Текст книги "Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Стивен Кинг

Но в коридоре она никого не видела.

Она может лишь слышать их. Перешептывания вернулись, но теперь они другие. Они обсуждают ее. Анализируют каждое ее движение, комментируют каждую ее причуду, препарируют каждую ее мысль. Словно она крыса в лабиринте, и миллион ученых спорят, сумеет ли она найти сыр.

Она – звезда секретного реалити-шоу.

Улыбнись, ты в телевизоре.

Она взмахивает рукой в проеме лифта, выполняет горизонтальную версию движения «нанес – растер» из фильма «Парень-каратист».

«Может, дверь лифта на фотоэлементе? – думает она. – Как в продуктовых магазинах?»

Но дверь не закрывается. Просто потому, что не закрывается. Везет же ей сегодня.

Этот день – вся эта поездка – сплошная череда дурацких неприятностей. Она эффектными жестами пересчитывает неприятности по пальцам левой руки: потеряла телефон в Сан-Диего – раз, соседки по комнате ее подло предали – два, а теперь лифт решил закапризничать как раз в тот момент, когда у нее есть все основания подозревать, что за ней следят извращенцы.

Слава богу, завтра утром я отсюда съеду. И никогда сюда не вернусь.

Слева она видит открытое окно, выход на пожарную лестницу. Ей приходит в голову, что она могла бы воспользоваться им, чтобы обойтись без лифта и улизнуть от преследователей. Двух зайцев одним выстрелом.

Она уходит от лифта, забирается на подоконник. Белые занавески бьют ее по лицу. Она вдыхает запах города, слышит шум машин внизу; без очков улица напоминает неоновую кляксу. Она поднимает голову и понимает, что может добраться до крыши.

В ней просыпается жажда приключений, она вспоминает сны и картинку с падающим телом, но потом здравый смысл берет свое, и она возвращается в коридор.

И вдруг она видит все ясно. Не предметы, но контуры своей жизни. Она справится. Да, она больна (а кто здоров?), но она верит в себя. Она не может контролировать все, но хоть что-то да может. Вот на этом ей и нужно сосредоточиться.

Болезнь – это проблема, преграда, огромная заноза в заднице, но не приговор. Она представляет собой нечто большее, чем сумма ее страданий.

Она улыбается.

И тут хриплый знакомый голос окликает ее:

– Мисс Лэм…

Тот самый охранник, что отвел ее в новую комнату, идет мимо лифта.

– Что вы делаете? – это не вопрос, а произнесенное с усмешкой обвинение.

– Просто гуляю, – отвечает она.

– Вы все еще хотите посмотреть крышу? Ключ у меня есть, – говорит он, похлопывая по карману.

– А что там… на крыше?

– Оттуда отличный вид на центр города. Другие тоже там будут. – Он чувствует ее робость. – Сегодня ваша последняя ночь, решайтесь. Оно того стоит, честное слово.

Она думает об извращенцах. Они говорили с ним, смеялись, но он же охранник. Конечно, с ним ей будет безопаснее всего.

– Хорошо, – говорит она и идет за ним на узкую лестничную площадку.

Охранник находит на своей цепочке с ключами специальный брелок, открывает дверь на крышу. Та распахивается, впуская ветер и являя взгляду темное небо. Охранник придерживает дверь и ждет.

Когда Элиза делает шаг наружу, ее охватывает озноб – она вспоминает, что там будут и «другие».

ПРИЧИНА ДЛЯ УБИЙСТВА

С этого момента продолжать повествование без анализа трудно, поскольку существует слишком много непредвиденных обстоятельств и вероятностей. Узнав, что детективы из полиции Лос-Анджелеса полагали, будто служащий отеля провел Элизу на крышу, и совместив эту информацию с многочисленными сообщениями о постояльцах, регулярно забиравшихся на крышу пить пиво, я пришел к убеждению, что Элиза была на крыше не одна. Так что же произошло?

Умерла ли Элиза так, как предполагает Робин, – во время попытки сексуального насилия со стороны постояльца или служащего отеля (он конкретизирует – охранника)? Если да, то что послужило причиной смерти? Здесь мне было нелегко разобраться, так как в отчете о вскрытии не упоминается никаких признаков нападения. Ни травм от тупых предметов, ни кровоподтеков, ничего подобного.

Впрочем, в отчете упомянуто анальное кровотечение, которое, как я несколько раз упоминал, некоторые коронеры объясняли скоплением газов, образующихся при разложении. Так что, возможно, Элизу изнасиловали и поместили в цистерну живой.

Также необходимо понять, находилась ли Элиза под воздействием наркотиков. Поскольку во время вскрытия анализ на «наркотики для изнасилования» не проводился, а материалы для проверки на изнасилование не были обработаны, об изнасиловании мы можем лишь догадываться. Но если на крыше или до того Элизу чем-то накачали, она могла умереть от передозировки.

А может быть, Элиза погибла в каком-то другом помещении отеля, и нога ее даже не ступала на крышу в ту ночь. Это отсылает нас к теории «спрятанного трупа», согласно которой Элиза умерла или была убита (возможно, удушена подушкой, как предположил доктор Хизерот), а позже была спрятана в цистерне. Этот сценарий объясняет и то, почему в легких и желудке Элизы не было воды, – она не тонула, она оказалась в воде уже мертвой.

На помещении тела в цистерну следует остановиться подробнее – это нужно, чтобы рассмотреть новый и важный вопрос, который, как я полагаю, имеет ключевое значение для понимания возможного развития событий. Годами я стакивался с распространенным мифом о том, что поднять тело Элизы на верх цистерны было бы невозможно или чрезвычайно трудно. Пора покончить с этим заблуждением.

Если вы посмотрите на крышу Cecil, то увидите, что рядом с цистернами, возвышаясь над ними, есть небольшая подсобка. К ее дальней стене примыкает легкодоступная лестница с удобным пологим подъемом, она доходит до середины стены подсобки, где расположена дверь, а справа от двери – короткая вертикальная лестница, по которой можно подняться на крышу подсобки. Если два человека возьмут тело с противоположных концов, они легко поднимут его по первой лестнице. Когда они доберутся до двери, первый может забраться по второй лестнице на крышу подсобки и занять там позицию. Второму останется лишь приподнять тело на пару футов, чтобы первый его подхватил и затащил к себе.

Оказавшись на крыше подсобки, они могут просто перенести тело на другую сторону, где всего в нескольких футах внизу расположены цистерны, и повторить всю эту хореографию в облегченном варианте, опуская тело уже на цистерну. Элизу, мертвую или без сознания, можно было спокойно опустить в люк, не оставив на теле ни царапины.

Теперь, когда мы убедились, что тело без проблем можно было поместить в цистерну, давайте рассмотрим три дополнительных сценария, которые видятся мне в числе наиболее вероятных (привожу их по степени увеличения вероятности).

1. Кто-то в отеле – один человек или несколько – преследовал Элизу и подверг сексуальному насилию, а затем сбросил ее в цистерну. Она сняла одежду, чтобы дольше продержаться на поверхности воды. Также возможно, что преступники вынудили ее забраться в цистерну под дулом пистолета.

2. Элиза умерла в своей комнате в результате нападения злоумышленника или несчастного случая («наркотик для изнасилования» рогипнол, наличие которого не проверяли при вскрытии, сам по себе обладает высоким риском передозировки, а еще он мог вступить во взаимодействие с препаратами, которые принимала Элиза, и замедлить работу ее центральной нервной системы). После этого преступники спрятали тело в цистерне. Скорее всего, они сделали это поздно ночью, возможно с помощью служащих отеля. Критики теории преступления часто недоумевают: как служащие отеля могли спрятать тело в цистерне с питьевой водой? На это я отвечу так: люди, убивающие других людей на своем рабочем месте – или помогающие в сокрытии убийства, – вряд ли будут сильно озабочены качеством воды. Даже если предположить, что стратегическое мышление в принципе им не чуждо, у них было множество других, более приоритетных логистических задач – например, не попасть на камеру видеонаблюдения.

3. Элизу вынудили или уговорили подняться в компании на крышу, после чего она погибла, – ее жизнь могло оборвать злонамеренное действие, непреднамеренное убийство или убийство по неосторожности. В целом Элиза стала жертвой чьих-то подлых поступков, но ее смерть была случайной. Люди, отвечавшие за ее безопасность, не оказали ей помощи, а тело спрятали.

Сценарии 2 и 3 в очередной раз объясняют, почему доктор Хизерот заявляет, что результаты вскрытия не дают доказательств утопления, поскольку Элиза была уже мертва, когда оказалась в цистерне. Также сценарии 2 и 3 отсылают нас к теории «спрятанного трупа», согласно которой служащие Cecil сообщили руководству о том, что молодая девушка умерла в отеле при подозрительных обстоятельствах, и получили указание скрыть тело до того момента, пока многомиллионный договор не будет окончательно оформлен.

Поскольку явных признаков насилия на трупе не нашли, я не склонен считать, что смерть Элизы была заранее спланированным убийством. Но определение заранее спланированного убийства настолько расплывчато, что даже правоохранительные органы не располагают статистикой относительно того, являются ли большинство расследуемых ими убийств заранее спланированными или импульсивными. Уникальное исследование 2013 года предполагает, что убийцы, планирующие свои преступления, более склонны к эмоциональным или психотическим расстройствам, а у импульсивных убийц чаще наблюдаются когнитивные или интеллектуальные нарушения.

С учетом сказанного, а также принимая во внимание разбор результатов вскрытия, произведенный доктором Хизеротом, и тот факт, что патологоанатом, подписавший этот отчет, позже попал под суд за фальсификацию причины смерти, я не думаю, что мы можем с уверенностью сказать, нападал на Элизу кто-нибудь или нет.

С учетом степени тяжести биполярного расстройства Элизы и того факта, что она прекратила прием двух своих лекарств, не так уж и невозможно представить, что ее смерть была несчастным случаем в чистом виде или даже самоубийством. Но если взглянуть на картину в целом, создается ощущение, что вероятнее всего смерть Элизы явилась результатом непреднамеренного убийства, впоследствии скрытого.

Непреднамеренное убийство или убийство по неосторожности даже не особо противоречит версии, выдвинутой полицией. Так смерть Элизы остается случайной – хотя и с наличием преступного деяния, – да еще и с биполярным расстройством в качестве сопутствующего обстоятельства. И это объясняет, почему так и не были предъявлены обвинения – в существующих обстоятельствах подобного рода преступления крайне трудно расследовать. Возможно, не желая идти в суд с кое-как сляпанным делом, полицейские просто списали его, использовав в качестве доступного оправдания психическую болезнь жертвы (вспомним, что полиция Лос-Анджелеса в то время систематически занижала число насильственных преступлений).

На этом моменте нужно остановиться подробнее. Не будем забывать, что ныне вышедший в отставку следователь по особо важным делам Фред Коррал подтвердил: на определенном этапе расследования у полицейских детективов было множество версий преступления. Весьма вероятно, что они просто не сумели собрать достаточно улик, чтобы найти убийцу, и переключились на версию несчастного случая, когда отчет о вскрытии предоставил такую возможность. Юрист и профессор Сет Абрамсон писал в Twitter, что «во время криминальных расследований совершенно обычной является ситуация», когда суд и полиция располагают «огромным количеством свидетельств совершенного преступления, но попросту не имеют достаточно улик для выдвижения обвинения».

Как гласит известное утверждение, отсутствие доказательств – не доказательство отсутствия. Несмотря на то что мы располагаем изрядным количеством свидетельств сокрытия преступления – или, в лучшем случае, небрежного расследования, – на данный момент в головоломке все еще не хватает важной детали. Тот факт, что полицейские коронеры так долго не обнародовали отчет о вскрытии, может означать, что следователи не хотели объявлять смерть Элизы «случайной», но не смогли выяснить, что же произошло, и опять же не имели достаточного количества улик. Надо ли говорить, что многие серьезные преступления не доходят до суда просто потому, что собранные улики недостаточно убедительно доказывают вину злоумышленника.

Что бы ни оборвало жизнь Элизы, хочется верить, что все произошло быстро и безболезненно. Меня охватывает дрожь при мысли о том, что она могла провести в цистерне несколько часов, отчаянно пытаясь удержаться на поверхности воды.

Хотя на данный момент я не могу – учитывая мои нынешние ресурсы – выяснить, что случилось с Элизой Лэм, содержание моего исследования противоречит нескольким ключевым пунктам полицейской версии и призывает к действию. К сожалению, попытки добиться у полиции Лос-Анджелеса ответов, не говоря уже о возобновлении расследования, ни к чему не приведут. Со времен Рэмпартского скандала мало что изменилось, и ожидать от правоохранительных органов транспарентности и подотчетности обществу – наивно.

В это дело пора вмешаться генеральному прокурору Калифорнии.

И снова мы стоим перед лицом главного вопроса: что заставило Элизу подняться в ту ночь на крышу? Демон, убийца или ее собственный разум – кто преследовал ее, манипулировал ей, кто позвал ее с крыши, из темной воды в цистерне – и нашептал столь чудовищную судьбу? Может быть, причастны были все трое. Возможно, криминальная, психиатрическая и паранормальная линии совпали. Демон, убийца и разум говорили хором. Давайте же не забывать, что наша субъективная реальность может состоять из множества истин, одновременно ткущих и распускающих это гигантское полотно, окончательных размеров которого мы никогда не познаем – и которого, возможно, и вовсе не существует.

ИНОЙ РОД СПРАВЕДЛИВОСТИ

Между тем справедливость в случае Элизы означает нечто большее, чем возобновление дела и ответ на вопрос, повинен в ее смерти преступник или нет. Чтобы добиться для молодой женщины посмертной справедливости, необходима еще одна составляющая – несущая крайне важную социальную нагрузку Необходимо покончить со стигматизацией психиатрических проблем Элизы, прекратить расчеловечивать ее, но превратить ее историю в пособие, помогающее людям лучше понять психические заболевания.

Если вы зайдете в блоги Элизы и почитаете комментарии пол постами, вы будете потрясены психологическим спектром реакций, которые вызывает у людей ее дело. И еще много тысяч комментариев вы найдете под видео на YouTube. Разумеется, публика там разношерстная – вам встретятся и люди, спекулирующие на теме сатанистских культов. Дело Элизы потенциально способно создавать вокруг себя сетевые группы поддержки для людей, страдающих от депрессии, биполярного расстройства и других ментальных нарушений. По сути, это уже происходит. В нашем обществе нарастающая волна осознанности в отношении психических заболеваний особенно ярко проявляет себя в социальных медиа, где разные группы дают людям возможность рассказывать о своих симптомах и получать эмоциональную поддержку. Иногда для этого нужно совсем немного – человек просто пишет в посте: «Депрессия сегодня практически невыносимая» или «Я так больше не могу». И немедленно получает огромное количество сочувственных комментариев.

Это – одно из великих достоинств интернета. Люди, которые в прошлые времена были обречены страдать в одиночестве, оторванные от общества, сегодня могут обратиться за помощью и получить ее почти мгновенно.

Даже на неформальных форумах вроде веток комментариев под роликами на YouTube можно обнаружить повышение сознательности в отношении душевных заболеваний. Один мой друг с биполярным расстройством выкладывает на Facebook свою новую книгу комиксов «Нирвана и Биполярник» (Nirvana and Bipolar Мап), в которой описывает маниакально-депрессивные приключения.

Это значимое явление, которому следовало бы случиться намного раньше, поскольку люди с душевными заболеваниями, или ненейротипичное сообщество, традиционно оказываются в уязвимом положении. Одна из причин тому – наши болезни способны оказывать разрушительное воздействие на когнитивные функции, эмоции и личность, мешая нам объединяться и заниматься общественной деятельностью.

Другая – и, как мне кажется, более важная – причина заключается в пронизывающей нашу культуру сильной стигматизации душевных недугов. Многие люди до сих пор относят психиатрические заболевания к духовным или психологическим слабостям. Многие до сих пор считают – и зачастую выражают свою позицию прямым текстом, – что болезни вроде хронической тяжелой депрессии представляют собой личный конструкт, исправить который можно, всего лишь изменив взгляд на мир или образ жизни. В обоих случаях вина за страдания ложится на плечи страдающего. Для тех, кто понимает сложный, включающий в себя почти бесконечное число вариаций комплекс причин, лежащих в основе психических заболеваний, подобные заявления зачастую звучат столь же абсурдно и беспочвенно, как заявления, что люди с врожденным пороком сердца сами виноваты в своей болезни или что они зря пьют лекарства вместо того, чтобы устранить порок сердца при помощи позитивной энергии.

Борьба со стигматизацией – одна из первоочередных задач нового правозащитного движения. Знала она о том или нет, Элиза Лэм определенно была активисткой, сражавшейся на переднем крае этой войны, когда публично рассказывала о своем противостоянии с депрессией и биполярным расстройством. Многие авторы описывают в книгах свою борьбу с психическими заболеваниями, в их числе – такие знаменитости, как Кэрри Фишер, внесшая неоценимый вклад в дело защиты людей с биполярным расстройством, однако мы редко встречаем людей, в режиме реального времени выкладывающих в сеть хронику своего сражения с болезнью. За это Элиза заслуживает высшей похвалы.

В интернет-комментариях мне случалось читать о том, что Элизе приходилось сталкиваться с сильной дискриминацией из-за своих культурных корней. В своих блогах она не говорит об этом напрямую, однако она, несомненно, ужасно стыдилась из-за того, что доставляла беспокойство родным и вынуждала их тратиться на ее лечение. Существует хорошо обоснованное исследование, согласно которому жители Азии и выходцы из этого региона реже распознают и лечат душевные болезни членов семьи. Эндрю Соломон, усердно изучавший душевные болезни по всему миру, отмечает: «В Юго-Восточной Азии, например, многие избегают этого предмета [депрессии и душевных болезней] вплоть до малодушного отрицания его существования»[508]508
  Соломон Э. Демон полуденный. Анатомия депрессии / пер. с англ. А. Дормана. – М.: Добрая книга, 2004.


[Закрыть].

Во время нашей работы над документальным фильмом Дженевив и Вильгельмина – обе они американки китайского происхождения – подтвердили, что культурная стигма в отношении душевных заболеваний в азиатской среде существует, причем весьма значительная. Более того, они сообщили, что во многих азиатских сообществах люди, узнав об истории Элизы Лэм, с изрядной долей вероятности объяснят ее сверхъестественными или паранормальными явлениями. Мы с Джаредом смогли убедиться в этом лично, когда в китайской продюсерской компании нас спросили, не могли бы мы сместить акцент нашего фильма в сторону паранормального хоррора.

Разумеется, стигма в отношении психических недугов свойственна всем социально-демографическим группам – и более того, процветает во всех обществах. Знаменательно, что в канадской продюсерской компании нас тоже спросили, не могли бы мы чуть больше сфокусироваться на паранормальных явлениях. Для многих людей – в любой точке планеты – тайные мучения разума страшнее любого призрака, поэтому кинематографисты попросту не хотят пугать столь обширный сегмент аудитории.

Тема психических заболеваний играла в моем исследовании важную роль по многим причинам, не только из-за того, что я и сам сражался с душевным недугом. Одна из наших расследовательниц в 2018 году узнала, что ее племянница покончила с собой. Когда я рассказывал моим интервьюируемым о «психиатрическом» аспекте книги, многие из них доверяли мне истории своих собственных сражений. К примеру, женщина-экстрасенс, жившая в Cecil в ту неделю, когда пропала Элиза, рассказала о своем опыте пограничного расстройства личности – его иногда относят к биполярному спектру. Клайд Льюис признался мне, что в детстве был свидетелем того, как психическое заболевание сильно повлияло на жизнь близкого ему человека.

Кроме онлайн-сообществ немалую пользу способны принести и группы поддержки по месту жительства. Клайд и его продюсер Рон каждый месяц проводят собрания под названием Ground Zero Lounge. Клайд лично встречается с фанатами своего шоу и отвечает на их вопросы. Когда я присутствовал на таких встречах, то был удивлен тем, что обсуждение выходило далеко за рамки конспирологии и паранормальных явлений. Многие гости рассказывали о своем душевном здоровье, о том, как справляются с болью без опиоидов (таких, как кратом или медицинская марихуана), и затрагивали множество других жизненных вопросов.

В эпоху, когда дискурс нашего существования в значительной мере определяет интернет, такие личные встречи позволяют вновь вспомнить о том, сколь многое мы можем сделать, чтобы помочь кому-то рядом.

МАШИНА БЕЗУМИЯ

Одна из подспудных тем этой книги – противостояние правды и иллюзии. Оно возникает всякий раз, когда кто-то пытается разгадать тайну или докопаться до причины событии.

Иллюзии вторгаются в нашу историю практически на каждом шагу. Иллюзии – главная примета многих душевных заболеваний, а также многих конспирологических теорий, особенно экстремальных, тех, что всплывали на форумах при обсуждении дела Элизы Лэм.

С диагностической точки зрения, иллюзии – один из четырех характерных признаков психотического расстройства; три других – галлюцинации, неорганизованная речь и нарушенное или бессознательное поведение.

В книге «Недоверчивые умы» (Suspicious Minds: Why We Believe Conspiracy Theories)[509]509
  Бразертон Р. Недоверчивые умы: Чем нас привлекают теории заговоров / пер. с англ. М. Багоцкой, П. Купцова. – М.: Альпина нон-фикшн, 2017.


[Закрыть] Роб Бразентон отмечает, что иллюзии адаптируются под культурные особенности и изменяются в ходе исторического процесса, принимая формы, соответствующие культурному пейзажу и мировоззрению эпохи.

Наиболее распространенными иллюзиями являются: бред преследования (самая распространенная) – убежденность в том, что за человеком кто-то следит или пытается ему навредить; бред отношения – убеждение, что случайные предметы или события имеют особое отношение к человеку (здесь возможны элементы синхроничности); мания величия – убежденность в своем могуществе, собственной важности или богоизбранности; нигилистический бред – убежденность в некой катастрофе; соматический бред, вкладывание или отнятие мыслей; бред воздействия, бред ревности, бред вины или греха, эротомания и т. д.

Следует помнить, что иллюзии не обязательно проистекают из ложных убеждений. Благодаря надзору со стороны правительства и корпораций нынешнее столетие стало в точности таким же – если не более – зловещим, жадным и авторитарным, каким представало в конспирологических теориях прошлого, и это доказывает, что десятки тысяч людей на протяжении десятилетий не так уж сильно и бредили, хотя их паранойя была столь сильна, что и сегодня ее можно отнести к патологии.

Большинство людей считают контроль разума безумной конспирологической теорией. Однако факт остается фактом: десятилетиями под руководством ЦРУ в рамках тайных правительственных программ проводились эксперименты по контролю над разумом – и возможно, проводятся по сей день. Существование MKULTRA[510]510
  Кодовое название секретной программы ЦРУ, имевшей целью поиск и изучение средств манипулирования сознанием. Программа была запущена в 1953 году и просуществовала как минимум до конца 1960-х; однако, возможно, к наработкам программы прибегали и позже.


[Закрыть] исторически задокументировано. Во время своего президентства Билл Клинтон выступил с телеобращением к нации и извинился перед жертвами этой программы, которых ранее оклеветали, объявив психически больными.

Находясь в Cecil, я и другие люди испытывали «бред внедрения мыслей», когда нам казалось, будто отель велит нам подойти к подоконнику и прыгнуть. Я до сих пор не могу с уверенностью сказать, было это иллюзией или нет. Возможно, здесь в игру вступило коллективное бессознательное, и иллюзии одного человека сливались с иллюзиями другого, а может быть, все то, что мы полагаем истиной, изначально представляет собой гибрид иллюзии и реальности.

Бразертон анализирует давно терзающие человечество фобии, связанные с некой контролирующей машиной и питаемые всепоглощающим страхом перед властью технологии. Иногда эта иллюзия сливается с другими, например, когда человек считает, что машина внедряет мысли в его сознание. Подобные убеждения эволюционируют вместе с культурой и обществом, меняясь и подстраиваясь под новые технологии.

Биологическая природа подобных заблуждений пока остается загадкой, однако некоторые ученые говорят о «полезных иллюзиях» – или иллюзиях, служащих средством эволюционной адаптации.

Эдвард Хаген, профессор антропологии Университета Западной Вирджинии, предполагает, что иллюзии возникли как бессознательно применяемый инструмент для защиты социальных связей и предотвращения изоляции. Согласно его гипотезе, наши предки осознавали, что обман необходим для формирования и поддержания социальных связей, и бессознательно развивали в себе иллюзии, делающие этот обман более убедительным. Другими словами, им нужно было верить в собственную ложь, и устойчивые заблуждения помогали провернуть этот фокус.

Возвращаясь к делу Лэм, мы должны задать себе вопрос: не являлись ли параноидальные иллюзии Элизы в отеле бессознательной реакцией на реальных или воображаемых преследователей?

Иллюзии играют в деле Элизы Лэм важную социологическую роль. Учитывая количество обычных наблюдателей и сетевых расследователей, помешавшихся на этой истории, я полагаю, что запись с камеры в лифте отеля запустила в сознании людей первобытную реакцию, пробудила глубинную тревогу о судьбе личности в эпоху интернета, тотальной слежки и датамайнинга.

В «Недоверчивых умах» Бразертон рассуждает о бреде шоу Трумана – реально существующей болезни, возникшей спустя десятилетия после выхода фильма «Шоу Трумана». Люди, страдающие от этой патологии, боятся, что их жизнь представляет собой реалити-шоу. Социологи утверждают, что случаи этого заболевания участились, а вариации умножились после 11 сентября, когда общество стало дрейфовать в сторону тотального государственного надзора и «паноптикона»[511]511
  Паноптикон – разработанный английским философом Иеремией Бентамом проект строго контролируемого режимного учреждения, «идеальной тюрьмы», управлять которой гипотетически может один надзиратель.


[Закрыть].

Бред шоу Трумана – воплощение древнего страха перед контролирующей машиной – обозначает точку, в которой совпадают две колоссальные социальные тенденции: утрата приватности и почти непрерывная самопрезентация онлайн. Как отмечает Бразертон, теперь на нас уже не просто смотрит Большой брат, на нас смотрят все наши френды и подписчики, а также френды и подписчики френдов наших френдов. Современная паранойя сегодня проистекает не просто из страха перед тем, что за тобой наблюдают, а из страха перед тем, что за тобой наблюдает огромное неизвестное множество незнакомцев. Так паноптикон превращается в то, что социолог Томас Мэтьюз называет синоптиконом – обществом, где большинство наблюдает за меньшинством.

Исходя из записей самой Элизы, я полагаю, что отчасти усилению ее гипоманического бреда способствовал именно этот страх, это противоречие между частным пространством и самопрезентацией в сети. Ее история – главным штрихом в которой стал увиденный десятками миллионов людей вирусный ролик YouTube, запечатлевший финал ее жизни, – трагический образец общества-синоптикона. Это видео завораживает людей, как авария – уличных зевак, и возможно, здесь отчасти проявляет себя управление страхом смерти. Социальные группы стигматизируют индивидов, демонстрирующих необычное поведение, – а культура синоптикона подпитывает этот морок.

Жутко осознавать, что Элиза практически подсознательно предвидела то, что с ней случится. В посте о маньяке#5 она размышляет, не будут ли миллионы людей гуглить ее имя.

В поисках правды и смысла мы превратили интернет в петлю обратной связи, при помощи которой пытаемся создать реальность, – ведь если мы сумеем воплотить наш бред в жизнь, возможно, мы уже не будем сумасшедшими. Машина безумия сплавляет воедино правду и иллюзию, информацию и дезинформацию, превращая их в продукт идентичности. Служит ли интернет – с его доводящими до зависимости дофаминовыми инъекциями конспирологических теории, мистицизма, нарциссизма и консюмеризма – катализатором душевных болезней?

ПОБЕГ ИЗ КРОЛИЧЬЕЙ НОРЫ

Пока я стараюсь держать под контролем свою депрессию и биполярное расстройство (прошу прощения, эффектного киношного хеппи-энда не будет – борьба еще продолжается), одной из главных моих задач остается умерить мою собственную тягу к конспирологии и недоверие к властям предержащим и «общепринятой реальности», не говоря уже об убеждении, что мы живем в психически загрязненной среде – этот пункт, возможно, сыграл изрядную роль в развитии моей депрессии, вынудив меня прервать лечение.

Сегодня многие конспирологические теории вращаются вокруг антидепрессантов, особенно СИОЗС: люди считают их применение частью тактической стратегии иллюминатов по установлению контроля над нашим разумом. В интернете развернулась целая кампания при участии тысяч конспирологов, утверждающих, что СИОЗС приносят больше вреда, чем пользы и, возможно, являются причиной многих самоубийств и школьных расстрелов. Подобные теории, обычно распространяемые людьми, не знающими ровным счетом ничего ни о душевных болезнях, ни о психофармакологии, представляют смертельную опасность для людей с психиатрическими заболеваниями, поскольку могут убедить их отказаться от необходимого лечения из страха стать изгоем или лишиться своей души.

Один интересующийся делом Лэм сетевой расследователь заявлял на нашем форуме на Kickstarter, что вся эта история сводится к психиатрии: СИОЗС вызывают суицидальные мысли и тягу к насилию, и они, скорее всего, и убили Элизу. Я ответил, что психиатрический аспект играет в этом деле важную роль, однако здесь я придерживаюсь прямо противоположной позиции и считаю, что психиатрические препараты – симптом, а не причина. Люди принимают их, потому что чувствуют себя ужасно и жаждут облегчения. Основные и побочные эффекты лекарств вступают во взаимодействие с элементами сновидений – результатами реальных жизненных событий, и от этого у эмоционально возбужденного человека с глубоко укорененными психологическими проблемами иногда могут внезапно возникнуть потребность и силы совершить нечто, что, как ему кажется, улучшит его состояние.

В любом случае психические заболевания – слишком сложный и опасный предмет для подобных спекуляций и редукционизма.

Оглядываясь назад, скажу что мне не стоило начинать принимать СИОЗС в столь юном возрасте. Согласно новым исследованиям, если в молодом, развивающемся мозге сформируются определенные нейронные проводящие пути, создать естественный механизм психологической защиты будет крайне сложно. Многие взрослые просто сидят на СИОЗС до конца жизни. Но огромному количеству людей эти – и другие – препараты приносят пользу. Те, кто раньше не мог выбраться из постели, получают возможность наслаждаться жизнью.