Текст книги "Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Ирина Градова

– Бобровый жир – хорошо для суставов. Вы же врач, значит, должны знать.

Его последняя реплика прозвучала как обвинение, и я уже напряглась, чтобы высказать грубияну все, что думаю о нем, но Руденчик быстро всучил мне банку и, резко развернувшись, вышел. Я не знала, злиться мне или принять все, как есть: в конце концов, мне с капитаном детей не крестить! Я уеду отсюда через пару недель, а он останется со своей собакой и ненавидящим его Крыласовым. Подумав о подполковнике, я не смогла сдержать улыбки: интересно, задница все так же беспокоит его, как и раненое самолюбие?

Так как Матвея с его милой лошадкой под рукой не оказалось, пришлось идти до дома бабы Мани пешочком, и я искренне надеялась, что правильно запомнила дорогу. Погода была отменная, и я решила, что от долгой прогулки мне и будущему ребенку будет одна только польза. Вот, я впервые подумала о том, что находится у меня в животе, как об одушевленном предмете! Несмотря на то что уже являюсь матерью взрослого сына, я никак не могла свыкнуться с мыслью о повторном материнстве. Может, дело в том, что я запуталась?

К счастью, я не заблудилась. Подходя к дому бабы Мани, бросила взгляд на часы: дорога заняла около сорока минут. Конечно, старушка меня не ждет, ведь я не сказала точно, когда сумею вырваться! Открыв калитку, я услышала громкий лай собаки, но не испугалась: пес все равно не достанет до меня, да и грозным он не выглядит – просто делает свою работу, за которую ежедневно получает миску каши. Идя по тропинке к двери, я скорее почувствовала, чем действительно заметила какое-то шевеление, и обернулась. В покосившейся сараюшке в глубине огорода хлопнула дверь. Интересно, неужели Матвей прав, и баба Маня, что твоя неваляшка, уже на ногах и скачет себе по огороду, забыв о травме? Или этот кто-то, забившийся в сарай, и есть один из мужиков, время от времени приходящих помогать старушке по хозяйству? Но тогда непонятно, почему вместо того, чтобы выяснить, кто пришел, он поспешил скрыться из виду? Поборов искушение самой пойти к сараю и посмотреть, я толкнула дверь и вошла в дом.

– Это ты, милок? – раздался скрипучий голос бабы Мани, и я поняла, что моя пациентка находится именно там, где ей и положено быть – в собственной постели.

– Это я, баба Маня, – отозвалась я, проходя. Выражение лица старушки сбило меня с толку: она вроде как была не слишком рада меня видеть.

– Вот, принесла вам бобровый жир от капитана Руденчика, – объяснила я, ставя банку на тумбочку у изголовья больной. – Это хорошо для суставов. Кроме того, у меня есть еще одна мазь, да и перевязку надо бы сделать.

Постепенно мышцы лица бабы Мани расслабились.

– От Руденчика, говорите? – уточнила она. – Он всегда очень внимательный, этот мальчик!

Мне странно было слышать, что кто-то называет почти пятидесятилетнего капитана «мальчиком», но, возможно, с колокольни бабы Мани в ее восемьдесят с гаком так и кажется. Кстати, я что-то не замечала за Руденчиком и особой заботливости – мне так он казался просто хамом, что, впрочем, частенько встречается как в военной, так и во врачебной среде. Я хамства не выношу, но куда, скажите, от него деться, будучи женщиной и живя в России?!

Осуществляя перевязку, я болтала с бабой Маней о всякой всячине, но никак не могла избавиться от ощущения, что она только и ждет, как бы поскорее меня спровадить.

– А скажите-ка мне, – проговорила я, решив, что за спрос денег не берут, – кто это у вас в огороде работает?

– В огороде? – переспросила старушка безразличным тоном. – Да никто не работает, дочка, – Матвей сегодня не заходил…

– Это не Матвей, – возразила я, не позволяя замять тему. – Когда я вошла, кто-то спрятался в сарае!

– Спря… Да нет, он не прятался – наверное, просто пошел за инструментом!

– Он?

– Внук ко мне приехал из Хабаровска, – пояснила пациентка. – Очень кстати, потому как крыша прохудилась, залатать надо. Я давно просила, но он только сегодня сподобился. И что бы я без него делала!

Интересные дела получаются! Матвей уверял меня, что Ливанова одинока и родственников не имеет, а теперь, выходит, какой-то внучок нарисовался? Я, возможно, и поверила бы в эту сказочку, если бы не поспешное бегство хозяйского «внука». Закончив с перевязкой, я поспешила распрощаться, уловив явное облегчение на лице больной. Она благодарила меня с преувеличенной сердечностью, а в глазах читалось: «Господи, ну когда же ты, наконец, уберешься?!»

Выйдя, я оглянулась на сарай: дверь была закрыта. «Что ж, посмотрим, кто кого», – подумала я и решительным шагом направилась в сторону калитки. Лес начинался сразу за тропинкой, ведущей к тракту, и оттуда отлично просматривался огород бабы Мани. Пройдя метров двадцать, я быстро свернула вправо и шмыгнула в кусты. Из этого укрытия можно было наблюдать за тем, что делается около дома, и я дала себе слово, что не уйду, пока не выясню, что за таинственные родственники навещают одинокую старушку. Если бы не громадные комары, которых роились вокруг целые стада, мой наблюдательный пункт можно было бы считать почти идеальным. Через десять минут мое терпение было вознаграждено. Дверь сарая осторожно открыли, словно тот, кто собирался выйти, сначала хотел убедиться в собственной безопасности. «Ты просчитался, дружок, потому что мы тоже не лыком шиты и кое-каким военным хитростям обучены!»

Мужчине, вышедшему из сарая, было не больше двадцати – двадцати пяти лет, и я сразу поняла, что это, скорее всего, именно его футболку я видела висящей на древке колуна в поленнице Ливановой: он был высоким и здоровым, не меньше восьмидесяти кило. «И, дорогая баба Маня, вряд ли этот парнишка восточной внешности может приходиться вам внуком, уж извините!» И тут меня как током ударило: а не пропавший ли это дезертир Кочарян?! Догадка была столь невероятной, что я едва не завопила от сознания собственной гениальности и, выскочив из своего укрытия, кинулась к забору Ливановой с криком:

– Арсен! Погодите!

Парень вскинулся. В его взгляде, устремленном на меня, мелькнула паника, как у лисицы, которую со всех сторон обложили собаки и охотники. Он огляделся, и я на секунду предположила, что, возможно, поторопилась со своей «цыганочкой с выходом»: в конце концов, если это и в самом деле дезертир Кочарян, то он может быть вооружен и, вполне вероятно, опасен. Однако я неправильно истолковала этот жест: парень просто искал пути к отступлению. Приняв решение, он перемахнул через плохонький забор и припустил в сторону леса – нечего было и думать о том, чтобы за ним угнаться, поэтому я остановилась, тяжело дыша и одновременно пытаясь привести свои мысли в порядок. Итак, это и в самом деле пропавший солдат, но что, черт подери, он делает во дворе бабы Мани? Надо срочно во всем разобраться и припереть старушку к стенке: видит бог, по натуре я не жестока, но мы с Денисом приехали сюда не в отпуск, и матери погибших солдат ждут объяснений! Поэтому я отряхнула джинсы, на которые налипли еловые иголки и трава, отдышалась и направилась к двери дома.

* * *

– Ну вот, как я тебе и говорил – как будто в Китай попадаешь, да?

Денис изумленно оглядывался по сторонам. В самом деле, обилие желтых, узкоглазых лиц поражало воображение: он и помыслить не мог, что в русском городе, всего в нескольких десятках километров от стратегически важных пунктов этой части страны, в таком бешеном количестве встречаются иноземцы! Русских, конечно, он тоже насчитал немало, но почти все, кто хоть чем-то торговал, имел чуждую российскому глазу внешность. Миниатюрные девушки в цветастых платьях с глухими воротниками и не менее миниатюрные мужчины вели себя тихо и благопристойно, в отличие, скажем, от азербайджанцев, которых все больше и больше Денис встречал в своем родном городе, торгующих на рынках и развозящих народ в маршрутных такси. И все же, что ни говори, азербайджанцы – это азербайджанцы, бывшие братья из бывшей союзной республики, поэтому их наличие не шокировало Дениса так сильно, как присутствие целого конгломерата китайцев. На местном рынке их обилие особенно бросалось в глаза.

– Здесь есть отличная забегаловка, – продолжал тарахтеть Синица, испытывающий счастье от того, что может удивить приятеля. – И совсем не дорого. И у меня там знакомая работает…

Это была первая увольнительная Дениса с заставы, и он собирался посвятить ее тому, чтобы выяснить правду о странной гибели солдат, но Синица убедил-таки его съездить в город. В общем-то, Денис даже обрадовался, что парнишка оказался таким назойливым в своем желании показать другу местность: как он ни старался, все его расспросы в отношении Макарова и Бероева словно бы натыкались на стену. Однажды ему почти удалось разговорить сержанта, но тот весьма некстати решил прервать беседу, а может, проблема в том, что Строев ничего толком и не знал?

Синица вел Дениса сквозь толпы народа, наводнившего рынок, к крытому торговому центру. Они спустились по лестнице в цокольный этаж, и Синица, как султан, демонстрирующий свои владения иностранному послу, театральным жестом обвел небольшое помещение, заставленное столиками, сказал:

– Ну, вот оно!

На первый взгляд кафе не производило большого впечатления, хотя было достаточно уютным. Тихие китаянки в национальных костюмах неслышно сновали между столиками с приклеенными на круглых лицах улыбками, словно балетные танцовщицы, мелко перебирая ногами под длинными юбками. В этот субботний день посетителей оказалось полно, причем как китайцев, так и русских, с удовольствием уминающих блюда восточной кухни.

– Да здесь же яблоку негде упасть! – пробормотал Денис, оглядываясь вокруг в тщетной попытке обнаружить хотя бы одно свободное место.

– Погоди, – успокаивающе сказал Синица, шаря взглядом по залу. – О, вот она!

Его рука взлетела вверх, привлекая внимание крошечной девочки в темно-синем шелковом наряде, затейливо расшитом цветами и птицами. Ее лицо осветилось широкой улыбкой, и она засеменила в их направлении, ловко балансируя среди официантов и посетителей и с проворством заправского акробата увертываясь от отодвигаемых стульев. По мере приближения китаянки Денис с удивлением отметил, что она отнюдь не ребенок, просто маленький рост и хрупкая фигурка производили обманчивое впечатление. Трудно было определить возраст девушки, которую подозвал Синица, но ее лицо, похожее на личико фарфоровой статуэтки, поразило Дениса тонкостью черт.

– Привет, – сказала она, дружелюбно улыбаясь Синице. Затем ее взгляд переместился на Дениса. В ее глазах промелькнула тревога и одновременно некое подобие восхищения, которое маленькие люди частенько испытывают в компании высоких, намного превосходящих их физически. – Это твоя… друг?

Девушка говорила почти без акцента, но слегка коверкая слова.

– Денис, познакомься: это Цинджао, или просто Цин, дочка владельца этого кафе, господина Ма.

– Очень приятно, – смущенно отозвался Денис, не зная, как реагировать на столь церемонное представление.

– Моя тоже, – кивнула Цин, слегка краснея, и Денис с удивлением убедился, что представители желтокожей расы тоже, оказывается, умеют это делать, причем получается это у них вполне себе мило – во всяком случае, у Цин. – Вам нужна столик, да? – задала она вопрос Синице. – Сейчас что-нибудь придумается!

И Цин быстро засеменила в подсобку.

– А у тебя, как я погляжу, обширные связи! – усмехнулся Денис, с большим интересом разглядывая приятеля. Он-то полагал парня бесполезным человеком, нуждающимся в постоянной опеке. А вот, гляди ж ты, он общается с китайцами, как будто поднаторел на дипломатическом поприще – нет, воистину Синица вовсе не открытая книга, как поначалу полагал Денис. Через пару минут Цин появилась в сопровождении высокого симпатичного китайца. Денис отметил про себя, что среди остальных представителей данной национальности этот выглядел настоящим гигантом: он был одного роста с ним самим, если не выше. На взгляд Дениса, белоснежный передник смотрелся на китайце странновато – ему гораздо больше подошло бы кимоно и черный пояс, но, как говорится, пути Господни неисповедимы.

– Господин Ли показать вам, куда пройти, – улыбаясь, сказала Цин, кивая на высокого спутника. – У нас есть приват-зона, и она сейчас свободен. Я скоро подойти!

Видимо, господин Ли по-русски не говорил и не понимал, потому что лишь кивал и улыбался, ведя ребят по узкому коридору. Неожиданно коридор закончился, и их сопровождающий, отступив, указал рукой на небольшое помещение, что-то произнеся по-китайски. К изумлению Дениса, Синица поклонился и тоже что-то сказал – на том же языке!

– Ты знаешь китайский?! – спросил он возбужденно, когда они уселись на мягкие диваны, расположенные по обе стороны длинного деревянного стола.

– Так, пару слов, – скромно ответил Синица, краснея, будто его только что обвинили в измене родине.

– А с этой Цин-то ты как познакомился? – спросил Денис, решив, что отныне не станет больше судить о книге по обложке.

– К ней на рынке пристали двое наших парней. Понимаешь, китайцы тут стараются с местными не ссориться – все-таки они здесь пришлые люди, да и военных в городе полно. Ну вот, пока она металась, я тут и подвернулся.

– Защитил ее, что ли?

– Ну, не один: по счастью, Строев тоже со мной был.

– Он же китайцев терпеть не может!

– Все дело в Изюбре, – пожал плечами Синица. – Сам знаешь, для сержанта его слова – и Коран, и Библия, и Тора, а Изюбр всегда говорит, чтобы солдаты не смели с гражданским населением задираться – особенно с китайцами, потому как это попахивает дипломатическими проблемами, а нам это совершенно ни к чему. Поэтому Строев согласился подмогнуть мне в отношении Цин. Хорошо еще, те двое были обычными срочниками, а не контрактниками, иначе черта с два удался бы этот фортель, ведь они ни бога, ни черта не боятся, эти засранцы крыласовские!

Да уж, Строев с ними и связываться бы не стал, как пить дать! Странное дело получается, застава вроде бы одна и та же, подчиняется одному человеку, Акиньшину, а с этой путаницей с контрактниками и призывниками выходит, что она разделена на два лагеря. Денис нутром чуял, что ему не разобраться с гибелью солдат, если не покопаться среди людей Крыласова, но как это сделать, ведь они держатся особняком, считая себя белой костью! Что, если в ситуации замешаны именно контрактники, ведь у Бероева, по крайней мере, отношения с ними не ладились? И чтобы не нарушить запланированный перевод заставы на комплектацию профессиональными военными, начальство пытается замолчать данный факт?

– У ваша все хорошо? – спросила Цин, неслышно возникнув прямо из воздуха рядом со столиком. – Заказываем?

– Мне как обычно, – широко улыбнулся девушке Синица. – А моему другу…

– Мне – как ему, – быстро сказал Денис, решив, что, раз уж местная кухня не убила хилого Синицу, то и ему придется по зубам. Он испытывал сильное чувство голода и не собирался еще полчаса разбираться в тонкостях меню.

Не переставая улыбаться, Цин кивнула и пошла выполнять заказ. У двери она обернулась, смерив Дениса восхищенным взглядом.

– Похоже, ты ей приглянулся! – спокойно заметил Синица.

– Я?! Да нет, она просто вежливая.

– Ладно-ладно, не скромничай, – ухмыльнулся парень. – Цин – не моя девушка. На самом деле она ничья девушка: у нее дома есть парень, только она что-то не торопится возвращаться – говорит, ей нравится в России. Но папаша ее, господин Ма, очень строгий, не дает ей по сторонам глазеть. Сегодня его что-то нет, вот Цин и расслабилась!

– А этот мужик, Ли, – ты его знаешь?

– Впервые вижу. Ты ж понимаешь, его бы я точно запомнил!

Его бы запомнил даже Денис, с трудом различавший узкоглазые лица – уж больно внешность примечательная.

– Но Цин ведь его знает, – продолжал между тем Синица. – А что, он тебе не понравился?

– Да нет, просто есть ощущение, что он… ну, не принадлежит этому месту, что ли?

Синица на секунду задумался.

– Может, ты и прав, – ответил он неуверенно. – Только кто ж их, китаезов этих, разберет? Они там, у себя, занимаются разными делами, а сюда приезжают только за одним – торговать. Вдруг он у Ма вроде телохранителя?

– Звучит правдоподобно, – согласился Денис. – Вряд ли он лапшу готовит!

Цин сама принесла заказ. Ее сопровождал официант с подносом, на котором стояли два доверху налитых бокала.

– Китайский пиво, – пояснила Цин, поймав вопросительный взгляд Дениса. – Очень хороший, не пьяный, быстро вы… выве…

– Выветривается, – догадался он.

– Да, точно! – рассмеялась девушка. – Русская язык такая сложный!

– Вы прекрасно говорите по-русски, – возразил Денис. – Уж, во всяком случае, лучше, чем я по-китайски!

– Приятный аппетита, – пожелала она и вышла вслед за официантом.

Некоторое время приятели молча наслаждались трапезой. Еда оказалась вкусной, как и уверял Синица.

– А как тебе новая докторша? – внезапно спросил он, и Денис, сообразив, что речь идет о тете Агнии, едва не проглотил вилку.

– А что? – подозрительно спросил он.

– Красивая, да?

Поистине, сегодня день удивительных открытий: оказывается, этот парень не только полиглот и исследователь – он еще и большой любитель женского пола!

– Ну? – нахмурился Денис.

То, что Синица заговорил о тете Агнии, показалось ему неприятным, как будто приятель пытался волочиться за его собственной матерью!

– Что – ну? – не понял внезапной враждебности собеседника парень. – Нет, она, конечно, старовата, но – вполне, да? Видал, как Изюбрь на нее смотрит?

– Изюбрь?! Да он на всех волком глядит, и на нее, по-моему, тоже!

– А вот и нет! – возразил Синица. – Он на нее смотрит. Когда она не видит, конечно, – тут же добавил он. – Я, признаться, думал, что он вообще женщин терпеть не может, а он…

– А почему это он их терпеть не может? – перебил Денис, заинтересовавшись.

– Говорят, у него жена была, у Изюбря. И он, говорят, ее здорово любил, а она возьми да и ускачи от него к командиру, представляешь? Вот с тех пор они с Крыласовым друг друга и ненавидят.

– А при чем тут Кры… Погоди, ты хочешь сказать, что это к нему жена Изюбря ушла, что ли?!

– Ну, а я о чем! Теперь понимаешь, почему им на одной заставе не место? Бывшая Изюбря здесь не появляется, в Хабаровске обитает, и Крыласов к ней гоняет при каждом удобном случае – все из-за капитана. Кстати, есть еще одна версия насчет того, почему изюбревская жена свинтила к Крыласову.

– Какая же?

– Бил он ее.

– Что, правда?

– Да кто ж знает, правда или нет? – повел плечом Синица. – Возможно, сам подполковник слухи распускает, а возможно… Так что если докторша на него клюнет, то может огрести по полной!

– Она не клюнет, – быстро возразил Денис.

– Почему?

– Потому что замужем.

– А ты откуда знаешь?! – вылупился на него Синица.

Денис прикусил язык: сам того не ожидая, он сболтнул лишнего.

– Не говори! – воскликнул Синица, вскинув руку, тем самым спасая Дениса от необходимости немедленно отвечать. – Ты к ней подкатывал, да?!

– Я не… – начал Денис, но в процессе произнесения фразы сообразил, что возражать было бы большой ошибкой. Несмотря на то, что сама мысль о том, чтобы «подкатывать» к тете Агнии, представлялась ему кощунственной, он сквозь зубы закончил: – Ну, было дело, но я не хочу об этом говорить.

– Она тебя отшила? – уточнил догадливый Синица. – Оно и понятно: докторшу только офицеры интересовать должны! Вот, возьми жену Акиньшина: она всем дает, но солдатне – ни-ни…

– Слушай, давай закончим этот разговор! – едва сдерживая ярость, предложил Денис.

– Да ладно, ладно! – забеспокоился Синица, поняв, что он не шутит. Парню отнюдь не улыбалось лишиться друга и защитника просто потому, что он невоздержан на язык.

Обед заканчивался в молчании: ни один из ребят не знал, как перевести разговор на другую тему, поэтому оба предпочли наслаждаться пищей без слов. Цин появилась к концу трапезы.

– Вам понравиться? – спросила она, глядя на Дениса.

– Очень, – кашлянув, ответил тот. – Все очень вкусно!

– Я рада, – просияла девушка, словно только что получила самый большой комплимент, на какой только могла рассчитывать. – Вы… еще приходить?

Задав этот вопрос, она тут же залилась краской, поняв, что, по китайским меркам, ведет себя слишком уж свободно.

– Как только будет следующая увольнительная, – пообещал Синица.

– Это хорошо, – скромно склонила голову Цин.

Она проводила молодых людей до выхода. Прощаясь с девушкой, Денис краем глаза заметил знакомое лицо.

– Скажи-ка, Синица, этот мерин не из конюшни ли Крыласова? – обратился он к приятелю. Парень посмотрел в указанном направлении.

– Это Руслан Ожегов, сержант контрактников, – кивнул он. – Интересно, что он тут делает один? Обычно они табуном ходят!

В самом деле, люди Крыласова любили прочесывать Хабаровск большой компанией и наводить страх на всех, но особенно на китайцев. Последние боялись контрактников с соседней заставы как огня и старались лишний раз не попадаться им на глаза.

Денис и Синица некоторое время бродили по рынку, разглядывая шмотки и всевозможные китайские сувениры, а также качественные подделки дорогой техники.

– Эх, жду не дождусь дембеля! – воскликнул Синица, с вожделением вертя в руках дорогой фотоаппарат. – Вот вернусь домой, устроюсь на работу и стану бабки зашибать. Все сам себе куплю – и такой фотик, и телик плазменный, и мобилу дорогую…

– Да-а, – протянул Денис с усмешкой, – невелики у тебя запросы!

– А что? – обиженно спросил приятель. – У тебя-то небось все это есть, да? Ну, не все же родились с серебряной ложкой во рту!

Денис пожалел о своих словах. В одном паренек определенно прав: их положение сравнивать невозможно. В семье Синицы никогда не шиковали – да что там шиковали, иногда досыта не наедались! А у Дениса, по представлениям Синицы, есть все, о чем только можно мечтать: отдельная квартира в Питере, машина…

Однако парень и не думал обижаться и уже переключил внимание на поддельные «ливайсы».

– Хороший джинсы, очень хороший! – начал нахваливать свой товар пожилой китаец с гладким, как у младенца, лицом. Возраст его выдавали лишь складки вокруг рта да глаза, которые никак не могли принадлежать молодому человеку. – Бери, солдат, дешево бери!

– Да уж, дешево! – взглянув на ценник, пробормотал Синица, выпуская штанину из рук. – Рвачи узкоглазые!

Последнюю фразу он произнес себе под нос, так что никто, кроме Дениса, не мог услышать. Через час Денис так устал от людского мельтешения, что запросил пощады.

– Давай-ка, Синица, выводи меня отсюда – мочи моей нет!

– Ладно, – разочарованно вздохнул парень, предвкушавший еще как минимум минут сорок гуляния по торговым рядам. – Давай задами пройдем, чтобы не возвращаться?

– Что угодно, только подальше отсюда!

Они двинулись по грязным, захламленным проходам, расположенным позади торговых павильонов, где в разгар дня не было ни души. Лишь время от времени, как из-под земли, возникали китайцы, выбрасывавшие очередную пустую коробку прямо им под ноги, и снова исчезали.

– Гляди-ка! – внезапно прошептал Синица, отпрянув назад и прячась за угол киоска, утягивая за собой Дениса. – Ожегов здесь!

В самом деле, сержант стоял у забора, ведущего на импровизированную автостоянку, но он был не один.

– Интересные дела! – пробормотал Денис, разглядывая собеседника Руслана. – Что у них может быть общего?!

Учитывая общеизвестную неприязнь, питаемую контрактниками ко всему населению планеты с раскосым разрезом глаз, действительно странно было видеть Ожегова в компании китайца средних лет, причем создавалось впечатление, что этот китаец отчитывает Ожегова, а тот с редкостным смирением терпит выговор!

– Ты слышишь, о чем они базарят? – спросил Денис Синицу, тщетно пытаясь уловить хоть слово.

– Не-а, – покачал головой приятель. – Вот уж не ожидал…

Действительно, неожиданный поворот в национальном вопросе!

– Пошли, а? – прошептал Синица, опасаясь, что, стоя здесь, они могут привлечь нежелательное внимание. Меньше всего ему хотелось, чтобы сержант Крыласова решил, что они следят за ним – представить себе что-то хуже этого просто невозможно!

– Погоди! – отмахнулся от него Денис. Он столько времени провел на заставе, ничего толком не выяснив. Казалось, они с тетей Агнией зря просиживают здесь штаны, а ведь вице-губернатор Кропоткина ожидала результатов! Она, можно сказать, подставилась, напрягла свои связи, поручилась за то, что результат будет, а его нет. На заставе все выглядело в высшей степени незамысловато, и Денис начал изнывать от скуки и сознания собственного бессилия. Что, если на самом деле никакой тайны нет, а все солдаты стали жертвами несчастных случаев? Так вот, теперь Денис не собирался упустить единственную ниточку, которая могла начать распутывать клубок сложных взаимоотношений населения заставы. Вытащив мобильник из заднего кармана штанов, Денис выбрал режим «видеокамера» и направил телефон на говорящих. Конечно, сам по себе факт общения Ожегова с неизвестным китайцем ни о чем не говорил: в конце концов, у них могли быть дела, не имеющие отношения к заставе… С другой стороны, какие, пардон, дела может вести российский военнослужащий с подданным чужой страны?

Словно в ответ на него китаец засунул руку в нагрудный карман и извлек оттуда пухлый конверт, передав его Ожегову. Сержант, не заглядывая внутрь, быстрым движением засунул конверт за пазуху.

– Что там? – шепнул Синица на ухо Денису, обжигая его своим горячим дыханием. – Думаешь, бабки?

– Скорее всего…

– А за что?

– Может, подойдем и спросим?

– Ты че, сбрендил?! – перепугался Синица, приняв предположение Дениса за чистую монету. – Этот Ожегов… он же нас обоих в бараний рог!

– А вот это еще бабушка надвое сказала!

При мысли о возможной драке по позвоночнику Дениса пробежал приятный холодок. Он тут же одернул себя: что сказала бы тетя Агния, потратившая столько времени и сил на то, чтобы вылечить его от адреналиновой зависимости? Что сказал бы Павел Кобзев? И все же Денис ничего не мог с собой поделать. Порой он чувствовал себя нормально и не испытывал щемящей, почти непреодолимой потребности пощекотать нервы, но временами накатывала такая тоска, что впору в петлю лезть. Ну что с ним не так?!

Китаец ушел первым. Ожегов еще немного покрутился у забора, потом достал конверт и тщательно, со смаком пересчитал купюры, слюнявя пальцы.

– Мно-о-го! – протянул Синица, тараща глаза на сержанта, словно загипнотизированный видом такого невероятного богатства.

Денис ничего не ответил. Денег и в самом деле было порядочно – со своего места он видел только пятитысячные купюры. И что же в наше время может столько стоить – военные секреты? Но какие, к дьяволу, «секреты» на заставе? Денис не сомневался, что китайцы и без сержанта в курсе всего, что там происходит – никакой особой техники нет, никаких серьезных мероприятий не проводится… Тогда что же?

Осмотревшись и убедившись, что по-прежнему находится один, сержант зашагал в сторону павильонов. Парни едва успели вжаться в стену, чтобы не столкнуться с ним. Переведя дух, Денис оторвался от металлической стенки и двинулся в противоположном направлении. Синица уже собирался последовать за приятелем, как вдруг поймал чей-то внимательный взгляд. Возле забора копался в ящиках какой-то китаец – очевидно, из местных торговцев. Поняв, что Синица его заметил, он тут же с удвоенной силой вернулся к своему занятию, но у парня на душе заскреблись кошки: эх, не надо было задерживаться! Они с Денисом увидели то, чего им явно видеть не полагалось, и Синица, которого редко подводила собственная интуиция, уже предвидел, что эта история им еще аукнется.

* * *

– Ну, прости меня, дочка, прости! – стенала баба Маня, вся сжавшись под моим тяжелым взглядом. – Не в тебе дело-то!

– А в ком, баба Маня? – спросила я с нажимом. – Вы хоть в курсе, что этот Арсен – дезертир?

– Какой же он дезертир?! Бедный мальчик…

– Бедный мальчик! И чего же это он такой бедный?

– Ты же ничего не знаешь…

– Так просветите меня, баба Маня! – потребовала я. – Если вы и дальше будете отделываться общими фразами, то я вынуждена буду доложить обо всем начальнику заставы Акиньшину!

– Ой, нет, только не Акиньшину!

– Рассказывайте, – вздохнула я, усаживаясь на стул напротив кровати. – Сделайте одолжение себе и Арсену.

Баба Маня тихонько всхлипнула, высморкалась и протерла слезящиеся глаза.

– Да что тут рассказывать? – пожала она плечами. – Прибился ко мне Арсенчик, как бездомный щенок!

– Когда прибился?

– Да с месяц уж. За ним такой табун гнался – мама дорогая! Настоящую охоту на парня устроили, травили, как дикого кабана.

– Как он у вас-то оказался?

– В сарае спрятался. Я с утречка вышла кур покормить, а дверца сарая приоткрыта. Я туда сунулась – он сидит, забившись в угол, весь скукоженный, глаза в пол-лица, а в них такой ужас…

– А вы, значит, не испугались?

– А чего бояться? Сразу же видно, безобидный он.

– У парня был автомат!

– Да какой автомат – побойся бога, дочка! Не было у него ничего… А вот люди из поисковых бригад, когда пришли, утверждали, что Арсенчик вооружен и опасен, представляешь?!

– Из поисковых бригад? Их, что, много было?

– Дак две было, а как же? Одну Руденчик возглавлял со своим сержантиком, а вторую – Крыласов.

– Крыласов сам бегал за солдатом по лесу?! – не поверила я.

– Бегал-бегал как миленький, – закивала старушка. – Я вот тоже, признаться, подумала, что странно это как-то.

– Сколько шуму и суматохи из-за одного сбежавшего солдата! – пробормотала я себе под нос.

И с чего же это заставские так разбегались? Неужели вся проблема в том, что Арсен видел что-то, чего видеть не следовало? А что он мог видеть – не иначе, как погибли его товарищи, Макаров и Бероев? Неужели мы с Денисом не зря потратили время и ресурсы Андрея и Кропоткиной, приехав сюда?

– Что же теперь будет? – с тревогой глядя на меня, полушепотом спросила баба Маня.

– Пока не знаю, – честно ответила я. – Но не волнуйтесь, я ничего никому не скажу, пока не поболтаю с Арсеном лично. Что он сам вам рассказал?

– Да ничего он не рассказывал! – отмахнулась пожилая женщина. – Сказал, что ищут его, что убить хотят… Попросил приютить, а взамен обещал помогать – и помогал ведь, как помогал, касатик!

– Погодите, баба Маня! – зацепилась я за ее слова, произнесенные ранее. – Арсен сказал вам, что кто-то хочет его убить?

– Точно так и сказал, – кивнула старушка. – Только он ничего не объяснял, как я ни просила.

– Баба Маня, а почему он домой-то не вернулся? Его родители, наверное, места себе не находят, не знают, что и подумать!

– Я Арсенчика спрашивала… Понимаешь, дочка, он боится возвращаться. Во-первых, его ищут, а без документов уехать из Хабаровска официально у него все равно не получилось бы…