Текст книги "Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Ирина Градова

– А позволить Князеву добраться до Досифея было не проще? Разве он не испугался бы повышенного внимания со стороны патриарха?

– Во-первых, Досифей слишком любит власть и мог счесть, что и в этот раз выйдет сухим из воды. Во-вторых, как я уже говорил, Досифей, наоборот, мог расколоться и выдать нас с Иваном Денисовичем – от этого мужика никогда не знаешь, чего ожидать – мутный он какой-то! Ну и потом…

– Иван Денисович не желал упускать ситуацию из-под своего контроля! – догадалась Алла. – Он хотел сам всем рулить, так?

Вопрос был риторическим и не требовал ответа.

– И вы организовали нападение на Князева, – подытожила она. – Вы поджидали его в таком месте, которое в случае расследования неизбежно вывело бы на общину и ее главу… Кстати, как же вышло, что в машине оказался не Князев, и кто это, в конце концов, был?

– Князев быстро сообразил, что мы берем его «в клещи» – не зря патриарх поручает ему серьезные дела, это я в ту ночь осознал со всей ясностью! У него не было оружия, поэтому он попытался сбежать: сообразив, что на машине ему не уйти, он выскочил и рванул в лес. Честно, я не предполагал, что от так хорошо подготовлен физически – думал, ну, приедет какой-то хлюпик вроде тех попов, которых я встречал… Своим побегом он спутал нам все планы!

– Вы что, не преследовали его?

– А как же, преследовали! Только в тех местах, да будет вам известно, повсюду болотистая местность – не один грибник поплатился жизнью за свою беспечность! Судя по всему, Князев забрел в болото, потому что спрятаться ему было негде, а с обратной стороны он так и не вышел – я отправил туда людей на случай, если ему удастся выбраться.

– То есть вы решили, что его затянула трясина и он погиб?

– Верно.

– А труп в машине?

– Пришлось импровизировать. Исчезновение посланника патриарха само по себе ни о чем не говорило, ведь он мог сгинуть в любом месте от Питера до общины! Кроме того, притянуть к делу Досифея было бы очень нелегко, а таков был план. И тогда я решил, что, раз уж Князев все равно мертв, пусть виновным сочтут Досифея: это станет для последнего еще большим «пугалом» и наверняка заставит сняться с места! Я позвонил в морг, в котором работает мой шурин. К счастью, там оказался похожий по росту и телосложению невостребованный труп бомжа, погибшего в пьяной драке. Он пролежал там уже больше пяти суток…

– Но вы не могли найти метиса русского и китайца верно? – усмехнулась Алла. – Кроме того, вы понимали, что экспертизу обязательно проведут и придут к выводу, что погибший – вовсе не Князев, да и умер он раньше! Поэтому вы сунули труп в машину Князева, протаранили ее своим автомобилем, чтобы инсценировать аварию, и подожгли – я правильно излагаю?

– Все так, – смиренно согласился Кривощекин.

Алла не уставала удивляться, какие дурацкие ошибки допускают преступники, когда все идет не по плану. В общем-то, это объяснимо, ведь здраво и логично мыслить в условиях стресса – особый дар, и им обладают немногие! Более того, когда идешь на преступление в компании соучастников, необходимо еще и их контролировать, сдерживать и всем своим видом показывать, что все происходит, как запланировано, иначе кто-то может запаниковать и пустить дело прахом! Когда план рушится, злодеи обычно действуют хаотично и неаккуратно… И все же она и ее коллеги так долго пытались понять, что же произошло с Олегом Князевым, и кто виноват в том, что с ним случилось – удивительно!

– Почему вы сами участвовали в нападении? – задала вопрос Алла. – Не проще было отправить подчиненных, дав им задание?

– Знаете, как говорят: хочешь, чтобы дело было сделано правильно…

– Сделай его сам, – закончила фразу Алла. Да, она тоже всегда так считала, потому и не любила делегировать обязанности тем, кому не слишком доверяла. К счастью, в ее распоряжении имелись люди, которые никогда бы ее не подвели – видимо, у заместителя начальника УМВД не было таких коллег и подчиненных!

– Вы встречались с… Иваном Денисовичем после случившегося? – спросила она.

– Нет, больше никогда!

– Кем мог быть этот человек, как думаете? – поинтересовалась Алла.

– Даже не знаю…

– Но есть же у вас хоть какие-то предположения!

– Ну, допустим… Я полагаю, он занимает какой-то пост и довольно высокий.

– С чего вы взяли?

– По поведению всегда видно… У него еще перстень такой был – широкий, почти во всю фалангу.

– Перстень?

– Я заметил, потому что у него привычка крутить его на пальце во время разговора. И камень… Я не разбираюсь, но черный такой, и бриллианты с двух сторон. Заметная вещица, и стоит, видать, немало!

– Как думаете, он может иметь отношение к Церкви?

– К Церкви? К нашей, в смысле, к православной?

– Именно.

– Да вряд ли…

– Почему?

– Ну, он же действовал как заправский бандос…

Железный аргумент: выходит, священнослужитель не способен на дурные поступки? А как же сотни тысяч людей, погибших в результате гонений на еретиков – их приговаривали и сжигали люди, облаченные в рясы, с крестами на груди, и делали это от имени Церкви!

– Давайте поговорим о другом, – сказала Алла, поняв, что вряд ли узнает больше о неизвестном. Зато теперь она уверена, что, скорее всего, именно он и расправился с Досифеем, чтобы не оказаться под подозрением. – Скажите, в каких отношениях вы с Ириной Нойманн?

Кривощекин дернулся, словно ему выстрелили в спину, и вскинул голову, расширившимися глазами глядя на Аллу.

– Нойманн? – внезапно севшим голосом повторил он. – Вы… вы и про нее знаете?

– Как видите.

– Но она ничего такого не делала!

Алла видела, что попала в цель: она не была уверена, что Нойманн является любовницей Кривощекина, однако предположила, что он, скорее всего, и свел Досифея с одной из заместителей главы администрации, а это означало, что они, по меньшей мере хорошо знакомы. То, что Кривощекин стал защищать женщину, говорило в пользу того, что догадка Аллы верна!

– Ну да, – продолжал он, – Досифей платил ей за пользование землей, но там же все равно никто не живет!

– Но с чего Нойманн решила, что может распоряжаться государственной землей, как собственной?

– Она же никому не навредила! – не сдавался Кривощекин. – Ну да, незаконное предпринимательство…

– Да нет, – перебила его Алла, – эта статья слишком мягкая для того, чем занимается ваша… знакомая! Ей как минимум светит злоупотребление служебным положением и получение взяток в особо крупных размерах – до пятнадцати лет!

Кривощекин сдался. Откинувшись на спинку стула, он опустил глаза и снова принялся созерцать свои руки, лежащие на коленях.

– Думаю, Ирина расскажет нам больше, – сказала Алла. – Нойманн молода, у нее вся жизнь впереди, и она захочет провести ее на свободе. Это можно устроить, если она даст необходимые нам показания!

Алла умолкла, в задумчивости глядя на задержанного. Интересно, есть ли предел человеческой жадности? Кривощекин занимал приличную должность с перспективой продвижения по службе, имел неплохую зарплату, семью и молодую любовницу (Ирина Нойманн лет на пятнадцать его моложе!). Так чего же ему не хватало? Стоило ли рисковать своим благополучием, чтобы получить дополнительный доход? Алла не сомневалась, что с таким заниженным порогом совестливости мзда от Досифея была не единственным вливанием в его бюджет!

– И последний вопрос, – сказала она, закругляясь. – Что вам известно о гибели Досифея?

– Досифей… мертв? – пробормотал Крнивощекин, отшатнувшись. – Но ваш опер говорил, что… что он дает показания!

– Это был блеф, – спокойно ответила Алла. – И не говорите, что сами никогда не использовали этот прием – не поверю!

– Так, может, и то, что Князев выжил – тоже блеф? А я-то распинаюсь…

– Нет, Князев жив, и мы обязательно устроим вам очную ставку. Так как насчет Досифея?

– Я понятия не имел, что он умер… Убит?

Алла кивнула.

– Ну, я повторю: понятия не имею, кто мог это сделать! Только мне кажется, кто угодно мог точить на него зуб, ведь Досифей лишал людей всего их имущества. Не думаю, что они были в восторге от этого, кто-то мог разочароваться и потребовать свое назад. Досифей, насколько я его знаю… знал, то есть ни за что не расстался бы с тем, что попало к нему в руки, и обиженный прихожанин вполне мог его грохнуть!

Алла и сама об этом думала – слишком много подозреваемых!

– Сможете описать Ивана Денисовича? – спросила она. – Нам необходимо его разыскать!

Кривощекин кивнул.

– Я пришлю художника, – пообещала Алла и поднялась, чтобы выйти. – Пускай задержанный посидит здесь и подождет, – обратилась она к конвоиру.

– Я рад, что Князев жив! – неожиданно подавшись вперед, сказал Кривощекин.

– А я и не сомневаюсь, – насмешливо ответила Алла. – Если бы он оказался мертв, вам грозила бы совсем другая статья!

Не имея желания продолжать разговор с неприятным типом, лишенным всякого понятия о добре и зле, она покинула допросную. По дороге в свой кабинет она думала о том, кто же все-таки убил Досифея. Эксперты поснимали «пальчики» со всего, что обнаружили в «ризнице» и, помимо хозяйских и Галининых, нашли еще одни – на книгах и иконах. Это означало, что при наличии подозреваемого можно установить его причастность к преступлению: в данный момент проверяли задержанных Марфу и Константина, но нельзя исключать и других членов общины – вдруг кто-то еще таил зло на Досифея?

– Ну, все видели? – спросила Алла, входя. В ее кабинете, помимо оперов, находились братья Князевы. Ее поразило выражение лица Олега: оно застыло безжизненной маской, и она спросила себя, что из всего услышанного могло произвести на него такое гнетущее впечатление.

– Видели, – ответил за всех Мономах. Следы недавней драки на его лице выглядели довольно устрашающе, но, судя по тому, что он здесь, а не в больнице, серьезных повреждений Рубальский ему не нанес. – Вы верите, что Кривощекин не причастен к смерти Досифея?

– Честно говоря, верю, – ответила Алла. – Он выглядел ошеломленным, когда я ему сказала, что Досифея убили.

Она снова посмотрела на Олега Князева: тот по-прежнему сидел не шевелясь – да что с ним, черт подери, такое? Перед тем как уйти на допрос, они мило пообщались, но сейчас брат Мономаха словно превратился в сталактит.

– Олег, вы узнали этого человека? – напрямую спросила она.

– Нет, – после короткой паузы ответил Князев.

– Возможно, вы узнаете его подчиненных? – вступил в беседу Антон и выложил на стол фотографии двух офицеров, давших показания против начальника.

– Вот этот там точно был, – сказал Олег, взглянув на снимки. – У него внешность запоминающаяся!

– Этого хватит, – кивнула Алла. – Вы опознали одного из нападавших, а он, в свою очередь, показал, что его начальник присутствовал на месте преступления и, более того, заставил его участвовать… Это ведь не все, Олег, я права? – спросила она, пристально глядя на него. – Я не могла не заметить, что ваше поведение изменилось – что произошло?

Мономах и остальные присутствующие устремили на посланника патриарха вопросительные взгляды.

Вместо ответа Олег снял с пальца перстень и протянул его Алле.

– Вот, – Алла Гурьевна, – сказал он, – покажите его Кривощекину.

Взглянув на кольцо, Алла мгновенно все поняла.

– Вы знаете, кому принадлежит такой же? – задала она вопрос, взяв перстень в руки и рассматривая его в свете лампы, стоящей на столе. Широкий золотой ободок, рассчитанный на то, чтобы охватить почти всю нижнюю фалангу пальца, венчал крупный черный оникс в форме креста, с двух сторон обрамленный мелкими бриллиантами.

Олег кивнул.

– Скажете мне?

– Сначала пусть его увидит Кривощекин… Если он его узнает, я скажу.

Не задавая больше вопросов, Алла вышла из кабинета, держа перстень в руке.

* * *

В открытом очаге посреди нижнего этажа дома Мономаха весело потрескивали березовые поленья, но запаха дыма почти не ощущалось, так как он поднимался вверх по вытяжке, расположенной над ним. За окном гремела гроза – она началась почти сразу, как Алла вошла. Вокруг камина стояли мягкие кресла, в которых сидело довольно много народа. Во-первых, сам хозяин дома, у ног которого в блаженной неге разлегся Жук. Время от времени пес поднимал тяжелые веки, окидывал взглядом собравшихся и снова впадал в дрему. Рядом с Мономахом сидели его сын и брат. На другом диване расположились Иван Гурнов с Мариной, и это означало, что она официально может считаться его подругой, чему Алла была несказанно рада. Эти двое являли собой интересное сочетание. Оба высокие, только вот патолог – худой, как ручка от швабры, с длинными руками и ногами и вечным беспорядком на голове, а адвокатесса – очень полная, но одетая элегантно, с безупречными маникюром и свежей прической. Третий диван заняли подопечные Мономаха, Сархат и Денис. Алла сидела отдельно от всех, словно бы на лобном месте, однако и она не осталась одинокой: большой траурный какаду Капитан устроился позади нее на спинке дивана и время от времени теребил волосы на ее голове своим устрашающим клювом – высший знак доверия и приязни, как объяснил Мономах. Сначала он сидел на жердочке у окна, но потом, очевидно, пожелал принять участие в беседе, поэтому передислоцировался сперва на диван Мономаха, а позже почтил своим вниманием Аллу, за что хозяин, в свое время спасший его от незавидной участи после смерти предыдущего владельца, в шутку обозвал его перебежчиком.

– Так кто же все-таки убил Досифея? – спросил Гурнов после того, как бокалы присутствующих были наполнены. – Вы уже выяснили, Алла?

Патолог называл ее по имени уже давно, в отличие от Мономаха, по-прежнему предпочитавшего официальное обращение по имени-отчеству.

– Да, – кивнула она. – Благодаря Олегу.

– Так расскажите нам! – потребовал Иван, оглянувшись на Марину в ожидании поддержки.

– Правда, Алусь, расскажи! – присоединилась к просьбе адвокатесса. – Мне вообще все это время приходилось довольствоваться слухами или краткими пересказами от Вани, – обиженно надула она губы: – Подруга, называется!

Ну как Марине всегда удается заставить Аллу почувствовать себя виноватой? И в этот раз так же: хотя умом она понимала, что не обязана отчитываться перед ней о каждом своем шаге, подруга обычно была в курсе всего, что происходит в личной и профессиональной жизни Аллы – более того, она не раз помогала ей и не только дельным советом, но и практически. Так что в какой-то степени требование Марины звучало справедливо.

– Что ж, – сказала Алла, – пожалуй, и в самом деле настало время все рассказать! Только я попрошу об ответной услуге: мне до сих пор неизвестно, чем Досифей брал своих прихожан, что они так стремились попасть в общину и в ту землю обетованную, что в Сибири – правда, на несуществующей территории!

– Я понимаю, о чем вы, – кивнул Олег. – Думается мне, Артем может поведать вам больше, ведь он видел все собственными глазами, а я лишь подслушивал разговоры Досифея с подчиненными, стоя за секретной дверью!

– Договорились, – удовлетворенно откидываясь на спинку мягкого дивана, кивнула Алла, едва не забыв, что за ее спиной вальяжно расположился Капитан – ей вовремя удалось притормозить и подвинуться, чтобы его не задеть и не получить мощным клювом в затылок – малоприятная перспектива! – Итак, Досифея убил Порфирий.

– Да ну?! – вырвалось у Ивана. – Вовка, ты мне не говорил…

– Я не знал, – честно ответил Мономах.

– Это так, – подтвердила Алла. – Мы все выяснили только сутки назад! Олег догадался, что Порфирий заказал его Кривощекину – и все… Но давайте по порядку, ладно? Итак, Порфирий познакомился с Досифеем давно, когда тот только начинал свою деятельность: до него дошли слухи, что неподалеку от Красного Села некий священнослужитель строит церковь, а вокруг нее – общину. Порфирий сразу сообразил, что что-то тут нечисто, ведь никакой официальной регистрации «Община Святого Ангела» не проходила, да и вообще звучало сомнительно. Он проверил реестр священнослужителей Санкт-Петербургской епархии, осторожно навел кое-какие справки и выяснил, что никакого отношения к РПЦ данное образование не имеет.

– Интересно, почему именно Порфирий решил заняться расследованием? – спросила Марина. – Он вообще кто такой?

– Порфирий занимает должность иерея в храме Всех Святых в Красном Селе. Его не удовлетворяло это звание, он стремился стать протоиереем и настоятелем храма либо своего, либо какого-то другого, но ему никак не удавалось получить назначение. Он очень рассчитывал на теплые личные отношения с патриархом, сложившиеся еще во время учебы в семинарии, во многом благодаря дружбе с Олегом, – Алла посмотрела на старшего Князева, который слегка склонил голову в знак того, что она говорит правду. – Он делал все, чтобы попасть в поле зрения патрирха, выслужиться перед ним, оказать услугу… Признаться, лично я считаю, что ему следовало потратить больше усилий на установление более тесных отношений с протоиереем, являющимся настоятелем его храма, чтобы в будущем рассчитывать на его протекцию и помощь в продвижении по службе, однако Порфирий решил действовать через его голову. Это не слишком-то нравилось его руководителю, потому-то, полагаю, Порфирий и ходил так долго в иереях, не получая никаких предложений! Кстати, Олег, вы в таких вещах разбираетесь: мог ли Порфирий стать настоятелем какого-нибудь храма, являясь иереем, или для этого обязательно нужно быть протоиереем?

– Не обязательно, – ответил брат Мономаха. – Иерей и протоиерей – это сан, а настоятель – должность, которую можно получить за заслуги. Настоятель храма Всех Святых не молод, и какое-то время Порфирий надеялся, что он уступит место ему, однако этого так и не произошло: отец Ануфрий – человек бычьего здоровья, он еще всех нас переживет, поэтому с некоторых пор Порфирий делал ставку на другой приход и храм – практически любой, только вот назначение обходило его стороной!

– Может, патриарх оказался прозорливее нас? – предположил Гурнов. – Вдруг он видел что-то в Порфирии, какую-то гнильцу, и поэтому не спешил давать ему большую власть?

– Может, и так, – ответил Олег, но Алле показалось, что он не слишком в это верит. Вообще, у нее создалось впечатление, что старший Князев скрывает что-то личное, но спрашивать об этом у нее не поворачивался язык – вряд ли она имела на это право.

– Итак, Порфирий поначалу хотел использовать ситуацию с Досифеем для того, чтобы заслужить благоволение патриарха и заполучить то, о чем он так мечтал, однако познакомившись с главой общины, передумал. Порфирию вдруг пришло в голову, что, если бы патриарх действительно хотел его повысить, он бы давно это сделал. Зато от Досифея он мог получить то, чего не могла ему дать Церковь.

– Что же это? – заинтересованно спросил до сих пор молчавший Денис и тут же прикусил язык: то, что ему позволили присутствовать при взрослом разговоре, не означало автоматического разрешения подавать голос. Однако Алла не стала заострять на этом внимание, понимая любопытство парнишки, свойственное его возрасту.

– Деньги, – ответил за Аллу Мономах.

– Верно, и много! – подтвердила она. – У Порфирия, как оказалось, всегда были честолюбивые устремления, но также он всей душой желал богатой жизни. Казалось бы, священнослужителю это в принципе не должно быть свойственно, но разве мало мы знаем церковных деятелей, одновременно обладающих огромными состояниями?

– Кардинал Вулси[47]47
  Томас Вулси – английский кардинал и канцлер при дворе короля Генриха Тюдора.


[Закрыть], к примеру, – задумчиво пробормотал Гурнов, отлично разбирающийся во многих областях и обожающий историю. – Он стремился стать папой римским и одновременно подворовывал из королевской казны, а также грабил высокородных граждан, обвиняя их в ереси и экспроприируя их состояния в свою пользу!

– Насколько я помню, он плохо кончил, – заметил Мономах.

– Кто-то говорит, он умер своей смертью, но многие уверены, что он покончил с собой, опасаясь, что король может приговорить его к смертной казни, – продолжал Гурнов. – Не столько за многочисленные злоупотребления, сколько за то, что его недолюбливала любовница, а позднее и жена монарха, Анна Болейн…

– Которая тоже кончила так себе, – усмехнулась Алла, немного удивленная этим экскурсом в историю, ведь ее рассказ не подразумевал ничего подобного! – Так вот, Досифей и Порфирий сошлись на почве одной, но пламенной страсти – любви к золотому тельцу. Порфирий полагал, что, скопив достаточно денег, он сумеет купить себе вожделенную должность (чего уж греха таить, взятки дает и берет не только светское, но и духовное начальство!)

– Порфирий хотел подкупить патриарха?! – подавшись вперед, выпалил Иван.

– Это вряд ли, – усмехнулся Олег. – Патриарх достаточно богат, знаешь ли! Между прочим, настоятелем назначает не патриарх, а епархиальный архиерей. Патриарх, конечно, может замолвить словечко за своего протеже или, наоборот, «зарубить» назначение, если захочет, но в целом такие вопросы находятся вне его ведения… Порфирий всегда тяготел к красивой жизни, это так: еще в семинарии он мечтал, как станет настоятелем богатого прихода и сможет позволить себе то, чего никогда не было у его родителей. Он ведь из очень бедной семьи, многодетной и, как сейчас говорят, неблагополучной… Правда, слушая его в те времена, я не относился к его словам серьезно – думал, что он просто пытается компенсировать безрадостное детство.

– Хорошо, а почему Досифей так легко согласился платить Порфирию? – задал вопрос Мономах. – Испугался, что тот донесет на него?

– Это во‐первых, – ответила Алла. – Порфирий, скорее всего, козырнул личным знакомством с патриархом, чем навел ужас на трусоватого по натуре Досифея. Но и Досифей решил, что не проиграет, заручившись поддержкой такого человека, как Порфирий: тот, надеясь на ежемесячные выплаты, станет всячески защищать общину и, в случае чего, предупредит об опасности. Так оно и было: несколько раз Порфирий успешно отводил от Досифея беду, и их тандем процветал – до тех пор, пока о существовании «Общины Святого Ангела» не проведал сам патриарх. Порфирию не удалось сделать так, чтобы весть об этом не достигла его ушей. В сущности, неудивительно, ведь их с Досифеем плодотворное сотрудничество продолжалось несколько лет, и что-то обязательно произошло бы, рано или поздно!

– Досифей обнаглел, – сказал Олег. – Он окончательно попутал берега и потерял всякую осторожность: начал вербовать людей, которые на самом деле не являлись одинокими и имели родственников, которым не все равно, что с ними происходит. Более того, в общине стали пропадать люди, и Досифей не мог объяснить, что с ними сталось – говорил, что они якобы покинули общину по собственной воле, только вот на воле их почему-то больше никто не видел! Я бы сказал, патриарх затянул с этим делом: он был слишком занят творящимися в РПЦ глобальными злоупотреблениями, чтобы сразу обратить внимание на столь мелкую сошку, как Досифей.

– Но зачем Порфирию понадобилось убивать Олега, своего старого приятеля по семинарии? – недоуменно спросил Иван.

– Ну, во‐первых, он утверждает, что не хотел его убивать – намеревался просто припугнуть как следует и отправить восвояси, – ответила Алла.

– А не проще было дать им встретиться? Разве Досифей не испугался бы еще сильнее?

– Начнем с того, что Порфирий слишком хорошо знал Олега и понимал, что замылить ему глаза не выйдет: он не уедет, пока во всем не разберется. А вот в Досифее он не был уверен – боялся, что тот может «поплыть» со страху и разболтать не только об общине и о себе, но и о нем тоже. Поэтому нельзя было допустить, чтобы Олег добрался до места! Тем не менее, несмотря на слова Кривощекина и Порфирия, я уверена в их намерении физически устранить вас, Олег – иначе зачем они стреляли вам вслед?

– Я тоже так считаю, – вздохнул старший Князев. – Они вполне могли дать мне уйти, если моя смерть не была им нужна!

– А так как вряд ли Кривощекин сам принял такое решение, можно предположить, что он получил от Порфирия совершенно однозначные указания! – добавила Алла.

– Выходит, целью Порфирия было удаление Досифея из общины, что ли? – проговорила Марина задумчиво. – Но зачем?

– Порфирий полагал, что Досифей держал все деньги, изъятые у прихожан, в общине, – пояснила Алла.

– Не хотел светиться, ясное дело! – воскликнул Иван. – Банковские счета можно проверить!

– Именно. Порфирий, с одной стороны, не желал, конечно, терять такой хороший и, главное, стабильный источник дохода, но все же гораздо страшнее для него было бы, если бы Досифей, струсив, открыл рот и все рассказал посланнику патриарха. И ведь дело не только во взятках: налицо косвенное соучастие во всех преступлениях, совершенных в общине! Порфирий понял, что пора сворачивать лавочку, но жадность не позволяла ему просто так отпустить курицу, несущую золотые яйца: напоследок он надеялся кое-что поиметь с Досифея!

– Он хотел, чтобы тот отслюнявил ему часть денег?

– Да.

– Но как он собирался это сделать? Вряд ли Досифей горел желанием делиться!

– Порфирий начал готовиться к этому сразу, как прознал про внезапный интерес патриарха к общине, только вот Досифей слишком любил власть и отказывался всерьез воспринимать опасность. Поэтому требовалось как следует его напугать и заставить кинуться паковать вещи – и деньги! Порфирий понятия не имел, где он их прячет, но не сомневался, что Досифей первым делом побежит за тем, что нажил «непосильным трудом»!

– Прям как у Конан Дойла! – усмехнулся Иван.

– Что? – не понял Мономах, удивленно глядя на приятеля.

– Ну, помните его «Скандал в Богемии»? «Когда в доме пожар, инстинкт заставляет женщину спасать то, что ей всего дороже. Замужняя дама бросается к ребенку, незамужняя хватает шкатулку с драгоценностями…» Не помните?

Все молчали. Аллу всегда восхищала феноменальная память патолога: он мог цитировать целые страницы из книг по памяти, ни разу не запнувшись. В отличие от остальных, она отлично поняла, что хотел сказать Иван.

– Да, так и есть, – улыбнулась она. – Досифей, конечно, не незамужняя дама, но он первым делом рванул бы за кубышкой с деньгами, и Порфирий надеялся прихватить его за этим занятием и потребовать свою долю! Когда Кривощекин выполнил поручение, Порфирий решил, что пора ковать железо, пока горячо. Он рассказал Досифею о том, что кто-то убил посланника патриарха на пути в общину, и теперь им не дадут житья, поэтому пора делать ноги. В тот раз Досифей по-настоящему струхнул, но проблема заключалась в том, что он оказался еще жадней Порфирия: несмотря на страх перед последствиями убийства «ревизора», он не желал сворачивать бизнес, пока не выжмет из него все, что только возможно. На тот момент «в разработке» у Досифея находились три потенциальных клиента…

– Какой интересный термин применительно к «святому человеку»! – фыркнул Мономах.

– То есть Досифей ждал, пока квартиры можно будет продать, зная, что с его бегством община прекратит свое существование, а люди останутся на бобах? – пробормотала Марина. – Какой невероятный цинизм!

– И не говори! – поддакнула Алла. – Отвратительный был кадр Досифей, но актер прекрасный, этого не отнимешь! Народ шел за ним стройными рядами, как крысы за дудочкой крысолова из сказки… Кстати, Порфирий ничего не нашел бы в общине, даже если бы облазил там каждый угол!

– Откуда вы знаете? – спросил Мономах.

– Потому что он не доверял прихожанам, а в особенности – Константину, которого всегда побаивался! Марфа рассказала, что у Досифея в Сертолово живет пассия, которую он периодически навещал. Мы предположили, что он мог хранить все свое богатство у нее – так и вышло!

– И много нашли?

– Изъяли больше сорока миллионов рублями и примерно столько же в валюте. Кроме того, много драгоценностей, включая антикварные – похоже, часть денег он вкладывал в золото и бриллианты.

– Все равно – маловато! – заметил Гурнов. – Учитывая количество людей в общине, расставшихся с собственностью…

– Верно, – согласилась Алла. – Скорее всего, этим состояние Досифея не ограничивается, но мы работаем. Может, у него была не одна любовница, или, скажем, он прикопал где-то часть награбленного…

– Слушайте, а как же Порфирий пронюхал, что кто-то едет в общину с проверкой? – задал Гурнов вопрос, напрашивавшийся сам собой. – Ты сам его предупредил, Олег?

Тот покачал головой.

– Мы не делали из этого секрета, но и не «звонили» направо и налево! – ответил он. – Но источником мог быть только кто-то, достаточно близкий к патриарху. Однако у него не обязательно были дурные намерения: он мог просто проговориться об этом в личной беседе, ведь никто не думал, что секта существует под протекторатом одного из священнослужителей!

– Думаю, вы правы, – согласилась Алла. – Я вот только одного не пойму: как Порфирию удавалось так долго оберегать общину Досифея от опасности, ведь, насколько я понимаю, жалобы поступали не ему, а в Санкт-Петербургскую епархию, верно?

– Всему виной бюрократия, – пожал плечами Олег. – Кто-то приходит, жалуется, после чего обращение спускают ниже по цепочке – в приход, находящийся в непосредственной близости от общины, с требованием разобраться. А уж там-то Порфирий делал все, чтобы проблема не дошла до настоятеля Ануфрия. Если бы кто-то не нашел выход на самого патриарха, все могло тянуться еще долго!

– Удивительно, как вольготно себя чувствовал Досифей! – заметил Мономах. – Даже Порфирий не сумел убедить его свалить – это ж надо так любить бабки!

– Дело не только в алчности, Владимир Всеволодович, – возразила Алла. – Досифей понимал, что нигде и никогда больше ему не удастся достичь того положения, которого он сумел добиться в «Общине Святого Ангела»! Он так вжился в свою роль пастыря, что не мог от нее отказаться! Даже если бы у него получилось обосноваться где-то еще, пришлось бы начинать все с нуля. Он не мог взять с собой своих прихожан, ведь он много лет обманывал их, кормя сказками про землю в Сибири, показывая фотографии и видео «строящейся» новой общины, которые скачал с каких-то сайтов в Интернете. Он сляпал из всего этого липовую рекламную агитку, долженствующую, во‐первых, водить за нос верящих ему людей, а еще привлекать инвестиции от новых последователей, которых продолжали вербовать его приближенные.

– Ну да, – крякнул Иван, – при помощи «ангельской пыли», слыхали!

– Самое интересное, что наркотик – всего лишь вспомогательное средство, – вздохнула Алла. – Занимаясь этим делом и беседуя с людьми, я пришла к выводу, что тех, кто, как говорится, сам обманываться рад, оказывается, очень много! Бог знает, что тянет их к разного рода культам и лжепророкам, но люди с готовностью отдают им деньги и вверяют собственные судьбы тем, кому по непонятной причине безоговорочно верят!

– Похоже, Досифей все же был незаурядной личностью, – предположил Мономах. – Он определенно обладал даром убеждения, обаянием, властностью – всеми теми качествами, что способны вести людей за собой!