Текст книги "Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"
Автор книги: Стивен Кинг
Соавторы: авторов Коллектив,Роберт Антон Уилсон,Мэтью Квирк,Питер Свонсон,Кемпер Донован,Джей Ти Эллисон,Мик Геррон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 274 (всего у книги 342 страниц)
Пол сказал, что недавно видел Вальтера на кухне, так что мы направились сразу туда, пройдя сквозь заднюю дверь, точно так же сливавшуюся с гладкой стеной, как и парадная. Если не знать, где искать, ее легко было проглядеть и тем более не открыть, нажимая на то место, где у обычных дверей располагается ручка.
– Я не раз бывала здесь, – пояснила Дороти, пересекая Большой зал (офицер Чои ненавязчиво следовала за ней) и выходя в коридор, где два дня назад я подслушала разговор Евы Тёрнер. – В основном на конференциях – это ведь в равной степени и резиденция, и пространство для мероприятий. Большинство комнат на втором этаже оборудованы под офисы или залы для заседаний.
Мы обогнули кладовую и направились по следующему коридору, правая сторона которого являлась внешней стеной здания, таким образом оттуда открывался вид на застывший и заснеженный сад. Но даже в декабре его геометрически выверенные аллеи и идеально размеченные клумбы производили впечатление, хоть и немного жутковатое. Вообще сад походил на Версаль в миниатюре.
Мы остановились около очередной входной двери, врезанной в стену, чтобы полюбоваться на вид, и я указала на неприметный квадратный домик в дальнем его конце.
– Полагаю, это там садовник хранит запасы мышьяка?
Дороти ухмыльнулась.
– Вряд ли. Это гипербарическая кислородная камера. Как-то я принимала участие в проводившемся тут саммите ОПЕК[563]563
Организация стран – экспортеров нефти.
[Закрыть], и мы все туда по очереди сходили. Там ты в течение часа дышишь чистым кислородом под музыку или что там включат. Исключительно бодрящая процедура.
Ну и причуды у этих богачей.
– До того, как мы встретимся с Вальтером, я предлагаю…
Она помедлила. Мой желудок, которому только дай предлог выкинуть кульбит, с готовностью приступил к своим цирковым номерам.
– Как насчет того, что я буду задавать вопросы по ходу? Это приемлемо? Конечно, я приношу свои извинения, если…
– Вам не о чем беспокоиться, – заверила меня Дороти. – Я просто думаю, что этот разговор может выйти… деликатным, и чутье мне подсказывает, что лучше пусть направление ему задает один человек.
Она похлопала меня по плечу, и этот жест лучше ее слов дал понять, что меня пожурили, что мне лучше замолчать на время, и, видимо, мне полагалось почувствовать себя оскорбленной, но я в целом испытала облегчение от того, что Дороти обо всем позаботится. А еще у меня возникло ощущение, будто Дороти зауважала меня за то, что я отдала себя в ее руки.
Еще одно доказательство: мы были похожи больше, чем осознавали.
* * *
Дальше по коридору обнаружилась еще одна дверь, за которой оказалась самая огромная на моей памяти кухня. В отличие от Приемной окон тут не было, соответственно, она представляла полностью внутреннее помещение с медового цвета искусственной подсветкой. Замкнутость кухни являлась ее лучшей особенностью, поскольку тут не возникало ощущения, что тебя выставили напоказ. Здесь можно было уединиться и побыть самим собой, а в качестве бонуса взять что-то перекусить из промышленных размеров холодильника. Или разогреть тот самый готовый суп, о котором я не могла перестать думать, на одной из дюжины массивных конфорок. Или посидеть на одном из разномастных стульев, окружавших стол в центре кухни, который представлял собой просто огромный спил дерева. Над ним, словно колокола, висели кастрюли с медными донышками.
Вальтер Фогель и Ева Тёрнер заняли места на его углу, как делают молодые парочки, которым все мало друг друга и которым все время требуется физический контакт (так мне, по крайней мере, рассказывали). Не то чтобы мы застали их в процессе поцелуя или еще чего-то, но когда мы переступили порог, они отпрянули друг от друга. Их тела и даже воздух вокруг вибрировали так, что стало понятно – мы явились в неподходящий момент. Мы совершенно не собирались застать их врасплох, просто на кухне было довольно шумно – гудел холодильник, работала вентиляция в потолке, откуда дул горячий воздух, а на плите булькал, закипая, чайник. Хотя мы не видели лица Вальтера, он явно разозлился, судя по тому, как напряглась его челюсть, но, обернувшись и увидев, кто пришел, он удивленно приоткрыл рот.
– Дороти! Ты вернулась!
– Представь себе! Полицейские все еще тут?
– Нет, только что ушли.
– Прекрасно, это избавит нас от части неловкости. – В самом деле? – Я хотела узнать, могу ли я чем-то тебе помочь, – продолжала она.
– Это очень любезно с твоей стороны.
– Пойду отошлю почту. – Ева изящно поднялась со своего места. Сегодня она была облачена в юбку-карандаш голубино-серого цвета и накрахмаленную белую блузку с подкатанными рукавами. Сдержанно кивнув нам, она вышла, прежде чем мы успели вымолвить хоть слово.
– Прошу вас. – Вальтер похлопал по столешнице. Теперь, справившись с удивлением, он вел себя так, словно весь день надеялся провести в обществе Дороти и ее чудаковатого молчаливого довеска. – Присаживайтесь.
Офицер Чои осталась стоять в кухне у дверей, а мы с Дороти сели напротив Вальтера. Сегодня он надел брюки цвета хаки, а о его свитере в онлайн-каталоге наверняка написали бы «цвета овсяной муки». На фоне этих нейтральных цветов его глаза казались еще более голубыми – вызывающе-голубыми, как будто ребенок нарисовал фломастером.
– Вы можете попросить нас сгинуть с глаз долой, – сказала Дороти. – Я серьезно. У меня нет намерения путаться с полицией, и я даже не знаю, чем могу вам помочь. Но я хотела бы.
– Я рад, что вы пришли. Вы обе, – добавил он, бросив взгляд в мою сторону. – Из того, что мне рассказала Ева, я понял, что это вас мы должны благодарить за скорость, с которой провели экспертизу.
– Пустяки, – ответила я, позабыв, что мне полагалось молчать, – я всего лишь рассказала о проблеме.
– А Дороти всего лишь сделала несколько телефонных звонков, – подхватила Дороти. – И я понятия не имею, что там происходило дальше.
– Из того, что мне дали понять, – продолжал Вальтер в своей методичной манере, – главный судмедэксперт взял дело в свои руки и лично провел анализ на сильнодействующие вещества, не откладывая в долгий ящик. Обычно все происходит не так, экспертиза занимает как минимум несколько недель.
– Что ж, – улыбнулась Дороти, – я рада, что смогла ускорить события. Так, значит, это правда? В ее крови не нашли никаких веществ, что означает ее… – Вальтер вздрогнул, и она осеклась. – Простите, если это слишком трудно…
– Нет-нет, мне придется привыкнуть говорить о случившемся – в полиции меня щадить не будут. Этим утром они заставили меня рассказать все в подробностях и под конец предупредили, что это не последний раз. Далеко не последний. Если я смогу изложить факты перед более… сочувствующей аудиторией. – Он провел руками по лицу, выражая крайнюю усталость. – Верно, кто-то, должно быть, утопил Вивиан, и хотя полицейские этого не сказали, я знаю, что они подозревают меня. Я не дурак, всегда подозревают мужа, потому что чаще всего виноват именно он, я понимаю, но поверьте, – он посмотрел на нас обеих поочередно; если бы в его глаза можно было бы нырнуть, я бы нырнула тотчас, – я не убивал свою жену.
Или он говорил правду, или он был фантастическим лжецом – настоящим психопатом: оба варианта равно соблазнительные, и, несмотря на антипатию и недоверие, которые я испытывала к Вальтеру, я не могла решить, какой выбрать.
– Можно ли попросить вас рассказать обо всем, что произошло вечером среды? Когда вы в последний раз видели Вивиан перед тем, как утром нашли ее тело? Ведь это вы ее обнаружили?
Он кивнул.
– В среду мы ужинали с Шахами, в столовой, она тут по соседству. – Он указал рукой в сторону.
– Со всем семейством? – уточнила Дороти.
– Да, включая их сына. – Он умолк, и по его губам скользнула тень улыбки. – Алекс большую часть ужина требовал бокал вина и получал отказ.
– Вивиан с вами не было?
Вальтер покачала головой:
– Тогда только что приехала ее сестра.
– Так Лора приехала из Виргинии в среду?
Он кивнул.
– А не раньше? Не накануне?
Вальтер нахмурился, отчего между бровями у него залегла морщинка.
– Нет, я уверен в этом. А у вас другие сведения?
– Нет, – солгала Дороти. – Я просто пытаюсь точно выстроить хронологию. Мне еще не выпало шанса обсудить все с Лорой.
Вальтер повернулся ко мне.
– Кажется, вы разговаривали с ней в день поминальной церемонии? – Я кивнула. – Она пьяница, – откровенно сообщил он. – Я уверен, что вы заметили. Жизнь у нее была непростая – Вивиан уехала из дома, когда ей исполнилось восемнадцать, а Лора так и осталась жить там и ухаживать за больной матерью. Это длилось долго, ей тяжело пришлось, и в этом во многом вина Вивиан. Что касается Лоры, я уверен, что она глубоко задета отношением сестры – и неудивительно. – Он вздохнул. – Они нечасто встречались.
– Почему тогда Лора приехала сюда? – спросила Дороти.
Вальтер пожал плечами.
– Мне кажется, ей было одиноко.
– Получается, идея приехать принадлежала Лоре?
– Да, она настаивала, даже при том, что Вивиан не раз говорила, сколь неподходящее время та выбрала. У нас тут было полно гостей. Вивиан пыталась отложить ее приезд до конца месяца, когда мы бы вернулись в собственный дом, но Лора не послушалась.
А Лора утверждала обратное – что это Вивиан умоляла ее приехать. Мы с Дороти метнули друг в друга взгляды – уверена, она думала о том же, что и я. Похоже, у нас возникли вопросы к Лоре.
– А ваша помощница, мисс Тёрнер? Она присутствовала на ужине?
– Нет. Ее, конечно, пригласили, но она предпочла еще поработать у себя в кабинете. Кажется, она сделала себе сэндвич позднее, она часто так поступает. На мой взгляд, она слишком много работает. А ест слишком мало. Но с другой стороны, – он широко улыбнулся, и на щеке у него появилась ямочка, – она же американка.
– Я так понимаю, ужин готовил Пол, но он его не подавал?
Вальтер кивнул.
– Все верно, мы обслуживали себя сами. Итак, поздравляю, мы перечислили всех, кто находился в тот вечер в доме. После ужина я и Шахи направились в гостиную, где Пол оставил для нас кофе. Вечер выдался унылый – я уже разглядел, что мой бывший однокашник, который демонстрировал такие способности в медицинской школе, не обладал широтой взгляда, необходимой для того, чтобы оценить мое изобретение. Вам он наверняка скажет, что этой технологии грош цена, но не верьте ему. Он просто не понимает. В его жене и сыне я обнаружил ту же узость взглядов и… – он замолк, подбирая слово, – провинциальность.
Закипающая вода билась о стенки чайника все громче.
– Они отправились в свои спальни раньше меня. В гостиной есть читальный уголок, где в конце дня я просматриваю газеты – этой привычке я не изменяю уже много лет. Затем, немногим позже десяти часов, я поднялся наверх и сначала пошел пожелать жене спокойной ночи.
– Вы спали раздельно? – уточнила Дороти.
– Да. Вивиан спала очень чутко, а я каждое утро вставал рано, чтобы погрузиться в работу.
Я не смогла отогнать ощущение, что это объяснение показалось бы более весомым, если бы несколько минут назад мы не застали Вальтера воркующим со своей секретаршей.
– Они с Лорой сидели на постели с бокалами в руках. Вивиан нечасто пила алкоголь, а по сестре было понятно, что это не первый ее бокал. Я помню, какой счастливой выглядела Вивиан; я надеялся, что присутствие сестры поможет унять ее тревогу. Кажется, я уже упоминал, как ее расстроили результаты выборов, хотя она и пыталась не принимать случившееся близко к сердцу. Возможно, вы видели ее проект на «Кикстартере»?
– Да, видели, – подтвердила Дороти. – И, похоже, он оказался бизнес-удачей. Хотя, конечно, для вас это не послужит утешением, – добавила она.
– О, напротив, – возразил Вальтер. – Все эти донаты, теплые слова – это дань ее личности. Я жду не дождусь, когда смогу потратить собранные деньги на какое-нибудь благое дело.
– Рада это слышать, – кивнула Дороти.
– Я лег в постель еще до одиннадцати и, по своей привычке, проснулся в пять. Утро выдалось очень тихое, на территории вокруг Дворца никто не появлялся, кроме цветочной доставки, но цветы они оставили у входа. Я провел много часов за подготовкой презентации для доктора Шаха – это был мой последний шанс убедить его. Предполагалось, что презентация пройдет в пятницу – чего так и не случилось.
– А когда ваша жена обычно просыпалась?
– Поздно. Вивиан допоздна не ложилась и поздно вставала. Я регулярно шутил, что она ведет себя как итальянка или гречанка, но мне нравилась в ней эта черта. Проснувшись, она еще пару часов проводила в постели с телефоном, так что только когда пошел двенадцатый час, а от нее не было ни слуху, ни духу, я озадачился и направился в ее комнату.
– Вы не помните точное время?
– Помню. Я взглянул на часы, – он поднял руку, и рукав скользнул вниз, открыв массивные золотые часы, – было 11:17. Я сразу понял, что что-то не так, потому что ее постель была нетронутой. – Он снова провел рукой по лицу, но на этот раз так ее и оставил, словно скрываясь от того, что собирался сказать. – На нашу первую годовщину я подарил ей шелковый халат, – произнес он сквозь пальцы. – Вивиан любила надевать его после утренней ванны. Этот халат лежал в изножье кровати, как обычно поджидая ее. Как и во всех других гостевых комнатах, ванна находится внутри, так что я сразу пошел туда.
Он замолчал, уронив руку, собираясь с духом.
– Может, вы хотите передохнуть? – спросила Дороти. – Выпить чаю? Похоже, чайник уже закипел.
Чайник уже действительно дребезжал на плите.
Вальтер покачал головой.
– Я хотел бы закончить. Ванна стояла в конце комнаты, сбоку от входа, в маленькой нише… алькове, вот как это называется. Никого там не увидев, я вздохнул с облегчением, но потом замети какой-то предмет на поверхности воды, понял, что ванна почти полная, и подошел ближе. Плавающий предмет оказался беспроводным наушником, и тогда я увидел что-то… что-то большое на дне…
Чайник засвистел, Вальтер ринулся к нему, чтобы выключить, и так и остался стоять спиной к нам.
– Другой наушник лежал на полу около ванны. У Вивиан на телефоне стояло приложение с белым шумом, которое она любила слушать, лежа в воде, – так она расслаблялась. А поскольку наушники были беспроводными, опасности они не представляли. Позже я нашел ее телефон, довольно далеко от ванны.
Вальтер хотел сказать, что Вивиан ничего не слышала. Если предположить, что лежала она с закрытыми глазами, кто угодно мог прокрасться в комнату и дернуть ее за щиколотки, как в эксперименте Бернарда Спилсбери. И вуаля – утопленница.
Вальтер Фогель наверняка осознавал, что наушники стали ему подспорьем в том смысле, что расширяли круг подозреваемых до всех лиц, находившихся в доме, так что он мог и сам подкинуть их на место преступления, чего проще.
– Я поднял ее на поверхность, подумал было провести сердечно-легочную реанимацию, но понял, что это бессмысленно – она уже скончалась. – Он оперся обеими руками о края плиты, словно ища опору. – На полу также валялся пустой пузырек из-под снотворного, а я знал, что ей недавно выдали новую порцию. На теле не было никаких отметин, так что я сразу понял, что произошло. По крайней мере, мне так показалось. – Он обернулся и глубоко вздохнул. – Я позвонил своему коллеге, который работает судмедэкспертом. Я хотел… я решил, пусть лучше ею займется дружественное лицо.
– Так значит вы не вызывали «Скорую»? – нахмурилась я.
Дороти положила руку мне на запястье, и даже не глядя на нее, я поняла этот невербальный посыл: «Заткнись».
Вальтер наградил меня сочувственной улыбкой.
– Я доктор медицины, в вызове «Скорой» не было необходимости. И я хотел, чтобы этим делом занялись как можно скорее и с минимумом огласки.
– Прекрасно понимаю, – кивнула Дороти.
– Я направился в комнату Лоры. Мне показалось правильным, что она должна узнать о случившемся сразу.
– И как она восприняла новости?
– Спокойно – к моему удивлению. Она попросила увидеть… тело. Провела там несколько минут в одиночестве. – Он надавил пальцами на веки. – Это все кажется таким нереальным, как будто я пересказываю телешоу или чью-то историю. Но это произошло на самом деле.
– Мне так жаль, Вальтер, – тихо промолвила Дороти.
* * *
Мы настояли на том, чтобы остаться и выпить вместе чаю, и пока Вальтер меланхолично ходил по кухне, готовя чаепитие, я в восхищении рассматривала пол, выложенный терракотовой плиткой. Канавки между плитками были шириной в добрый сантиметр и поэтому служили отличной ловушкой для всякого мусора и грязи: зубочистки, скобы для степлера и неожиданно большого количества блесток. Кухни всегда манили меня, в детстве я любила читать именно в этой части дома, улегшись на одну из жестких скамей, стоявших по обе стороны стола. Родители не могли взять в толк, почему я не лежу на диване в гостиной или на своей кровати, как все нормальные люди, а я тогда не могла подобрать слова, чтобы объяснить. Думаю, я предпочитала кухню, потому что это не место для отдыха – на кухне люди занимаются делом, занимаются творчеством, а самый деловой и творческий настрой на меня находил, когда я брала в руки книгу. И ничего с тех пор не изменилось.
– Простите меня за суетливость. – Вальтер положил на каждую чашку по ситечку и ложкой опустил в них чайные листья. Потом поднял чайник повыше и опытной рукой равномерной струей разлил кипяток. – Мы привезли чайные принадлежности с собой из дома – мы с Вивиан большие ценителя чая. – Чайник дрогнул в его руке, и несколько капель капнуло на блюдечко Дороти. – Прошу прощения. Хотите молока? Сахар? Лимон?
Дороти плеснула в свою чашку немного молока, а я ничего добавлять не стала. Вальтер положил себе дольку лимона. Если вам интересно, подождала ли я, пока он сделает глоток из своей чашки, то спешу сообщить, что однозначно подождала, и поэтому чай не представлял опасности – разве что Вальтер на самом деле являлся Ужасным пиратом Робертсом, который приправил наш чай щепоткой порошка иокана[564]564
Персонаж фильма «Принцесса-невеста». Порошок иокана – вымышленный яд из этого фильма.
[Закрыть].
Некоторое время мы потягивали свой чай молча.
– А вот скажите, – Дороти отставила чашку, – давно ли вы спите с вашей секретаршей?
На этот раз рука дрогнула у меня, но вот что любопытно – Вальтера это вопрос не особо растревожил, вообще-то на его лице отразилось облегчение.
– Ага. – Он помешал чай, хотя в этом не было никакой нужды. – А я все думал, как много вы успели увидеть. Спасибо за вашу прямоту, мне будет проще объясниться. Понимаете ли, мы с Вивиан познакомились, уже будучи совсем зрелыми людьми. Я был ее врачом – хотя об этом вы, возможно, уже знаете.
– Кое-что слышала, – призналась Дороти, – но хотела бы узнать из первых уст.
Вальтер кивнул и обхватил дымящуюся чашку руками, словно в рекламе травяного чая или антидепрессантов, в которой участники пьют травяной чай.
– До прошлого года у меня была практика в Портленде – до того, как я посвятил себя научным исследованиям и разработкам. Тогда я в основном проводил косметические процедуры. Вивиан была одной из моих пациенток. Она обратилась ко мне… чуть больше трех лет назад. Я не буду озвучивать, какие процедуры провел для нее – врачи о таком молчат. Мужья тоже. – Слабая улыбка тронула его губы. – Не верится, что мы встретились всего три года назад, ощущение, что мы провели вместе гораздо больше времени. Поймите меня верно, у меня нет привычки заводить романы с пациентками – это непрофессионально. Но с того момента, как я встретил ее, эта энергия, эта страсть… – Он опустил взгляд и на миг умолк, прежде чем снова посмотреть на нас. – С возрастом не так сложно утратить вкус к жизни. А рядом с Вивиан я чувствовал себя… таким живым, каким не чувствовал очень давно. Она была просто чудо.
Так, а когда мы подойдем к тому моменту, когда он замутил со своей двадцатилетней секретаршей?
– Я уже был женат, в далекой юности. Из нас вышла плохая пара – неудивительно, ведь я тогда не понимал сам себя. Вот одно из многих преимуществ позднего брака – ты понимаешь, кто ты и что тебе нужно.
– Угу, – голова Дороти пришла в движение, – угу.
– Нам с Вивиан было уже за сорок, когда мы поженились, и мы уже научились игнорировать ожидания или неодобрение окружающих. Мы сами выбрали свой жизненный моральный кодекс. – Ага, вот оно. – У нас был так называемый открытый брак, – пояснил Вальтер. – Мы совершенно не религиозны – многие в этой стране подобного не понимают, американцы слишком сильно верят в Бога. – Он поднес чашку к губам. – Хотя я и прожил здесь много лет, не перестаю удивляться. – Он шумно проглотил отпитое. – Я очень ее любил, прошу, не заблуждайтесь на этот счет.
– Так значит, Вивиан была в курсе ваших отношений с мисс Тёрнер?
В первый раз Вальтер утратил самоуверенность – он повернул голову и начал изучать блестящую пирамиду вытяжки над плитой, а затем поджал губы и прищурился, словно тщательно формулировал про себя ответ.
– Мы не швыряли друг в другу в лицо известия о том, что завели подобные отношения. Понимание приходило по совокупности факторов.
– Понимаю, – ответила Дороти настолько нейтральным тоном, насколько было в ее силах (могу представить, чего ей это стоило).
– Надеюсь. Гадко было бы осознать, что вы нас осуждаете. Вивиан точно бы от такого расстроилась.
Дороти плеснула в чай еще молока.
– Поверьте, Вальтер, я уже давным-давно перестала осуждать людей за решения, которые они принимают в частной жизни. Особенно в данном аспекте. Это было бы лицемерно с моей стороны.
Я уставилась в свою чашку, поскольку не знала, куда еще деть глаза. За плечами у Дороти, как вы помните, были сложные отношения с покойным мужем. В дополнение к слухам о пристрастии к наркотикам вскоре после его смерти на свет выплыли его многочисленные романы с другими женщинами. И все же ни один, даже самый яростный противник Дороти не ставил под сомнение искренность ее горя или бесконечной любви, которую она испытывала к мужу. В период траура эти эмоции можно было буквально ощутить.
Дороти помешала чай ложкой, громко стуча о стенки.
– Ау Вивиан была интрижка?
– Нет, – мгновенно ответил Вальтер, но потом улыбнулся, словно осаживая себя. – По крайней мере, мне об этом ничего не известно.
– А вы знаете, имелась ли у кого-либо причина желать ей зла?
– Никто в голову не приходит.
– А что насчет возможности проникновения извне?
– Не могу сказать наверняка, но полагаю, это маловероятно. В ванной нет окна, как и во всех остальных ванных в этом доме, и нет стеклянных стен, ведь это представляло бы проблему.
«Не поспоришь», – подумала я.
– Ко всем дверям и окнам подведена сигнализация, которую я включил перед тем, как отправиться наверх. Если бы кто-то посреди ночи вошел в здание, она бы сработала.
– И я полагаю, везде расставлены камеры видеонаблюдения?
Вальтер кивнул.
– Все входы под круглосуточным наблюдением – одно из многих достоинств этого здания, куда люди привозят много ценных предметов. Камеры легко заметить, и они бы остановили злоумышленника. – Он был прав: я заметила камеру над входной дверью первым делом, когда оказалась вблизи Дворца. – Полицейские сейчас как раз изымают записи с сервера, где они хранятся. Если кто-то проник на территорию, это увидят.
– Ага, понятно, – задумчиво протянула Дороти. – А что насчет камер внутри здания? Они есть?
Вальтер отрицательно покачал головой.
– Нет. Те, кто останавливается здесь, высоко ценят приватность. – Он наклонился вперед, впившись в нас своими голубыми глазами. – Именно поэтому преступление совершил кто-то, находившийся внутри здания. И это мог быть кто угодно. Вивиан никогда не запирала дверь и иногда могла часами лежать в ванной с закрытыми глазами. – Он снова откинулся на спинку стула, уронив руки вдоль тела. – Я все утро занимался исследованиями. Онлайн. Легко утопить человека, если воспользоваться элементом неожиданности. Особой ловкости и ума тут не требуется. – Он поднял свою чашку и допил до дна. – Но это явно было сделано быстро, иначе бы остались следы там, где это чудовище удерживало ее. И если бы она закричала, я бы услышал. Все бы услышали – все спальни находятся на втором этаже и примыкают к одной и той же стене.
– Приходит ли вам в голову кто-то, кто желал смерти вашей жене? Особенно среди тех, кто остановился тут?
– Конечно, я много об этом размышлял, но я не могу найти причины. Своих денег у нее не было, немногие личные вещи отошли сестре, да они и не представляют особой ценности. И я не могу представить, чтобы Лора сотворила что-то подобное. Пол – ее старый друг. Шахи…
Он запнулся.
– А что Шахи? – подстегнула его Дороти.
– Мне неловко о таком рассказывать, но я обещал вам ничего не утаивать. – Он приподнял чайник, молча предлагая нам еще чаю. Дороти отказалась, я тоже. Вальтер налил себе вторую чашку, явно собираясь с духом и оттягивая момент. – Самир и Анна довольно хорошие люди, хотя и ужасно скучные. Но их сын, Алекс… В его возрасте мальчики так легко увлекаются… – Он снова замолчал, задумчиво отпив из чашки. – Тем днем, в среду, Вивиан сообщила мне, что он… подкатил к ней, кажется, это так называется, хотя звучит странно для моего слуха. Она посмеялась над этим случаем. Но я помню, каково это, когда ты парень шестнадцати лет. Тут не до смеха.
Он отпил большой глоток, глядя на нас поверх чашки.
– Вы предполагаете, что Алекс Шах убил вашу жену, потому что увлекся ею?
Вальтер пожал плечами.
– Я не знаю. Но такое возможно. Особенно учитывая общую бессмысленность ситуации.
– А что насчет мисс Тёрнер?
– Евы? О, нет. Ева не из разряда собственников. С самого начала я ясно дал ей понять, что наши с ней отношения ни к чему не приведут. Она это понимает.
«В самом деле?» – подумала я.
– Дело в том, что все, кто знал Вивиан, любили ее.
Ну, к этому моменту мы знали о Вивиан Дэвис достаточно, чтобы понимать, насколько это грандиозная ложь. Возможно, Вальтер Фогель, как объятый горем любящий муж, не был объективен в том, что касалось его покойной жены. А возможно он лгал, чтобы защитить себя или кого-то другого. В любом случае, я не ставила под сомнение тот факт, что как минимум один человек в этом мире – и даже в этом самом доме – не любил Вивиан.
И желал причинить ей как можно больше зла.
