Текст книги "Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Ирина Градова

– Вам Вероника все выболтала, да? Старая карга!

– Вот неправда ваша, госпожа Циммерманн – очень приятная дама, к тому же разговорчивая. Вы с ней несправедливо поступили, поэтому она с удовольствием поведала мне обо всем, что ей известно!

– Зараза… Ладно, только я хочу попугая обратно!

– Да ради бога – куплю себе другого, еще лучше. И без криминальной истории в анамнезе!

Алла сжала зубы: ну зачем ему понадобилось использовать медицинский термин – Тамаре это может показаться подозрительным! А ведь она так старалась: придумала Мономаху фальшивую личность, в хранилище улик нашла ему телефон, зарегистрированный на некоего гражданина Юсуфа Хайреддинова – так, на всякий пожарный…

– Хорошо, считайте, договорились, – сказала Тамара.

– Здорово, что попугай оказался такой болтливой птицей! – подал голос Белкин.

– Ну, это не совсем попугай, – усмехнулась Алла.

– Как так?

– Игорь Осипов из технического отдела поработал с голосом Капитана и, скажем так, добавил парочку нот!

– А конкретно?

– Понимаете, Александр, птичка не называла никаких имен. Для того чтобы напугать Тамару посильнее, мы решили усилить эффект.

– Похоже, она купилась!

– Тише! – шикнула на него Алла. – Князев назначает встречу!

Опер и следователь замолчали, прислушиваясь.

* * *

– Темная ночь! Только пули свистят по степи! Капитан, папа дома!

Попугай несколько раз кувыркнулся через голову и застыл на толстом дрыне с обрубленными сучками, закрепленном в гостиной между подоконником и задней частью дивана.

– И что, он каждый раз вас так встречает? – изумилась Алла.

– Обычно он более разговорчив! – рассмеялся Мономах, подойдя к Капитану и почесав его переносицу.

Тот довольно заурчал и потерся щекой о ладонь нового хозяина.

– Любимый город может спать спокойно! – вдруг заорал он, выпятив грудь. – И видеть сны, и зеленеть среди весны!

Алла расхохоталась: казалось, попугай решил продемонстрировать весь свой репертуар за один раз.

– Хорошо хоть он перестал орать об убийстве, – сказал Мономах. – Даже странно – как будто понял, что все закончилось!

– А может, он что-то чувствует? – предположила Алла.

– Глупости. Капитан – всего лишь птица, а не пророк или экстрасенс какой-нибудь!

– Я люблю тебя, жизнь! – проворковал попугай, покачиваясь на дрыне. – Что само по себе и не ново!

– Вот видите? – усмехнулся Мономах. – Просто он успокоился и почувствовал себя дома. Сархат кормит его на убой!

Алле нравилось бывать в доме Мономаха. Здесь во всем ощущалась его рука – холостяцкая, но любящая и заботливая.

– Выпьете чего-нибудь? – предложил между тем гостеприимный хозяин.

– Если только водички, – ответила Алла.

У нее имелись свои причины не пить алкоголь, но пока она не хотела о них думать.

Мономах сходил на кухню и через минуту принес гостье бутылку минералки и стакан.

Она открутила крышку и, проигнорировав посуду, выпила прямо из горлышка.

– Ну, я так понимаю, вы взяли Тамару? – сказал он, присаживаясь рядом с Капитаном.

Тот словно только этого и ждал: прошествовав по дрыну, пристроился на спинке дивана за плечом Мономаха.

Алла улыбнулась про себя: с момента ее появления на его пороге доктор едва сдерживался, чтобы не забросать следовательшу вопросами – и вот наконец не выдержал!

– Мы задержали всю семейку, – ответила она. – А также неких Вагапова и Сулаева, которых Тамара нанимала для убийства адвоката Горина и вашего, Владимир Всеволодович! Она, очевидно, решила, что дешевле единожды заплатить киллерам, нежели дать денег вам и все время бояться, что вы вновь станете ее шантажировать.

– Где же она нашла убийц, ведь Тамара – не матерая уголовница!

– Знаете, Владимир Всеволодович, сейчас такие дела делаются в интернете – вы не поверите, сколько мы расследуем преступлений, когда исполнителей самого разного толка находят именно таким способом!

– Значит, она все-таки убила антиквара? Ну, раз хотела избавиться от Горина, а потом и от меня… то есть от шантажиста? Она дает показания? А ее сын и муженек тоже замешаны?

– Как много вопросов сразу, Владимир Всеволодович! – рассмеялась Алла. – Давайте по порядку. Тамара показаний не дает, как и ее сын, но это некритично, потому что ее муж, Ролан Челищев, говорит за троих!

– Ее сын тоже арестован, вы сказали?

– Задержан. Судя по всему, это он сбил старика в парке, а потом уехал. Павел отлично знал, где любит гулять двоюродный дед, и подгадал так, чтобы наехать на него в месте, где нет людей.

– Но ведь Рукояткин не говорил, что это был его внук!

– Думаю, он его не узнал. Во-первых, Павел, скорее всего, замаскировался, ну и стрессовую ситуацию сбрасывать со счетов нельзя! Кстати, у Павла есть точно такой велосипед, как описывал антиквар: его показания, к счастью, сохранились, хоть дело и не стали возбуждать.

– Вы же сказали, Павел показаний не дает – это вам все его отчим поведал?

– Да. Именно поэтому подробности ему неизвестны, но, полагаю, рано или поздно либо Павел, либо его мать сообразят, что сотрудничество со следствием зачтется тому, кто первым откроет рот. Лично я ставлю на пацана – он трус и подонок! Кстати, и алиби на момент происшествия у него отсутствует.

– И что же еще рассказал вам Челищев? Между прочим, с чего это он разговорился – не боится тоже загреметь под фанфары?

– Во-первых, на нем висит открытое уголовное дело о мошенничестве в крупных размерах. Ему запрещено покидать город, и в любой момент его могут закатать на нары до суда. Что же касается его готовности нам помогать – Челищев утверждает, что непричастен к убийству, хотя и знал о планах супруги и пасынка. Он хочет представить все так, что виновен только в недоносительстве. На самом деле мы бы согласились на такой вариант: в конце концов, Челищев, похоже, действительно сам ни в чем не участвовал, а если и участвовал, то нам лучше посадить двоих, чем ни одного!

– Что ж, резонно, – нехотя согласился Мономах.

– По словам Челищева, – продолжала Алла, – дело обстояло так. Несколько лет они с Тамарой жили, можно сказать, ни в чем себе не отказывая – и все благодаря кооперативу типа «Рога и копыта», который организовал Челищев, в наглую обирая пенсионеров, искренне верящих, что они вкладывают деньги в доходное фермерское хозяйство! А когда прокуратура возбудила дело и счета Челищева были арестованы, им пришлось туго: квартиры в залоге у банка, да еще и долги перед людьми, которые не признают судов и прочих официальных инстанций, предпочитая выбивать свои бабки с процентами по Задорнову – при помощи рессоры трактора «Беларусь».

Надо заметить, что и у Павла образовались большие задолженности – он никогда не умел экономить и всегда полагал, что мать или кто-то еще должен оказывать ему финансовую помощь. Что делать? И тут Тамара вспоминает, что у нее есть дядя, который в былые времена помогал ее семье.

В один прекрасный день она нарисовалась в его магазине под предлогом того, что они давно не виделись и она чувствует вину за свое былое поведение. Тамара прикинулась раскаявшейся, полила слезы перед Рукояткиным, говоря, что она изменилась с тех пор, что тогда была молодая и глупая, а теперь, вишь, решила, что должна обязательно разыскать дядю и узнать, не нужна ли ему помощь.

По иронии судьбы она появилась вовремя – именно в тот момент, когда Рукояткин стал задумываться над тем, сколько еще лет жизни ему отмерено и кому он все оставит после смерти. Конечно, вряд ли он поверил в искренность племянницы, но решил дать ей шанс.

Рукояткин не намеревался подпускать Тамару к бизнесу и сразу дал ей это понять: главной в «Нужных вещах» была Вероника Циммерманн, и это не подлежало обсуждению. Он, конечно, подкидывал племяннице деньжат время от времени, но это была капля в море, а признаться дядьке, что по уши в долгах, Тамара не могла – он бы сразу выставил ее вон, поняв, что все ее раскаяние – фикция. Поэтому она вела себя осторожно и постепенно втерлась-таки в доверие: Рукояткин указал ее наследницей в завещании, однако, узнав, какими условиями он ее ограничил, Тамара разозлилась.

Во-первых, она не имела права избавиться от попугая, которого ненавидела, – это чувство, судя по всему, было взаимным. Более того, именно от птицы зависело ее благополучие: стоило Горину решить, что Тамара недостаточно хорошо о нем забоится, и она лишалась всего!

Во-вторых, она не могла продать магазины, а ведь именно на это они с Челищевым и рассчитывали.

Ну и, самое главное, старик вовсе не собирался отправляться на тот свет: он был крепким, здоровым и деятельным.

Челищев был склонен опустить руки, но Тамара сдаваться не желала: если дед не намерен помирать, надо ему помочь!

Вот с этого места, если верить Челищеву, он перестал принимать участие в афере, так как не хотел оказаться замешанным в убийстве. Он даже вроде бы пытался отговорить супругу, хотя, думаю, это чистой воды ложь!

– На что она рассчитывала – что Павел насмерть собьет старика? – спросил Мономах. – Он же был на велике, а не на внедорожнике!

– Мне кажется, они рассматривали два варианта. Первый: если Рукояткин пролежит в безлюдном месте долгое время без помощи, он может скончаться и сам. Второй: если первый вариант не выгорит, нужно сделать так, чтобы Рукояткин попал в полную зависимость от Тамары. Когда выяснилось, что дедок оказался слишком живучим, она сделала все, чтобы не допустить операции, которая поставила бы его на ноги. В результате он стал лежачим инвалидом, и его жизнь полностью зависела от ее доброй – или, вернее, злой – воли. Тамаре удалось отсечь всех знакомых дяди путем лжи и подтасовки фактов, но она понимала, что долго так продолжаться не может. Больше всех она боялась, конечно же, Горина: у него в руках находился ключ к ее дальнейшему безбедному существованию, и лгать ему бесконечно она бы не смогла. Пришлось избавляться от Рукояткина.

– Что она сделала? – спросил Мономах. – Отравила его?

– Челищев клянется, что не в курсе. Вы же врач, Владимир Всеволодович, и знаете, что существует множество способов убить человека, не оставляя следов, – особенно если удастся избежать вскрытия!

– Ну да, – кивнул он со вздохом. – Есть вещества, которые естественно присутствуют в организме, и их обнаружение даже при вскрытии не вызовет подозрений… Если, конечно, их нет изначально. А еще можно приплатить патологу, чтобы они не возникли!

– К сожалению, из-за кремации Рукояткина мы не сможем узнать причину смерти. Если Тамара и покупала лекарства, то вряд ли она делала это официально, в аптеке – опять же, интернет приходит на помощь как хорошим людям, так и плохим! Компьютеры ее, Павла и Челищева мы, разумеется, все равно проверим, но я не возлагаю на это больших надежд. Боюсь, привлечь к ответу патологоанатома не представляется возможным – если, конечно, Тамара не признается, что подкупила его, на что я не слишком рассчитываю. Зато у нас имеются показания лечащего врача Рукояткина, которого раскрутили вы и Горин, а также признание бывшего психиатра из Скворцова-Степанова. Этого достаточно для доказательства того, что Тамара не желала выздоровления дяди. Его соседи и знакомые, включая Циммерманн и Горина, дали показания против Тамары о том, что она лгала им насчет того, где находится ее дядя, и всячески препятствовала их общению и ним. Но главное – свидетельство Челищева, которому известно почти все.

– А эти, как их там…

– Вагапов с Сулаевым? – догадалась Алла. – Они признались, что Тамара наняла их для нападения на Горина и, впоследствии, на вас. В смысле, на «шантажиста».

– Я понял.

– Так что она сядет надолго. Не знаю, правда, удастся ли привлечь ее за убийство дяди, но за все остальное – без сомнения!

– А за покушение на убийство и преступный сговор с сыном? – спросил Мономах. – Если, конечно, он заговорит, как вы предсказываете?

– Да вы становитесь профессионалом в юриспруденции, Владимир Всеволодович, честное слово! – рассмеялась Алла. – Вы правы, и за это – тоже. В общем, «сядут все», как говаривал герой Папанова!

– Любимый город может спать спокойно! – неожиданно вскрикнул попугай и добавил: – Может-может-может!!!

– Слушайте, вам не жутковато с ним в одном доме находиться? – поежилась Алла. – Такое впечатление, что он все понимает, только немного ограничен в словарном запасе!

– Это вы еще мало что слышали, Алла Гурьевна! – усмехнулся Мономах. – Иногда кажется, он просто так болтает, без понятия, а то вдруг как сказанет – прямо к месту! Я не фанат Бернеса, но Капитан заставил меня выучить все его песни наизусть… Между прочим, как вышло, что он оказался в руках того мужика, у которого я его купил?

– Я спрашивала Челищева, он рассказал, что с тех пор, как Рукояткин умер, попугай орал не переставая. Тамара испугалась оставлять его в дядиной квартире, так как соседи могли услышать, что он кричит…

– А кричал он об убийстве! – вставил Мономах.

– Вот именно. Сама Тамара животину терпеть не может, по словам Челищева, поэтому и речи быть не могло, чтобы перевезти его к ним домой. Тем более, кстати, что семейство намеревалось переехать к Рукояткину. На семейном совете решено было вернуть птицу в магазин, но он и там не замолк, и Тамара опасалась, что выкрики, типа «Убили! Убили!» отвадят клиентов или, что еще ужасней, возбудят ненужные подозрения.

– Ну да, у кого рыло в пуху…

– Верно. Так вот, в один прекрасный день Тамара ожидала богатого клиента, который заранее договорился о встрече, и она надеялась сбагрить ему баснословно дорогой мозаичный столик, который никто не брал по причине завышенной стоимости и громоздкости. И аккурат перед приходом «денежного мешка» Капитан завел свою песнь об убийстве, да еще так истерично, словно и в самом деле хотел подставить Тамару, представляете? Как чувствовал! Она струсила, открыла заднюю дверь во двор и просто-напросто выставила птицу на улицу в маленькой клетке-переноске, которую Рукояткин хранил в магазине, поставив клетку на сваленные у двери ящики и коробки из-под товара… Когда клиент ушел, она обнаружила, что Капитан пропал. Полагаю, ваш пьянчужка шел мимо, увидел птицу и, недолго думая, решил ее стибрить для последующей продажи.

– Когда я его встретил, Капитан сидел, скрючившись, в очень маленькой клетке, которая совсем не подходит для такого питомца… Удивительно другое: магазин расположен в центре города, а тот мужичонка встретился мне около больницы!

– Да, Владимир Всеволодович, пути господни неисповедимы! – кивнула Алла. – Я, знаете ли, несуеверна, но как тут не признать, что вам двоим, очевидно, судьбой было предназначено встретиться! Возвращаясь к Тамаре – ей бы порадоваться пропаже попугая, но Горин намеревался строго исполнять свои обязанности и отслеживать его жизнь, как предписывалось в последней воле его друга, поэтому нужно было что-то делать. С большим трудом Тамаре удалось найти человека, у которого есть траурный какаду, и она заплатила ему за аренду птицы, потом вернув ее обратно, так как продавать хозяин ни в какую не соглашался. Да и, в сущности, с ее «любовью» ко всему живому это казалось даже лучшим выходом: можно было каждый раз демонстрировать «Капитана» адвокату, а потом возвращать хозяину. Горин не дурак, и его удивила необычная молчаливость попугая, однако Тамара сообразила свалить все на стресс и даже справку сляпала – она на этом собаку съела!

– А знаете, – задумчиво проговорил Мономах, потирая подбородок, – если бы Тамара была поумнее, она могла бы отдать попугая на передержку за деньги и забирать его только для показа Горину!

– Ну да, а что бы она сделала с его обновленным «репертуаром»? Адвокат мог что-то заподозрить! Нет, Владимир Всеволодович, молчаливый свидетель всегда лучше говорливого – для тех, у кого совесть нечиста. Немудрено, что Тамара так хотела избавиться от Капитана! Она без жалости свернула бы ему шею, если бы не условия завещания дяди… Тамара бы предпочла, чтобы попугай пропал без следа, а то и вовсе помер!

– А помирать нам рановато – есть у нас еще дома дела! – радостно пробубнил Капитан и нежно потерся хохолком о шею Мономаха.

* * *

Алла любила такие моменты – когда дело почти закончено и можно подвести итоги, «раздать слонов» или, если необходимо, «вставить пистонов». К счастью, последнее приходилось делать редко.

Глядя на лица оперов, Алла видела, что и они довольны проведенной работой.

– Итак, коллеги, – начала она, присаживаясь на краешек стола и радуясь тому факту, что теперь, потеряв около пятнадцати килограммов, делает это с гораздо большей легкостью, нежели полгода назад, – я хочу поздравить нас всех с успешным завершением следственных действий! Работа предстоит еще большая, но начальство в курсе, что мы вместо одного дела раскрыли два, и оба они грозят стать резонансными. Это означает, что наши «вершки», то есть руководители, получат поощрение и, возможно, даже повышение, а «корешки», то есть мы с вами, можем ожидать как минимум премии.

– Отлично! – обрадовался Белкин, у которого никогда не было денег.

Не потому, что он являлся транжирой – просто парень половину зарплаты отсылал матери, а вторую половину у него частенько клянчили коллеги и приятели, полагающие, что у неженатого оперативника нет особых трат, а потому он всегда готов поделиться с обремененными семьями и вредными привычками приятелями.

– Согласен! – подтвердил Дамир, прикидывая, что купит наконец жене те духи, которые она уже полгода как отложила в интернет-магазине, но на них все никак не находилось денег – то у детей обувка прохудилась, то в школе требуют сдать на экскурсию.

– А теперь давайте о деле, – продолжила Алла. – Что касается Рукояткина, то, как вы знали и до выходных, Челищев раскололся сразу. В принципе, его показаний достаточно, но сегодня утром и его пасынок Павел вдруг разговорился… Я правильно поняла, Дамир?

– Правильно, Алла Гурьевна! – кивнул Ахметов. – Как и отчим, подонок валит все на мать – оба называют ее организатором преступлений. Ну, так оно и есть, я думаю: Павел виновен в наезде на деда и, собственно, все. Остальным занималась маман. Тамара носилась по городу, договариваясь с врачами о поддельных заключениях, собирала липовые справки, искала киллеров… Кстати, Алла Гурьевна, за Вагаповым и Сулаевым, нашими горе-убийцами, числятся три налета на круглосуточные мини-маркеты и ограбление водителя маршрутного такси!

– Значит, не два дела раскрыты, а все шесть? – уточнила Алла. – Просто праздник какой-то!

– Ну да, – подтвердил Дамир, – мелочь, а приятно! Показания Тамары нам, честно говоря, не важны, так что еще чуть-чуть, и можно передавать материалы в суд! Теперь давайте к нашему основному делу. Антон, Александр, что у вас?

– У нас все просто чудесно! – жизнерадостно отозвался молодой опер и тут же покраснел, сообразив, что полез поперек батьки в пекло.

– А я не возражаю, – усмехнулся Шеин в ответ на энтузиазм Белкина: интересно, сколько еще он будет таким щенком, радостно кидающимся за любой игрушкой? – Все и в самом деле неплохо, Алла Гурьевна. Ирина Савельева долго отпираться не стала и сдала подельников в надежде скостить себе срок. Она никого не убивала, так что ей можно вменить только мошенничество и сговор с целью покушения на Арсения Дмитриева.

– Тоже хорошо, – кивнула Алла. – Лучше, чем ничего! А остальные фигуранты? Я в курсе, что Прохоров успел сбежать за границу…

– Ну да, ничего умнее не придумал, как рвануть в Белоруссию! – хохотнул Белкин. – Через недельку вопрос решится, и он окажется у нас!

– Верно. Теперь ясно, что наша банда действовала уже пять лет, и за это время они облапошили как минимум тридцать бывших детдомовцев!

– Лихо! – отреагировала Алла.

– Директор детского дома посыпался сразу, как только мы по вашему совету устроили там шмон вместе с Комитетом по образованию и опекой! Он пытался уничтожить документацию и не нашел ничего лучше, как прихватить ее домой – а мы пришли с ордером и все изъяли!

– А зачем он хранил бумаги? – удивилась Алла. – Это же прямые улики!

– Не знаю, – пожал плечами Антон. – Может, хотел иметь компромат на подельников, а может, из природной педантичности – этот Прошин личность своеобразная! Единственное, от чего он открещивался до последнего, это убийство Ладогиной.

– Так он признался в конце концов?

– Да куда б он делся – жена сдала его с потрохами! Кстати, сама она утверждает, что ничего не знала о планах мужа.

– Верится с трудом, принимая во внимание то, что она отправила головореза своего братца убивать Арсения! – воскликнула Алла. – Я еще не знаю, как и почему Прошин избавился от Марии. Расскажете?

– Естес-с-с-но! В общем, Маша Ладогина оказалась не так проста, как считалось. Они с риелторшей поехали на якобы новую квартиру девушки и там основательно накатили за сделку – мы-то с вами знаем, как Машутка любила выпить! Проснулась Ладогина вовсе не там, где вырубилась, а в старом доме под снос, причем на улице с тем же названием и в квартире с тем же номером, какие значились в договоре! Она пару дней не могла сообразить, что же произошло, но потом догадалась, что ее развели. Принялась звонить Савельевой, но телефон не отвечал. Тогда она приехала в Питер и пошла в отделение полиции по бывшему месту жительства. Там, посмотрев документы, только пожали плечами: чего ты, девонька, хочешь, коли сама подписала бумаги? Слушать о том, что она не обратила внимания на название населенного пункта, даже не захотели. Куда ей было идти? Большинство ребят на этом и останавливались – в силу своих психических особенностей, асоциального поведения или элементарного страха перед взрослой жизнью, в которую их так безжалостно выкинули из-под крыши детского дома, где каждый шаг был регламентирован, а о бытовых нуждах заботились воспитатели. Вот, скажем, Куров никуда не пошел, а нашел друзей по новому месту жительства и продолжил квасить, пока не напоролся на чье-то перо!

– И Арсений никуда бы не пошел, – вмешался в монолог старшего товарища Белкин. – Если бы не Пегов, он так и остался бы в бараке!

– А Ладогина пошла к директору детдома, – продолжал Дамир. – Она попросила его помочь. Он сделал вид, что сочувствует, но, взглянув на документы, сказал, что тут вряд ли чем-то можно помочь, ведь она добровольно все подписала! Наша Маша ушла несолоно хлебавши, но – надо же было случиться такому казусу! – по дороге она встретила Савельеву! Ну, точнее, не совсем так дело было: Ладогина от расстройства присела на скамейку на детской площадке и, сидя там, увидела, как к главному входу в здание подъехала машина, и оттуда вышла риелтор, которую она уже отчаялась разыскать! Любая другая кинулась бы к ней с вопросами и упреками, но Мария поступила иначе: она не двинулась с места, продолжив наблюдение, и увидела Прошина, устремившегося навстречу женщине. Они поцеловались и вместе вошли внутрь…

– Откуда это известно, ведь Ладогина мертва, а Прошин и Савельева ее не видели? – прервала опера Алла.

– От дворника: он срисовал всю картинку. А запомнил потому, что знал Машу еще в бытность ее нахождения в детском доме и стал свидетелем всех ее эскапад. Так вот, Ладогина поняла, что директор действует в связке с риелторшей. Она подумала-подумала да и решила его шантажнуть. Позвонила по телефону и сказала, что все знает, но готова забыть, если он сделает так, чтобы она получила отдельную квартиру в благоустроенном доме в черте города. Иначе грозилась отправиться по инстанциям! Прошин струхнул и согласился встретиться с Машей, но на встречу пришел, вооруженный шприцем с «Эпинефрином» – из истории болезни Ладогиной он знал, что у нее проблемы с сердцем и что ее легко будет свалить лошадиной дозой, которой он запасся. Так и вышло. Они встретились в почти безлюдном в будний день месте парка, Прошин всадил девчонке инъекцию и подождал, пока она умрет. Это случилось быстрее, чем он ожидал! Сделав дело, Прошин ушел, оставив труп на скамейке.

– А что все-таки случилось с Дарьей? – задал вопрос Белкин. – Первый допрос Синицы мало что дал…

– Зато второй оказался гораздо плодотворнее! – перебила его Алла. – Сообразив, что его никто выручать не станет, Синица рассказал все, что знал. В сущности, на нем только убийство Субботиной, ведь с Арсением и Леонидом Пеговым дело до конца не доведено – так что, если он продолжит сотрудничать со следствием, придется облегчить ему существование в тюрьме!

– Цацкаться еще с ним… – недовольно пробормотал Антон, качая головой.

– Что делать, – вздохнула Алла, в душе абсолютно согласная с опером, – такова наша работа: ловить крупную рыбу, отпуская мелкую! Ну, отпускать-то Синицу никто не собирается, но есть вещи… Короче, вы поняли. Так вот, насчет Дарьи. Я лично допрашивала Синицу повторно, и он поведал мне следующее. Дарья в последний момент отказалась продавать квартиру, а без нее согласие Ладогиной теряло всякий смысл, ведь покупателям нужна вся квартира, а не ее часть! Поэтому решено было ее убрать, а подпись подделать, ведь она подписывала предварительный договор с риелтором. Однако наши злодеи отнюдь не прирожденные убийцы, а потому им хотелось представить дело как несчастный случай или самоубийство. Кроме того, переехав в качестве поварихи в Сосновую Горку, Даша почти никуда не выходила. Поселок охраняемый, чужака там видно за версту, поэтому подобраться к девочке представлялось делом непростым. Они пытались придумать, как бы обтяпать все поправдоподобнее, и тут очень кстати подвернулся малыш Саблин!

– Но откуда они о нем узнали?

– Через «сестру» Дарьи… Кстати, роли «родственников» в преступной схеме отводились бомжам: их отмывали, подкармливали, приодевали поприличнее и, не объясняя деталей, обрисовывали «роль». Те рады были стараться, ведь за работу платили, а делать, в сущности, ничего особенного не приходилось! Нам еще предстоит отловить всех «артистов» – предъявить им нечего, разве что мелкое мошенничество, но, если они согласятся дать показания против членов преступной группы, и на это можно закрыть глаза. Так вот, Дарья поведала «сестре», что у нее намечается сделка с родителями Романа Саблина. «Сестра» все ныла, что надо расплачиваться с риелтором даже в том случае, если Дарья откажется от продажи, и та успокоила ее, пообещав, что деньги будут. А еще Субботина рассказала «сестре», где и когда они договорились встретиться с Романом, а «сестра» передала все Синице, который курировал бомжей. Собственно, дальше дело оставалось за малым – подготовить место встречи. Синица пришел в лодочный домик за несколько часов до свидания, осмотрел там все и оставил бутылку шампанского, предварительно введя шприцем через пробку лекарство – он видел это в каком-то фильме. Первой в домик пришла Дарья, неся с собой сумку с деньгами. Ей бы поинтересоваться, откуда в пустующем домике взялась бутылка, но она и не подумала!

– Молодежь… – пробормотал Дамир. – Никакой осторожности!

– Когда пришел Роман, которому тоже не пришло в голову спросить, сама ли Даша принесла шампусик, они отпраздновали удачное решение проблемы – и вырубились. Синица сидел в кустах. Выждав некоторое время, он вернулся в домик, раздел ребят, уложил на плед, который принес из машины, и убил Дашу, уверенный, что все свалят на Саблина. Да еще и бабками разжился, прихватив с собой сумку с миллионом! Преступники не предполагали, что Роман, очнувшись, позвонит папаше, а тот уничтожит следы преступления! Вышло даже лучше, чем они надеялись, только вот мы все равно распутали дело.

– Ох, не надо было Синице шиковать в местном магазине! – хохотнул Белкин. – Подождал бы до города – мы бы ни за что его не вычислили!

– Вычислили бы! – возразила Алла. – Но в одном вы правы, Александр: времени на это ушло бы больше, и неизвестно, сколько еще пострадало бы людей!

– А Пегова тоже Синица сбил?

– Он и в этом сознался – выхода не было, ведь в материалах, переданных Сидихиным, есть съемка с камер видеонаблюдения в районе проспекта Стачек, где случилось ДТП. На видео лица преступника не видно, но детектив, нанятый депутатом, сумел через социальные сети разыскать свидетелей, видевших, как внедорожник сбил паренька, после чего из него выскочил мужик и запихал пострадавшего в салон. Синица отвез парня подальше и, сочтя его мертвым, выкинул в лесу. Дальнейшее мы и так знали… Антон, как другие фигуранты?

– До нотариуса Тумасян пока не добраться – она за границей и вряд ли в ближайшее время вернется. Правда, Савельева, работающая с ней в тесной связке, дала против нее показания – возможно, на этом основании удастся добиться ареста имущества Тумасян в России и ее банковских счетов, если таковые имеются.

– Почему бы и нет? – пожала плечами Алла. – Попытаться можно!

– Зато в ГБР легко вычислили тетку, которая помогала оформлять квартиры в обход закона о пятилетнем моратории на продажу, получая по пятьдесят тыров с каждой такой сделки. Капля в море по сравнению с тем, что имели организаторы, но и роль у нее была шестерочья, хоть и очень важная – без помощи такого человечка вся хитроумная схема завалилась бы!

– Да, так оно и бывает: маленький человек творит крупные дела, – подтвердила Алла.

– Удивительно другое, – сказал Белкин. – Почему так легко завербовать людей практически на любой должности? Ну ладно денег хочется, но что ж они, страх потеряли?

– Страх обратно пропорционален количеству бабла, – усмехнулся Дамир. – Чем больше предлагают, тем призрачнее кажется наказание!

– Помедленнее, я записываю, товарищ профессор! – ухмыльнулся Антон. – Что же касается Алехина, он пытался свалить из города. Его задержали в аэропорту при попытке зарегистрироваться на рейс, следующий в Гонконг. Алехин пока не колется – в конце концов, он кадр опытный, не одну схему провернувший вместе с подельником…

– Да уж, схема была почти безупречной, – задумчиво проговорила Алла, грызя кончик карандаша. – Прошин выбирал детдомовцев без живых родственников или с родичами, живущими далеко и не заинтересованными в воссоединении – чтобы ребятам не к кому было обратиться за помощью. Кроме того, тут присутствовал еще один момент: такие дети, сколько бы лет им ни исполнилось, обычно страстно хотят найти родителей или хотя бы братьев и сестер…

– Циничный ублюдок! – сквозь зубы процедил Антон.

– Да, именно так. Главным в этом деле было подобрать детей так, чтобы они ну никак не смогли ужиться друг с другом! Именно поэтому директор не соединял пары по принципу дружбы – наоборот, требовалось, чтобы ребята вовсе не были знакомы, либо чтобы между ними уже установились неприязненные отношения!

– Ну да, ведь группе было нужно, чтобы они с радостью ухватились за возможность размена! – поддакнул Белкин.

– Правильно. Только вот с Дарьей преступники просчитались…

– Кстати, Алла Гурьевна, – перебил следователя Дамир, – а ведь я забыл сказать, что Субботина попала в программу наших злодеев случайно!