Текст книги "Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Ирина Градова

– Возможно, – согласилась Алла. – Давайте поглядим на те… – она осеклась, войдя в «ризницу» и не увидев Досифея. – А где же труп?

– Его перенесли в трапезную.

– Что-о?! – Алла чуть не подпрыгнула до низкого потолка. – Вы не в курсе, что нельзя переносить тело с места преступления?! Как эксперты смогут работать в таких условиях?!

– Но мы же не вызывали никаких экспертов! – резонно возразила Галина. – Нельзя же было тело отца Досифея оставлять там валяться – его надо похоронить по православному обряду…

– Вас совсем не интересует, кто его убил?

– Так доктор же и убил…

– Вы вообще помните наш разговор?

Галина упрямо поджала губы и опустила глаза, с интересом разглядывая носки своих стоптанных туфель.

– Проводите меня в трапезную! – подавив вздох, потребовала Алла, и Галина молча подчинилась. По пути ее нагнал Антон.

– Алла Гурьевна, что творится-то? – сказал он, пристраиваясь к ее быстрому шагу. – Кто-то грохнул Досифея!

– Да, дела, – пробормотала Алла, не снижая темпа. – Вот не думала, что такое может произойти!

– Что делать будем?

– Отыщите Константина и Марфу – в любом случае, эти двое знают больше, чем остальные. Если не найдете – пулей ко мне!

– А как насчет Князева? – задал вопрос опер, во время разговора стоявший в сторонке и слышавший весь разговор. – Думаете, он…

– Вы же знаете нашего доктора! – перебила коллегу Алла. – У него особый дар вляпываться в истории… Кстати, надо найти Артема: надеюсь, с ним ничего не случилось!

– Хорошо, я поищу, – пообещал Шеин и удалился.

Осматривая тело, Алла сделала, что смогла – сфотографировала его с разных ракурсов, уделяя особое внимание ране на голове покойного, которая, судя по всему, и стала причиной гибели. Видимо, Досифея ударили тяжелым предметом, который преступник предусмотрительно унес с собой. Алла и без эксперта могла сказать, что убийство носило спонтанный характер и, вполне вероятно, таинственный гость Досифея не имел намерения лишать его жизни. Она составила словесное описание того, что увидела, а потом вернулась в ризницу и все там осмотрела, делая снимки. Алла уже отправила одного из спецназовцев к шоссе, чтобы он там попытался поймать сигнал сотовой связи и вызвал экспертов, но она побаивалась, что прихожане уничтожат большую часть улик до их прибытия. Она оставила нескольких спецов рядом с телом, а остальных отправила проследить за тем, чтобы никто не покидал территорию общины: убийцей мог оказаться любой. Константин казался самым вероятным кандидатом на эту роль, однако Алла не могла взять в толк, зачем ему могло понадобиться убивать Досифея, ведь они повязаны друг с другом, словно Кастор и Поллукс![46]46
  ¹ Кастор и Поллукс – в древнегреческой мифологии – братья-близнецы, сыновья Леды, жены царя Спарты. Согласно легенде, Зевс, увидев единство и сплоченность братьев, поместил их на небо: так появилось созвездие Близнецов.


[Закрыть] Марфа? Возможно. Она баба мощная, вполне могла огреть «батюшку» камушком или еще чем-нибудь увесистым… В принципе, и любой другой мог совершить подобное, ведь никто не знает, кому насолил Досифей за время, что возглавлял общину – Алла полностью исключила лишь отца и сына Князевых. И все же ее мучил вопрос: что делал Мономах на месте преступления? У нее не было оснований не верить Галине, однако она не видела, как он входил в ризницу, и никто не заметил его ухода. Алле с трудом верилось, что Мономах, узрев Досифея на полу комнаты, решил трусливо сбежать – чего ему бояться? Но куда же он пропал, если Галина практически сразу вернулась с подмогой? И как тот, кто на самом деле убил Досифея, умудрился проскользнуть мимо Галины? В любом случае, необходимо точно выяснить время смерти: только тогда можно предполагать, у кого имелась возможность совершить убийство, а также проверить алиби остальных!

Заметив на красивой резной тумбочке позади рабочего стола Досифея пятно размером примерно двадцать на тридцать сантиметров, не покрытое пылью, она спросила у Галины, которая тенью следовала за ней, словно боясь, что женщина из СК ненароком нарушит неприкосновенность вотчины покойного главы общины:

– Галина, вы, случайно, не помните, что стояло на этом месте? – и указала на пятно.

– Отец Досифей не позволял мне у него прибираться! – принялась оправдываться женщина. – Я бы ни за что не позволила, чтобы все здесь так пылью заросло!

– Значит, вы сюда не заходили?

– Почему же, заходила, но лишь в присутствии отца Досифея – ключ от ризницы был только у него. А на этом месте… Если не ошибаюсь, тут стоял мощевик.

– Что стояло?

– Ну, ковчег для хранения мощей… Ларец такой, одним словом.

Странное, однако, орудие преступления! Впрочем, если принять во внимание спонтанность его совершения…

– Алла Гурьевна, можно вас на пару слов? – обратился к ней вошедший в ризницу спецназовец.

– Да, конечно… Вадим, – она наморщила лоб, вспоминая его имя: они уже общались по пути сюда. – Что-то нашли?

– Вот, взгляните, – он протянул ей странную штуку, похожую на дикобраза: из нее торчали длинные металлические штыри.

– Это что? – поинтересовалась она, растерянно разглядывая неизвестный предмет.

– Глушилка, – ответил спец. – Точнее – «Терминатор 250».

– Глушилка… сотовой связи? – догадалась Алла: так вот почему в общине и в окрестностях не берет мобильник!

– На самом деле, не только сотовой. Эта штуковина подавляет любую беспроводную связь в двенадцати диапазонах, блокируя сотовую связь, вайфай и блютус, радиочастоты, Интернет, ГЛОНАСС и джи-пи-эс.

– Просто прекрасно! А какова дальность его действия?

– Двести – двести пятьдесят метров. Думаю, здесь таких должно быть много, нужно только как следует поискать.

– Поищете?

– Конечно, Алла Гурьевна, прямо сейчас и займусь!

А Алла решила начать опрос возможных свидетелей: кто-то мог видеть убийцу.

* * *

– Ну и что мы будем с ним делать? – спросил Александр, глядя на экран маленького телевизора. Они видели часть допросной с зарешеченным окном и человека, сидящего на одном из двух стульев. В какой-то момент он поднял глаза и словно бы встретился взглядом с наблюдающими за ним операми.

– Допросим, – ответил Дамир, тоже не отрывая глаз от экрана и пытаясь уловить во внешности и поведении подозреваемого признаки беспокойства. Таковых не наблюдалось, и это казалось странным: почему Кривощекин так уверен, что выйдет сухим из воды? Ахметов знал, что Сурковой стоило немалых трудов убедить начальство в необходимости задержания заместителя начальника УМВД по Красносельскому району – все-таки чин, потому и спрос, в случае неудачи, будет троекратным!

– Но что мы ему предъявим? – не унимался Белкин.

– Найдется, что, а к тому времени, может статься, Суркова что-нибудь принесет на хвосте из общины!

С этими словами он вышел, жестом приглашая молодого опера следовать за собой.

Роман Кривощекин оказался невысоким, дородным человеком с густой седеющей шевелюрой и двойным подбородком, указывающим на то, что в последние годы ему нечасто приходилось работать «на земле» – все больше в кабинете, с бумажками да с телефоном.

– На каком основании меня задержали? – тут же кинулся в атаку Кривощекин. – Вы хоть представляете, с кем связались?

– А как же, – кивнул Дамир, – очень даже представляем!

Белкина восхищала способность старшего коллеги сохранять невозмутимость Будды в самых напряженных обстоятельствах: лицо Ахметова оставалось непроницаемым, какие бы чувства ни бушевали в его душе.

– Ну, тогда вы должны понимать, каковы будут последствия! – хмыкнул Кривощекин, которого тоже слегка смутило спокойствие собеседника.

– Вы владелец вот этого автомобиля? – задал вопрос Дамир, выкладывая на стол два снимка злополучного внедорожника – так, чтобы были видны номера.

– Да, – ответил допрашиваемый. – И что с того?

– Когда у вас конфисковали это транспортное средство в качестве вещественного доказательства, то должны были сообщить, по какому делу оно проходит.

– Мне сказали, что по делу об убийстве, но мне ни о чем таком не известно!

– Тогда я ставлю вас в известность, что при помощи вашей машины убили Олега Князева.

– Кого-кого?

– Олега Князева, – повторил Дамир, – служащего в Московском патриархате.

– Священника? Да вы с ума сошли – с чего бы мне убивать священника?!

– То есть любого другого убить вы бы смогли?

– Не надо ловить меня на слове, я вовсе не это имел в виду! Я хотел сказать, что у меня нет причин убивать ни его, ни кого-либо другого, ведь я, как и вы, защитник закона!

– А как вы объясните тот факт, что на вашей машине обнаружены повреждения, доказывающие, что она побывала в аварии?

– Но я действительно пережил аварию – к счастью, без последствий для здоровья! Пришлось отогнать авто в ремонт – что тут такого? Почему это доказывает, что я кого-то там убил?

– Вы отдали машину своему хорошему знакомому, не оформив никаких документов.

– А вы что, сами никогда так не делали? Ну да, я хотел дать ему заработать, только и всего!

– Когда, говорите, вы попали в аварию, и где это произошло?

– Около двух недель назад на Выборгском шоссе. Вам место показать?

– Разумеется. А еще назвать точную дату случившегося.

– Но я уже не помню!

– Неужели? – недоверчиво поднял бровь Дамир. – Вы серьезно покалечили машину, но не помните, где и когда именно это произошло? Позвольте вам не поверить!

– Да верь ты во что хочешь… капитан, да? В нашем деле главное не то, что случилось, а то, что можно доказать. Пока что я не вижу никаких доказательств моей вины хоть в чем-то! Я, конечно, постараюсь и припомню всю информацию, которая вам нужна – все, чтобы помочь коллегам!

– И я это ценю, – по-прежнему невозмутимо кивнул Ахметов. – Запишите, и мы проверим… Кстати, там ведь висят камеры наблюдения, верно? Значит, мы сможем своими глазами увидеть, как все было!

– Не уверен, что они там есть… – пробормотал Кривощекин, впервые демонстрируя хоть какие-то признаки беспокойства.

– Выясним – вы пишите, пишите, Роман Андреевич… Кстати, вы обращались в страховую компанию? Судя по всему, повреждения были нешуточные!

– Э-э… нет, честно говоря, не обращался – именно по этой причине.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, вы же знаете, как работают страховые: заплатят какой-то мизер, а возни с бумажками – целый воз! Вот я и решил отогнать тачку к приятелю: он и возьмет по-божески, и заморочек никаких.

– Хорошо, – согласился с объяснениями Ахметов. – Давайте поговорим о ваших отношениях с человеком, именующим себя отцом Досифеем.

– Еще один священник? Послушай, капитан, я ведь не шибко верующий, хоть и крещеный…

– Вы утверждаете, что не знаете этого человека?

– Даже не представляю, о ком вы говорите!

– А вот он утверждает, что вы знакомы.

Белкин заерзал на стуле: Дамир блефовал, надеясь, что Кривощекин купится на его ложь.

– В самом деле?

По лицу зама начальника УМВД трудно было понять, какие чувства он испытывает: он владел собой не хуже Ахметова.

– Мы устроим вам очную ставку, – сказал тот, – и тогда станет ясно, кто говорит правду, а кто лжет.

– Что ж, ваше право. А я желаю видеть адвоката, если не возражаете!

– У вас есть свой?

– Я напишу его телефон. И разговор окончен: без адвоката я больше не скажу ни слова.

– Ваше право, – согласился Дамир и позвал дежурного.

– Ну и что это было? – спросил Белкин, когда они вернулись в кабинет.

– В смысле?

– Зачем этот допрос – нам же нечего ему предъявить! Чего ты добился этим разговором – вызова адвоката?

– А вот тут ты не прав, молодой! – возразил Дамир. – Во-первых, он все равно бы его вызвал – такие, как Кривощекин, не станут пренебрегать элементарными мерами предосторожности. Во-вторых, теперь он не сможет отпереться от аварии!

– Ну и что? – пожал плечами молодой опер. – Ты что, веришь в его байки?

– Давай рассуждать здраво. Точка, которую он указал на карте в качестве места аварии, скорее всего, не просматривается камерами наблюдения…

– Вот именно! – перебил Белкин. – Поэтому мы не найдем доказательств и – ничего, что могло бы опровергнуть версию Кривощекина!

– Скорее всего.

– Так в чем фишка-то?

– В том, что теперь он не сможет сказать, что кто-то взял его машину покататься и вернул с повреждениями! – терпеливо объяснил Дамир. – Кривощекин признал, что сам разбил автомобиль и соврал насчет места аварии.

– Но как мы докажем, что он соврал?!

– Придется поработать. Возьми с собой пару человек и отправляйся в Красносельское УМВД.

– Зачем?

– Задерживать подчиненных Кривощекина.

– А-а! – на лице Белкина мелькнуло понимание. – Только почему мы их сразу не сцапали – вместе с начальником?

– Считай, что мы дали им время поразмыслить над случившимся. Сейчас они гадают, начал ли он «колоться», и, если да, то кого успел сдать! Мы не знаем, кто принимал участие в нападении на Олега Князева, поэтому сначала поспрашивай, кто наиболее близок с Кривощекиным.

– Так они и расскажут!

– А вот и расскажут – в надежде выгородить себя, ведь уже ни для кого не секрет, по какому обвинению задержали их начальника! Проверьте алиби этих людей, и тех, кто проверку не пройдет, тащите к нам.

– А если никто не разболтается даже здесь?

– Кто-нибудь да разболтается! Но есть и другие варианты.

– Например?

– Например – камеры видеонаблюдения на парковке, где Кривощекин оставляет свою машину. Если их нет, надо опросить автолюбителей: может, у кого-то из них имеется видеорегистратор, и он записал Кривощекина именно в день расправы над Князевым. Короче, придется побегать. Нам понадобятся любые доказательства: чем их больше, тем скорее мы предъявим обвинения. Без показаний Кривощекина и его подельников мы не сможем прижучить человека или людей из местной администрации, а ведь Суркова уверена, что там у Досифея кто-то есть…

– А почему не подождать самого Досифея? – спросил молодой опер. – Может, он заговорит первым?

– Может, и так, – усмехнулся Ахметов. – Только вот, может статься, что Суркова его не привезет – что, если он сбежал? Кроме того, он может оказаться крепким орешком и откажется отвечать на вопросы, а мы пока что не можем связать его с убийством Князева! Нам нужен человек, который это сделает, и этот человек – не Досифей. Так что, молодой, делай что я говорю!

* * *

Было время обеда, когда Олег, Мономах и Ульяна подошли к дому Константина. Собирался дождь, и небо затянули тяжелые облака, вот-вот готовые разорваться, извергая на землю потоки воды. Стояла странная тишина – даже птицы смолкли и попрятались в ожидании светопреставления. Воздух казался плотным, как будто готовился к противостоянию с ливнем. После долгих обсуждений все трое пришли к выводу, что Данилку нужно срочно забирать и везти в больницу: он заразился первым, видимо, выпив воды из нового колодца, а его неокрепший иммунитет может и не справиться с болезнью только при помощи лекарств – необходимо комплексное лечение и условия стационара. Кроме того, невозможно предсказать, как себя поведет Рубальский, поэтому все сошлись на том, что следует немедленно вызволять мальчика из лап его папаши-уголовника и бабушки-алкоголички. Единственное, Мономах был категорически против того, чтобы Олег шел с ними: все-таки он еще нездоров, но брат не сдавался.

– Вам может понадобиться помощь, ведь в доме старуха – и бог знает кто еще! – сказал он.

– У тебя одна рука не действует! – попытался было поспорить Мономах. – Так что толку от твоей помощи, уж извини, будет не много!

– Пока вы забираете мальчика, кто-то должен хотя бы стоять на шухере!

В этом был резон, и Мономах отступил.

В одном окне дома горел свет.

– Это большая комната, – вполголоса пояснила Ульяна. – Свекруха там обычно сериалы смотрит, если пьяная не валяется.

«Жаль», – подумалось Мономаху: им бы гораздо лучше подошло, если бы бабка завалилась спать – меньше возни.

– У нее внук при смерти, а она в телик пялится! – сквозь зубы добавила Ульяна. – Господи, только бы все получилось!

– Получится, – подбодрил ее Олег. – Что мы, со старушкой не сладим?

– Ты тут останься, – бросил брату Мономах. – Гляди в оба, а мы с Улей заберем Данилку!

– Лады, – кивнул Олег. – Только вы того, бабку-то не покалечьте!

– Что я, зверь какой? – огрызнулся Мономах и последовал за Ульяной, уже бежавшей к входной двери.

Та была закрыта на крючок изнутри, но оказалось достаточно дернуть как следует, и хлипкая дверь распахнулась. Ульяна ринулась вперед. Из комнаты выскочила всклокоченная старуха с красными глазами – видимо, от обильных возлияний накануне, и попыталась преградить им дорогу с воплем:

– Какого лешего ты здесь делаешь?! Пошла вон, а то сына позову!

Ульяна, не говоря ни слова, отстранила свекровь и прошла дальше. Старуха попыталась схватить невестку за локоть, но Мономах пресек ее намерение, встав между женщинами.

– А, доктор, и ты с ними?! – прошипела мать Константина. – Я не посмотрю, что ты ученый – глаза выцарапаю! – И, видимо, в попытке выполнить свою угрозу, она, вытянув руки, пошла на него. Мономах заметил, какие длинные и грязные у нее ногти. Не имея ни малейшего желания позволять ей дотронуться до своего лица, он схватил женщину за руки и удерживал в таком положении. Та яростно выкручивалась. Через несколько минут из комнаты появилась Ульяна с Данилкой на руках. Мальчик выглядел плохо, и Мономах понял, что они пришли вовремя – еще день-два, и ему уже нельзя будет помочь.

– Котька обо всем узнает, и тогда вам несдобровать! – вопила старуха, отчаянно сопротивляясь Мономаху, который боялся ее выпустить. – Я все расскажу моему сыночку, и вы… вы покойники, оба!

– Это мы еще посмотрим! – бросила на ходу Ульяна, и Мономах понял, что эти слова были самыми смелыми, какие она когда-либо позволяла себе в общении со свекровью. Мать, защищающая ребенка, превращается в фурию, и тогда с ней не так-то легко справиться – она будет стоять до конца, если надо, то и до смерти.

Мономах придумал лишь один выход: схватив старуху покрепче, он втолкнул ее в гостиную и тут же захлопнул дверь, не позволяя ей выскочить. Поискав глазами, чем бы подпереть ручку, он заметил лопату, неизвестно почему оказавшуюся в доме и прислоненную к стене. Схватив ее одной рукой, продолжая придерживать дверь другой, блокируя старухе выход, Мономах приставил лопату к ручке. Понимая, что этот барьер удержит пленницу ненадолго, он опрометью кинулся к выходу, надеясь покинуть дом до того, как разъяренная мамаша Константина вырвется на волю.

Однако снаружи ничего хорошего его не ожидало. Выскочив, Мономах увидел лежащего на земле брата, которого оседлал здоровенный мужик килограммов под сто двадцать. Повернув к нему искаженное гримасой боли лицо (громила что есть силы давил Олегу на раненое плечо), брат одними губами произнес: «Прости!» Как будто в случившемся была его вина! Еще двое направлялись прямо к крыльцу, на котором в испуге застыла Ульяна. Самой плохой новостью было то, что одним из них оказался ее муж. В руках он держал колун, очевидно, выдернутый из стоявшего во дворе полена для колки дров. Второй мужчина держал наперевес длинный шест, сильно смахивающий на кол.

– Так-так-так! – насмешливо протянул Константин, шутя перекидывая тяжеленный топор из правой руки в левую, словно это была игрушка. – Какая интересная компания – моя благоверная, доктор и… Кто, черт подери, этот парень? – он кивнул через плечо на распростертого на земле Олега. Мономах удивленно уставился на подручного Досифея – как, он не знает его брата в лицо? Выходит, бандит не причастен к нападению!

В этот момент из комнаты со страшным грохотом вырвалась мать Константина и тоже выскочила на крыльцо, похожая на Бабу-ягу, пережившую схватку с Соловьем-разбойником: волосы дыбом, глаза навыкате, рот перекошен – Мономах даже испугался, что ее неожиданно разбил инсульт.

– Отдай мне внука, зараза! – заорала она на невестку и потянулась к Данилке узловатыми руками.

– А ну-ка, Ульяна, ступай в дом и положи моего сына обратно в кровать! – рявкнул Константин, продолжая поигрывать колуном.

Но Мономах не мог позволить ему помешать доставке ребенка в больницу, поэтому он выступил вперед, загораживая собой Ульяну и одновременно оттесняя ее свекровь.

– Константин, это не шутки! – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал громко и уверенно. – Даниле стало хуже, и он не выживет в домашних условиях! Ему срочно необходимо стационарное лечение…

– Мой сын никуда не поедет! – перебил его Константин. – Отдай его бабке и проваливай, пока я добрый – и приятеля забирай! А вот моя жена останется, ее место рядом с мужем!

Ульяна посмотрела на Мономаха расширенными от ужаса глазами. Ее губы дрожали, словно она хотела заплакать, но не могла. Она только крепче прижала к себе сынишку, который ни на что не реагировал, и Мономах с тревогой констатировал, что его состояние еще хуже, чем он предполагал.

– Этого не будет! – ответил на ультиматум Константина Мономах. – Мы никуда не уйдем, мы поедем в больницу и Ульяна с нами!

– Ты, доктор, по-моему, не понял, – голос Константина стал тише, и от этого по позвоночнику Мономаха, от шеи до поясницы, поползла предательская дрожь: мужик, несомненно, опасен и в данный момент готов на все. – Я тебе одолжение делаю, а не прошу! Но, если ты принял решение, не стану уговаривать – твой выбор, твоя проблема. Эй, Павел, поднимай-ка нашего однорукого! Антон, бери доктора и идите в лес – вы знаете, что делать.

Мономах нисколько не сомневался, что он имеет в виду: скорее всего, их с Олегом убьют и прикопают в каком-нибудь тихом месте, где их тела не найдут никогда. Мономах не считал себя героем – он очень боялся, отлично понимая, что из себя представляет правая рука Досифея. И все же он обязан был сделать все для спасения маленького пациента.

– Подумай, Константин, Данила ведь и твой сын, и тебе должны быть небезразличны его здоровье и его жизнь! – воскликнул он, взывая к логике и разуму отца. – Еще сутки или двое и твой сын может умереть!

– Ты меня слышал, доктор! – покачал головой Константин. – Я буду решать, куда и с кем поедет мой сын. А ты, если не желаешь поехать прямиком на кладбище, проваливай отсюда!

– Он меня убьет, – едва слышно простонала Ульяна. – Точно убьет!

– Не убьет, – так же тихо ответил Мономах, вовсе не испытывая уверенности. – В общине работают люди из СК, он побоится!

Не говоря больше ни слова, Константин начал медленно приближаться к крыльцу, держа колун в правой руке, и Мономах полагал, что он, не колеблясь, использует его, если потребуется. Сзади Ульяна сражалась с его мамашей, а впереди Мономах видел лишь ухмыляющиеся лица приятелей Константина, готовых в любую минуту оказать ему поддержку. В этот момент он поймал взгляд брата. Олег пытался что-то сказать ему одними глазами. В детстве они понимали друг друга без слов, и сейчас Мономах пытался восстановить связь, казавшуюся давно утерянной. Наконец до него дошло. Дальше все происходило слишком быстро, чтобы уследить за порядком действий. Ноги Олега, длинные и тренированные, неожиданно сомкнулись на лодыжках стоящего рядом с ним Павла. Тот потерял бдительность, полагая, что противник обезврежен и повержен – большая ошибка! Может, рука Олега и висела плетью, однако ноги его двигались с быстротой молнии: сделав подсечку, он сбил тучного Павла на землю и, перекатившись на бок, пережал ему горло. Одновременно с этим Мономах кинулся под ноги Константину, начавшему подниматься на крыльцо. Тот, не удержавшись, покатился вниз, увлекая за собой соперника – благо лететь было невысоко! Оказавшись на земле, Мономах попытался прижать бандита коленом и схватить за шею обеими руками, но тот был намного здоровее и физически сильнее. Борясь с Константином, Мономах краем глаза увидел, что Антон ринулся к лестнице. Он не стал помогать ни одному из приятелей, а сграбастал Ульяну, бесцеремонно отшвырнув в сторону ее свекровь. Она не могла полноценно сопротивляться, ведь ее руки были заняты сыном, но, даже если предположить, что они были бы свободны, вряд ли субтильная женщина смогла бы всерьез противостоять дюжему мужику!

Глядя на Ульяну, Мономах отвлекся, и противник не преминул воспользоваться своим преимуществом: он перехватил руку Мономаха и с силой рванул ее на себя. Тот, не удержавшись, повалился на бок, и Константин перекатился и оседлал его, как монгольский пастух дикую лошадь: в таком положении Мономах не мог не то что двигаться – даже дышать было почти невозможно. Он судорожно хватал ртом воздух, буквально слыша, как под весом Константина стонут и трещат его ребра!

– Ну все, доктор, мое терпение лопнуло! – пыхтя и отдуваясь, прошипел подручный Досифея. – Видит бог, ты меня вынудил: я не могу позволить, чтобы вы с приятелем разболтали всем, что… Короче, не обессудь!

– Эй, Рубальский, отпусти доктора и иди ко мне с поднятыми руками!

Неожиданно раздавшийся неизвестно откуда голос заставил Константина замереть, чем тут же воспользовался Мономах и, несмотря на дикую боль в груди, боднул его головой в подбородок. Удар вышел не очень сильный – лежачее положение не позволяло вложить в него всю свою мощь, однако Константин все же пошатнулся, ослабив хватку, и Мономах сумел спихнуть его с себя. Противник быстро оправился и попытался схватить его за ноги, чтобы удержать на месте. Грохнул выстрел, и Константин, громко матерясь, повалился на землю. Мономах, тяжело дыша, встал на четвереньки, потом попытался подняться и, к своему удивлению, обнаружил, что ноги его не держат. Он не стал искушать судьбу и плюхнулся на пятую точку, ожидая, пока голова перестанет кружиться, а тело снова начнет его слушаться. Несмотря на то, что в глазах плясали звезды, Мономах, наконец, рассмотрел того, кто отвлек внимание Константина, и вздохнул с облегчением.

– Ну, док, жив? – спросил Шеин, приближаясь.

– Угу, – выдохнул Мономах.

– Вот и славно! Я стал слаб глазами или там – ваш…

– Да, это Олег, мой старший брат. Он не погиб, как видите… Но это слишком долгая история, чтобы рассказывать ее сейчас!

– Я подожду, хотя не уверен, что долго выдержу – черт подери, это же просто невероятно!

Приблизившись к Константину, который катался по траве и вопил от боли, опер опустился на колени и защелкнул на запястьях бандита наручники, не обращая внимания на его крики.

– Суркова… она тоже здесь? – спросил Мономах, наблюдая за тем, как несколько человек в камуфляже вяжут Антона и Павла – они и не думали сопротивляться: одно дело – сражаться с врачом и женщиной, и совсем другое – с людьми при оружии!

– В общине, – коротко бросил Шеин, рывком поднимая Константина на ноги. – Она боялась, что с вами что-то случилось!

Олег медленно подошел и тяжело опустился на землю рядом с братом.

– Как рука? – спросил Мономах.

– Терпимо, – поморщился Олег. – В смысле, жить буду… Большая удача, что твой знакомый оказался здесь!

– Не думаю, что это удача! – качнул головой Мономах. – Видимо, Суркова решила, что пришла пора задержать Досифея, и обнаружила его труп, вот и отправила Шеина на поиски Константина!

– Неважно, главное – он подоспел вовремя!

И Мономах не мог не согласиться с братом.

– Знаешь, что я понял? – спросил он, наблюдая за тем, как спецназовцы ведут задержанных к калитке.

– Что? – вопросительно поглядел на него Олег.

– Во-первых, что я – вовсе не супермен.

Брат криво усмехнулся.

– Мы оба – не он, – сказал он. – А что во‐вторых?

– Во-вторых?

– Ну, ты же сказал: «во-первых»…

– А-а, ну да… Во-вторых, я, кажется, старею.

– Что же тогда мне говорить, ведь я старше тебя!

Они замолчали и сидели так некоторое время, глядя на забор и лес, темнеющий за ним. На лицо Мономаху упали первые капли дождя, и он стер их ладонью, сейчас ливанет!

– Ну, док, вы как? – поинтересовался Шеин, снова подходя. – С нами поедете?

– Нам нужно срочно доставить мальчика в больницу, – ответил он. – Он в очень тяжелом состоянии. И я должен сопроводить его и мать!

– Вас отвезут, – сказал опер. – Леха, – обратился он к одному из сотрудников в камуфляже, – давайте-ка дуйте с мужиками в… Куда повезете? – обернулся он к Мономаху.

– В Боткинскую.

– Значит, туда. Как доставите пациента – сразу обратно!

Сотрудник кивнул и вопросительно поглядел на братьев.

– Пошли! – скомандовал Мономах, кряхтя, поднимаясь и протягивая руку старшему брату. – Тебе бы тоже надо в больницу…

– Да ерунда… – попробовал возразить Олег, но Мономах пресек его попытку:

– Ничего не ерунда – ну, если, конечно, ты не готов всю оставшуюся жизнь пользоваться только одной рукой!

– Ладно-ладно, доктор, – с тяжелым вздохом ответил Олег. – Едем, и ты сможешь вдоволь во мне поковыряться – вижу, ты давно об этом мечтал!

– А то!

Идя к машине, Мономах ощущал дрожь во всем теле, как будто напряжение, владевшее им во время короткой схватки с Константином и его подручными, постепенно отпускало, но мозг все еще отказывался верить в благополучный исход.

– Мне надо выпить, – пробормотал он себе под нос и тут же оглянулся, проверяя, не слышал ли кто-то его слов. Никто на него не смотрел, и он добавил еще тише, почти про себя: – Крепко выпить!

* * *

Сосредоточившись на расследовании, Алла старалась не думать о Мономахе, и ей это почти удалось: допрашивая возможных свидетелей, она отвлеклась от тревожных мыслей. К сожалению, оказалось, что никто не может пояснить ничего сколько-нибудь важного. Вечером Досифея видели всего несколько человек, а утром – только Галина, впоследствии обнаружившая тело. Если верить ее словам, глава общины ожидал посетителя, однако никто не знал, кого именно, и никто его не видел. Кроме того, было абсолютно непонятно, как убийца попал в ризницу, ведь для этого он должен был пройти мимо Галины, а она утверждала, что никого не заметила. Также никто не видел выходящего из церкви незнакомца, а ведь члены общины определенно вычислили бы чужака!

– Алла Гурьевна, мы осмотрели общину и окрестности, как вы просили, – сказал Вадим. Она и не заметила, как он подошел!

– И что? – спросила она.

– Все вокруг напичкано глушилками! Они не только внутри, но и за забором – не удивлюсь, если до самого шоссе понатыканы, но дальше мы смотреть не стали. Надо?

– Да нет, Вадим, не надо, – вздохнула Алла. – И так все понятно. Досифей сделал все, чтобы отрезать свою паству от внешнего мира! Интересно, а он сам как связывался с людьми по ту сторону забора?

– Видимо, он знал, где нужно встать, чтобы не попасть под действие глушилки, – ответил Вадим. – Если он сам их крепил, то…

– Да-да, разумеется, – кивнула Алла. – Спасибо вам большое!

– Да не за что, Алла Гурьевна, это ведь моя работа!

– А от Антона нет вестей? Он уже давно ушел!

– Так позвоните ему, – предложил Вадим. – Мы поснимали большую часть глушилок, и сигнал должен пройти – если, конечно, их нет там, где он сейчас находится.

– А ведь вы правы! – обрадовалась Алла. – Вряд ли около дома Константина есть такие штуки, ведь ему они совершенно ни к чему: Досифей доверял своему подручному, да и только у Константина, из всей многочисленной паствы, имелась возможность покидать общину – значит, он, как и начальник, мог звонить, кому вздумается, если найдет для этого место, не охваченное глушилкой!