Текст книги "Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Ирина Градова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 334 страниц)

– Ну, может, на вашем языке это так и называется, – согласилась Алла. – А за что «учили»-то?

– Янка лучшей жизни хотела, понимаете? Все трындела, что надо, дескать, ремонт делать, что нельзя в таком сраче жить… Работа ее моя не устраивала, говорила, что надо искать что-то более стабильное. А где его найдешь, стабильное, со сроком за плечами?

– А вас, значит, все устраивало, и вы ничего менять не собирались?

– Она детей хотела, – продолжал задержанный, – но в то же время зудела, что в таких условиях детям жить нельзя! Яна работала в магазине. Получала от силы тысяч пятнадцать. Я на рынке – семнадцать, какие, к черту, дети?! Я так считаю – по одежке протягивай ножки, а она все в телик глядела, на то, «как люди живут»… Это какие такие люди-то? Актеры всякие, певцы? Так мы – не им чета, мы народ трудовой!

– Ага, точно – самый что ни на есть трудовой! – не удержался от замечания Дамир. – Ты, трудяга, с подельниками на бухгалтершу напал и зарплату всего коллектива у нее отобрал!

– Это было давно, и я свое получил, – хмуро ответил Касатонов. – С тех пор тружусь не покладая рук, а Янка все уши мне продула, зараза, своими желаниями и потребностями!

– Вы ее избили, и она сбежала, – констатировала Алла. – Потом вы ее искали – и, возможно, нашли?

– Я не убивал! – заорал задержанный. – Да, я искал ее, нашел эту квартиру долбаную, которую она сняла. Откуда бабло, спрашивается? Из магазина Янка уволилась – не иначе, любовника завела!

– Вы его видели?

– Кого?

– Ну любовника?

– Нет…

– А как вы нашли Яну в городе?

– Из соседки вытряс, – нехотя признался парень. – Янка к ней то и дело бегала, когда у нас… ну, когда мы…

– Когда вы ее избивали?

Касатонов ничего не ответил.

– Вы знали, что ваша бывшая девушка была беременна?

– Что-о?! – выпучил глаза подозреваемый.

– Она вам не сказала?

– Нет… Так она поэтому ушла, что ли?

– Ваше единственное спасение, Денис, это наличие у вас алиби, – вздохнула Алла, не отвечая на вопрос. – Где вы были, когда убили Яну?

– А когда ее убили?

– В четверг, двадцатого ноября. Где-то в районе шести часов вечера.

Молчание Касатонова выглядело красноречивей всех его вспышек ярости: алиби на это время у него отсутствовало.

– Дома я был, – все же процедил он. – Рабочий день ведь закончился!

– Где вы работаете?

– На рынке, на птичьем… Можете спросить!

– Обязательно спросим. Птичий рынок, простите, это Кондратьевский, что ли?

– Да, Алла Гурьевна, который на Полюстровском проспекте, – ответил за задержанного Белкин.

– И кем вы там работаете?

– Грузчиком, кем же еще – не ветеринаром же!

– А что там грузить-то?

– Да полно всего – корма для кошек и собак, наполнитель для кошачьих лотков, клетки… Зураб, хозяин мой, вам все подтвердит!

– Отлично, Александр, – обратилась Алла к Белкину, – сегодня же поедете на рынок, найдете Зураба… как фамилия?

– Не знаю, – поморщился Касатонов. – Он там один.

– Значит, найдете Зураба и соберете сведения… Кстати, у вас есть автомобиль?

– Это еще тут при чем?

– Так есть или нет?

– Нет!

– Вы живете в Красном Селе, а это около сорока минут езды на общественном транспорте от Полюстровского проспекта. Оттуда же до больницы где-то полчаса на автобусе или маршрутке. Получается, вы еще до пяти ушли, а рынок закрывается…

– В восемь, Алла Гурьевна, – подсказал Белкин.

– Ну, ты юный натуралист! – ухмыльнулся Дамир. – И адрес знаешь, и время работы – часто посещаешь?

– Вы ушли задолго до закрытия, Денис, – не обратив внимания на подколку Ахметова, продолжила Алла. – Что произошло?

– Да ничего, просто Зураб отпустил пораньше.

– И часто с ним такое бывает?

– Случается.

– В общем, Александр, вы поняли, да? Найти Зураба и опросить его во всех подробностях. Дамир, вы собрали показания соседей Яны?

– Ну да, но ничего стоящего не выяснил. Только одна соседка показала, что в глазок видела парня, который колотил в дверь и звал Четыркину. Ушел он лишь после того, как соседка пригрозила вызвать полицию.

– А я не про квартиру, Дамир, я про соседей в Красном Селе!

– Но… гм… мы как-то не…

– Дамир, как такое может быть – вы даже не попытались их опросить? – изумилась Алла. – Они же могут рассказать, как ладили между собой Яна и Денис! Немедленно отправляйтесь туда!

– А со мной-то что? – подал голос Касатонов.

– А вы побудете у нас: имеем право на сорок восемь часов, пока не выясним про ваше алиби, – пояснила Алла. – Оно у вас какое-то куцее.

* * *

После ухода Белкина и Ахметова Алла вызвала Антона Шеина и выслушала его рассказ об опросе друзей Маргариты Арутюнян. Когда он закончил, она сказала:

– Так, ну, вот, похоже, и обнаружилась хоть какая-то связь между двумя жертвами: Дамир тоже упоминал некую Джамалию! Только в вашем случае девушка ходила к ней за советом, а в его – пыталась получить работу.

– Так в чем же дело? – воскликнул Антон. – Давайте возьмем эту Джамалию за бока и…

– Вот вы и займитесь! Разыщите ее, поболтайте… Знакомое, кстати, имя – Джамалия… Может, я где-то про нее читала?

– А вы что намерены делать, Алла Гурьевна?

– Я хочу проверить сведения, полученные от Моно… от доктора Князева.

– Он сообщил что-то интересное?

– Возможно, – и Алла вкратце пересказала оперативнику содержание своей беседы с Мономахом о его визите в приют «Дочки-матери».

– Вы думаете, это место может иметь отношение к смерти Четыркиной? – спросил Шеин, когда Алла закончила.

– Может, и нет, – ответила она, задумчиво вертя в руках огрызок карандаша (Шеин заметил, что в минуты размышления следовательша в буквальном смысле сгрызает карандашное дерево). – Но мы должны выяснить, почему девушка из приюта попросила о помощи, верно? И Яна какое-то время провела в этом приюте!

– Сами поедете туда или кто-то из нас?

– Боюсь, официальный визит не будет иметь смысла. Если там творится что-то неладное, руководство попытается сделать так, чтобы мы ничего не узнали. Нет, тут нужен другой подход. Кто из оперативниц, по вашему мнению, мог бы подключиться к делу?

– Вы хотите сыграть в подсадную утку?

– Только мне не нужна девушка модельной внешности. Самая обычная, которая могла бы притвориться беременной и к которой сразу же проникнешься сочувствием.

– Ну есть такая, – чуть подумав, пробормотал Антон. – Честно говоря, она мало похожа на оперативного сотрудника.

– То, что надо! – радостно перебила Алла. – Можете ее разыскать и пригласить сюда?

– А как вы представляете себе имитацию беременности?

– В крайнем случае можно сделать накладной живот… Хотя это, пожалуй, опасно, ведь ей придется жить в комнате с другими девушками! Но ведь вовсе не обязательно иметь огромное пузо, верно?

– Она довольно полная… – начал Шеин.

– Вот и прекрасно! Сляпаем ей справку от гинеколога, придумаем подходящую легенду – и дело в шляпе. В любом случае долго она там не останется: всего-то пара дней понадобится, чтобы понять, что к чему. Антон, я жду вашу протеже!

* * *

Только Мономах поставил кастрюлю на огонь, как раздался громкий лай Жука. Он и не заметил, как пес вышел в коридор: до этого он сидел рядом, преданно следя голодными глазами за руками хозяина, возящегося с едой. Интересно, кого принесло в такой час?

На пороге стоял человек, лицо которого в сгущающихся сумерках было трудно рассмотреть.

– Здравствуйте, хозяин, – поздоровался незнакомец. – Ваша хозяйка просила меня зайти. Насчет крыши…

Черт, Мономах совсем забыл о разговоре с Марией Семеновной!

– А ты, наверное, э-э…?

– Сархат, – подсказал молодой человек и выступил на свет.

Среднего роста, смуглая кожа, слегка вытянутые к вискам уголки карих глаз, полные губы и резко выделяющиеся скулы. Волосы, пожалуй, следовало бы подстричь. В целом симпатичный паренек. Для иностранного рабочего речь его показалась Мономаху чересчур уж правильной, да и сколько-нибудь заметного акцента он не уловил. Сархат сказал «ваша хозяйка» – интересно, кем он воображает себе Марию Семеновну?

– Хозяйка сказала, что к вам до восьми часов заходить бесполезно, – произнес между тем визитер. – Да и мы заканчиваем только около семи.

– Ты хочешь осмотреть фронт работ? Темновато…

– Ничего, я привычный. Надо взглянуть, справлюсь ли один. Если нет, придется с ребятами договариваться. У вас лестница есть?

Слух Мономаха резануло слово «взглянуть». Не «поглядеть», «глянуть» или «посмотреть – «взглянуть». Слишком литературное слово!

– Хозяин, лестница есть? – повторил молодой человек, не получив ответа.

– А? Да, конечно, – в сенях… Не свалишься?

– Нет, хозяин, я, как обезьяна, честно! – Полные губы растянулись в широкой улыбке, и Мономах вдруг понял, что парень – совсем мальчишка, не старше двадцати или двадцати двух лет.

Подавив тяжелый вздох, Мономах последовал за парнем на улицу: не хватало еще, чтобы он сверзнулся с крыши и сломал шею! Глядя, как Сархат взбирается по лестнице, Мономах понял, что тот не шутил насчет обезьяньей ловкости.

– Осторожно, крыша скользкая! – крикнул он, запрокинув голову и наблюдая за передвижениями парня.

– Все нормально, хозяин! – отозвался тот. Через некоторое время Мономах снова услышал голос Сархата: – Кто вам крышу-то настилал?

– Фирма какая-то… не знаю, сын занимался.

– А-а, фирма-а…

– А что такое?

– Вы сами сюда поднимались?

Чего не было, того не было – еще не хватало ему после больницы по крышам лазать! Несмотря на альпинистскую подготовку и любовь к природным вершинам, когда речь шла о работе, Мономах предпочитал доверять профессионалам. Они с Артемом сами ставили сруб, но по причине частого отсутствия отпрыска и собственной занятости дом достраивала компания. Поэтому на вопрос Сархата он ответил отрицательно.

– Ну, вам все же следовало бы взглянуть, – вот, опять это словечко! – Чтобы вы не подумали, что я обманываю!

– Да что там такое-то?

– Вам положили хороший алюминиевый шифер, это да, только вот ближе к коньку сэкономили и накрыли что-то другое. Вас обокрали, хозяин! А еще из-за этого возле каминной трубы образовался зазор, пропускающий воду… И рабочие не предусмотрели вентиляцию кровли.

«Не предусмотрели – надо же!»

– И что?

– Должна образовываться оксидная пленка, которая защищает от коррозии. У вас материал местами ржавеет.

– Короче, Сархат, ты можешь что-то предложить?

– Снимем этот мусор у трубы и постелем новый алюминиевый шифер на его место. Вентиляцию тоже сделаем. Хотите, чтобы я занялся?

– Сделай одолжение!

– Тогда я все посчитаю и завтра вечером принесу смету. Согласны?

– Само собой! – с облегчением воскликнул Мономах. – Давай слезай!

Парень с ловкостью мартышки буквально съехал по лестнице, приземлившись сразу на обе ноги.

* * *

– Значит, тебя Катей зовут, – женщина сочувственно покачала головой. – Как ты узнала о нашем существовании?

– Подруга подсказала. Я у нее жила, пока Славка… ну, пока он снова меня не нашел.

– А она как узнала?

– Наверное, из Интернета, – пожала плечами Катерина. – А может, слышала от кого – она ведь в социальной службе работает. Я надеялась, что Светка мне помочь сумеет по своим каналам, но она сказала, что у них нет таких возможностей.

– Да, – понимающе закивала директриса приюта, – с помощью женщинам у нас и в самом деле проблемы! Только вот, Катюша, у нас на данный момент все места заняты, понимаешь?

Девушка громко всхлипнула и высморкалась в бумажную салфетку.

– И что же мне делать, Елена Тимофеевна? – спросила она дрожащим голосом. – Может, вы знаете другое место, где я могла бы перекантоваться?

– Какой у тебя срок?

– Одиннадцать недель.

Директриса задумалась.

– Ладно, – вздохнула она наконец, – что-нибудь сообразим… Родственники есть? Ты думала, куда подашься с дитем?

Катерина помотала головой.

– Я так далеко не загадывала! А родичей нет у меня, все поумирали… Хотела аборт делать, но денег, чтобы обращаться в приличную клинику, нет, а к мяснику какому-то…

– Нет-нет, это исключено! – энергично замахала руками Елена Тимофеевна. – Не волнуйся, Катюша, мы тебя устроим. Поставим дополнительную койку в комнату – в тесноте да не в обиде, верно?

Громко всхлипнув, Катерина снова высморкалась в бумажную салфетку и кивнула.

* * *

– Ты пей чаек-то, пей, – приговаривала баба Зина, подливая кипяток в стакан Дамира.

Он сто лет не пил из граненого стакана, вставленного в стальной подстаканник. Такие раньше подавали в поездах – воспоминание из детства.

– Здесь и липовый цвет, и малина, и черная сморода – все сама собирала, сушила и заваривала!

Дамир всем напиткам предпочитал кофе. Если же ему и случалось пить чай, то он заваривал черный, без добавок, или довольствовался чайными пакетиками. Отвары – это вообще не его, но нельзя же обижать гостеприимную старушку, с радостью выставившую на стол все, что было в доме, чтобы накормить-напоить незваного гостя. С трудом подавляя отвращение, опер мужественно поднес чашку к губам, вдохнув целый букет ароматов. «Похоже на раствор для ингаляций!» – пронеслось у него в голове.

– Зинаида Аркадьевна, мы говорили о…

– Баба Зина я, – поправила хозяйка и уселась напротив Дамира, внимательно следя за тем, чтобы его глотки были достаточно большими. – Да помню я, о чем мы говорили – нету у меня маразма еще!

– Я не… – начал было Ахметов, но баба Зина не дала ему продолжить:

– Янку мне страсть как жалко было, несчастная она девка! Говорила я ей, нечего цепляться к мужику, как будто он – спасательный круг. Мужиков в мире воз и маленькая тележка, на Дениске свет клином не сошелся! Вы в курсе, что он в тюрьме сидел? – баба Зина понизила голос, произнося последнюю фразу, как будто выдавала государственную тайну и их могли ненароком подслушать иностранные агенты.

Ахметов кивнул.

– Ну вот, а Янка – хорошая девчонка. И мать ее, покойница, святая женщина была! Не пара они с Дениской, я так ей сразу и сказала, как его увидела.

– А она – что?

– Посмеялась, мол, да что вы, баба Зина, в самом деле, он хороший… А вот этот «хороший» взял да и убил ее!

– Ну, этого мы пока не знаем, – поспешил поправить пожилую женщину Дамир.

– Да убил, точно убил – не смог вынести, что Янка от него сбежала! Дениска, в общем-то, парень неплохой, когда трезвый, только вот трезвым он редко бывает. А как выпьет, так и лупит ее почем зря. Наверняка и когда убивал, тоже пьяный был…

– А вы в курсе их совместной жизни!

– Так Янка ко мне прибегала, когда Дениска распоясывался. Я ее чайком отпаивала, на бланши компрессы накладывала. Мать-то померла, и девка одна осталась. Я вот тоже одна, и Янка мне помогала. В магазин сходить, газетку в киоске купить… И я ей, чем могла…

– Яна не пыталась выгнать ублюдка? – поинтересовался Ахметов. – Дом ведь ее матери принадлежал?

– А как же, пыталась! Несколько раз выгоняла, только Дениска не уходил. Она и вещи его паковала, и за порог выставляла.

– А он?

– Приходил, бился в дверь. Яне приходилось либо его впускать, и они мирились, либо он уходил к соседу, Макарычу, и там ночевал. А с утра – все по новой. Не могла Янка с ним справиться. Или с собой… Но в конце концов она его выперла!

– Неужели?

– Где-то с месяц назад. Ой, тут такое было – полиция приезжала, Дениску уводили… С тех пор тихо стало, благодать!

– А Касатонов больше вернуться не пытался?

– После полиции-то? Пару раз приходил. И ко мне приходил, скулил, мол, баба Зина, поговорите с Янкой, скажите, что я больше не буду… Детский сад прям! Но Янка держалась.

– Вы знали, что она беременна?

– А как же? У нее такой токсикоз был!

– Откуда вы…?

– Говорю же, она частенько ко мне захаживала. Как-то сидим мы, чай пьем, и вдруг она подскакивает, словно подорванная, ладошку ко рту – и на крыльцо! Я за ней, а Яна через перила перегнулась да и… В тот раз я подумала, отравилась она, но через пару дней опять ее затошнило. Я прямо спросила, не беременная ли. Она поначалу возражать пыталась, но потом все-таки призналась.

– А отец кто, Касатонов?

– Да кто ж еще-то? Только Янка, насколько я поняла, не желала ему ничего рассказывать, совсем порвала! А вскоре после того нашего разговора исчезла. Я решила, что и к лучшему – по крайней мере, Дениска не найдет…

– Так вы не знали, что в последнее время Яна жила в Питере, на съемной квартире?

– Да ну? – удивилась соседка. – Зарплата в магазине всего ничего, где уж тут жилье отдельное в городе снимать?!

Дамир уже собирался уходить несолоно хлебавши, но у самого порога обернулся и спросил:

– Баба Зина, а Яна в магазине одна работала?

– Со сменщицей, с Розой. Роза Полякова.

– А как мне эту Розу найти?

– Чего ее искать-то, она целыми днями в магазине торчит теперь, когда Янки-то не стало… Магазин тут прямо по дороге, мимо не пройдете!

* * *

Мономах волновался. Два мужичка, которых привел с собой Сархат, и сам «прораб» уже часа два зависали на крыше. Стемнело, и по правилам техники безопасности, да и следуя здравому смыслу, работать на высоте не стоило – даже несмотря на большой фонарь, который Мономах откопал в кладовке и отдал рабочим. Он вернулся около девяти, и гастарбайтеры уже были наверху. Рабочим не запрещалось заниматься халтурой, но делать это приходилось впотьмах, жертвуя сном и питанием. Мономах наварил им картошки и сделал бутерброды, чего строители не ожидали, а потому прямо-таки по-детски обрадовались, но он все равно чувствовал себя виноватым.

В доме Мономаху не сиделось, и он вышел на воздух, чтобы посмотреть, как продвигаются дела. Едва он распахнул дверь, как прямо перед ним возникла сухопарая фигура Сархата. В полутьме белки его глаз и зубы сияли белизной.

– Все хорошо, хозяин, – бодро объявил он. – Дыру мы заделали, теперь протекать не будет! Завтра займемся вентиляцией, а на сегодня – все.

– Слава богу, – пробормотал Мономах. – Сколько я должен вам за день?

– Нет-нет, хозяин, вы ничего не должны, – замотал головой парень. – Мы же договаривались, что оплата – после окончания работ…. Ой, забыл сказать: хозяйка ваша оставила письмо, велела вам передать, – и Сархат протянул Мономаху слегка помятый запечатанный конверт.

Парень попрощался и вместе с приятелями двинулся к воротам. Жук проводил их и вернулся, виляя хвостом и таща в зубах огромный сук, подобранный по дороге. Мономах отобрал добычу, пропустил собаку вперед и вошел следом, плотно прикрыв за собой дверь. Оказавшись в светлой прихожей, он вскрыл конверт, на котором не было обратного адреса, только какая-то печать с мелким шрифтом по ободку. В его руках оказалась красочная открытка-приглашение. «Дорогой Владимир Всеволодович Князев! Приглашаем Вас принять участие в вечере встречи выпускников тысяча девятьсот девяносто четвертого года, который состоится в здании отеля «Коринтия» в субботу, 24 ноября. Начало в 18.00. Ждем Вас с нетерпением и надеемся, что Вы прекрасно проведете время в компании бывших сокурсников!» Дальше следовали многочисленные подписи устроителей встречи. С момента окончания меда Мономах пару раз получал подобные приглашения, но игнорировал их: те из бывших однокашников, кто поддерживал с ним отношения, делали это регулярно по телефону или по Интернету, а другие его, честно говоря, интересовали мало. С другой стороны, случайно столкнувшись с Павлом Трубниковым возле больницы, он ощутил ностальгию – в большей степени по юности и беззаботности, нежели по людям, с которыми учился. Интересно, получил ли Павел приглашение? Знают ли устроители вечера, что он вернулся в Северную столицу, или отправили письмо по старому адресу?

Задавшись этим вопросом, он прошел в гостиную, взял мобильник и набрал номер, который дал ему Трубников.

* * *

– Зураб говорит, что не отпускал Касатонова, – сообщил Белкин, когда Суркова снова собрала их на летучку. – Тот пытался отпроситься, но Зураб отказал, так как получил новую партию товара. Они поругались, и Касатонов, бросив работу на полпути, все-таки ушел, оставив Зураба самого разбираться с проблемой. И Зураб его уволил – благо Денис работал без трудовой. Какие трудовые книжки на рынке-то!

– То есть мы не знаем, где находился подозреваемый, когда погибла его бывшая девушка? – подытожила Алла. – Значит, у него была возможность убить Четыркину, а вот был ли мотив?

– Был, – закивал Дамир. – Я поговорил с соседями Яны и нашел старушку, которая близко с ней общалась. Она рассказала, что Касатонов частенько побивал погибшую, пока она не дала ему от ворот поворот. Даже о беременности ему не рассказала… Я вот что подумал, Алла Гурьевна: а вдруг дите не от него?

– Точно – не от него, – задумчиво кивнула Алла.

– Как это?

– Пришел анализ плода. Помните, я говорила, что заказывала? ДНК не совпадает. У остальных жертв – тоже, так что если Касатонов и убийца, то, скорее всего, только своей бывшей сожительницы, он не имеет отношения к другим погибшим. Однако после вашего сообщения у нас есть основания подержать его у нас подольше.

– Кто его адвокат?

– Общественный защитник, он не станет ломать хребет, добиваясь освобождения под залог. Он избивал сожительницу – за это и посидит!

– Получается, мы так и не выяснили, кто папаша ее ребенка? – спросил Белкин.

– Погоди, я не закончил, – сказал Дамир. – Старушка-соседка предложила мне поболтать со сменщицей Четыркиной, Розой Поляковой, с которой они вместе работали в магазине. Эта самая Роза говорит, что Яна долгое время ходила как в воду опущенная, опасаясь очередного налета Касатонова. Потом в одночасье все изменилось: Четыркина воспрянула духом, стала глядеть веселей, щебетать что-то о новой жизни. Похоже, Роза была единственным человеком, которому Яна рассказала, что сняла квартиру в Питере и что намерена продать родительский дом и переехать в город окончательно.

– А Роза не поинтересовалась, с чего такие перемены? – задал вопрос Шеин.

– А как же, поинтересовалась. Только Четыркина закатила глазки и напустила на себя таинственности – что, как утверждает ее товарка, ей было не свойственно.

– И снова мы приходим к загадочному любовнику, которого никто не видел! – хлопнула ладонью по столу Алла. Звук получился таким громким, что опера почти одновременно встрепенулись и устремили на следователя встревоженные взгляды.

– Но так ведь не бывает! – продолжала Алла, понизив голос и на всякий случай убирая руку со столешницы. – Кто-нибудь обязательно должен был видеть этого человека с Четыркиной, не привидение же он, которое появляется в полночь и растворяется в воздухе с первыми лучами солнца! Надо еще раз пробежаться по соседям Яны в Питере и повторно их опросить – вполне вероятно, мы кого-то пропустили или кто-то в прошлый раз не поделился информацией, исходя из собственных соображений о том, что важно, а что нет… Есть, правда, еще одна возможность – наш агент в приюте «Дочки-матери».

– Катерина сообщила что-нибудь интересное? – спросил Антон.

– По нашему делу – нет. Но ей повезло: ее поселили в одной комнате с девушкой, которая, по описанию доктора Князева, сунула ему в карман записку. Раньше времени раскрываться ей нельзя, поэтому Кате приходится действовать осторожно и без спешки. Однако новости тревожные.

– Почему? – нахмурился Шеин. Катя Хоркина являлась его протеже, и ему меньше всего хотелось, чтобы с девушкой что-нибудь случилось.

– У нее отобрали телефон и паспорт – тот, который ей выдали в оперативных целях. Сказали, что это нужно для какой-то там отчетности. Хорошо, что у Катерины есть второй сотовый, который она спрятала в вещах и что вы, Антон, догадались создать для нее фальшивую интернет-страничку в социальной сети: по всему выходит, ее проверяли!

– Ого, а они нехило работают! – присвистнул Дамир. – Прям шпионская сеть какая-то!

– То-то и оно, – кивнула Алла. – Что-то с этим приютом нечисто, будем работать.

– Мартышкин труд! – поморщился Белкин. – Ни одна из четырех оставшихся жертв не связана с приютом!

– Пока все выглядит так, – согласилась Алла. – Сейчас для Катерины главное – пообщаться с девушками в «Дочках-матерях» и выяснить, не делилась ли Яна с кем-то из них планами на жизнь и не сообщала ли имя человека, с которым связывала положительные перемены в своей судьбе. А пока что мы выявили лишь одну связь между двумя жертвами, Арутюнян и Дробыш, и связь эта – некая колдунья по имени Джамалия. Антон, получилось ли у вас что-нибудь узнать об этой странной личности?

– Личность действительно странная, Алла Гурьевна, – хмыкнул Шеин. – Когда я начал про нее узнавать, понял, что уже слышал это имя. В девяностые годы Джамалия часто мелькала по телику, у нее даже своя передачка была, «Знаки судьбы». Причем шла она по одному из основных каналов. Продолжалось это несколько лет, и гостями Джамалии были не только экзальтированные артисты и певцы, но и известные политики. Сейчас, полагаю, они предпочли бы об этом забыть!

– Антон, вы лучше факты излагайте – отложим оценки и на потом.

– А факты таковы, Алла Гурьевна. Никто толком не знает, откуда выползла эта Джамалия – она просто появилась в одночасье. Легенда ее окутана тайной. Она позиционировала себя монгольской принцессой, родословная которой восходит чуть ли не к самому Чингисхану!

– Интересно, почему все так любят рассказывать о своем высоком происхождении? – фыркнул Белкин. – Кого из знаменитостей ни спроси, так все князья-графья! Такое впечатление, что аристократов в России было больше, чем крепостных крестьян. Вот и эта Джамалия ни много ни мало потомок хана, а не, скажем, козопаса, да?

– Таково свойство человеческой натуры, Шурик! – рассмеялся Дамир. – Некоторые основатели сект вон вообще представляются новыми богами, и у них полно последователей. Чем страшнее ложь, тем легче в нее верится!

– Во время своей передачи, – добавил Антон, – Джамалия восседала в антикварном кресле, мало чем отличающемся от трона, в тяжеленной шапке-короне, расшитой, как она утверждала, драгоценными камнями. Джамалия говорила, что корона передается в ее семье из поколения в поколение. О ее детстве и юности, как я уже говорил, ничего не известно.

– Как странно, – пробормотала Алла. – Неужели за столько лет никто из журналистов не попытался хоть что-то раскопать?

– Пытались, но безуспешно – Джамалия скрывала свое происхождение, говоря лишь то, что ей выгодно. Ее прошлое покрыто мраком, зато многое известно о настоящем. Говоря о настоящем, я имею в виду ее бывших мужей и покойного сына.

– Как – покойного?

– Сына Джамалии звали Даши, и скончался он от воспаления легких.

– Надо же, в наше-то время! Сколько ему было?

– Двадцать восемь или двадцать девять.

– Я думал, от воспаления легких умирают только старики и дети, да и то лишь потому, что вовремя не получают медицинской помощи! – заметил Белкин. – Но чтобы взрослый мужчина…

– Да, удивительно, – согласился Антон. – Но чего в жизни не бывает!

– С другой стороны, – сказала Алла, – ее семейная ситуация нас мало волнует. Надо надеяться, что наша колдунья поведает что-то о жертвах.

– А вот это вряд ли, Алла Гурьевна! – ухмыльнулся Шеин.

– Почему?

– Да потому, что она мертва!

– Как, и она тоже?! – воскликнула Алла.

– Убили ее.

– Неужели? – встрял Белкин. – Кому-то что-то неправильно предсказала?

– Похоже на то. Убийцу, кстати, поймали по горячим следам, суд избрал меру содержания под стражей. Дело было так. Жена убийцы повадилась к Джамалии ходить, жаловаться на проблемы в семье. Само собой, она надеялась, что Джамалия предскажет, что все наладится, но гадалка сделала ставку на развод. По словам мужа, она планомерно и неуклонно подводила женщину к этой мысли. В результате тетка ушла, прихватив с собой ребенка, подала на алименты и раздел имущества. Мужик разозлился и грохнул Джамалию. Во всяком случае, такова официальная версия следствия.

– У Джамалии были еще дети?

– Сие мне не ведомо. Я пока глубоко не копал, Алла Гурьевна, просто пристреливался. Шерстил Интернет, но там информация поверхностная, а зачастую и вовсе неверная. Могу сказать одно: программа «Знаки судьбы» до сих пор в эфире, правда, по кабельному каналу, а сеть салонов эзотерических услуг по-прежнему функционирует.

– Несмотря на смерть владелицы, бизнес продолжает приносить прибыль? – вздернул брови Дамир.

– Еще как! Судя по всему, на Джамалию работал целый штат, – пожал плечами Антон. – Я проглядел список услуг салонов – чем они только не занимаются, от приворота и сглаза до лечения всех возможных заболеваний!

– Кто у них менеджер по развитию? – задумчиво вопросила Алла. – Вот у кого нужно поучиться успешному ведению бизнеса! Антон, вы говорили, что Джамалия несколько раз побывала замужем, я правильно запомнила?

– Правильно. Точнее, пять.

– Ого! Получается, последнему мужу досталось все наследство, раз сын мертв?

– Джамалия была в разводе, когда погибла.

– Кому же тогда все досталось?

– Думаете, это имеет значение, Алла Гурьевна?

– Две из убитых женщин посещали колдунью. Может это быть совпадением?

– Но ведь остальные, похоже, с ней не встречались. Теоретически…

– Ну, Антон, теоретически все возможно! – перебила опера Алла. – Только практика показывает, что любые совпадения нуждаются в тщательном анализе. Я на вас рассчитываю!

Меньше всего Шеину хотелось общаться с окружением покойной Джамалии, уж больно скептически он относился ко всему, что касается области ее деятельности. Ясновидение, прорицательство, приворот-отворот – глупости! Но он уже успел усвоить, что Суркова – баба въедливая, вынь да положь ей всю информацию о колдунье. Придется попотеть!

– А как у нас дела с Гуревич, Дамир? – обратилась Суркова к Ахметову. – Алиби мужа и его сестры подтверждаются?

– Подтверждаются, – кивнул Дамир. – Да и не было у мужа повода убивать, ведь он понятия не имел, что Антонина погуливает – сестра ее покрывала, опасаясь, что здоровяк может сотворить с неверной супругой, если прознает!

– А любовник?

– Алиби также подтвердилось – он весь день провел с семьей за городом, за двести километров от Питера.

– Враги, недоброжелатели?

– Таковых выявить не удалось. Гуревич вела скучную и упорядоченную жизнь… ну, за исключением того, что спала с чужим дядькой, пока муж на вахте. Но любовник у нее был только один, это точно.

– Что по Дробыш?

– Об отце ее ребенка тоже пока узнать не удалось.

– А как дела с Арутюнян? – снова обратилась Алла к Шеину.

– Родственники, похоже, ни при чем. У жениха тоже алиби: он не мог убить Маргариту, так как весь день провел в магазине. Его видели и персонал, и постоянные покупатели. Подруга Маргариты рассказывала о фотографе, который делал ей альбом для модельного агентства. Она, правда, сказала, что он «голубой», по ее мнению.

– И?

– Ее предположение подтвердилось – парень не мог быть отцом. Тем не менее он согласился сдать тест, чтобы исключить любые сомнения. Подружка упомянула еще одного мужчину, с которым однажды видела Маргариту, но ей не показалось, что у них романтические отношения. Он раза в два старше по возрасту – может, знакомый отца? Или вообще левый какой-то мужик, ведь семья за ней в оба глаза глядела – не забалуешь!