Текст книги "Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"
Автор книги: Ирина Градова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 278 (всего у книги 334 страниц)
– Зато поваляется теперь! – с завистью бормотал паренек, передавая приятелю тарелку с пюре. Они, в нарушение всех казарменных правил, сидели на койке Дениса и поглощали обед. А что – Строев, как бы это сказать, вышел из строя, Руденчик тоже не в форме, поэтому прищучить их некому!
Кстати, капитану тоже надо сказать спасибо: вовремя появился с ребятами, а не то крышка бы им, всем троим! У китайцев оказалось на удивление много патронов, и вырваться из-под огня с раненым Строевым они ни за что не сумели бы без посторонней помощи. Зато, как только капитан подоспел, Денис, освобожденный от заботы о сержанте, смог захватить одного из нарушителей. Он едва не убил мужика, такую злость испытывал в тот момент – к счастью, Синица оказался рядом и не позволил приятелю размозжить китайцу голову прикладом. Денис пребывал в таком возбуждении, что не обратил внимания на слова Синицы о том, что до их появления на островке китайцы, кажется, сбросили в воду что-то тяжелое. Зато теперь это всплыло у него в памяти, и он спросил:
– Слушай, а что ты там, на острове, бормотал про какой-то груз?
– Да я, понимаешь, вспомнил, как Руденчик со Строевым следы читали, – пожал плечами Синица. – Они тогда решили, что двое из бандитов несли что-то тяжелое.
– Ну да, – кивнул Денис, припоминая. – Следы те были глубже других.
– Вот именно. А когда они поняли, что дело швах, скинули это в воду.
– И что это, по-твоему, было? – поинтересовался Денис.
– Так я же не видел! – развел руками Синица. – Туман… Но слух у меня, как у собаки, можешь не сомневаться: они точно что-то в воду сбросили!
– Тогда надо рассказать Изюбрю.
– Вот уж нет! – замахал руками на него Синица, вытаращив от ужаса глаза. – Чем реже я его вижу, тем легче мне дышится!
Денис задумался. Синице частенько что-то мерещится, и нельзя слепо доверять всем его фантазиям, и все же… Китайцы ехали на машине, и только потом, когда не смогли двигаться по дороге, рванули прямиком через лес, преследуемые отрядом пограничников. То, что везли, не бросили – иначе отряд обнаружил бы это на месте, где они оставили машину. И куда это делось потом, когда их взяли? Надо будет поразмыслить на досуге, но сегодня голова у Дениса не варила.
– Снова спать будешь? – с тоской в глазах спросил Синица. Он-то уж точно не собирался на боковую: в отсутствие капитана и сержанта настроение у него резко улучшилось, и парень предвкушал глоток свободы перед тем, как Изюбрь со Строевым с новыми силами за них возьмутся.
– Ага, – кивнул Денис. – Разбудишь, если что?
– Надеюсь, ничего… – пробормотал Синица, вставая с койки. – Пойду отолью.
Но Денису не удалось снова уснуть. Едва он прикрыл глаза, как Синица снова ворвался в казарму с криком:
– Скорей! Леха Брагин!!
Вскочив, Денис вытаращил глаза:
– Че ты орешь как резаный?!
– Так там Леха… в туалете…
– А ты думал, он туда никогда не ходит?
– Так он… это… помер, кажись!
– Помер?!
Оба кинулись в туалет. Прислонившись виском к краю одной из выстроившихся в ряд раковин, сидел Алексей Брагин, парень из Москвы, с которым Синица и Денис предпочитали не иметь никаких дел. Денис, как и все в кинологическом подразделении, знал, что Леха – не какой-нибудь «скобарь» с окраины столицы, а сынок состоятельных родителей – как он загремел в армию, оставалось загадкой! Обычно такие не служат, потому что папа с мамой знают все входы и выходы в военкомате и, используя либо деньги, либо связи, отмазывают детишек от призыва. Тем не менее Брагин попал в армию, причем не в ближний от Москвы край. И вот теперь его бледный вид говорил Денису, что Синица, скорее всего, прав. Присев, он хотел пощупать пульс на шее, и только теперь заметил перетянутый резиновым жгутом хилый бицепс солдата. Присвистнув, он пошарил рукой за спиной Брагина и выудил закатившийся под раковину тонкий шприц.
– Ну, я же знал! – хлопнул себя по бокам Синица при виде неопровержимой улики.
– Он жив еще, – сказал Денис, приподнимая веко солдата. Зрачок был сужен до размеров кошачьего. – Живо в медсанчасть – скажи Агнии Кирилловне, что у нас передоз!
Синицу как ветром сдуло. Денис же сунул шприц в карман и, поднапрягшись, приподнял Брагина. Тот издал какой-то звук, выпустив из правого уголка рта тонкую струйку слюны. Брезгливо поморщившись, Денис взвалил парня на спину и толкнул дверь в коридор.
* * *
– Как вы такое допустили?! – брызгал слюной Акиньшин. – На моей заставе?!
Я украдкой поймала скучающий взгляд Изюбря, который вместе со мной и Губановым был вызван на ковер пред ясные очи начальника заставы. Полное лицо Акиньшина к этому моменту приобрело бордовый цвет, и я опасалась, как бы его не хватил удар: возраст и гипертония могут взять свое! Мне стало очевидно, что для Руденчика услышанное не представляло никакой тайны.
– В вашем, между прочим, подразделении, капитан! – продолжал верещать полковник. – Безобидные ребята, любители собачек, м…ть твою, ничего не скажешь!
– Так точно, товарищ полковник, – спокойно подтвердил Изюбрь.
– Так точно ему! – передразнил тот. – У нас проверка грядет, шерстить будут всех и вся, а вы… Пораспустились, понимаешь!
Губанов выглядел напряженным, но пока не проронил ни слова. Однако Акиньшин только разминался.
– А вы, Игорь Сергеевич, чего помалкиваете?! – накинулся он на начальника медсанчасти. – Ни за что не поверю, что этот… Брагов…
– Брагин, – пискнула я.
– Неважно! – рявкнул полковник. – Не верю я, что никаких сигналов раньше не поступало: он, что, единственный? И, конечно же, это его первая доза! Агния Кирилловна?
– Н-не думаю, Илья Зосимович, – ответила я, избегая смотреть в налитые кровью глаза полковника. – Осмотр показал, что Брагин – заядлый наркоман.
– И как, интересно, он попал в армию? – уперев руки в бока, поинтересовался полковник. – Куда смотрел военкомат?!
Его тяжелый взгляд остановился на Руденчике.
– Не могу знать, товарищ полковник! – скучным голосом ответил Изюбрь. – Не я Брагина служить отправлял.
– Но вы – его непосредственный командир! – возмущенно вскричал Акиньшин. – И вы не знали, что он торчок?!
– Брагин никогда раньше не был пойман на…
– «Не был пойман», как же! – перебил полковник. – Но меня мало интересует, кто и сколько раз, мне нужно понять, как вообще наркотик оказался на заставе!
– Известно как, – подал голос Губанов. – Из Хабаровска, разумеется!
– Что это за наркотик?
– Белый Китаец, похоже.
– Надо же, «китаец» – белый! – пробормотал полковник. – Название красивое придумали!
Он пару раз прошелся взад-вперед по кабинету. Мы молча следили взглядом за его передвижениями. Когда Акиньшин снова заговорил, вид у него был весьма решительный.
– Значит, так: обыскать казармы, включая контрактную! О результатах доложить незамедлительно! Главное сейчас – не допустить утечки: солдаты не должны знать, что готовится шмон, ясно?!
– Так точно, товарищ полковник! – в унисон ответили мужчины.
Акиньшин устремил на меня вопросительный взгляд, но потом, сообразив, что ко мне его приказ отношения не имеет, отвернулся.
– Свободны! – буркнул он, отпуская нас.
Выйдя на солнечный свет, Губанов взъерошил волосы.
– Этого еще не хватало! – пробормотал он раздраженно.
– А что, – начала я, – раньше такого действительно не случалось?
– Вы шутите? – нахмурился майор. – Да каждый год пара-тройка торчков оказывается на заставе – это как минимум!
– Но полковник…
– Полковник предпочитает политику страуса: если он ничего не видит и не слышит, значит, ничего и не происходит.
– Очень удобно, – покачала я головой. – А как же военкомат: разве они не проводят осмотр?
– Учитывая тот факт, что в армию сейчас калачом не заманишь, любое быдло сойдет, – усмехнулся Губанов. – Простите, конечно, за выражение. Ладно, пошел я к нашему Брагину: состояние у него критическое, того и гляди, со стапелей сойдет – и в большое плавание!
Руденчик во время нашего разговора пытался закурить. Ему это никак не удавалось, так как рука все еще находилась на перевязи. Подойдя, я отняла у него зажигалку, щелкнула ею и поднесла огонек к кончику сигареты.
– А вы раньше сталкивались с Белым Китайцем, Михаил Богданович? – спросила я осторожно.
– Слишком часто, – ответил он, откашлявшись.
– И что это вообще такое?
– Зелье, в сотни раз активнее героина, – пояснил он. – China White его называют. К счастью, на моих глазах никто не умер, но пару раз парни попадали в санчасть на грани…
– Вы тоже думаете, что солдаты его из Хабаровска притащили?
– Хочется верить, – пожал плечами капитан.
Его ответ я истолковала так: если Брагин купил наркотик не в Хабаровске во время увольнения, это означает, что на самой заставе идет бойкая торговля Белым Китайцем! Не связано ли это с гибелью солдат, ради которых мы с Денисом здесь и находимся?
* * *
– Вы думаете, я мог забыть упомянуть о наркоте в разговоре с вами?! – возмущенным тоном отреагировал Леонид на мой вопрос.
– Нет, конечно! – поспешила я успокоить обидчивого патолога. – Может, в отчетах о вскрытии просто не указано наркотическое опьянение?
– Как вы понимаете, я не могу судить о том, чего в отчетах нет – только о том, что там есть! Определить это сейчас уже не представляется возможным.
– А что это за Белый Китаец, Леонид? – задала я вопрос. – У меня тут нет компа и Интернета.
Наш патологоанатом – человек энциклопедических знаний, и я порой спрашиваю себя, как он мог за не такую уж долгую жизнь узнать столь много обо всем на свете?
– Белый Китаец – синтетический наркотик, разновидность триметилфентанила, – словно читая по учебнику, тут же ответил Кадреску. – Точнее, альфа-метилфентанил. Впервые появился в США в семидесятых годах прошлого века. В то время он в больших количествах производился в Гонконге – отсюда и название – и вызывал огромное количество смертей, вследствие чего не получил особого распространения. Ходили слухи, что теоретическую формулу вывели советские ученые еще при Сталине, однако им так и не удалось претворить ее в реальность, поэтому он подарил научную разработку Мао Цзэдуну.
– Вы сами-то в это верите?
– «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам!» – процитировал он.
– «Гамлет»? – робко предположила я.
– Действие первое, явление четвертое – вы потрясаете меня своей эрудицией!
В голосе Кадреску звучала насмешка.
– В России Белый Китаец появился в девяностых…
– Ну да, мы всегда все получаем позже всех! Хотя в данном случае это неплохо.
– Как выяснилось впоследствии, – не обратив внимания на мою неудачную шутку, продолжал Леонид, – его стали изготавливать студенты химических факультетов Казанского и Московского государственных университетов. А вот наиболее известным уголовным делом, кстати сказать, стало дело бывшего преподавателя Санкт-Петербургского педагогического университета имени Герцена, некоего Рыбина. Рыбин в снятой квартире организовал лабораторию по изготовлению Белого Китайца. Более того, он стал экспортировать наркотик за рубеж!
– А что касается свойств?
– Белый Китаец является одним из наиболее высокопотентных наркотиков среди всех известных, а потому, пожалуй, и самым опасным. При употреблении быстро вызывает привыкание и сильную зависимость, из-за чего торч… пардон, наркоман нуждается в приеме дозы несколько раз в день, чтобы избежать абстиненции.
– Какие-то особые симптомы? – спросила я.
– Да нет – сужение зрачков, замедление дыхания, легкие нарушения речи, сонливость, апатия… Стандартный набор.
– А почему именно Белый Китаец, а не, скажем, тот же героин?
– Он гораздо сильнее – это раз. Кроме того, на порядок дешевле, поэтому дилеры с удовольствием подменяют им героин или, по крайней мере, бодяжат.
Разговор с Леонидом оставил у меня на душе неприятный осадок. Если дело в торговле «дурью» на заставе, то это никак не касается ОМР: пора передавать дела местному отделу по борьбе с наркотиками. Нелегко им придется – через военных переплюнуть непросто. Тем не менее пока что концы с концами у меня не сходились. Даже если Белый Китаец и ходит по заставе, то какое отношение к нему имеет смерть солдат? Может, предыдущие и умерли от передозировки – теперь уже не узнать наверняка, но как же быть с Макаровым и Бероевым, которые погибли от пулевых ранений, да еще и из китайского снайперского оружия?! Да еще это чудовище в озере… Конечно, из всего вышеперечисленного данная история выглядит наименее правдоподобно, но совсем сбрасывать ее со счетов не следует.
* * *
Под вечер местные мужики притащили к территории заставы канистру самогона. Контрактники быстренько распределили ее между собой, досталось и срочникам. Денис не стал пить и Синице не дал, хоть тот и хотел: парень готов был пользоваться любой возможностью доказать сослуживцам, что он – не «салабон».
– Ты что, идиот? – зашипел Денис, когда Синица полез в карман за деньгами. – Думаешь, нам брагинский передоз просто так с рук сойдет?
– А мы-то тут при чем? – удивился приятель.
– Так ты считаешь, что Изюбрь так это оставит?
Денис в сердцах махнул рукой и быстрым шагом направился в сторону казармы. Синица все еще топтался на месте.
– Ну, че, малой, – обратился к нему Ожегов, стоявший на раздаче, – брать-то будешь?
Синице показалось, что во взгляде сержанта контрактников он прочел нечто большее, чем простой вопрос. Сцена на китайском рынке живо встала перед его глазами: известно ли Ожегову, что они с Денисом видели его в момент разговора с китайцем? Конечно же, нет, постарался успокоить сам себя паренек: там полным-полно узкоглазых, и тот, что видел их, всего лишь один из торговцев, случайно оказавшийся в том же месте в то же время.
– Н-нет, – мотнул головой Синица в ответ на вопрос сержанта. – Не надо.
– Ну и правильно, – ухмыльнулся Ожегов. – Такого, как ты, это пойло свалит на раз!
Через двадцать минут прозвучал отбой. А еще через полчаса в казарму ворвался Изюбрь. Временно назначенный заместителем Строева Анатолий Зверев сориентировался первым и, вскочив с койки, заорал:
– Подъе-о-ом! Стройся-а-а!! Смир-р-р-рна!!
Ошалевшие от сна солдаты, натыкаясь друг на друга, повскакали с мест и выстроились в проходе. Изюбрь прошелся вдоль рядов коек, вглядываясь в заспанные лица.
– Вольно, бойцы! – рявкнул он. – Всем открыть тумбочки, вывалить содержимое на койки и отступить в проход!
Поймав испуганный взгляд Синицы, Денис качнул головой и вместе с остальными выполнил приказ. В это самое время Изюбрь, проходя по рядам, вдруг сказал одному из солдат, Ивану Иконникову:
– Ну-ка дыхни!
Тот несмело выдул воздух из ноздрей, стараясь не открывать рта.
– Я сказал – дыхни, боец!
Тому пришлось подчиниться.
– Да что же это у вас тут творится, а?! – заорал Изюбрь, краснея от злости. – Зверев!!
– Да, товарищ капитан!
– Какого черта пьяный народ в казарме?!
– Не могу знать, това…
– Не могу знать?!! А ты должен знать, потому что замещаешь Строева! Если солдат не в надлежащей кондиции, то это вина сержанта!
– Так точно, товарищ капитан!
– Всем дышать! – приказал Изюбрь и, идя вдоль коек, лично обнюхал всех солдат.
– Этого и этого – в карцер! – бросил он через плечо Звереву. – Завтра разберемся, где достали.
После этого начался шмон содержимого тумбочек, во время которого Изюбрь и Зверев внимательно осматривали каждую вещь. Денис, с бьющимся у самого горла сердцем, нервно ожидал, когда подойдут к нему. Он и сам не понимал, почему так волнуется, и старался не смотреть на Синицу, боясь увидеть на лице приятеля выражение паники – только его успокаивать сейчас не хватало!
– Что это? – спросил Руденчик, выхватив из небольшой кучки вещей Дениса свернутые носки.
– Чистые носки, товарищ капитан! – вытянувшись по стойке «смирно», отчеканил Денис.
– Чистые носки, говоришь…
Изюбрь медленно, словно нехотя, развернул их, выронив на одеяло маленький пакетик, полный белого порошка. Денис похолодел.
– А это – что? – опасно спокойным голосом поинтересовался Изюбрь, вплотную приближая пылающее лицо к лицу Дениса. Его рост превышал рост капитана сантиметров на шесть-семь, поэтому взгляд Руденчика упирался ему в переносицу.
– Не… могу… знать, товарищ к-капитан, – едва слышно пробормотал он, чувствуя, как струйка холодного пота предательски стекает по спине.
– Вы тут поразительно несведущи! – прошипел Изюбрь, отступая, и теперь вперяясь взглядом прямо Денису в глаза. – Где ты достал эту дрянь, Агеев?!!
– Это не мое, товарищ капитан! – ответил Денис, понимая, насколько по-дурацки звучит его ответ: все наркодилеры, пойманные с поличным с полными сумками наркотиков, обычно тут же заводят песню под названием «Это не мое!» – но что еще, спрашивается, он мог сказать?
– В карцер! – рявкнул Руденчик, не глядя на Зверева. – Отдельно от… этих, – он кивнул в сторону солдат, уличенных в распитии самогона. – Остальным – отбой!
Прежде чем последовать за Зверевым, Денис оглянулся на Синицу. Тот отвел глаза.
* * *
Услышав от Людмилы новость о шмоне в казарме кинологического подразделения, я не могла поверить своим ушам. Ну ладно, поймали выпивших солдат – с кем не бывает, но Дениса – с Белым Китайцем?!
– Представляешь?! – стрекотала женщина, не замечая моей ошарашенной физиономии. – Вот не думала, что у Агеева найдут «дурь» – я его сразу приметила, такой хорошенький… Да и вел он себя не так, как большинство, не наглел, со всеми поддерживал нормальные отношения! А ты что по этому поводу думаешь? – решила, наконец, узнать мое мнение Людмила.
– Понятия не имею! – сдавленным голосом пробормотала я, молясь, чтобы Акиньшина не обратила внимания на мое замешательство.
– Брось, – отмахнулась она, – ты же с ним общалась! Больше, чем с другими, – думаешь, я не заметила? Видела-видела, как вы из лесу возвращались – не вместе, конечно, но как-то уж больно подозрительно это выглядело!
– Что ты такое говоришь, Люда? – беря себя в руки, пожала я плечами. – Ну да, пару раз перекинулись словечком… Он же мне в сыновья годится, в самом деле!
– Господи, да кому это мешает? – рассмеялась она. – Ладно, не тушуйся: парень он видный, я бы и сама – если бы не Акиньшин!
«А с другими тебе и Акиньшин не мешает!» – злобно подумала я, направляя свой гнев в неправильное русло, но мне просто необходимо было кого-нибудь обвинить.
– У Агеева сейчас Губанов анализы берет, – сообщила между тем Людмила, и я подивилась тому, как это она умудряется узнавать обо всем раньше других? – Если он чист, может, все и обойдется.
Я знала, что не обойдется. В том, что Денис чист, сомневаться не приходилось, и это означало только одно: он сам не употребляет, но приторговывает, а это – уже уголовное преступление! Естественно, я ни на секунду не поверила, что парень имеет отношение к Белому Китайцу. Для меня вся эта ситуация значила, что кто-то подбросил Денису порошок – но кто и, главное, зачем?
Я не находила себе места до самого вечера. Работы было немного. В основном я занималась сержантом Строевым, который, узнав о происшествии, рвался в бой.
– Распустились! – шипел он, чуть ли не подпрыгивая во время перевязки, чем очень мне мешал. Глядя на парня, я подумала, что вижу перед собой точную копию Руденчика: лет через двадцать Строев станет таким же, как Изюбрь!
– Но Агеев… Не верю!
Вот за эти слова я испытала к сержанту прилив благодарности.
– Агеев не такой, – продолжал он. – Он – правильный!
– Вот и скажи об этом Изю… Руденчику то есть, – посоветовала я, преследуя собственные цели. Если у Дениса найдутся заступники, может статься, делу хода не дадут, и то, что Строев на нашей стороне, очень даже хорошо. Но вот Руденчик… Этот мужик упертый, как танк! Видимо, придется мне самой с ним пообщаться на эту тему, хоть и очень не хочется.
Однако наша встреча произошло раньше, чем я рассчитывала. Выйдя вечером проветриться, я столкнулась с Изюбрем нос к носу. Занятая невеселыми мыслями, я слишком поздно его заметила. Видимо, капитан вышел выгулять Одина, уже полностью оправившегося от змеиного укуса. Честно говоря, не знаю, зачем он устраивает эти прогулки, ведь пес и так с утра до вечера бегает на свободе. Может, Руденчик пользуется этим предлогом, чтобы, как и я, поразмыслить над тем, что произошло за день, считая, что прогулки в одиночестве вызовут ненужные разговоры, а присутствие собаки создаст своего рода алиби?
– Поздновато гуляете, доктор, – заметил он тихим голосом, встав так, что я никоим образом не могла его обойти. – Я же вас предупреждал!
– Я не выходила за территорию, – попробовала я защититься от обвинений в непослушании. – Здесь спокойно…
– В последнее время нигде не спокойно, доктор.
«Интересно, – подумалось мне, – за все время знакомства Руденчик ни разу не обратился ко мне по имени-отчеству, называя только должность – что бы это значило?» Но мне не пришлось долго размышлять над этим вопросом, потому что тут произошло то, чего я никак не могла ожидать. Шагнув вперед, капитан схватил меня и прижал к себе с такой силой, что я едва не задохнулась от внезапного недостатка кислорода. Его жесткие, сухие губы впились мне в рот с неистовостью, какой можно было бы ожидать от совсем юного человека, но вовсе не такого, как Руденчик, черствого, битого жизнью солдафона, каким я его считала. Но мое замешательство было вызвано не столько странностью его поступка, сколько собственной реакцией на него. Как врачу, мне известно, что беременность часто способствует усилению сексуальных желаний, но мне казалось, что для этого необходимо, чтобы партнер как минимум вызывал симпатию. Теперь же я с ужасом почувствовала, как мое тело, вопреки моему желанию, отвечает на действия капитана!
– Я беременна…
Не знаю, как мне удалось освободить свои губы, но, едва я смогла это сделать, как выпалила эту фразу, не надеясь на спасение: оголодавший без женщин мужчина едва ли смог бы услышать мою мольбу. Тем не менее Руденчик услышал. Чертыхнувшись, он выпустил меня и отступил. Его горящий взгляд говорил о том, что это действие стоило ему неимоверных усилий, и я понимала, что опасность еще не миновала.
– Я замужем, Михаил… Богданович, – пересохшими губами продолжала я, боясь, что передышка только временная и сейчас капитан вновь на меня набросится. – И у меня будет ребенок!
Находясь в его объятиях, я не испытывала страха, но теперь, стоя с ним лицом к лицу, я вдруг припомнила все слухи в отношении Руденчика, то и дело доходившие до меня. О том, что он бил жену, о том, как практически с голыми руками попер на изюбря… Нет, моя поздняя прогулка, несомненно, была очень плохой идеей!
Не знаю, сколько мы так стояли, словно два борца, готовые к схватке, но потом вдруг Руденчик резко развернулся и почти побежал в сторону заставы. Громкий хруст веток за спиной заставил меня выйти из оцепенения и подскочить, но это оказался всего лишь Один, сделавший свои дела и выбравшийся на тропинку в поисках хозяина. Он посмотрел на меня с выражением непонимания на умной морде.
– Все хорошо, Один, – пробормотала я. – Иди за ним…
Словно поняв, что я сказала, пес затрусил вперед. Ноги не держали меня, и я прислонилась спиной к дереву, дрожа то ли от возбуждения, то ли от страха. Значит, Люда права, и Руденчик в самом деле испытывает ко мне какие-то чувства? Как же я могла быть настолько слепа?! Я сама не понимала своей странной реакции. Может, я чувствую собственную незащищенность, а последние события лишь усилили это ощущение, и мне потребовалось почувствовать себя желанной? Что ж, я могу сколько угодно искать себе оправданий, но тоненький голосок совести в моей голове шептал: «Ты хочешь его, не отрицай! Он только руку протянул, и ты кинулась навстречу!»
Сама себе отвратительная, я оторвалась от сосны и медленно побрела в сторону горящих огней. Едва войдя в комнату, набрала номер Шилова и, услышав его голос, тут же выпалила в трубку:
– Олег, у нас… будет ребенок!
Эти слова дались мне легко, как будто и не было всех тех сомнений, что преследовали меня долгое время.
* * *
Губанов отправил анализы Дениса в хабаровскую лабораторию. Как пояснила Оля, все анализы с заставы шли туда, а результаты обычно приходили в течение недели.
– Не думаю, что Агеев – наркоман, – заметила медсестра. – Мы обнаружили пару следов от инъекций, но они старые.
Некоторое время назад Денис и в самом деле лежал в больнице.
– Тогда зачем майору понадобилось делать исследование? – спросила я.
– Наверное, решил перестраховаться, – пожала плечами девушка. – Жаль Агеева, да? Он казался мне нормальным.
«Да уж, и не говори!» – подумала я с горечью.
– А кровь Брагина тоже отправляли в Хабаровск? – поинтересовалась я.
– Нет, по-моему… Да и зачем – все же и так ясно: на парне живого места нет, даже под коленками все исколото! А Агеев, похоже, сам не колется, зато других снабжает. Он ведь вроде в медицине разбирается – вон, глядите, Одина вылечил, Строева спас…
– Чтобы торговать наркотой, вовсе не обязательно иметь диплом медика! – возразила я, почти жалея о том, что в Хабаровске в крови Дениса не смогут обнаружить следов наркотиков: если бы это произошло, осталось бы только обвинение в употреблении.
Мне было просто необходимо поговорить с Денисом, но как проникнуть в карцер, чтобы о моем визите никто не узнал? Ну, конечно, только с помощью Людмилы Акиньшиной!
– А ты говорила, что ничего между вами нет! – игриво толкнула меня локтем в бок Людмила, услышав мою просьбу. – Да ладно, не тушуйся: мы, бабы, с полуслова друг друга понимаем, так ведь? Не волнуйся, устрою я вам свиданку!
Людмила не обманула. Когда я пришла в корпус, где располагался штрафной изолятор, часовой не задал мне ни одного вопроса, а просто посторонился, пропуская. При виде меня Дениска вскочил с койки.
– Тетя Агния, я не виноват! – воскликнул он, едва я открыла рот. – Не представляю, откуда взялось зелье – мне его подки…
– Да успокойся ты, – прервала я парня, похлопав его по руке. – Знаю, что ты ни при чем – неужели я стала бы в тебе сомневаться?! Только тон сбавь, пожалуйста, мы ведь не хотим, чтобы нас подслушали, да? Кто в соседних помещениях?
– Ребята, которых Изюбрь выпившими сцапал. Но их, я слышал, сегодня выпустят, а меня…
– Разберемся, – снова перебила я. – Не переживай, все образуется. У тебя есть предположения, кто мог так тебя подставить?
– Да я только об этом и думаю! Имеется одна идейка, но сразу предупреждаю – доказательств у меня нет.
– Рассказывай! – потребовала я.
– Понимаете, когда мы с Синицей ходили в увольнение в Хабаровск, там случилось кое-что удивительное.
– Не томи!
– Вы же знаете Ожегова?
– Сержанта контрактников? Разумеется, и что?
– Вы в курсе, как он относится к китайцам?
– Помилуй, Денис, мы не настолько близко общаемся!
– Он их ненавидит.
– И? – я не понимала, к чему он клонит.
– А в Хабаровске он вполне мирно беседовал с каким-то узкоглазым мужиком, представляете? И не просто беседовал – мне показалось, что у них совместные дела.
– Совместные дела – с китайцем? – недоверчиво переспросила я.
– А я о чем! – сверкнув глазами, закивал Денис. – И это еще не все: тот китаец передал Ожегову деньги!
– Ты уверен?
– Абсолютно – я видел, как сержант их пересчитывал!
– Он видел тебя?
– Нет, не видел. Мы с Синицей спрятались… У меня и запись есть.
– Что-что?!
– Я записал эту встречу на мобилу, как только понял, что дело неладно.
– Так чего же ты молчал? – воскликнула я. – Сразу надо было к Руденчику идти!
– А вы уверены, что Изюбрь сам в этом не замешан?
Я открыла было рот в попытке возразить, но потом подумала, что Денис может быть прав. Что я знаю о капитане? Да ничего, за исключением его «охотничьих подвигов» и мутных слухов, которые, кстати, не делают ему чести! Именно Руденчик устроил обыск в казарме – правда, я сама была свидетелем тому, что он выполнял приказ Акиньшина, и все же…
– Телефон у тебя? – спросила я Дениса.
– Нет, – покачал он головой. – Меня обшмонали перед тем, как запереть. Сотовый, наверное, у Изюбря.
– Это плохо!
– Только не вздумайте соваться к нему! – предупредил Денис. – Вдруг он уже видел запись? И, если он имеет отношение к наркотикам – сами понимаете. Никому здесь верить нельзя. Кроме, пожалуй, Строева.
– Строева? – встрепенулась я. – Он все еще в медсанчасти! Может, он сумеет потихоньку утащить телефон у Руденчика?
– Если вы скажете сержанту, что в чем-то подозреваете его обожаемого капитана, то он ни за что не станет вам помогать, – покачал головой Денис.
– А я не буду ничего такого говорить.
– И как же вы собираетесь объяснить, зачем вам понадобился мой телефон – мы с вами ведь плохо знакомы, припоминаете?
– Ничего, – усмехнулась я, – Людмила Акиньшина уже считает нас… э-э-э…
Мне неудобно было вслух произнести то, что она считает, но Денис и так догадался.
– Круто! – только и сказал он.
– Конечно, Строева я в этом убеждать не собираюсь, но можно попробовать изобрести какой-нибудь благовидный предлог для объяснения, зачем мне нужен твой мобильник… Ладно, буду думать!
Денис взъерошил волосы пятерней и ударил носком сапога по железной решетке.
– Сижу тут, ничего сделать не могу – просто ирония судьбы! А я-то собирался снова сгонять в Хабаровск и поболтать с Цин – вдруг подскажет, кто тот китаец, что с Ожеговым общался? Они там всю свою общину знают в лицо.
– Погоди-ка, а этот Цин – кто он такой?
– Она, а не он, – слегка покраснев, ответил Денис. – Цин – подружка Синицы.
– Подружка?
– Нет, вы неправильно поняли – они действительно просто дружат, ничего такого!
Я внимательно посмотрела ему в глаза и прочитала там нечто, заставившее меня еще больше заволноваться.
– И красивая она, твоя Цин? – подозрительно поинтересовалась я.
– Вовсе она не моя! – буркнул Денис, отводя взгляд.
– Ну да, конечно! Как мне ее найти?
* * *
Я в десятый раз пересмотрела запись на телефоне Дениса, пытаясь понять, что она означает. Мне не стоило большого труда убедить Строева помочь стянуть мобильник из кабинета Руденчика: я просто сказала, что у Дениса отобрали телефон, а он хотел бы его вернуть. Я не придумала подходящего объяснения тому факту, что он попросил заняться этой проблемой именно меня, но сержант не выразил удивления по этому поводу.
– А я знал, что вы… – начал он и тут же сам себя оборвал, смутившись тем, что собирался сказать.
– И что же ты такое знал? – нахмурилась я.
– Ну, в смысле… Агееву вы, похоже, здорово нравитесь – вот! – выпалил он.
– Правда?
– Я слышал, как он вас перед Синицей защищал.
– А что, Синица на меня нападать пытался? – удивилась я.
– Синица-то? Шутите – он ни на кого напасть не способен! Нет, просто Синица… Эх, зря я вообще об этом заговорил!
– Нет уж, продолжай, коли начал! – потребовала я.
– Ну, он – Синица то есть – позволял себе кое-какие высказывания на ваш счет, и Денис… В общем, он вас защитил.
