Текст книги "Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Ирина Градова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 295 (всего у книги 334 страниц)

Я даже представить не могла, что пришлось пережить Ларисе, поэтому лишь сочувственно смотрела на нее.

– Отец Константин, – продолжала Лариса, – приобщил меня к работе при церкви, и постепенно я пришла в норму: физический труд и молитва сделали свое дело. Я так и не стала истинно верующей, но, по крайней мере, теперь не сомневаюсь в том, что Бог есть, а иначе кто вернул меня к нормальной жизни?

Ну, вопрос, конечно, интересный!

– А потом, как гром среди ясного неба – вдруг выяснилось, что я беременна, причем уже четвертый месяц пошел! Сначала собиралась аборт сделать, ведь я не хотела этого ребенка – наоборот, надеялась, что ничто не будет напоминать мне о прошлой жизни. Но отец Константин меня отговорил. Тем не менее, тетя Люся не обрадовалась, узнав о беременности. Она ничего не говорила, но я чувствовала, что она не одобряет, и не могла заставить ее заботиться о двоих – она мне, чего уж говорить, седьмая вода на киселе!

– Почему ты не позвонила отцу?

– Я причинила ему много неприятностей и решила, что пришло время самой о себе позаботиться. Переехала в Выборг – все боялась, что приятели моего бывшего сожителя в Питере меня легко отыщут. Устроилась работать в магазин, но денег на жизнь и съем квартиры едва-едва хватало. И тогда одна из девчонок, работавших со мной в одной смене, сказала, что есть люди, готовые взять ребенка, когда он родится, да еще и денег заплатить. Только для этого придется ехать в Питер, в агентство.

– А оно, случайно, не «Второй шанс» называется? – спросила я.

– Откуда ты знаешь?!

Лариса выглядела изумленной, но и я удивилась не меньше.

– Именно с этого агентства по усыновлению началось наше расследование, – пояснила я. – Но ты с ними не договорилась?

– Они какие-то мутные. Тетка, с которой я разговаривала, ни на один вопрос прямо не ответила: я так и не поняла, кому отдам ребенка, сколько мне заплатят и так далее. После визита она принялась мне без конца названивать, и я вынуждена была снова поехать в Питер и прийти на прием, но в холле меня остановила женщина…

– Женщина? – насторожилась я.

– Ну да, я ее узнала – это была секретарша той бабы, к которой я приходила.

– Ее… секретарша?

– Ну да. Она сказала, что «Второй шанс» часто обманывает мамаш. Они вроде как обещают деньги, но договор заключают так хитро, что там сам черт ногу сломит: по нему непонятно, должны ли они деньги роженице!

– Вот как…

– Спасибо той девице – объяснила, что я, скорее всего, ни с чем останусь. Можно, конечно, в другие агентства обратиться или к частным посредникам, но это ведь опасно: кто знает, что за люди?

– Но как же ты в «Родунице»-то очутилась? – недоумевала я.

– Так та секретарша и подсказала. Она дала мне буклет «Родуницы», сказав, что сама там рожала, и ей понравилось. В буклете был сайт общины. Я зашла в интернет-кафе по пути домой и посмотрела его. Отзывы впечатляли, и я подумала – почему бы и нет? Идти мне некуда, никто не будет рад видеть меня с ребенком от рецидивиста, а в «Родунице» не только обеспечат нормальный прием родов, но и ребенка пристроят.

– Тебе обещали «пристроить» твоего ребенка?

– На сайте этого не написано, но когда я приехала… Вернее, когда Серега меня привез сюда, Александра сказала, что это возможно. Денег, правда, она не обещала, зато я могла оставаться в общине столько, сколько пожелаю, если согласна работать на ее благо.

– Может, ты и в конец света веришь? – спросила я, боясь услышать ответ.

– Нет, конечно, хотя… Какое-то время назад мне казалось, что он и так уже наступил – для меня, по крайней мере! Но потом я вошла в ритм спокойной жизни общины и почувствовала, что могла бы остаться тут надолго – может, даже насовсем. Понимаешь, здесь не нужно самой о себе заботиться, всем занимается Александра. Она раздает задания, пристраивает продукцию, которую мы производим, кормит-поит…

– Она держит вас, как домашний скот, – процедила я сквозь зубы. – Устанавливает дурацкие правила и требует, чтобы все им следовали. У нее мания величия!

– Вероятно, ты права, – согласилась Лариса. – Но я так намучилась за последние несколько лет, что нахождение здесь, в лесу, посчитала за благо. Так было до тех пор, пока не появился Роман.

– Кто это – Роман? – удивилась я.

– Гинеколог наш, – тяжело вздохнула она. – Ты с ним еще не встречалась – он только по выходным приезжает на осмотры.

– Значит, врач действительно есть?

– Врач! – презрительно скривила губы дочь Андрея. – Да, по профессии он, конечно, медик, но сволочь просто отъявленная! Понимаешь, я от мужиков ничего хорошего не жду уже давно, но этот…

Отведя глаза, Лариса замолчала.

– Он приставал к тебе, да? – осторожно дотронувшись до ее рукава, спросила я.

– Угу.

– Вот гад – к беременной?!

– Его это ничуть не смущает. Даже наоборот, заводит!

– Извращенец какой-то! – пробормотала я, с ужасом подумав о том, что Ларисы ведь могло здесь и не оказаться, и я попала бы в лапы такого вот сексуально озабоченного «эскулапа». Возможно, конечно, я бы его и не заинтересовала, но чем черт не шутит?

– Он сразу на меня глаз положил, – добавила Лариса после паузы. – Пузо у меня росло не по дням, а по часам, а он…

– Почему ты не пожаловалась Александре?

– Да потому, что я не одна такая: некоторые девчонки тоже «удостаивались» особого внимания в свое время. Одна из них как-то попыталась обратиться к Александре, так та ее в подвал на две недели засадила, на хлеб и воду!

– То есть она не поверила? Как-то странно…

– Ты не понимаешь, ведь Роман – муж Александры!

– Что-о-о? – выкатила я глаза.

– То и есть, – опустив плечи, обреченно кивнула Лариса. – Не знаю, верит она в его измены или нет, но наказывает-то нас, а не его! Не понимаю, как она до сих пор о нас с Романом не прознала… Правда, мы очень осторожны: ему не нужны неприятности с женой, а я так просто боюсь ее!

– А та девушка… Ну, которую Александра в подвал посадила – она все еще здесь, в «Родунице»?

– Не знаю, куда она делась – пропала, и все.

– И вы не спрашивали, куда пропала? – не поверила я.

– Александра сказала, что отправила ее домой, только…

– Только что?

– Не знаю, как Элька до дому добралась: это было полгода назад, когда Серега, водитель наш, болел и даже в город за продуктами не ездил: мы десять дней одну гречневую кашу ели на завтрак, обед и ужин.

– Может, за ней кто-то из родных приехал? – предположила я, но Лариса отрицательно мотнула головой.

– Во-первых, Александра бы не позволила: она никого к общине на пушечный выстрел не подпускает. Во-вторых, не имелось у Эльки никаких родственников: были бы, так чего ей тут делать, спрашивается?

– А… Послушай, тебе знакомо такое имя – Татьяна Цепко?

– Да не знаю я фамилий! Мы тут друг друга только по именам называем, но в «Родунице» есть несколько Татьян. Наверное, Александра знает… А что с твоей-то?

– Она пропала. Все указывает на то, что Татьяна отправилась в «Родуницу»: у нее нашли брошюры общины, а еще она забрала с собой золото и документы на квартиру.

– Не знала, что Александра квартирами берет, – покачала головой Лариса. – Но разве это не опасно, ведь так полиция может вычислить продавца?

– Этот вопрос и мне покоя не дает, – призналась я. – Даже если Александра и получила половину квартиры, зачем сразу кидаться ее продавать?

– Может, пока эта твоя Татьяна не опомнилась и не передумала? – предположила девушка. – А что еще вам известно о ней, какие ее приметы?

– Приметы? – растерянно переспросила я и вдруг поняла, что совершенно не могу описать Цепко. И ведь видела я ее фотографию, причем не раз, но внешность молодой женщины была столь непримечательной, в отличие от, скажем, Ларисы, что, как ни старалась, я не могла припомнить никаких выдающихся черт.

– Даже не знаю, – пробормотала я нерешительно. – У нее… светлые волосы, а лицо… Обыкновенное такое лицо, ни родинок, ни родимых пятен, ни шрамов… Но Татьяна звонила из «Родуницы» матери – это точно известно. Причем, так как я теперь знаю, что Александра позволяет звонки только в собственном присутствии, тот был сделан «нелегально»: Татьяна успела попросить о помощи…

– Так это, значит, она! – воскликнула Лариса, и ее льдистые глаза вспыхнули, как пламя керосиновой лампы, бьющееся о стекло от сильных порывов ветра, задувающего в щели сарая.

– Ты знаешь Татьяну?

– Она сказала, что ей обязательно нужно связаться с родными и что Александре нельзя при этом присутствовать. Я добыла для нее мобильный, а сама стояла под дверью… Я виновата: увидела, что кто-то идет, крикнула ей, чтобы выбрасывала телефон, но Татьяна то ли не успела, то ли не услышала.

– Ее поймали с сотовым?

– Да.

– Кто?

– Не знаю, я ноги уносила! Наверное, кто-то из девчонок Александры – из тех, кто собирается ехать в Сибирь. Ума не приложу, как они узнали… Я забилась под одеяло и молилась о том, чтобы меня не вычислили, ведь я не знала, видели ли меня. На следующий день до меня дошел слух, что Татьяну заперли в подвале.

– Значит, она тебя не выдала?

– Выходит, нет. Я и не представляла, что она такая смелая, ведь Александра умеет допрашивать с пристрастием!

– А почему я ни разу не видела Татьяну в общине?

– Так она все еще в подвале сидит!

– Ты уверена?

– Абсолютно, ведь я ношу ей воду и хлеб. Я пыталась попросить Александру ее выпустить, ведь Татьяна уже давно там, а в подвале холодно, но она – ни в какую! Говорит, Татьяне следует научиться смирению.

– Я не понимаю, ведь Татьяна платит деньги, верно? – уточнила я.

Лариса согласно кивнула.

– Тогда почему же к ней такое отношение? Я имею в виду, Татьяна ведь не только деньги и драгоценности принесла в «Родуницу», но еще и часть квартиры, так почему же Александра поступила с ней так сурово?

– Сама не знаю… Может, она что-то узнала? Наверняка так: когда она просила достать ей телефон, Татьяна казалась испуганной!

– А как тебе удалось заполучить мобильник?

– Когда спишь с доктором, получаешь определенные привилегии! – пожала она плечами.

Ну, одна хорошая новость все-таки есть: Татьяна Цепко жива и здорова – по крайней мере, физически!

– Лариса, а в общине были девушки Илона и Даша?

– Была Даша, – кивнула она. – И не одна. А Илона – та точно была: имя уж больно редкое.

– И куда они делись?

– Илона исчезла в один прекрасный день. Они с Александрой в контрах были.

– С чего бы?

– Илона не платила за пребывание здесь, но ее постоянно что-то не устраивало. Она много раз сидела в подвале на хлебе и воде, но это ее ничему не научило. Александра частенько говаривала, что собирается отослать ее домой.

– И, считаешь, отослала?

– Видимо, да. Мне кажется, она заметила, что Роман на нее заглядывается, да Илонка, честно говоря, и не скрывала, даже наоборот… Она девка красивая, молодая и нахальная: она сама на Романа глазами стреляла, даром что с пузом! А потом Илонка исчезла, а Александра сказала, что отправила ее восвояси, так как она спокойствие в общине нарушает. А почему ты о ней спросила?

– Илона никуда не уезжала, – ответила я. – Ее сбила машина на шоссе неподалеку отсюда.

– Ты имеешь в виду, что она сбежала?!

– Похоже на то.

– Что значит «похоже»? Сама-то Илона что говорит?

– Она в коме и ничего сказать не может, – пояснила я. – А что насчет Даши?

– Не уверена, что мы об одной и той же Даше говорим, но одна Даша точно домой уехала.

– Почему ты так уверена?

– Да потому, что я видела, как Серега ее в машину сажал, с вещами.

Не знаю почему, но у меня перед глазами вдруг нарисовался водитель с лопатой в руке, выходящий из леса. Я даже вздрогнула, и Лариса, заметив это, вопросительно на меня посмотрела.

– В чем дело, ты замерзла?

В сарае и впрямь было холодно, но я тепло оделась, поэтому отрицательно покачала головой и спросила:

– Не пойму, что держит здесь всех этих женщин? Если они недовольны обращением Александры, которое и в самом деле тянет на поведение царицы со своими подданными, почему они не уйдут?

– Во-первых, – ответила на это Лариса, – отнюдь не все недовольны: многих очень даже устраивает, что не надо ни о чем думать, ни о чем заботиться, – Александра полностью обеспечивает функционирование общины. Кроме того, некоторым девочкам просто некуда податься, и не только потому, что у них нет жилья. Здесь не все так благостно, как может показаться на первый взгляд…

– Да я уже поняла!

– Нет, не поняла, – возразила Лариса, слегка повысив голос. – Чтобы понять, надо провести тут хотя бы столько же времени, как я. Есть девушки не просто иногородние, а приехавшие из Украины или Белоруссии, так что у них даже регистрации в России нет – куда бы они пошли, вздумай уйти из «Родуницы»? А у других и иные проблемы.

– Например?

– Например, нелады с законом – думаешь, здесь одни ангелочки собрались?

– Так они тут скрываются от правосудия, что ли?

– Скрываются – не скрываются, но предпочли бы, чтобы их не нашли.

– А тебя-то что к «Родунице» привязывает? Следователь о тебе и думать забыл, ведь ты была всего лишь возможной свидетельницей по делу, но никак не подозреваемой!

– Моя дочка у Александры.

Я впервые вспомнила о том, что Лариса попала в «Родуницу» беременной!

– Твоя… Но ты же собиралась пристроить ребенка куда-то, как только…

– Знаю, что собиралась, – перебила она. – За время, проведенное здесь, я стала ко многому иначе относиться. Раньше беременность была для меня проклятьем, ведь я не представляла, как буду жить, как обеспечу ребенка! Постепенно я пришла к выводу, что хочу ее со-хранить.

– Ты сказала об этом Александре?

– Конечно. Она поняла меня правильно и не пыталась отговаривать: все равно детей отправят в коммуну в Сибири, с матерями или без них.

– Ларис, ты действительно в это веришь?

– Надо же верить хоть во что-то, – мрачно ответила она. – По крайней мере, дочь моя здесь, со мной… Я назвала ее Эрикой, как папину маму.

– Очень красивое имя, Лариса, но тебе не кажется, что твоему отцу… Черт, Андрей должен знать, что у него есть внучка!

– Ты считаешь, он бы обрадовался? – робко спросила девушка.

– Что за дурацкий вопрос?! Разумеется, как любой дед…

– Независимо от того, кто отец ребенка?

– Конечно, как может быть иначе!

Лариса замолчала, глядя в стену напротив.

– Что такое? – забеспокоилась я.

– Я не пробовала, но… Понимаешь, мне кажется, что Александра не отдала бы мне Эрику, если бы я захотела уйти.

– Почему?

– Я же тебе рассказывала: она считает, что сильно потратилась на каждую из своих бесплатных «сестер»!

– А если бы ты заплатила?

– Даже не знаю… Может, тогда и отпустила бы?

Лариса с надеждой смотрела на меня, и я поняла, что без нее отсюда не уйду. Я вообще не смогу покинуть «Родуницу», оставив Татьяну, томившуюся в подвале, и, кто знает, скольких еще молодых мамаш, которые и рады бы уйти, да не могут.

– Где она держит Эрику? – спросила я.

– В «Родунице» есть ясли. Александра пускает туда только дежурных и кормящих матерей.

– Лариса, скажи мне одну вещь: ты и в самом деле собиралась уехать в Сибирь?

– Думала об этом. Иногда мне казалось, что это станет наилучшим решением всех проблем – по крайней мере, папа больше не будет из-за меня переживать!

В свое время Лариса попортила Андрею немало крови. Многие дети по разным причинам растут без отцов, но это не делает их автоматически «неблагополучными». Возможно, дело в том, что бывшая жена Андрея не справилась со своими материнскими обязанностями на все сто процентов, а может, она и не виновата – просто так сложились обстоятельства. Что теперь вспоминать? Главное, Андрей всегда оставался отцом Ларисы, был готов прийти ей на помощь и сделал это в самой сложной ситуации из всех возможных. Несомненно, он принял бы блудную дочь с ребенком, но уже то, что Лариса в этом сомневалась, говорило в пользу положительных изменений в ее характере.

– Как там папа? – внезапно прервала она мои размышления. – Как его осколок?

– Ему сделали операцию, – ответила я, вспомнив, что Лариса ничего не знает. Старое ранение давно беспокоило его, но он все никак не решался на хирургию. В конце концов отец Шилова, замечательный нейрохирург из Кремлевской больницы в Москве, провел блестящую операцию.

– Значит, он в порядке?

– В полном. И ты будешь – я об этом позабочусь. Но мне потребуется твоя помощь.

– Все, что угодно! – воскликнула Лариса. Теперь она смотрела на меня, как утопающий на спасателя.

– Мне срочно нужно связаться с Андреем – без свидетелей. Сумеешь устроить?

– Это будет затруднительно, – вздохнула Лариса. – С тех пор, как я помогла Татьяне, Александра тщательно запирает офис. В прошлый раз я украла ключ у Романа, но после случившегося он стал бдительнее – думаю, он меня подозревает, но, к счастью, доказательств нет. Александра заболела паранойей: даже комнаты регулярно обыскиваются.

– Знаю, – кивнула я. – Мою тоже перешерстили вдоль и поперек, забрав запасной мобильник.

– Тебе нужно в город, – поразмыслив с минуту, проговорила девушка. – Там можно улизнуть незаметно и позвонить.

– Хорошая мысль, только как это провернуть?

– Я что-нибудь придумаю, – пообещала она. – Завтра скажу.

– Отлично. На публике нам с тобой общаться не стоит, понимаешь?

– Еще бы!

– Сделаем так: я выйду, а ты пока сиди тут. Минут через пять тоже уходи: главное, чтоб нас вместе не увидели.

* * *

– Дальше не ходите, – сказала Вика, упирая кулачок в широкую грудь Дениса. – Можем спугнуть ее!

– Но мы будем слишком далеко, – возразил Дэн, поплотнее запахивая пальто на ветру.

– Неужели вы думаете, что эта тетка может на меня напасть? – хихикнула Вика. – Стойте тут, а то вы уже однажды потрудились!

Парни сконфуженно отступили, и Вика зашагала к пешеходному переходу. На противоположной стороне улицы располагалось кафе, где она договорилась встретиться с женщиной с форума. От кафе ребят отделяло метров пятьдесят, и с этого места отлично просматривался вход. Тем не менее, Дэн нервничал, и Денис, заметив это, сказал:

– Эй, не дрейфь, ты чего?

– А если Наталья не одна придет?

– Ну и что? – пожал плечами Денис, и Дэн тут же пожалел о сказанном: в серых глазах друга зажегся тот самый огонек, который появлялся всякий раз в минуту опасности. Если бы вышло так, как предполагал Дэн, Денис бы только обрадовался возможности подраться. Дэн любил его, но всегда помнил о том, что приятель является миной замедленного действия. И все же в трудной ситуации не было человека, на которого Дэн мог бы рассчитывать больше, чем на Дениса.

– Ладно, – буркнул он, – Вика не дурочка, и она умеет общаться с людьми!

В эту самую секунду дверь кафе, за которой несколько минут назад скрылась их спутница, широко распахнулась, и оттуда выскочила какая-то девушка. Молодые люди переглянулись, пытаясь сообразить, что происходит. Незнакомка рванула к импровизированной автостоянке, оглядываясь на ходу, словно ее преследовали. Это, как ни странно, оказалось правдой: дверь кафе вновь распахнулась, и на этот раз на пороге возникла Вика.

– Что стоите?! – заорала она через дорогу. – Ловите ее!

Денис рванулся вперед, но Дэн, к счастью, успел схватить его за шиворот, иначе парень угодил бы прямо под колеса маршрутного такси. Пропустив автомобиль, ребята перебежали дорогу, но девушка, которую велела ловить Вика, уже сидела в машине. Дав по газам, она сорвалась с места, взметнув в воздух облако грязи, и теперь уже Дэн едва успел отскочить в сторону, чтобы не оказаться сбитым. Обрызганные пешеходы заголосили, кроя водителя авто последними словами, но она их слышать не могла, так как уже выехала на дорогу, чудом избежав столкновения с серебристой «Вольво».

Вика подскочила к запыхавшимся ребятам.

– Ну, говорил же я, что ближе надо! – воскликнул Денис, прежде чем она открыла рот.

– Нужно было у дверей ждать! – вторил ему расстроенный Дэн. – Кстати, а что стряслось-то?

Вика понимала, что сама виновата в том, что произошло: если бы она позволила парням перейти дорогу, они успели бы сделать, что нужно. Однако Андрей Эдуардович так боялся, как бы ребята не натворили дел, что девушка не решилась рисковать.

– Это была Наталья, – ответила она.

– Чем же ты ее так напугала? – удивился Денис.

– Своим видом! – рявкнула Вика. – Наталья оказалась секретаршей Кравчук, представляете?!

– Кра… – начал Дэн, не сразу поняв, кто имеется в виду.

– Это та тетка из «Второго шанса», что ли? – спросил Денис.

– Генеральный директор агентства по усыновлению, – кивнула девушка, запуская руку в сумочку и извлекая оттуда сотовый. – Я звоню Карпухину – пусть он со своими ребятами эту девицу ловит, не наше это дело!

* * *

Разговор с главврачом роддома, где, по информации адвоката, когда-то работала искомая Александра Шаповалова, ничего не дал: начальство предпочло не распространяться о причинах увольнения акушера-гинеколога, ссылаясь на давность происшедшего. Присев в коридоре, Никита задумался о том, что же делать дальше. Разумеется, дядя Андрей и не подумает ругать его за отсутствие информации, но Никита не собирался возвращаться несолоно хлебавши: в конце концов, зачем был создан Отдел? Чтобы заниматься добычей сведений, доступных лишь медикам!

– Вам плохо? – раздался над ним сочувственный голос, и Никита вздернул голову. Сам того не заметив, он тяжело оперся на трость, которую по-прежнему таскал с собой, отчего-то боясь окончательно от нее избавиться. Они провели вместе пять долгих лет и почти сроднились. Нога теперь беспокоила его редко – для этого требовалось хорошенько побегать или позаниматься в зале. Тогда он мог начать слегка прихрамывать, и только.

Медсестра была совсем молодая, а потому пока не растерявшая способность сопереживать. Ничего, это пройдет – к сожалению. Рыжеватые волосы, веснушки на курносом носу, полные губы и внимательные серые глаза.

– Вам помочь? – снова сказала она, дотрагиваясь до его плеча.

– Спасибо, – улыбнулся Никита, поморщившись, будто от боли, которой на самом деле не испытывал. – Стоит походить подольше и…

– Сильно болит? – нахмурилась медсестричка.

– Как вас зовут? – вместо ответа поинтересовался он.

– Рита…

– Рита, у меня к вам вопрос: как давно вы тут работаете?

– Я?

Он вытащил из нагрудного кармана удостоверение и продемонстрировал его медсестре. Рассмотрев его, Рита снова подняла глаза на Никиту.

– Значит, вы не посетитель? – констатировала она.

– Меня зовут Никита, и я задал вам вопрос, Ритуль: как давно…

– Да помню я! – отмахнулась она. – Третий год уже. Только я не понимаю…

– Вы сейчас очень заняты?

Рита взглянула из-под длинных, почти бесцветных ресниц на симпатичного мужчину в белом халате, надетом поверх водолазки, под которой буграми переливались мощные мышцы грудной клетки. Нет места хуже для устройства личной жизни, чем роддом, – тут одни женщины – что среди пациентов, что среди персонала!

– Нет, – соврала Рита, предпочтя забыть о том, что старшая сестра послала ее в бельевую. – А что?

– Где бы нам найти уютное местечко для беседы?

Через пять минут они устроились в буфете: старшая не заглянет туда до обеда. Никита взял Рите капучино и принялся расспрашивать:

– Значит, вы тут уже три года?

– Весной будет три… А почему вас это интересует?

– Просто пытаюсь понять, могли ли вы знать одного человека.

– Какого человека – из врачей или пациентов? Честно говоря, если речь о пациенте, то я вряд ли вспомню!

– А как насчет врача?

– О, их я всех знаю – можете задавать любые вопросы! – гордо ответила Рита, и Никита с облегчением понял, что нарвался на нужного человека: похоже, девушка из тех, мимо кого не проходят никакие сплетни, и она любит поговорить.

– Ваш главврач не слишком разговорчив, – осторожно начал он, не сводя глаз с Риты, чтобы не потерять визуальный контакт.

– У нас недавно была проверка из Комитета, – охотно пояснила медсестра, размешивая сахар ложечкой. – Строили всех, как солдат, и только-только отвязались, так что сами понимаете!

– Разумеется, разумеется, – сочувственно закивал Никита. – Нашли что-нибудь?

– Как обычно, – пожала плечами Рита. – Главный накрыл поляну, поэтому нарушений написали по минимуму. А о ком речь?

– Об одной из бывших сотрудниц, акушере-гинекологе по имени Александра Шаповалова.

– Шаповалова?

На мгновение Никита испугался, что Рита сейчас заявит, что ничего об этой женщине сказать не может, но ошибся.

– Она уволилась. По собственному желанию.

– Я в курсе, – кивнул он.

– Тогда почему интересуетесь?

– Есть подозрения, что ее «собственное желание» могло быть не таким уж и сильным.

– Вот уж точно! – рассмеялась Рита, но тут же спохватилась и встревоженно посмотрела на Никиту.

– Вы не переживайте, Рита, – сказал Никита, – никто не узнает о нашем разговоре: я не имею отношения к Комитету по здравоохранению и, уж тем более, не являюсь защитником Шаповаловой в суде. Она больше здесь не работает, однако мне очень нужно знать все обстоятельства увольнения этого врача!

– Александру Осиповну действительно могли уволить по статье, – вздохнула медсестра. – Но главному не нужны проблемы и разбирательства, поэтому он надавил на нее… В принципе и давить-то сильно не пришлось – она сама понимала, что, начнись проверка, ее уволят, а то и лишат права работать по специальности.

– Что, так серьезно?

– В общем-то, она не делала ничего такого, чего не делают другие… Может, правда, чересчур злоупотребляла.

– Злоупотребляла… алкоголем? – уточнил Никита.

– Да нет, что вы! – всплеснула руками Рита. – Она вовсе не пила! А злоупотребляла она одной процедурой, которая в конце концов привела к неприятным последствиям. Я бы даже сказала, трагическим.

– Так что же произошло?

– Во многих роддомах бытует практика: чтобы особо не затрудняться во время родов и не ждать, врачи приглашают будущую роженицу, которой еще «дохаживать» пару недель, раньше времени и на обычном осмотре прокалывают ей околоплодный пузырь. Воды отходят, и они говорят, что пора рожать, но схваток-то нет! Тогда существует два выхода: либо кесарево, либо «стимуляция», то есть капельницы. Естественно, искусственная стимуляция помогает плохо, и тогда начинается беспредел: акушерки лежат на животах матерей, выдавливая из них детей, при этом иногда повреждая позвоночник младенцев и нанося увечья роженицам.

Никита знал о «стимуляции», но, сам будучи далек от процесса родов, никогда не задумывался над этой проблемой. Теперь же он почувствовал, как рвотный комок подступил к горлу. Рита описывала происходящее в роддоме спокойно, словно это были рутинные манипуляции, а ведь, если разобраться, такие действия вполне можно квалифицировать и как врачебную халатность, и как ненадлежащее отношение к обязанностям врача-акушера!

– И Александра Шаповалова этим занималась? – спросил он.

– Понимаете, у нее была своя философия, если можно это так назвать: Александра Осиповна полагала, что двум смертям, как говорится, не бывать, а одной не миновать.

– И что же это означало?

– Что рожать-то все равно придется, поэтому лучше, чтобы это произошло в ее присутствии… Не секрет, что роженицы оплачивают услуги акушера-гинеколога даже в бесплатных роддомах. Если, к примеру, окажется не ее смена, то есть два варианта: либо приезжать в больницу на роды и отказываться от выходного, либо возвращать деньги. Некоторые, конечно, предпочитают не возвращать, но тогда можно нарваться на неприятности, если пациентка окажется скандальной.

– Кто-то пострадал?

– Один младенец умер, а еще одному Шаповалова сломала позвоночник, причем и мамаша при этом едва концы не отдала.

– Но все-таки не отдала?

– Нет, и когда очухалась, накатала телегу главврачу. Узнав об этом, и некоторые другие пациентки присоединились к жалобщице, и на главного посыпались обвинения. Женщины говорили, что их даже били, когда они после бесплодных попыток вдруг теряли сознание.

– Это правда?

– Я сама не видела, – пожала плечами Рита. – Но не удивлюсь, если так и было: Александра Осиповна – женщина жесткая и страшно не любила, когда события развивались не по ее сценарию!

– Как больнице удалось избежать исков в суд? – спросил Никита. – Ведь имел место как минимум один смертный случай!

– Вы сказали, что работаете в Отделе медицинских расследований, – ухмыльнулась девушка. – Что, не знаете, как в таких делах следы заметаются? Документы на руки не выдают, а когда приходится это делать, то в них уже комар носа не подточит!

– И в результате роженица оказывается виноватой и в смерти собственного ребенка, и в том, что сама едва не отправилась на тот свет, – подытожил Никита. – А врач «сделала все возможное» для спасения жизни обоих!

– Ну зачем же так страшно? – поспешила оправдаться Рита. – В нашем роддоме работают в основном хорошие люди, которые прекрасно обращаются с пациентками, и мы прямо-таки кучу детишек принимаем каждый божий день. Так почему из-за одной Шаповаловой, пренебрегшей своими обязанностями и возомнившей себя Создателем, должна страдать вся больница?

На самом деле, подумал Никита, не больница, а ее руководитель: это он получил бы головомойку, а то и «головотяпку», лишившись своего поста, – ведь так обычно решаются проблемы в любой сфере деятельности. Именно о себе думал главный врач роддома, заставляя Александру подписать заявление об уходе!

* * *

– Мне нужен адрес.

– Какой адрес? – удивленно тараща глаза на Дэна, спросила Вика.

– Адрес «Родуницы».

– Зачем?

– Не твое дело, – буркнул он. – Просто скажи, и все.

– Послушай, Дэн, ты же не собираешься вмешаться в расследование?

– Моя мама, если помнишь, торчит в этой глуши, среди бандитов, да еще и беременная!

– Ну почему сразу бандитов-то? – заторопилась Вика. – Ничто не говорит о том, что в «Родунице» опасно…

– А женские трупы, найденные поблизости, тоже об этом не говорят? – перебил Дэн. – А девушка в реанимации и ее погибший ребенок?!

– Мы не уверены, что все эти события действительно связаны с «Родуницей»…

– Поэтому я собираюсь убедиться в том, что с мамой и ее ребенком ничего не случится, – снова прервал девушку Дэн. – Если ты не дашь адрес, я найду способ узнать, но имей в виду: тогда нашей дружбе конец!

Вика видела, что он находится в одном шаге от истерики, поэтому решила попробовать зайти с другого края.

– Ты не в духе сегодня, – тихо заметила она. – Что-то случилось?

– Ничего не случилось!

– И все-таки? – настаивала Вика. – Тебя трясет, я же вижу!

Он ответил не сразу, размышляя, стоит ли делиться с подругой. Наконец, процедил сквозь зубы:

– Шилов приходил вчера вечером.

– Да ты что?! И зачем?

– Маму искал.

– И что ему надо?

– Он не сказал, но требовал, чтобы я дал ее координаты. Когда я попытался объяснить, что до мамы сейчас не дозвониться, он принялся орать, что она от него скрывается, потому что не желает говорить о ребенке… Не знаю, почему, но Шилов уверен, что мама «залетела» именно от него!

– Да-а-а, – протянула Вика, – прямо латиноамериканский сериал какой-то!