Текст книги "Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Ирина Градова

В допросную она вошла с безмятежным выражением на лице, которое практиковала много лет: допрашиваемый не должен видеть, какие эмоции вызывает у следователя, ведь это может подсказать ему линию поведения, а Алле требовались лишь факты. Она не сомневалась, что Говорков попытается себя обелить, но знала, как заставить его говорить правду.

Поначалу он снова пытался гнуть старую линию, но, поняв, что это не прокатит, решил придерживаться стратегии своего адвоката, мимикой и недвусмысленными жестами пытавшегося вернуть подзащитного на верную стезю.

В задачу Аллы входило заставить чиновника действовать вразрез с тщательно выстроенным планом, хотя в присутствии его автора, Кудряшова, это представлялось делом нелегким.

– Давайте я расскажу, что нам известно, – миролюбиво сказала она, с многозначительным видом листая папку с делом. – Вы в сговоре с гражданкой Уразаевой…

Говорков попытался было сразу же возразить, однако адвокат мягко положил ему руку на локоть. Видимо, эта мягкость была обманчивой, потому что чиновник скривился, как от боли.

– …занимались незаконным изъятием детей из неблагополучных семей. Она, минуя обычную процедуру, включающую в себя судебное заседание и получение постановления, приходила к вам. Вы, пользуясь формулировкой о необходимости защиты несовершеннолетних, находящихся в опасности в собственной семье, подписывали разрешение на изъятие. После этого в дело вступали Уразаева и Ирданов, изображавший полицейского или судебного пристава – сомневаюсь, что люди в момент их «работы» могли разобраться, кто есть кто. Уразаева намеренно являлась в квартиры в то время, когда взрослых там быть не могло, ну а сопротивление детей, как мы все здесь понимаем, преодолеть было нетрудно. Забирали только детей до восьми лет… Скажите, Сергей Геннадьевич, данное условие диктовалось особыми пристрастиями ваших клиентов или тем, что малыши, по возвращении, не сумеют внятно описать, что с ними творилось в так называемых «приемных семьях»?

– Марго… то есть Маргарита Уразаева сказала, что так безопаснее, – едва слышно ответил Говорков. – Она считала, что в более младшем возрасте никакой особой психологической травмы у детей не останется.

Если бы чиновник мог видеть, что в этот момент происходит в кабинете, где три оперативника, Игорь Осипов и еще один человек, не являющийся членом следственной группы, приклеились к экрану компьютера, наблюдая за допросом, он бы поспешил залезть под стол.

Антон с такой силой рубанул кулаком по столу, что тот взвизгнул, а сидевший рядом Белкин подпрыгнул от неожиданности на стуле.

– Вот сволочь! – прошипел Шеин. – О ребятишках они, оказывается, заботились, чтобы те, значит, жили в «здоровой обстановке разврата»!

– Ты потише, Антоша, – попросил, поморщившись, Дамир. – Этот гад все равно тебя не слышит!

– А жаль… – пробормотал Белкин, тоскливо глядя в экран.

– Потом в дело вступали вы, – продолжала между тем Алла. – Связывались с «клиентами» как в России, так и за рубежом, предлагая им «товар» лицом. Для начала вы размещали фотографии детишек на сайте, и начинался аукцион. Я правильно излагаю?

Говорков неохотно кивнул.

– Расскажите, как и когда вы их возвращали?

– Этим занималась Маргарита. После использования… в смысле, через несколько месяцев, когда…

– Когда «товар» терял новизну? – не смогла сдержаться Алла и тут же мысленно отругала себя: не стоит допускать резкостей, это может разрушить диалог.

– Вернее сказать, когда клиенты уставали и им требовалось что-то новенькое, – нимало не смущаясь, поправил ее Говорков.

– А родители не удивлялись, что сначала у них отнимали детей, а потом возвращали?

– Да им, по-моему, параллельно было… Ну, придумывала Марго там что-то правдоподобное – точно не знаю что. Все нормально проходило.

– Пока вы не нарвались на Иночкину с Карпенко?

– Я предупреждал Марго, чтобы она была осторожнее, но жадность глаза застит!

– Вы имеете в виду, что Уразаева хотела больше денег и потому пошла на риск? – уточнила Алла.

– Ну да, иначе зачем было это делать? – пожал плечами Говорков. – Я понятия не имел, как Марго ведет дела, полагался во всем на нее!

– Значит, это не ваша идея?

– Да вы что, мне бы такое в голову не пришло! Марго придумала план, претворила его в жизнь, а от меня нужны были только подписи.

– И за них вам отстегивали кругленькую сумму? Говорков ничего не ответил, но этого и не требовалось.

– Как вы познакомились?

– С кем?

– С Маргаритой Уразаевой, разумеется!

– На каком-то благотворительном мероприятии, кажется. В поддержку детдомов.

– А почему из всех присутствующих на том мероприятии она обратилась со своей идеей именно к вам? – задала вопрос Алла.

– Это вам лучше у нее спросить, – ответил Говорков, и по тому, как спокойно он произнес эти слова, она поняла: он знает, что Уразаевой нет в живых. Знает, а потому не боится.

– Я вообще сначала понятия не имел, что дело незаконное, – добавил чиновник. – Детей изымают из неблагополучных семей и спасают от верной гибели, такое сплошь и рядом происходит! Только потом я начал догадываться… В любом случае я лишь подписывал разрешения.

Ну да, как же! Можно было бы еще поверить, что «приемные родители», получая бабки, не совали носы не в свое дело, но вот в то, чтобы Говорков не задавал вопросов, верилось с трудом. Кроме того, у Аллы имелись скриншоты, переданные его женой, не оставляющие сомнений в том, что Говорков играл не последнюю роль в торговле детскими телами.

– Вы сами пользовались… – начала Алла, но Говорков аж подпрыгнул на стуле.

– Да вы что! – завопил он, не обращая внимания на попытки адвоката его утихомирить. – За кого вы меня принимаете?!

– Но ваша жена…

– Дура она, жена моя! Я пытался объяснить, что ни нашим детям, ни каким-то другим ничего не угрожает, но она что-то вбила себе в голову и не желает прислушиваться к голосу разума!

– Хорошо, давайте поговорим о другом. Как Маргарита Уразаева вышла на людей из Vuggevise?

– Понятия не имею! – плюхаясь обратно на стул, заявил Говорков. – Вроде бы через какого-то своего знакомого. Может, любовника?

– Вы его видели?

– Я не встречался лично ни с кем из этих товарищей, мне это, знаете ли, ни к чему! Все организационные вопросы решала Марго.

– А какую роль в вашей группе играл Леонид Ирданов?

– К-кто? – поперхнулся Говорков и закашлялся.

– Не говорите, что впервые слышите это имя: нам известно, что он выполнял для вас грязную работу и играл роль полицейского или судебного пристава при изъятии детей из семей!

– Об упомянутой вами «грязной работе» я ничего не знаю, потому как лично с Ирдановым дела не имел, но, насколько могу предположить, у него были близкие отношения с Марго.

– Близкие?

– Ну, вы меня понимаете! Если Ирданов что-то и натворил, я не в курсе – с ним Марго общалась!

– Вы знали, что Ирданов сидел?

– Знал, да. И говорил Марго, что не стоит с ним связываться, ведь он бешеный, совсем безбашенный!

– Что вам известно об убийстве Лидии Ямщиковой?

– Да ничего! – развел руками Говорков. – Кроме того, что рассказал ваш сотрудник, этот…

– Шеин, – подсказал адвокат.

– Вот-вот! Я только знаю, что Ямщикова работала там же, где и Марго. Не удивлюсь, кстати, если Ирданов имел к этому отношение, он ведь сидел за убийство!

– Откуда вы знаете, ведь сами сказали, что не имели с ним дел?

– Марго как-то упоминала… А я всегда был против того, чтобы привлекать бандитов!

– Где происходили… гм… встречи с детьми? – поинтересовалась Алла, намеренно переводя разговор в другое русло: она боялась не выдержать и вцепиться в лицо чиновника острыми ногтями.

Он валил все на подельников, зная, что те ничего не смогут поведать следствию. Ну, насчет Уразаевой все ясно: Говорков уверен, что ее нет в живых. А вот о том, что Ирданов находится в их руках, он не знает. Скорее всего, существовала договоренность о том, что бандит покинет город сразу после того, как «подчистит» все концы.

– Не знаю, – между тем ответил на вопрос Говорков. – Я же говорю, всей рутиной Марго занималась!

Как удобно! Говорков не общался ни с «приемными семьями», ни с родными, нигде не «засветился», а значит, с него и взятки гладки?

– И что, вам не приходило в голову, что ваше занятие имеет конкретное название в Уголовном кодексе? – задала вопрос Алла. – Вы же умный человек! Неужели не понимали, что творите? По меньшей мере это сутенерство, а вообще-то…

– Дети получали все самое лучшее! – воскликнул Говорков. – Клиенты… как мне рассказывала Марго, они покупали им все, что душе угодно, – игрушки, сладости, одежду. Заботились об их досуге, приносили мультики, игры… Марго рассказывала, что в собственных семьях дети жили впроголодь, не получали надлежащего ухода, росли, как трава на обочине! Кроме того, их же возвращали домой, так?

Он притворяется или действительно считает, что ничего предосудительного не делал?

Нет, вряд ли: Говорков расчетливо перекладывает ответственность на людей, которые, как ему кажется, не смогут ему навредить. И он прав: все, что имеется у Аллы, это доказательство общения Говоркова с Уразаевой да переписка с его компьютера, да и то не вся, а только несколько скринов.

Ноутбук Говоркова при обыске обнаружить не удалось: очевидно, он избавился от него, как только жена раскрыла его делишки. Так что без показаний Уразаевой и Иордана каши не сваришь! А вот если удастся найти «клиентов» Vuggevise и надавить на них…

Об иностранцах и думать нечего, но ведь среди них попадались и российские «кадры»!

Игорь Осипов отыскал в записях кое-какие данные. Адресов там, конечно же, нет, но есть номера мобильных телефонов. Правда, если Говорков лично не встречался ни с одним из них, то любые улики будут считаться косвенными. Получается, единственная возможность – разговорить Иордана!

– Вот же засранец!

Этой фразой Аллу встретил Антон Шеин, едва она распахнула дверь в кабинет.

– Совершенно с вами согласна, – кивнула она. – Нужны показания Иордана – без них мы мало что можем!

– Как же, показания! – с безнадежностью в голосе пробормотал Дамир. – Иордан молчит, как рыба об лед, он мужик бывалый!

– Значит, мы должны ему что-то предложить, – возразила Алла. – Половина «взятки» у меня уже есть.

– Вы о чем? – поинтересовался Белкин.

– Во-первых, надо рассказать Иордану, что мы взяли Говоркова и что тот активно сотрудничает со следствием.

– Ну да, так он и поверит! – воскликнул Антон. – Это же обычная практика: кто первый откроет рот, тому и пирожок, только вот Иордан на эту удочку не попадется!

– Без наживки – не попадется, – усмехнулась Алла. – Вы рыбачите, Антон?

– Ну?

– Как рыбак, вы должны знать, что главное в рыбной ловле – подобрать правильную наживку. Одна рыба ловится на хлебный мякиш, другая – на червя, третья…

– …На муху, – закончил за Аллу Шеин. – Не пойму, к чему вы ведете, Алла Гурьевна!

– Вот к чему.

Алла достала из кармана диктофон и повертела им перед носом оперов.

– И что? – недоуменно спросил Дамир. – Вы записали Говоркова, но в суде это не будет иметь никакой си…

– При чем тут суд! – перебила его Алла. – Вы дадите Иордану прослушать запись, причем не всю, а только те части, где речь идет о нем. Вы же смотрели допрос, верно?

– Ну да, – кивнул Антон. – Говорков все валит на Иордана и Уразаеву Вы хотите, чтобы он это услышал?

– Пусть поймет, что Говорков его сдал. Ну, еще не до конца, но близок к этому. Значит, вскоре его собственные показания, вздумай он их дать, ничего не будут стоить.

– И он поторопится! – обрадовался Белкин, просветлев лицом.

– Необходимо тщательно продумать, что и как говорить Иордану. К примеру, нужно обязательно упомянуть, что нам известно об Уразаевой.

– О том, что она убила Ямщикову? – уточнил Александр. – Это предположение!

– Но Иордан об этом не знает. Мы скажем, что у нас имеется свидетель, опознавший Уразаеву.

– Это блеф!

– Ну и что? – передернула плечами Алла.

– Действительно, – тут же поддержал ее Антон. – В первый раз, что ли!

– Еще мы скажем, – продолжала она, – что нам известно, что он, Иордан, убил Уразаеву по приказу Говоркова. Только вот Говорков открещивается, полагая, что Иордан давно скрылся и мы его не найдем – следовательно, некому опровергнуть его слова! Говорков вообще отрицает общение с Иорданом и утверждает, что если Иордан и убил кого бы то ни было, то сделал он это по собственному почину.

– Думаю, Иордану это не понравится! – хохотнул Шеин.

– Я не питаю иллюзий в отношении Говоркова, – добавила Алла. – Очевидно же, что он являлся мозгом преступной схемы, а Уразаева и Иордан действовали по его указке. Допросы членов «приемных семей», куда помещали «на передержку» изъятых детей, дали свои плоды…

– А еще мы нашли двоих «папиков», – вставил Белкин. – Они так перетрухнули, что с потрохами сдали и Уразаеву, и Иордана!

– Здорово, – согласилась Алла. – Только вот они не смогут подтвердить связь Говоркова с Иорданом. Поэтому последний – наша единственная возможность прижать к ногтю первого, согласны?

Все кивнули почти одновременно.

– Но, помимо кнута, требуется еще и пряник, – добавила Алла.

– Может, сходить к начальству и поинтересоваться, что такого хорошего мы сумеем предложить Иордану в обмен на «чистуху»? – предположил Дамир.

– Этим и займусь… Андрей Сергеевич, каков ваш вердикт в отношении Говоркова? – обратилась Алла к человеку, все это время молча просидевшему в углу.

Он смотрел допрос вместе с оперативниками, но, в отличие от них, не выдал ни одного комментария, только время от времени делал пометки в своем блокноте.

– Для того чтобы иметь полную уверенность, мне необходимо пообщаться с подозреваемым наедине, – ответил тот. – Но, как психолог, могу уже сейчас сказать, что данный тип, скорее всего, педофил.

– Говорков все отрицает, – заметила Алла.

– В его речи есть некие индикаторы… Понимаете, они могут ничего не сказать непрофессионалу, однако я вижу их и понимаю, что сие означает.

– Не поделитесь?

– Извольте. Что бы вы там себе ни думали, педофилы детей любят…

– Да уж, любят! – фыркнул Шеин, состроив «козью морду».

– Поэтому они так и называются, ведь «филия» буквально означает «любовь», – невозмутимо парировал психолог-криминалист. – Поэтому педофилы стараются, как могут, смягчить то, что делают с ними – добрым отношением после полового акта, дорогими подарками и так далее. Они отлично осознают, что поступают противозаконно, но ничего не могут с собой поделать. Говоря о детях, они не могут скрыть своего пристрастия. Кстати, далеко не всегда педофилия – насильственное занятие сексом! Зачастую подростки из семей, где есть проблемы с деньгами, или родители, к примеру, ведут асоциальный образ жизни, легко соглашаются на подобные отношения.

– Это в любом случае противозаконно! – прорычал Антон.

– Противозаконно – всегда, насильственно – нет, – ответил на это психолог, и ни один мускул на его гладком лице не дрогнул. – Но, само собой, если речь о совсем маленьких детях, ни о каком добровольном согласии речи не идет.

– Я заметил, что среди детей, похищенных группой Говоркова, в основном мальчики, – заметил Белкин. – Они не любят девочек?

– Верное наблюдение, – одобрительно кивнул психолог. – Видите ли, тела мальчиков и девочек не слишком различаются до пубертатного периода, но мальчики чаще становятся жертвами сексуальных преступлений. Во-первых, девочек сильнее опекают, и они не так, гм… легкодоступны, как мальчики. Во-вторых, из-за того, что насильник одного с ними пола, мальчишкам вдвойне стыдно признаться в том, что с ними произошло. Кроме того, педофилы часто выступают для ребенка во властной социальной роли – учителя, тренера или даже священника, поэтому дети полагают, что им никто не поверит. Девочек, как правило, насилуют в собственных семьях – отчим, старший или сводный брат, а порой и родной отец. В целом перевес в сторону мальчиков объясняется не то чтобы особыми предпочтениями, а скорее соображениями большей безопасности. Однако существует категория педофилов, ориентированных на мальчиков, и это – гомосексуалисты. Они женятся на женщинах, но у них редко получается контролировать свои импульсы, и они способны на инцест.

– На что? – переспросил Белкин.

– Сексуальную связь с собственными детьми, – пояснила Алла. – Этого и боялась жена Говоркова, поспешив увезти детей к матери.

– Не зря ваша Говоркова боится, – сказал психолог. – По статистике, большинство сексуальных преступлений в отношении несовершеннолетних совершаются членами семьи.

– Вы согласитесь поговорить с детьми Говорковых на предмет…

– Конечно, без проблем.

– Давайте вернемся к тому, почему вы считаете, что Говорков – и сам педофил, – неожиданно подал голос до сих пор молчавший Дамир.

– Во-первых, Алла Гурьевна, вы же сами дали мне почитать переписку Говоркова с иностранными, если можно так выразиться, братьями по разуму, так? В ней я наткнулся на некий символ, спиралевидный треугольник – международный знак так называемых «бойлаверов», любителей мальчиков. Логотип разработал в семидесятых годах прошлого века голландский художник Отто Лемюллер, а в России его начали использовать с начала девяностых.

– О как, – с отвращением пробормотал Антон, – логотип у них собственный, прикиньте!

– По словам самого художника, треугольник символизирует начало пирамиды и спираль с познанием, обращенным внутрь себя…

– Надо же, целую философию развели! – охнул Белкин.

– Но многие считают, – невозмутимо продолжал психолог, – что этот спиралевидный треугольник – на самом деле два совмещенных треугольника. Внешний обозначает педофила, а внутренний – мальчика… Ну, это так, ликбез. Теперь о лексиконе. Детей, с которыми педофилы вступают в контакт, они называют «зайцами». Это – чисто российское изобретение, в других странах оно не используется, однако в переписке на английском встречается слово rabbit, то бишь «кролик». Не «заяц», но тоже кое о чем говорит, принимая во внимание специфику общения! А еще это недвусмысленно говорит о том, что Говорков общается с местными педофилами. И о том, что Говорков занимает не последнее место в иерархии этого международного, совершенно точно, сообщества.

– Не понимаю! – сказал Дамир. – В смысле, насчет «не последнего места»?

– Преступные группировки иерархического типа функционируют по определенному принципу. Сначала в «Даркнете» создается закрытый интернет-ресурс, на котором «собираются» педофилы из разных социальных слоев. Доступ можно получить либо по личному приглашению хозяина ресурса, либо за деньги, либо по рекомендации не менее чем двух членов «клуба». На данном ресурсе педофилы выкладывают детскую порнографию, торгуют архивами, а также продают и покупают «зайцев». То бишь детей. В сексуальное рабство, – зачем-то пояснил психолог, словно кто-то в этой комнате мог неправильно понять его фразу. – Таким образом, выстраивается определенная иерархия. Хозяин сайта вступает с избранными в личное общение за пределами форума и назначает ответственных за регион или страну. Судя по всему, Говорков ваш отвечал за Санкт-Петербург и область…

– А кто хозяин сайта? – перебил Белкин психолога. – Его можно вычислить?

– Это – уже ваше дело! – пожал плечами психолог. – Думаю, все возможно, ведь Говорков не мог не встречаться с этим человеком лично… С другой стороны – ну, вычислите вы его, и что потом? Он вне нашей юрисдикции, в другой стране!

– Можно передать информацию полиции той страны или, на крайняк, в Интерпол? – предположил Шеин.

– Вам виднее.

– Продолжайте, Андрей Сергеевич, – попросила Алла.

– Да я, в сущности, уже все сказал. Дело в том, что к хозяину сайта от вновь прибывших часто поступают просьбы свести их с «нужным» человеком, у которого есть выходы на детей… Полагаю, так Говорков и вышел на Уразаеву.

– Он говорит, они познакомились на благотворительном мероприятии, – медленно проговорила Алла. – Естественно, с его слов, она первой к нему обратилась, а не наоборот!

– Сомневаюсь, что дело обстояло так. Педофилы частенько ищут контакты в правоохранительных органах, помещение, куда можно приехать для осуществления своей цели и так далее. Контакты «нужных» людей хозяин форума продает желающим. Стоит это в пределах тысячи евро, но педофилы охотно раскошеливаются!

– Прямо «Али-экспресс»! – пробормотал Антон.

– Извращенцы правильно делали, что выбирали детишек помладше, – продолжал психолог. – Скорее всего, большинство быстро забудут о своих «приключениях». А другие, не понимая, что с ними вытворяли, запомнят только игрушки, сладости и ласковых дяденек, которые относились к ним получше, чем собственные родители. Так что, если бы ребятишек заставили давать показания, многие рассказали бы о своих мучителях только хорошее!

– Слава богу, их показаний не требуется! – процедил сквозь зубы Антон.

Алла не сказала ничего. У нее перед глазами стоял маленький сын Иночкиной, который наотрез отказывался прикасаться к мягким игрушкам. Скорее всего, как и говорит Андрей Бахметьев, он вскоре забудет обо всем: мальчонка не понимал, что подвергался насилию, и запомнил лишь то, что с пушистыми мишками и зайками ассоциировались неприятные ощущения, и все же…

– У меня от него мурашки по коже! – едва слышно пробормотал Белкин, когда за психологом закрылась дверь.

– Согласен, – буркнул Шеин. – А он точно сам не… того?

– Андрей Сергеевич Бахметьев – классный специалист, – покачала головой Алла. – Он не только помогает СК, но и преподает в Университете, а также ведет частную практику. Он не простой психолог, а криминальный профайлер, специализирующийся на сексуальных преступлениях. Так что, вместо того чтобы перемывать ему косточки, займитесь-ка подготовкой к допросу Иордана. А я попытаюсь выбить у начальства и прокурорских поблажку, которая его устроит – у меня появилась мыслишка на этот счет!

* * *

Алла оказалась права: существовало лишь одно «пугало» для бывалого сидельца Иордана, и «пугалом» этим было причисление к его к списку тех, кого он откровенно презирал, хоть и не чурался брать у них деньги.

«Деньги не пахнут», – любил он повторять расхожую фразу, приписываемую древнеримскому императору Веспасиану, а вот попадание в камеру по статье, имеющей отношение к педофилии, попахивало неприятностями.

Не то чтобы Иордан опасался, что его могут покалечить или еще каким-то образом навредить – в последние годы насильники разных мастей перестали быть изгоями в местах лишения свободы. Изменилась общественная мораль, и те, кого раньше считали париями, встали в один ряд с обычными мошенниками, убийцами и грабителями.

Нет, за свою жизнь и здоровье Иордан не беспокоился, его волновало другое – репутация. Да-да, не стоит удивляться! Иордана в преступном мире Санкт-Петербурга уважали. Каждая его ходка оценивалась по достоинству, и Иордан получал свою долю почета в кругу себе подобных. Но статья о педофилии – совершенно другой коленкор! И проблема не в том, что он участвовал в продаже детей, вовсе нет: что, если его по ошибке причислят к тем, кто ему платил?

Такого нельзя было допустить! И Иордан, после недолгих переговоров, согласился на следующее. Он чистосердечно рассказывает о своей «работе» в преступной организации и берет на себя убийство Уразаевой. СК и прокуратура, со своей стороны, не станут «привязывать» его к позорной статье, но лишь в том случае, если Иордан назовет имена всех, с кем ему приходилось встречаться.

Допрос вел Антон Шеин. Делал он это в следственном изоляторе Новых Крестов, поэтому записать беседу не удалось, и сейчас он отчитывался о результатах перед Аллой и коллегами.

– Как мы и предполагали, Уразаева не сводила Говоркова со своим любовником, – говорил Антон, сидя в кабинете Аллы, где в этот момент находились и двое других членов группы. – Кстати, беседа с психологом оказалась поучительной, – добавил он, – ведь мужик рассказал много интересного о «примочках» педофильского сообщества, и мне удалось показать Иордану, что нам известно достаточно, чтобы засадить всех и каждого, включая заграничных чуваков! Вы все правильно сказали, Алла Гурьевна: больше всего на свете Иордан боится, как бы его самого не посчитали педофилом!

– Так как же такой человек, как Иордан, может познакомиться с чиновником ранга Говоркова? – поинтересовался Дамир.

– Да все просто до ужаса! Оказывается, двоюродная сеструха Иордана замужем за неким Петром Ковалевским, а Ковалевский этот вот уже лет семь работает водителем у нашего Говоркова. Некоторое время назад у последнего возникли проблемы с местными бандитами, подвизающимися в сфере строительства, и ему понадобился, если можно так выразиться, человек с «опытом». Ковалевский быстро сообразил, какой именно «опыт» уместен в такой ситуации, и предложил Иордану работу. Тот с радостью ухватился за такой шанс, ведь найти нормальную, высокооплачиваемую должность с его послужным списком нелегко. Да Иордан, думается мне, особо и не старался: работать он не привык, всегда пытался заполучить легкие деньги… Но это не важно. Важно то, что Иордан помог Говоркову разрулить проблему и стал его доверенным лицом. Если где-то в сфере интересов Говоркова возникали трения, он отправлял на «переговоры» Иордана, и дело решалось наилучшим для него образом. Но главным интересом для чиновника всегда являлся его интерес к маленьким мальчикам. Это было хобби, но, когда появилась возможность превратить его в бизнес, Говорков не колебался ни секунды. Иордан мало что может рассказать о том, как все начиналось, – он начал работать на Говоркова, когда они с Уразаевой уже вступили в сговор. Как и предполагал психолог, Говорков искал человека, у которого имелся прямой доступ к детишкам, и нашел Маргариту Уразаеву, даму без комплексов, не обремененную совестью и напрочь лишенную способности испытывать чувство вины. Ко времени их знакомства она всерьез задумывалась об уходе из органов опеки. Начальственная должность ей не светила, работа была тяжелой и неблагодарной, а также низкооплачиваемой, личная жизнь не сложилась… Короче, Уразаева восприняла встречу с Говорковым как знак свыше!

– Послушай, – вмешался Белкин, – ты же сказал, что Иордан познакомился с Говорковым после того, как тот начал работать с Уразаевой – откуда же ты все это взял?

– Говорков оказался правдив в одном: Уразаева стала любовницей Лени Иордана! – пожал плечами Антон. – Она делилась с ним, вот оттуда и сведения, хотя подробности, конечно, ему неизвестны.

– Думаю, детали мы узнаем у Говоркова, когда сообщим ему о том, что его подельник прервал обет молчания, – резонно заметила Алла. – Продолжайте, Антон, мы вас внимательно слушаем!

– В общем, Говорков и Уразаева, как говорится, нашли друг друга. Она занималась поставкой детишек, причем действовала по заказу Говоркова. Так как клиентами его, помимо местных педофилов, являлись еще и скандинавские, «заказы» были специфические – как правило, требовались детишки европейской внешности. Еще лучше – беленькие или рыженькие, светлоглазые и, самое важное, определенного возраста. Спрос на девочек гораздо меньше.

– Где происходили встречи? – задала вопрос Алла.

– Иордан точно не знает, и я в этой части ему верю: улаживанием таких вопросов занимался сам Говорков. Насколько известно Иордану, начальник снимал шикарную квартиру в центре, но адреса у него нет.

– Ничего, выясним у клиентов.

– Ребятишкам перед «свиданиями» скармливали успокоительные препараты, – продолжал Антон. – Так, чтобы они не засыпали, но были вялыми и неспособными сопротивляться.

– Вот гады! – выпалил Белкин. – К стенке бы всех…

– У нас смертной казни нет, – напомнил Дамир. – Я всегда был против такой крайней меры, но в этом случае скажу: очень жаль!

– По окончании «свидания» дети возвращались в «приемные семьи», которые находила Уразаева. Эти люди не должны были быть алкоголиками или наркоманами, но должны были нуждаться в средствах и соглашаться на любые условия и держать язык за зубами. Подобрать таких не составляло труда, ведь у органов опеки полный доступ к информации о подотчетных семьях. Когда клиентам надоедали имеющиеся «зайцы», и они начинали требовать новых, Уразаева возвращала детей в семьи, – закончил Шеин.

– И до тех пор пока она не напоролась на двух мамаш, которым небезразличны их дети и которые оказались достаточно деятельными, чтобы что-то предпринять, все оставалось шито-крыто, – пробормотал Ахметов. – Неужели больше никто не возникал?

– А как же, возникали! – усмехнулся Антон уголком рта. – Потому-то Говорков и нуждался в Ирданове: тот не только исполнял роль судебного пристава во время изъятия, изредка привлекая бывших приятелей и давая им подработать, не объясняя, конечно же, сути происходящего. Иордан еще и «успокаивал» родителей, желающих выяснить, почему у них отобрали отпрысков. Правда, по его же собственным словам, мало кто проявлял настойчивость: за все время он вспомнил всего несколько случаев, когда пришлось применить навыки «убеждения»!

– Хорошо, а как же Лида Ямщикова? – снова встрял Белкин. – За что ее убили?

– Все дело в том, что подвернулся папаша, который пытался попасть на прием к Уразаевой. Так как под актом об изъятии стояла еще и подпись Ямщиковой, мужик потребовал встречи с ней, и девушка оказалась лицом к лицу с человеком, которого не просто впервые видела, но и понятия не имела о том, как обстоят дела в его семье! Все, что я расскажу дальше, известно со слов Иордана. Кое-где будут провалы, ведь Уразаева не могла рассказать любовнику о каждой детали, но я постараюсь… Полагаю, Лида, по какой-то причине, приняла решение не задавать вопросов Уразаевой. Возможно, она посчитала ее поведение подозрительным или попросту не рассчитывала получить правдивый ответ. Могу предположить, что Ямщикова провела расследование: изучила документы, обнаружила собственные подписи на бумагах, которых в глаза не видела, вполне может статься, даже побеседовала с людьми, у которых незаконно забрали детей. Ясно одно: в конце концов она предъявила Уразаевой ультиматум: либо та объясняет, что происходит, либо она, Лида, идет в полицию…

– Выходит, Уразаева не убивала Ямщикову? – вмешался Белкин. – Она рассказала обо всем Иордану и он…

– Не перебивай старших! – поморщился Шеин. – Ничего она Иордану не рассказала, подумала, что сама разберется. Не забывай: Уразаева отлично знала, кто такой Иордан, и боялась его вмешивать. До тех пор у группы проколов не случалось, никто не погиб, и все шло гладко. Уразаева надеялась уладить проблему самостоятельно. Она знала, что материальное положение Ямщиковой оставляет желать лучшего. У нее авторитарная мамаша – директор школы, которая не видит разницы между десятилетней ученицей и давно уже выросшей молодой женщиной, коей являлась ее дочь. Именно мать помешала развиться роману Лиды с Павлом Токменевым, и она же почти развела ее с Олегом: если бы парень не погиб, она ни за что не допустила бы свадьбы!