Текст книги "Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Ирина Градова

После зарядки мы шли по «рабочим зонам». Я предпочитала работать на свежем воздухе, благодаря чему стала одной из немногих, кому приходилось часто общаться с Петькой-садовником. Меня это не тяготило: безобидный мужик всегда был готов услужить. Работа в саду в это время года сводились к уборке опадающей листвы, подрезанию смородиновых кустов и собиранию урожая осеннего сорта яблок, которые в этом году уродились на славу. Мне было интересно, кому раньше принадлежали эти угодья: известно, что яблони не вырастают за два года, и уж тем более не плодоносят в полную силу, «Родуница» же, как я поняла со слов Александры, начала функционировать чуть больше двух лет назад. Значит, вся эта земля раньше кем-то обрабатывалась, и роскошные кусты черной и красной смородины, сливовые и грушевые деревья оказались здесь не вчера.

За работой следовал обед. Подавали борщ, грибной или рыбный суп (рыбу Сергей покупал на границе с Финляндией у «прикормленных» водителей фур, а по мелочи ловил Петька в одном из окружающих «Родуницу» озер). На второе ели гречу с луком, картошку с овощами или цветную капусту с яйцами. Мяса за два дня в общине я не видела, хотя в общине держали свиней, коз и домашнюю птицу. Александра, пояснила Полина, считает, что беременным не следует злоупотреблять мясом. Вот тут она не права: будущим мамашам требуется большое количество животного белка для нормального вынашивания. С другой стороны, два дня без мяса еще ни о чем не говорят.

После обеда наступал так называемый «час молитвы» – единственное более или менее религиозное действо в «Родунице». Строго говоря, мы не столько молились, сколько обсуждали конец света и его возможные последствия. На стене «молельни» помимо множества икон (явный новодел с большим количеством фальшивой позолоты) висела написанная старинной кириллицей молитва «О благополучном разрешении от беременности». Затем снова шли работать до самого ужина. Ужинали йогуртом, домашним вареньем, медом и выпеченным на местной кухне свежим хлебом. Свободного времени в общине не предусматривалось, хотя до отхода ко сну, который «сестры» помоложе упорно называли армейским словом «отбой», можно было почитать (в маленькой библиотеке имелась литература религиозного содержания, а также книги по гинекологии, родовспоможению и психологии) или погулять по территории. Выход за забор не приветствовался: ворота были на замке, и их бдительно охранял Сергей, а когда бывал в отъезде, то Петька занимал место нашего «цербера». Мне пришло в голову, что мимо Сергея, конечно, вряд ли проскочишь, а вот Петьку, в случае чего, легко обвести вокруг пальца. Надеюсь, до этого не дойдет – в конце концов, «Родуница» же не тюрьма?

– Так о чем задумалась? – снова спросила Полина, так как я не отвечала.

– Да вот, волнуюсь: двое суток уже здесь, а ни одного врача еще не видела!

– Так он у нас и так один всего, – улыбнулась девушка. – Приезжает каждую субботу вечером и остается до воскресенья.

– Значит, обследования регулярные?

– А как же!

– Слушай, – быстро сказала я, – а если вдруг мне позвонить приспичит?

– Зачем? – удивилась она.

– Ну, родственникам, там…

– А-а, – кивнула она, – так это к Александре: она откроет контору, и ты сможешь воспользоваться телефоном. Правда, под ее присмотром. Есть и другой вариант – когда посылают в город торговать на рынке. Правда, тебя не пошлют, ты – платная, значит, делать это не обязана.

– А к чему такая конспирация? – поинтересовалась я. – Почему мы не можем звонить из своих комнат?

– Александра говорит, это делается во избежание того, чтобы «сестры» не висели на телефонах целыми днями, что является пустой тратой времени. К тому же деньги на счетах заканчиваются, а пополнять некому и негде. Да, честно говоря, большинству и нечем!

– Но здесь же есть и те, кто, как я, платит сам за себя? – продолжала недоумевать я. – Для нас пополнить счет – не проблема!

– Понимаешь, Александра любит, чтобы все по ее было и не допускает никаких отклонений от правил. Ты видела, как ее Серега наш боится?

– А он боится?

– Еще как! – захихикала девушка. – Стоит Александре на него зыркнуть, и он, как зайчик, бежит выполнять приказание!

Только я намеревалась расспросить Полину о том, какие отношения связывают Александру с Сергеем, как раздался звон колокола, установленного на своеобразной «площади» посреди поселка: этот колокол созывал нас на все мероприятия, так как ни у одной из нас не было часов – их, как и телефоны, отбирали при вступлении на территорию «Родуницы». И вот здесь, оторванной от мира, мне предстояло вести свое расследование. Где же, черт возьми, Татьяна Цепко? За двое суток я ее ни разу не встретила, а ведь видела, пожалуй, уже всех членов общины!

* * *

Павел терпеть не мог визитов к толстосумам. Эти люди как будто обитают на другой планете, считая, что общечеловеческие законы писаны не для них. Его всегда удивляло, почему в Европе, к примеру, не принято щеголять знатностью и богатством, выставляя напоказ дорогие вещи, а в России такое поведение считается чуть ли не хорошим тоном? Какой-нибудь итальянский граф спокойно может прокатиться в метро, а то и на велосипеде, тогда как богатый российский бизнесмен или его жена ни за что не усядутся в машину, если она не представительского класса. Они не купят квартиру в обычном доме, где живут те, кого они полагают ниже себя по уровню жизни, и не устроят детей в обычную школу или садик, ограничивая их общение с «неподходящими» сверстниками. Таким образом, из детей вырастают еще большие снобы, чем родители. При таком воспитании разница поколений состоит лишь в одном: дети всерьез уверены, что деньги берутся из тумбочки в отцовском кабинете, тогда как их отцы точно знают, где они их заработали или украли. Справедливости ради надо сказать, что жены многих толстосумов в этом плане мало чем отличаются от детей: их интересует, сколько денег лежит в этой самой пресловутой тумбочке, а не как они достались благоверному. Павел надеялся, что Тамара Леонидовна Кочкина окажется не такой, как он опасается, однако, едва она вошла в гостиную, куда его проводила пожилая горничная, младший лейтенант понял, что его надежды не оправдались. Тамаре Кочкиной было, наверное, лет тридцать, и она обладала всеми атрибутами жены олигарха – добела высветленными волосами, дочерна загорелой кожей и длинными накладными ресницами. Ростом она не вышла, но добрых двенадцать сантиметров ей добавляли тонкие, как гвозди, «шпильки». Выражение лица Тамары, скучающе-презрительное, Павлу не понравилось, но он решил отнести это на счет мучений, которые молодая женщина, несомненно, испытывала, передвигаясь на таких «ходулях». Карпухин считает, что необходимо попытаться найти в себе хоть какое-то теплое чувство по отношению даже к самому отвратительному человеку, могущему стать свидетелем. В случае Тамары Кочкиной, решил он, пусть это будет жалость.

– Здравствуйте, Тамара Леонидовна! – бодро поздоровался Трофименко, так как хозяйка дома и не подумала поприветствовать гостя, оценивающе глядя на него невыразительными голубыми глазами. Судя по тому, как при этом кривился ее рот, Павел решил, что вынесенный вердикт окажется ниже среднего. Он вдруг почувствовал себя неуютно в купленных на рынке джинсах и вязаном джемпере, тогда как на Тамаре красовался тоненький топик со спущенным плечом, и облегающие брюки, а лицо она тщательно накрасила. Исходивший от хозяйки дома аромат дорогих духов также говорил либо о том, что она подготовилась к визиту, либо о ее постоянной готовности к таковому.

– Ну здравствуйте, – с сомнением глядя на гостя, ответила она. – По телефону я что-то не поняла, о чем пойдет речь: дело в этой аферистке Александре?

– Да, – кивнул Павел. – А почему вы называете ее аферисткой?

– Так она аферистка и есть, – поджала губы Тамара. Затем, в последний раз окинув взглядом фигуру Трофименко, наконец выдавила из себя приглашение присесть. Когда оба расположились напротив друг друга, она продолжила свою мысль:

– Я в «Родуницу» не за тем обратилась, чтобы меня рабыней сделали!

– Вы это о чем?

– Мы с мужем вообще-то собирались рожать в Финляндии. Я полазила по Интернету, поспрашивала знакомых и уже почти решилась, но тут подвернулась «Родуница»…

– А где именно она вам подвернулась? – аккуратно перебил Павел.

– Так в Интернете же, на одном из форумов. Там девчонки беременные обсуждали, как лучше рожать, ну и многие высказывались в пользу «естественных» родов. Я стала выяснять, что это такое. Списалась с парочкой девиц, поболтали. Одна рожала в Гоа, прямо в океане, можете себе представить? Там какая-то русская тетка с рождения занимается с детьми йогой, учит их нырять и так далее. Но в Гоа я уже была и, честно говоря, Индия – не та страна, где я хотела бы рожать, – гигиена там, мягко говоря, хромает. А вот вторая девушка, Наталья, рассказала о гораздо более близком месте в Ленинградской области, где предлагают примерно то же самое. Она прислала мне ссылку на «Родуницу», я почитала их страничку и подумала, что это – то, что мне нужно. Во-первых, жить до родов предстояло на природе, где рядом лес и озеро. Во-вторых, кормить обещали органическими продуктами, выращенными на тамошнем огороде или в близлежащих фермерских хозяйствах, а я ревностно отношусь к тому, чем питаюсь. Более того, на сайте говорилось о психологических тренингах, спортивных занятиях для беременных и так далее. Короче, я на все это купилась, как последняя идиотка!

– Неужели вы не съездили на место?

– Ошиблась, признаю, – кивнула Тамара. – Вернее, не то чтобы ошиблась… Я попыталась заикнуться о том, что хотела бы сначала посетить «Родуницу» и посмотреть, насколько обещанное соответствует действительности.

– И вам отказали?

– Вот именно! В довольно резкой форме заявили, что «Родуница» – не место для экскурсий, представляете?! По-моему, это нормально, если я хочу видеть, во что вкладываю деньги? Ведь если женщина рожает в платной клинике, она досконально все выясняет, а то неизвестно…

– И все же вы решили в пользу этой организации?

– Говорю же, дура – поверила этой Наталье, черт бы ее побрал: из-за этой коровы тупой могла бы раньше времени разродиться, а то еще, чего доброго, прямо в «Родунице», посреди леса!

– Погодите-ка, – напрягся Трофименко, – а вы разве не там?..

– Нет, конечно, бог миловал! – визгливо перебила женщина. – Вовремя ноги унесла! Да еще… Ладно, по порядку, – немного успокаиваясь, прервала Тамара сама себя. – В общем, я снова написала Наталье с форума, пожаловалась, что меня отказались пускать в «Родуницу» для ознакомления с ее деятельностью. Но эта девица заявила, что, дескать, такие у них порядки: это якобы делается для того, чтобы держать рожениц в покое, чтобы никакие внешние факторы не нарушали режима. И ведь, зараза, в доказательство прислала ссылку на другой форум, где все пели дифирамбы «Родунице»!

– Вы с кем-нибудь встречались?

– Нет, но много переписывалась. Не могу понять, как могло обмануться такое количество совершенно разных людей?

– Действительно, странно, – согласился Павел. – Что, все они рожали в «Родунице»?

– Во всяком случае, они так говорили, – снова скривилась Тамара.

– И все-таки, почему вы не просто отказались от услуг этой организации, но еще и подали в суд на ее руководителя?

– Да потому, что все ее обещания оказались чистой воды враньем! Эта Александра – настоящая рабовладелица, понимаете? Выяснилось, что там всех заставляют работать, причем заниматься тяжелым физическим трудом. Я в жизни не держала в руках ничего тяжелее дамской сумочки, а тут надо было носить воду, копаться в саду или, на крайний случай, заниматься каким-то дурацким рукоделием! Еще требовалось готовить еду, чего я не умею делать в принципе, убирать не только в своей комнате, но и в других помещениях… Да и какие это были «комнаты», вы бы видели: ни тебе душа, ни нормального туалета – все на улице! Вот что они называют «естественным». Я как будто оказалась в Средних веках или на затерянном острове в джунглях, куда не добралась цивилизация, только в сто раз хуже!

– Это единственная причина вашего иска? – уточнил Трофименко.

– Нет, не единственная. У меня отобрали мобильный телефон, и я даже не могла связаться с мужем. Чтобы позвонить, требовалось упрашивать Александру, а она, как правило, находила повод отказать. Когда я поинтересовалась у Александры, на что же идут деньги, которые я заплатила, она сказала, что, когда придет время, у меня примет роды квалифицированный врач. Кроме того, мне предлагается все «естественное» – пища, вода, свежий воздух и так далее. На это я ей ответила, что могла бы получить все то же самое в санатории, не прилагая никаких трудов и за ту же сумму.

– И что вам ответила Александра?

– Что я всегда могу отправиться в этот самый санаторий. Я разозлилась и потребовала вернуть бабки, но она заявила, что за месяц нахождения в «Родунице» потратила на меня даже больше, чем эти деньги, поэтому не считает себя должной. Тогда-то я и пригрозила ей полицией.

– Она испугалась?

– Думаю, да, потому что вызвала своего водителя – видели бы вы эту рожу! – и приказала ему отвезти меня домой.

– И это – все ваши причины?

– А что, мало? Ну, тогда могу еще добавить, что в «Родунице» царят весьма странные порядки.

– В смысле?

– Меня это не коснулось, так как я платила… Видите ли, там существует два вида женщин – те, кто оплачивает собственное пребывание в «Родунице», и другие, которые содержатся за счет первых. Эти-то и находятся в худшем положении.

– Как это проявляется?

– В «Родунице» практикуется изощренная система наказаний. К примеру, если девушка не желает выполнять работу, которую выбирает для нее Александра, ее могут лишить еды на сутки или дольше. Или, если работа выполнена плохо, наказанием может стать удвоение и утяжеление задания. Могли отправить чистить сортиры, убирать за свиньями и так далее.

– И что, многих наказывали?

– Многих, – кивнула Тамара. – Знаете, там ведь не только милые барышни находятся, но и настоящие оторвы – особенно те, у кого бабок нет! Но после того как поработают в хлеву или останутся без обеда, они быстро становятся шелковыми и перестают качать права.

– А те, кто платит, так же недовольны, как вы?

Тамара пожала плечами и презрительно ответила:

– Рабская психология! Многих все устраивало. Они относились к этому как к аттракциону – знаете, есть такие идиоты, которые экстрим любят. Ну, пожить недельку в камере смертников, допустим, или в ледяном доме на Аляске… Но я не из этих сумасшедших, я – нормальная, и мне все это не понравилось!

– Не могу понять, – задумчиво пробормотал Павел, – если дела обстоят так, то что держит в «Родунице» всех этих женщин?

– Вы мне не верите?! – возмутилась Тамара, сжимая кулаки. Это далось ей нелегко, так как длинные накладные ногти больно впились в ладони.

– Верю-верю, – поспешил возразить Трофименко, чтобы не выводить хозяйку дома из себя. – И все-таки…

К его удивлению, она задумалась.

– Знаете, – сказала Тамара спустя несколько долгих минут, – а вы ведь правы: что? Они могли бы сбежать… Даже не представляю, как Александре удается задурить голову всем этим девкам – просто колдовство какое-то! Она еще проводит с ними душеспасительные беседы, которые почему-то называет «молитвой». Рассказывает всякую чушь о конце света и спасении где-то у черта на куличках… И они верят, можете себе представить?!

– Значит, – подытожил Павел, – вы вернулись домой и подали в суд?

– Не сразу. Тогда у меня были другие проблемы – надо было все-таки как-то рожать! Времени оставалось мало, сроки подходили, и мужу пришлось снова отвалить чертову уйму денег, чтобы все прошло благополучно. Так что после родов он заявил, что не намерен все так оставлять, и мы обратились к адвокату.

– Иск на большую сумму?

– Восемьдесят тысяч я отдала Александре, сто десять – роддому, где я в итоге рожала. Остальное – моральный ущерб: черт знает, что могло произойти, если бы ребенка плохо приняли, ведь условия в «Родунице», как я уже сказала, не ахти… Короче, я полагаю, что мы вполне можем рассчитывать на удовлетворение… Во всяком случае, адвокатша так и сказала. Только что-то она давно не звонит, – добавила Тамара с легким удивлением в голосе.

– Вы не могли бы дать мне ее координаты? – попросил Павел.

– Зачем? – вновь насторожилась Тамара. – Вы считаете, что у нас нет шансов?

– Почему же? Полагаю, у вас есть все шансы, но дело в том, что у меня вопросы к «Родунице», а ваш адвокат могла бы помочь.

– Конечно, – кивнула Тамара, – я дам вам ее телефоны: если можно сделать хоть что-то, чтобы наказать эту мошенницу, то я с удовольствием!

Женщина принесла свою сумочку и, покопавшись в ней, вытащила визитку, с которой Трофименко и переписал данные адвоката по имени Наталья Григорьевна Горина. Пришло время покидать дом.

– Тамара Леонидовна, – обернулся у самой двери Павел. – Простите, а где же ваш ребенок?

В самом деле, за все время их продолжительной беседы дите, которому, по расчетам Павла не больше двух месяцев, ни разу их не побеспокоило. Конечно, Трофименко мог предположить, что у Кочкиной есть нянька, но он не слышал ни писка, ни крика или плача, а в гостиной не было заметно ни единого знака присутствия в доме ребенка.

– Ребенок? – переспросила женщина недоуменно. – Он у мамы, естественно: у нас с мужем слишком напряженный график, чтобы оставалось время на уход за новорожденным!

Насколько было известно Трофименко, Тамара не работала.

* * *

– А какой он будет, конец света? – робко поинтересовалась Ирина, одна из наших «сестер».

Эта тихая, невзрачная девушка мало напоминала беременную. Поначалу я решила, что она, как и Полина, уже «отстрелялась» и просто живет в «Родунице», так как ей некуда деваться. Однако я ошиблась, и Ира оказалась из тех, кто платит. Тем более удивительно было слышать ее вопрос: неужели ее может интересовать дурацкая сказка Александры?

Комната освещалась свечами, поставленными во всех четырех углах. Больше всего свечей было под иконами. Они сильно чадили, и я начала ощущать подступавшую к горлу тошноту, однако выйти не решалась, желая услышать ответ Александры.

– Точно не знаю, – ответила Ирине наша хозяйка, качая головой. – Даже в Библии это событие описывается по-разному. Известно только, что конца света не миновать, а значит, нужно готовиться, чтобы спастись. Петербург – город проклятый, построенный на болотах и людских костях, и его геенна огненная поглотит в первую очередь!

«Скорее уж не геенна, а Всемирный потоп!» – с тоской подумала я: дождь шел уже вторые сутки, и мне стало казаться, что он никогда не закончится. Точно, Александре следовало ставить именно на потоп – это более актуально для Питера, нежели другие варианты конца света!

Я успела познакомиться почти со всеми женщинами в общине и видела, что некоторые из них на «молитве» отсутствуют. Насколько я поняла, не было многих платных «сестер»: большинство из них считали эти сборища бесполезной тратой времени. Одна из них, сидевшая рядом со мной в столовой, даже сказала, что, пожалуй, ошиблась с выбором и что ей следовало найти для родов что-нибудь менее одиозное. Кстати, ее-то и не было среди нас, поэтому меня удивило, что Ирина сочла нужным посещать «молитву», необязательную для более состоятельных женщин.

– А когда мы, наконец, поедем в Сибирь? – спросила другая девушка, оторвав взгляд от вышивки.

– Ты роди сначала! – рассмеялась Полина, сидящая по правую руку от меня. – У тебя какой месяц-то?

– Восьмой…

– Вот и погоди с вопросами! – беззлобно пожурила ее Александра. – Но у меня есть для вас кое-что, – тут же добавила она и, словно по волшебству, извлекла из складок передника небольшой фотоальбом.

– Что это? – заинтересованно спросила Ира.

– Новые снимки нашей общины в Сибири, – ответила Александра, пуская альбом по рукам. Я заметила, что некоторые женщины лишь равнодушно бросали на него взгляд и передавали дальше, тогда как другие жадно разглядывали содержимое и вполголоса обсуждали увиденное. Когда очередь дошла до меня, я тоже полистала альбом. На снимках были красивейшие пейзажи, на фоне которых паслись коровы и лошади. Тут и там виднелись постройки – симпатичные бревенчатые коттеджи. Краем глаза я поймала внимательный взгляд Александры, устремленный на меня: она как будто пыталась определить, какое впечатление на меня произвели фотографии и разговор о конце света.

– Красивое место, – сказала я, стараясь придать голосу достаточно энтузиазма, но не перебрать с ним, дабы Александра и другие «истинно верующие» не заподозрили скепсиса.

Она не сразу отреагировала, продолжая буравить меня взглядом. Через минуту, однако, Александра соизволила со мной согласиться.

– Действительно красивое! Мы долго его выбирали, причем с таким расчетом, чтобы в радиусе многих километров не было больших поселений. Земля в Сибири богатая, и там можно выращивать все, что необходимо для жизни. Когда всех здесь накроет Апокалипсис, мы будем далеко, в безопасности, под божьей десницей!

Я постаралась сохранить на лице серьезное выражение: и так видно, что Александра с недоверием относится к платным «сестрам». Видимо, у нее просто нет выхода – приходится принимать женщин с деньгами, чтобы остальные могли жить в общине. И все же, как мне кажется, «сестры» своим трудом зарабатывают гораздо больше, чем мы оплачиваем. Значит ли это, что все деньги Александра оставляет себе? Я не сомневалась в одном: поселок в Сибири – миф, и оставалось лишь гадать, как Александре удалось одурачить так много женщин. Не спорю, у этой мадам мощная харизма, она умна и образованна – именно поэтому я ни на йоту не верила в ее убежденность в приближение конца света. С другой стороны, рано или поздно, обман раскроется, и как тогда Александра станет оправдываться? Может, я преувеличиваю и в ее россказнях есть доля правды? Что, если она, как многие служители различных культов, искренне верит в то, в чем пытается убедить других?

Обсуждение шло полным ходом, когда дверь в помещение отворилась, и в него, неслышно ступая, вошла молодая женщина в черном платке, полностью скрывающем волосы. Едва взглянув на нее, я узнала ту, что видела здесь в свой первый день: это она пристально смотрела на меня, когда Александра проводила экскурсию по общине. На этот раз женщина не обратила на меня внимания, а подошла к Александре и, наклонившись, что-то быстро зашептала ей на ухо. Лицо хозяйки менялось на глазах, из благодушного становясь гневно-красным.

– Нет! – резко сказала она, прервав вошедшую, и даже взмахнула рукой, чтобы пресечь любую возможность продолжения разговора. – И не уговаривай: она сама виновата, а значит, должна получить наказание! Ничего страшного с ней не произойдет, мы же не звери – еще сутки посидит, а там, может, и прощения попросит. А теперь возвращайся к своим обязанностям, Лариса, и не докучай мне своим бесконечным нытьем!

Лариса… Это имя вновь заставило меня задуматься над тем, где я могла видеть эту женщину. Если бы не этот дурацкий платок – он так меняет внешность! Но я могу и ошибаться: в конце концов, каковы шансы, что в месте вроде «Родуницы» мне встретится кто-то из знакомых?

* * *

– Ну, что у тебя? – требовательно поинтересовался у Вики Андрей, буквально влетев в офис.

– Я договорилась о встрече с некой Натальей, – сообщила девушка, поднимая глаза от компьютера.

Андрей отметил про себя, что до сих пор не может привыкнуть к изменившемуся внешнему виду девушки. Он ловил себя на мысли, что ему гораздо легче было иметь дело с Викой «а-ля девочка-подросток», нежели с этой, новой Викой. «Старую» Вику он мог гонять, как сидорову козу, отправлять по различным поручениям и делать ей выговоры, а эту девушку Андрей совсем не знал. Более того, ему казалось, что Вика и сама не знает себя новую и пока что ощущает дискомфорт в новом образе.

– Не знаю, правда, та ли это Наталья, о которой упоминала мадам Кочкина, – продолжала Вика, не замечая неудобства шефа. – Но, по крайней мере, она – точно не бот.

– Кто-кто? – не понял Андрей.

– Я просканировала форум, ссылку на который передала Кочкина, с помощью специальной программульки, – пояснила девушка, – и пришла к выводу, что большинство дам, восхваляющих «Родуницу», – на самом деле интернет-боты. Это такие специальные программы, автоматически выполняющие действия через те же интерфейсы, что и обычные пользователи.

– Ты хочешь сказать, что это – не живые люди? – уточнил Андрей, плохо разбиравшийся в ай-тишных тонкостях.

– Можно сказать, что это роботы, – кивнула Вика. – Управляемые программы, способные не только выполнять конкретные запросы, но и проявлять зачатки искусственного интеллекта. Бот используется для простых и нудных работ, где он справляется точнее и быстрее человека.

– Например?

– Например – в системах массовой рассылки корреспонденции, при анализе сайтов на изменения, при автоматических регистрациях и так далее. Особо «умные» боты могут даже заниматься торговлей ценными бумагами, используя наборы правил. Есть «хорошие» боты и «плохие»: многие вирусы и черви могут устанавливать боты на компьютерах, и те в определенный день и час начинают атаковать неугодные сервисы и сайты, «заваливая» серверы. Боты могут бродить по Сети и собирать конфиденциальную информацию, используемую для взлома систем. Многие игроки в онлайн-играх используют ботов для достижения меркантильных целей: программы могут собирать артефакты и сражаться с игроками-людьми гораздо эффективнее. Особенно часто боты применяются для того, чтобы скачивать актуальные электронные адреса из различных сетевых источников, а потом производить рассылку рекламного спама. А теперь боты даже научились болтать в чатах и форумах, формулируя вполне естественные фразы, и легко могут сойти за людей!

– Но зачем это все нужно? – недоуменно спросил Андрей.

– Ну, Андрей Эдуардович, вы даете! – развела руками Вика. – Да затем, что так легко, к примеру, обеспечивается количество «положительных» отзывов о каком-нибудь продукте или сайте. Можно найти и другие применения, но я не стану вам о них рассказывать, так как боюсь навредить вашей неокрепшей психике: я ведь обещала, что не буду заниматься противозаконными вещами.

– Хорошо, – вздохнул Андрей. – И как же тебе удалось узнать, что Наталья – не этот самый «бот»?

– При помощи капчи.

– А по-русски?

– Я ввожу данные с картинки, которую человек может легко идентифицировать, а вот бот не в состоянии этого сделать. Такие капчи ставятся практически везде: при регистрации клиентов, при скачивании файлов, при комментировании в блогах. Некоторые «хитрые» боты умеют обходить и такую защиту: они вырезают капчу и отсылают ее на специальные сервисы, где их за деньги распознают люди. Но это требует кропотливой работы и людских ресурсов. К счастью, в «Родунице», видимо, такие ресурсы отсутствуют, и все сделано довольно топорно.

– И что, эта Наталья – единственный «живой» человек на форуме?

– Странно, да? – усмехнулась Вика. – Но так оно и есть.

– И как же тебе удалось это понять?

– Я заподозрила неладное, как только прочитала отзывы. На настоящих форумах всегда имеются как положительные, так и отрицательные, на кочкинсковском же – одни лишь дифирамбы.

– Но разве модераторы сайта, или как там это у вас называется, не могут сами время от времени производить чистку и удалять отрицательные отзывы?

– Вы правы, Андрей Эдуардович, – согласилась Вика. – Иногда так и делают, но к таким форумам теряется доверие. Поэтому, если модераторы этим и занимаются, они стараются оставлять хоть что-то, указывающее на плюрализм мнений – пусть не самые большие гадости, но все же… А на форуме, посвященном «Родунице», ничего такого нет. Ну и тогда я, как уже сказала, запустила свою программулечку и выяснила все наверняка: «настоящей» является одна только Наталья, а все остальные «восхищенные роженицы» – боты!

– И ты, значит, с ней созвонилась?

– Ага. Представилась сомневающейся беременной дамочкой и ни в какую не соглашалась доверять Интернету. Тогда Наталья предложила личную встречу с демонстрацией фотографий из личного альбома.

– Молодец! – похвалил Андрей. – Теперь надо договориться с Артемом и…

– Нет времени, – перебила Вика. – Мы уже через час встречаемся в центре, на Васильевском.

– Погоди, что значит – вы встречаетесь?! У меня операция через сорок минут, а тебя обязательно надо подстраховать и…

– А меня подстрахуют, вы не волнуйтесь, Андрей Эдуардович.

– И кто же? Эти головорезы, которых мы до сих пор не можем отмазать от суда?!

Светлая кожа Вики мгновенно стала пунцовой, и Андрей понял, что попал в точку.

– Значит, я прав, – гневно сверкая глазами, выдохнул он. – И не думай даже: у нас и так полон рот проблем, и еще одного уголовного дела я просто не переживу!

– Но они ничего не станут нарушать, честное слово! – состроив уморительную умоляющую рожицу, простонала Вика. – Просто побудут поблизости – так, на всякий случай! Я клянусь…

– Клянется она! – буркнул Андрей, все еще злясь, но постепенно приходя к выводу, что другого выхода, пожалуй, нет: Артем все равно не успеет договориться ни с кем из своих ребят за столь короткий срок, а если Наталья только заподозрит неладное, они могут потерять единственную ниточку, способную что-то прояснить. А в том, что в «Родунице» есть что прояснять, сомнений не оставалось – зачем, спрашивается, такие ухищрения с Интернетом, если организаторам нечего скрывать?

– Ладно, – вздохнул Андрей. – Делай, как знаешь: в конце концов, вряд ли эта Наталья явится на встречу в сопровождении эскорта вооруженных бандитов… А как там насчет Агнии? – неожиданно сменил он тему.

– Она не звонила?

– Нет, – удрученно покачал головой Андрей. – Я пока не подключал Артема…

– И не надо! – перебила Вика. – Номер, по которому она звонила, мне удалось отследить, и теперь знаю примерное место, откуда поступал последний сигнал. Странно, что она не звонит: даже если что-то случилось с одним телефоном, то второй-то…

– Черт знает что творится в этой «Родунице»: если Агния не выйдет на связь, то вообще непонятно, чего мы добились, заслав ее туда!

– Не волнуйтесь, Андрей Эдуардович, – ободряюще улыбнулась начальнику Вика. – Агния не в пустыне Гоби затерялась, а всего лишь в Ленобласти. Даже и не затерялась – мы ведь знаем, где она, верно? Так что, если через сутки не проявится, сами туда отправимся, выломаем ворота и всех там на уши поставим!

Оптимизм Вики и ее наивные рассуждения заставили Андрея расслабить мышцы лица и выдавить из себя подобие улыбки. Он не мог позволить, чтобы кто-то из сотрудников видел его тревогу. До определенного времени Андрей любил рисковать, более того, риск являлся неотъемлемой частью его жизни. Он привык отвечать не только за себя, но и за тех, кто находится в его подчинении. После увольнения из армии мало что изменилось: он по-прежнему нес груз ответственности за коллег и подчиненных – как в клинике, так и в ОМР. И тут появилась Агния. Как-то она в шутку заметила, что сразу не понравилась ему, и спросила, с чего бы это. Он также отшутился, однако в ее словах имелась доля правды: Андрей в самом деле отнесся к этой дамочке настороженно, словно предвидя, что она со временем начнет представлять проблему. Так оно и вышло, но вот чего Андрей никак не мог предвидеть, так это того, что влюбится в нее по уши – в его-то возрасте! Ему никогда не нравился этот тип женщин: красивые, самостоятельные, умные и самоуверенные, они пугали его своим темпераментом и яркостью, хотя и привлекали физически. Агния отличалась авантюризмом и свято верила в собственную неуязвимость, что само по себе странно для медика. Порой ему казалось, что она играет, и от этого тревога Андрея лишь усиливалась. А теперь, когда она еще и беременна… Он старался гнать от себя мысли о том, чей это ребенок. Не все ли равно? Он не был хорошим отцом для собственной дочери, и жизнь Ларисы пошла под откос. Она связалась с плохими людьми, вляпалась в историю с уголовником, едва не погибла – и во всем этом есть доля его, Андрея, вины. Он никогда не говорил о Ларисе с Агнией, даже когда она сама пыталась завести беседу о дочери – слишком болезненно. Андрей не мог не думать о том, что Никита, сын друга и пасынок бывшей жены, ему гораздо роднее, чем Лариса. И все же он ему не отец. И вот теперь, похоже, появился шанс все исправить. Ну, не исправить, конечно, но хоть как-то реабилитироваться за все прошедшие годы: ребенок Агнии, даже если он от Шилова, даст Андрею возможность по-настоящему ощутить себя отцом. Он еще успеет дать девочке все, чего недополучила Лариса. И сейчас больше всего Андрея беспокоил тот факт, что ему приходится волноваться сразу за двоих, ведь в «Родунице» находится не только его любимая женщина, но и малышка. В течение рабочего дня он отрешался от мыслей о них, но случались перерывы, и тогда он занимался исключительно тем, что пытался дозвониться до Агнии. Что она там себе думает, спрашивается, – что у него железные нервы?!