом напрямую. Но тюремная цензура вымарала все вопросы, касавшиеся его преступлении. Я мог обсуждать с ним только нейтральные темы вроде его рисунков.

Так Кроу стал для серийного убийцы другом по переписке.

– Очень многие серийные убийцы начинают в тюрьме рисовать, – заметил я, вспомнив работы Джона Уэйна Гейси, Кейта Джесперсона, Генри Ли Лукаса и других.

– Если честно, художник он был паршивый. Все у других копировал.

Ранее я упоминал о видеороликах сетевого расследователя Вильхельма Вернера Винтхера. Они содержали натуралистические описания изнасилования и изображения, на которых мужчина занимался сексом со связанным телом. Винтхер сочинил весьма подробную историю о людях, которые, как он полагал, изнасиловали и убили Элизу, о том, сколько времени это у них заняло и что они потом сделали с телом.

Тридцать первого июля 2018 года Кейтлин Эллиза, член посвященной Элизе Лэм группы на Facebook, опубликовала один из его роликов.

«Обратите внимание на это видео и на самого ютубера. Это что вообще на хрен такое? – написала она в посте. – В одном из видео он говорит, что у него был с ней онлайн-роман и что она слишком много тявкала про феминизм».

Кейтлин – расследователь-любитель, в дело Лэм она окунулась в 2017-м, твердо намеренная помочь его раскрыть. Она считает, что интуиция позволяет ей находить необходимый ракурс для изучения криминальных дел. В беседах со мной она заявляла, что ее интуиция «вместе со множеством символичных связей в видео на странице [Винтхера]» наводит на мысль, что он был как-то замешан в том, что произошло с Элизой.

«Этот Винтхер кажется психом, а еще он утверждает, что на крыше было четыре человека, однако по именам назвал только троих. Выходит, четвертый – это он», – написала она мне.

Так один сетевой расследователь стал охотиться на другого.

Чем больше я смотрел дикие ролики Винтхера, тем сильнее мне казалось, что кое-где он и вправду показывает фото и видео последней ночи жизни Элизы. Он сообщал поразительные подробности – подробности, которые могли быть известны лишь тому, кто был тогда в отеле. В других роликах он демонстрировал якобы ее тело, плавающее в цистерне. Однако в сопровождающих изображения текстах он то и дело скатывался в какую-то диковинную бессвязную бессмыслицу.

Кейтлин считала, что подобное соответствует профилю возбужденного человека с психической патологией и садистскими наклонностями. Мы обсудили это в Facebook, задаваясь вопросом, известно ли о Винтхере правоохранительным органам и заинтересуют ли копов его видео.

Кейтлин, убежденная, что Винтхер причастен к смерти Элизы, по-дружески попросила меня посмотреть все видео и высказать свое мнение. Я в причастность Винтхера не верил, но от мысли, что человек может, совершив злодеяние, еще долгие годы снимать ролики о своей жертве, мне становилось жутко. Что-то было в этом сверхизвращенное, вроде того, как когда убийца хранит газетную вырезку о своем преступлении или одежду жертвы – чтобы вспоминать ее запах. А в интернет-эпоху для этого можно записать видео.

Чтобы прояснить ситуацию, я решил еще раз подергать Винтхера. Понимая, что мне предстоит прогулка по минному полю, я снова постучался ему в мессенджер Facebook.

Винтхер принялся допрашивать меня насчет моей фамилии: ему требовалось знать, не швед ли я. Отличное начало.

«Вы когда-нибудь встречались с Элизой?» – написал я, вспомнив, что во время нашего предыдущего разговора он утверждал, будто Элиза навещала его в Норвегии.

«Джентльмены о таком не рассказывают».

«Занятно. То есть у вас с ней что-то было?»

«Верно».

«Но она должна была бы написать об этом что-нибудь в своих блогах».

«Вовсе нет – ее блоги, в сущности, вранье. Не была она ни в депрессии, ни в растерянности. И никакой биполярки у нее не было».

«Откуда вы знаете?»

«Любой, кто учился в университете, знает, что 50 % девчонок суицидницы и чокнутые. Вы были когда-нибудь на вечеринке с пьяными студентами?.. Короче, Элиза однозначно была адекватнее и умнее среднестатистической студентки. Посмотрите, все сидят на Skulls & Bones[506]506
  Компьютерная экшен-игра.


[Закрыть] в Америке… Безумие. Но конечно, потом они будут президентами США!»

«Какое отношение это имеет к Элизе?»

«Вами правят БЕЗУМЦЫ, псевдошвед».

«Ну, разве они не всеми правят?»

Я уже приготовился прервать беседу. Винтхер продемонстрировал более чем достаточно мизогинии и неадекватной агрессии. И тут он заявил нечто такое, что заставило меня предположить у него некую способность к саморефлексии.

«Интернет заполонили психопаты и не приспособленные к жизни люди. Я думаю, слабым индивидам требуется навешивать на других негативные ярлыки, чтобы компенсировать свои комплексы неполноценности».

Но тут он резко перевел стрелки:

«Вы, возможно, знаете, что в этом деле замешан сговор мексиканской мафии и Коза ностры. Как минимум несколько человек из руководства и охраны отеля к ним принадлежали».

«В смерти Элизы замешана мексиканская мафия?»

«Да. Она раскрыла их наркотрафик – они оставили ключ в замке подвальной двери, и Элиза их увидела. Они заправляли секретным туннелем, по которому транспортировали в отель деньги, наркотики и людей. Но однажды забыли ключ в двери… и там оказалась Элиза. На меня напали из-за того, что я влез в это дело».

«Да уж, звучит серьезно», – написал я, вспомнив многочисленные слухи о том, что банды и картели приспособили Cecil для своей деятельности, – и, конечно же, об отмывании денег в «модном районе» в паре кварталов от отеля. Кто знает, может, Винтхер был не так уж далек от правды.

«В этой игре нельзя бояться убивать или быть убитым – носи с собой ружье и научись стрелять».

После этого он снова взъярился на меня и заблокировал.

У меня уже ум за разум заходил от сетевых конспирологов, и я готов был бросить форумы окончательно, но тут увидел комментарии от человека, который утверждал, что общался с родителями Элизы. Выражался он сдержанно, и создавалось впечатление, что он проделал большую работу. Я написал ему сообщение и спросил, не согласится ли он побеседовать по телефону. Он прислал свой номер.

– Так вы говорили с родителями? – спросил я. – Похоже, вам первому это удалось.

– Знаю. Пришлось постараться, но я верил, что они должны знать правду. О том, что их дочь убили.

– Почему вы думаете, что ее убили?

– Я взглянул на дело под другим углом, Джейк. Я вернулся к истокам, к самой первой улике – записи с камеры.

«О’кей, заинтриговал», – подумал я. В записи сбоили тайм-коды, и она определенно была отредактирована.

– И что в записи привело вас к выводу, что ее убили? – спросил я.

– Убийцы прямо там, Джейк.

Я помолчал.

– В смысле в коридоре?

– Нет, в лифте с Элизой. Надо приноровить зрение, чтобы разглядеть их и понять, что происходит.

«О господи, нет, – подумал я. – Это он. Это Марк». Я забыл его имя, и теперь снова говорил с человеком, который считал, что в лифте Элиза уже мертва и участники сатанистского шабаша управляют ей, словно марионеткой.

– Ох, мы же с вами уже беседовали, – слабым голосом пробормотал я.

– Да, да, и я вам рассказал, как они использовали ремни и зажимы, которые можно увидеть только при помощи специального веб-инструмента…

Увы, я не выдумываю, так он и сказал. Я убрал телефон от уха, предоставив Марку продолжать свой монолог, но кое-что я все-таки хотел выяснить.

– Вы действительно говорили с ее родителями?

Я молился про себя, чтобы это оказалось его фантазией. Мне дурно становилось от мысли, что он явился к родителям Элизы вот с этой теорией. Именно из-за таких, как он, сетевые расследователи и приобрели имидж вредителей, полоумных провокаторов, людей, которым нельзя доверять.

– Мне удалось поговорить с их представительницей, – ответил Марк. – Она сказала, что семья удовлетворена результатами расследования и не желает проводить дальнейшие изыскания.

Слава богу, он не смог выйти на родителей напрямую.

Я вежливо закончил разговор, но Марк еще много дней отправлял мне сообщения. Он все повторял, что пришлет скриншоты в доказательство своих слов. Он практически умолял меня поверить ему.

Наконец он прислал скриншоты, и я вгляделся в бессвязную мешанину образованных пикселями форм, которые Марк увеличил. Он различал в цифровой статике закономерности и нашел способ их интерпретировать. В хаосе он видел убийц и демонов, и зрелище обнаженной машинерии зла придавало его картине мира смысл.

На одном из изображений были просто увеличенные пиксели, образовывавшие глаза Элизы, – размытые кромешно-черные кляксы. Предполагалось, что это двойник Элизы.

Здесь, в сущности, все сводится к восприятию паттернов. Конспирологические теории, синхроничность и паранормальные явления могут дать подсознательный импульс для поиска порядка в хаосе. Человеческий мозг запрограммирован на то, чтобы отыскивать в природе значимые структуры, поскольку на протяжении большей части нашей истории как вида наше выживание зависело от способности находить закономерности в окружающей среде и хранить память о тех из них, что могут принести пользу в будущем.

Одна команда ученых утверждает, что конспирологические теории представляют собой остатки эволюционного защитного механизма, который в наши дни существенно способствует возникновению психического расстройства – восприятию иллюзорных паттернов. Адепты конспирологических теорий, как предполагают ученые, испытывают подсознательную потребность искать взаимосвязи. В 2008 году похожее исследование продемонстрировало, что люди, не ощущающие контроля над своей жизнью или достаточной свободы, более склонны к восприятию иллюзорных паттернов. В ходе эксперимента подобные корреляции обнаружились у людей, находивших формы и смысл в случайных изображениях, помехах на телеэкране и т. д.

Еще одно исследование показало, что люди, чувствующие себя отверженными или изгоями, также более склонны верить конспирологическим теориям и историям о паранормальных явлениях.

Опубликованные в Social Psychological and Personality Science результаты серии исследований, проведенных в 2015 году, заставляют предположить, что существует устойчивая корреляция между конспирологическими теориями, нарциссизмом и низкой самооценкой. Подобные патологии, по мнению авторов статьи, способны подпитывать устойчивую веру в идеи, которые конспиролог считает непризнанной истиной, ясной лишь ему; конспиролог невольно персонализирует глубокую психологическую потребность в моральном или интеллектуальном превосходстве над крупной социальной группой, из которой он, возможно, подсознательно чувствует себя изгнанным.

Будучи сам большим любителем конспирологических теорий, я всегда считал их безобидным явлением: альтернативными, экспериментальными способами анализа устройства Вселенной. Однако конспирологические теории о деле Элизы Лэм безобидными не были. Они стигматизировали жертву и значительно затрудняли все попытки добыть у полиции новые сведения.

Предположение о том, что в смерти Элизы виноваты не убийцы, не демоны, а – целиком или частично – душевная болезнь, рождает в людях сильную тревогу и заставляет их искать – и выдумывать – ответы. Ведь что, если главная тайна этой трагедии таится в непознанных глубинах человеческого сознания как такового? Что, если в самом знаменитом преступлении века нет состава преступления? Значит, мы выслеживаем убийцу совершенно новой формации.

Прошло две недели, и Марк снова написал мне:

«Привет. Я больше не намерен участвовать в этой затее. Со мной связался сотрудник полиции и словесно оскорбил меня, и из-за этого я чувствую нависшую надо мной угрозу. У меня нет права рисковать безопасностью моей жены и внука, поэтому ради их блага я вынужден прекратить помогать семьям».

Он упоминал, что занимался и другими делами. Подозреваю, что он контактировал с семьями жертв и потчевал их своими несусветными теориями. Думаю, какой-то детектив узнал об этом и приструнил Марка. А может быть, он сам вышел на детектива со своими «уликами».

В любом случае глава Websleuths Триша Гриффит считает подобное полной противоположностью сетевого расследования и старается всячески ограждать детективов-энтузиастов от контактов с родственниками жертв и полицейскими.

Одно я усвоил твердо: с форумами надо завязывать.

НОВЫЕ ШОКИРУЮЩИЕ ОТКРОВЕНИЯ

Взбешенный всем и вся, я решил пойти выпить в Coles, ресторан неподалеку от Cecil, открывшийся еще в 1920-х.

Я ждал, когда мне принесут здешнее фирменное блюдо – французский дип-сэндвич, – когда перезвонил Дред. Он был добродушен и прямолинеен. Без выкрутасов. После того как я объяснил, чем занимаюсь и как он может мне помочь, Дред почти сразу же раскрылся. Постояльцы Cecil, с которыми я беседовал, в большинстве своем были людьми опасливыми, некоторые – откровенными параноиками. И их сложно было осуждать. Но Дред оказался совсем другим.

– Так вы сейчас живете в Cecil? – спросил я.

– Нет, уже не живу.

– М-м-м, ладно. Наверное, я не так понял Генри.

– Нет, меня выселили, чувак. Из-за какой-то фигни, и еще аванс зажали.

– Знакомая история.

Многие постояльцы рассказывали мне о такого рода грабеже. Когда я проверил отель по судебной базе данных, то обнаружил с полдюжины гражданских исков от бывших обитателей – по поводу выселения.

– Но я много лет прожил в Cecil.

– Вы жили там в две тысячи тринадцатом? Когда шло следствие по делу Элизы Лэм?

– Ага, жил. Это был дурдом, чувак. Они нам наврали.

– Кто наврал?

– Начальство отеля. Не хотели признавать, что тело там нашли, в воде, которой мы, мать твою, зубы чистили.

Это совпадало с рассказом еще одной постоялицы. Женщина, заехавшая в Cecil в ту самую неделю, когда погибла Элиза, заявляла, что была одной из первых, кто сообщил управляющим о проблеме с водой. Она утверждала, что руководство отеля обманывало гостей, когда тело Элизы только обнаружили, и продолжало врать даже после того, как приехала полиция.

Бармен поставил передо мной мою тарелку. Обессилевший от голода, я принялся за еду.

– Думаете, управляющие знали больше о том, что случилось с Элизой? – спросил я, не переставая жевать.

– Однозначно, – ответил Дред. – Я думаю, один из них был в этом замешан.

Я слегка поперхнулся сэндвичем. Почему-то я всегда узнаю что-то удивительное в тот момент, когда ем.

– Замешан… в смысле замешан в ее смерти?

– Ага. Думаю, пара человек были там с ней на крыше.

– Почему вы так думаете?

Дред объяснил, что в Cecil он слышал много слухов и домыслов от других постояльцев. Одни говорили, что Элизу отвел на крышу служащий отеля, другие – что «стремный» парень из постоянных жителей Cecil, сын осужденного насильника (предполагаю, что речь шла об Эйдане, сыне Элвина Тэйлора – сетевые расследователи с форумов подозревали их обоих), следил за ней.

Поев, я пошел в уборную и там заметил над писсуаром блестящую табличку, гласящую: «Здесь отливал Чарльз Буковски».

Интересно, видел ли эту табличку Унтервегер? Серийный убийца так жаждал познакомиться с Буковски.

На выходе я остановился затянуться электронной сигаретой рядом со скучающим вышибалой. Я уже упоминал о двух своих разговорах с вышибалами и о том, как во второй раз узнал нечто невероятное. Вот и наступил этот второй раз.

Шутки ради я спросил вышибалу, не слышал ли он о деле Лэм.

– Та история в Cecil… девчонка на крыше? Да чего там. Ее друзья сюда приходили ее искать.

– Ее друзья… из Канады?

– Не знаю, кто они были, но они повсюду ходили и всех расспрашивали.

Эти так называемые друзья вполне могли быть сетевыми расследователями, притворявшимися, чтобы добыть сведения, но я все равно был заинтригован.

– Вы слышали какие-нибудь версии о том, что случилось?

– Я знаю только то, что один из этих мне сказал.

– Один из кого?

– Коп.

– Коп разговаривал с вами о деле?

– Он был не при исполнении. Копы вечно языком треплют. Приходят сюда выпить, а на выходе со мной болтают.

– Так что он вам сказал?

– Не особо много, но сказал, что на помойке в Скид-Роу на шли женские вещи.

– Вещи Элизы…

– Ага.

Я был в шоке.

Вот за это я и люблю вышибал. Они, конечно, защищают нас от пьяных мудаков, но что куда важнее (по крайней мере, для меня), в силу специфики своей работы они являются ценными сегментами информационного трубопровода. Их особое положение позволяет им ловить случайно брошенные реплики разных людей, в том числе копов, у которых после пары стаканов развязывается язык.

Я насел на вышибалу, желая удостовериться, что информация не относится к какому-то другому делу. В повседневной болтовне легко запутаться и прилепить к одной истории подробности из другой. Но вышибала стоял на своем – коп говорил с ним о деле Лэм.

Если вышибала не соврал, это было почти исчерпывающее доказательство преступления. Кто-то избавился от улик, которые могли бы указать на связь между ним и смертью Элизы. Нет больше никаких разумных объяснений тому, почему ее вещи оказались на помойке в Скид-Роу.

Я отправился в Скид-Роу. Я понимал, что рискую, но было еще светло, и я ничего не мог с собой поделать. Разумеется, я не собирался копаться в мусорных баках – просто хотел порасспросить местных. Любой, кто жил на улице с видом на помойку, мог располагать важными сведениями.

Но вскоре ситуация стала понятна. В Скид-Роу примерно пятьдесят четыре квартала, район растянулся на четыре мили. Помоек там много. Я кое с кем поговорил, но быстро понял, что ищу иголку в стоге сена – это в лучшем случае.

Я брел обратно по грязным улицам Скид-Роу, охваченный страшной тоской. Из примерно 48 000 бездомных, проживающих в Лос-Анджелесе, около 4000 приходится на Скид-Роу. По меньшей мере треть из них страдают от серьезных душевных заболеваний. Многих государство всю жизнь таскает по больницам и тюрьмам и в конце концов вышвыривает на улицу. Они – жертвы одновременно природного хаоса и садистской игры с нулевой суммой, именуемой человеческой цивилизацией.

Сложись моя жизнь чуть хуже, и я мог бы оказаться на их месте. Любой мог бы оказаться на их месте. Мы тешим себя мыслью о том, что прочно устроились в этом шатком мире, но мы ошибаемся. Однажды все мы лишимся всего. Некоторых лишения настигают раньше, чем остальных.