Текст книги "Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Ирина Градова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 334 страниц)

– Вызвать «Скорую» и полицию? – предположила Алла.

– Убедиться в том, что ребенок не станет свидетелем ужасного происшествия!

– Вы хотите сказать, что оставили мужа, как вы там выразились… «плавать вниз лицом» и отправились утешать Яшу, который, опять же с ваших слов, понятия не имел о случившемся? А что, простите, делал в вашем доме Казимир Рынский?

– Да не было его там – с чего вы взяли?!

– Я точно знаю, что он находился на месте происшествия. Ваше потрясение, видимо, было так велико, что вы поехали к подруге, ничего ей не сказав о гибели мужа, а потом разыграли шок и горе!

– Дарья, молчите! – снова предупредил адвокат.

– Я испугалась! – закричала Гальперина, привстав на стуле и подавшись вперед. – Испугалась, что свекор попытается обвинить меня в том, что случилось с Ильей! Он был одним из самых зубастых адвокатов города, он ненавидел меня и уж точно расстарался бы представить дело так, чтобы я оказалась виноватой!

– Виноватой в чем? Вы же сказали, что у вашего мужа был сердечный приступ?

– Ну да, но он мог обвинить меня в том, что я отсутствовала в момент, когда Илье требовалась помощь… Господи, да я сама виню себя до сих пор!

– Только вот какая штука, Дарья Юрьевна, – вкрадчиво проговорила Алла. – Патологоанатом, делавший вскрытие вашего мужа, обнаружил две странности. Во-первых, концентрация лекарств, которые Илья Гальперин принимал постоянно, в его крови оказалась слишком мала. Получается, он нарушал режим приема, а то и вовсе днями отказывался от таблеток?

– Мы, мужчины, часто безалаберно относимся к собственному здоровью! – снова кинулся на выручку Блохов.

– Но не Илья Гальперин. Он сам являлся врачом. Все, кто его знал, утверждают, что он к своему здоровью относился трепетно и никогда бы не позволил себе пропустить прием жизненно необходимых препаратов!

– Если вы строите обвинение на этом, то я заранее могу сказать: вы проиграете. Да дело даже до суда не дойдет!

– Это не все. Вода в бассейне была слишком холодной. С заболеванием Ильи этот факт, да еще вкупе с недостатком в крови необходимых для поддержания сердечной деятельности веществ, мог привести к приступу.

– Термостат был неисправен – вот вам и объяснение! – сказала Дарья.

– Значит, вы его с тех пор так и не починили. Я выясняла: сантехник, обслуживающий ваш дом, не приходил уже полгода!

– Да не до этого мне было, у меня муж погиб…

– То есть если мы сейчас проверим термостат, он по-прежнему будет сломан?

– Послушайте, Алла Гурьевна, – снова вмешался адвокат, – к чему вы ведете? Как ни крути, а убийством тут и не пахнет! Ну не принимал Илья таблетки какое-то время. Ну переохладился – все равно же умер он от сердечного приступа, так?

– Нет, не так. Ваша доверительница и ее любовник, Казимир Рынский, помогли Илье утонуть.

– Какая чушь! – фыркнула Дарья. – У вас нет доказательств!

– Есть человек, который присутствовал при убийстве. Я могу допросить Яшу Гальперина как свидетеля: он видел вас и Рынского на краю бассейна. Если наш психолог хорошенько поработает с мальчиком, он непременно выяснит…

– Они что, правда могут это сделать? – в панике обратилась Дарья к Блохову. Тот не ожидал такого поворота событий: судя по всему, отношения между адвокатом и его доверительницей все же не были доверительными до конца! – Они… они имеют право допрашивать моего сына?!

– Боюсь, что да, – нехотя выдавил из себя адвокат.

– Этого не будет!

– Дарья, послушайте…

– Не собираюсь я ничего слушать – этого не случится! Мой сын не обязан вспоминать…

– Вы правы, – согласилась Алла, – он действительно не обязан. И вы как любящая мать можете помешать этому произойти.

– Как? – Голос Дарьи звучал умоляюще. На краткий миг Алла испытала к ней жалость, но это чувство быстро улетучилось.

– Сделайте признание.

– Дарья, вы не можете! – закричал Блохов. – Если вы сейчас заговорите, я не смогу вам помочь!

– Это – лишь вопрос времени, – сказала Алла. – Мы допросим Яшу (хотя, видит бог, мне бы очень не хотелось этого делать!), а ваш любовник под давлением доказательств прервет обет молчания. Кто окажется в проигрыше? Вы одна!

– Дарья Юрьевна… – снова начал адвокат, но женщина остановила его взмахом руки.

– Не надо, – едва слышно пробормотала она. – Я… я все расскажу. Мне это зачтется? У меня ведь сын…

Алла хотела сказать, что ей следовало думать о сыне, когда она убивала его приемного отца, но сдержалась. Учить взрослую женщину морали поздновато, да и бесполезно: у Дарьи всегда была собственная мораль, которую она гнула и ломала в зависимости от своих потребностей.

– Как я говорила, чистосердечное признание и наличие малолетнего сына могут смягчить наказание, – согласилась Алла. – Кроме того, я практически убеждена, что своими руками вы никого не убивали. Так я включаю запись?

Дарья помедлила, после чего кивнула. Алла включила стационарную камеру, закрепленную на столе – последнее новшество, с боем выбитое Дедом пару месяцев назад. Блохов сидел молча, полуприкрыв тяжелые веки и, судя по всему, умыв руки, предоставляя клиентке самой себя закопать.

– Моего мужа, Илью Гальперина, убил Казимир Рынский, – начала Дарья глухим, безжизненным голосом. – Я попросила его.

– Начните с того, почему вы это сделали, – подсказала Алла.

– Во всем виноват этот ублюдок, Борис Гальперин! Когда я встретилась с Ильей, то подумала, что жизнь наладилась. Я работала по восемнадцать часов в сутки, пытаясь заработать деньги и репутацию, и один бог знает, что мне приходилось для этого делать! Женщине, имеющей цель, трудно пробиться – гораздо тяжелее, чем мужчине…

Тут Алла склонна была согласиться с Дарьей: она и сама не раз испытала на себе справедливость этой истины, борясь и с обстоятельствами, и с мужчинами, считавшими себя куда достойней нее просто потому, что являлись представителями противоположного пола.

– Когда Илья предложил мне работать на него, я обрадовалась. Дело было новым, работы – непочатый край, но я никогда не боялась вызовов. Наоборот, они меня вдохновляли, как и перспектива создать что-то прекрасное практически с нуля!

– Мне известно, что вам удалось выручить Илью из щекотливой ситуации.

– Верно. Мы были коллегами, но после той истории Илья взглянул на меня другими глазами.

– Итак, вы стали любовниками, – констатировала Алла, не желая, чтобы Дарья вдавалась в подробности их с Гальпериным романа. – А когда и при каких обстоятельствах произошла ваша встреча с Казимиром Рынским?

Блохов встрепенулся и, повернувшись к клиентке, в последний раз воззвал к ее здравому смыслу:

– Дарья, у вас еще есть возможность все это прекратить!

Она покачала головой, и адвокат снова откинулся на спинку стула с выражением безнадежности на лице.

– Мы открывали филиал в Кронштадте, – продолжила Гальперина. – Я занималась подбором штата и проверяла присланные по почте резюме. Среди них оказалось одно, привлекшее мое внимание.

– Рынского?

– Да.

– Всколыхнулись былые чувства?

– Его квалификация и опыт соответствовали нашим требованиям, и я подумала… Не знаю, что я тогда подумала, но попросила секретаршу позвонить ему и пригласить на собеседование.

– Как он отреагировал, увидев вас?

– Обрадовался. Казимир не держал на меня зла, хотя я и поступила с ним не лучшим образом. Оказалось, он все еще любил меня, хотя и успел за это время обзавестись семьей и детьми… Ну что мне было делать?!

– Если вы мое мнение спрашиваете, то вам представился шанс все исправить и воссоединиться с любимым человеком. Это разрушило бы его семью, но было бы абсолютно законно – дело житейское!

– Но мы с Ильей уже начали встречаться!

– «Встречаться» – в постели?

– Вы все понимаете!

– Значит, вы решили спать и с Ильей, и с Казимиром?

– В ваших устах это звучит как обвинение в проституции! Я боялась, что Илья заставит меня уйти из «ОртоДента», узнав об отношениях с Казимиром, а это стало бы концом моей так успешно начавшейся карьеры! Наконец-то у меня было все – любимый мужчина и мужчина, который позволял мне реализовывать свои амбиции. Наконец я стала кем-то!

– Все изменилось, когда вы поняли, что беременны?

– Я хотела ребенка, но не знала, чей он… И я рассказала о беременности Илье.

– Не Казимиру, которого, по вашим же собственным словам, любили?

Дарья кивнула.

– Вы хотели посмотреть на его реакцию? – продолжала Алла. – Выяснить, не заставит ли это его жениться на вас?

– Я знала, что у Ильи в юности была любимая девушка и тот роман оставил в его душе глубокую рану.

– Что еще вам было известно об этом?

– Только то, что она обманула Илью. Изменила, если быть точной. А он хотел сделать ее своей женой!

– Вы все знали и поступали точно так же?

Дарья опустила глаза, однако Алле не показалось, что женщина раскаивается. Вся ее жизнь говорила о том, что Дарья искала выгоду для себя, не считаясь с чувствами других!

– Илья сразу предложил пожениться, узнав о беременности?

– Да. Он хотел детей.

– И вы не сказали ему, что ребенок не его?

– Откуда я знала, чей он? – с вызовом вопросила Дарья. – Он вполне мог быть Ильюшиным!

– Мне кажется, женщина знает, кто отец ее ребенка, – покачала головой Алла. – Когда вы выяснили, что Яша – сын Казимира?

– Года в два, наверное. Он рос, сильно напоминая его – повадками, улыбкой… Но Илья ничего не замечал. Он любил Яшу, и я подумала, что все к лучшему.

– А Казимир знал, что у него есть сын?

– Я ему не говорила.

– Вы не рассказали отцу?

– Зачем? – пожала плечами Дарья. – У него семья. Скажи я Казимиру правду, все могло измениться!

– А вас устраивало, как есть?

Дарья кивнула.

– С Ильей было непросто, как с любым мужчиной. С мужчиной-руководителем, от которого зависит прибыль фирмы и судьбы многих людей, тяжело вдвойне. Но мне нравилось работать с ним. Наверное, даже больше, чем быть его женой.

– И все это время вы продолжали роман с Рынским?

– Мы не могли часто видеться. Он работал и жил в Кронштадте, но время от времени мы находили возможность встречаться. Это скорее привычка, нежели необходимость.

– С вашей стороны?

Она снова кивнула. Алла спросила себя: а действительно ли Гальперина любила Рынского или просто использовала его, как использовала других мужчин для достижения своего нынешнего материального и социального положения? Как могла влюбленная женщина не сказать отцу, что у него есть сын? Это казалось невероятным. Во всяком случае, для Аллы. У нее тоже мог быть ребенок, если бы она не совершила самую страшную глупость в своей жизни и не пошла на поводу у Михаила!

– Скажите, когда состоялось ваше знакомство с Борисом Гальпериным? – спросила Алла. – Я имею в виду в качестве невесты Ильи?

– Он приходил в «ОртоДент», в центральный офис, лечить зубы. Мы виделись, он знал, чем я занимаюсь в клинике, но Илья не представлял меня ему специально. Мы расписались, и спустя несколько дней Илья рассказал Борису. Тот пришел в ярость.

– Почему?

– Ну я не была еврейкой – это раз. Два – я выходила замуж, что называется, «по залету», и мне было отнюдь не двадцать. И еще я делала карьеру, причем в фирме его сына!

– Гальперин подозревал корыстные намерения?

– Он подозревал всех, во всем и всегда! Борис не стал ничего говорить Илье, зато вызвал меня к себе. Знаете, как партийные бонзы, бывало, вызывали подчиненных «на ковер». Он высказал все, что думает обо мне как о женщине, после чего предложил денег, чтобы я сделала аборт и убралась подальше. Я спросила, как он себе это представляет, ведь мой будущий муж в курсе, что я беременна. В тот день я и узнала о той, другой девушке, из юности Ильи.

– Борис вам рассказал? – удивилась Алла. – С какой целью?

– Не то чтобы рассказал, – усмехнулась Дарья. – В пылу ссоры он прокричал, что однажды избавил сына от такой, как я, и от ее ребенка.

– Так девушка была беременна… Но как вам удалось вылезти из-под пресса Бориса?

– Я молча выслушала его и сказала, что подумаю. Из истерики, что он устроил, я сделала три вывода. Первый: Илья не знает, что сотворил папаша, чтобы разлучить его с возлюбленной. Второй: Борис не станет давить на Илью, не желая портить отношения, а попытается разбираться лично со мной. Отсюда третий вывод: я должна найти способ утихомирить будущего свекра.

– И как же вам удалось это осуществить?

– Я наняла частного сыщика, чтобы он нашел девушку, с которой у Ильи в молодости был роман.

– Имея с гулькин нос информации?

– Сыщик справился, только вот девушку не застал – оказывается, она умерла. Зато поболтал с ее матерью и разнюхал, какими грязными методами воспользовался Борис, чтобы оторвать девочку от сына.

– Грязными?

– Илья тогда уехал в Питер, чтобы повидаться с отцом и матерью перед свадьбой. Лена (так звали невесту) осталась в Пскове. Борис заплатил каким-то отморозкам, и они подстроили для Лены ловушку. Пришли к ней в дом в отсутствие матери, представившись друзьями Ильи, привезли от него якобы гостинцы, заговорили девчонке зубы. Она накрыла на стол, а они подсыпал ей в бокал флунитразепамчика. Когда она вырубилась, аккуратно раздели, уложили в кровать и сделали «эротические» снимки… Стоит ли удивляться, что после этого Лена Илью только и видела?

– Но она же была беременна! Неужели он не пытался встретиться и объясниться, хотя бы ради будущего ребенка?

– А Илья не знал о беременности, Лена хотела сделать ему сюрприз по возвращении.

– Но почему она сама не поехала в Питер? Разве ее не удивило, что любимый пропал и даже не звонил?

– Борис это предусмотрительно предотвратил. Он приехал, показал снимки и сказал девушке и ее матери, что его сын знать не желает никого из них, а со своим, дескать, ублюдком они могут делать что пожелают. Борис напугал женщин, рассказав, кем является и какие возможности имеются у него, чтобы превратить их жизнь в ад. Он предупредил, что стоит Елене попытаться связаться с Ильей, он устроит так, что ее прихватит наряд полиции и обнаружит наркотики… Короче, он так живописно обрисовал будущее Лены, если она не прекратит всякие сношения с его сыном, что мать и дочь согласились на его условия.

– Что за условия?

– Услышав, что Лена беременна, Борис предложил два варианта: либо он дает денег на аборт, либо Лена рожает, но ребенок не будет иметь к семье Гальпериных никакого отношения. И мать, и девушка оказались слишком гордыми, чтобы принять деньги, но они испугались угроз Бориса. Он уехал, удовлетворенный результатом.

– А ребенок?

– Родилась девочка.

– И когда Гальперин в следующий раз наехал на вас, вы вывалили на него добытую информацию? – предположила Алла.

– Нет, тогда обошлось без кровопролития: Илья был настроен жениться, а я избегала встреч с Борисом и не отвечала на его звонки. В конце концов, я же не была молоденькой девчонкой, которую легко запугать, и ему пришлось смириться. Вернее, сделать вид. Я решила, что придержу эти сведения до более серьезного столкновения, которое, учитывая характер Бориса, обязательно произошло бы рано или поздно. Когда родился Яша, Борис, казалось, смягчился. Он был не из тех дедов, которые играют с внучатами, но Яше дарил дорогие подарки, хотя и редко появлялся в нашем доме. В отсутствие Ильи Борис не приходил никогда.

– Он не изменил к вам отношение?

– Я все время ощущала его ненависть – холодную, бесконечную. Мне казалось, что он следит за каждым моим шагом, ожидая, когда я ошибусь, чтобы атаковать!

– Когда вы узнали о том, что фирма переписана на свекра?

– Когда бизнес Ильи пошел в гору, у него случилось несколько неприятных столкновений с конкурентами. Борис предложил переоформить все на его имя, ведь формально он и так являлся основным кредитором сына, дав деньги на развитие клиники и впоследствии добывая для Ильи дешевые кредиты по одному ему известным каналам.

– Илья легко согласился?

– Думаю, Борис пустил в ход адвокатские аргументы, уверяя Илью, что ему будет нечего бояться, если номинальным главой «ОртоДента» станет он, человек, с которым никто не захочет связываться. Но мне кажется, он убедил Илью еще и тем, что ликвидирует любые корыстные поползновения с моей стороны. Он был в своем репертуаре: место жены на кухне или с детьми. Она может работать, но должна оставаться полностью во власти мужа и во всем от него зависеть. Борис не уставал повторять, что муж и жена всегда останутся чужими людьми, так как они не родные по крови. Только родители и дети – настоящая родня.

– Как вы восприняли новость?

– Пришлось сделать вид, что мне все равно.

– Вы не хотели показывать Илье, что его отец может оказаться прав в отношении вас?

– Я вышла за него не из корыстных побуждений! – сверкнула глазами Дарья. – Я любила Илью… Может, и не была влюблена, но любила – как человека, как отца моего ребенка…

– Отца?

– Вы понимаете, о чем я! И Яша его обожал, и даже Борис ничего не мог с этим поделать.

– Вы решили, что, раз Борис полагает, что Яша его внук, беспокоиться не стоит, ведь Илья единственный сын, а вы – его жена?

– Как-то так.

– А потом Борис узнал правду?

– Как вам удалось это разнюхать? – спросила Дарья. – Никто не знал – вообще никто!

– Кроме Бориса и вас. Вы же знаете, если секрет известен больше, чем одному человеку…

– Да-да, понятно, и все же – как?

– Так же, как у вас получилось узнать о бывшей невесте Ильи.

– Он нанял детектива! Надо же…

– Расскажите, почему, раз ваши отношения с Ильей были вполне приличными, вы решили от него избавиться?

– Я не ставила себе такой цели!

– Ну да, вы ставили целью избавление от свекра, так? Покушения на его жизнь – ваших рук дело?

– Не понимаю, о чем вы, – поджала губы Дарья. – У Бориса было полно врагов, каждый из которых мечтал увидеть его в гробу!

– Ладно, давайте вернемся к моему вопросу: как получилось, что вы решили убить Илью?

– У меня не было выбора!

– Борис узнал о Яше и угрожал рассказать вашему мужу?

– Он бы так и сделал, но у меня имелся козырь в рукаве!

– Вы о Елене и ее ребенке?

– Я предупредила Бориса, что расскажу Илье правду. Это навсегда отвратило бы Илью от отца, он порвал бы с ним отношения, и Борис это понимал!

– И что случилось дальше?

– Я уже подумала, что заставила его оставить все как есть, но внезапно поведение Бориса изменилось. Он стал вести себя вызывающе, словно перестал бояться моей угрозы. Он ничего не сказал Илье, однако рано или поздно это могло произойти.

– И вы решили его опередить?

– Мне стало казаться, что Илья подозревает. Он странно стал смотреть на меня, как будто что-то чувствовал. Я даже предположила, что он прознал про нас с Казимиром, но вслух Илья ничего не говорил, и я не знала, что думать!

– А Илья мог узнать от кого-то, кроме отца?

– Мы же работаем в коллективе! Кто может поручиться, что секрет останется секретом навечно?

– А может, он понял, что вы выводите деньги из фирмы при помощи своего бухгалтера Дремина?

Дарья вздрогнула так сильно, словно Алла выстрелила ей из дробовика прямо в лицо.

– Я… я ничего такого не делала!

– Дарья, я не вчера родилась и понимаю, что вы пытаетесь сделать. Вы хотите представить себя жертвой обстоятельств, любви и еще бог знает чего, но в реальности речь всегда только о деньгах!

– Нет, не о деньгах! О моем детище, об «ОртоДенте». Это – гораздо важнее, как вы не понимаете?! Я вложила в клинику столько же, сколько Илья, так почему я должна была все потерять? Если бы Борис все рассказал мужу, я вылетела бы из бизнеса, как пробка из бутылки, – к гадалке не ходи!

– Но вы ведь начали свои махинации задолго до того, как Борис узнал правду о Яше, – недоверчиво покачала головой Алла. – Вы сознательно обманывали му…

– Только лишь потому, что Борис пытался отстранить меня от руководства «ОртоДентом»! – перебила Дарья. – Он уже заставил Илью переписать на него бизнес, и я поняла, что со временем он все приберет к рукам! Мне нужно было позаботиться о себе!

– И поэтому вы едва не разорили «ОртоДент»?

– Разорила? Да только благодаря мне сеть успешно развивалась, если бы не я, Илья никогда не открыл бы столько филиалов! Я искала возможности, помещения, делала ремонты, проводила рекламные кампании, привлекая клиентуру и позволяя ему заниматься чисто медицинскими проблемами – разъезжать по конференциям и расширять и повышать уровень наших услуг. Разве я не имела права на дивиденды?! Я заботилась о будущем своего ребенка!

– А потом ваш свекор узнал о том, что Яша – не сын Ильи?

– Как раз тогда Борису поставили диагноз, но он никому ничего не сказал. Может, из-за этого он и потерял всякий страх? Человеку на пороге смерти терять нечего!

– Скажите, Дарья, вы забрали планшет свекра из больницы? Там было что-то, что могло вас выдать?

– Я даже не знаю, что в нем было. Просто Борис не расставался с ним ни на минуту, и если он планировал меня уничтожить, там могла находиться важная информация.

– Что вы сделали с планшетом?

– Уничтожила.

– Итак, вы спланировали убийство мужа. Мне доподлинно известно, что вы с Казимиром Рынским присутствовали в бассейне, когда умер ваш муж, но не могу понять, как вышло, что в его крови обнаружили так мало лекарственных веществ, которые он принимал на регулярной основе?

– Я высыпала часть таблеток и заменила их пустышками. В какие-то дни он пил настоящий «Кардитон», а в другие…

– Жестоко! – не сдержалась Алла.

– Жизнь вообще жестокая штука, не находите? – хмыкнула Дарья. – Он был болен, и это была бы милосердная смерть!

– Илья умирать не собирался, – возразила Алла. – Его болезнь, при надлежащей поддерживающей терапии, позволила бы ему жить долго и полноценно!

Дарья хладнокровно продумала план убийства мужа, который не сделал ей ничего плохого. Наоборот, позволил подняться по социальной лестнице и стать уважаемым членом общества, поддерживал ее амбиции и не пытался ограничить стенами собственного дома. Илья, по сути, являлся идеальным мужем для женщины вроде Дарьи, только вот она так этого и не поняла!

– Как все произошло в тот день? – спросила Алла.

– Накануне Илья чувствовал себя не очень хорошо, и я поняла, что план с лекарствами работает. Честно говоря, я надеялась на приступ, от которого он и умер бы, не получив помощи, но в тот самый момент план изменился. Я настояла на том, чтобы поехать в Кронштадт, посоветовав ему остаться.

– А почему именно бассейн?

– Илья был человеком привычек. Он всегда плавал в бассейне в одно и то же время, если находился дома…

– И вы спланировали все с учетом этого факта. Вы заранее удалили из дома прислугу и, таким образом, получили возможность незамеченными передвигаться по всему дому… А был ли у вас «план Б»?

– Честно говоря, нет.

– Я вам не верю. Наверняка вы предполагали, что Илья будет чувствовать себя недостаточно хорошо, чтобы купаться, – что вы намеревались делать тогда?

Дарья отвела глаза. Что ж, это вряд ли имеет значение: Илья должен был умереть именно в тот день, и Алла не сомневалась, что Дарья и Казимир Рынский в любом случае довели бы дело до логического завершения.

– Кто из вас утопил Илью?

– Его никто не топил! Казя… Казимир только подкрутил термостат, и в течение короткого времени температура воды упала на десять градусов.

– Как ему это удалось, не входя в бассейн?

– Термостат один на сауну и бассейн, и он регулируется и изнутри, и снаружи.

– Значит, температура упала, и Илья, который и так чувствовал себя не лучшим образом, так как лекарства поступали в его кровь нерегулярно, ощутил приближение приступа…

– Он просто утонул – вот и все, что случилось!

– Неправда. Илья хотел вылезти из бассейна – под ногтями его пальцев патологоанатом обнаружил следы плиточной затирки. Бассейн облицован плиткой, помните? Ваш муж пытался выбраться, и вы не могли позволить ему это сделать. Он понял, что происходит – перед смертью? Понял, что его собственная жена…

– Я ничего не делала! – закричала Дарья. – Казимир… он сказал, что мы не можем остановиться сейчас, потому что другого шанса не будет, а Илья – он все равно умрет!

– Отличное оправдание! Итак, вы решили его добить?

– Казимир просто не позволил ему вылезти – и все, он не трогал Илью!

– Ну да, разумеется! В какой момент в бассейн вошел ваш сын? Он видел, что вы пытаетесь сделать?

– Нет!

– Он видел. И вы выволокли его за дверь, а позже объяснили, что «дядя Казя», как его называл Яша, пытался помочь папочке?

Дарья вскинулась, словно ужаленная.

– Как вы… узнали про… про «дядю Казю»?

– Мальчик, с которым Яша общался в санатории, неправильно расслышал имя. Он сказал «дядя Кузя», но позже мы поняли, что имелся в виду Казимир Рынский. Значит, потом вы вернулись в бассейн…

– Когда я возвратилась, все было кончено. Казимир уехал, а я…

– А вы заперли сына в детской и поехали к подруге, стряпать себе алиби, – закончила за Дарью Алла. – Дальше мне все известно. Только вот зачем было убивать Илью? Если Борис знал, что Яша – не его внук, это ничего вам не давало!

– Яша записан на Илью, и Илья его признал. Борису пришлось бы доказывать, что я обманула мужа, а это невозможно: даже при наличии теста ДНК Яша оставался единственным наследником Ильи!

Это была чистая правда – Алла и сама сделала такой же вывод еще раньше.

– То есть, – проговорила она медленно, – вы знали, что Борис умирает, и просто ждали, когда это произойдет. Что бы он ни написал в своем завещании, по российским законам Яше как единственному наследнику, к тому же несовершеннолетнему, потерявшему отца, все равно что-то перепало бы? И, скорее всего, большая часть наследства?

Дарья кивнула и опустила плечи.

– Пришлось бы побороться, – сказала она. – Внуки не являются наследниками первой очереди, и я не знала, что именно Борис внес в последнюю волю, однако я надеялась, что Инне он вряд ли отпишет много, ведь они находились на грани развода. Если бы он захотел отдать клинику и деньги стороннему человеку – а он очень даже мог выкинуть такой фортель! – Яша все равно не остался бы внакладе.

Кажется, эта женщина продумала все, до мельчайших деталей. Она была уверена в успехе. Инна Гальперина суетилась, пытаясь обеспечить себе долю наследства Бориса, и своей кипучей деятельностью навлекала на себя подозрения. Может, Дарья и сама предприняла бы попытку убить Гальперина, не будь у адвоката собственного плана. Борис Гальперин ничего не оставлял на волю случая и даже свою смерть принял осознанно, не дожидаясь, пока она придет за ним, застав врасплох. У Гальперина была единственная цель – «прищучить» невестку, которая, по его твердому и, как выяснилось, совершенно правильному убеждению, причастна к гибели его сына. Единственного человека, которого адвокат когда-либо любил.

Алла испытывала неприязнь к женщине, сидящей напротив. Она вовсе не была жертвой обстоятельств, а сама расчетливо создавала определенные обстоятельства и в них действовала так, как считала полезным для себя. Вот и сейчас она валила все на любовника, хоть и предполагалось, что он являлся любовью всей ее жизни! Что ж, у Аллы оставался последний удар, и она решила нанести его – просто потому, что испытает от этого чувство глубокого удовлетворения.

– Вы кое о ком забываете, Дарья, – сказала Алла, глядя женщине прямо в глаза.

– То есть?

– Вы не принимаете в расчет дочь Елены. Илья – ее биологический отец. А значит, она – единственная кровная родственница Бориса Гальперина, и именно у нее все права на наследство!

* * *

Мономах поймал себя на мысли, что ему нестерпимо хочется выпить. Однако пить в одиночку – плохая тенденция. Кроме того, он не хотел этого делать до тех пор, пока не выполнит одну неприятную обязанность. Не то чтобы Мономах избегал конфронтации – напротив, порой он даже приветствовал ее, ощущая возбуждение от предвкушения выброса адреналина в застоявшуюся кровь. Но не сейчас. Потому что сейчас ему предстояло лицом к лицу встретиться с предательством и узнать, чем он заслужил подобное отношение. Возможно, он вел себя неправильно? Ему казалось, что он горой стоит за своих сотрудников, не вынося сор из избы, стараясь решать проблемы один на один, чтобы они не чувствовали себя униженными. Но, находясь на руководящей должности, невозможно быть хорошим для всех, нельзя лишь гладить подчиненных по шерстке, ведь они совершают ошибки, а его задача – их исправлять.

В дверь постучали, и сразу вслед за этим вошел Вадим Мишечкин.

– Вызывали, Владимир Всеволодович? – спросил он.

Мономах искал в лице молодого ординатора следы беспокойства – на чувство вины он и не надеялся, – но ничего подобного не видел.

Так как заведующий молчал, Вадим снова спросил:

– Что-то случилось? В смысле, помимо того, что уже произошло?

– Боюсь, тебе придется подыскивать себе другое место, чтобы закончить ординатуру, – медленно произнес Мономах.

– Ч-что?

Вот теперь он увидел то, что тщетно надеялся найти – и страх, и вину, и что-то еще, чему нет названия.

– Вадим, я взял тебя сюда с определенной целью, – продолжил Мономах, усаживаясь на краешек стола. Ему не хотелось выглядеть начальником, отчитывающим подчиненного, сидя в своем вертящемся кресле: он не собирался читать нотации. Если парень, дожив до своего возраста, так и не понял определенных вещей, то не ему учить его жизни.

– У тебя хорошие руки и неплохо варит голова, но я не желаю держать у себя человека, от которого в любой момент могу ожидать удара в спину, – добавил он со вздохом.

– Я не понимаю… – Губы Вадима произнесли эти слова, однако выражение его лица говорило об обратном. Мономах не намеревался облегчать ему жизнь, позволив просто уйти – он хотел выяснить все до конца.

– Зачем ты заставил пациентку Суворову написать жалобу в Комитет по здравоохранению?

Ординатор не пытался возражать. Он опустил голову и стал заливаться краской. Сначала покраснела его шея, затем уши и постепенно все лицо, включая лоб. Что ж, по крайней мере, он способен краснеть – возможно, еще не все потеряно!

– Кто вам сказал? – едва слышно спросил Мишечкин. – Кто-то в Комитете?

– Татьяна сказала. Она видела, как ты Суворову обхаживал, а ведь она не была твоей пациенткой!

После того как Кайсаров намекнул Мономаху, что искать «крота» следует среди его собственных подчиненных, он провел расследование, опросив сестер и санитарок. Он надеялся, что Кайсаров либо ошибся, либо намеренно направил его по ложному следу, заставив подозревать своих, чтобы выгородить кого-то еще. Однако Татьяна Лагутина, мимо которой муха не пролетит, действительно видела, как ординатор Мишечкин однажды долго сидел у койки Суворовой. Она удивилась, но не придала этому значения. Оставался шанс, что это всего лишь предположение, однако реакция Вадима расставила все по местам.

– Просто ответь – почему? – повторил свой вопрос Мономах. – Я обидел тебя, обращался несправедливо или…

– Вы тут ни при чем, Владимир Всеволодович, – торопливо перебил парень, словно боясь, что не успеет высказаться. – Муратов сказал, что в ТОНе нет вакансий, но обещал найти мне место в травматологии, у Тактарова, если я буду докладывать ему обо всем, что здесь происходит…