Текст книги "Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: авторов Коллектив,Роберт Антон Уилсон,Мэтью Квирк,Питер Свонсон,Кемпер Донован,Джей Ти Эллисон,Мик Геррон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 285 (всего у книги 342 страниц)

Позади меня Лейла прокашлялась.

– Сделай столько добра, сколько в твоих силах.

Когда я повернулась, чтобы взглянуть на нее, то увидела в ее глазах слезы. Она жестом попросила Дороти продолжать.

– Для стольких людей, сколько возможно, – произнесла Дороти.

– Всеми возможными способами, – подхватила Лейла.

– Так долго, как только сможешь, – закончила Дороти. – Именно так.

– Да пофиг. – Вивиан пожала плечами. – Как вы думаете, мне позволят вести подкаст из тюрьмы?

Следователь Локуст защелкнул на ней наручники и вывел из комнаты.

Глава 47

Как только полиция удалилась, прихватив свою добычу, Дороти объяснила, что добиться от Вивиан полного признания можно было только одним способом – предоставив ей аудиторию. О чем Дороти и сообщила Локусту.

– Как вы можете понять, он воспротивился этой идее, но я знала, что Вивиан пойдет нам навстречу, только если мы обставим сцену как можно драматичнее.

Она обвела рукой собравшихся. К тому времени Шахи поспешили вернуться к своему сыну наверх, а Пол Рестон покинул здание – несомненно, он не горел желанием, чтобы его подработки на стороне оказались в зоне внимания официальных лиц.

– Я все еще не могу в это поверить. – Шейла Хасан удивленно качала головой. – Она просто стояла и выкладывала все как на духу.

– Я тебя понимаю, – отозвалась Лейла. – Было что-то пугающее в том, как… ясно она осознавала свои действия. Как спокойно она отнеслась ко всему произошедшему.

– Поймите, это все было игрой. – Ева Тёрнер стискивала в руке бумажный платок, но так им и не воспользовалась. – Она просто сыграла очередную роль. Она решила, что эволюционирует как личность, станет чуткой и доброй ко всем. Но поверьте, Вивиан Дэвис была совсем не такой. – Она сделала паузу. – Хотя я начинаю осознавать, что понятия не имею, какой она была на самом деле. Не думаю, что хоть кто-то из нас имеет.

– Многие ли из нас знают людей, которые их окружают? – задала Дороти риторический вопрос. – Даже вроде как самых близких и дорогих?

После этого заявления в комнате повисла тишина, прервавшаяся только тогда, когда Минна Хоули попыталась встать и чуть не упала. Она снова выглядела полумертвой, и Бобби пришлось подставить ей плечо. Дороти подошла к ним.

– Бобби, твоей матери понадобится твоя помощь. Очень много помощи. Как ты думаешь, ты справишься с этой задачей?

Возможно, мне только показалось, но, клянусь, его спина немного выпрямилась, когда он ответил:

– Думаю, да.

– Хорошо. – Дороти похлопала его по плечу, и мать и сын направились прочь, провожаемые нашими взглядами.

Вскоре после этого ушли Шейла и Ева, но Дороти дала им номер своего личного мобильного телефона и просила звонить ей.

– Я хотела бы помочь вам всем, чем смогу, – пояснила она. – Вы молодые, умные женщины, которые могут многое дать этому миру. И поверьте, миру понадобятся ваши знания и таланты.

– Может быть, следующие четыре года окажутся не такими плохими, как все думают? – предположила Шейла. – Может быть, он еще удивит нас? В хорошем смысле слова.

Дороти хмыкнула.

– Ваши слова – да богу в уши.

* * *

В лагере Дороти остались только Питер, Лейла, Денни, Сара и, конечно, мы с Дороти. Ничто не мешало нам уехать… И все же мы оставались на месте.

– Что ж, я знаю отличное местечко чуть дальше по дороге, – радостно сообщил Питер. – Женщина по имени Труди заведует там милой маленькой кухонькой, и я уверен, она сможет организовать для нас еду и праздничные возлияния. Не пора ли нам последовать в том направлении?

– Знаешь, – сказала Дороти, словно не услышав его, – одна деталь во всем этом деле никак не встает на место.

– Только одна? – уточнил Питер.

– Откуда Вивиан узнала, когда ей нужно оказаться в магазине спиртных напитков Бетти, чтобы сфотографироваться со мной?

Она помолчала, по очереди поглядев на каждого из нас.

– Разве она не сказала, что ей повезло? – осмелилась высказаться я.

– Это сказала я. И она не стала спорить. Но мы только что пришли к выводу, что ничего из того, что поведала нам Вивиан Дэвис, мы не можем принимать за чистую монету. И, учитывая, насколько важна была эта фотография для их с Вальтером плана, мне трудно поверить, что они оставили этот пункт на волю случая.

– Ну а почему тогда ты не спросила ее напрямую? – резко бросил Питер.

– Потому что я уже знаю, что произошло.

– Правда? – напряженно спросила Лейла.

– Конечно. Вивиан помог кто-то из моих близких. Кто-то, кто был готов продать информацию о том, где я нахожусь, за хорошую цену.

Если до этого в комнате стояла тишина, то теперь она стала просто гробовой.

Лейла прижала руку к груди (она все еще держала в руках планшет, поэтому на самом деле прижала к груди его).

– Надеюсь, ты не думаешь, что это сделала я?

Дороти холодно посмотрела на нее.

– Знаешь, какое-то время я именно так и думала.

– Я не могу поверить… – Голос Лейлы сорвался, слезы навернулись ей на глаза. – Я знала, что что-то происходит, я знала. То, как ты стала отстраняться от меня и ушла с… – она мотнула подбородком в мою сторону, – с ней.

– Прости меня, Лейла. Конечно, ты не имела к этому никакого отношения. Конечно, я это знаю.

Она протянула руку, и Лейла стиснула ее в своей. Меня поразил этот удивительно мужской жест близости и доверия – словно между двумя отправляющимися на битву римскими воинами в сандалиях и тогах. И все же этот жест вышел совершенно естественным.

– Я скучала по тебе, – призналась Лейла.

– Я тоже скучала, – ответила Дороти.

Хотелось бы напомнить, что расстались они едва на один день. Даже не на полный. Очевидно, Вивиан Дэвис была не единственной королевой драмы в округе.

– В свое оправдание скажу только, что не хотела смотреть правде в глаза, потому что знала, насколько это будет больно. – Она повернулась к сыну. – Как ты мог, Питер?

Казалось, он вот-вот начнет все отрицать… а потом просто ухмыльнулся.

– Несколько недель назад я сказал тебе, что совсем на мели, и просил помочь, – пожал плечами он. – Но ты сказала «нет». Так что мне пришлось взять дело в свои руки.

– Взять дело в свои руки – означало бы получить реальную работу, на которой тебе платят реальные деньги за то, что ты предлагаешь миру реальный продукт или услугу, – выпалила Дороти. – Мне неприятно это говорить, Питер, но ты просто пиявка.

– Матушка! – воскликнул он в притворном шоке, но я не могла отделаться от ощущения, что он в самом деле потрясен. Притворный шок скрывал настоящий.

– Ты пригласил нас поехать в тот винный магазин в заранее условленное время, а внутрь с нами не пошел, потому что согласовывал свои действия с ними в переписке, ведь так?

Он пожал плечами.

– А несколько дней спустя ты позвонил мне и повторил ложь, которую тебе озвучили, – о том, что видел Лору Дюваль и Вивиан Дэвис вместе возле магазина Бетти. Потому что, естественно, ты не мог их видеть. Ты не представляешь, как сильно это затормозило мое расследование. Я не сомневалась в существовании Лоры, потому что мне в голову бы не пришло, что мой собственный сын будет активно сбивать меня со следа. Ты даже заставил меня включить громкую связь, чтобы распространить эту ложь как можно шире. Это заставляет меня задуматься, соблазнили ли тебя Вальтер и Вивиан одними лишь деньгами. Я не удивлюсь, если они пригрозили обнародовать какую-то информацию о тебе… – Питер попытался встрять, но Дороти подняла руку. – Ничего не хочу знать!

– Почему Вивиан ничего не сказала обо всем этом? – удивилась Лейла.

– Потому что она пообещала, что, если я выполню ее просьбу, она не будет меня впутывать во всю эту затею, – пояснил Питер. – Ну, могу сказать, что она сдержала свое слово. – Он повернулся к матери. – Не бывает стопроцентных негодяев, знаешь ли.

– Я прекрасно понимаю это, – печально молвила Дороти. – Может быть, получше многих. И вот что я скажу, потому что это единственное утешение, которое я могу тебе подарить, каким бы холодным оно ни было: есть разница – причиняешь ты боль и вред членам твоей семьи или совершенно незнакомым людям. И то, и другое отвратительно, но когда ты переходишь от первого ко второму… Тогда ты понимаешь, что достиг дна. Пожалуйста, Питер, не дай этому случиться, умоляю тебя.

– Прости меня. – На этот раз его слова прозвучали искренне. – Просто дела шли совсем наперекосяк, и я…

– Питер. – Она положила ладонь ему на руку. – Я устала. Это были изматывающие несколько дней. – Она издала сухой смешок. – На самом деле, последние несколько лет выдались изматывающими. Тебе нужно самому разобраться в своих проблемах. Самостоятельно. Я не собираюсь тебе помогать.

– Не собираешься? – недоверчиво переспросил он.

– Однозначно не собираюсь. Знаешь, что я сделаю вместо этого?

Питер покачал головой.

– Я пойду домой и вернусь к работе. И предлагаю тебе сделать то же самое. – Ладонь Дороти соскользнула с руки сына, и она направилась к двери. – До скорого.

Глава 48

Я не пошла за Дороти, как остальные. Теперь Приемная действительно опустела, и я стояла, глядя в окно, как это делала Дороти. Кристал-ривер, как всегда, неспокойная, деловито катила мимо меня свои пенистые воды, но я не могла отделаться от ощущения, что в ее нескончаемом движении есть что-то неумолимое. Я представила, как тело Полы Фитцджеральд несут к Кристал-Лейк такие непримечательные явления, как сила тяжести и течение…

Зажужжал телефон – пришло сообщение от Лейлы: «Где ты?»

«Извини, – написала я в ответ, – мне просто нужно немного успокоиться, доберусь на “Убере” до Д чуть позже».

А в Сакобаго, штат Мэн, вообще есть «Убер» и такой, чтобы быстро приехал? Я понятия не имела.

«Точно? Уверена?»

«Абсолютно. До скорого».

Потребовалось около минуты, чтобы из многоточий в окошке ее сообщений возник текст. Я легко представила, как они совещаются в «Линкольне», гадая, не случилось ли у меня нервного срыва или чего-то в этом роде.

«Ты уверена, что с тобой все в порядке? Это Д спрашивает».

Лейла смягчила послание с помощью эмодзи, чьи глаза направлены вверх и вбок. Еще в 2003 году (когда люди только начинали использовать смайлики, состоящие из знаков препинания) я торжественно поклялась самой себе, что никогда не буду использовать какие-либо графические изображения в своих письменных сообщениях. В противном случае я бы отправила в ответ смайлик, который одновременно плачет и смеется, что, безусловно, стало бы подходящим ответом.

«На сто процентов, – написала я. – Меня просто осенила куча идей, я делаю заметки и не хочу прерывать поток вдохновения».

Как я и ожидала, Лейла поняла намек, и ничего не написала в ответ. Я еще несколько минут смотрела в окно, но только потому, что хотела дать им время уехать. Затем я зашла в туалет в коридоре – тот самый, из которого я подслушала разговор Евы Тёрнер с Натаном Ислингтоном. Если бы я тогда не пошла в уборную, случилось бы хоть что-нибудь из того, что произошло в реальности? Вивиан и Вальтер упаковывали бы купальники для поездки в Рио, а я бы уютно устроилась на мягком диване с Дороти, перекидываясь идеями, как будто в руках мы держали ракетки, а не ноутбуки.

Я хотела, чтобы ничего этого не случилось. Потому что Лейла была права: от безмятежной исповеди Вивиан Дэвис продирало холодом по коже. Я не была социопаткой и не могла понять, почему она сделала то, что сделала. Но я могла понять, что она чувствовала. Я и раньше испытывал подобную злость – на мир, за то, что он оказался не таким доброжелательным, интересным, полезным или хорошим, каким должен был быть. И признаюсь честно: я по-прежнему испытываю эту злость, она часть моей личности.

Я вымыла лицо с мылом для рук. Ухватилась за края раковины, разглядывая себя в зеркале, как это делают люди в кино. Без толку. Мне оставалось только уйти. Так что я вышла из туалета, чтобы в последний раз оказаться в Большом зале.

* * *

Он ждал меня там. Как я и предполагала. Точнее – как я и надеялась.

– Разве ты не должен охранять кого-то прямо сейчас?

– Чушь не неси.

– Прости.

– Все в порядке, я понимаю, что оно само вырвалось. С ними поехала Сара. – Он помолчал. – У меня сегодня выходной.

Я знала, что, если захочу, все, что мне нужно сделать, – это предложить ему провести ночь вместе, и он согласится. Что, если я захочу, есть большая вероятность, что мы проведем много ночей вместе – больше, чем я проводила с кем-либо. Впрочем, это было не так уж и важно.

Но все-таки играло значение.

– Ты же знаешь, что на самом деле никого не волнует, что мы… делаем то, что мы делаем, верно? Я знаю, Лейла может быть занозой в заднице, но серьезных проблем этим никому не создает. – Он помолчал. – Кроме, может быть, тебя. – Он ждал, что я что-нибудь скажу, но я промолчала. – Ты не собираешься возвращаться к Дороти, так? – Я покачала головой. – И если бы я не остался здесь и не отправился на твои поиски, ты бы ушла, не попрощавшись, верно? – Я кивнула. – И ты понимаешь, что я запал на тебя?

– Еще бы.

– Ха-ха. Я имел в виду, что ты мне нравишься. Очень нравишься.

– Ну что ж. – Я издала тот же сухой смешок, которым Дороти только что наградила Питера. – Мне нравятся твое лицо и фигура. Очень сильно. Но что стоит за этим? Я думаю, у нас тут есть небольшие разногласия.

– Ты лжешь. – Он шагнул ко мне. – И ты знаешь, что лжешь.

– Правда? Мы едва знаем друг друга. Если только ты не настолько поверхностный человек, что тебя можно узнать за несколько дней и одну ночь на сеновале.

– Ночь на сеновале?

Я залилась краской.

– Ты же знаешь, что такое случается исключительно редко, так? – нахмурился он.

– Такое что?

Но я знала ответ. Просто мне нужно было услышать его.

– Что ты находишь человека, который тебе нравится и с которым ты хочешь быть рядом, и что этот человек чувствует то же самое. Пожалуйста, не спорь, ты ведь знаешь, что именно с этим мы имеем дело.

Я и не спорила.

Он глубоко вздохнул.

– Я должен сказать тебе… я знаю о твоей сестре.

– Как…

– По долгу службы нам полагается проявлять бдительность, особенно в отношении тех, кто проживает в доме. Мы же не можем просто погуглить информацию о человеке и успокоиться. Мы проводим проверку биографических данных, платим за доступ к полицейским записям…

– Я не…

– Я знаю, ты не хочешь говорить об этом. Это очевидно. Я просто хотел, чтобы ты знала, что я в курсе… того, что произошло.

Я кивнула, отказываясь поднять глаза.

– Тебе было всего семнадцать, верно? Должно быть, это было…

– Не надо, – предупредила я его. – Не стоит.

Он испытующе посмотрел на меня.

– Ты не устала все время быть одной?

– Я не…

– Устала. И я тоже. И ненавижу это чувство.

Знаете, он не был таким уж идеальным красавцем: жилка, которая иногда проступает у людей на лбу, у него была очень заметной, и я научилась использовать ее как своего рода индикатор настроения, чтобы определить, насколько он взволнован, и к добру это или к худу. В тот момент эта жилка билась так сильно и быстро, что практически пульсировала.

– Я знаю, это тупой вопрос, но… чего ты вообще хочешь от жизни?

– Хочу писать дальше, – пожала плечами я. – Писать лучше. Писать важные книги. И хочу стать знаменитой благодаря своим книгам. Настолько знаменитой, чтобы мое имя стало нарицательным.

– М-м-м?

– «Ну ты Шумахер».

– Ага, усек. Но ты знаешь – можно заниматься всем этим и одновременно состоять в отношениях.

Я улыбнулась сочувственно-снисходительно.

– О, понимаю. – Он попытался улыбнуться мне с ответным сочувствием, но по сравнению со мной он был жалким любителем. – Ты трусиха.

– Я реалистка, – парировала я.

– Но говоришь, как трусиха, – парировал он в ответ. – Ладно, давай, разрушай свою жизнь, если хочется.

И вот в чем штука: с одной стороны, он был прав, и я это знала. Но, с другой, он ошибался, потому что, вне всяких сомнений, оставшись с ним, я бы замарала ту чистоту, исказила ту ясность, которые пестовала на протяжении двух десятилетий взрослой жизни вплоть до этого момента. Взрослой жизни, которая, заметьте, мне очень нравилась, особенно теперь, когда я начала пожинать плоды своих усилий. Как я могла просто отбросить все это? Никак.

– Знаешь, – продолжил он, – я думаю, что ты, возможно, самый глупый человек среди всех умников, которых я когда-либо встречал.

– Забавно, потому что на днях я как раз думала о том, что ты самый умный человек среди всех дураков, которых я когда-либо встречала.

– Вот видишь – мы идеально подходим друг другу. – Он покачал головой, печально улыбаясь, и у меня внутри все сжалось в предчувствии неотвратимого. – Что ж, я надеюсь, ты знаешь, что можешь связаться со мной, когда пожелаешь. – Мы оба понимали, что этому не суждено случиться. – Это не сложно. Я рядом.

Он вышел через парадную дверь. Я услышала, как он завел машину, а затем шум мотора затих вдали.

* * *

Я сказала себе, что, если он вернется, я поеду с ним. Но он должен был попытаться еще раз. Не я должна была бегать за ним или выуживать его контакты у Лейлы (которая напустила бы на себя самодовольство, но контакты выдала бы, я была в этом уверена). И вот я стояла там: в этом ужасном атриуме Большого зала, где я болтала с убийцей, а потом таращилась на труп ее жертвы – стояла там и ждала, как трагический персонаж из романа Эдит Уортон, только вокруг меня не кипела толпа на каком-нибудь европейском бульваре, надо мной не возвышался потолок Центрального вокзала, меня не окружал даже уют небольшого муниципального аэропорта. И, если считать эти общественные места раем, то почти наверняка можно утверждать, что Большой зал Хрустального дворца – это ад.

Телохранитель не пришел. Тогда я достала телефон и заказала через «Убер» машину, которая должна была прибыть через сорок восемь минут. Боже милостивый (в итоге я прождала больше часа)! И тогда я взялась за то, чем, по моим заверениям, уже занималась: я начала делать заметки, записывать идеи. Не для книги Дороти, которая никогда не будет написана (по крайней мере, не мной – Ронда должна была прийти в такую ярость, что мне не терпелось сообщить ей эту новость), а для этой. Это оказалось очень легко. В конце концов, я всю свою жизнь вкладывала чувства в работу.

И знаете что? Мне действительно стало легче. Прочь из моих воспоминаний Большой зал, тишина, Телохранитель! Я стояла под этим огромным стеклянным потолком, писала в своем приложении для заметок, и мне казалось, что я возвращаюсь домой.

Но теперь книга закончена. Все концы с концами связаны; правда теперь я осталась без работы, которая меня отвлекала. Но это нормально. Стоит захотеть, и я заполучу новый проект. Ронда заверила меня, что моя карьера не пошла прахом и с ней все будет в порядке, если эта книга окажется хотя бы наполовину такой успешной, как мы надеемся.

В конце концов, всегда есть шанс, что я окажусь свидетелем еще одного убийства.

Ти Джей Эллисон
Двойная ложь

© Рокачевская Н., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Джей Ти Эллисон – автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» и «Ю-Эс-Эй тудей», написавшая более 30 романов, и соведущая литературной телепередачи «К слову о словах» (A Word on Words), которая была удостоена премии «Эмми». Она также пишет городское фэнтези под псевдонимом Джосс Уокер. Тиражи ее книг насчитывают миллионы экземпляров, а ее работы получили похвалы критиков и престижные награды. Книги Джей Ти были выпущены в 28 странах, некоторые ее работы были выбраны для экранизации. Джей Ти с мужем и котятами-близнецами живет в Нэшвилле и сейчас трудится над новым романом.

* * *

Посвящается Эми, которая верила,

и, как всегда, Рэнди

Давайте познакомимся

Я вам не понравлюсь. Ну, может быть, в минуты слабости вы меня пожалеете, и прозорливость вместе с теплым чувством сострадания позволят оправдать мои поступки. Вы скажете себе: «Бедняжка. Она ничего не могла с собой поделать». Или: «Разве можно ее винить? После всего, через что она прошла?» Вероятно, вы даже подумаете: «Она же не виновата, просто такой родилась».

Конечно виновата. Я сама выбрала этот путь. Да, мне казалось, что другого выхода не было, что меня к этому подтолкнули, и голоса в голове склоняли шагнуть в темноту.

Но тем не менее я знаю, что хорошо, а что – плохо. Я в состоянии отличить добро от зла. Да, мне пришлось разрушить чью-то жизнь. Но я могла отойти в сторону, если бы захотела.

Ведь могла же?

Но это неважно.

Конечно, в глубине души вы будете меня презирать. Я гниль, поселившаяся в половицах вашего дома. Я паук, который убегает, когда вы светите фонарем в угол, и всегда наблюдает, всегда ждет. Я осколок стекла, режущий вашу босую ногу. Я все плохое, что с вами случается.

Я краду.

И убиваю.

Я оставляю за собой шлейф разрушений, который невозможно не заметить. Ненависть волна за волной будет захлестывать вас, пока вы не опуститесь на дно моего маленького жалкого океана, а когда утонете, я буду питаться вашей плотью и превращу кости в пыль.

Теперь вы в моей власти. И совершенно беззащитны. Так что не пытайтесь сопротивляться.

Надеюсь, представление вам понравится.