Текст книги "Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Ирина Градова

– «Мы»?

– Ну, пациенты, санитары… Ракитин несколько раз прибегал, опрашивал.

– Да ну?

– Точно, – закивала Анюта. – Он боялся, что вас понесло за территорию!

Склонившись к самому уху Нели, Макс прошептал:

– Надо поговорить. В вашем кабинете.

Его горячее дыхание щекотало ей шею, и Неля почувствовала, что ноги становятся ватными. Что с ней происходит? Макс тут же отошел, а Неля обратилась к медсестре:

– Анюта, я, пожалуй, пойду к себе: хватит на сегодня треволнений. Вы тут справитесь?

– Конечно, Неля Аркадьевна, – ответила девушка. – Идите, мы с Ромой за всем присмотрим!

По коридору приходилось передвигаться, подсвечивая дорогу при помощи мобильника. С трудом попав в скважину замка, Неля открыла дверь и вошла в темный кабинет. В столе у нее имелась заначка из нескольких свечей. Она сделала ее, когда поняла, что «Горка» зависит от слабых поселковых электросетей. После нескольких коротких отключений электроэнергии Неля купила свечи, а подсвечником разжилась у тети Клепы. Вставив в него две свечи карамельно-желтого цвета, она зажгла спичку. Едва поднеся огонек к фитилю, Неля услышала приглушенный голос Макса:

– Ба! Об этом я и мечтать не мог – уютная комната, интимное освещение…

Спичка дрогнула в ее руке, но Неля все же умудрилась поджечь свечу, и только потом обернулась.

– Вы меня напугали! – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал твердо. Удавалось ей это плохо: в присутствии Рощина молодая женщина чувствовала себя как-то странно.

– Да ладно, – тихо произнес Макс, закрывая за собой дверь. – Ты же меня ждала?

Нелю обдало жаром. Он назвал ее на «ты». Повернув ключ в замке, скрипач приблизился и двумя пальцами взял ее за подбородок. Неля считала себя высокой, и все же ей приходилось смотреть на Макса снизу вверх.

– Ну и где ты пропадала так долго?

Неля едва могла дышать. Это какое-то сумасшествие: она стояла здесь, практически обездвиженная своими собственными чувствами и ощущениями, ведь то, что Рощин держал ее за подбородок, едва ли являлось препятствием к тому, чтобы она могла его оттолкнуть. Однако Неля не делала ни малейших попыток вырваться, глядя в зеленые глаза скрипача, как кролик глядит на удава. Она знала, что он убийца. Он убил одного человека и стал причиной гибели другого… И все же Неля не пыталась освободиться.

– Я… искала сбежавших, – ответила она на вопрос скрипача, с трудом ворочая языком.

– Нашла? – вопросительно вздернул он темную бровь.

– Одного…

– Молодец!

Рот Макса накрыл ее приоткрытые губы, а его сильные руки не дали ей мешковато осесть на пол, так как девушка практически потеряла ориентацию в пространстве. Она не была новичком в отношениях мужчины и женщины, но вынуждена была признаться себе, что раньше не испытывала подобных ощущений от прикосновений представителя противоположного пола. Неля всегда была за равноправие, однако сейчас, оказавшись в полной власти мужчины, не чувствовала себя ущемленной. Рощин оказался очень сильным – она не ожидала такого от человека, длительное время проведшего в инвалидном кресле, истощенного и обколотого препаратами. Он ее удивил, восстанавливаясь с невероятной быстротой! И все же что-то мешало ей расслабиться в его руках. Возможно, ощущение того, что он действует небескорыстно. С другой стороны, какая выгода скрипачу от соблазнения врача?

Мысли Нели окончательно спутались, когда Макс, аккуратно подведя молодую женщину к дивану, опрокинул ее на спину, предусмотрительно подложив ей под голову руку, чтобы она не ударилась о жесткий подлокотник.

– Это… неправильно! – едва слышно пискнула Неля, всей душой желая, чтобы он не останавливался и одновременно понимая, что именно это и следует сделать. – Мы не должны…

Но Рощин ничего не ответил на ее слабый протест, который и протестом-то назвать нельзя, так как, на словах укоряя его, Неля сама держала Макса за шею, и он вряд ли сумел бы вырваться, не применив силу. Его рука принялась деловито расстегивать пуговицы халата, в то время как язык нежно касался ее кожи, путешествуя от лица к основанию шеи, словно нащупывая эрогенные зоны, дабы впоследствии вернуться в «памятные» места.

Остекленевший от нахлынувших новых ощущений взгляд Нели сосредоточился на потолке, где обозначился яркий кружок от дрожащего пламени свечи. Он плясал и корчился, отбрасывая тень, словно ее собственное самоуважение и жалкие остатки профессиональной этики, порабощенные руками и губами Макса.

* * *

Иван слушал Марию Лычко, с трудом веря, что ее слова могут являться правдой. Рассказ бывшего психиатра «Синей Горки» походил на какой-то триллер. И все же Паратов не видел оснований не верить женщине, ведь она долгое время проработала в интернате и знала всю подноготную начальства и коллег. Вкупе с доказательствами, собранными Нелли Тарле, слова Лычко могли заживо похоронить не только главврача «Горки», но и его подручных.

– Скажите-ка, Мария Евграфовна, – воспользовавшись паузой, сказал Иван, – как объяснить разницу в количестве пациентов на бумаге и в реальности? Одна из работниц «Горки» упомянула, к примеру, что в «буйном» отделении в данный момент содержится около девяноста пациентов, в то время как в компьютере главврача указано куда большее количество.

– А как вам удалось заглянуть в компьютер Ракитина? – изумилась Лычко. – За время работы в «Горке» мне ни разу не довелось остаться в кабинете главного в его отсутствие!

– Не важно. Так вы можете что-либо сказать по этому вопросу?

– Могу, – вздохнула врач. – Больницы получают финансирование, исходя из количества пациентов – подушно, так сказать. Поэтому работникам, в первую очередь начальству, выгодно, чтобы больных было как можно больше. Что касается обычных отделений, сохранить контингент практически невозможно, ведь люди приходят и уходят, хоть и остаются под амбулаторным наблюдением. А в отношении «буйных» пациентов или тех, чье нахождение в клинике, ввиду диагноза, считается пожизненным, вообще можно не стесняться!

– Значит, Ракитин занимается приписками, указывая в отчетах завышенное количество пациентов?

Лычко кивнула.

– Но ведь его проверяли! – недоумевал Иван. – Как скрыть факт отсутствия людей в палатах?

– Ракитин всегда знает, когда грядет очередная проверка, и тщательно готовится. Во-первых, «накрывает поляну»: завхоз и заведующий «буйными», Гурзо, лично занимаются закупками продовольствия и ценных подарков. Думаю, у Ракитина кто-то есть в Комитете, раз ему так легко удается навести тень на плетень.

– Но количество…

– Ракитин договорился с людьми из соседних поселков. Там куча безработных, которым очень кстати хоть какой-то заработок. Пару раз и мне приходилось участвовать в мистификациях. Я не видела в этом ничего страшного: в конце концов, наша зарплата зависела от того, какое количество пациентов мы обслуживаем, а Ракитин еще и «премии» в конвертах выдавал, когда все шло хорошо.

– Погодите, вы хотите сказать, что народ из деревни изображал «буйных» психов?!

Лычко поморщилась при слове «психи», но кивнула, подтверждая догадку майора.

И тут Иван вспомнил, что, со слов Нели, рассказывал ему Любавин. Тарле видела, как Ракитин за что-то расплачивался с мужиками – вот как ему удавалось обманывать комиссии!

– За пару дней до прибытия комиссии, – продолжала Лычко, – Ракитин привозил несколько автобусов людей. Их обряжали в больничные робы и разводили по палатам. Строго следили за тем, чтобы по-настоящему «буйные» были в хорошем состоянии, то есть под действием крепкой дозы седативных. Освобождали карцер. Короче, делали все, чтобы продемонстрировать, какой у нас в «Горке» курорт! На обычном отделении такой фокус бы не прошел, но и там Ракитин умудряется завышать количество пациентов на бумаге.

– Каким образом? – не выдержав, спросила лейтенант Вера, до сих пор хранившая молчание. Лычко почти забыла о том, что в кабинете Паратова присутствует еще один человек, и удивленно посмотрела на девушку в форме.

– Ну, во-первых, он искусственно продлевает срок лечения, – ответила она. – Обычно родственники не обращают внимания на цифры. Во-вторых, завышает стоимость для страховой компании: именно по этой причине у наших больных такое разнообразие невероятных диагнозов! В-третьих, «забывает» выписывать больных (документально, разумеется) и так далее.

– Жадный мужик, выходит, ваш Ракитин, – усмехнулся Иван. – Мало того, что берет деньги с состоятельных пациентов, так еще и государство умудряется надуть на кругленькую сумму!

– Это – не самое страшное. Вы поймите, медицина в нашей стране финансируется по остаточному принципу. То есть эта статья расходов сокращена до минимума, и врачи получают крохи из бюджета. Но есть вещи, которые невозможно стерпеть даже за хорошую прибавку к зарплате!

– Вы о поддельных диагнозах?

– Да, – обреченно кивнула Лычко. – Совершенно здоровых, или почти здоровых, людей искусственно записывают в психические больные. Сначала я ни о чем таком не подозревала, так как Ракитин сам предпочитал заниматься такими «клиентами», однако тех, от кого мечтали избавиться родственники, стало так много, что ему пришлось привлекать других врачей, в том числе и меня.

– Разве не очевидно, что перед вами здоровый человек? – удивился Иван.

– В психиатрии диагноз – сложная штука. Иногда достаточно одного срыва, чтобы на человеке навсегда поставили клеймо психически больного. Кроме того, пожилые люди часто ведут себя странно, и тут все зависит от профессионализма и непредвзятости врача или наоборот. У меня нет доказательств, но… Знаете, мне кажется, когда к Ракитину обращались те, кто мечтал избавиться от родных, он консультировал их, как сделать так, чтобы окружающие поверили в приступ.

– То есть он провоцировал «буйное» поведение?

– Да. Как я уже сказала, Ракитин редко перепоручал «своих» пациентов другим врачам, поэтому трудно будет его обвинить. Лично я имела дело только с одним таким больным, и то его быстренько перевели в «буйное» отделение. Это и вызвало мои подозрения, ведь он не проявлял признаков агрессии, и я не видела оснований для его перевода!

– А потом случился пожар, – подытожил Паратов. – Три человека погибли!

– Ракитин вызвал пожарных слишком поздно – он не хотел выносить сор из избы. До этого мы пытались тушить огонь своими силами. Командир пожарной бригады сообщил Ракитину, что мог иметь место поджог. Ракитин ответил, что больные – народ непредсказуемый, а потом увел командира к себе в кабинет. Когда тот уезжал, вид у него был весьма довольный.

– Я слышал, огонь полыхал недолго? – заметил майор.

– Верно, – согласилась Лычко. – Больные погибли не в огне, а задохнулись от дыма. Рядом с их палатами находилось помещение со старыми матрасами и другими постельными принадлежностями, они-то и загорелись.

– А вскрытия проводили? – поинтересовалась Вера.

– У нас свой морг, – сказала Лычко. – И свой патологоанатом. Но я думаю, что их не вскрывали: кому это надо, когда причина смерти очевидна? Никто не стал бы требовать аутопсии, тем более, независимой! Но вот что странно, – добавила Лычко после короткой паузы. – Пожар произошел днем, а больных обнаружили лежащими в постелях.

– То есть, – медленно произнес Иван, – они даже не пытались спастись?

– Точно!

– Их накачали наркотой? – предположила лейтенант Вера.

– Ну, – пожала плечами Лычко, – это самое очевидное предположение. Но после того происшествия я стала внимательнее приглядываться ко всему происходящему и заметила, что у ракитинских пациентов слишком много диагнозов МДРЛ…

– Что, простите? – перебил Паратов.

– Множественное диссоциативное расстройство личности, – пояснила Лычко. – Редкий диагноз, в нашем психиатрическом сообществе признаваемый со скрипом. Американцы разбрасываются им почем зря, это очень популярный способ для преступников избежать наказания.

– Ну да, – кивнула Вера, – если удастся убедить присяжных в том, что убийство осуществила одна из многочисленных «личностей» обвиняемого, а другие «личности» об этом и понятия не имели…

– С этого все и началось, – пробормотал Паратов. – С того, что профессор Любавин отметил этот странный факт!

– Я не понимаю, – заговорила Лычко, обращаясь к майору, – откуда вы так много знаете?

Паратов и лейтенант Вера переглянулись.

– Это та женщина, да? – продолжала врач. – Которая помогла мне сбежать?

– Давайте-ка вернемся к Ракитину, – попросил Иван. Он решил, что, как только закончит беседу, немедленно позвонит Тарле и потребует, чтобы она убиралась из «Синей Горки»: неизвестно, что может выкинуть Ракитин, если его как следует прижать. А теперь у них с профессором есть для этого основания!

* * *

Неля проснулась задолго до рассвета и лежала, уставившись в белоснежный потолок. За окном царила темнота: в декабре светает поздно, а часы показывали половину шестого. Она пыталась найти оправдание тому, что произошло вечером в ее кабинете, и не могла. Самым ужасным было то, что ей понравилось! Она получала удовольствие от каждой секунды пребывания с Максом Рощиным, от близости его худого, гибкого тела, ласк его длинных, музыкальных пальцев, блуждающих по ее груди, от прикосновений его твердых, сухих губ… Это было какое-то наваждение, но сейчас наступило пробуждение, и Неле стало стыдно. Макс – пациент, и она не имела права поддаваться на его провокацию.

Но на самом деле Неля боялась признаться себе, что тревожат ее вовсе не вопросы этики. Естественно, что молодой, темпераментный мужчина, быстро восстанавливающийся после затяжного лечения, потянулся к первой же женщине, оказавшейся «под рукой». Так вышло, что это оказалась Неля, и ее пугало то, что для Рощина их близость являлась не чем иным, как удовлетворением обычных сексуальных потребностей, вновь появившихся после отмены седативных препаратов. Сколько женщин перепробовал Рощин, пока не загремел в «Горку»? А скольких из них он запомнил?

Неля резко села. Ей срочно требовалось поговорить со скрипачом: она первая скажет, что прошлый вечер ничего не значит и что им стоит обо всем забыть. Скорее всего, Макс согласится, и она притворится, что происшедшее не оставило следа в ее душе. Она взрослая женщина, а не шестнадцатилетняя девочка, и… И так, в любом случае, лучше для них обоих.

В палате Рощина Неля увидела санитара, собирающего постельные принадлежности в холщовый мешок.

– Что случилось?! – в панике спросила она.

– Здравствуйте, Нелли Аркадьевна, – спокойно ответил парень. – Рощина перевели.

– Куда?

– Бог его знает – приказ начальства!

– Что, прямо с утра?

– Мне просто сказали прибраться тут. Да вы-то что волнуетесь? – с опозданием удивился санитар. – Разве Рощин – ваш?

Она только головой покачала. Куда могли перевести Макса в такой спешке? Неля ринулась к Ракитину. Главный был на месте. Он поднял на нее хмурый взгляд из-за стола и весьма нелюбезно поинтересовался:

– Ну, в чем дело?

– Михаил Андреевич, я узнала, что Рощина перевели. Могу я узнать куда?

– Не можете! – отрезал Ракитин.

– Простите?

– Я сказал, вы не можете узнать, куда перевели моего бывшего пациента, потому что это – частное дело семьи.

– Бывшего пациента?

– Его забрала сестра. Сегодня утром. И на вашем месте, Нелли Аркадьевна, я бы порадовался этому факту: то, что вы вчера позволили себе с больным человеком, прямо в кабинете… Знаете, я был о вас лучшего мнения!

Неля почувствовала, как заливается краской. Этот человек, за которым, судя по всему, водится куча грехов, посмел указывать ей, как себя вести! С другой стороны, ей нечего было на это сказать: Неля отлично понимала, что нарушила врачебную этику. Тем не менее она не удержалась от вопроса:

– Как вы узнали?

– Люди доложили, – хмыкнул Ракитин. – Конечно, Рощин – «звезда», и любой женщине польстило бы его внимание, однако, черт подери, вы же врач, Нелли Аркадьевна! Как вы могли настолько забыться, что затащили в постель человека с тяжелым психическим заболеванием? Я уже не говорю о том, что… Господи, да вы сами-то понимаете, какой опасности подвергали себя и его?! Арина рассказала вам о том, что сотворил ее брат, в надежде, что вы поведете себя благоразумно. Что бы там ни было, а Макс – убийца!

– Он не понимал, что делает!

– Но вы-то понимали! – неумолимо давил Ракитин. Он оперся руками о стол, но не поднялся, а навис над ним. В этот момент главврач здорово походил на крокодила, передними лапами вылезшего на сушу, но половиной тела еще остающийся в болоте. Он между тем продолжал:

– Вы точно хотите продолжать работать в «Синей Горке», Нелли Аркадьевна? Потому что я не уверен, что желаю видеть вас в своей команде.

– Хотите меня уволить?

– Надеюсь, вы сделаете правильные выводы.

– В смысле, по собственному желанию?

Ракитин ничего не ответил, но все читалось на его лице.

– Последний вопрос, – со вздохом проговорила Неля. – Арина перевела Макса из-за меня?

– Бог с вами! – замахал руками Ракитин. – Если бы она узнала, репутацию моей клиники было бы уже не восстановить!

Неля вышла из кабинета, оглушенная новостями о Максе и весьма доходчивой нотацией. По правде говоря, она чувствовала облегчение: все равно пора было уходить, держал ее только Макс. А теперь его нет, значит, и ей оставаться нет смысла. Ракитин имел полное право не просто потребовать заявления «по собственному», а даже уволить ее с «волчьим билетом»: одно его слово в среде коллег… Так почему же он ее пощадил? И кто рассказал ему о них с Максом? Дверь была закрыта, и она готова поклясться, что в коридоре в тот момент не было ни души! И все же он откуда-то узнал.

Мимо пробежал санитар, едва не столкнувшись с Нелей. Вслед за ним показалась Анюта. Ее лицо было бледным, глаза широко раскрыты.

– Что случилось? – раздраженно спросила Неля, схватив девушку за руку.

– Ой, Нелли Аркадьевна, тут такое случилось!

– Да какое – «такое»?

– Дядя Боря умер, представляете?

– Как это – умер?

– Замерз. Пошел в бурю из поселка сюда… Какой черт его понес, спрашивается?

– Дядя Боря замерз насмерть?!

– Ну да. Вечером, в такую темень, в снегопад… Да еще и тяпнул лишку в кафешке, а ведь ему вовсе пить нельзя!

Неля провела рукой по лицу.

– Что же теперь с оранжереей будет? – пробормотала она и тут же поняла, что сморозила глупость. Тем не менее вопрос законный: дядя Боря с такой любовью ухаживал за своими растениями, а теперь что же, пропадут его многолетние труды?

– Где он?

– В морге. И еще один тоже там.

– Еще один?!

– Ну да, из тех, что через ограду перелезли. Других пока не нашли. Может, они тоже…

– Типун тебе на язык! – перебила Неля. – Ракитин знает?

– Митька побежал ему докладывать.

В этот момент в коридоре появился Ракитин в сопровождении санитара Дмитрия. Оба пронеслись мимо, не обращая внимания на молодых женщин, которые шарахнулись от них, словно голуби от автомобиля.

– Анюта, а ты видела Незнанова?

– Не-а, а что?

– Да нет, ничего…

– Вы какая-то странная!

– Я? – сделала удивленное лицо Неля.

– Ну да, на вас лица нет.

– Это все твои новости, – соврала Неля.

– В морг пойдете, на дядю Борю взглянуть?

– Не сейчас…

– Ну, ладно, – пожала плечами Анюта. – Я тоже не пойду – не люблю покойников!

Вернувшись в кабинет, Неля опустилась на стул. Ну, вот и все. Что она вообще здесь делала? Вроде бы помогала дяде Илье, но Ракитин все еще тут и, похоже, никуда не собирается. Видимо, «волосатая лапа», посадившая главврача на это место, расположена слишком высоко!

Мобильник лежал на столе – Неля забыла его в кабинете. Она машинально проверила список пропущенных звонков и удивилась, что больше десяти поступило от Паратова. Ему-то что от нее нужно? Мог бы и сообщение оставить. Неля поморщилась. Перезвонить ему? Нет, она же все равно возвращается, значит, нет никакой спешки, и она свяжется со следователем по прибытии в город.

Неля принялась собирать вещи. Она чувствовала облегчение оттого, что не нужно больше притворяться и играть роль, но к облегчению примешивалась и доля грусти: как бы то ни было, а она успела привыкнуть к новому месту работы. В «Горке» много недостатков, но при умелом руководстве их легко исправить… К сожалению, все это вряд ли сбудется. Во всяком случае, теперь жизнь «Синей Горки» будет протекать без Нелиного участия.

Она уже почти упаковала все свои принадлежности, когда зазвонил телефон. Неля ожидала, что это снова окажется Паратов, но обнаружила, что звонит Татьяна Шепелева. Неля не общалась с медсестрой «буйного» отделения с тех самых пор, как видела ее выходящей из кабинета Ракитина. Тогда она решила больше не привлекать Татьяну к расследованию, опасаясь, что все, чем придется с ней поделиться, сразу станет известно ее любовнику Гурзо.

– Надо поговорить, – сказала медсестра.

– Таня, может, вы не знаете, но Ракитин предложил мне написать заявление по собственному желанию, – сообщила Неля.

– Что ж, может, это даже к лучшему!

– О чем вы хотели поговорить?

– О том парне, Незнанове, – помните, вы о нем спрашивали? Давайте встретимся в оранжерее. Скажем, через полчасика?

– Таня, я не понимаю… Его же перевели в другую больницу…

– В другую больницу? – удивилась Шепелева. – Кто вам это наплел?

– Ракитин. А что?

– Я сейчас не могу говорить. Так вы придете?

– Хорошо, – вздохнула Неля.

Поднявшись, она подошла к двери, надела пуховик и вышла в коридор. На территории было непривычно пусто. Видимо, сказывалась трагедия, происшедшая с дядей Борей и одним из беглецов, а также то, что снегопад так сильно засыпал все кругом, что сделал прогулки просто-напросто невозможными. Никто не разгребал снег, ведь обычно этим занимался дядя Боря, поэтому Неля с трудом преодолевала сугробы. Казалось невероятным, что всего за несколько часов могло выпасть столько снега. Для его уборки, вероятно, понадобится снегоуборочная техника. Путь до оранжереи показался Неле очень долгим, и к тому моменту, как она достигла вотчины почившего дяди Бори, ноги у нее ломило так, словно она пробежала марафонскую дистанцию. Снаружи дверь снова занесло, и Неле пришлось поднапрячься, чтобы откопать ее и протиснуться внутрь. Окинув взглядом деревья и цветы, выращенные дядей Борей, Неля с тоской подумала, кто же теперь позаботится обо всем этом великолепии?

Она прошлась между клумбами и кадками, заглянула в котельную. Температура ощутимо упала по сравнению со вчерашним днем. Еще немного, и растения начнут мерзнуть. Может, растопить печку? Подбросив в топку поленьев, Неля скомкала газету, стопка которых лежала около печи, подложила ее под поленья и запалила лучину. Через минуту весело затрещал огонь, и в тесном помещении сразу стало уютно. Неля собиралась закрыть заслонку, когда услышала в оранжерее какие-то звуки. Значит, пришла Татьяна. Неля выглянула из котельной и, к своему изумлению, увидела совсем не медсестру, которую ждала.

– Женя?! – воскликнула она. – Что ты тут делаешь?

Мужчина улыбнулся, закрывая за собой дверь. Нелю удивила одежда Евгения: до сих пор она видела его исключительно в офисном прикиде, но сейчас на нем красовался тулуп, а ноги были обуты в тяжелые армейские ботинки. В руках мужчина держал спортивную сумку. Он что, в поход собрался?

– Пришел повидаться, – ответил он, опуская сумку на пол. – А то ведь в городе тебя не застать!

– Почему не позвонил? Кстати, я больше не работаю в «Горке».

– Уволилась? Отлично, значит, я не опоздал!

– Опоздал?

– Ну да, ведь в Питере избавиться от тебя было бы гораздо сложнее.

Тон, которым были произнесены эти слова, заставил Нелю похолодеть. Во рту вдруг пересохло.

– О… чем ты говоришь? – пробормотала она, делая несколько шагов назад.

– Нет времени объяснять, – отмахнулся Евгений. – Но хочу тебя успокоить: я не сумасшедший, просто ты мне мешаешь, понимаешь?

– Нет, не понимаю!

– Ну, конечно, не понимаешь, – согласился он. – Но это не важно. Я не желаю тебе зла, поверь. Если бы ты поступила так, как обещала, все было бы по-другому. Женщина должна заниматься домом и семьей, а не карьерой. Карьера – дело мужчин. Извини, но ты все испортила.

– Да о чем ты?! – воскликнула в ужасе Неля, тщетно пытаясь осмыслить слова Евгения.

– О твоей диссертации, дорогуша, – вздохнул он. – На что она тебе сдалась? Ты же говорила, что не станешь ее заканчивать, что тебя это больше не интересует!

– При чем тут моя диссертация? – ошарашенно спросила она.

– У меня в самом деле нет времени объяснять. И не вздумай кричать и звать на помощь: твой дядя Боря безвременно отошел в лучший мир, а никто другой не услышит!

– Откуда ты знаешь про дядю Борю?!

– Я все о тебе знаю, подруга! – пожал плечами Евгений. Выглядел он страшно довольным, будто ребенок, получивший на утреннике приз за лучший костюм. – С первого дня твоего пребывания здесь я следил за тем, как ты тут обживаешься.

– Ты следил за мной? Зачем?!

Все у Нели внутри оборвалось. Она и не думала, что в течение долгих лет она, психиатр, не смогла распознать в приятеле маньяка!

– Ты, верно, думаешь, что я маньяк? – спросил Евгений, словно внезапно обрел способность читать мысли. – Да брось, ты бы заметила! Или нет? Ты же у нас такая умная, талантливая…

Опустившись на колени, Евгений вытащил из сумки какой-то предмет. Он тускло сверкнул в свете ламп, и глаза Нели округлились: в руке мужчина сжимал пистолет! Она не была уверена, настоящее ли это оружие, но проверять как-то не хотелось.

– Зачем тебе это? – спросила она. – Что ты задумал?

– Если будешь вести себя разумно, пушка не понадобится.

– Это ты Татьяне велел мне позвонить? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал твердо. – Чтобы я пришла в оранжерею?

– Что еще за Татьяна? – нахмурился он.

– Ты же сказал, что все обо мне знаешь?

– Все, что мне необходимо. Видимо, эта Татьяна – не самая важная фигура в нашей с тобой партии. Помнишь, как мы играли в шахматы?

– Помню, – кивнула Неля. – Ты всегда проигрывал.

Она увидела, как лицо Евгения заливается краской гнева.

– А я уже стал думать, не переборщил ли! – криво ухмыльнулся он. – Нет, все правильно: ты должна исчезнуть. Как Ольга. И как эта дура, Валентина!

– Валя?! Так это ты… – Неля задохнулась от осознания всего кошмара происходящего.

– Пришлось, – передернул плечами Евгений. – Ну, c Ольгой все ясно, но Валентина… Она так блюла твои интересы – подумать только, какая преданность! А ведь я тоже был ее другом, могла бы и войти в положение!

Неля не поняла ничего, о чем говорил Евгений, кроме того, что он причастен к гибели Ольги и Вали. Она вдруг осознала, что ее жизнь висит на волоске. Нелин взгляд не отрывался от пистолета: впервые ей угрожали оружием. Она могла бы рискнуть, набросившись на Евгения, но, во-первых, он гораздо сильнее, и, во-вторых, это только кажется, что разоружить нападающего легко. Такого животного, всепоглощающего ужаса Неля до сих пор не испытывала, поэтому боялась сделать лишнее движение, чтобы Евгений не пустил пистолет в ход. Он прав: никто не придет к ней на помощь. Оранжерея расположена далеко от корпусов, и ее криков не услышат. Шанс, что кому-то взбредет в голову, преодолевая снежные заносы, прийти сюда, ничтожен. Значит, надо самой о себе позаботиться. Да, у него оружие, но вряд ли Евгений хорошо стреляет. На ее стороне скорость, знание «местности» и эффект неожиданности!

Неля развернулась и кинулась в сторону котельной. Даже если выбраться не получится, она все равно окажется отделена от Евгения стенами. Он не сможет туда проникнуть, а она сумеет позвонить. Неля слышала, как за ее спиной преследователь громко выругался, но ей было плевать: юркнув в приоткрытую дверь, она захлопнула ее и заперла на задвижку. Оглядевшись, Неля схватила швабру и подперла ручку, после чего стала озираться в поисках чего-то более весомого. Снаружи Евгений навалился на дверь всем своим весом, пытаясь вдавить ее внутрь, однако, к счастью, полотно оказалось крепче, чем выглядело, и выдержало напор.

– И что ты удумала? – насмешливо крикнул Евгений, но она улавливала за показным весельем рвущуюся наружу злобу. – Кстати, мне вовсе не нужно выкуривать тебя из твоего убежища – так даже лучше для того, что я собираюсь сделать!

Одним ухом слушая его, Неля придвинула к двери лестницу, уперев ее в косяк.

– Баррикады строишь? – снова раздался голос Евгения. – Я бы на твоем месте не тратил силы.

Неля услышала, как Евгений отходит от двери. Что это – маневр с целью выманить ее из каморки? Она затаилась, напрягая слух. Ей показалось, что она слышит звук льющейся воды. Присев, Неля приложила глаз к замочной скважине и увидела, что Евгений, держа в руке канистру из-под бензина, льет ее содержимое на пол и на кадки с растениями. Охваченная паникой, она лихорадочно думала, что же делать: похоже, бывший друг решил ее спалить вместе со всем содержимым оранжереи!

– У вас, кажется, трое сбежали, да? – крикнул он, не прерывая своего занятия. – Что с них взять, с этих психов – не зря им не дают колюще-режущие предметы и спички, ведь не ровен час…

– Что тут происходит? – раздался властный голос, и Неля с облегчением узнала Татьяну. Значит, она не имеет отношения к тому, что собирается сотворить Евгений?

– Таня, бегите, зовите на помощь! – изо всех сил заорала она в замочную скважину. – Он убийца!

– Что…

Звук удара прервал вопрос медсестры, и Неля застыла, боясь взглянуть на то, что происходило за дверью.

– Ну, и чего ты добилась? – поинтересовался Евгений. – Еще одна девка пострадает, и только ты одна будешь виновата!

Неля понимала, что выходить нельзя, но там Татьяна, и, если существует хотя бы ничтожная возможность ее выручить, надо попытаться! Убрав лестницу, Неля отодвинула задвижку и распахнула дверь. Ее взгляду предстала пугающая картина: Евгений сидел на корточках рядом с распластавшейся на полу медсестрой, которая, широко раскрыв глаза, смотрела на него снизу вверх. На ее скуле расплывался кровоподтек, однако девушка находилась в сознании – счастье, что она обладает крупным телосложением и ее нелегко вырубить с одного удара! Евгений связывал ее руки леской, а оглушенная медсестра не имела возможности сопротивляться.

– Вот и умница! – похвалил Евгений при виде Нели. – То, что вас двое, даже к лучшему: налицо самый настоящий несчастный случай. Кто-то затопил печку, искры попали на бумагу и дерево… Конечно, с бензином-то оно вернее! – добавил он и снова принялся лить горючую жидкость на пол.

– Кто это?! – пробормотала Татьяна, в то время как Неля старалась придумать способ спасения. Вдвоем они смогли бы справиться с Евгением, но медсестру можно сбросить со счетов – она обездвижена и связана.

Поставив канистру, Евгений сказал:

– Ну, давай, что ли, прощаться? Все могло быть иначе, но твое упрямство и неумение держать слово тебя подвели!

– Может, объяснишь, в чем я виновата? – дрожащим голосом спросила Неля, пытаясь тянуть время.