Текст книги "Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"
Автор книги: Ирина Градова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 82 (всего у книги 334 страниц)
– Что, правда? – расширившимися глазами глядя на опера, прошептала Айна.
Удивительно, как мало люди представляют себе последствия лжи, даже, на их взгляд, небольшой. Ну, подумаешь, сказал гадость о человеке, получил за это деньги и – живи себе спокойно, припеваючи, не вспоминая о случившемся! На самом деле, иногда действительно «прокатывает», но Дамир часто убеждался на собственном опыте, что рано или поздно за все приходится платить. Вот и Лариса заплатила. И, уж конечно, она не ожидала, чем закончится ее «маленькая ложь» с целью всего лишь получить деньги! Оставался вопрос: кто убил нечистоплотную медсестру? Навязчивый любовник, которому не понравилось, что девушка сочла их отношения бесперспективными и бросила его? Или тот, кто пообещал деньги за клевету, но платить не собирался? И, в конце концов, оставалась еще и последняя возможность: Князев, которого оговорила Капустина, мог ей отомстить. Дамир не слишком верил в эту версию после всего, что узнал о враче, но, как ни крути, мотив у него был, а алиби подтверждается лишь его работником Сархатом. Если Князева подставляют, то тот, кто этим занимается, должен иметь на него огромный зуб… Или дело в чем-то еще?
* * *
– Ничего страшного, видите – я уже на ногах! – через силу улыбнулась Цибулис. Алла застала ее в палате, но доктор явно готовилась отчалить из больницы: на кровати лежала раскрытая спортивная сумка.
Насколько Алле удалось выяснить у лечащего врача, накануне вечером на подходе к дому Цибулис едва не сбила машина. В последний момент она успела отскочить и упала, ударившись о бордюр газона. Просто счастье, что онколог отделалась гематомами и испугом!
– Может, вы зря торопитесь вернуться домой? – осторожно сказала Алла. – Не стоит ли остаться еще на пару дней…
– Для чего? – передернула плечами Инга. – Переломов нет, а синяки… они заживут через десять дней.
По правде сказать, Алла надеялась, что в больнице Цибулис безопаснее – по крайней мере, кто попало сюда войти не может, но врач не желала прислушаться к голосу разума!
– Вы действительно не понимаете, что произошло? – поинтересовалась Алла.
Цибулис сунула в сумку сложенный свитер и присела на краешек койки. Тяжело вздохнув, она ответила:
– Понимаю, Алла Гурьевна, я же не круглая дура!
– На вас совершили покушение.
Врач кивнула.
– Как считаете, почему водитель не закончил начатое, ведь он видел, что вы почти не пострадали?
– Там очень узкий проулок, он не сумел бы развернуться.
– На вашем доме есть камеры?
Онколог покачала головой.
– Все случилось не совсем у моего дома. Парковочных мест рядом с парадной не хватает, поэтому приходится оставлять машину за пару кварталов. Место там глухое, особенно вечером… Видеонаблюдения нет, насколько я знаю.
– Почему вы уверены, что это не повторится? – спросила Алла. – Вы ведете себя слишком спокойно для человека, которого пытались убить!
– Знаете, Алла Гурьевна, я не думаю, что это было покушение, – покачала головой врач. – Если бы хотели, убили бы!
– Полагаете, вас по-прежнему пугают? Но какова цель?
Цибулис ничего не ответила, опустив взгляд на свои ноги, все еще обутые в тапочки.
– Как считаете, жена вашего любовника может иметь отношение к неудавшемуся наезду?
Онколог вскинулась, словно ее окатили ледяной водой, и уставилась на Аллу.
– Инга Алойзовна, давайте не будем ходить вокруг да около? – предложила Алла. – Мне известно о вашей связи с Тимуром Батрутдиновым.
– Тимур тут ни при чем! – пробормотала ошарашенная врач.
– Вы знакомы с его женой?
– С Региной? Разумеется!
– А она знает, что вы…
– Нет, конечно же, нет! – быстро ответила Цибулис. – Мы… мы с Тимуром не афишируем наши отношения.
Как же, «не афишируем» – весь «Светочъ» в курсе! С другой стороны, частенько самые близкие люди узнают о таких вещах последними.
– Вынуждена вас разочаровать, – решила играть в открытую Алла. – Регина в курсе: она наняла частного детектива, чтобы он подтвердил ее подозрения, и теперь обладает доказательствами измены.
Инга выглядела потрясенной и подавленной.
– Инга Алойзовна, скажите, могла ли Регина организовать на вас покушение?
– Вряд ли! У нее нет на это причин…
– Но как же – муж завел любовницу! Вдруг он решит уйти?
– Тимур никогда не бросит Регину!
– Почему?
– Во-первых, из-за детей. А во-вторых…
– Что – во-вторых?
– Большая часть имущества Тимура на Регине, понимаете? Ему нужно, чтобы… ну, чтобы все считали, что он – обычный чиновник. Не дело, если вдруг начнут интересоваться, откуда у него то или это… Особенно сейчас.
– А что изменилось?
– Тимуру светит повышение с переводом в Москву, это вопрос нескольких месяцев. Вы же понимаете, под каким микроскопом рассматривают кандидатуры на высокие посты – пятно на репутации ему ни к чему!
– А как же вы? – задала вопрос Алла.
– Что – я?
– Если он уедет…
– Если Тимур получит должность, на которую рассчитывает, то и меня в столицу перетащит.
– Понятно. Значит, Регину вы не подозреваете?
– Ни в коем случае!
– Есть еще одна возможность, – сказала Алла. – Брат Полины Арефьевой. Вы же не станете отрицать, что знали о его существовании?
Онколог слегка качнула головой.
– Почему во время беседы со мной вы сказали, что у Полины не было родственников?
– Вы сами понимаете, – едва слышно проговорила врач, не глядя на Аллу.
– Потому что в противном случае вы не сумели бы обтяпать дело с кремацией пациентки? Не было вскрытия, не было расследования – любой человек, у которого есть родные, вправе рассчитывать на то, что…
– Клянусь, я понятия не имела о ее брате, пока он не пришел в клинику и не устроил скандал! – прервала Аллу Инга. – Полина никогда о нем не упоминала, и я даже подумать не могла…
– А когда он явился, вы, вместо того, чтобы встретиться с ним лично и объяснить ситуацию, отправили к нему медсестру?
– Дело зашло слишком далеко: если бы я поговорила с этим парнем, пришлось бы объяснить…
Доктор умолкла на полуслове.
– Инга Алойзовна, вы снова чего-то не договариваете, верно? Поймите, что я не смогу вам помочь, если не буду знать всей правды! Дело принимает серьезный оборот: раньше вы лишь получали угрозы, а теперь вас едва не сбила машина. Не будем строить догадок, хотели вас убить или просто напугать, но мы понятия не имеем, какова истинная цель злоумышленников! Самоубийство пациентки – неприятное событие, а то, что руководство заставило вас все скрыть – преступление. Допускаю, что вы сочли это своим долгом еще и из-за близких отношений с Батрутдиновым, которому вы не желали неприятностей, но…
– Вы не понимаете, проблема не в самоубийстве Полины!
– Так объясните же мне, наконец, в чем проблема!
– Полина… она не покончила с собой.
Алла растерялась. Совсем недавно она выслушала историю о том, как молодая, перспективная модель переживала, что ей придется лишиться груди, и убила себя, поняв, что это неизбежно, и вдруг – такое заявление от того же самого человека!
– Не поясните? – проговорила Алла после продолжительной паузы.
– Я не могла рассказать в прошлый раз, – попыталась оправдаться онколог. – Я надеялась, что до этого не дойдет. Я и сейчас надеюсь, что все останется между на…
– Этого я вам обещать не могу, – жестко перебила женщину Алла. – Вы дважды ввели меня в заблуждение, и я действовала, исходя из той информации, которую вы мне дали. А теперь, выходит, все не так, как я себе представляла!
– Дело в том, что тут замешана не только я…
– Рассказывайте, Инга Алойзовна, – снова перебила Алла. – Рассказывайте, потому что у вас может не быть другого шанса. Если вы хотите, чтобы мы вас защитили, вам придется быть на сто процентов откровенной!
– Хорошо, – вздохнула врач, сцепив тонкие пальцы в замок на коленях. – Полина не покончила с собой, она умерла в результате ошибки.
– Вашей ошибки?
Цибулис энергично помотала головой.
– Медсестра перепутала дозировку инсулина.
Такого поворота Алла не ожидала!
– Я не представляю, как она могла – видимо, ее голова была занята какими-то другими мыслями, – продолжала Цибулис, не глядя на собеседницу. – Когда она поняла свою ошибку, было уже поздно!
– Что произошло?
– Отек головного мозга и легких. Сахар в крови и так был понижен, а Ольга ввела дополнительную, очень высокую дозу инсулина, из-за чего уровень глюкозы упал еще ниже и очень быстро. Это привело к гипогликемии. Введение в организм человека инсулина в высоких дозах сопоставимо с действием органического яда: начинает разрушаться гипоталамо-гипофизарный отдел головного мозга, поражается средний отдел, что сопровождается эпилептическими приступами и судорогами. Когда Ольга вошла в палату, Полина уже билась в конвульсиях. Она вызвала меня, но время было упущено… Да мы все равно ничего бы уже не сделали, ошибка стала фатальной!
– Какой ужас! – не сдержалась Алла. – И что же вы сделали?
– Позвонила Тимуру.
– И?
– Он сказал, что ни в коем случае нельзя, чтобы правда выплыла наружу: на кону была не только репутация клиники, но и его собственная, ведь тогда плакало бы его высокое назначение!
– Так это Батрутдинов приказал вам…
– Он ничего не приказывал, просто сказал, что надо что-то делать. И быстро, потому что иначе об этом узнали бы другие работники медцентра.
– И вы инсценировали самоубийство?
Врач молча кивнула.
– Вы понимаете, что это – преступление?
Снова кивок.
– Но Полина уже умерла! – добавила она слабое возражение. – Ей нельзя было помочь…
– И вы решили помочь себе и любовнику! – жестко подытожила Алла. – Почему не уволили Ольгу Далманову, ведь в результате ее ошибки погибла ваша пациентка? Зачем было весь этот огород городить: если бы вы с самого начала все сделали правильно, ничего бы этого могло не быть, и вам нечего было бы бояться!
– Это я попросила Тимура не увольнять Ольгу, это было бы неправильно. У нее тяжелая семейная ситуация, на руках маленький ребенок, сестра-инвалид и бабушка-пенсионерка…
– И он легко согласился, так как и сам не хотел выносить сор из избы, так? – предположила Алла. – Безопаснее было держать Ольгу поближе к себе, чтобы она, обидевшись на увольнение, не разнесла весть о сокрытом преступлении?
– Ну… да, как-то так, – вздохнула Цибулис.
– Что ж, видимо, кто-то узнал правду и мстит!
– Но я никому не рассказывала! – воскликнула онколог. – Уверена, что Тимур – тоже…
– А Ольга?
– Она же не ненормальная: зачем же ей признаваться, ведь смерть Полины – ее вина!
– Инга Алойзовна, то, что произошло с Арефьевой, было ошибкой, ведь Ольга не имела намерения ее убивать. То, что вы с вашим любовником сотворили после… Я даже не знаю, как это квалифицировать, честное слово, но в результате Далманова погибла, а на вас идет охота! Вы действительно никогда не встречались с братом Полины?
– Но вы же не думаете, что он мог убить Ольгу?!
– Почему нет?
– Но он же… он же мальчик еще, в школе учится!
– Откуда вы знаете, ведь вы не встречались?
– Ольга рассказывала.
– У меня вопрос: как вам пришло в голову отправить Далманову на встречу с братом девушки, которую она, пусть и случайно, но все же убила?
– Я ее не посылала, это была Олина инициатива, она чувствовала себя виноватой и понимала, что надо разруливать ситуацию. Я была против – боялась, что она может не выдержать, не сумеет лгать, глядя в глаза парню… Но Оля справилась. Более того, ей как-то удалось его успокоить, поэтому я не думаю, что брат Полины мог затаить злобу и, уж тем более, убить ее!
– Поджоги почтовых ящиков и проколы шин вашего авто – вполне в подростковом духе! – заметила Алла. – Никто не знает, как человеческая психика может отреагировать в стрессовой ситуации, а молодые люди гораздо более непредсказуемы, чем взрослые: они не в состоянии анализировать свои действия и просчитывать последствия, так как у них отсутствует критическое мышление.
– Но все-таки… Погодите, ведь меня-то пытались сбить на машине! – вдруг сказала Цибулис. – Вы считаете, у молодого парнишки может быть такой крутой автомобиль?
– Ну, может, не у него, а у кого-то из его друзей, – пожала плечами Алла. – Или друзей Полины. Вы, конечно, не запомнили номер и марку авто?
– Нет, простите… Но я помню, что она была очень большая, типа внедорожника, и то ли черного, то ли синего цвета. Понимаю, что вы вряд ли сумеете найти ее по таким, гм… приметам. В тот момент я не думала ни о чем, кроме спасения собственной жизни!
Алла и сама не была уверена, что, даже работая в органах следствия, смогла бы дать удобоваримое описание авто в подобной ситуации. Она пока не знала, что делать с информацией, которую удалось вытянуть из Цибулис: в любом случае, это лишь ее слова, и она может от них отказаться. Не говоря уже о Батрутдинове – он, вне всяких сомнений, станет все отрицать! С другой стороны, Алла расследует не смерть Полины Арефьевой, а покушение на врача… Как бы там ни было, без Дениса Арефьева размотать этот клубок не получится!
* * *
Мономах откупорил бутылку вина, принесенную Нелидовой, и неторопливо разлил бордовую жидкость по высоким бокалам. Он всем напиткам предпочитал коньяк, но дареному коню, как говорится, в зубы не смотрят – раз Анна захотела пить вино, пусть будет вино! Он понимал, что любовница провела большую работу с целью вернуть его в больницу без особых последствий, как осознавал и то, каких, должно быть, трудов ей это стоило.
– Ну, как ты? – спросила она, принимая бокал из рук Мономаха. Анна сидела на диване в свободном шерстяном платье, поджав под себя ноги. – Проблем не было с коллегами?
– Никаких, – усмехнулся он. – Что ты сделала – пригрозила увольнением?
– Да.
Мономах едва не выронил бокал: он сделал шутливое предположение, не ожидая, что главврач его подтвердит.
– Ты серьезно? – пробормотал он.
– Ну, с большинством таких мер не потребовалось! Твое отделение в тебя верит, и почти никто в больнице, даже те, кто тебя недолюбливает, ни на секунду не поверили, что обвинения в твой адрес реальны. Однако есть парочка таких, кто очень хотел бы, чтобы они оказались правдой.
– Тактаров?
– Он и те, кто ненавидит меня, симпатизирует Муратову и мечтает о его возвращении.
– Тебя кто-то ненавидит? – удивился Мономах.
– А ты думал, я окутана облаком всеобщей любви? – фыркнула Анна. – Я – начальник, более того – «новая метла». Я не стала «по-новому мести», делая глобальные перестановки и увольняя людей без разбора… Хотя, признаться, некоторые так и напрашиваются, черт подери! Муратову было плевать, как живет больница, – его интересовали только деньги и власть. Он приблизил к себе заведующих отделениями и делился с ними, поэтому большинство с удовольствием делали, что он приказывал. Ты и еще парочка завов – исключения, потому-то вы с Муратовым и не сработались! А вот я не собираюсь поддерживать такое положение вещей, мне важно, чтобы больница нормально функционировала, а для этого приходится говорить и делать неприятные вещи… Да ладно, мы не обо мне говорим, в самом-то деле!
– Ну почему же не о тебе?
– Потому что не я нахожусь под подозрением в убийствах! Между прочим, эта твоя Суркова – классная баба, я даже не думала, что она за тебя впишется. Полезнейшее знакомство – следователь из Следственного Комитета… Ты мне расскажешь, как вы встретились?
– Как-нибудь потом, возможно. Долгая история!
– А мы что, куда-то торопимся?
– Знаешь, у меня сейчас голова другим занята – сама же сказала, что я под подозрением, и мне бы очень хотелось понять, откуда ветер дует!
– А я тебе скажу, откуда. Ну, во всяком случае, отчасти.
– Тактаров или Муратов?
– Про Муратова не скажу – не в курсе. Он работает в частной клинике, и мне до него не добраться. Общих знакомых у нас нет – кроме Тактарова, разумеется. Он все отрицает, однако я почти уверена, что заявы от тех двух медсеструшек на тебя – его рук дело.
– Ты что, напрямую его спросила?
– Не то чтобы спросила – я просто сказала, что все знаю.
– Ну, ты даешь… А он что?
– Сделал морду кирпичом и принялся отнекиваться, но я-то понимаю, что Никифоров ни за что не нашел бы Капустину и Мутко, если бы об этом не позаботился Тактаров – ежу понятно! Судя по всему, он, узнав, что следак ищет на тебя компромат, подсуетился…
– Но с какой стати девчонкам ему помогать? Мутко меня даже не знала, а Капустина – она, конечно, может точить на меня зуб, но…
– Чего не знаю, того не знаю, зато мне точно известно одно – Тактаров сдрейфил, когда я на него наехала: знает кошка, чье мясо съела! В любом случае, я объяснила Тактарову, что не уволила его после отстранения Муратова только потому, что не хотела обезглавливать отделение, которое, в принципе, работает неплохо. Однако я ему намекнула, что легко смогу сделать то, что они с Муратовым планировали сотворить с твоим отделением. Они хотели слить ТОН с ортопедией Тактарова, уволив всех нелояльных врачей, и мне ничто не мешает поступить так же, но с точностью до наоборот!
– Ты что, реально…
– А что меня остановит? Тактаров и мне, знаешь ли, как бельмо на глазу: думаешь, приятно знать, что в больнице есть человек, который спит и видит, как меня смещают с поста главврача и заменяют на Муратова?
– Наверное, не очень, но ты сама сказала, что проблема не только в Тактарове?
– Верно, есть и другие недоброжелатели, но они не станут шевелиться, чтобы мне насолить – будут надеяться, что кто-то другой сделает за них всю работу. А вот Тактаров – дело другое, он просто так сидеть не станет… Если хочешь знать, я и оставила-то его только потому, что, как гласит старая русская пословица: держи друзей близко, а врагов еще ближе!
– Это никакая не пословица и, уж тем более, не русская, – пробормотал Мономах.
– А что тогда?
– Это сказал Сунь Цзы в трактате «Искусство войны».
– Какой ты умный, Мономах! – промурлыкала Нелидова, потягиваясь, словно кошка, объевшаяся сливок. – Иди-ка сюда, обсудим твой трактат…
– Я тебе советую ничего не предпринимать против Тактарова, – проговорил Мономах, придвигаясь ближе. – Тот же Сунь Цзы говорит: если нет выгоды, не двигайся. Двигаются лишь тогда, когда это выгодно, а если не выгодно, остаются на месте!
– А разве я двигаюсь? – пожала она плечами. – Я только намекнула Тактарову, что все знаю и отлично понимаю, чего он пытается добиться. Возможно, он запаникует, начнет совершать какие-то телодвижения, и мы поймем, что они с Муратовым замышляют… Точнее, мы и так знаем, что, важно понять, как они намереваются этого добиться!
– Думаешь, Муратов не утихомирится? Он ведь полностью оправдан, даже место в частном секторе получил…
– Мы же оба понимаем, Володя, что это совсем не то, чего он хочет: каким бы доходным ни был частный сектор, ему не сравниться с государственным ни по финансированию, ни по престижу! Даже если бы Муратов заполучил должность в Минздраве, полагаю, он все равно попытался бы тебе отомстить: не в его обыкновении оставлять врагов в живых… Фигурально выражаясь, разумеется. А теперь заканчивай трепаться и иди сюда!
* * *
Алла с интересом разглядывала сидящую перед ней женщину. Она казалась полной противоположностью Инги Цибулис: и как Батрутдинова угораздило выбрать в любовницы онколога, в то время как его жена настолько привлекательная особа? Регина Батрутдинова соответствовала своему королевскому имени. Ей было чуть за пятьдесят, но выглядела она лет на десять моложе, и при этом своей моложавостью определенно не была обязана пластической хирургии. Возможно, Батрутдинова и не гнушалась косметическими процедурами, однако на ее гладкой, светлой коже можно было разглядеть тонкие морщинки у глаз и в уголках рта, которые выдают возраст женщины, но в редких ситуациях, как в случае Регины, не убавляют привлекательности, а, напротив, придают красоте зрелость и какую-то особую значимость. Темно-каштановые волосы Батрутдинова убрала в высокий пучок на затылке, открыв длинную шею, на которой великолепно смотрелось ожерелье из серого жемчуга. Такой же жемчуг украшал мочки ее крохотных ушей. Макияж был неброским, но отлично подчеркивал большие светло-карие глаза, гладкую кожу и полные губы. Да Тимур просто идиот, если предпочел Цибулис этой сногсшибательной красавице!
– Я правильно понимаю, что меня подозревают в покушении на Ингу? – спокойно поинтересовалась Регина после первых вопросов, заданных ей Аллой.
– Правда в том, что покушение имело место, и под подозрением находятся все, кто каким-либо образом связан с потерпевшей. Мне известно, что вы наняли частного детектива для слежки за мужем, и он предоставил вам доказательства его измены. На первый взгляд все до банального просто: неверный муж, ненавистная любовница и желание отомстить…
– На первый взгляд вы правы, – одними губами улыбнулась Батрутдинова. Она выглядела настолько спокойной, насколько может быть человек не просто невиновный, но и абсолютно уверенный, что его не в чем упрекнуть. – Только вот какой мне резон убивать Регину? Поверьте, она далеко не первая, на кого положил глаз мой благоверный. Разница в том, что я уже подустала от его измен, потому-то мне и потребовались доказательства, ведь раньше я не собиралась подавать на развод!
– Так вы намерены развестись с мужем?
– Это давно следовало сделать, но я ждала, пока вырастут дети. Я замужем за Тимуром двадцать восемь лет, и за эти годы пережила множество его увлечений, серьезных и поверхностных.
– А Цибулис, по-вашему, к какому типу относится?
– Сами-то как думаете? Конечно, к серьезному. У нее образование, профессия, амбиции – такая женщина не потерпит обычной интрижки!
– Как полагаете, ваш муж планирует жениться на Инге?
– Жениться?
Неожиданно Регина откинула великолепную голову назад и громко, весело и задорно расхохоталась.
– Да ни за что! – проговорила она, успокоившись. – Начнем с того, что львиная доля имущества Тимура записана на меня, ведь он государственный служащий. Если бы он в свое время этого не сделал, возникли бы вопросы, откуда то, откуда се…
– А кстати, откуда оно, то да се? – поинтересовалась Алла.
– Я в подробности не вдавалась. Знаю, что одно время он торговал медицинским оборудованием, потом лекарства возил из-за границы большими партиями…
– Нелегально?
– Возможно – говорю же, в подробности я не вдавалась. Я работала.
– Работали?
– Ну да – между прочим, я тоже врач по образованию!
– Неужели?
Алла удивилась: Белкин, наводивший справки о семье Батрутдинова, почему-то не удосужился об этом сообщить.
– И как давно…
– Я прекратила работать всего несколько лет назад – Тимур настоял, сказав, что лучше мне заниматься домом и образованием детей. Я не раз пожалела, что бросила медицину, но эта профессия не терпит простоев: стоит только выпасть из обоймы на несколько лет, как практика теряется, нужно снова учиться, а как это сделать, имея семью и кучу обязанностей? С другой стороны, – словно забыв, что находится не в кабинете психотерапевта, а в допросной у следователя, и словно бы разговаривая сама с собой, продолжила Регина, – многие женщины справляются! Как говорится, кто хочет, ищет возможность, а кто не хочет…
– Оправдание.
– Точно! Честно говоря, меня все устраивало: деньги, возможность не думать о том, где добыть кусок хлеба себе и детям, домашняя прислуга…
– Поэтому вы терпели измены мужа?
Регина кивнула.
– Я спрашивала себя, что приобрету, если уйду, и что при этом потеряю. Чаша весов склонялась в сторону того, чтобы оставаться в браке. Когда Тимур предложил перевести имущество на меня, я согласилась, подумав, что таким образом он развяжет мне руки и я, если только пожелаю, смогу уйти.
– Почему же не ушли?
– Не хотела лишать детей нормальной семьи. Что ни говори, отцом Тимур всегда был хорошим! Кроме того, я привыкла… Но теперь все изменилось.
– И что же изменилось?
– Я встретила человека. Человека из своего прошлого. Он одинок, потому что, по его словам, не смог найти мне замену… Когда-то давно я выбрала Тимура, посчитав, что у него есть потенциал и он большего добьется в жизни. Но теперь мне наплевать на то, что казалось обязательным тридцать лет назад!
– Кроме того, у вас есть «подушка безопасности», – согласилась Алла. – Вы считаете, что Тимур вот так просто вас отпустит, со всем имуществом и деньгами?
– Вот потому-то я и наняла частного детектива: доказательства измены нужны не мне, я собирала их, чтобы предъявить мужу!
– Вы думаете, Тимур испугается? – недоверчиво спросила Алла.
– Ну, во-первых, конечно же, испугается – особенно теперь, когда его ожидает повышение! – перебила Регина. – Репутация отличного семьянина намного выгоднее, нежели слава человека, бросившего жену ради любовницы.
– Может, во времена советской власти с ее парткомами это и было важно…
– Ошибаетесь! Но дело не только в репутации, частный детектив – это так, в качестве дополнительных аргументов, если Тимур попытается уговорить меня передумать. Я кое-что знаю о нем, поэтому он не только отпустит меня, но и отдаст все, что я захочу!
– И что же такого вы знаете?
Регина помолчала, то ли собираясь с мыслями, то ли решая, стоит ли отвечать на вопрос. Наконец, она произнесла:
– Что ж, я не собиралась рассказывать, но, раз уж меня подозревают в том, чего я не делала, мне теперь все равно, что подумают о Тимуре!
– Очень правильное решение, – заметила Алла. – Так о чем вы знаете?
– Инга с Тимуром скрыли происшествие, имевшее место в «Светоче». Кое-что серьезное, даже противозаконное!
– Вы о самоубийстве пациентки?
– Так вам об этом известно? – изумилась Регина. – Откуда?
– Инга рассказала. А вот вам как стало известно об этом, ведь, насколько я поняла, ваши отношения с мужем давно разладились, и вряд ли он сам сообщил о случившемся?
– Верно, не сообщал. Видите ли, мы с мужем уже несколько лет спим в разных спальнях… Это имеет отношение к тому, как я обо всем узнала. Комнаты смежные, но, как вы понимаете, ни один из нас не в курсе, что делает другой в своей комнате – спит ли, читает или смотрит телевизор. Так вот, в тот момент, когда Цибулис звонила Тимуру, я не спала и поэтому отлично слышала, как зазвонил его телефон. У наших спален общая ванная комната. Мне стало интересно, кто это ему названивает среди ночи… По правде сказать, я была уверена, что это Инга, вот и решила выяснить, в чем дело. Они довольно долго беседовали, Тимур кричал даже, так что я прекрасно все слышала. Потом он собрался и уехал… А вам, значит, Инга рассказала? Надо же… А она, случайно, не рассказала, что та пациентка не покончила с собой?
– Представьте себе, и об этом рассказала! Правда, не сразу, но ей пришлось – после покушения.
– То есть, – медленно продолжала Батрутдинова, – Инга поведала вам об ошибке, которую якобы совершила медсестра?
При этих словах Алла встрепенулась.
– Что значит «якобы»?
– Я лично знала Ольгу Далманову – сама принимала ее на работу. Я всегда навожу справки о новых сотрудниках, поэтому позвонила доктору Князеву, с которым она раньше работала в государственной клинике.
Алла вздрогнула при упоминании знакомого имени, но Регина, казалось, этого не заметила.
– Князев дал Далмановой самую лестную характеристику, сказав, что ему жаль отпускать такую умелую и исполнительную медсестру. Только после этого я пригласила ее на собеседование.
– И как, оправдала она ваши ожидания?
– Да, – кивнула Регина, – но я знала, что так и будет, ведь рекомендацию дал Князев.
– Вы с ним знакомы?
– Не лично, но наслышана. Получить от него положительную характеристику на кого-то нелегко, но если уж он ее дает, это означает, что осечки не будет.
Алле было приятно услышать эти слова.
– Так вы не верите, что Ольга могла допустить фатальную ошибку, только на основании рекомендации, полученной от Князева? – все же задала она вопрос.
– Ну почему же, не только. Далманова отлично справлялась, и пациенты ее любили. Сначала она работала в общей хирургии, но потом почему-то оказалась в ведении Цибулис. Думаю, Тимур постарался, узнав, что она хороша! Я сомневаюсь, что Ольга могла так ошибиться.
– Так каковы же ваши предположения?
– Думаю, виновата Инга. Она пишет назначения для пациентов, дело медсестры – следовать ее указаниям. Инга вполне могла ошибиться: у нее сейчас голова другим занята.
– Чем это?
– Мне кажется, ей надоело работать по профессии, только вот никаких перспектив у нее нет… Вернее, не было, пока Тимуру не предложили должность в Минздраве. Он обещал перетащить ее за собой и подыскать теплое местечко там же, при себе.
– А вам не кажется, что Ольга, будучи отличной медсестрой, при виде необычно высокой дозы инсулина в назначении Цибулис, не стала бы колоть ее, а пошла к врачу и уточнила, нет ли ошибки?
– Вы правы, пошла бы. Остаются два варианта: либо пациенткой, по какой-то причине, занималась лично Цибулис, либо дело вовсе не в инсулине. Вскрытия ведь не было, и все, что мы знаем, лишь со слов Инги, так?
Алла медленно кивнула. Цибулис уже не раз солгала ей, поэтому у нее имелись все основания не доверять ее показаниям.
– Заметьте, – продолжала между тем Регина, – Далманову не уволили! Понятно, что в интересах Тимура было замять дело…
– Клиника принадлежит вам в равных долях, – перебила собеседницу Алла. – Что бы вы сделали, узнав правду?
– Я? Что ж… честно говоря, я рада, что ничего не знала, и удар принял на себя Тимур. Скорее всего, я бы тоже не захотела, чтобы о трагедии стало известно, однако я потихоньку провела бы служебное расследование и выяснила правду. И вскрытия бы потребовала: в конце концов, родственникам легко удалось бы внушить, что пациентка умерла от своей болезни, ведь она, черт возьми, не простудой болела! Кстати, я до сих пор в толк не возьму, как Тимуру и Инге удалось убедить родственников, что пациентка покончила с собой!
– Они не убеждали. Девушку кремировали и тихо захоронили.
– Погодите, а как же…
– Повезло, что у нее из родичей только младший брат, а он несовершеннолетний, так что проблем не возникло. Цибулис уверяет, что понятия не имела о его существовании!
– Вот как! – пробормотала Регина. – Ну, как бы там ни было, Ольга осталась в «Светоче», что наводит на мысли.
– А именно?
– Зная Ингу, могу предположить, что, если бы медсестра и в самом деле ошиблась, она вылетела бы из центра, как пробка из бутылки с шампанским!
– А как же огласка? – возразила Алла. – Обиженная медсестра могла здорово навредить «Светочу» и вам, его владельцам!
– Ну, во-первых, вряд ли она стала бы распространяться о том, что убила человека, – усмехнулась Регина. – И, во-вторых, – опять же, зная Тимура, – могу предположить, что он дал бы ей неплохие отступные на первое время, чтобы заткнуть рот. Во всяком случае, я бы поступила так. Но Далманова осталась, и это кое о чем говорит!
– Вы полагаете, Инга, понимая, что медсестра знает или, как минимум, догадывается о том, что на самом деле произошло, решила держать ее при себе?
