Текст книги "Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"
Автор книги: Ирина Градова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 86 (всего у книги 334 страниц)
– Вот как…
– Я ничего не понимаю, Алла Гурьевна! – вскочив с места, профессор принялся мерить шагами небольшой кабинет, размахивая сухонькими ручками. – Как она могла так ошибиться? Ну ладно, с одной больной, но чтобы с двумя?! И вы выбрали их по принципу…
– Методом тыка я их выбрала, – вставила Алла. – Не самый научный метод, но я предполагала, что он сработает.
– Но как вы могли быть уверены… Погодите, вы что, знали, что никакого рака у них нет?
– Не знала, только предполагала.
– Но почему?!
– На самом деле, это ваши слова впервые заронили зерно сомнения, Геворг Вазгенович.
– Мои?
– Ну, вы же выразили сомнение в методах Инги, верно? И тем самым заставили меня, профана, задуматься.
– Но я ведь не с вами разговаривал…
– Верно, с моим коллегой. Помните, он записывал вашу беседу на диктофон?
– Ну да, кажется… А я решил, что меня сочли ретроградом, не признающим новых методов в медицинской науке! На самом деле, я только «за», но ведь пациенты – не подопытные мыши, а люди, и испытывать на них экспериментальные виды терапии следует с большой осторожностью! Необходимо знать, что препараты эффективны хотя бы на шестьдесят процентов, ведь пятьдесят на пятьдесят – весьма сомнительная пропорция… Но как вы, черт подери, догадались?
– О, это долго рассказывать, профессор! Да и не время, ведь нужно выяснить, каким образом Цибулис до сих пор удавалось водить всех за нос.
– Кто-то ведь поставляет ей пациентов, так? – неожиданно пробормотал Гаспарян. – Если она принимает не всех, значит…
– Блестяще, профессор! – воскликнула Алла. – Не хотите у нас поработать, в Комитете?
– Вы уже пришли к этому выводу? Ну, конечно, после того, что вы мне рассказали, любой бы… А мое место меня вполне устраивает, кстати! Не откажете в любезности? Я ведь пошел вам навстречу…
– Просите что угодно, Геворг Вазгенович!
– Хочу знать, чем дело кончится! Не из новостей – они все перевирают. Я бы предпочел получить информацию из первых рук.
– И имеете полное право на это рассчитывать, – согласилась Алла. – Обещаю, как только дело завершится, я приеду сюда и все расскажу.
– Ну уж нет, только не сюда! – замахал руками профессор. – Ради такого случая я приглашу вас на обед. Вы когда-нибудь пробовали настоящую армянскую долму?
От Гаспаряна Алла вышла в хорошем настроении, и не только потому, что ей пообещали вкусный обед: теперь она была уверена в своей правоте и точно знала, как действовать. Не хватало самой малости – доказательства того, что Инга причастна к гибели Ольги Далмановой.
Зазвонил телефон, и Алла схватилась за него в надежде, что это Белкин, которого она попросила кое-что выяснить. Однако это оказался Мономах. Их беседа была короткой, и она тут же набрала номер Шеина.
– Антон, вы забрали у Никифорова улики по делу Далмановой? – не здороваясь, выпалила она.
– Н-нет… вы не давали такого распоряжения, Алла Гурьевна…
– Срочно – к Никифорову, просто СРОЧНО! – закричала она. – Пока он не успел «закопать» что-нибудь важное!
– Но что там может быть важного, не пойму! Телефона в Ольгиных вещах не было, только сумочка да косметичка…
– Вот-вот, косметичка! – оборвала опера Алла. – В особенности меня интересует помада.
– Что, простите?
– Среди вещей Ольги должна быть помада. Скорее всего, она в косметичке.
– Но… почему помада?
– Звонил Князев. У Далмановой был бойфренд, который ездил в Гонконг и привозил ей оттуда всякие «примочки» из области техники и компьютеров. Князев сказал, что видел у ее сестры флешку в виде тюбика помады. То есть это и в самом деле помада – с одной стороны. А с другой, если нажать на пимпочку внизу, выскакивает флешка!
– Так вы считаете, что…
– Убийца стащил ее телефон: скорее всего, он думал, что в нем есть что-то ценное. А что, если ценное было на помаде-флешке, он ведь понятия не имел, что она – трансформер!
– Я сейчас же еду к Никифорову!
* * *
– Ты серьезно? – недоверчиво приподнял косматые брови Гурнов. – Хочешь на старости лет папашей заделаться?
– У меня есть Темка, забыл?
– Да нет, это ты забыл о сыне, по-моему!
– Я не собираюсь заменять парню отца, я лишь хочу помочь. Ему остался год до окончания школы, а потом он станет самостоятельным и сможет делать, что захочет! Ему грозит детдом, так как других родственников, кроме сестры, нет. Ты хотя бы представляешь, каково это – в семнадцать лет загреметь в «систему»?! А он ведь не в обычной школе учится, а в физико-математическом лицее, и у него может быть неплохое будущее, если он его закончит и поступит в институт. Ему нужен опекун, я вовсе не намерен его усыновлять!
– Ну, а что Артем об этом думает? – поинтересовался Иван. – Ты с ним-то обсудил свою сумасшедшую идею?
– Разумеется, он не против.
– Ну, дела… Что ж, если ты уверен, дерзай – благословляю, сын мой!
– Спасибо, батюшка! – криво усмехнулся Мономах.
– Накатим? – предложил патолог и потянулся за коньяком.
– Не сегодня.
– А че так – дети дома ждут, кушать просят?
– Типа того. Если начистоту, я побаиваюсь, как бы Денис не натворил чего в мое отсутствие!
– Он же в школе!
– Какая школа, шутишь? Его разыскивают и органы, и какой-то бандит – разве я могу не волноваться?!
– Постой, ты что, не сказал Сурковой, что пацан у тебя?
– Я счел это преждевременным. Пусть сначала найдут настоящего преступника, а то «закатают» мальчишку ни за что, ни про что…
– Ну, может, и правильно, – вздохнул Гурнов. – Тогда кофейку?
Выпив пару чашек кофе, Мономах отправился домой. День выдался длинный и тяжелый, так что по дороге он мечтал лишь о горячем душе и теплой постели. И еще самую малость о жареной баранине в соевом соусе, которую накануне сварганил Сархат, вычитавший рецепт в Инернете.
Когда до Пудости оставалось всего несколько километров, Мономах свернул на проселочную дорогу. Это был его обычный путь: чтобы не упереться в пробку, которая непременно образовывалась к этому времени, он предпочитал делать крюк по проселку. В середине дождливой осени песчано-земляной тракт превращался в расхлябанное болото, однако сейчас почва подсохла, и проселочная дорога казалась довольно приятной, если не считать ухабов и выбоин, которые никто и не думал засыпать.
Вывернув из-за густых кустов, покрытых тонкой, но плотной зеленой дымкой, Мономах сразу же увидел автомобиль. Два задних колеса находились на тракте, а передние съехали вниз, в небольшой овражек. Рядом с дверцей валялся белый плюшевый медвежонок – скорее всего, внутри дети или хотя бы один ребенок. Притормозив, Мономах вышел из авто. Странно, что машину развернуло буквально на ровном месте – может, за рулем неопытная мамаша, отвлекшаяся на какую-то шалость ребенка и потому потерявшая управление? Стекла в джипе были затемнены и разглядеть что-то внутри на расстоянии Мономах не мог. Поэтому он подошел к машине и, пригнувшись, попытался заглянуть в салон. А потом его голова как будто взорвалась.
* * *
– Так что, мы знаем сообщника Цибулис?
Этот вопрос задал Дамир, когда все они собрались в кабинете у Аллы.
– Правда ваша! – радостно кивнула она. – Нам здорово помогла соседка Дениса, которая видела мужика своими глазами… Ну и, разумеется, Александр, проделавший огромную работу, которая принесла свои плоды! Давайте, коллега, расскажите нам, что удалось узнать об Инге!
– Мне удалось выяснить следующее, – начал молодой опер, купаясь в лучах заслуженного внимания. – Мать Инги вторично вышла замуж за отставного военного, когда дочери было пять лет. У нового мужа имелся двенадцатилетний сын, Дима. Мужик оказался домашним тираном: он никуда не выпускал жену и детей одних, требовал отчета, на что потрачена каждая копейка, и любил заложить за воротник. А еще он частенько поколачивал супругу и родного сына. Ингу, правда, не трогал, но тиранил другими способами – запугивал, грозился, что на матери отразится ее непослушание и неповиновение приказам. Когда Инге исполнилось десять, отчим таинственным образом исчез, и никто его больше не видел.
– Сбежал? – подал голос Дамир.
– Я же говорю – никто его не видел, – развел руками Белкин. – Может, сбежал, а может… Короче говоря, семейство освободилось. Мать Инги пыталась заботиться об осиротевшем пасынке, однако справиться с ним не могла: он отличался драчливостью, постоянно влезал в неприятности и даже отсидел по малолетке. Затем он вышел, и мачеха с трудом пристроила его в автодорожный техникум. Учился он из рук вон плохо, и его отчислили после первой же сессии. Через несколько месяцев Дмитрий вновь загремел на нары, уже как взрослый, так как ему исполнилось восемнадцать.
– По какой статье? – спросил Антон.
– По сто одиннадцатой.
– Тяжкие телесные…
– Угу. Перед самым выходом заполучил сто пятую – убил сокамерника.
– Крутой нрав у чела! – хохотнул Шеин.
– Да не то слово! – согласился Белкин. – Я связывался с колонией, где он сидел – его там ненавидели все, от заключенных до охранников.
– Что так?
– Говорят, Дмитрий Басыгин – это его фамилия по папаше, значит, – чистой воды социопат, дико вспыльчивый, злопамятный и, самое главное, бесстрашный.
– Бесстрашный? – переспросила Алла, удивленная таким определением.
– В том смысле, что он не боится последствий собственных деяний – ему все пофиг… простите, Алла Гурьевна!
– Ничего, Александр, мне знакомо это слово, – улыбнулась Алла. – Продолжайте!
– Так вот, он способен убить человека только за то, что тот не так на него посмотрел – просто интересно, как это он еще больше народу в колонии не порешил! После отсидки Басыгин вернулся в Калининград, и следы его затерялись. Пока он не всплыл в Питере, и не где-нибудь, а в клинике «Светочъ», где сейчас работает в службе безопасности.
– Это с таким-то «послужным списком»? – поразился Ахметов.
– Думаю, Инга посодействовала, – высказал предположение Белкин. – Басыгин появился в медцентре примерно в то же время, как туда перешла Цибулис!
– Выходит, у сводных братца и сестрицы хорошие отношения, – задумчиво проговорил Шеин. – Получается, ее не пугает его прошлое, дурной нрав и опасные наклонности? Не говорит ли это о том, что ее собственные представления о том, что хорошо, а что плохо, весьма демократичны? Не побоялась приблизить Басыгина к себе…
– А если ей пришлось это сделать? – предположила Алла.
– Как это?
– Вдруг у него что-то есть на нее? Что-то такое, что она желала бы оставить в секрете? Тогда, если он пришел и попросил о помощи, у нее не оставалось иного выхода!
– А что заставляет нас думать, что сводный брат Цибулис является ее сообщником? – поинтересовался Дамир.
– Ну, во-первых, мы сразу предположили, что, если Инга и приложила руку к гибели Ольги Далмановой, то не лично – об этом говорит и варварский способ убийства, и то, что убили не одну, а трех женщин…
– Так вы по-прежнему считаете, что двух других убил один и тот же человек? – вмешался Антон.
– Я абсолютно в этом убеждена.
– А если вы не правы? Вдруг те два убийства – дело рук маньяка?
– А вас не смущает…
– Способ? А как насчет подражателя, почему мы не рассматриваем эту версию?
– История Далмановой почти не освещалась в СМИ: не сообщалось об орудии убийства, и…
– А если утечка?
– Вы предполагаете, что маньяк служит в органах?
– Нет, но кто-то мог… В конце концов, пара бульварных газет все-таки напечатала, что Ольгу убили хирургическим скальпелем!
– Хорошо, а как же быть с уликами?
– Это какими?
– С вязаным шарфом, найденным у Князева?
Антон замолчал: об этом он напрочь позабыл и устыдился, когда Алла указала ему на очевидную прореху в его версии. Но Алла не собиралась щадить его чувства, добавив:
– Или вы полагаете, что новоиспеченный маньяк прознал и про то, что Князев является подозреваемым в убийстве первой девушки, а потому решил подставить его, убив Галину там, где он проживает, и подкинуть улику?
Это казалось невероятным, и Шеин счел за лучшее промолчать.
– Так вот, – вернулась Алла к своей мысли, – логично было предположить, что у Цибулис имелся сообщник. Мы проверили алиби Батрутдинова – оно пуленепробиваемое. Я лично его допросила и выяснила, что он искренне считал Ольгу виновной в фатальной ошибке – его убедила в этом Инга. Он помог любовнице инсценировать самоубийство, ведь «промах» Далмановой мог сказаться на репутации «Светоча». Кроме того, он бы негативно повлиял и на имидж Цибулис, ведь всем известно, как сильно ее «любят» в медицинском центре! Батрутдинов говорит, что хотел уволить нерадивую медсестру, но Инга грудью встала на ее защиту, сказав, что семья Далмановой находится в очень тяжелом материальном положении, а она – единственный кормилец. Кроме того, Инге требовался человек, до мозга костей преданный только ей и выполняющий все ее распоряжения, и ей удалось настоять на том, чтобы Батрутдинов не только «простил» Далмановой ошибку, но и не стал лично с ней разбираться. Это было на руку Цибулис. В противном случае, уж мы-то с вами понимаем, Ольга, уверенная в собственной невиновности, стала бы защищаться всеми доступными ей способами, включая суд, а это шло вразрез с желаниями как Инги, так и самого Батрутдинова, ведь он не меньше любовницы боялся огласки! Итак, если Батрутдинов не убивал…
– А если не он, а нанятый им человек? – снова вмешался Антон. – Почему вы верите, будто он не знал, что натворила любовница? Может, он в курсе и покрывает ее?
– Я ему поверила, – призналась Алла. – Мне кажется, Батрутдинов даже не догадывается, на что способна Инга!
– Что заставляет вас так думать?
– Здравый смысл. Если бы он знал, чем она занимается в центре, то не стал бы ее там держать. И я не об убийстве Полины Арефьевой говорю!
– Убийстве? – поймал ее на слове Дамир. – Не слишком ли сильно сказано?
– Не хочу забегать вперед, поэтому давайте вернемся к этому чуть позже, ладно? Сейчас скажу лишь, что после работы с материалами, добытыми с флешки Ольги, я с полной уверенностью могу заявить, что Инга, скорее всего, намеренно ввела Арефьевой высокую дозу инсулина, и никакая это не ошибка!
Антон присвистнул.
– Итак, – продолжала Алла, – если Батрутдинов ни при чем, у Инги должен быть другой сообщник. Кто, как не сводный брат, который не чурается никакого преступления, включая убийство? В отличие от Батрутдинова, ему не требуется объяснять, зачем избавляться от ненужного свидетеля – он просто сделает это, так как не считает предосудительным в силу особенностей собственной личности! Описание внешности Басыгина совпадает с тем, которое дала соседка Дениса Арефьева, так что…
– Так что пора его брать! – с энтузиазмом воскликнул Белкин.
– Не беги впереди паровоза, малой! – мягко пожурил его Антон. – Сдается мне, следует начать с Инги!
– Полностью с вами согласна, – кивнула Алла. – Обычно тот, кому есть что терять, «раскалывается» быстрее!
– А Цибулис уж точно есть что терять! – подхватил Дамир. – Это не говоря о репутации – ее она лишится в любом случае!
– Ингу уже везут сюда, – добавила Алла. – Кстати, она не знает, по какому поводу – думает, что у нас есть новая информация о неудавшемся наезде.
– Между прочим, как быть с наездом? – спросил Белкин. – Кто пытался убить Цибулис?
– Что-то подсказывает мне, что никто, – ответила Алла. – Вряд ли Денис, у которого нет не только прав, но и машины, мог это провернуть. С другой стороны, если бы кто-то и в самом деле пытался убить Ингу, он бы это сделал: место, где, по ее словам, все произошло, глухое, камер нет – я проверяла, – свидетелей тоже не оказалось. Что мешало злодею вернуться и повторить попытку?
– А зачем такой огород городить?
– Чтобы отвести от себя подозрение, разумеется! Если кто-то на тебя охотится, ты предстаешь жертвой, а не преступником.
– И мы ведь с самого начала считали Цибулис несчастной жертвой маньяка, – заметил Дамир.
– Сдается мне, – усмехнулась Алла, – если бы не Батрутдинов, который испугался за любовницу, будучи лишь частично в курсе ситуации, мы бы ничего не узнали, и смерть Полины Арефьевой так и осталась бы в статусе самоубийства.
– И Денис бы пропал, как пить дать! – вставил Антон. – Парень без родни, опека особо не шевелится – так и канул бы в никуда!
– Но вы мне его так и не нашли, – ответила на это Алла.
– Я его нашел, – обиделся Антон, – просто поймать не сумел!
– Боюсь, паренек в опасности. Если мы правы, и Басыгин имеет отношение к трем смертям, ему ничего не стоит убить и Дениса Арефьева. А он сейчас как нельзя более уязвим, ведь идти ему некуда!
– Вопрос в том, кто найдет его первым – мы или он, – пробормотал Дамир.
– А разве не нужно взять Басыгина до того, как он что-то еще успеет натворить? – задал вопрос Белкин.
– Проблема в том, что я хотела установить за ним слежку, но не смогла, – призналась Алла.
– Почему? – удивился Дамир.
– Басыгин не появлялся на работе несколько дней. Вроде бы взял отпуск за свой счет – во всяком случае, так говорит его начальство. На всякий случай я отправила ребят последить за его съемной квартирой, но пока новостей нет – значит, он там не появлялся.
– Но ведь Басыгин не в курсе, что мы о нем знаем! – заметил Белкин.
– Верно, – кивнула Алла. – Поэтому я боюсь, что он не просто так решил отдохнуть!
– Думаете, хочет довести дело до конца и грохнуть мальчишку?
– Думаю. Поэтому сейчас задача номер один – отыскать Дениса! Возможно, удастся получить информацию о местонахождении Басыгина от Инги…
Зазвонил лежащий на столе телефон. Алла посмотрела на экран и увидела имя звонившего. Сделав коллегам знак рукой, она ответила:
– Иван, что случилось?
– Алла Гурьевна, вы, случайно, не знаете, где Володя? – раздался в трубке голос патолога.
– Он что, собирался приехать?
– Да нет, но…
– Иван, давайте без лирических отступлений: что произошло?
– Вовка пропал.
– Опять?!
– Он поехал в Пудость, но так и не добрался до дома.
– Откуда вы знаете?
– Сархат звонил.
– Ну, знаете… Владимир Всеволодович – взрослый человек, мог и задержаться где-нибудь!
– Я звоню ему уже битый час – телефон не отвечает!
– Иван, по-моему, вы что-то не договариваете!
– Вы правы, Алла Гурьевна, просто Володька… Он просил меня вам не рассказывать, потому что вы подозреваете мальчишку в преступлении, а он считает, что паренек невиновен…
– Какой такой паренек, Иван, о чем вы толкуете?!
– Денис. Денис… Арефьев, кажется?
– Что-о-о?! Вы хотите сказать, что Моно… Владимир Всеволодович, то есть, нашел Дениса?!
– Нет, это Денис его нашел. Хотел убить, но потом…
– Убить?!
– Да пистолет-то был игрушечный, Алла Гурьевна…
– Так, Иван, давайте спокойно и по порядку. Я правильно поняла, что ваш друг познакомился с Денисом Арефьевым, который намеревался убить его игрушечным оружием, но потом передумал?
– Правильно. Володька решил оставить его у себя, пока все не прояснится…
– Господи, ну почему он мне-то не позвонил?! – возмутилась Алла. – Неужели он не понимает, насколько это опасно?
– Да не опасен парень – во всяком случае, Вовка так считает!
– Так я не о нем говорю, Иван, а о тех, кто за ним охотится! Почему вам звонил Сархат?
– Потому что Вовка оставил его присматривать за Денисом. Только Сархат же не может сидеть с ним, как с малым дитем, у него полно дел по дому! Он пошел гулять с Жуком, а когда вернулся, Дениса на месте не оказалось…
– Он ушел?
– Ну, по-видимому! Сархат его поискал по поселку, но не нашел. И тогда он позвонил Вовке…
– И не смог дозвониться! – закончила за него Алла. – Слушайте, Иван, я займусь поисками Владимира Всеволодовича, не волнуйтесь. Если вдруг он позвонит вам, сразу сообщите мне, ладно?
– Что, опять наш доктор начудил? – задал вопрос Антон, как только Алла отложила телефон.
– Что-то типа того, – кивнула она, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно. – Возможно, из нашего с Гурновым разговора вы сумели сообразить, что Князев сделал то, что не удалось нам – не только нашел Дениса Арефьева, но еще и смог удержать его у себя в доме!
– Ненадолго, насколько я понимаю! – хмыкнул Шеин. – Он ведь пропал, верно?
– Пропал и Князев. Вкупе с тем, что Басыгин «в отпуске», полагаю, данные события связаны между собой, и это очень плохо!
– Надо ехать в Пудость, – вздохнул Дамир, поднимаясь. – Если Денис ушел своими ногами, кто-то мог его видеть…
– А если нет, то его похитил Басыгин, – продолжила рассуждать Алла. – Он не мог утащить его голыми руками, а значит, кто-то должен был заметить чужую машину поблизости от дома Князева! Надо выяснить, какой автомобиль у Басыгина и, на всякий случай, не взял ли он машину медцентра, если у них есть служебные.
– А если он не на своей тачке, что тогда? – спросил Белкин.
– Ну, такси-то он вряд ли воспользовался! – криво усмехнулся Шеин.
– А как насчет прокатной?
– Если вы правы, то дело плохо, – сказала Алла.
– Ничего подобного! – возразил Белкин. – Я проверю фирмы проката: для того, чтобы арендовать машину, необходим паспорт!
– Хорошая мысль. Но я надеюсь, что он воспользовался собственной. Наша сила в том, что Басыгин понятия не имеет, что мы о нем знаем, а значит, не станет скрываться и маскироваться. Нам нужно понять, где он сейчас находится.
– Билинг мобильного? – предложил Белкин.
– Можно попробовать, – кивнула Алла. – Хотя вот как раз телефон он мог и сменить, это не автомобиль… Но вдруг не стал?
– Я выясню, – пообещал молодой опер. – И телефон Князева проверю!
– А мы с Дамиром – в Пудость! – сказал Антон. – Опросим соседей, поговорим с Сархатом…
– Правильно, – согласилась Алла. – А я займусь Цибулис: возможно, она в курсе планов Басыгина, и тогда мы поймем, где его искать!
* * *
Лежа в самой неудобной позе, какую только можно себе представить, Мономах наблюдал за движениями человека у противоположной стены. Он никогда раньше его не видел и не понимал, что случилось. Вернее, не совсем так: понимал, что, но не понимал – почему. Голова раскалывалась – судя по всему, у него сотрясение мозга, о чем отчетливо говорили тошнота и головокружение. В глазах двоилось, и было тяжело фокусировать зрение на каком-то одном предмете. Тем не менее Мономах заметил в другом углу помещения еще одну фигуру, но не мог разглядеть лица. Человек, похитивший его (теперь в этом не осталось ни малейших сомнений), стоял рядом с тем, другим, и, кажется, что-то ему говорил. Кто он – такой же пленник, связанный по рукам и ногам, или подельник?
– А, дохтур очухался! – весело воскликнул незнакомец и несколькими широкими шагами преодолел расстояние до Мономаха, который безуспешно пытался устроить свое тело так, чтобы восстановить кровообращение в затекших руках.
– Ну че, живой? – дружелюбно поинтересовался мужик. Его тон абсолютно не вязался с тем, что он сделал и, насколько мог предположить Мономах, собирался сделать.
– Ты не дергайся, дохтур, а то придется еще разок тебя приложить, – продолжал он. – Не хотелось бы. Не то чтобы я это дело не любил, но мне нужно, чтобы ты был, по возможности, целенький, ведь убить тебя должен Дениска, а слишком много увечий вызовут ненужные подозрения…
– Где Денис? – прохрипел Мономах, удивляясь, с каким трудом ворочается язык во рту.
– Дениска-то? Да вон он, у стеночки! – махнул рукой в противоположный угол незнакомец. – Ждет, когда сможет тебя грохнуть. А я пока готовлю ему пути отхода… в лучший из миров!
Только сейчас Мономах заметил в руках мужчины длинный кусок толстого шпагата. Сначала он решил, что злодей намеревается задушить его или Дениса, однако тот глядел наверх, словно прицеливаясь. Подняв глаза, Мономах попытался сфокусировать зрение на потолке. Потолок был очень высоко, но и так очевидно, что они не в жилом помещении: во-первых, оно слишком большое, похожее на производственный цех. Во-вторых, повсюду валялись какие-то мешки, ящики, рабочие перчатки и старые инструменты. Мономах сообразил, куда смотрит бандит – на пересекающиеся как раз над его головой потолочные балки. Размахнувшись, он подбросил веревку, но она не долетела до цели. Чертыхнувшись, он пошарил глазами по помещению, подошел к стене, взял большой ящик, вытряхнул из него строительный мусор и подтащил под балку. Забравшись на импровизированную подставку, на этот раз он легко перекинул веревку через крестовину, и Мономах похолодел, увидев на ее конце петлю.
– Не переживай, это – не для тебя, – заметив его взгляд, хохотнул незнакомец. – Дениска, бедняжечка, так переживал из-за того, что убил человека, что повесился… Ах да, забыл совсем: это ведь тебя он убил, так что не обессудь!
– В это никто не поверит! – сглотнув вязкий комок в горле, проговорил Мономах.
– Это почему же? – искренне удивился бандит. – Ты поубивал кучу несчастных девчонок, в числе которых и знакомая Дениски, Ольга. Вот он тебя и…
– Начнем с того, что меня больше не подозревают в убийстве, – перебил Мономах. – Теперь у них другие подозреваемые!
– Неужели? – нахмурился злодей.
– Точно тебе говорю! – уверенно заявил Мономах. – И ты – главный из них!
– Брешешь! – осклабился собеседник. – Обо мне никто ни сном ни духом!
– Ошибаешься, в СК все знают и о тебе, и о Цибулис!
Мономах откровенно блефовал: он понятия не имел, что известно Сурковой, как и не представлял, кто перед ним. Вернее, представлял, но наверняка, конечно же, знать не мог. Оставалось надеяться, что умная и сообразительная следовательша и в самом деле успела выяснить больше, чем рассказала ему. Теперь Мономах клял себя за то, что не сообщил Сурковой о Денисе – скорее всего, она согласилась бы выслушать паренька и не стала бы его преследовать… Оставалось одно – врать, пытаясь выиграть время. Несомненно, его станут искать – и Сархат, и, вероятно, Иван, если узнает, что Мономах не доехал до дома. И, если так, то они наверняка найдут возможность связаться с Сурковой, а она… Она непременно найдет их с Денисом!
На самом деле Мономах просто пытался убедить самого себя, что все будет хорошо. Если хотя бы одному из них удалось бы освободиться и привести помощь, или если бы Мономах сумел достаточно долго заговаривать зубы этому мужику… Убийце? Убийце Ольги, а также еще двоих, одну из которых Мономах даже не знал? Внезапно на него накатила такая волна злости, что он забыл и о боли, и о слабости во всем теле.
– Зачем ты убил девчонок? – с вызовом спросил он. – Ну ладно, Ольгу – она могла вас выдать, но двух других – за что?
– Из-за тебя, дохтур, все из-за тебя!
– Из-за меня?!
– Ну, надо же было сделать так, чтобы перевести на кого-то стрелки! Даже если с тебя сняли подозрение, это ничего не значит, потому что ты врешь: обо мне никто понятия не имеет, и все спишут на Дениску, у которого протекла крыша из-за потери сестры! – Бандит кивнул в ту сторону, где съежился паренек.
– А вот и нет! – Блефовать надо до конца. – Следачка, которой отдали дело, все о тебе знает! Она опросила соседей Дениса, и они рассказали, что ты его разыскивал. Можешь не сомневаться, они тебя вычислили, ведь ты есть в их базе данных, так? Наверняка сидел, и не раз, а значит, выйдут на тебя, как пить дать!
Злодей не ответил, но на его не слишком интеллектуальной физиономии задвигались желваки, и Мономах буквально видел, как в его черепушке зашевелились немногочисленные извилины. Он неплохо знал людей. Порой внешность обманчива, и человек с самым заурядным лицом вполне может оказаться профессором ядерной физики, однако с этим кадром Мономах вряд ли ошибся: мужик – всего лишь тупой исполнитель, а рулит всем, несомненно, Цибулис. Совершила ли она ошибку, дав сестре Дениса лошадиную дозу, или сделала это намеренно, боясь, что, попав к другому врачу, Полина поставит под сомнение ее методы лечения, сейчас не важно. Важно то, что Ольга Далманова обо всем узнала и, мучимая совестью, а также из опасения, что в гибели пациентки обвинят ее, решила действовать на свой страх и риск. Успела ли она сделать то, что намеревалась – пошарить в компьютере Цибулис? И, самое главное, что она хотела там найти? Вряд ли онколог оставила там признание в убийстве Полины… Что же могло ее дискредитировать – ее «экспериментальная» терапия? Но она ведь была эффективна, пока не умерла Арефьева…
– Так вы с Ингой с самого начала хотели меня подставить? – спросил он. – С того самого момента, как Ольга мне позвонила и попросила о встрече?
– Угу, – был ответ. – Инга стала подозревать, что с медсеструхой творится неладное. Она стала дерганой, задавала странные вопросы… короче, как будто что-то знала или как минимум догадывалась. А потом вдруг заявила, что увольняется.
– И Инга решила, что Ольгу отпускать нельзя?
– Естественно, ведь она была опасна!
– Как вы узнали обо мне – следили или?..
– Высокие технологии, дохтур, творят чудеса: ты даже не представляешь, что можно купить в сети!
– Так вы подкинули ей «жучок»?
– А она, коза, позвонила тебе… Жаль, я раньше Дениску не прихватил – надо было брать его сразу, но мы не знали, что ему что-то известно! Когда он начал строчить Инге сообщения, стало ясно, что медсеструха с ним встречалась. Мы поняли, что медлить нельзя, но он, гаденыш мелкий, прочухал, что его очередь – следующая после Ольги, и свалил… Но теперь все наладится: без вас двоих у следачки не будет никаких доказательств!
– Ты покойник! – уверенно заявил Мономах. – Суркова тебя из-под земли вынет – она баба доставучая! Она знает о тебе и Цибулис – кто ты ей, любовник?
Удар под дых прилетел неожиданно и на несколько мгновений лишил Мономаха не только способности говорить, но и дышать. Он судорожно хватал ртом воздух, а перед глазами летали разноцветные мухи.
– Не смей говорить плохо об Инге! – прошипел бандит, убедившись, что Мономах вновь может воспринимать окружающую действительность. – Она умная и всегда знает, что делать! Она училась столько лет, а платили ей копейки – овчинка не стоила выделки, понимаешь? И она никому не причинила зла, все уходили довольные…
– До Полины, да? – выдохнул Мономах. – Ей тоже зла не причиняли?
– Эта дура сама виновата – ну говорили же ей, что надо лечиться по старинке! Послушалась бы, была бы жива до сих пор. Но нет, телке приспичило во что бы то ни стало сохранить свое вымя!
– Заткнись, скотина! – неожиданно выпалил до сих пор молчавший Денис. Мономах все спрашивал себя, не нанес ли упырь парнишке каких-то страшных увечий, но теперь стало очевидно, что нет: Денис бросился на защиту покойной сестры, услышав, как презрительно о ней говорят.
– Какие мы нежные! – пожал плечами похититель. – Что, неправда? Какого черта твоя сестрица стала напрягать связи – сказали же, что не подходит она для терапии Инги! Твоя идиотка сестрица испортила нам всю «малину», стручок, понимаешь? Все продолжалось бы в том же духе еще какое-то время, а потом мы благополучно отошли бы от дел. Я приглядел себе домик на берегу Андри… Андре… Адриатического, едрить его, моря, а Инге светила должность в Министерстве здравоохранения… И все пошло прахом – из-за тебя, дохтура и этой козы Ольги, которая сунула нос в то, во что не надо!
