Текст книги "Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Стивен Кинг

ПРЕДАТЕЛЬСТВО-2

Элиза писала на Formspring о том, какую важную роль в принятии депрессии играют социальные сети:

Что касается конкретно моих друзей, мне кажется, с учетом того, как давно я в депрессии, можно было бы надеяться, что они как-то меня поддержат. Это просто реально тяжело, когда ты пишешь, что у тебя был плохой день, и не получаешь абсолютно никакой реакции. Ноябрь был самым паршивым месяцем в моей жизни, а друзья были слишком заняты школой и всем прочим (можно понять), но мне кажется, я не требую слишком [многого], когда прошу просто справляться, как у меня дела (хотя бы эсэмэской), особенно после того, как я практически довела их до слез, объяснив, как они меня подвели.

Социальная изоляция вследствие депрессии стала одним из важных факторов в злополучной одиночной поездке Элизы по Западному побережью. Она считала себя «отчаянно верным другом», но чувствовала, что ее предали.

Элиза рассказывает, как на свое девятнадцатилетие она выпивала с одной из самых близких подруг по школе. По-видимому, эта подруга по непонятным Элизе причинам решила пойти выпивать со своим парнем. Элиза расплакалась, а из-за алкогольного опьянения она разозлилась и вела себя крайне эмоционально. Она попыталась физически удержать подругу, чтобы та не ушла, тогда подруга позвонила своему парню и поменяла планы, чтобы остаться с Элизой, – было очевидно, что та в ней нуждается. Но позже Элиза обнаружила, что трое других ее подруг ушли, а когда пошла их искать, обнаружила, что та самая лучшая подруга пытается незаметно сбежать.

Я больше никогда не буду с ней разговаривать. Мы были лучшими подругами в старших классах, и она выкинула 5 лет нашей дружбы на помойку, чтобы пойти пить со своим парнем – лузером и козлом, который оскорблял мою сестру.

Эта и другие истории заставляют предположить, что многие друзья Элизы не всегда понимали, как ей помочь. Несмотря на ее отчаянную верность, перепады настроения и депрессия воздвигли стену между Элизой и самыми дорогими ей людьми.

БОЖЕ, ХРАНИ ИНТЕРНЕТ

Интернет служил Элизе орудием борьбы с депрессией и одиночеством. Открыв для себя платформу блогов Tumblr, она положила начало тесной связи, которую в своих записях часто очеловечивала. Tumblr был ее лучшим, а иногда единственным другом, «утешителем ее печалей».

В интернете она часто следила за блогами о моде, однако не была большой поклонницей Facebook: он казался Элизе декорацией, зеркальной «комнатой смеха», в которой счастье вечно ускользает от тебя.

Она пробовала и другие платформы – Pinterest, YouTube, Instagram и Twitter, – но именно в архитектуре и аудитории Tumblr нашла успокоение. Элиза стала активным блогером и ощущала катарсис, делясь подробностями своей жизни с невидимой анонимной толпой.

В интернете Элиза обсуждала с другими пользователями депрессию.

«Этот аккаунт, – заявляла она, – служит мне платформой, где я фиксирую, насколько успешно у меня получается приводить свою жизнь в порядок и прекращать лежать в постели, позволяя депрессии захватить мою жизнь».

Она написала одному пользователю Tumblr:

Увы, унылое создание, ты стал членом клуба грустных. Нас миллионы, и мы бродим по интернету, мучаясь от одиночества, и отчаянно жаждем хоть какого-то человеческого общения.

Боже, храни интернет. Все, кто ищет способ излить свою тоску, приходят сюда и чувствуют себя не так одиноко. Здесь очень многие странички, на которые я подписана, в той или иной степени пронизаны той же горечью, что переполняет меня… Благодаря интернету мы документируем нашу жизнь и выставляем ее на своего рода подиум, чтобы всякие извращенцы могли читать нас и сталкерить и забывали ненадолго о своих проблемах, погружаясь в проблемы других людей.

Элиза знала, что, хотя интернет предоставляет ей свободу и ощущение товарищества, выкладывать личную информацию в сеть может быть опасно. В цифровую эпоху открытость и самовыражение соседствуют с мрачным фактом: фолловеры и френды при желании способны отследить все твои действия через твои онлайн-посты. Позже я нашел сетевого расследователя, который именно так и использовал посты Элизы.

Однако интернет был необходим Элизе как эмоциональная отдушина. Мрачная ирония заключалась в том, что он стал для нее надежной гаванью, местом, где она могла быть самой собой. Большую часть своей жизни она проводила в сети, и есть что-то поэтическое, зловеще-печальное в том, что в итоге после своей смерти именно в интернете она осталась погребенной навеки – в облике вирусной страшилки, вечно живой для всех желающих.

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ СЕРОТОНИНА

Я начал принимать антидепрессанты и нормотимики в восемнадцать и с тех пор перепробовал множество всяких препаратов в различных сочетаниях. Я ценный клиент фармацевтической индустрии. Возможно, мой портрет стоит вешать в конференц-залах фармкомпаний.

По отношению к Большой Фарме я настроен цинично, однако желание избежать унизительных страданий решительно перевешивает любой социополитический протест.

Стигматизация депрессии, психических заболеваний и их медикаментозного лечения в последние годы начала стихать, однако и сегодня на лбу любого человека, принимающего психиатрические препараты, словно горит культурное клеймо. Многие распространенные взгляды на душевные заболевания уходят корнями в «темные» времена, пусть даже их нынешние сторонники, как правило, не прибегают к прямому насилию.

В древности в Греции, Риме, Египте, Китае и на Среднем Востоке девиантное поведение и мышление было принято объяснять одержимостью духами. И в давние, и даже в более близкие нам времена людей, демонстрировавших поведение, которое сегодня было бы истолковано как симптомы шизофрении или биполярного расстройства, часто пытали и казнили.

Тяжелая депрессия, маниакальные состояния и галлюцинации считались свидетельством того, что у человека недостаточно веры в Бога и силы воли, чтобы дать отпор злым духам; таким образом, человек был в каком-то роде сам виноват в своем недуге. Эта теория – о том, что в психической болезни следует прежде всего винить самого больного, – позорный социальный пережиток, принесенный в современность из древности.

Варварское и безграмотное лечение психических заболеваний применялось в эпоху институализации и в XX веке. До открытия нейротрансмиттеров и появления лекарственных препаратов вроде аминазина и солей лития врачи вызывали у пациентов чудовищные припадки, вводя им кровь животных, касторовое масло и громадные дозы кофеина; они экспериментировали с терапией сном и ранними варварскими формами электросудорожной (электрошоковой) терапии, а также с психохирургией (включая трансорбитальную лоботомию, производимую ножом для колки льда).

Я никогда не воспринимал депрессию как психологическое явление. Знаю, это звучит нелогично, но, когда депрессия обрушивается на тебя, она кажется абсолютно материальным явлением, из области химии. Мои эмоции превращаются в помехи в интерфейсе сбоящего механизма. Как бы я ни старался сохранять позитивный настрой, сколько бы ни занимался йогой и медитацией, как бы здоров я ни был – химические процессы всегда побеждают. Депрессия без лечения похожа на борьбу с химией, и в конечном итоге я неизменно проигрываю.

Этого более чем достаточно, чтобы понять, почему я сострадаю Элизе. Мне знакомо чувство отчаяния от потери контроля над собственными мыслями, когда ты хочешь быть счастливым, но вместо этого вынужден день за днем, час за часом наблюдать самые темные стороны своего сознания. Это вытягивает из тебя все душевные и физические силы. Это как заплыв с гирями на ногах и пчелами во рту. Просто выбраться из постели – гераклов подвиг, необходимость перезвонить другу выливается в экзистенциальный кризис с мучительными размышлениями о том, как во время разговора замаскировать паническую атаку.

Твое «я» раз за разом разлетается на кусочки, а ты пытаешься собрать свою новую сущность воедино. Просто пытаясь хотя бы час продержать себя в руках, ощущаешь себя так, словно стоишь на капитанской палубе «Титаника», смотришь, как расползаются трещины, и тупо ждешь, когда тебя сокрушит стена ледяной океанской воды.

У меня разбивалось сердце, когда я читал посты Элизы о депрессии. Иногда она словно бы описывала мой собственный душевный ландшафт. Но Элиза прилагала невероятные усилия, защищая «тех из нас, у кого биохимия мозга не попадает под общепринятые стандарты».

«У меня клиническая депрессия и генерализованное тревожное расстройство, – писала она. – А еще у меня есть подтверждающая это ученая бумажка от серьезного доктора и пузырек с таблетками, которые надо принимать каждый день, иначе я захочу себя убить».

Терапевт, принимавший меня в Сан-Диего, прописал мне коктейль из прозака, велбутрина и страттеры. Прозак, самый известный из СИОЗС[473]473
  СИОЗС – селективные ингибиторы обратного захвата серотонина, или, проще, антидепрессанты.


[Закрыть], предназначен для того, чтобы усиливать и регулировать выработку серотонина в мозге. Велбутрин (который, как я выяснил позже, Элиза принимала в больших количествах) – это «атипичный» антидепрессант, он усиливает выработку мозгом дофамина. Обычно его выписывают в помощь тем, кто бросает курить, – это было одной из причин, почему я его принимал. Страттера относится к классу препаратов, регулирующих норэпинефрин. Это одно из немногих нестимулирующих лекарств от синдрома дефицита внимания.

Помню, что сказал мне о медикаментозном лечении депрессии мой самый первый врач. Мне тогда было восемнадцать, и я беспокоился, что антидепрессанты будут подавлять мои творческие способности. Врач заявил, что наша цель в данной ситуации – дать мне дойти до края, но не упасть в бездну. Мне всегда казалось, что несколько дико говорить такое депрессивному подростку, – но смысл в этом есть.

Элиза не принимала СИОЗС, но принимала СИОЗН (ингибитор обратного захвата серотонина-норэпинефрина) – эффексор, или велнафаксин. Она писала, что это единственное за много лет лекарство, которое ей и вправду помогает. Я пробовал принимать эффексор шесть месяцев. Он действовал хорошо, но вызывал у меня повышение давления.

Поиски подходящего антидепрессанта способны довести до белого каления, и продолжаться они могут годами и даже десятилетиями. Стандарта, который позволял бы измерить степень психического расстройства человека, попросту не существует, как и методов диагностики, помогающей определить, как поведут себя химические вещества, воздействуя на мозг конкретного пациента с уникальными чертами характера, историей травмы и генетическими особенностями.

Вот почему обнаружение блогов Элизы стало в моем расследовании поворотной точкой. Если запись с камеры видеонаблюдения позволяла заглянуть в последние минуты ее жизни, то записи в соцсетях позволяли проследить ее последние годы, и можно предположить, что они имеют не меньшую ценность для установления причин смерти.

Погружаясь в автобиографическую прозу Элизы, я глубоко проникся ее борьбой с депрессией и начал ощущать тесную духовную связь с ее историей. И тут возникли новые тревожные вопросы.

Эту книгу пронизывают три сюжетные линии, обозначающие основные версии случившегося с Элизой. Первых двух мы уже коснулись – это психическое заболевание и убийство. Третья – паранормальная активность, и, едва прочитав эти строки, вы наверняка закатили глаза или встрепенулись, в зависимости от вашей мировоззренческой ориентации.

Необходимо, однако, понимать, что у душевных недугов и паранормальных явлений общее трагическое прошлое. На протяжении большей части истории человечества психические заболевания считались результатом вмешательства сверхъестественного. Людей, страдающих депрессией, манией или другими тяжелыми душевыми болезнями, считали одержимыми демонами или духами и часто лишали свободы, пытали и убивали. Даже относительно мягкие проявления болезни свидетельствовали о том, что жертва слаба в вере, – вот ранний пример стигматизации ментальных проблем. В наше время эта стигматизация часто принимает форму обвинений страдающего от депрессии человека в неправильном взгляде на жизнь и нехватке позитива.

Лингвистические рудименты магического мышления можно обнаружить даже в наших повседневных разговорах о психических заболеваниях. Про людей с депрессией говорят, что они сражаются со своими демонами или что их преследуют призраки из их прошлого.

Около 75 % американцев в той или иной степени верят в паранормальное и сверхъестественное. В других странах мира этот процент может быть даже больше.

Я рос убежденным атеистом. В средних и старших классах я ввязывался в многочасовые дебаты со своим другом-христианином. Строго говоря, я был материалистом и полагал, что Вселенная представляет собой атомы в пустоте. Такие явления, как призраки и Бог, моему юному рассудку представлялись оскорблением науки.

В колледже я немного смягчился – благодаря некоторым экспериментам с психоделиками. Этот опыт не превратил меня в спиритуалиста, но поумерил мою самоуверенность, мешавшую принимать чужие взгляды и точки зрения. В то время я шлялся по лугам Санта-Крус под ЛСД и грибами и посещал курс физики под названием «Квантовая загадка». В силу своих феерически паршивых способностей к математике курс этот я провалил. Но концепция применения философии к теоретической физике меня заворожила. Даже по окончании семестра я продолжил читать книгу нашего преподавателя «Призрак в атоме» (The Ghost in the Atom), а когда дочитал, взялся за другие работы по квантовой механике.

Я обнаружил, что многие идеи, лежащие в основе квантовой теории, перекликаются с идеями, которые восточные религии пропагандируют уже тысячи лет. Я сохранял здоровый скептицизм, однако чем глубже я погружался в книги, тем яснее понимал, что некоторые объяснения сверхъестественных явлений вполне совместимы с научным подходом. Все более очевидным становится тот факт, что для постижения истинной природы сознания нам, возможно, придется разгадать загадку квантовой запутанности и начать по-иному воспринимать Вселенную.

Однако как бы интересны ни были подобные теории, в деле Элизы Лэм спекуляции на тему паранормального вызвали немало трений. Одной из самых сложных задач при написании этой книги для меня было примирить «сверхъестественную» линию с психиатрическими фактами.

Проще говоря, эту историю невозможно рассказывать, не признавая и не исследуя трагическое прошлое отеля Cecil, вдохновленные им городские легенды и порожденных им призраков. Чтобы разобраться в этом аспекте, я беседовал с экстрасенсами, гостями Cecil, приезжавшими туда на несколько дней, и постояльцами, жившими там десятилетиями. Постепенно я начал замечать, что в их рассказах тут и там возникают сходные мотивы.

Но лишь побывав в отеле лично, я всерьез поверил, что здание вроде Cecil – где произошло столько ужасных, отвратительных событий – может обладать своего рода памятью.

САМЫЕ СТРАШНЫЕ МЕСТА НА ЗЕМЛЕ

Отель Cecil многие считают одной из главных точек паранормальной активности на планете – наряду с домом семьи Мур в Виллиске и японским «лесом самоубийц». Строго говоря, Cecil, прозванный «отелем самоубийц», можно считать урбанистическим эквивалентом леса Аокигахара, который называют самым жутким местом на земле. Знаменитого ютубера Логана Пола недавно раскритиковали за то, что он снял там видео, – это посчитали опошлением самоубийства.

Cecil приносит изрядный доход индустрии, известной как «паранормальный туризм». Он всегда присутствовал в длинном списке мистических мест Лос-Анджелеса, но после трагической гибели Элизы Лэм сотни, а то и тысячи охотников за привидениями – дилетантов и профи – успели снять там номера в надежде выйти на связь с «другой стороной».

СЛУЧАЙ СО СТУДЕНТОМ

До Cecil у меня была всего одна встреча с псевдопаранормальной сущностью – когда я учился в Калифорнийском университете в Санта-Крус. Я жил в общежитии Портер-колледжа, и осенью второго курса на первом этаже корпуса В объявился демон.

За пару недель почти все обитатели этажа успели заявить, что с криком проснулись посреди ночи в полной уверенности, будто кто-то пытался задушить их во сне. Кампус бурлил. Студенты шутили, что в общежитии орудует реальный Фредди Крюгер, высший хищник царства Морфея, преследующий жертв в их снах.

Этой же осенью мы с моим соседом по комнате Джаредом узнали о страшной истории, произошедшей в Портер-колледже пять лет назад. У одного студента, Дэвида, случился какой-то психический срыв. Он вышел на балкон своей комнаты на четвертом этаже, завернулся в американский флаг и выстрелил себе в лицо из дробовика. Его тело перевалилось через перила и рухнуло на площадку внизу.

Мы с Джаредом просто помешались на этой истории, но найти о ней газетные статьи было трудно, а в кампусе о ней говорили мало.

Как-то раз – в период, когда моя одержимость этим случаем достигла пика, – я сидел на скамейке на террасе внутреннего дворика, разделявшего корпуса А и В. Обычно здесь было полно студентов: они болтали, курили, шумели и наслаждались молодостью. В тот день на террасе было странно пусто и тихо. Осенний ветер гонял туда-сюда яркие листья – они то сбивались в стайку, то рассыпались. Я пребывал в некоем подобии транса, когда внезапно заметил краем глаза фигуру, идущую по краю площадки у стены корпуса.

Ветер неожиданно стих, фигура остановилась и поглядела вверх. Со своей скамейки я не мог увидеть, на что она смотрит. Но постепенно до меня начало доходить, что незнакомец выглядит как-то странно. Я встал и направился к нему. Пока я шел, фигура удалилась. Добравшись до того места, где недавно стоял наблюдатель, я поднял голову и понял, что он глядел на один из балконов четвертого этажа. Позже я проверил в интернете и убедился, что это был тот самый балкон, на котором покончил с собой Дэвид. Несомненно, это с высокой долей вероятности было совпадением. Но вся эта сцена казалась неправдоподобной, искусственной, словно бы разыгранной специально для меня.

Разве не логично, что во Вселенной хаотичных случайностей могут возникать необычные сочетания? В конце концов, один шанс на миллион – не такая уж малая вероятность, когда речь идет о миллиардах и триллионах. Маловероятное в такой системе отсчета становится обычным, абсурдное при достаточно большой выборке становится количественно нормальным, а невозможное – возможным.

Но что, если эта картина бессмысленного хаоса – иллюзия? Все глубже погружаясь в дело Элизы Лэм, я начал отмечать беспрецедентное количество явлений, которые можно было охарактеризовать словом «синхроничность». А по мере того, как я все ближе и ближе подбирался к самому отелю Cecil, меня стало одолевать отчетливое чувство, будто некая разумная сущность заметила мое любопытство.

ВНЕДРЕННАЯ МЫСЛЬ

Натали Дэвис остановилась в Cecil на той же неделе, что и Элиза. Она не видела девушку лично, однако в последние дни жизни Элизы Натали испытывала странные ощущения.

Будучи дипломированным экстрасенсом, Натали, однако, считала себя скорее «ребенком индиго». В Лос-Анджелесе она оказалась потому, что ее автобусный рейс в Техас отложили на неопределенное время. Она вспоминает, как тревожно было идти по Скид-Роу, постоянно натыкаясь на всяких подозрительных субъектов. Один из них, жуткого вида верзила в лобби Cecil, хотел узнать, в какой комнате она остановилась, – это оказалась комната 943 на девятом этаже, том самом, где много лет назад Полин Оттон покончила с собой, выбросившись из окна.

Тогда, в начале 2013 года, Натали ничего не знала об истории отеля, поэтому свои впечатления она характеризует как «двойной слепой эксперимент» – это весьма полезная разновидность управляемых экспериментов.

В своем блоге «Документируя реальность» (Documenting Reality) она пишет:

С того момента, как я заселилась в отель, меня не покидало тревожное ощущение… Когда я впервые вошла в свой номер и подошла к окну, первой мыслью, пришедшей мне в голову, было: «Ух ты, если мне захочется свести счеты с жизнью, я могу просто открыть это окно и прыгнуть…» Сейчас, оглядываясь назад, я не сомневаюсь, что эту мысль мне неким образом «внедрили».

Этот абзац сразу же меня зацепил. Я вспомнил, сколько постояльцев Cecil выбросились из окна. А еще было фото призрачного лица, нависающего над подоконником одного из номеров. И наконец, я вспомнил картинку, которую Элиза запостила в Tumblr за несколько часов до своей смерти: здание и падающее тело.

В своем блоге Натали описывает многочисленные аномалии, которые она наблюдала во время пребывания в отеле. Радиобудильник сработал, хотя она его не ставила, причем сработал в 01:43 ночи, примерно в то время, когда – как Натали узнала позже – много лет назад в этом самом номере постоялица загадочным образом умерла в ванне.

Были и другие происшествия: странно холодный воздух в лифте, телефонные звонки от молчащих абонентов – и конечно же, омерзительная темная жижа и красные кровяные клетки в воде из крана.

ГОЛОСА МЕРТВЫХ

Джони Мэйхен посвятила изучению паранормальных явлений большую часть своей жизни. Были у нее и периоды скептицизма, поскольку здравый смысл убеждал ее не верить в призраков.

Джони была асоциальным ребенком еще до того, как начала подозревать, что слышит духов. Среди людей с паранормальными способностями есть ясновидящие – они способны заглядывать в будущее. Есть ясночувствующие – они могут улавливать эмоции других. Есть те, кто умеет взаимодействовать с тканью Вселенной и описывать события, происходящие за тысячи миль от них.

Люди находят у себя самые разные сверхспособности. Даром Джони было яснослышание: она могла различать голоса мертвых.

Свой дар она обнаружила где-то в четыре года. Именно тогда она впервые заподозрила, что отличается от других людей. Некоторые яснослышащие слышат музыку. Джони слышала голоса. Когда она поворачивала голову, тональность менялась, как будто Джони крутила ручку настройки на радиоприемнике. Это были не обычные звуковые вибрации. Они словно шли из другого мира, походили на гимны, которые пели для Джони разумные создания из иного измерения.

Родители говорили ей: «Такого не бывает, иди в кровать». Поэтому Джони держала свою тайну при себе. Она боялась ложиться спать, ее мучили чудовищные кошмары, а иногда случались приступы лунатизма. Разбудить ее во время таких приступов было невозможно, и она бродила по дому крича. Существа из иных миров как будто преследовали ее во сне.

Джони считает, что мертвые могут общаться с нами посредством снов. В одной из своих статей она описала, как спустя несколько дней после того, как ее бабушка мирно умерла ночью, ей приснилось, что она приехала убраться в бабушкином доме. Войдя, она увидела, что бабушка ждет ее на диване. «Бабуля! Я думала, ты умерла». Бабушка обняла ее и сказала: «Я и правда умерла, но я не могла уйти, не попрощавшись с тобой».

Я попросил Джони проанализировать дело Элизы. Спросил ее, возможно ли, что нечто внутри здания влияло на нее на духовном уровне. Джони упомянула об остаточной энергии, вибрациях травматичных событий прошлого. Не могли ли эти вибрации дать Элизе доступ к новым силам, к способности ощущать эмоции мертвых? Не дремал ли в ней дар ясновидения, позволяющий видеть людей, падающих из окон? Это объяснило бы картинку, которую она запостила в день своего исчезновения.

Если у Элизы уже наблюдались проблемы с душевным здоровьем, сказала Джони, то ее сознание было более восприимчиво к проникновению. Вспомним, что рассказывала Натали: когда она вошла в свой номер в Cecil, она вдруг почувствовала, как что-то внедрилось в ее разум.

Джони полагала, что Элизу убил кто-то в отеле – кто-то, находившийся во власти темной сущности. Возможно, зловещее прошлое Cecil вошло в контакт со служащим или постояльцем, наполнило его злыми мыслями и побуждениями, превратив в марионетку.

Меня одолевали сомнения. Невозможно доказать, что подобный чувственный опыт не является простым следствием нарушения работы мозга, когда нейротрансмиттеры и синапсы подают неверный сигнал и включают ложное впечатление. Огромное количество людей, страдающих такими заболеваниями, как шизофрения и биполярное расстройство, переживают зрительные и слуховые галлюцинации, поразительно схожие с описаниями паранормальных явлений и демонической одержимости.

Возможно ли, что адепты паранормального выдумывали свои свидетельства, руководствуясь некой эмоциональной потребностью, необходимостью придать своей жизни смысл? Не было ли испытанное ими симптомами недиагностированного аффективного расстройства? Я не мог не придерживаться здесь скептической позиции, поскольку сам никогда подлинных паранормальных явлений не фиксировал. И к тому же я еще не бывал в отеле Cecil.

ПРИКОСНОВЕНИЕ ПРОШЛОГО

Лос-Анджелес, он же Город ангелов, изобилует историями о призраках. Привидение Мэрилин Монро в отеле Roosevelt, голоса самоубийц под мостом Колорадо-стрит, некие зловещие силы, являвшиеся людям в доме 100 500 на Сьело-драйв, где совершила массовое убийство банда Мэнсона. Эти легенды впитались в архитектуру и мифологию города.

В Cecil не обитают призраки знаменитостей, однако отель все равно считается одним из самых проклятых и одержимых зданий Лос-Анджелеса. В известном смысле Cecil можно считать реальным воплощением отеля «Оверлук»[474]474
  В отеле «Оверлук» разворачивается действие романа Стивена Кинга «Сияние».


[Закрыть] – здания, чье ужасающее прошлое уходит корнями в начало века, здания, способного транслировать образы и чувства из этого ужасающего прошлого в сознание тех, кто подрядился на время за ним присматривать.

Могла ли Элиза ощущать прикосновение прошлого? Когда я показал Джони запись с камеры видеонаблюдения, она увидела там девушку, впитывающую что-то опасное из окружающего ее пространства. Есть в движениях Элизы нечто такое, от чего зрителю становится крайне неуютно. Как может расплывчатый ролик, который в кинотеатре получил бы возрастной рейтинг «13+», создавать ощущение столь сильной тревоги?

Все дело в ее нерешительных шагах, в том, как осторожно она осматривается, в ее почти мучительном возбуждении, в почти мистическом ощущении, будто ее что-то преследует; в змееподобных изгибах ее рук, запястий и пальцев, переходящих почти что в пантомиму одурманенного наркотиками дирижера, словно Элиза пытается выявить смысл чего-то, видимого ей одной, отмечает ритм мелодии, слышной ей одной.

Позже, когда я больше узнал об Элизе и ее схватке с душевной болезнью, всплыл термин «психомоторное возбуждение». Вскоре разгорелся философский диспут, уходящий корнями в прошлые века, почти что реликтовый картезианский диспут между материалистами и мистиками, втиснутый в эпоху, когда на смену психотерапевтическим беседам пришла психофармакология, а новым средством достижения религиозного экстаза стали диковинные видео на YouTube.

Главный вопрос: что в тот вечер заставило Элизу отправиться на крышу? Демон, убийца или ее собственный разум – кто или что преследовало ее, управляло ею, чей голос донесся до нее из темной воды в цистерне и нашептал столь невероятную участь?

ЗЛОВЕЩАЯ СИНХРОНИЧНОСТЬ

Радиоведущий Клайд Льюис не один десяток лет изучал историю Cecil, в особенности наследие Ночного Охотника. Когда отель обзавелся новой трагической тайной в комплекте с одним из самых загадочных видео с камеры наблюдения за всю историю, Клайд первым предложил уникальную интерпретацию случившегося.

Его шоу Ground Zero было посвящено паранормальным явлениям. Когда-то оно соперничало с легендарной передачей Арта Белла Coast to Coast AM[475]475
  Ground Zero – «Эпицентр событий»; Coast to Coast AM — «От побережья до побережья в диапазоне AM» (англ.).


[Закрыть], и оба шоу занимали самые престижные временные сегменты эфира. С годами шоу Льюиса достигло такой популярности, что стало культовой радиоклассикой.

Клайд однажды упомянул о концепции, которую он называл «синхроничностью зла». Изначальную теорию синхроничности, конечно же, разработал Карл Густав Юнг, один из немногих выдающихся ученых, спускавшихся во время исследований в кроличью нору парапсихологии. И хотя это повлекло личные и профессиональные разногласия с его давним другом Зигмундом Фрейдом, Юнг также разработал теорию «аказуального параллелизма». Он полагал, что кажущиеся не связанными между собой события могут соединяться в пространстве и времени, исполняясь космического смысла.

В выпуске, озаглавленном «Заклание Элизы: темная история, темная вода» (Lam to the Slaughter: Dark History, Dark Water), Клайд посвятил несколько часов делу Элизы Лэм. Гостями студии была семейная пара сетевых расследователей Фрэнк Аргуета и Дженевив Федерлайн – они вели сайт/подкаст West of the Rockies[476]476
  К западу от Скалистых гор (англ.).


[Закрыть] и разбирали гибель Элизы.

«Иногда дьявол прячется в деталях, – произнес Клайд своим металлическим голосом. – Если посмотреть сквозь замутненное стекло, можно увидеть, как обыденное искривляется, становится мрачным и пугающим».

В случае Лэм синхроничность проявлялась в невероятной, непрекращающейся череде ужасных кровавых смертей. Десятки странных несчастных случаев, самоубийств и убийств наполняли отель жестоким, гибельным отчаянием.

Далее следует обратиться к фильму «Темная вода», который как будто предсказал в художественной форме все то, чему суждено было произойти в отеле. Гости Клайда, Фрэнк и Дженевив, пояснили, что японский хоррор «Темная вода» вышел в 2002 году. Имя дочери в фильме – Сесилия – созвучно названию отеля. В вышедшем в 2005 году американском ремейке с Дженнифер Коннелли девочку зовут Сеси – тоже ужасно похоже на название отеля. К тому же в фильме 2005 года героиню Коннелли зовут Далия, то есть «георгина», что заставляет вспомнить о Черной Георгине, чья смерть исторически связана с Cecil.

Красная куртка девочки в фильме 2005 года удивительно похожа на красную толстовку Элизы, а в фильме 2002 года девочка появляется в красном дождевике и с красной сумкой[477]477
  Дочь главной героини в японском фильме зовут Икуко, а дождевик девочки-призрака (другого персонажа) – желтого цвета.


[Закрыть].

Но главный сюрприз, жуткое совпадение, благодаря которому история Лэм разлетелась по интернету, заключается в том, что в обоих фильмах главная героиня, маленькая девочка, падает в цистерну с водой на крыше здания и тонет. Вода из цистерны проникает в жилые помещения и в водопровод. Звучит знакомо?

Но и это еще не все. В обоих фильмах есть сцены, где персонаж нажимает кнопки в кабине лифта, а за ним следит камера видеонаблюдения. Оформлены эти видео точь-в-точь как реальная запись с Элизой на YouTube. И поведение героев в лифте напоминает поведение Элизы в Cecil.

Создатели фильмов словно бы нечаянно заглянули в будущее – или, наоборот, реальность приняла форму человеческого творения, не следуя линейному времени.

И как по заказу, слоган на афише «Темной воды» 2005 года гласит: «Некоторые загадки не следует разгадывать».

Как бы дико ни выглядели параллели с «Темной водой», другой случай синхроничности в этом деле пугает еще сильнее.

Как оказалось, смерть Элизы пришлась на тот момент, когда в Лос-Анджелесе наблюдалась вспышка туберкулеза – крупнейшая за десятилетие. Ситуация была особенно серьезной в погрязшем в нищете районе Скид-Роу, окружающем Cecil. Согласно данным Центра по контролю за заболеваниями, было выявлено около 4500 зараженных, вследствие чего Центр направил в район команду медиков для проведения тестирования.