Текст книги "Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: авторов Коллектив,Роберт Антон Уилсон,Мэтью Квирк,Питер Свонсон,Кемпер Донован,Джей Ти Эллисон,Мик Геррон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 130 (всего у книги 342 страниц)

– Разумеется, проводите его сюда.

Минуты три спустя Маркус уже рассыпался в извинениях – чертовски помятый и взъерошенный, с цифровым диктофоном в руке. Предполагалось, что он поедет сюда вместе с нами, но в последний момент что-то задержало его в округе Колумбия. Маркус коротко пошептался с Генри, и они вдвоем, извинившись, удалились.

У Маркуса была одна привычка: обсуждая что-то крайне важное или секретное, он врубал музыку – вероятно, из давнишней своей боязни «жучков». Как и следовало ожидать, очень скоро из маленькой комнатки, где уединились Дэвис с Маркусом, грянула ария.

Минут через десять они вернулись в библиотеку с застывшими серьезными минами. Генри попросил нас оставить его с Радо на минуту наедине. Я не представлял, что происходит, но ясно было одно: серб сейчас ухватится за предложенные двадцать миллионов, поскольку цена, похоже, успела возрасти.

Еще двадцать пять минут мы прождали снаружи, пока Дэвис с Радо совещались в библиотеке. Несмотря на явно высокий градус этого соджу, внезапное появление Маркуса меня отрезвило. Может, они решили немножко развести Радо, обрушив на него некие малоприятные вести и тем самым набив себе цену?

Как бы то ни было, меня в это не посвятили. Наконец Генри с Радо показались из библиотеки. Они ни словом не обмолвились о том, к чему пришли в своих переговорах, только всё о чем-то перешептывались. Маркус отдал диктофон помощнице Дэвиса – вероятно, чтобы транскрибировать запись.

Набравшись терпения, я выждал некоторое время и наконец подошел к Генри с Маркусом:

– Что происходит?

– Мы бы предпочли оставить это между собой, – ответил Маркус. Иными словами: «Отвали, пацан!»

Что ж, по крайней мере, честно. Я и не претендовал на то, чтобы все знать, – однако в последний раз, когда я попал в переделку, имея недостаточно информации, меня едва не вспахал стодвадцатикилограммовый верзила Сквик. Мне надо хотя бы знать, как все это отразится на моем аспекте операции «Радо – Уокер».

– Ладно, – ответил я. – Тогда хотя бы просветите меня, какие наши дальнейшие шаги с Уокером.

Маркус и Генри обменялись взглядами, не предвещающими ничего хорошего. Дэвис, похоже, решил лечь на амбразуру:

– Знаешь, Майк, мы решили вывести тебя из игры.

Я остолбенел. Удивленно моргая, я переводил взгляд с одного на другого, точно полный идиот.

– Что?! Я только раз промахнулся с этим чертовым этикетом – и все? Меня турнули?

– Дело не в этом, – ответил Маркус. – Ты ничего не напортачил.

– Это связано всего лишь с введением поправки к закону, – добавил Генри. – Кое-что изменилось. У нас теперь задействованы величины совершенно иного порядка. Для тебя это совсем уж чересчур, Майк.

Я мог бы, конечно, поскулить насчет того, что меня зачем-то притащили в Южную Америку, хотя мне было чем заняться и в округе Колумбия, и что я зря потратил целую неделю, и что мне вообще не по себе от того, что меня держат в неведении, но это не принесло бы ничего хорошего.

– Я ведь это заслужил, – сказал я. – Я рисковал, я цеплял на крючок Уокера. Я готов понести ответственность. Возьмите меня в дело. Я вас не подведу.

– Мы тебя же пытаемся защитить. Тебя выслеживают как участника. Для твоей же безопасности лучше выйти из игры. Здесь одно неверное движение – и ты пропал. Причем безвозвратно.

С минуту я переваривал услышанное – и решил оставить все как есть.

– Я все понял, – ответил я. – Благодарю за откровенность.

И, оставив их решать свои дела, я вышел наружу. Они что, считают, что с лихвой оплатили мою исправную солдатскую службу? Если они думают, что я вот так просто могу все бросить – одним движением выключателя погасить азарт пройдохи – или же позволю снова задействовать меня вслепую, – плохо они тогда знают человеческую природу!

Мне требовалось узнать, что же изменилось в деле Радо и о чем та запись на диктофоне. Отчасти мною двигало простое любопытство, отчасти самолюбие. Я проделал сложную работу и вполне заслужил свою роль в той игре, что они теперь затеяли. Впрочем, этим дело не исчерпывалось. С тех пор как Дэвис с Маркусом запустили меня вслепую пасти в притоне Уокера, я держал с ними ухо востро. Я был настолько посвящен в дело Радо – Уокера, что был уверен: если новый план этой парочки потерпит неудачу, я не тот человек, кого они сделают козлом отпущения. Вот бы мне посчастливилось нарыть что-то против моих начальников – хоть какой-нибудь рычаг воздействия, – тогда в момент опасности я мог бы целым и невредимым скрыться от обоих.

Генри взял меня в дело только потому, что я чертовски пронырливый гаденыш, – и я, конечно же, не мог его разочаровать.

Генри с Маркусом собирались немного побродить возле дома Радо, чтобы выработать ответные действия на грандиозную новость, изменившую сценарий игры с Драговичем. Помощница же Дэвиса отправилась в город, в свой гостевой домик, с диктофоном Маркуса и поручением транскрибировать запись.

Разумеется, я вызвался проводить женщину до дома. Кто знает, какие мерзкие типы могут подкараулить ее на пути!

Я повел ее кружным путем, обойдя за два квартала лодочные мастерские и автомагазины, а это значило, что до отеля нам несколько минут предстояло идти вдоль берега.

Помощница Генри – звали ее Маргарет – несла диктофон в руке. Она служила секретарем при Дэвисе уже десятки лет – еще со времен его бытности в правительстве. Это была женщина пятидесяти с лишним лет, с неизменно убранными в пучок волосами и в тщательно отутюженной одежде. Она без преувеличения являлась человеческим эквивалентом надежного сейфа.

Вверенный ей в руки диктофон заключал в себе разгадку той большой новости, что получили Генри с Маркусом, но Маргарет уж точно не дала бы мне послушать ни секунды. И я знал, что, как только запись попадет обратно в Вашингтон, ее сразу упрячут в тайное хранилище Дэвиса, оборудованное внушительно и недоступно.

Однажды мне довелось видеть, как босс оттуда выходит. Вход в хранилище скрывался за фальшивой стенной панелью в его кабинете. То, что я хоть мельком увидел, где оно находится, возможно, явилось некоторым просчетом с точки зрения безопасности, однако это мое знание ровным счетом ничего не давало, поскольку запиралось хранилище надежным биометрическим замком. Чтобы его вскрыть, самый что ни на есть матерый специалист продолбался бы с этим механизмом часов двадцать кряду. Так что если я хотел послушать, что же там такое записано, я должен был заполучить диктофон здесь, в Колумбии.

Я болтал о том о сем, идя со своей спутницей вдоль берега моря, пока вдруг не обнаружилось, что мы топаем не одни. Маргарет глянула назад через плечо, потом обернулась еще раз – и как-то вся напряглась, подобралась и заметно ускорила шаг.

– Нас кто-то преследует, – сообщила она мне.

– Все будет нормально, – ответил я. – Сохраняй спокойствие.

Я оглянулся. Высокий жилистый чернокожий туземец лет сорока пяти тащился по нашим следам. У него были взлохмаченные волосы и тронутая сединой бородка.

Между тем луна спряталась от нас за пальмовой рощей.

– Так темно, ни черта не разобрать. Ты на свету не заметила, в какие цвета он одет? Черный с синим?

Маргарет мгновение поколебалась, вспоминая.

– Кажется, да. А что это означает?

– Похоже, из местной шайки, – нахмурился я. – Думаю, все обойдется, если не засветим что-нибудь ценное.

Она показала мне на ладони диктофон – маленькую серебристую штуковину за триста пятьдесят баксов. На Маргарет было платье – соответственно, карманов не имелось, – сумочку же она оставила в гостевом доме.

– Можешь у себя это спрятать? – спросила она.

– На мне есть поясной кошелек, – ответил я, и женщина передала мне диктофон.

Преследовавший нас мужик прибавил ходу, мы же в ответ попытались выдержать дистанцию. Метров за пятьдесят до отеля наш «спутник» принялся еще и что-то бормотать, и Маргарет едва ли не бегом устремилась к парадной двери.

Ну что, цель в руках. Теперь надо сдуть отсюда дамочку.

– Вот те раз! – выдохнул я и кивком указал за угол. – Там, кажется, несколько ребят из Эхерсито.[316]316
  «Эхерсито либерасьон насиональ» – Национальная освободительная армия.


[Закрыть]

На самом деле все побережье контролировалось колумбийскими военными. Когда невдалеке бродят крепкие шестнадцатилетки в «брониках», с минометами и штурмовыми винтовками «галиль», неподготовленному человеку, впервые попавшему в Колумбию, делается как-то не по себе. Впрочем, скоро становится ясно, что эти молодцы здесь для того, чтобы янки не похищали детей и при случае не обтряхивали местных.

– Скажу им, чтобы понаблюдали за этим типом, – сказал я спутнице. – А ты иди наверх.

– Ты уверен?

– Да, со мной все будет хорошо, – состроил я добровольного страдальца. Тот еще прощелыга!

Маргарет без лишних уговоров убралась в здание.

Никаких солдат за углом, конечно, не было. Мужик в сине-черной одежде был уже в пятнадцати шагах. Он осторожно подобрался ко мне бочком и тихо забормотал:

– Ганджи… Кока… Ганджи… Кока…

– Не стоит благодарностей, Рамин, – сказал я, вручая ему за хлопоты около трех долларов в песо, и двинулся в обход гостиницы к задней лестнице.

Я нимало не переживал из-за того, что надул Маргарет. Это вообще оказалось очень просто сделать, когда месяцами я только тем и занимался, что завоевывал доверие людей. Мне во что бы то ни стало надо было услышать запись с этого диктофона.

Свою «жертву» следует хорошенько знать – и я был уверен, что Маргарет станет выполнять приказ Генри даже под угрозой смерти. Нынешним вечером ей было дано простое задание: охранять диктофон. Это усложнило мне задачу. Я мог бы, конечно, просто силой вырвать диктофон у нее из рук, но это вышло бы совсем некрасиво. Поэтому я представил перед женщиной другую опасность – куда страшнее, чем я. И чтобы спасти диктофон, она препоручила его человеку, являвшему на тот момент гораздо меньшую угрозу, – милому, кроткому Майку.

Рамин был местным типом, постоянно промышлявшим на пляже. Он вечно ходил в замызганных черно-синих обносках, напоминавших форму футбольного клуба «Джерси» (насчет того, что это цвета здешней бандитской шайки, я придумал, чтобы обдурить Маргарет). В дневные часы Рамин продавал на пляже поддельные кубинские сигары. С наступлением же сумерек он торговал наркотиками, а также пытался подзаработать на забредающих сюда туристочках. Если отловить его достаточно поздно (а к двум пополудни Рамин, как правило, бывал уже слегка под дурью, точно отобедал рыбой фугу), он начинал горько плакаться о своих голодающих детях. Выглядел этот мужик устрашающе, но был совершенно безобидным. Как раз то, что надо, для моих целей! Я специально повел Маргарет через пляж, чтобы наткнуться на Рамина, напугать ее и вынудить тем самым отдать мне диктофон.

На карте памяти в диктофоне имелась пометка: «Объект 23. Городская линия». Мне хватило полминуты, чтобы скопировать ее содержимое к себе в лэптоп, и я припустил к номеру Маргарет:

– На-ка, не забудь! – И вручил ей диктофон с возвращенной на место картой.

– О, спасибо тебе, Майк! – обрадовалась женщина. – Не представляешь, как бы мне влетело, если б я только выпустила его из виду.

Дождавшись, пока уснут остальные постояльцы, я подключил к ноутбуку наушники и принялся слушать запись.

– Я вот-вот получу нужную информацию, – послышался голос мужчины средних лет. – Надеюсь, мне хватит на это времени.

Говорящий явно волновался, но, судя по манере речи, обычно этот человек бывал выдержан, уверен в себе, обладал изрядным красноречием и привык говорить на публику.

– Хватит времени? – эхом повторил его собеседник.

– Они могут что-то знать о том, что я ищу, – не знаю уж, как много. Мне кажется, они за мной следят. Они бог знает на что способны! Другие просто исчезли, когда подобрались слишком близко к правде.

– Другие – это кто? – вздохнул второй.

– Ты единственный человек, кому я могу доверять, но я не смею тебе все рассказать. Слишком много плохого случилось за последнее время. Если я тебе расскажу, ты тоже окажешься под угрозой. Зачем тебе такое бремя.

– Ты говоришь как сумасшедший.

– Знаю. Дай бог, это всего лишь паранойя. Но увы! Я, кажется, нашел человека, владеющего информацией. И мне надо добраться до него раньше, чем доберутся они. Они пойдут на все, чтобы заполучить улику. И если она окажется у них – я знаю, совершенно точно знаю, что мне конец.

– Необходимо сообщить это твоей службе безопасности. Тебя могут убить…

– Даже не заикайся об этом! Ты не представляешь, что на кону.

Второй собеседник, поколебавшись, произнес:

– Хорошо.

Первый глубоко вздохнул:

– Если они за мной придут, я буду к этому готов.

Я был так поглощен прослушиванием, что не заметил, как в дверь постучали. Наконец до меня донеслись три настойчивых стука, и голос Маркуса спросил:

– Майк, ты там?

Я, как по тревоге, сорвался с места, сунул наушники с лэптопом в бюро и открыл дверь.

– Ну как дела? – спросил я, с трудом изображая невозмутимость.

– Да вот, хотел убедиться, что после того, что было у Радомира, с тобой все в порядке.

– Ну да. Понимаю. – От волнения у меня кровь пульсировала в горле, и я надеялся, что Маркус этого не заметит.

– Если ты правильно разыграешь свои карты, то в один прекрасный день станешь нашим партнером. Будешь одним из трех китов огромной фирмы наряду со мной и Генри. Но вот в этом деле слишком много, так сказать, подвижных деталей. Это не то, с чего надо начинать карьеру. Оно чересчур опасно для тебя.

– Усек. Вы за мной приглядываете.

– Вот и хорошо. – Он хищно глянул через комнату на мой лэптоп с воткнутыми в него наушниками. Прям ястреб, а не человек! – Что ты там слушаешь?

– Новый альбом Джонни Кэша.

– Я думал, он уже помер.

– Да, но каждый год шлепают новые альбомы со старыми записями.

– Как этого… Тупака.

– Ну, вроде того, – кивнул я.

Маркус был не тем человеком, с которым можно просто поболтать. Стоять перед его испытующим взглядом было мучительно. Трудно было понять, понял он что-то или это была его шпионская привычка тщательно взвешивать каждую мелочь и намеренно затягивать разговор в надежде что-то вынюхать.

– В общем, так, – сказал он наконец. – Планы меняются. Завтра ты отправляешься в округ Колумбия. К десяти внизу подадут машину. Так что не опаздывай.

– Разумеется.

Он ушел. Я закрыл за ним дверь, заперся на замок и плюхнулся на кровать, точно куль с песком.

Малость отойдя, я прогнал запись второй и третий раз, и с каждым прослушиванием вопросов становилось все больше.

Кто этот человек – «объект 23»? Неужто Генри с Маркусом и впрямь дошли до того, чтобы записывать его телефонные разговоры? Ну да, разумеется, я же сам только что слушал.

Что это за улика, к которой почти подобрался «объект 23»? Столь опасный секрет, что за него могут и кокнуть? Должно быть, это как-то связано с делом Радомира, из которого меня убрали, мол, слишком уж опасно для такого салаги, как я.

Прокручивая все это в голове, я думал: чего же все-таки опасается «объект 23»? Того, что всплывут какие-то его грехи и он станет очередной жертвой дэвисовского шантажа? Или его жизни грозит реальная опасность? Или у него просто паранойя? Может, мужик съехал с катушек и теперь готов наброситься на всякого, кто хоть как-то приблизится к тому, что он скрывает?

Все это не было в порядке вещей и не походило на обычную силовую игру с политиками. Я должен был выяснить, кто этот человек, что он такое знает и чего хотят от него мои начальники. Как-никак вопрос профессиональной чести: это было мое дело, и я нелегкой ценой заслужил участие в нем.

Но было тут и кое-что еще, гораздо серьезнее. Одно дело – грязные игры, и совсем другое – мокруха. Марать руки в крови мне совсем не улыбалось.

Глава одиннадцатая

Обожаю киношки про воров и грабителей – особенно старые, с парнями в свитерах с высоким воротом, с бриллиантами и, разумеется, с Кэри Грантом. Там все так гладко, так классно и предсказуемо – они непременно что-то свистнут, потом обмоют свое дельце шампанским на Французской Ривьере, поваляются на сене с Грейс Келли…

В действительности надевать на дело глухой свитер – очень плохая идея. Вы не представляете, как сильно человек потеет, когда собирается где-то что-то тырбануть. И вечно у него все идет наперекосяк! После «работы», как правило, остается сломанный или отбитый палец, а то и два, парочка изрядных порезов от разбитого лобового стекла или окна, а подчас – собачьи укусы. И как бы ты ни старался, в половине случаев твой улов составляет сумму в двадцать семь баксов или вообще банку четвертаков. От тебя разит предательским потом (даже без глухого свитера), и средний почасовой барыш – при той таксе, которая установлена за наводку и за хранение краденого, а ведь порой на деле просто все обламывается – выходит такой, что лучше уж было бы пойти работать в «Макдональдс».

Мои попытки выяснить, зачем Генри с Маркусом диктофонная запись, были столь же незадачливыми. Уж не знаю, что там замыслила эта парочка, но скрытничала она так, словно работала над «Манхэттенским проектом».[317]317
  Кодовое название программы США по разработке ядерного оружия, осуществление которой началось 17 сентября 1943 г.


[Закрыть]

Маркус надолго отлучался пообедать, и как бы случайные вопросы его помощнице: «Привет, не знаешь, где Маркус? Мне надо бы, чтобы он взглянул на мои записи» – ни к чему не приводили. Пошуровать в его кабинете? Глухой номер! Дверь туда всегда была заперта – да, собственно, и не в этом дело. Маркус еще со своего «правительственного» этапа привык соблюдать правила безопасности. Всякий раз, как он уходил на ланч или отправлялся ночевать, стол его пустел. Он запирал каждую бумажку, даже вынимал жесткий диск и прятал его в сейф, а все ненужное отправлял в измельчитель либо в мусоросжигательную печь. И никогда ни один существенный вопрос не обсуждался им в открытом месте, где у кого-то могли оказаться слишком длинные уши.

Кое-что по части физической безопасности Маркус мне преподал – так, чисто для разнообразия рабочих будней. Однажды он рассказал мне о подполковнике морской пехоты, служившем на аванпосте американской армии в провинции Гильменд в Афганистане. Этот парень никогда не ходил одним путем дважды и во всем придерживался стандартной практики для военной зоны, за исключением одного момента. Каждое утро он начинал с поднятия государственного флага и каждый вечер его опускал всегда в одно и то же время, с точностью часового механизма. Однажды на рассвете, когда флаг был уже на полпути к верхушке флагштока, этого вояку поймал снайпер.

Намек я понял. Может, для безмятежного округа Колумбия это могло показаться сумасшествием, и все же, понаблюдав за Маркусом, нетрудно было заметить, что на все важные встречи он ходил кружными путями, тщательно запутывая следы.

По прошествии пары недель я уже отчаялся раскусить, над чем они работают. Маркус отсутствовал в конторе чаще, чем когда-либо прежде. Тот факт, что на этот раз он взвалил на себя всю беготню вместо того, чтобы слать гонцов вроде меня, подтверждал особую значимость нынешней сделки. У меня не выходила из головы диктофонная запись и то, что там говорилось насчет убийства и решительного отпора. Я с самого начала был вовлечен в дело Радомира и теперь должен был знать, куда все это зайдет, – чтобы облегчить совесть и заодно прикрыть тыл.

Озарение настигло меня в ту минуту, когда Маркус в комнате отдыха заговорил о футбольном матче с участием своего чада, а потом посетовал насчет цен за обучение в частных школах. Может, он и был некогда крутым шпионом, но теперь я видел всего лишь служащего, сидящего на жалованье, – этакого папашу с дешевой окраины. А это означало, что я легко смогу подобрать к нему ключ, потому что, куда бы он ни пошел и что бы он ни делал, он будет возмещать свои затраты до последней чашки кофе. Девиз шпионской корпорации: никогда не оставляй следов, но сохраняй все чеки.

Все издержки требовалось представить в бухгалтерию с первого по пятнадцатое число. Сперва о них отчитывались через интернет, потом распечатывали, после чего печатную копию отчета со всеми чеками помещали в конверт и спускали в отдел заработной платы на первом этаже. Впрочем, я заметил, что помощница Маркуса самолично относит туда его сведения о затратах. Это немного усложняло мою задачу, поскольку так просто перехватить конверт из внутриофисной почты уже не представлялось возможным. Требовалось придумать какую-то хитрость.

Было пятнадцатое число, и я знал, что Маркус куда-то отлучился. Я попытался записаться на телефонный разговор с ним, и его помощница сказала, что шеф будет отсутствовать с одиннадцати до двух пополудни. Как обычно, в девять тридцать она отправилась на первый этаж, чтобы сдать отчет о расходах. Едва она ушла, я тоже поспешил вниз, и как только она сдала конверт, я направился к Пег, нашей «зарплатной даме».

Я принес с собой стопку конвертов из манильской бумаги и еще парочку для внутриофисной почты – на всякий случай. На стене того отсека, где сидела Пег, висела проволочная корзина для отчетов о расходах. Она была заполнена наполовину, и, судя по тому, что помощница Маркуса только что от нее отошла, его отчет лежал там сверху. Отсеки для служащих примыкали один к другому, и над ними через каждые двадцать футов к потолку крепилась черная камера видеонаблюдения. Так что мне надо было проявить изрядное хитроумие.

Есть один карточный фокус, который шулеры называют «дёржка снизу». Незаметно для жертвы нижняя карта колоды подменяется той, что пряталась в руках у шулера. Делается это обычно для того, чтобы карта жертвы внезапно оказалась в руках у «дергача» или под охи-ахи как бы случайно вывалилась из колоды. Такое прокатывает разве что для занудных престарелых дядечек да социально неблагополучных школяров. Куда более важен этот фокус для уличных мошенников: «дёржка снизу» ни за что не позволит лоху выиграть в «три карты Монте». Знаете, как сдатчик в «Монте» обычно подменяет выбранную вами карту? Используя один из вариантов «дёржки» – так называемый «вольт по-мексикански», – он подсовывает заведомо проигрышную карту и забирает ваши денежки. Этот шулерский прием я и собирался применить, чтобы заполучить конверт с отчетом Маркуса. Малейшая неточность – и я уйду отсюда ни с чем.

Пег была одной из тех конторских тружениц, у которых вечно что-то болит. У нее имелась подушечка под запястье, упор для ног, фиксаторы для запястий, кружка с фотографией ее любимой кошки, и большинство разговоров с этой женщиной сводились к подробному медицинскому отчету о ее скверном самочувствии и сетованиям на то, как далеко еще до пятницы. В общем, я знал достаточно, чтобы подбить ее на долгую трескотню и тем самым отвлечь внимание.

А теперь, леди и джентльмены, блистательный Майкл Форд прямо на ваших глазах совершит трюк с подменой (здесь театральная пауза!)… внутриофисной почты!

Я подошел к отсеку, приготовив стопку конвертов, и поинтересовался у Пег, как ее дела. Заглотив наживку, она пошла распространяться о том, что у нее снова появились пятна перед глазами. Я же тем временем убедился, что конверт Маркуса действительно лежит в корзине на самом верху, и спросил у Пег, не просветит ли она меня насчет того, когда ожидается ближайший набор в нашу группу здоровья.

– Хороший вопрос! – обрадовалась она. – Дай-ка я узнаю.

И едва она повернулась к компьютеру, чтобы «кликнуть» нужную информацию, я занес мою пачку конвертов над почтовой корзиной. Конверт со своим отчетом я сдвинул большим пальцем с верха пачки, одновременно безымянным пальцем и мизинцем подхватив из корзины конверт Маркуса и незаметно подсунув его к себе в пачку. Совершеннейшая «дёржка снизу»!.. Если не считать того, что во время подмены я заметил под Маркусовым конвертом другой, тоже подписанный его помощницей. Один в один: «От кого: Кэролайн Грин. Куда: Отдел расходов. Первый этаж».

Вот блин! Неужто я сцапал не тот конверт? Или на самом деле ничегошеньки не подцепил?

В этот момент Пег стала отвечать на мой вопрос, и я мигом отвернулся от корзины. Мне требовалось еще раз чем-то ее отвлечь – и пора было рвать когти.

– А, слушай, раз уж я здесь, могу я тебя еще кое о чем спросить? Как соотносятся годовые комиссии в «Контрафанде» и в индексном фонде Доу-Джонса в рамках правила «401-кей»? А то, боюсь, меня съедят живьем.

На это она ответила, даже не раздумывая. Ч-черт!

– А «Диверсифайд интернешнл»? – не отступал я.

– Сейчас глянем. – Пег стала пролистывать какие-то папки.

На сей раз времени было совсем мало, но мне удалось все же выудить из корзины второй конверт, подписанный помощницей Маркуса. И в то мгновение, когда Пег повернулась ко мне с ответом, я заметил в корзине еще и третий конверт с тем же самым почерком. Чертовщина какая-то! У меня появилось ощущение, будто меня самого разводят в «три карты Монте».

Хоть ты тресни, но мне ничего больше не приходило в голову, что могло бы заставить Пег еще раз отвернуться. Решив держаться до конца, я переминался возле ее стола с придурковатым видом и вел себя очень странно, невольно вызывая подозрения, чего мне совсем не хотелось. Наконец я посмотрел на кружку и воскликнул:

– Ух ты, это твоя кошка?

– О да-а, это моя Изабель, – расплылась она в улыбке и потянулась за кружкой, я же по-быстрому прибрал третий конверт.

На данный момент я держал в руке четырехдюймовую пачку бумаги, и ни о какой ловкости уже не могло быть и речи. Когда мы наконец закончили обсуждать кошачьи проблемы Изабель, предплечье у меня чуть не отваливалось.

Вернувшись за свой стол, я проверил добытые конверты – все три были одинаково подписаны Кэролайн. Может, она сдавала отчеты о расходах и за других людей? Один был от парня по имени Ричард Мэтьюс, другой – от некоего Дэниела Лукаса. О таких сотрудниках я никогда не слышал. Решив, что эти двое, скорее всего, работают по контракту, я отложил их отчеты в сторону.

Распустил красные завязки на третьем конверте – да, там лежали чеки о расходах Маркуса, отслеживавшие его последние две недели лучше частного детектива. Я просмотрел рестораны, отели, перелеты, имена людей, с которыми он ужинал, ища чего-то, что прольет какой-никакой свет на нынешнее его дело. Мое внимание привлекли его ланчи. Как раз этого я и ожидал от скрытного парня: никаких шаблонов, никакого твердого распорядка, хотя посещал он солидные места, где требуется заказывать столик заранее. Это могло мне пригодиться.

Наблюдая за Маркусом в последние две недели, я выявил парочку его осведомителей. В те дни, когда он надолго отлучался пообедать и был совершенно недоступен, он, бывало, выскакивал из конторы с сосредоточенным видом и глядя под ноги: сразу видно – человек на задании. В нашей фирме он, конечно, не был главным весельчаком, но в такие моменты буквально источал холод.

Сегодня был как раз один из таких дней, и я решил: вероятность того, что Маркус отправился по их с Дэвисом сверхсекретному делу, довольно высока. И хотя он никуда не ходил регулярно, я все же вычислил пару ресторанов, где шеф бывал дважды. Понятное дело, я не собирался его выслеживать: это заняло бы чересчур много времени и отняло бы слишком много усилий при весьма сомнительной отдаче, да и, если честно, я чертовски боялся шпионить за самим Уильямом Маркусом.

Но я вполне мог ткнуться в упомянутые в его отчете рестораны – узнать, не забронировал ли он там себе местечко. Прихватив свой сотовый, я вышел немного прогуляться. Пролистал список заведений.

– Алло! Добрый день, я хотел бы подтвердить заказ столика на имя Уильяма Маркуса… В самом деле? А это «Ливанская таверна?» Ой, простите, я, видно, ошибся номером.

И так раз двадцать.

В контору я вернулся ни с чем, чувствуя себя совершенно по-дурацки. Поиграл, называется, в Нэнси Дрю![318]318
  Девушка-детектив, книги о которой выпускаются издательским синдикатом Стратемейера с 1920-х гг.


[Закрыть] Мог бы и заранее догадаться: ничего так просто не бывает.

Вернувшись за свой стол, я взял конверты и решил поскорее отнести их к Пег, пока никто не заметил моих дурацких вывертов и я не вляпался в серьезную неприятность. Они, скорее всего, решат, что я ворую у компании, и дадут мне хорошего пинка. Столько риска – и ради чего?

Однако, сев в кресло, я решил еще раз глянуть на отчеты. Все они были подготовлены помощницей Маркуса, а я уже достаточно проработал в фирме, чтобы знать, действительно ли у нас трудятся ребята с указанными именами. И я открыл два других конверта.

Я снова вышел на улицу и нашел в списке телефонов фирмы кабинет Дэниела Лукаса. Ответила, разумеется, Кэролайн:

– «Омнитек консалтинг». Кабинет Дэниела Лукаса.

Я отключил связь. Подумал с минуту. Итак, я узнал один из псевдонимов Маркуса.

Я сопоставил оба имени: Мэтьюс и Лукас. В чем-то они были схожи. Довольно скоро я разгадал, в чем дело: их объединял «рисунок» псевдонимов. Эти имена объединялись Евангелием: Матфей – Мэтьюс, Лука Лукас. Так же как «Марк», надо думать, выливался в «Маркуса».

Может, я где-то и промахнулся, но все равно был очень горд собой. Я сделал копии отчетов о расходах, переправил оригиналы в корзину для внутриофисной почты, после чего еще раз вышел прогуляться и попытался обзвонить рестораны, в которых Маркус бывал под вымышленными именами. Безрезультатно.

Но ничего, терпения мне не занимать. Буду пытаться до тех пор, пока не выкурю-таки его из норы.

Я прямо сам напрашивался на неприятности! Задумавшись, я шел с работы домой и на улице Маунт-Плезант в пятнадцати шагах вдруг заметил бегунью. Обычно я не пялюсь на улице на девчонок, но тут был особый случай: прекрасная, пышущая здоровьем девушка совершеннейших пропорций, в черных лосинах, размеренно подскакивая, неслась на меня по тротуару, раскачивая черным хвостом волос.

Свернув поскорее за угол, я убрался с ее пути, радуясь, что девчонка не поймала меня на том, как я на нее таращусь. Я двинулся было дальше, однако бегунья остановилась и повернула в мою сторону.

– Майк? – услышал я. – Майкл Форд?

Теперь, когда она приблизилась, я узнал ее. Это была Ирина Драгович.

– Не прерывай из-за меня занятие, – сказал я.

– Я уже закончила, – отозвалась она и, наклонившись, обхватила ладонями колено. – Когда в школе играла в футбол, порвала в коленке заднюю крестообразную связку. До сих пор дает о себе знать, когда холодно.

– Досадно.

– Куда сейчас идешь?

Я указал на улицу Маунт-Плезант.

– Не возражаешь, если я с тобой немного пройдусь?

– Ничуть.

И мы двинулись по улице в сторону моего дома. Той инженю, что она разыгрывала передо мной на пляже в Колумбии, как не бывало. Ирина извинилась за то свое поведение – якобы это подружки ее подбили, а поскольку обычно она девушка застенчивая, то в итоге малость переборщила. Я в ответ сказал, чтобы она не переживала по этому поводу.

– Где бы тут лучше поймать такси? – спросила Ирина, оглядываясь по сторонам.

Мы были в квартале от моего дома, и джип мой стоял припаркованный через дорогу.

Во мне сидело смутное чувство, что эта внезапная встреча с Ириной совсем не так случайна, как она пытается изобразить, – впрочем, теперь, когда она не корчила из себя проститутку, она была очень даже милой, веселой и адекватной девчонкой.