Текст книги "Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Ирина Градова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 334 страниц)

– Да легче легкого: ему не нужны неприятности! Если ошибся кто-то из персонала, на главного ляжет вина, а на репутацию больнички – пятно. Начнется шум, появятся правозащитники… Короче, геморрой сплошной!

– Ты, что, не слушала меня? Ошибка исключена, там уровень… чего-то очень низкий, Князев сказал… уровень глюкозы, вот! Кто-то намеренно ввел пациентке лошадиную дозу. И, как ты понимаешь, вряд ли это был посторонний.

– Да, но Гальперину-то сделали другую инъекцию, верно?

– Правда твоя. Вряд ли «ангел смерти» имеет на вооружении целый арсенал для умерщвления людей! Кроме того, маньяки используют одинаковый способ убийства, а речь в данном случае идет именно о маньяке: если Гальперин был богат, то с несчастной старушки совершенно нечего было поиметь, и даже ее квартира не была приватизирована – я проверяла. Признание Князева внесло сумятицу в следственные действия, и мне еще предстоит все хорошенько обдумать.

– Хорошо, а что там с бабами гальпериновскими? Ты сказала, у обеих есть мотив.

– По старому завещанию вдовице доставалась приличная доля имущества. Но незадолго до смерти Гальперин дал ей понять, что желает изменить завещание, а по брачному договору Инне не полагалось ничего! Она даже пыталась признать мужа частично недееспособным, чтобы его новое завещание не имело законной силы. Князев и медсестра, которая ухаживала за Гальпериным, отказались подписывать бумагу, составленную адвокатом Инны, но несколько человек из отделения, которых достали выходки капризного пациента, подписали. Тут еще остается открытым вопрос о том, как в кровь Гальперина попал психотропный препарат, кто был заказчиком и кто исполнителем. Судя по попыткам Инны признать мужа частично недееспособным, она вполне могла оказаться первой. Но кто тогда второй?

– Да любая медсестра или даже санитарка из отделения – чего проще подсунуть больному лишнюю таблетку? – развела руками Марина.

– Но, если Инна и впрямь пыталась осуществить этот план, то она Гальперина не убивала, ведь тогда все ее усилия не имеют смысла!

– А как насчет невестки?

– Дарья автоматически стала подозреваемой, захапав себе все наследство Гальперина. Но я не уверена, знала ли она о последнем завещании. Сама Дарья утверждает, что понятия о нем не имела.

– Еще бы!

– У Дарьи с Борисом были плохие, можно сказать, враждебные отношения. Так повелось с самой их свадьбы с Ильей, а после его смерти все только усугубилось. Гальперин подозревал невестку в том, что она выводит деньги из фирмы.

– Это точно известно?

– Предыдущий главбух небрежно относился к ведению документации, и при передаче бумаг многое было утеряно или находилось в ненадлежащем виде.

– Так нужно найти этого главбуха!

– Мой сотрудник сегодня должен с ним встретиться. Надеюсь, он прольет свет на махинации Дарьи, если, конечно, ее свекр был прав.

– Так чего же ты ждешь, не понимаю? – удивленно спросила Марина. – Почему не задерживаешь Дарью Гальперину?

– Все улики – косвенные, – объяснила Алла. – Они основаны на умозаключениях, а не на доказательствах. Ну и что, что основной выгодополучатель – Дарья? Надо еще убедиться в том, что она знала об изменениях в завещании, иначе у нее нет мотива!

– А вот и есть! – возразила Марина. – У нее же сын?

– Внуки не являются наследниками первой очереди.

– Но Яков Гальперин не был лишен наследства по завещанию, верно? Что, кстати, невозможно по причине несовершеннолетия. При наличии хорошего адвоката внук легко вступил бы в права!

– Между прочим, даже если Дарья знала о новом завещании, зачем убивать Гальперина? Он находился при смерти, и она вскорости заполучила бы все!

– Может, хотела ускорить процесс? Он был человеком вздорным и непредсказуемым. Допустим, Дарья была в курсе нового завещания, но где, скажи мне, гарантия, что адвокату не ударила бы моча в голову и он не взбрыкнул бы опять? Проще убрать его наверняка, пока не случилось ничего непредвиденного!

– В любом случае причин для задержания у меня нет. Если Дарья или кто-то по ее наущению и сделали Гальперину смертельную инъекцию, то доказать это пока не представляется возможным. Кроме того, неизвестно, была ли на то воля Гальперина или имело место умышленное убийство из корыстных побуждений. Предстоит выяснить, какое отношение к смерти адвоката имела Ольга Малинкина. Пока все указывает на то, что именно она ввела ему препараты, после чего попыталась скрыться. С другой стороны, бегство ее было слишком уж внезапным, и, судя по всему, у нее либо был сообщник, который с ней расправился, либо это сделал заказчик преступления. Который нам пока неизвестен.

– А с поисками убийц Малинкиной есть подвижки?

– Мы пытаемся зацепиться за антикварную брошку, найденную на теле. Кроме того, в кармане ее медицинского халата нашли осколки ампулы – видимо, она разбилась, когда девушка боролась с убийцей. При анализе материала халата выяснилось, что в ампуле находилось одно из веществ, введенных Гальперину.

– А тебя не смущает, что девчонка сбежала из больницы, даже не сняв халатик?

– Очень даже смущает! Как и наличие разбитой ампулы. Почему, спрашивается, она носила в кармане запас лекарственных веществ? Если она готовилась сделать инъекцию, то почему осталась ампула только от одного препарата, ведь Гальперину ввели два? И, наконец, где она их вообще достала, препараты эти?

– Многовато вопросов!

– Пока что можно предполагать следующее: Ольга Малинкина провела адвокату эвтаназию и была убита подельником. Или заказчиком.

– А почему подельник не попытался избавиться от тела как-то иначе? Ну камень на шею, и…

– Вот-вот, и я все себя спрашиваю, почему убийца не попытался спрятать труп!

– Может, не собирался убивать?

– Что ж… предположим, они что-то не поделили, возникла ссора – и девчонка умерла?

– Вдруг больше денег захотела, не бесплатно же она инъекции Гальперину делала, так? Внезапно решила, что ей мало оговоренной суммы, они подрались…

– Драка точно была! – перебила подругу Алла. – У Малинкиной на запястьях синяки, как будто кто-то удерживал ее, а она пыталась вырваться. Под ногтями обнаружен чужеродный эпителий. Судя по тесту ДНК, мужской. Но есть и еще одна интересность: в руке у Малинкиной была зажата пуговица.

– Неужели ты всерьез считаешь, что по пуговице можно найти убийцу?

– По этой, может, и можно. Пуговка, как выяснилось, от тренча Донны Каран.

– О!

– Эксперт выяснил, что эти тренчи выпускались ограниченной партией, и пуговица оригинальная, позолоченная.

– А как считает эксперт, могла девчонку убить женщина?

– У нее шея сломана, не забыла? Дарья женщина миниатюрная и вряд ли смогла бы свернуть Ольге шею, как куренку. Инна тоже не отличается физической силой. Кроме того, у нее алиби. Его, конечно, еще нужно проверить… Да и, как я уже сказала, эпителий мужской.

– По крайней мере, можно сделать вывод, что при совершении преступления присутствовала женщина. Возможно, Дарья… Или Инна?

Алла кивнула.

– Но я не могу устроить обыск с целью поиска тренча с отсутствующей пуговицей, ведь все, что мы тут с тобой обсуждаем – одни предположения!

– Слушай, а по эпителию нельзя определить…

– Можно, – перебила Алла, – но только когда мы найдем предполагаемого убийцу. По базе проходят только отпечатки пальцев. Если бы мы их обнаружили, можно было бы попробовать пробить, но отпечатков нет. Ты же понимаешь, что сидельцам не делают тест ДНК, да? Только в редких ситуациях – к примеру, в случае сексуальных преступлений. Да и кто вообще сказал, что преступник сидел?

– А «концы» машины, в багажнике которой сестричку обнаружили, нашли?

– Ну вышли мы на алкаша, которому принадлежит эта рухлядь, так он в тот день напился и даже не помнит, когда в последний раз ездил на ней… Он и себя-то едва помнит!

– Но он не продавал авто и никому не давал покататься?

– Говорит, что нет. Но у него гараж не закрывается, туда кто хочешь мог войти, понимаешь? Он там с приятелями квасил, и ни один из тех, с кем удалось поговорить, не вспомнил, когда в последний раз видел машину.

– Погоди, а камер наблюдения поблизости нет?

– «Ракушки» эти подлежат сносу и почти все уже убраны, потому что хозяева согласились на компенсацию. Осталось всего ничего, потому-то и свидетелей нет, а камер там отродясь не ставили.

– Да, – пробормотала Марина, – не густо!

– Зато у меня есть вот это! – обнадеживающе улыбнулась Алла, потрясая смартфоном.

– Что это?

– Телефон убитой сестрички, который принес Князев. Отдам его экспертам. Будем надеяться, они что-нибудь обнаружат.

– Кстати, а он сказал, где его нашли?

– Под койкой Гальперина вроде бы.

– Случайно выпал?

– Или во время борьбы.

– То есть ты полагаешь…

– Что Ольгу могли убить и в палате, да. Это бы объяснило и тот факт, что медсестра была в халате.

– Да, но как убийца вынес тело так, что его никто не видел и ни одна камера не засекла?

– И как он проник в больницу незамеченным? – добавила Алла. – Но я надеюсь, что этот вот смартфончик хоть чуточку нам поможет!

* * *

Когда Алла пришла на работу, ее уже дожидался Белкин. По его лицу она поняла, что парню есть что доложить.

– Ну как успехи? – спросила она.

– Есть успехи, есть! – закивал опер. – В общем, съездил я к этому главбуху Дремину. Вернее сказать, к покойному главбуху.

– Что?

– Ну да, он умер! Вернее, погиб. Сгорел. На собственной новенькой даче, прикиньте, Алла Гурьевна? Как вы и просили, я не стал предупреждать Дремина о визите, просто взял да и поехал. Правда, перед этим обратился в налоговую и выяснил, просто на всякий случай, что за полгода до увольнения из «ОртоДента» бухгалтер приобрел трехкомнатную квартиру на Крестовском острове, а почти сразу же после ухода с прошлого места работы купил дачу в Зеленогорске.

– Престижный район, дорогой, – пробормотала Алла.

– А я о чем! Короче, налоги Дремина оказались больше, чем вся его зарплата в «ОртоДенте» за несколько лет.

– Что ж, он – законопослушный гражданин…

– Ага, ага, точно! Только вот с тех пор, как Гальперин попросил его из фирмы сына, Дремин никуда не устроился.

– Были накопления?

– И приличные!

– Вы намекаете, что Дарья выводила деньги из сети клиник и дала бывшему бухгалтеру хорошие отступные, чтобы он помалкивал?

– Ага!

– Но мы же не отдел экономических преступлений, Александр! Вы сказали, Дремин погиб?

– На этой самой даче своей, да.

– Как это произошло?

– Я с его женой разговаривал, а она как-то путано рассказывала. Но если все упорядочить, то выходит примерно следующее. На даче Дреминых полным ходом шел ремонт, и он мотался туда несколько раз в неделю, чтобы проконтролировать рабочих. Работы оставались только отделочные, поэтому иногда он оставался в доме ночевать.

– Один?

– Нет, с парочкой гастарбайтеров из Таджикистана. И вот в одну из таких ночей произошел взрыв газового баллона. Дом деревянный, все загорелось, как стог сена! Он стоит на отшибе дачного поселка. Будний день, народу практически не было… Когда приехали пожарные, от дома остались одни головешки.

– Только Дремин погиб?

– Да.

– А те двое, что с ним ночевали?

– Их и след простыл.

– Заключение пожарного инспектора?

– Несчастный случай из-за небрежного обращения с газовым баллоном.

– Значит, дело не возбуждали?

– Возбудили – на таджиков этих. Инспектор предположил, что они напортачили с баллоном, а потом, поняв, что натворили, слились. Их ищут, только пока безуспешно. Да как их найти, гастарбайтеров-то? Ходят по домам, услуги свои предлагают, а потом растворяются в тумане! Многие вообще считают, что они все на одно лицо…

– Ну-ну, не все, и не на одно, – прервала парня Алла. – Если местные сыскари узнают, что комитетские таджиками интересуются, ускорятся! Не мне вас учить, что делать: опросите соседей, составьте словесные портреты. Не может быть, чтобы никто не знал их имен – пусть не фамилии, но вкупе с портретами… Надо найти работяг, не просто так они из дома исчезли!

– Я тоже так считаю, Алла Гурьевна, потому что есть еще одна странность.

– Какая?

– Мне вот, к примеру, непонятно, каким образом в доме оказался баллон.

– Разве поселок не газифицирован?

– Поселок-то газифицирован, но недавно, а дом Дремина, как я уже сказал, на отшибе стоял, и к нему ветку еще не тянули. Об этом надо было договариваться с председателем садового товарищества, и Дремин даже не пытался, потому что сначала требовалось закончить сам дом. С какого перепугу он притаранил бы в недоделанное здание газовый баллон, спрашивается?

– Да, интересно! А следы борьбы на теле обнаружили?

– Да какое тело, Алла Гурьевна, бог с вами! Там, где находился труп, оказались свалены какие-то горючие материалы, так что…

– А кто тогда сказал, что труп – именно Дремин?

– По зубам – его стоматологическая карта помогла. Из «ОртоДента», кстати.

– Ну да, он же там работал… Ладно, план следующий: ищем пропавших таджиков и пытаемся получить разрешение на проверку счетов Дарьи Гальпериной.

– Думаете, дадут?

– Доказательств маловато, но попытка – не пытка!

* * *

– А я все жду, когда же наши органы хоть что-то делать начнут!

Этими словами Аллу встретила немолодая женщина на пороге квартиры Марии Константиновны Трюхиной. Алла ожидала увидеть старушку, а вовсе не бой-бабу, поэтому слегка растерялась.

– Я – Светлана, племянница ее, – пояснила незнакомка. – Тетя Маша позвонила мне после того, как вы предупредили о своем визите: в наше время кто-то должен находиться дома, когда чужие люди приходят, знаете ли!

«Интересно, где же ты была, когда тетушка нуждалась в уходе?» – пробормотала про себя Алла, входя.

Сама Мария Константиновна Трюхина восседала в высоком кресле с видом оскорбленного достоинства.

– Вы сказали, что по поводу Ольги хотели поговорить, – проскрипела она. – Нашли ее, воровку эту?

– Воровку? Что она украла?

– Брошку антикварную, наследство прабабкино! – встряла племянница. – А говорила я вам, теть Маш, нельзя в дом всякую шваль впускать, потом проблем не оберешься!

– Что-то я тебя поблизости не видела, когда в больнице лежала! – язвительно отрубила старуха. – Пришлось медсестру приспособить. Драла она с меня три шкуры, а делала на три копейки!

– Драла три шкуры? – вмешалась Алла. – А я вот слышала, что вы Ольге ни разу денег не заплатили!

– А за что платить-то?! – взъярилась Трюхина. – Я ведь ей квартиру обещала – это она мне платить должна!

– Вы составили договор?

Водянистые глаза бабки воровато забегали.

– Ну я все собиралась, собиралась…

– Больной же человек, чего вы к ней прицепились с договором этим! – снова влезла в разговор племянница. – Ну хотела она, по глупости, по незнанию или от обиды – чего теперь рядиться-то? У меня были проблемы большие, не могла я тогда за теткой ухаживать, но теперь все разрешилось, и я здесь.

– А брошки моей нет! – воспрянула Трюхина. – И денег – тоже!

– Каких денег? – спросила Алла.

– Сорок тысяч у меня было, под бельем в шкафу лежали. На похороны. Сперла!

– Ольга?

– А то кто же! – фыркнула старуха. – Больше у меня в доме никто не бывает, кроме нее да еще врача из поликлиники.

– При каких обстоятельствах вы обнаружили пропажу броши и денег?

– Ну Ольга не пришла. Один день нет ее, два нет… Я звоню – никто трубку не снимает. Вот тогда-то я и кинулась проверять потайные места…

– Так сразу и кинулись? – недоверчиво переспросила Алла.

– Это я тете Маше сказала, что нужно все хорошенько проверить! – уперев руки в крутые бока, с вызовом сказала Светлана. – Все ж ясно: девка поняла, что квартира ей не достанется, потому что родственники у бабули имеются, вот и решила прихватить что плохо лежит! Пропажу-то нашу будете искать?

– Можете брошь описать, Мария Константиновна?

– Еще бы! Она такая крупная, темное золото, в форме цветка. Бриллианты и сапфиры разной каратности…

– Это она? – Алла протянула старухе фотографию броши, найденной на теле Малинкиной.

– Она, она, родимая! – Та трясущимися руками вцепилась в снимок. – Нашли, значит? Слава богу!

– А бандитку эту, медсестру, тоже нашли? – нахмурилась Светлана. – И деньги?

– Денег мы не обнаружили. А вот Ольгу Малинкину, к сожалению, да. Она мертва.

– Как это – мертва? – тупо переспросила Трюхина.

– Убили ее.

– Ограбить, видать, хотели! – быстро нашлась с объяснением племянница.

– Брошь не взяли, – возразила Алла. – А денег у нее при себе не было – она оставила сумочку на работе. Я бы хотела знать, что вы обе делали в ночь, когда ее убили.

* * *

– А не могла племянница Трюхиной грохнуть Ольгу? – спросил Дамир, выслушав рассказ Аллы.

– Мы проверим алиби, но не думаю, что это она, – покачала головой Алла.

– Почему же? Она хотела теткину квартиру, а та возьми да и найми медсестру с обещанием передать жилплощадь в обмен на уход. Квартирка медленно, но верно уплывала прямо из ее рук!

– Если бы Ольгу убила Светлана, она бы прихватила брошь, зная, что это – фамильная драгоценность. Во-первых, от жадности, а во-вторых, чтобы отвести от себя подозрение. А наш убийца цацку не взял, понимая, что она слишком приметная!

– Значит, брошка – тупик? – огорченно спросил Белкин.

– А ты думал, сейчас ниточка от нее потянется прямиком к убийце? – усмехнулся Антон. – Да, это, похоже, тупик, но у нас есть и другие версии.

– И одной из них занимался Дамир, – подытожила Алла. – Мы вас слушаем с нетерпением!

– В общем, я еще раз опросил персонал отделения, в особенности нянечек и сестер. Оказалось, многие видели, как Дарья Гальперина приходила к свекру.

– Сколько раз? – спросила Алла.

– Все утверждают, что лишь однажды, за день до смерти адвоката. Медбрат, Алексей Жданов, сказал, что они поцапались, но он почти сразу покинул палату. Там оставалась только медсестра, которая ухаживала за Гальпериным, Алина Руденко.

– То есть она присутствовала при разговоре?

– Совершенно верно. Алина сказала, что свекор, смакуя каждое слово, поведал Дарье о том, что намерен вычеркнуть внука из завещания.

– Разве это возможно? – спросил Шеин. – Он же вроде несовершеннолетний?

– Во-первых, – пояснила Алла, – внук – не наследник первой очереди. Во-вторых, вдруг Гальперин собирался сделать так, что, даже при наличии классного адвоката и полной лояльности суда, наследовать мальчику будет нечего?

– Очень даже может быть, – поддержал Аллу Дамир. – Он угрожал продать клинику и, кажется, даже упомянул, что документы на продажу уже готовятся. Если верить Руденко, в выражениях он не стеснялся и напрямую обвинял невестку в убийстве сына. Кроме того, он несколько раз называл Якова Гальперина ублюдком…

– Погодите, это он внука своего так? – перебила Алла.

– Вот-вот!

– Он как-нибудь объяснил свои слова?

– Алина говорит, нет. Она решила, что Гальперин это сказал просто из неприязни. Видимо, она распространялась не только на невестку, но и на внука.

– Да нет, я так не думаю, – покачала головой Алла. – Он мог назвать мальчишку по-разному, но… Ладно, опустим пока этот момент. Что еще интересного рассказала Руденко?

– Да больше, в принципе, ничего, – пожал плечами Дамир. – У медсестры создалось впечатление, что адвокат намеренно бьет невестку по самому больному и наслаждается ее отчаянием. Дарья Гальперина вылетела из палаты как ошпаренная, и это видели как пациенты, так и персонал.

– А вскорости Гальперина убили! – вставил Белкин. – Какое совпадение!

– Получается, Дарья знала о желании свекра! – хлопнул себя по бедрам Антон.

– А вы заметили, что Якова Гальперина все же нет в новом завещании? – задала Алла вопрос присутствующим.

– Ага, – кивнул Дамир, – зато есть Дарья, ненавистная невестка! Какого, спрашивается, черта было огород городить?

– Да и какая разница, – подхватил Шеин. – Главной наследницей является мать Яши, и рано или поздно все достанется парню!

– А вот у меня нет богатых родственников, – вздохнул Саня. – Все как один бедные!

– И все-таки странно, – не обратив внимания на горестную реплику младшего опера, проговорила Алла. – Зачем вписывать в завещание невестку-ехидну и даже не упомянуть внука? Если же слова Гальперина в разговоре с Дарьей имели прямой смысл и он считал Якова прижитым на стороне, как получилось, что Дарья стала главной наследницей?

– А чего мы, собственно, ждем? – спросила Шеин. – Давно пора брать ее за жабры и тащить в допросную: дамочка долго не продержится! Дайте мне с ней наедине часика три-четыре…

– Я не рассказала вам еще одну новость, – прервала его Алла, раскрывая ноутбук. – Наши «электроники» нарыли интересную картинку в Интернете… вуаля! – и она развернула экран к сотрудникам. На нем длинноногие модели дефилировали по подиуму, расположенному под открытым небом.

– Вы решили показать нам фэшн-шоу? – удивился Антон. – И что мы должны здесь увидеть?

– Смотрите внимательно, – предупредила Алла, – не пропустите главное!

И тут вдруг Белкин дернулся и привстал со стула, тыча пальцем в экран:

– Это, что, Гальперина?

– Точно, она! – подтвердил Дамир, тоже подавшись вперед. – А на ней, между прочим, тот самый плащик с интересными пуговками!

– Тренч от Донны Каран, верно, – кивнула Алла. – Это видео с московского показа мод ребята нашли на ю-тюбе.

– А когда оно снято?

– Прошлой осенью.

– Ну так теперь все ясно! – обрадовался Белкин. – Понятно, кто убил Ольгу Малинкину как нежелательного свидетеля!

– Нет, Санек, – покачал головой Антон. – Понятно только, что у Дарьи Гальпериной есть плащик от Донны Каран. Как и у некоторых других женщин, обладающих ее статусом и деньгами.

– Разве мы не можем на этом основании получить ордер на обыск? Сто процентов найдем плащ без пуговицы!

– Пуговицу могли уже пришить, – охладила пыл парня Алла. – Но у нас имеется кое-что получше, чем видеоролик: электронщики распотрошили телефон Ольги Малинкиной и обнаружили там звонок на номер Дарьи Гальпериной.

– Когда?

– В ночь смерти адвоката.

– Ну разве это не доказательство? – победно вопросил Саня.

– Доказательство, – согласилась Алла. – Мы нащупали связь между Малинкиной и Гальпериной, и теперь у меня есть с чем идти к Кириенко. Но расслабляться рано. Ищем таджиков, продолжаем искать свидетелей, видевших машину, в которой нашли тело Ольги, а также выясняем, не было ли в больничке других необъяснимых смертей за последнее время: что-то подсказывает мне, главные «ягодки» еще впереди…

* * *

– Хорошо, что ты сама пришла, а то я собирался тебя вызывать! – рявкнул Дед, как только Алла вошла в кабинет. Еще по озабоченному лицу его пожилой секретарши она поняла, что полковник юстиции Кириенко не в духе, но у нее было, чем его порадовать.

Он выслушал ее, ни разу не перебив. Когда Алла закончила, Кириенко сказал:

– Выходит, все указывает на невестку? Это хорошо!

– Почему? – удивилась она.

– Потому что ко мне тут приходили.

– Снова?

– Знаешь, кто? Генеральный директор «Дента-Люкс»!

– Господи, а ему-то что нужно?!

– Желает обелить репутацию фирмы. Я его понимаю, ведь на всех каналах периодически поднимают эту тему. Говорят о соперничестве с «ОртоДентом», выдвигают дикие версии о гибели отца и сына Гальпериных, а народ смотрит да на ус мотает! Ты сама-то эти передачки видела?

– Мне рассказывали. Я думаю, кто-то из семейства Гальпериных воду мутит – либо Дарья, либо Инна.

– А вдовице-то зачем?

– По завещанию она от муженька шиш получила, зато по телику можно сверкнуть, лишний раз облить грязью других родственников, но главное – получить деньги.

– Какие?

– Андрон Петрович, неужели вы всерьез верите, что Инна ходит туда бесплатно? Наверняка ей перепадает, а телеканалы рады заполучить горячую тему между очередной беременностью Брежневой и новым дебошем, устроенным Николаевым! История об изощренном убийстве скандального адвоката вполне для такого подходит… А что вы сказали генеральному директору?

– Сказал, что все эти «новости» – не наша утечка, а дело рук журналистов, поэтому и причин для опровержения нет. Но раз ты полагаешь, что нашла заказчика убийства…

– В том-то и дело, что я не уверена! – прервала шефа Алла.

– То есть как – не уверена? Ты же только что сама…

– Уж больно все очевидно!

– Радоваться надо, а она сомневается! – рассердился Дед.

– А чему радоваться? Если мы обла… в смысле, ошибемся, Андрон Петрович, последствия могут оказаться серьезными!

– Ну поведай мне о своих сомнениях, на чем они основаны?

– Слишком много улик указывает на участие в деле Дарьи Гальпериной, и это настораживает. Ну взять хотя бы звонок от покойной медсестры – почему всего один? Ребята из технического отдела весь телефон раздербанили, с оператором сотовой связи сверялись, но других звонков на этот номер нет. Сама Дарья также ни разу не звонила девушке.

– Это говорит лишь о ее осторожности. Зачем пользоваться собственным телефоном, если можно завести специальный, для связи с единственным абонентом? И зарегистрировать его на подставное лицо. Или, скажем, все переговоры об убийстве женщины вели лично, с глазу на глаз, и вообще не пользовались телефоном, понимая, что звонки можно отследить. Ты же не вчера родилась, милая моя, – преступники бывают сообразительными, иначе мы лишились бы работы!

– Хорошо, тогда как было дело? Малинкина, значит, сделала Гальперину смертельную инъекцию и тут же отзвонилась заказчице, чтобы отчитаться о проделанной работе?

– А почему нет?

– Тогда как ее телефон оказался под койкой покойного?

– Ну мало ли… Может, выронила, пока ликвидировала следы преступления?

– Допустим. В кармане у убитой сестры, как по заказу, обнаружилась разбитая ампула одного из препаратов, введенных адвокату. Откуда она взялась – неужели вы думаете, что она запаслась просто на всякий случай?

– Не была уверена насчет дозы?

– А почему запас только одного лекарства, ведь необходимо два препарата?

– Ну, мало ли…

– А пуговица от тренча от Донны Каран, зажатая в кулаке Малинкиной, как подарок следствию?

– Как я уже говорил, преступники бывают умными, но и они, к счастью, совершают ошибки!

– Почему Ольга покинула больницу, даже не сняв халата?

– Торопилась, боялась быть застигнутой на месте преступления.

– А сумка? Почему она сумку-то с собой не взяла? Девушка миловалась с ординатором во время дежурства. Потом вышла в туалет – неужто вы полагаете, что именно в тот момент она решила провернуть операцию с убийством Гальперина? Ведь парень мог в любой момент отправиться ее разыскивать – кто знал, что он уснет! Да и эвтаназия – не быстрый процесс. Сначала вводится один препарат, погружающий пациента в глубокий сон, и только по прошествии некоторого времени вводится второй, смертельный… И потом, как Малинкина покинула больницу незамеченной?

– Для того, кто там работает, это не проблема! Должна же она была обеспечить себе алиби, верно? Только все прошло не так, как медсестра ожидала, и она оказалась в багажнике автомобиля. Может, она попросила больше денег, или…

– Кстати, насчет автомобиля – тоже непонятная ситуация. Если, как вы говорите, Малинкина хотела больше денег, а заказчица решила, что девица зарывается, то убийство было незапланированным. По мнению патологоанатома, на это указывает и характер повреждений тела медсестры.

– Ну вот!

– Только зачем заказчице чужая машина? Если она не собиралась убивать девушку, к чему вся эта канитель с угоном из гаража под снос? Концы с концами не сходятся, Андрон Петрович! Нет, пока Гальперину мы к убийству медсестры не пришьем: своими руками она ничего не делала. Дарья – дама субтильного телосложения. Малинкина, конечно, тоже не была крупной, но согласитесь, для того, чтобы сломать человеку шейные позвонки, требуется сила, которой определенно недостает Дарье Гальпериной!

– А как насчет соучастника? – предположил Дед.

– Убийца – точно мужчина, – кивнула Алла. – Об этом говорит мужская ДНК, обнаруженная под ногтями жертвы. Гальперина воспользовалась чьей-то помощью. Единственное, что мы можем сейчас сделать, – это проверить всех работников отделения ТОН мужского пола – при условии их добровольного согласия, само собой, – на предмет совпадения ДНК с искомым. Но, мне думается, это ничего не даст. Кроме того, остается неясным, как в кулаке Малинкиной оказалась пуговица от тренча Донны Каран? Дарья не приходила в больницу в ночь смерти адвоката: ее не засекли камеры, да ее и не пропустили бы…

– Это если у нее не было сообщника внутри, который провел Гальперину без проблем. Кроме того, мы ведь до сих пор не знаем, была ли медсестра убита в палате или все-таки уже после того, как покинула больницу… Скажи, ты сама считаешь Гальперину невиновной в убийстве свекра?

– Мотив у нее был: есть свидетель, подтверждающий разговор Дарьи с Гальпериным, во время которого он прямо сказал, что намерен продать «ОртоДент»! Да и улики игнорировать нельзя.

– Ты говорила о последствиях в случае ошибки. Что ты имела в виду?

– Ко мне приходил Михаил Жаков.

– А, твой…

– Уже не мой.

– Дурак он, вот что я скажу – такую девку потерял! Так что там с ним?

– Жаков прямо ничего не сказал, но у меня создалось впечатление, что он пришел не по зову души.

– Намекаешь на его тестя, на Заякина?

– Мне показалось…

– Да не показалось тебе, не показалось.

– Так вы в курсе?

– Что он к тебе приходил – нет, но для меня не секрет, что Заякин спит и видит посадить на мое место кого-нибудь прикормленного и послушного. Не удивлюсь, если он подрядил зятька в помощь!

– И что вы собираетесь делать? – с тревогой поинтересовалась Алла.

– Свою работу, что же еще? И ты права: мы не имеем права на ошибку! Если ты не уверена, не будем пороть горячку. Как говорится, поспешишь – людей насмешишь. У тебя есть основания задержать и допросить Гальперину, а дальше – по обстоятельствам.

* * *

Мономах поднял бокал. Темно-коричневая жидкость в свете приглушенных светильников приобрела приятный янтарный цвет. Он ждал минут двадцать – Гурнов опаздывал. Это было на него не похоже, и Мономах начинал волноваться, когда дверь в противоположном конце зала распахнулась, и долговязая фигура патологоанатома возникла в образовавшемся проеме. Он огляделся, и Мономах вскинул руку, обозначая свое присутствие. Гурнов широким шагом ринулся к нему, проигнорировав подошедшего с вопросом администратора.

– Привет! – выдохнул он, опуская костлявый зад на жесткий стул (Мономаху даже показалось, что он слышал звук удара его тазовых костей о деревянную поверхность сиденья). – Еле вырвался!

– Что, покойники не желали отпускать своего кумира? – с сарказмом спросил Мономах.

– Начальство вызывало.

– С чего это?

– Да все по поводу Суворовой. Следовательша твоя отправила опера, он по всей больничке шастал, наткнулся на Муратова… короче, и мне досталось!

– Прости, я не хотел, чтобы так вышло!

– Да ладно, чего там, – отмахнулся Гурнов. – Я имел право на проведение вскрытия. Запретить мне могли только родственники Суворовой, а их, как мы знаем, не существует. То, что Муратов вскрытия не хотел – его проблемы. Не переживай, ничего он мне не сделает. Особенно после того, что мне удалось выяснить по твоей наводке – просто не до того будет!