Текст книги "Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: авторов Коллектив,Роберт Антон Уилсон,Мэтью Квирк,Питер Свонсон,Кемпер Донован,Джей Ти Эллисон,Мик Геррон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 281 (всего у книги 342 страниц)

Я вспомнила, как Самир Шах назвал Вальтера мошенником, сказав, что нельзя верить ни единому слову: ни его, ни Вивиан. Я решила, что он преувеличивает. Но, возможно, он был прав.

– Итак, когда вы с Вивиан поссорились в ночь ее смерти, – подтолкнула его я, – я так полагаю, это произошло из-за денег? Ну, не могу вас винить.

Он непонимающе посмотрел на меня.

– Вы о чем? Я ни разу с ней ссорился. Согласившись на эту работу, я просто притворился, что все в порядке. Это сильно облегчает жизнь, я уже давно понял.

– По словам ее сестры Лоры, в среду поздно вечером вы поднялись к ней спальню. Она сказала, что вы двое стояли в дверях и о чем-то спорили, но она не могла расслышать, о чем именно.

– Значит, сестра Лора лжет. В любом случае, эта дама – настоящая чудачка, я ее почти не видел. Она вечно валяется в своей комнате и заставляет меня оставлять подносы у нее под дверью, как будто она в отеле «Четыре сезона» или на каком-то курорте. – Он пренебрежительно махнул дряблой рукой. – Наверное, просто пытается привлечь к себе внимание.

Учитывая, что Лора оказалась права насчет того, что Полу не платили за его услуги, я не была склонна отмахиваться от того, что еще может сказать Лора Дюваль. Но я не стала заострять на этом внимание. У меня в рукаве еще оставалась последняя карта.

– Что ж, теперь я понимаю, почему вам приходилось приторговывать наркотиками во время своего пребывания здесь, учитывая, что Вивиан вам ничего не платила.

Несмотря на одутловатость, губы у Пола были тонкими и вытянулись совсем в ниточку, когда он ухмыльнулся в ответ на мои слова.

– Ну понятно, что и об этом вы в курсе. Держу пари, где-нибудь на дороге стоит камера, так?

Я кивнула.

– Логично. – Он пожал плечами. – Я подумал, что эти несколько недель, пока я здесь, я отдохну от возни с дурью, но слухи распространяются быстро. У местных ребят тут все серьезно, и что еще остается делать актеру, который перебивается то здесь, то там?

– И вас не беспокоит, как ваше занятие может отразиться на вашей борьбе за опекунство? – поинтересовалась Дороти.

Он рассмеялся.

– А как вы думаете, кто мой поставщик? Я же говорил, что моя бывшая зарабатывает намного больше, чем я.

Внезапно мне стало жаль девятилетнего Дэнни. Но в то же время было приятно видеть, как два родителя устроили вокруг него такую суматоху. Дурное воспитание детей перестало быть прерогативой только малообеспеченных пар.

Дороти встала. Я тоже.

– Что ж, Пол, должна поблагодарить вас за то, что вы были с нами так откровенны. Мы искренне это ценим.

Он неуверенно кивнул, несомненно, гадая, насколько боком ему выйдет это интервью.

– Кстати, – Дороти обернулась, будучи уже на полпути к двери, – любопытно, а какую роль вы играли в «Ричарде III»?

– Ой, только не смейтесь, но… – Он встал, и в его маленьких поросячьих глазках появился вызывающий блеск. – Первого убийцу.

Глава 38

– Отлично сработано, – похвалила меня Дороти, когда мы снова оказались в коридоре на пути обратно в столовую. Телохранитель шел за нами быстрыми пружинистыми шагами.

– Спасибо, – ответила я. – Так ты думаешь, это сделал он? Мотив у него довольно веский.

– Поставленная на карту опека над ребенком? Согласна. И на самом деле, возможно, это лучший мотив из тех, что мы уже обнаружили.

– Ты говорила, что в конце концов это дело раскроется, когда мы поймем мотив.

– Точно, – согласилась она.

– Что ж, даже если Вивиан и не была великой актрисой, она, должно быть, отлично преподавала актерское мастерство, – пожала плечами я. – Потому что Вальтер Фогель явно лгал нам сплошь и рядом. Эти двое по-прежнему та еще загадка.

Дороти остановилась. Я тоже замерла. Она повернулась ко мне.

– Интересное замечание, – протянула она. – Очень интересное.

Я кивнула, довольная тем, что высказала интересное, на ее взгляд, замечание, хотя понятия не имела, что в нем особенного. Она постояла так еще немного, глядя куда-то в пространство поверх моего плеча.

Мы с Телохранителем взглянули друг на друга и едва заметно пожали плечами.

– Я все еще не понимаю, как это возможно, – пробормотала Дороти.

– Прости? – переспросила я, хотя прекрасно ее расслышала.

– Если только… – Она часто заморгала, задержав дыхание.

О чем бы она ни подумала, мысль была не из приятных.

– Ты в порядке?

Дороти слегка встряхнулась, отгоняя задумчивость.

– Я в порядке. Пошли. Если повезет, мы вернемся до прихода Локуста.

* * *

Увы, удача отвернулась от нас – когда мы проскользнули обратно в столовую, следователь Локуст уже ждал нас, скрестив руки на груди и раздувая ноздри. Все остальные тоже ждали, проявив при нашем появлении широкую гамму эмоций от сочувствия у Анны Шах до радости у Бобби Хоули.

– Вам были даны особые указания никуда не уходить.

– Что ж, как видите, мы в безопасности, – ответила Дороти. – И поскольку наша безопасность для вас – приоритет номер один, я думаю, вы испытали облегчение.

– Да, жаль только не у всех нас есть круглосуточная вооруженная охрана. – Локуст многозначительно посмотрел на Телохранителя, который выпятил грудь (вполсилы), как это делает мужчина, бросая вызов другому мужчине, даже сейчас, в нашу самую толерантную из эпох.

– Это большая привилегия, полностью с вами согласна, – кивнула Дороти.

– Ну, раз вы и так стоите, – усмехнулся он, – можете следовать за мной. – Он помолчал, глядя в мою сторону. – Вы обе.

«Поразительно, – подумала я, когда он вышел из комнаты, предшествуемый собственным носом, – как ему удалось добиться того, чтобы эти два слова прозвучали как угроза».

* * *

Пока мы все сидели в столовой, отдел по расследованию убийств развел бурную деятельность: сотрудники, одетые в желтые комбинезоны, которые до сих пор ассоциировались у меня с НАСКАР[579]579
  Национальная Ассоциация гонок серийных автомобилей.


[Закрыть] и ядерными авариями, сновали туда-сюда, перенося разнообразное тяжелое, устрашающего вида оборудование. Воздух наполнился приглушенными звуками, и впервые на моей памяти Большой зал не казался пустынным.

Вокруг того места, где все еще лежало тело, поставили загородку, – лежало предположительно, поскольку загородка закрывала обзор, однако лужа крови была видна в просвет между полом и нижним краем ширмы, снабженной маленькими металлическими ножками, напомнившими мне птичьи когти (я решила, что таков и был проектный замысел).

Из-за загородки вышла женщина в строгих брюках и практичных ботинках, с темными волосами, собранными в пучок высоко на голове, как у балерины; только пучок растрепался, и нижние пряди рассыпались у нее по шее и спине. Женщина улыбалась, даже еще не видя нас, и по этому, а также по ее суетливой походке я поняла, что у нее от природы веселый нрав. Такие люди раздражают меня меньше, чем вы могли бы подумать; я терпеть не могу фальшивой или напускной веселости, так что обычно, когда я сталкиваюсь с действительно жизнерадостными людьми, мне хочется спросить, в чем их секрет. Особенно, если они не идиоты. А в том, что эта женщина – не идиотка, я была уверена, поскольку на ее белой куртке было написано «СУДЕБНО-МЕДИЦИНСКИЙ ЭКСПЕРТ И КОРОНЕР ОКРУГА КАМБЕРЛЕНД», а значит, она оказалась судмедэкспертом.

Увидев нас, она застыла, распахнув рот.

– О, боже мой. Вы Дороти Гибсон.

– Если мне не изменяет память, то да, – со смешком ответила Дороти.

– Я просто… – Судмедэксперт прижала руку к груди, хватая ртом воздух. – Глазам своим поверить не могу, – я имею в виду, я слышала, что вы имеете отношение к происходящему, знала, что вы живете где-то поблизости, это уже всем известно…

Краем глаза я заметила, как следователь Локуст отступил на шаг и скрестил руки на груди. Уверена, он ждал, что кто-нибудь обратит на него внимание (потому что такие мужчины, как он, привыкли к тому, что на них обращают внимание), что Дороти и эта молодая женщина почувствуют его недовольство и прекратят разговор, на который он не дал своего позволения. Но, к моей радости, они были так поглощены друг другом, что полностью его проигнорировали.

– Кстати, меня зовут Шейла.

– Привет, Шейла!

– Вы были – о Боже, я, кажется, сейчас расплачусь, стыд-то какой… вы вдохновляли меня с самого детства. Вплоть до выборов, которые вы проиграли. Я до сих пор не могу в это поверить, я была уверена, что вы победите.

– Что ж, благодарю вас, – отозвалась Дороти. – Это много для меня значит. Но расскажите, чем именно вы тут занимаетесь?

– Определяю время смерти! – ответила Шейла с живостью и энтузиазмом хозяйки вечеринки, сообщающей своим гостям, где можно найти закуски.

– Угу, угу. Но разве в данном случае есть какие-то сомнения?

Нос следователя Локуста начал подрагивать.

– Мы всегда это делаем. Стандартная процедура.

– Понятно, и как же происходит процесс? Мне ужасно интересно.

– Обычно измеряется температура тела и окружающей среды – воздуха вокруг, воды, в которую погружено тело, да чего угодно. Затем, основываясь на разнице температур, оцениваем, как долго тело взаимодействовало со средой. Также оценивается степень трупного окоченения. – Шейла полностью отдалась любимой теме. – Поскольку оно происходит очень быстро, важно определить его как можно скорее. Ну а все остальное фактически происходит в лаборатории.

– Угу.

Локуст откашлялся, но никто из них этого не заметил.

– В данном случае также наличествуют лужа крови и артериальные брызги, которые дополняют наше представление о произошедшем. Степень сворачивания крови – еще один отличный показатель времени, – объяснила она.

– Артериальные брызги? – переспросила Дороти.

Шейла указала вверх.

– На балконе третьего этажа. Перед падением жертве пробили правую сонную артерию – зафиксирована обширная перфорация, шея практически разорвана. Довольно неожиданно, учитывая, какой тупой инструмент был использован. – Она захлопнула рот ладонью. – Ох, простите, я иногда забываю, что могу показаться бессердечной, когда вот так вдаюсь в медицинские детали. Наверное, это потому, что я волнуюсь – это моя первая самостоятельная экспертиза, и вдруг я еще и вас встречаю…

– Да, спасибо, доктор Хасан, мы с вами попозже поболтаем о множестве причин, почему разговор, свидетелем которого я только что стал, явился возмутительно неуместным. – Следователь Локуст вздернул запястье и посмотрел на часы. – Если вы закончили трепотню, может быть, сочтете нужным вернуться к работе? Если только вы не хотите, чтобы это была ваша первая и последняя экспертиза в полевых условиях.

Шейла скуксилась, бросила последний пристыженный взгляд на своего кумира и метнулась обратно за изгородку.

Дороти, конечно, не скуксилась: она прищурила глаза и сжала губы так, что в уголках рта залегли морщинки.

– Не думаю, что в этом была необходимость.

– Мне плевать, что вы считаете необходимым, – отрезал Локуст. – Не вы тут распоряжаетесь, чего бы там не возомнили себе окружающие.

Он криво усмехнулся: левая ноздря захлопнулась, правая, наоборот, раздулась как парус. Он наконец озвучил то, что, как я предполагала, давно висело у него на кончике языка:

– Вы были близки к цели, миссис Гибсон. Но вам не удалось провернуть вашу сделку.

Глава 39

Следователь Локуст жестом пригласил Дороти идти вперед, в Комнату отдыха, наперерез цепочке технических сотрудников, подобно муравьям снующим из одного конца Большого зала в другой. Дороти зашагала в указанном направлении своей фирменной вальяжной походкой, и я последовала за ней, пока кто-то не тронул меня за локоть.

Я обернулась.

– Вообще-то, мы идем в этот… кажется, она называется Приемной? – Детектив Брукс одарил меня глуповатой улыбкой. – Мне кажется, любую из этих комнат можно было бы назвать Приемной.

Он верно подметил, но для меня важнее оказались два чувства, в равной силой нахлынувшие на меня после его слов – облегчение и ужас: облегчение от того, что мне не придется сидеть в одной комнате со следователем Локустом сколько-то ближайших минут, и ужас от того, что это ждет Дороти. И она будет там одна.

Осознав это, я невольно взглянула на Дороти.

– Да, мы разбиваем ваш неутомимый дуэт. – Следователь Локуст, казалось, вот-вот клюнет меня своим огромным носом. – Не волнуйтесь, это ненадолго. Я думаю, вы как-нибудь переживете.

– Конечно, – холодно ответила я.

Я даже не кривила душой – с большой вероятностью мне удастся выудить у Брукса гораздо больше информации, чем Дороти – у Локуста (то есть ничего). Я поняла, что Дороти уловила мое намерение, судя по ее бойкому кивку и короткому взмаху рукой на прощание. Правда, взглядами мы с ней не встретились, потому что в этот миг я поймала взгляд Телохранителя, и в нем читалось – я, конечно, льстила себе? – что лучше бы он пошел за мной, а не за Дороти. Естественно, у него не было выбора.

* * *

Мы расположились на металлических скамейках, на которых я сидела с Шахами во время поминок по Вивиан. Поскольку в зале находились только мы двое, Приемная походила на пещеру больше, чем когда-либо. Я почувствовала детское желание крикнуть «Ку-ку!» и посмотреть, сколько раз отзовется эхо.

– Ладно, стоит просто прямо признаться. – Детектив Брукс наклонился вперед, упершись локтями в колени и подперев рукой подбородок. Сегодня на нем были плотные брюки со множеством карманов (вы вот помните, когда такие брюки были в моде? Детектив Брукс явно застал эту моду). – Мы понятия не имеем, что тут происходит.

Беседа Локуста с Дороти в Комнате отдыха почти наверняка началась иначе.

– А давайте я расскажу вам все, что нам удалось узнать? Не для протокола, – добавила я, вспомнив Пола Рестона и его проблемы с опекой. – И мы отсюда уйдем.

– Супер.

К моей радости, на этот раз детектив Брукс ничего не записывал. В любом случае, к концу моего рассказа он почти впал в прострацию от полученной информации.

– Ух ты. Просто с ума сойти. – Он выгнул спину, как кот, и несколько раз покрутил шеей. – Думаю, будет честно, если я расскажу, что узнали мы, но не знаете вы. Хотя там негусто. – Он хихикнул. – Вы показали свои карты, и я открою наши.

Мне захотелось фыркнуть в ответ на его несерьезность, но мне слишком не терпелось услышать, что он скажет.

– Вальтер Фогель и Вивиан Дэвис действительно висели на краю пропасти – в смысле, финансовой. По сути, они всю жизнь жили в долгах и с каждым годом погрязали в них все глубже. Ничего необычно в этом нет – вы удивитесь, узнав, сколько людей живет таким манером, даже богатых. Кроме того, в последнее время на них навалились проблемы с инвестициями. Они действительно исчерпали все свои кредитные карты – как и многие из им подобных. Сняв этот дом, – он обвел вокруг рукой, – они потратили фактически последние сбережения, так что не думаю, что будет большой натяжкой сказать, что они лезли из кожи вон, чтобы получить финансирование под изобретение Вальтера. Насколько мы можем судить, это законно, хотя я понятия не имею, в какой степени.

– Так значит, он был на грани краха?

Брукс кивнул.

– Наверняка. Мы узнали еще кое-что интересное – супруги несколько раз оформляли ВЗСП на Минну Хоули.

– ВЗСП?

– О, простите – временные запретительные судебные приказы.

– Вот как.

Где я недавно слышала об этих приказах? Я не могла вспомнить, но что-то, какой-то инстинкт подсказывал мне, что это важно.

– Проще говоря, Минна Хоули определенно подлавливала Вальтера и Вивиан раньше – в их постоянном доме здесь, в городе, в клинике Вальтера в Портленде, в нескольких ресторанах, даже в театре. То есть часто. Так что я не удивлен, что и сюда она тоже наезжала, – я бы поразился, если бы она этого не делала. В том числе и поэтому мы сами просмотрели записи наружных камер наблюдения на этом доме. Мы искали Минну Хоули и любые другие подозрительные детали.

Он сделал паузу, как обычно поступают, прежде чем сообщить важную информацию.

– И что же?

– Она так и не появилась. Мы часто видели Вальтера, Вивиан и других гостей, которые останавливались здесь. Но ничего подозрительного. Он снова сделал паузу. – За одним исключением.

– Каким? – нетерпеливо спросила я.

– Камера на юго-западной стороне дома перестала работать.

– Та, что выходит в сад? Со стороны кухни?

Он кивнул.

– Она самая. Поздним утром в воскресенье, двадцать седьмого ноября, – в воскресенье, предшествовавшее той среде, когда была убита Вивиан, – камера отключилась. Экран просто стал черным. Мы проверили, и оказалось, что провод перерезан. Так что несчастный случай исключается.

– Хм. Интересно. Это также означает, что это не мог сделать случайный человек.

– Бинго. Может, у Минны Хоули имелся напарник в доме? – В его голосе послышалось сомнение. – Когда они приезжали в поместье в среду, она могла прошмыгнуть внутрь через эту дверь, а потом уйти через лес, где сын поджидал ее, чтобы забрать. Он ведь сделает все, что она скажет, не задавая вопросов. Парень же полное ничтожество.

– Но все же почему? Я имею в виду, очевидно, по какой причине Минна Хоули хотела убить их обоих, но кто согласился бы ей помочь? У нее ведь не так много денег, верно?

– А вот и нет! – торжествующе заявил Брукс. – В отличие от своего бывшего мужа, она сделала несколько довольно разумных вложений, вернее, одно – она вложила практически все, что могла, в «Амазон»[580]580
  Крупнейшая американская площадка для торговли.


[Закрыть]. В самом его начале. – Он приподнял брови. – Умный ход. Так что теперь она весьма обеспечена.

Я воскресила перед мысленным взором дом Хоули, наполнявшую его атмосферу застоя и упадка. Зачем так жить, если в этом нет необходимости? Но, конечно, в том-то и суть – мать и сын сделали подобный выбор сознательно. Не будь мисс Хэвишем способна улучшить свое положение, просто пошевелив пальцем, образ ее жизни был бы куда менее трагичным – и тем более не наполнен особым смыслом.

– Но да, довольно трудно представить, чтобы кто-то из подозреваемых помогал какой-то психованной суке совершить двойное убийство, – заметил Брукс.

Я понимаю, утверждение спорное, но я думаю, что «сука» – это одно из тех слов, которые имеют право использовать только те, к кому его применяли в том или ином оскорбительном или уничижительном ключе. Мужчины, с губ которых слово «сука» слетает так легко, заставляют меня нервничать. Особенно такие симпатичные мужчины, как детектив Брукс.

– У Шахов денег куры не клюют – удивительно, правда? Пол Рестон – придурок, я просто не представляю, что он способен на подобное. Ева Тёрнер оказалась влюблена в этого парня, не думаю, что она была способна его убить – хотя отлично представляю, как она убивает его жену. Что же в нем было такого? Вы можете объяснить? – спросил он с удивившей меня горячностью. – Почему все эти женщины были так одержимы им? Его даже красавцем не назвать.

Мужской пунктик на привлекательности – не только объектов их влечения, но и соперников – не переставал меня удивлять и утомлять.

– В нем чувствовался класс. Но вы еще не упомянули Лору Дюваль.

Он наставил на меня указательный палец.

– Сектор «приз»! Если бы я заключал пари, то поставил бы на нее. Она только что приехала сюда, и мы почти ничего о ней не знаем. Мы даже не смогли толком побеседовать с ней – каждый раз у нее находится какая-нибудь отговорка. Последняя – самая блестящая. Представьте, сегодня она лежит там практически без сознания. – Он ткнул пальцем в потолок. – Приняла какое-то успокоительное после того, как увидела тело.

– Уже второе, – уточнила я.

– Верно. Нам пришлось вызвать «Скорую», чтобы осмотреть ее и убедиться, что с ней все в порядке. «Очевидно, физически она в порядке», – процитировал он медиков, – «просто какое-то время будет наблюдаться спутанность сознания». – Он снова уперся локтями в колени, закрыв лицо ладонями. – Все так запутано, – простонал он. – Это дело должно было стать моим большим прорывом, подобные убийства происходят не каждый день.

– Я знаю, – тихо сказала я, поблагодарив судьбу, что не у меня одной такая толстая кожа или достаточно подлости, чтобы рассматривать убийство – два убийства – как благоприятную возможность.

Брукс провел ладонями по лицу, сжал их в кулаки и опустил на них подбородок.

– Если бы они не привлекли Локуста, я, возможно, смог бы чего-то добиться. Но он держит меня на самом коротком поводке, какой только возможен, и при этом не соображает, какого черта он творит. Ох уж это хрупкое, блин, эго. Знаете, у меня тревожное расстройство, – признался он. – Сегодня утром пришлось принять двойную дозу лекарств, а то я фактически проснулся посередине панической атаки. У меня трое детей младше десяти лет, нам с женой и обычный-то день дается с трудом. – Он вдавил кулаки в глазницы с такой силой, что я вся содрогнулась. – Так что не могу винить сестру за то, что она принимает успокоительное. Может, одолжить у нее пару таблеток? – Он взглянул на меня. – Да шучу я. Почти.

– Вы во всем разберетесь, – сделала я жалкую попутку его подбодрить. У меня никогда не получалось утешать других. Да и себя саму, если уж на то пошло.

– Придется разобраться. И быстро. Потому что, в отличие от первого убийства, второе было совершено в мгновение ока. Задумайтесь: кто перерезает человеку горло, а затем сталкивает его с балкона на мраморный пол? Только псих. И ему еще повезло, потому что никто не видел, как это случилось. А значит, любой из них мог это сделать.

У меня перед глазами, непрошенное, всплыло изломанное, похожее на тряпичную куклу тело Вальтера Фогеля с растекающейся вокруг него огромной лужей крови….

– Невозможно уследить за каждым передвижением, учитывая наличие этих проклятых лифтов, – проворчал Брукс.

– Значит, вы точно знаете, что на него напали до того, как он упал?

– О да, однозначно. На балконе третьего этажа в восточном углу повсюду кровь. Орудие лежало там же. Естественно, без отпечатков пальцев, – мрачно добавил он.

– Я припоминаю, судмедэксперт отметила, что инструмент был тупой, и это удивительно, учитывая, насколько глубоким был разрез. Так что это было?

– Нож для вскрытия писем, – последовал ответ.

Я вспомнила нож, расположившийся на самом видном месте на столе Евы Тёрнер.

– Нож Евы Тёрнер?

Брукс кивнул.

– Она подтвердила, что это ее нож, когда мы его показали.

– Но как можно перерезать кому-то горло ножом для вскрытия писем? – озадачилась я вслух (несомненно, среди всех, когда-либо произнесенных мной фраз, эта принадлежала к разряду «никогда бы не подумала, что скажу такое»).

– Ну, на самом деле это был не разрез – нож сначала воткнули, а потом вспороли…

– Я поняла, – поспешно прервала я.

– Простите, неаппетитные подробности, в самом деле. Единственная хорошая новость – мы почти наверняка уверены, что это сделал мужчина.

– Правда?

– Гарантированно. Вальтер был некрупным мужчиной, но тренированным и мог постоять за себя. Мне трудно поверить, что это могла сделать женщина, если только он не спал, но нет никаких сомнений, что все произошло на балконе, когда Вальтер там стоял. Преступник тоже стоял, причем лицом к нему. Вообще там все должно быть забрызгано кровью, но следов очень мало. Естественно, наши сотрудники ищут испачканную одежду. Вы видели кого-нибудь с пятнами крови на одежде?

– Никого, кроме Минны Хоули. Но это случилось позже. По крайней мере, я так думаю.

– Да, этим мы тоже занимаемся. Мы, пожалуй, можем провести экспертизу и выяснить, контактировала ли она с кровью больше одного раза, посмотрим. В моем представлении, она единственная женщина из всей компании, которая способна на подобное. Хотя, если честно, больше похоже на то, что нападавший был не один – кто-то схватил Вальтера за руки сзади, а второй в это время нанес удар.

Я подумала о Самире и Алексе Шахах, которые стояли на балконе третьего этажа и смотрели вниз на тело. По имеющейся на данный момент информации, они ближе всех располагались к месту, где произошло убийство. Я не заметила на них следов крови, но, возможно, они сняли верхнюю одежду и где-то ее спрятали. Я мысленно вернулась в столовую: Алекс бьет своего отца, спорит с ним о том, чья это вина. Я вспомнила первую встречу с Самиром: уже тогда я обратила внимание на его рост и энергичные движения. Легко было не заметить, что в его длинном, похожем на стручковую фасоль, теле таится, подобно свернутой пружине, огромная сила. Вздумай он на кого-то напасть, его противнику не поздоровилось бы.

Я изложила Бруксу свои соображения.

– Мы в курсе, – мрачно сказал он. – Наша следующая беседа планируется как раз с Самиром Шахом, и затянется она надолго. – Он испустил то ли усталый, то ли раздраженный вздох. – Но вот что я вам скажу: кто бы это ни сделал, он в отчаянии. – Детектив Брукс подождал, пока я посмотрю на него. – А это не сулит ничего хорошего, когда речь идет об убийце.