Текст книги "Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Ирина Градова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 334 страниц)

– Ну, может… Вы должны понимать, что это было давно, ведь последние полгода мы с Анной почти не общались!

– А подруга говорит, это было недавно, незадолго до гибели девочки.

– Она ошибается!

– И еще вас видели в компании Юли в то время, когда у нее должен был быть урок с преподавателем русского языка, – продолжала гнуть свое Алла.

– Я не понимаю, что вы пытаетесь сделать! – заерзал на стуле Адамчик. Он выглядел одновременно возмущенным и встревоженным, и Алле это показалось хорошим признаком.

– Я лишь говорю о фактах, которые, по словам свидетелей, имели место, – пожала она плечами. – А вы утверждаете, что не общались с Юлей с глазу на глаз!

– Да кто мог нас видеть? Мы не ходили в кафе и рестораны!

– А-а, так, значит, встречались, но не в публичных местах?

– Не пытайтесь поймать меня на неосторожном слове: я говорил и говорю, что ничего такого не происходило! – Теперь уже Адамчик пылал праведным гневом. – Вы что, хотите сказать, что я убил Юлю?!

– Вы согласитесь добровольно сдать анализ ДНК?

– Зачем?

– Незадолго до гибели Юля неудачно сделала аборт. Ей исполнилось всего шестнадцать, и любой мужчина в ее окружении является подозреваемым.

– Вокруг Юли было полно мужчин – сверстники, учителя, репетиторы!

– И все они согласились сдать анализы.

– И что?

– Ни один не является отцом ребенка.

– Погодите, а как вы вообще провели исследование? – внезапно оживился Адамчик. – Вы сами сказали, что Юля на момент смерти уже не была беременна?

– Выскабливание было сделано небрежно, и эксперты смогли взять образцы. Бедная девочка, она перед смертью пережила страшные мучения!

Лицо артиста заметно побледнело. Что это, запоздалое чувство вины или оправданный ужас человека перед диким преступлением?

– Так вы согласны сдать образец для анализа? – спросила Алла, так как Адамчик хранил молчание.

– Я ведь не обязан? – ответил он вопросом на вопрос.

– Пока – нет. Но ваш отказ уже кое о чем говорит.

– Без адвоката я больше не скажу ни слова!

– В данный момент адвокат вам не нужен, – успокоила артиста Алла. – Но, думаю, такая необходимость скоро возникнет!

* * *

Джамалия Гурули, в миру Намжалма Гуруль, нисколько не походила на грузного, широколицего мужчину, являвшегося ее единокровным братом. Агван Гуруль принял представителей СК нелюбезно – чувствовалось, что он чем-то раздражен и рассержен, а визит Белкина и Ахметова стал последней каплей в чаше его и без того не ангельского терпения. При первом взгляде на родственника покойной шаманки Саню поразило его удивительное сходство с Чингисханом (ну, конечно, как он себе его представлял): нацепи на мужика национальный головной убор, и перед вами сам великий монгольский вождь собственной персоной! Маленькие узкие глазки буквально тонули в обилии жировых складок на лице с кожей лиловатого оттенка. Небольшой рот в окружении усов и бородки казался капризным и придавал всему облику Агвана вечно недовольное выражение. Внушительное брюхо вызывающе выпирало из отлично пошитых брюк, но даже высокое качество костюма не могло скрыть того факта, что Гурулю срочно требуется консультация сразу нескольких специалистов – как минимум кардиолога и диетолога. Намжалма была дамой деликатного сложения, с мягкими чертами лица, и лишь широкие скулы да вытянутые к вискам уголки глаз выдавали ее происхождение. Она умело накладывала макияж и носила светлые контактные линзы, вследствие чего ее внешность выглядела интересной и не поддающейся национальной идентификации.

– Я не понимаю, чем могу помочь, – пробурчал Гуруль, неохотно проводив незваных гостей в большую комнату. Он принимал их в квартире Джамалии. От участкового стало известно, что Агван первым заявился сюда после гибели сестры и в прямом смысле захватил территорию, не пуская на нее сестер. Участковый сказал, что на площадке перед квартирой даже произошла драка между средней сестрой и братом Джамалии. Победил Агван и торжественно въехал на спорную жилплощадь. Участковый понятия не имел, сделал он это законно или нет, так как не знал о существовании завещания покойной или отсутствии такового. Следствие взялось за разработку Широкова, даже не попытавшись выяснить, кому еще была выгодна смерть шаманки. Судя по тому, какая битва идет за наследство, таких наберется немало! Между прочим, пока до конца не известно, что именно в него входит: Суркова выяснила, что здания под эзотерические центры не покупались, а арендовались, однако у Джамалии, помимо двухсотметровой квартиры на Пятой линии Васильевского острова и дачи, на которой ее убили, не могло не быть другого имущества, ведь салоны приносили приличный доход – даже судя по налоговой декларации, в которую Джамалия едва ли вносила хотя бы тридцать процентов всех своих доходов.

– Не понимаю, зачем вы пришли, – повторил Агван Гуруль, не садясь и тем самым показывая, что не намерен затягивать разговор. Однако Дамир не собирался позволять этому человеку играть первую скрипку.

– Мы пришли потому, что в деле об убийстве вашей сестры открылись новые обстоятельства, – спокойно ответил он. – Такие дела могут тянуться месяцами, а Широкова арестовали почти сразу!

– Это потому, что он виновен, – процедил Гуруль, поджав тонкие губы, отчего они почти утонули в складках кожи и жира, захватив с собой усы. – Намжалма, возможно, и перегнула палку, работая с его женой, но это не давало ему права ее убивать! В конце концов, моя сестра не заставляла эту бабу уходить из семьи, она самостоятельно приняла решение. Широкову требовалось найти виноватого, вот он и нашел!

– Ваша сестра оставила завещание?

– Судя по всему, нет, иначе мне уже было бы об этом известно!

– Срок, предназначенный для предъявления прав наследников, не истек. Может быть, адвокат Намжалмы имеет на этот счет особые распоряжения?

– Придется выяснить, но никаких копий завещания, да и вообще любых документов, доказывающих его существование, я в доме сестры не обнаружил.

– Таким образом, по истечении шестимесячного срока, предусмотренного законом, все будет поделено в равных долях между вами и сестрами? – уточнил Дамир.

– Не совсем в равных долях.

– Почему же?

– Дело в том, что я одалживал сестре деньги. Много денег.

– На салоны?

– Думаете, легко раскрутиться в наших условиях?

– Насколько я понимаю, Намжалма давно на рынке подобных услуг, это не вчера случилось!

– Но ведь и ей надо было с чего-то начинать! Я дал денег на самый первый салон и на рекламу. И потом подкидывал кое-что время от времени.

– У вас сохранились расписки или договоры?

– Какие договоры между родственниками!

– Вы пытаетесь уверить меня, что все держалось на честном слове?

– Я ни в чем не обязан вас уверять! – разозлился Гуруль, и вены на его короткой шее вздулись, словно корабельные канаты. – Намжалма была моей сестрой, я любил ее и давал деньги, потому что мог. Я не делал бы этого, если бы не был уверен в ее способностях: Намжалма владела даром и умела его использовать. С выгодой. Я не стал бы требовать возврата долга, останься она жива, но теперь заберу то, что мне причитается, ведь мои младшие сестры не вложили ни рубля, а хотят все поделить поровну. Разве это справедливо?

– То, о чем вы говорите, – только слова, – вступил в разговор Белкин. Поначалу он чувствовал себя неуютно в присутствии такого увесистого и сердитого персонажа, но спокойствие старшего коллеги вернуло ему уверенность. – Как вы намерены доказать свою правоту, если дойдет до суда?

– Если дойдет, то смогу, – буркнул Гуруль. – Как-нибудь без Следственного комитета разберемся, в семейном кругу!

– Что ж, поживем – увидим, – кивнул Ахметов. – Участковый поведал нам о том, как здорово вы преуспели в переговорах с сестрами!

– С сестрами я вопрос улажу, а вот этот индюк надутый, Турусов, не должен ничего получить!

– Вы о муже Намжалмы?

– О бывшем муже! С какой стати он решил, что может на что-то претендовать?

– Он являлся правой рукой вашей сестры, даже несмотря на развод, она с ним не рассталась и продолжила сотрудничество.

– Турусов – наемный работник! Я не уволил его только потому, что хочу разобраться с финансовым состоянием салонов Намжалмы. Не сомневаюсь, он таскал у нее из-под носа все, что плохо лежит! Намжалма, кстати, говорила мне, что Турусов требовал больше денег, голая зарплата, какой бы большой она ни была, его не устраивала.

– Чего же он хотел?

– Процент от выручки салонов, представляете? Он считал, что его вклад в развитие сети настолько велик, что Намжалма просто обязана сделать его партнером!

– А ваша сестра?

– Даже и не думала! Говорила, что укажет Турусову на дверь, как только подыщет подходящую кандидатуру на место управляющего.

– Хорошо, с этим, положим, все более или менее ясно, – подытожил Дамир. – А как насчет Валерии Коробченко?

– Стерва! Пусть благодарит, что я не напустил на нее адвокатов, которые могли доказать, что она преследовала собственные цели, посылая убийцу к моей сестре!

– И какие у нее могли быть причины? – удивился Белкин.

– Ни секунды не верю, что Широков ее запугал – он заплатил ей за то, что она сдала Намжалму со всеми потрохами! Эта шелупонь провинциальная не могла не понимать, что Широков опасен для моей сестры, но все равно отправила его по нужному адресу. Не понимаю, почему полиция не взяла ее за жабры! А я удовольствовался тем, что уволил и Коробченко, и охранника, который пропустил Широкова в салон и даже не попытался вызвать полицию. Пусть радуются, что легко отделались!

– Ну, что скажешь? – спросил Дамир у молодого коллеги, когда они оказались на улице, под мелко накрапывающим дождиком.

– Знаешь, – задумчиво произнес тот, – если бы сейчас мне пришлось давать показания в суде, я бы сказал, что Агван Гуруль способен на убийство!

– Да уж, – усмехнулся Ахметов. – И про «шелупонь провинциальную» он здорово вставил: как будто сам приехал не из… откуда там он прибыл-то?

– Из поселка Анагустай, – подсказал Белкин, обладающий феноменальной памятью. – Видимо, это где-то рядом с центром мира?

– Не иначе! Не самый приятный кадр, но нам предстоят не менее увлекательные беседы с другими родственниками Джамалии. Давай разделимся?

* * *

Алле казалось, что с нее сошло семь потов, хотя на самом деле она покорила самую маленькую искусственную вершину, да и то большую часть пути Мономах подталкивал ее под зад, игнорируя вопли, переходящие в испуганный писк.

Когда он пригласил Аллу встретиться в выходной, она предполагала, что они отправятся в тренажерный зал, в бассейн или на крытый теннисный корт. Вопреки ожиданиям, они покинули центр города, выехали на шоссе и спустя полчаса свернули в промышленную зону. Проезжая мимо складов и ангаров, Алла гадала, куда же Князев ее везет. Она пыталась не думать о близости доктора, но у нее ничего не получалось: только об этом она и думала, глядя в окно на проплывающий мимо унылый осенний пейзаж. Снаружи было холодно, и в какой-то момент в воздухе даже закружились крупные белые снежинки. Падая на землю, они тут же таяли, ведь еще не пришло время зимы. Однако они напоминали о неминуемом ее приближении. Алла слышала приглушенные вопли ворон и крики чаек, в изобилии населявших промышленную зону: неподалеку располагались свалки мусора, где птицам всегда есть чем поживиться.

– Здесь остановите, – попросил Мономах, и таксист притормозил у синего забора, за которым ничего не было видно. Расплатившись, он помог вылезти Алле. Она принялась удивленно озираться по сторонам.

– Не бойтесь, Алла Гурьевна, – со смехом сказал Мономах, видя ее замешательство. – Вы в полной безопасности!

– Нисколько не сомневаюсь! – заверила его Алла. – Я просто не ожидала, что мы окажемся… в таком месте. Где мы вообще?

– Сейчас увидите! – загадочно ответил Мономах и двинулся к воротам. Толкнув их, он вошел и придержал створку, пропуская спутницу. Перед ними простиралась обширная территория, усаженная тонкими деревцами и кустиками. Наверное, летом здесь было мило, но сейчас чахлая растительность производила жалкое впечатление. В глубине двора находился большой ангар. Аллу распирало от накопившихся вопросов, но она поняла, что Мономах не настроен на них отвечать, предпочитая показывать, а не рассказывать. Когда двери ангара распахнулись, Алле подумалось, что она очутилась в пещере из сюиты Эдварда Грига, в которой жил горный колдун.

– Что это такое?! – восхищенно пробормотала она, глядя, как несколько десятков мужчин и женщин разного возраста, ловко перебирая руками и ногами, ползают по искусственным скалам, словно люди-пауки.

– Вы хотели узнать, как я сохраняю форму? – отозвался Мономах. – Вот так: это – наш альпинистский клуб «Эверест», и сегодня вы пройдете «курс молодого бойца».

– Я?! – испугалась Алла. – Но я… поймите правильно, Владимир Всеволодович, я не то чтобы боюсь высоты, но…

– Ничего-ничего, фобии лечатся! Это я вам как врач говорю.

– Да нет у меня никаких фобий, просто…

– Вот и чудненько! – перебил он, подталкивая Аллу вперед. – Сейчас я покажу вам женскую раздевалку.

Перед восхождением Мономах заставил Аллу разминаться – как по ней, эти сорок минут на матах сами по себе являлись полноценной тренировкой! Спустя два часа она ощущала ломоту во всем теле: мышцы, о существовании которых она не подозревала, налились свинцом и пульсировали, как отдельные живые организмы. Алле казалось, что она не сумеет дойти до душевой, однако выяснилось, что в ней гораздо больше сил, чем она полагала. Смыв с себя пот и страх, испытанный во время тренировки, Алла почувствовал себя на удивление хорошо. Она предвидела, что завтра придется использовать ходунки, чтобы вылезти из постели, а потом с оханьем и кряхтеньем передвигать конечности в надежде на то, что через пару дней все придет в норму… Но в данный момент Алла ощущала душевный подъем: она сделала нечто, чего не могла от себя ожидать еще пару месяцев назад!

– Ну как самочувствие? – спросил Мономах, когда они сидели в маленьком закутке, называемом комнатой отдыха, откуда отлично просматривался гигантский зал.

– В жизни бы не представила, куда вы меня затащите! – улыбнулась она, одновременно устало и расслабленно. В руках Алла держала глиняную чашку горячего чая с лимоном и наслаждалась его ароматом и теплом.

– Разочарованы?

– Нисколько! Не думала, что когда-нибудь решусь на что-то подобное!

– С вашим прежним весом и не стоило, – серьезно кивнул Мономах. – А теперь можно! Если, конечно, вы не сдрейфили после первого раза?

– Да ни за что!

– Никто не подпустит вас к серьезной вершине до тех пор, пока вы не будете готовы.

– А кто решает, когда я готова?

– Тренер.

– Что-то я не заметила тренера! – озадачилась Алла.

– Сегодня вашим тренером был я. Здесь все так устроено: старожилы приводят новичков и сами ими занимаются, ведь клуб бесплатный, зарплату никому не платят.

– Бесплатный? А как же аренда, оборудование – да за этот чай, наконец!

– На чай мы скидываемся, а за остальное платит МЧС.

– Почему они?

– Потому что некоторые профессиональные альпинисты либо работают в МЧС, либо являются резервом. К нам обращаются, когда происходит что-то серьезное, и разобраться своими силами не получается.

– К вам? – переспросила Алла. – То есть вы тоже участвуете?

– Врачам часто требуется соответствующая подготовка, ведь людей приходится доставать из самых… гм, неожиданных мест!

Так вот откуда в кабинете Мономаха фотографии гор! Он не просто любит вершины, он на них поднимается, причем не только ради удовольствия.

– А как можно вступить в этот ваш клуб? – поинтересовалась она. – Человек со стороны может это сделать?

– Вы не со стороны, вы со мной, – улыбнулся он. – Если хотите, вам будут рады. Правда, ваше расписание…

– Я подстроюсь, – быстро сказала Алла, отметая любые возражения: мысль о том, что она сможет хотя бы раз в неделю на совершенно законных основаниях проводить время в компании доктора Князева, казалась заманчивой!

– Я прихожу сюда по вторникам и воскресеньям.

– Меня это устраивает… Только вот я не уверена, что мои синяки заживут до вторника!

– Синяки останутся, но боль в мышцах пройдет через пару суток. Чтобы она не слишком беспокоила, нужно их тренировать в перерывах между занятиями – через «не могу», каждый день по чуть-чуть. Но не переусердствуйте, мы же не собираемся делать из вас профессионального альпиниста… Я хотел спросить, есть ли подвижки в расследовании? – неожиданно сменил тему Мономах.

– Кое-что прояснилось. Например, то, что мы все это время двигались в неверном направлении!

– Да ну?

– Дело передали в СК, предполагая серию, и у меня с самого начала были неверные вводные. Теперь я практически уверена, что по меньшей мере одно убийство не связано с другими.

– Яны?

– С Четыркиной пока все туманно, я говорила о самой юной жертве, Юлии Иродовой.

– Дочке телеведущей?

– Да. Ее убили в подъезде, куда она, судя по всему, забрела из-за того, что почувствовала себя плохо после неудачно сделанного аборта. Наши эксперты считают, что у нее открылось кровотечение и упало давление. Видимо, она надеялась получить помощь от жителей подъезда, а вместо этого стала жертвой ограбления. И грабитель ее добил.

– Да уж, стечение обстоятельств… – пробормотал Мономах. – А почему она пошла в дом, а не позвонила матери?

– Мать понятия не имела о ее беременности! Видимо, девочка так боялась ее разочаровать, что даже в критической ситуации не решилась это сделать.

– На каком она была сроке?

– Тринадцать недель.

– И мать не заметила?!

– Юля носила свободную подростковую одежду, да и с матерью почти не виделась – так, привет-пока. Честно говоря, мне это тоже непонятно, но кто я такая, чтобы судить других? Вот вы много времени проводили с сыном, когда он был маленьким?

– Артема вырастили мои родители, если быть до конца откровенным.

– А его мать?

– Мы развелись через год после его рождения, и она была не менее занята, чем я!

– Ну вот, а у Анны, видимо, нет родных, которые могли бы проследить за девочкой. Но у кого-то Юля должна была попросить помощи, и я предполагаю, что она могла позвонить отцу ребенка.

– Так вы думаете, любовник ее убил? Есть предположения, кто он?

– Предположение есть, но я не уверена, что он приложил руку к ее гибели. Если я права, он виноват лишь в том, что заделал несовершеннолетней девчонке ребенка и отправил ее на аборт.

– Ладно, а как же другие?

– В деле всплыло новое обстоятельство, и я надеюсь, оно поможет разобраться. Меня смущает только одна из оставшихся жертв, некая Антонина Гуревич. В отличие от остальных, она не была убита. Подозреваю, что ее, как и Иродову, выставили на улицу, поняв, что аборт прошел неудачно.

– А где ее нашли? – поинтересовался Мономах. – Странно, что никто не обратил внимания и не оказал помощь!

– Ее обнаружили на скамейке в скверике. Там рядом нет никакой больницы, с одной стороны – недостроенный торговый центр, с другой – стоматологическая клиника. Нашли под утро, а в это время народу на улицах не слишком много…

– Вы сказали – стоматологическая клиника?

Алле почудилось, что голос Мономаха дрогнул.

– Да, а что такое?

– Как она называется?

– Правду сказать, не помню. Могу посмотреть, но видеозаписи с камер наружного наблюдения были сняты, и на них ничего подозрительного нет… А в чем дело?

– Нет, ничего, я так спросил.

Алле показалось, что Мономах не просто так задал этот вопрос. С другой стороны, она могла ошибаться.

* * *

Глядя на коренастого мужчину средних лет, стоящего у ограды, возле которой скапливались продуктовые тележки, Антон думал, что после увольнения из салона Джамалии Егор Колыманов недолго маялся без дела. Зарплата в супермаркете наверняка раза в два ниже, зато спокойно. Если не считать воришек, которые так и норовят пронести что-то мимо бдительного ока охранника.

Приблизившись, Шеин раскрыл книжечку работника СК.

– Ого! – присвистнул Колыманов. – Что я натворил?

– Надеюсь, ничего подсудного, – ответил Антон. – Или я ошибаюсь?

– Вам виднее! Так чем обязан?

– Это касается вашего прежнего места работы.

– Какого именно?

– У вас их было много?

– И не сосчитать!

– Салон Джамалии помните?

– Еще бы, разве такое забудешь – самое странное местечко из всех!

– Почему?

– Я в жизни не думал, что такое количество людей верит в сказки да еще и готовы платить за них бабки!

– А вы, значит, не верите, что Джамалия и ее служащие обладают сверхъестественными способностями?

– Определенные способности у Джамалии точно имелись: она отлично разбиралась в бизнесе и финансах, а также проявляла изобретательность в добывании сведений!

– Каких таких сведений?

– Я проработал у нее полтора года и за это время успел вникнуть в кое-какие тонкости дела. Джамалия умела пустить пыль в глаза!

– В смысле?

– Она… слушайте, а вы зачем пришли-то? – внезапно спохватился Колыманов. – Убийцу Джамалии ведь поймали?

– Давайте вернемся к тому, о чем вы начали говорить, ладно? – попросил Антон. – О пыли в глаза.

– Ну… Джамалия содержала целый штат компьютерщиков. Хакеров, если уж начистоту.

– Зачем?

– Клиенты записывались в салоны по телефону, сразу никого не принимали. Между звонком и визитом проходило дня три, не меньше. За это время ребята успевали нарыть в соцсетях все, что можно, о человеке, записавшемся на прием. Они взламывали аккаунты, читали переписку, видели личные, даже интимные фотки… Удивительно, как людям неймется выкладывать свою подноготную в общий доступ!

– Не в общий – вы же сами сказали, что приходилось взламывать аккаунты!

– Да какая разница? Ну, я могу еще понять, если ты хранишь компрометирующие снимки дома, под замком, но…

– Ладно, – перебил Антон, начавший понимать, к чему ведет Колыманов, – что происходило потом?

– А что – потом? – пожал плечами бывший охранник салона. – Приходил клиент или, гораздо чаще, клиентка, а Джамалия или любая другая колдунья с порога огорошивала ее всем, что успела узнать о ее прошлом. Представляете эффект?

– Да уж!

– А дальше срабатывал принцип: раз она знает все о твоем прошлом, значит, и будущее предскажет правильно!

– Вы хотите сказать, что работа салона была комбинацией психологических услуг и цыганского гадания?

– Точно! Большинство оставалось довольно: у Джамалии работали профессиональные психологи, она тщательно подбирала народ.

– В самом деле? – удивился Шеин. – А разве у Коробченко психологическое образование?

– У Лерки-то, которую вместе со мной турнули? Да нет у нее никакого образования, кроме школьного! Она только звонки могла принимать.

– Валерия дала мне понять, что Джамалия намеревалась позволить ей работать с клиентами.

– Ерунда! Джамалии требовался диплом какого-нибудь приличного учебного заведения и опыт работы по специальности. Лерка просто бесится, что брательник Джамалии выкинул ее вон.

– Он же и вас выкинул?

– Только я-то работу сразу нашел, а Лерка небось мается без дела! Я на Гуруля не в обиде, он за сеструху мстил. Хотя, по правде сказать, откуда мне было знать, что Широков опасен?

– Разве он не устроил дебош, когда ворвался в салон?

– Да не то чтобы дебош… Ну, поорал чуток. Он ведь не впервые приходил, мы привыкли.

Я снова сказал ему, что Джамалии в салоне нет, и это была чистая правда, ведь она находилась на даче. Широков не поверил и пытался прорваться, чтобы все осмотреть и убедиться. Я хотел его вытолкать, но Лерка сказала, что сама разберется и сделает так, что он больше не появится.

– Он же напал на Валерию!

– Кто сказал? Ничего такого Широков не делал! Не знаю уж, что она ему сказала, – они тихо разговаривали, – но Широков ушел. Я даже удивился, ведь он был полон решимости обшарить каждый угол салона. Минут через пятнадцать Лерка тоже вышла.

– Зачем?

– Мне тоже стало интересно. Я видел, как они с Широковым о чем-то терли на улице.

– Так он не ушел?

– Оказывается, нет. Они совсем недолго говорили, а потом он убрался.

– И о чем они беседовали?

– Понятия не имею!

– Когда полиция явилась в салон после убийства Джамалии, они затребовали записи с камер наблюдения?

– И я их отдал. А что?

– Интересно, почему их не заинтересовал разговор администратора и буйного посетителя?

– А его на камерах не было – Лерка вышла через служебный вход, а там камер нет. Ну и я тоже за ней – так сказать, полюбопытствовать.

Шеин нетерпеливо кивнул.

– Но они всего ничего поболтали, минуты две. Они спиной ко мне стояли, но мне показалось, что Лерка взяла что-то у Широкова и сунула в сумку. А теперь…

– Что – теперь?

– Теперь мне кажется, он ей денег дал. Ну, за информацию, где можно Джамалию найти.

– Почему вы об этом не сказали?

– Что значит, не сказал? Я все следаку выложил, но он, видимо, не счел это важным.

– Странно!

– Так зачем вы приходили-то? – с любопытством поинтересовался Колыманов. – Широков же суда дожидается?

– Вы, случайно, не в курсе, как звали парня Валерии – ну, того, который умер? – вместо ответа спросил Антон.

– У нее был парень? – озадаченно переспросил Колыманов. – Не знал… Она девка видная, многим нравилась, но я ничего не знаю о ее личной жизни. Адвокат Джамалии вроде к ней клеился, но он вряд ли мог быть ее парнем, ведь он женат, да и лет ему…

– А у Джамалии, значит, адвокат имелся?

– А как вы думаете, при таком-то беспокойном бизнесе! Он улаживал споры, решал вопросы с недовольными клиентами. Я подробностей не знаю, сами понимаете.

Выйдя из супермаркета, Антон сел в машину, но сразу не тронулся, размышляя над услышанным. Похоже, Коробченко не была с ним откровенна. Более того, она солгала, но это можно понять: если Широков подкупил ее, чтобы выудить информацию о месте пребывания Джамалии, говорить правду ей не резон. То, что сделала Коробченко, не преступление: кто мог знать, что Широков решится на убийство, ведь даже Колыманов не счел мужика опасным. И если Широков не убивал, кто тогда убил шаманку? Имеет ли все это отношение к делу, расследованием которого они занимаются? Чем дальше, тем больше Шеин чувствовал, что окончательно запутывается.

* * *

– Не знала, что в Следственном комитете работают такие молоденькие следователи!

Такими словами встретила Александра Белкина Аюна Гуруль. Ей было, по его прикидкам, лет пятьдесят, но она молодилась. Выходило не очень – слишком много «штукатурки» на широкоскулом, как у старшей сестры, лице, но на этом сходство заканчивалось. В Намжалме-Джамалии было что-то пикантное, неуловимо привлекательное. Красавицей ее не назовешь, но шаманка обладала внешностью, которую хотелось изучить. Чем больше вглядываешься в ее лицо, даже на снимках, тем больше находишь интересных черт. Ее сестрица – обычная баба, слишком полная, чтобы даже дорогая одежда сидела на ней хорошо. Больше всего она походила на старшего брата Агвана, решил Саня. Так как Агван поспешил занять большую квартиру Джамалии, Аюне пришлось довольствоваться дачей. Интересно, как она чувствует себя там, где убили ее сестру?

Дача оказалась вполне себе презентабельной. Деревянное, но с добротным фундаментом строение, крытое красной черепицей. Внутри небогато, но уютно: повсюду дерево и другие натуральные материалы. Внимание Александра привлекло множество шелковых ковров – пожалуй, единственных ценных предметов обстановки. Помявшись у входа, он снял обувь.

– Не страшно вам тут одной? – поинтересовался Александр, оглядывая гостиную. – Грабителей не боитесь?

– Да нет, не страшно, – ответила Аюна. – Что тут грабить-то – мебель, что ли, вытаскивать?

– А ваша сестра не боялась? – не унимался опер. – В доме даже сигнализации нет!

– Намжалма держала кавказских овчарок. Вечером она их выпускала, и они до утра бегали по территории.

– Что-то я не заметил…

– Я их в питомник отправила, откуда сестра их брала. Они с удовольствием их взяли. Хотела усыпить, да Санжитма уперлась.

– Санжитма – это ваша младшая сестра?

– Добрая душа, что с нее взять! Она и Агвана оправдывает – говорит, ему деньги нужнее, у него проблемы с бизнесом. А мы что, на помойке себя нашли? Все знают, что Намжалма с Агваном терпеть друг друга не могли, а он теперь всем завладеет? Я не позволю! Если хотите знать, Агвану вообще ничего не положено: если бы Намжалма успела составить завещание, она бы ни копейки ему не оставила! Но мы об этом не узнаем, ведь даже если завещание и было, Агван его уничтожил.

– Вы в курсе, что это невозможно?

– Почему?

– Потому что существует копия, которая хранится у нотариуса. А еще, бывает, и у адвоката.

– У Намжалмы был адвокат? Ну-ну… Мне не забудьте сообщить, если найдете завещание, ладно? А то беспредел получается: Агван налетел, как ураган – ну разумеется, ведь только он в Петербурге живет, а нам-то с сестрой пришлось из Улан-Удэ первым рейсом…

– Вам брат сообщил о гибели сестры?

– Ага, как же! – скривилась Аюна. – Санжитма позвонила – ей жена брата рассказала. Двое суток спустя, представляете?!

– Вы же не думаете, что Агван пытался скрыть от вас убийство сестры?

– Ну, это вряд ли бы ему удалось, а вот потянуть время, чтобы поглубже запустить лапу в состояние Намжалмы, это да! Смотрите, мне вот на даче приходится кантоваться, в то время как Агван водрузился в ее квартире. Того и гляди семейство туда перетащит, и тогда их оттуда не выдворить будет! А дача только с виду хороша: по ночам холодрыга, печку топить надо, а я даже кочерги не нашла, представляете? Угли нечем ворошить, да и дрова самой приходится таскать из сарая.

– У вас троих равные права, – решил успокоить женщину Белкин. – Все должны получить поровну. Если, конечно, не существует завещания.

– Как же, поровну! – сморщила короткий плоский нос Аюна. – Такими темпами и делить-то нечего будет!

– Агвану в любом случае не удастся продать недвижимость вашей сестры до вступления в права наследования. Так что без суда не обойдется!

– Может, до недвижимости братец и не доберется, а вот кое-чему другому он уже ноги приделал!

– Вы пропавшие деньги имеете в виду?

– Ну да, у убийцы-то их не нашли, верно? И не только деньги: у Намжалмы была целая коллекция дорогих цацек. Она любила их носить, да и просто так покупала, в качестве способа вложения капитала. Один малгай, расшитый драгоценными камнями, чего стоит!

– Что-что, простите? – переспросил Белкин, услышав незнакомое слово.

– Ну, это такой головной убор бурятский, национальный. Шапка такая, конусом, отороченная собольим мехом. Ее расшили сапфирами и изумрудами, а на месте дэнзэ…

– На каком месте?

– На конце конуса. Там обычно красную бусину пришивают, а у Намжалмы был здоровенный такой рубин, на восемь с половиной карат – она у ювелира проверяла.

– А кто знал, что этот… малгай есть у вашей сестры? Она носила его?

– Да нет, носить его невозможно, он очень тяжелый – из-за камней. Знали все члены семьи, несколько друзей, наверное…