Текст книги "Цель оправдывает средства. Том третий (СИ)"

Автор книги: Илья Модус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 180 (всего у книги 194 страниц)

Скордж пустил в меня Молнию Силы, которую я поглотил с помощью Тутаминиса, крутанувшись на месте, уходя с линии атаки бывшего возлюбленного Надии Грелл, после чего, в стиле Малгуса выбросил вперед правую руку, направив поток своей ярости и гнева за убитых в сторону бессмертного палача Императора ситов.

Сит принял мой выпад своим мечом, но поток моей ненависти оказался слишком силен, чтобы он смог это выдержать. Молнии пробежали по его телу, вызывая из его глотки истошный вопль. Первые звуки, которые я от них вообще услышал. Но явно не последние – я еще наслажусь их предсмертными хрипами.

Силу приходилось экономить – я уже не мог полагаться на нее также, как и прежде, памятуя о словах Вишейта, что он подчинил ее себе. Или же он солгал?

Раздумывать было некогда.

Барсентор контратаковал, рубанув по ногам и тут же метя мне в лицо, намереваясь лишить меня моего любимого левого глаза. Заблокиров удар снизу, присел, выбросив левую руку вперед, отправив его в полет с помощью Толчка Силы.

Мужчина, оскверняющий древние одеяния джедаев улетел достаточно далеко, чтобы врезаться спиной в древние колонны и снести несколько из них своей бронированной тушей.

И только я обрадовался, что тварь затихла, как меня пронзили потоки Молний Силы – Дарт Нокс подловил меня в мгновение ослабленного контроля.

* * *

Разрезав клинком крылатую тварь, рвущую когтями тело Атроксы, Кира испепелила нескольких уродцев, увидев, как внутренности летанки вывалились наружу. Она хрипела, придя в сознание, но была неспособна двигаться из-перебитого в самом начале нападения позвоночника. Девушка истекала кровью и жизнь уходила из нее, но в глазах клубилась боль и слезы из-за невозможности помочь подругам в бою.

С криком ярости Надия полыхала Молниями Силы, поддерживаемая Ашарой, что плела ситский узор просторного Барьера, под которым они могли отсидеться.

Громыхал пулевик Павлика, визжали истошно бластеры НК-47, с которого твари уже сумели сорвать несколько элементов брони. Искрящийся перебитой проводкой дроид, гневно матерясь на нескольких языках, отбросив в сторону опустевший бластер схватил манипуляторами чудовище, похожее на скрещенного с пауком кальмара, завязал узлом несколько его щупалец, схватил их. И используя уже врага в качестве пращи, отправил того в полет, сшибив несколько крылатых тварей.

Вскрикнув от того, что по ее спине прошлись острые как бритва когти какой-то твари, Карсен закричала, перерубая обидчика на части одним движением светового меча, одновременно с этим, оседая на колено, чувствуя свое бессилие и страх окружающей и терпеливо дожидающейся их всех смерти.

* * *

Почти не слыша происходящего вокруг, уловил, что через мгновение я отправлюсь вслед за своими дашейдами.

Ценой невероятных усилий разразился ответным шквалом Молний, заставляя себя не чувствовать боли испаряемой из тела влаги, иссыхающих, трескающихся и сгораемых кожных покровов, перенаправив оружие на приблизившегося ко мне Гнева Империи.

Застигнутый врасплох, ситский прихвостень оказался сметен с места, но его тут же сменил Лорд Скордж. Дарт Нокс сообразив, что допустил оплошность, прекратил атаку, перейдя к накоплению энергии.

Я выполнил отвлекающий маневр, на который сит попался, зарядив ему в лицо кулаком, но тот лишь отшатнулся. Большего мне и не требовалось.

Совершив обратное сальто, от души впечатал свой бронированный ботинок в его челюсть, услышав отчетливый хруст ломаемого черепа. Приземлившись на ноги, захватил тело дезориентированного противника, притянул к себе, пронзив его клинком.

Отшвырнув тушу в сторону, взревел, увидев бегущего на меня Барсен’тора. Мужчина атаковал меня с дальней дистанции Сгустками концентрированной Силы, каждого из которых достаточно, чтобы размозжить меня на атомы.

На пределе своих сил уклонился от первого, поднырнул под второй, юркнув перед лицом Гнева Империи, саданул ему локтем в шею, но успеха не добился, получив ответный удар коленом в живот.

Задохнувшись, отлетел в сторону, на грани кислородного голодания, забыв, что следует вздохнуть, подпрыгнул, обеими ногами ударив в грудь подоспевшего для убийства Гнева Империи. Ударившись плечом о колонну, отпрыгнул в сторону, избежав встречи с новым Сгустком Барсен’тора. По спине ударили острые как шипы осколки камня, но их мне уже было не проконтролировать.

Обращая новую боль в топливо для своей ярости, встретил скользящим блоком один из клинков Гнева Империи. Руку со вторым перехватил, вывернул, заставив того самого изогнуться, выронив меч. От души ударил ногой в лицо, удовлетворенный смачным звуком разбитого лица.

Удар, похожий на поцелуй с поездом, отбросил меня в сторону. Проломив своим телом две или три колонны, почувствовал, что сломалось внутри несколько костей. Заболело левое легкое.

Едва успел подставить руки, чтобы избежать удара в лицо со стороны человека, которого не так давно наполовину обезоружил и однозначно обезобразил.

Действия Гнева Империи поставили меня на ноги в буквальном смысле. Едва успел активировать световой меч, как стремительный шквал Гнева заставил меня отступить, прижавшись спиной к еще одной колонне.

Сила возопила, предупреждая меня об атаке слева. Тварь, где же ты была раньше!?

Времени оказалось ровно столько, чтобы успеть протянуть руку, принимая в нее клинок Гнева Империи и отчаянно поглощая его смертоносную энергию с помощью Тутаминиса. Не ожидавший того, что его оружие внезапно укоротится, спрятавшись в моей ладони, прислужник оказался передо мной нос к носу. Не долго думая правым хуком саданул ему в челюсть и прежде чем он сумел отреагировать, повернул его спиной к атаке Барсен’тора.

Сгусток Силы буквально размолол кости и броню Гнева Империи, превратив его в окровавленный кусок фарша. Проломив спиной еще одну колонну, поднялся, сбросил с себя мясо в человеческом обличье.

Подхватив его с помощью Силы, с такой силой швырнул куклу в появившегося передо мной в нескольких метрах Барсен’тора с такой силой, что опрокинул его на спину.

Взревев от переполняющей меня ярости, окрыленный кровопролитием, взмыл вверх, отвесно рухнул вниз, вонзив черный световой меч в два тела, пронзив обоих.

Булькающий хрип возвестил о том, что удар достиг своей цели. Сила струилась по мне потоками лавы, распаляя жажду нести смерть, опьяняя и заставляя продолжить кровопролитие.

Император ситов смотрел на меня с плохо читаемой эмоцией на лице. Гнев? Раздражение? Ярость? Недоумение?

Переступив через трупы, крутанул клинок в руке, направляя Силу внутрь своего организма, позволяя ей начать лечение поврежденных органов и костей. Но требовалось куда как больше времени, чтобы полностью исцелиться. Даже Вытягивание жизни, которое я применил к остывающим трупам убитой мной парочки, не могло мгновенно исправить произошедшее.

– Иди сюда и сразимся, как мужчина с уродом! – крикнул я, пинком отправляя в полет попавший мне под ноги кусок чьей-то брони.

Дарт Нокс, единственное препятствие на моем пути, продолжал удерживать свой Барьер, все глубже погружаясь в Темную Сторону. Его посыл понятен – единственный удар, который должен завершить сражение.

Но я уже понял фокус.

Вишейт выдавал желаемое за действительное.

Он не контролировал Силу. Еще нет. Он каким-то образом влиял на нее, возможно уже пытаясь ее захватить, но все еще не полностью контролировал.

И это мой шанс.

Посмотрев на несколько разбитых пирамид, засмеялся. Вот оно что! В горячке боя пострадали накопители Силы. И вероятно это как раз таки и высвободило Силу из-под полноценного контроля Императора ситов.

Вишейт поднялся со своего трона, неотрывно наблюдая за мной. Сделал шаг вперед, вступив на лестницу, ведущую к месту, где произошло сражение.

Еще шаг…

Я ощущал, как вокруг него закручивается вихрь Темной стороны, от которого даже свет начал тускнеть.

Это пугало…

Но не сейчас. Сейчас Сила со мной!

Я ощущаю, как она бушует во мне горным потоком, я чую, как она окружает меня, становясь фактически реальным воплощением. Сквозь нашу тесную связь я ощущал ее первобытный страх, желание защитить себя, отгородиться от опасности. Да! Да! ДА!!!

Она желала истребить Вишейта! Пусть и не всей своей невообразимой мощью, но неистово старалась помочь, осознавая, что сейчас лишь я могу остановить ее забвение.

И это хорошо.

Вишейт может быть хоть тысячу раз могуч и поглотить миллиарды, но ему не выдержать против объединенной мощи меня и Силы.

Еще год назад – возможно.

Но не сейчас, когда мое тело – совершенный проводник энергии.

Не сегодня, когда в моем разуме проскальзывают все мои навыки, что я когда-то изучил, апробировал и сделал частью себя. Мое могущество росло по экспоненте с каждым шагом, который Вишейт делал для встречи со мной.

– Создатель! – крикнул я, обращаясь к молчащему чудовищу, что готовилось нанести удар. В какой-то мере, он мой отец, и это должно его уязвить. – Ты говорил, что я прах?!

– Да, – коротко ответил тот, выпуская наружу всю свою ужасающую мощь, которая во мгновение ока окружила зал, иссушив последние из накопителей Силы, отрезая меня от внешнего мира. – Ты умрешь здесь и сейчас.

Сила всколыхнулась за моей спиной, взвизгнув от ужаса.

Я понял, что не успею отреагировать, когда спину, позвоночник, и грудь обожгло раскаленным огнем. Из моего тела появился рубиновый клинок, причиняющий столь страшную боль, что хотелось кричать, но силы покидали меня. Он вошел точно посреди грудной клетки пропоров сердце, разорвав его на части, и не было никакой возможности спастись, разум просто не мог прорвать выставленную Вишейтом преграду…

Через мгновение клинок исчез, и обессиленный, я рухнул на пол, хватая ртом воздух, словно рыба, попавшая на берег.

– Ты же не думал, что можешь убить бессмертного? – спокойно поинтересовался Вишейт. Мимо меня прошел Лорд Скордж, деловито поправляющий выбитую челюсть. – Каждый из них, – я посмотрел на зашевелившиеся тела Барсен’тора и Гнева Империи, – улучшены с помощью моей магии. Их смерть, которую я подарил в воспоминаниях подаренных тебе клонов – лишь начало их служения мне. Это истинная ситская магия, а не долголетие, дарованное твоим прислужницам. Но разъяснение уже и без того тратит слишком много моего времени. Дарт Нокс, Лорд Скорд, прикончите его. Пусть умрет, как я ему и обещал.

Разум не мог найти выход из ловушки Вишейта. Умирающее тело не могло изыскать достаточно сил, чтобы восстановиться.

Это конец… Я умру, если не найду, где почерпнуть энергии.

Разум начал кричать в конвульсиях, глаза затуманились, и никакой свет, источником которого осталась лишь гигантская пирамида позади трона Вишейта, не мог отогнать от меня смерть. И сколько бы я не капсулировал остатки растекающейся мощи, естественный порядок вещей не преодолеть, я не Вишейт, я не смогу изыскать столько Силы…

Мысль пронзившая меня словно разряд молнии, на мгновение замедлила конвульсии.

– Создатель! Я никогда… – Вишейт, поднявшийся к своему трону, остановился, посмотрел на меня, когда из груди вырвался предательский предсмертный хрип. – Ты слышишь, тварь!? Я не умру!!!

Остатки свой Силы я потратил на то, чтобы сформировать в руке сгусток Темной Стороны Силы, принявший форму копья, столь черного, что начинало казаться, будто он пожирает тьму вокруг себя.

Отшвырнув в агонии с линии огня занесшего было для казни световой меч Лорда Скорджа, я метнул Копье Полуночной Тьмы.

Сама материализованная смерть за мгновение ока преодолело разделяющее меня и Вишейта расстояние, намереваясь поразить его голову.

Но Император ситов лишь сделал шаг в сторону.

– Ты промахнулся, – хмыкнул он, оскалившись в своей фирменной улыбочке маньяка вселенского масштаба.

– Нет, – улыбнулся я, глядя на то, как понимается на ноги Лорд Скордж, готовый завершить начатое. – В точку.

Вишейт, с лица которого смыло остатки надменной хвастливости, повернул голову как раз в тот момент, когда Копье Полуночной Тьмы разорвало гигантскую пирамиду, высвобождая накопленную в ней Силу.

* * *

Первое, что она почувствовала, прежде чем сознание вернулось и получилось открыть глаза – ломота во всем теле. Словно суставы вывернули наизнанку вместе с костьми. Сухость во рту намекала на то, что девушка вчера выпила очень много лишнего, но…

Она точно знала, что ничего подобного не было.

Рачи Ситра распахнула глаза, оглядываясь.

Призвать Силу на помощь ей никак не удавалось – на руках «красовались» массивные колодки, очень похожие по раздражающему треску несильных электрических разрядов на запястьях на шоковые наручники, применяемые против чувствительных к Силе разумных. Она быстро огляделась по сторонам.

Нет, это уже не контрольное помещение. Больше похоже на какую-то рукотворную пещеру в недрах огромной горы. С потолка свисали многочисленные сталактиты, столь массивные, что самые малые из них достигали размеров аэроспидера.

И все пространство на полу пещеры занимали многочисленные монструозного вида механизмами, от которых исходила аура мощи и чужеродности. Рачи бы сказала даже «ветхости», но она узнала несколько аппаратов – конвертеров энергии, окружающих просторную кубическую камеру, построенную из прозрачного кристаллического вещества, размеры стороны которой «на глаз» составляли метров десять. И в настоящий момент она пустовала, несмотря на искрящиеся внутри нее вспышки, похожие на разрывы фейерверков. Разве что масштабом меньше.

– Простите за это неудобство, леди Ситра, – раздался знакомый голос. Фиолетовокожая твилека повернула голову в сторону источника звука, натолкнувшись взглядом на фигуру Префекта Тифона, облаченного в длинную рясу фиолетового цвета, покрытую неизвестными ей письменами на языке народа шару. И пусть последний из своего рода смотрел прямо на нее, казалось, будто он находится своими мыслями где-то далеко. – Но иначе бы вы и остальные мне помешали бы.

– Что с Лло Лло и доктором Ваффанкуло? – требовательно спросила она.

– Они живы и в порядке, – ответил шару. – С ними ничего не случится, даю вам слово.

– Вы уже давали его Императору – помочь остановить творящееся безумие, – фыркнула девушка, попытавшись было призвать Силу, но тщетно: мышцы, словно ватные. А световых мечей поблизости не видно. – И в итоге – предали нас!

– Ни в коем случае, – возразил Префект. – Я… Я ошибся. И должен исправить свою ошибку, иначе всем нам грозит большая беда.

– О чем вы говорите? – не уловила сути девушка.

– О Великом Барьере, – Тифон посмотрел в сторону прозрачного контейнера. – Я… Слишком долго мой мозг был заперт в кристаллическом дереве. Это привело к непоправимому.

– Расскажите что случилось, – попросила девушка, намереваясь образумить однозначно спятившего представителя древней расы. – Уверена, что все вместе мы сможем исправить.

– Не сможете, – с оттенком грусти возразил тот. – Это подвластно только шару. Всегда было и всегда будет. Но пока камера расщепления заряжается, у меня есть немного времени, чтобы объяснить все.

– Да, было бы неплохо, – буркнула девушка.

– Там, – он простер руку в сторону, указывая на небольшой кусок отполированного до блеска камня. Хотя Рачи сразу выбросила из головы это сравнение, понимая, что перед ней технология шару. Возможно, какой-то прибор, – записана вся история моей расы. Я много времени потратил для того, чтобы после геноцида, произведенного Императором ситов, восстановить банки данных. Они не полны, многие директории повреждены или у меня просто не хватило времени и сил, чтобы исправить дефекты. Но главное там есть. Воспоминания о нас. То, что я молю сохранить ради будущего.

– Освободите меня, и мы вместе сохраним это, – предложила Рачи. – Вы последний в своем роде и…

– В том-то и проблема, – на лице инородца появилась грустная улыбка. Рачи почувствовала, как у нее по спине пробежали мурашки. Эмоций на лице Префекта она не видела… Вообще никогда. И тут… – Я – последний. Меня невозможно клонировать или найти мне пару. Нет устойчивого генофонда для восстановления цивилизации. Шару возродились только лишь для того, чтобы умереть.

– Я сожалею, – искренне произнесла девушка, с грустью осознав тот факт, что в погоне за технологиями шару никто – от простого ученого до самого Императора – так и не подумал, а что будет с Префектом после всего. – Возможно, есть еще шанс…

– Ни малейшего, – произнес с той же печалью в голосе Тифон. – Мой генетический код настолько сложен, что на его расшифровку потребуются миллионы лет. Столько я не проживу. И ни один из ныне живущих. Все, что я могу – это сделать так, чтобы память о моем народе жила в истории. И очень прошу вас предстать перед Бессмертным Императором и нижайше просить его об этом. Мне больно уходить за предел, думая о том, что мой народ и все, что мы сделали, канет в лету. Нет хуже участи, чем быть забытым.

– Я сделаю все, что в моих силах, – серьезно пообещала Рачи, дав себе слово сдержать обещание. Конечно, если останется в живых. Затем, она поняла, что в речи Префекта проскользнула интересная деталь. – Что значит «уходить за предел»?

– А разве не видно? – он указал на свое одеяние. Посмотрев на недоумевающую девушку, снова виновато улыбнулся.

– Простите, леди Ситра, я снова упустил из вида ключевую деталь. Вы ведь незнакомы с нашей культурой и нашими обычаями. Никто не знаком… Величайшее горе…

– Мне становится не по себе от ваших слов, Префект, – призналась Рачи Ситра.

– Как и мне, – признался Тифон. – По мне вряд ли это можно сказать, но мне страшно, леди Ситра. Я в ужасе и панике. Мое поведение сейчас – это истерика в народе шару. И это… То, что мне предстоит еще хуже, чем отсоединить свое тело от разума и провести миллионы лет в качестве дерева, осознавая, как угасает твое сознание. Я безмерно благодарен вам и вашему Императору за то, что вы возродили мой народ. Никто не повинен в той печальной судьбе, что постигла нас. Наоборот, несмотря ни на что, я благодарен вашему Императору за противодействие Небожителям. Я желаю ему всех благ. Но как бы не был восхищен его устремлениями, я не могу оставить вам знания о нашем оружии. Оно… То, что мы делали в прошлом, никак нельзя объяснить благими целями. Мы самая древняя цивилизация, которая развилась до прихода целестийцев в эту галактику. Мирное изучение вселенной – таков был наш путь. Мы не принимали насилие и избегали конфликтов. Но сталкиваясь с опасностями, пытались их нейтрализовать. Мы запечатали Другое Пространство, устранили угрозу нашему измерению. Великой ценой. К несчастью, мы не можем ее заплатить еще раз. И все, от чего мы оберегали эту галактику, однажды проявит себя. Я не в силах предотвратить этого, но могу сделать так, чтобы у вас было время подготовиться к угрозам.

– Боюсь я не понимаю, – призналась девушка. – Вы говорите об угрозах… О юужань-вонгах?

– Поверьте, они лишь одни из многих, – предупредил Префект. – Ваши недруги ненавидят технологии, а за пределами этой галактики и вселенной есть те, кто стремятся к уничтожению самой жизни. Я слишком долго был заключен в дереве, чтобы понять – с падением Великого Барьера, падут и остальные. И дорога сюда будет открыта…

– Постойте, – взмолилась Рачи. – О чем конкретно вы говорите?

– Там, – он махнул в сторону хранилища данных, – вы найдете информацию обо всем. Вам не удастся повторить то, что сделали мы, но возможно у вас будет время изготовить собственное решение. Я не знаю точно, насколько эффективен будет гравитационный удар, потому что я простой администратор, не ученый, мои знания поверхностны, я лишь должен был заботиться о процветании своего народа и хранить нашу историю. И вот теперь, от меня зависит то, как много разумных переживут то, что я намерен сделать. О, будь я ученым, смог бы спрогнозировать и сказать точнее, но я простой Префект, и большего сделать просто не в силах.

– Вы уже говорили об этом, – уцепилась за знакомое выражение Рачи. – Гравитационный удар. Что это?

– Что? – показалось шару только опомнился, пребывая в каком-то своем царстве мыслей. – Гравитационный удар? О, вы же не знаете… Создатель! Как много я должен был им рассказать, но не смог!? Надеюсь мне будет даровано прощение… Леди Ситра, – он посмотрел ей прямо в глаза. – Великая жертва должна быть засвидетельствована. Таков административный регламент моего народа. Должен присутствовать кто-то из Префектов-хронистов, чтобы все запечатлеть и внести в архивы, но я один… Мне придется взвалить на себя обязанность Великого Префекта, и видит Создатель, этой судьбы мне не хотелось… Простите, что я выбрал вас на роль хрониста. Но не могу уйти так, не объяснив всего…

– Так объясните, – попросила девушка. – Снимите с меня эти колодки и…

– Они отключатся, как только я уйду, – заверил ее Префект. Замерев на месте, он вгляделся в полированную поверхность, расположенную невдалеке. – Мы создали их, чтобы пленять Небожителей и их чувствительных к Силе слуг, а теперь они на вас, за что мне так стыдно… Ох, как мало осталось времени… И оно утекает все быстрее…

Тифон бросил прощальный взгляд, полный сожаления, отчаяния и страха на твилечку с фиолетовым оттенком кожи.

– Леди Ситра, вы должны понять, – произнес он. За его спиной девушка заметила, что искры в камере стали приобретать фиолетовый оттенок. – Великий Барьер создан моим народом, чтобы ограничить как проникновения внутрь галактики, так и выход за ее пределами. Ведь там столько угроз… Мы заботились о младших расах, не заметив, что величайшая наша беда – целестийцы, уже проникли сюда и заняты своим черным делом. Нам пришлось принести Великую Жертву, опасаясь, что вслед за ними придут и другие. Но мы не учли, что излучатели при активации повлияют на гравитационные аномалии, имеющиеся по периметру того, что вы называете Небесной Рекой. Активация Великого Барьера унесла жизнь Великого Префекта и породила гравитационную волну. Тогда она не причинила кому-то вреда за пределами галактики, но сейчас…У меня не столь эффективная генетическая структура, как у Великого Префекта, а потому я не смогу восстановить Великий Барьер в его первозданном состоянии. Защита будет, но никто не может сказать, сколько времени у вас будет в запасе. Это все, что я могу…

– Вы можете остановиться, и наши ученые все рассчитают, – предложила Рачи Ситра. – Вместе мы получим достаточную мощность для Великого Барьера…

– Я боялся этого, – сокрушенно произнес шару, покачав головой. – Вы не понимаете… Великий Барьер, это не защита. Точнее, не столько защита, сколько оружие. Мы подозревали, что вслед за целестийцами придет еще кто-то. Мы знали, что их планета – Иокат – движется к границам галактики. Мы думали, что они хотят возвестить о своем успехе и привести новые орды своего народа. Мы применили против них оружие… Но наша мораль не позволяет использовать подобный разрушительный механизм без того, чтобы принести жертву. Великую Жертву. Тогда это был Великий Префект, и его генетическая структура позволила Великому Барьеру продержаться многие тысячи лет, десятки тысяч лет… Я же… Не столь совершенен. У вас не будет сотен световых лет в запасе. Может быть год или два. Я практически уверен, что мог бы выиграть пять или десять световых лет и тогда бы вы встретили юужань-вонгов во всеоружии… Но они практически у границ галактики: осталось месяц или два, а это неприемлемо. Вы не успеете. Вы погибните, если я промедлю. Я потрачу почти всю свою структуру на то, чтобы использовать Гравитационный Удар и отбросить их, выиграть дополнительное время. Не тратьте его зря, прошу вас…

Рачи открыла рот, чтобы задать ряд вопросов, уточнить то, что услышала. Вонги на подходе? Они вот-вот будут здесь?! Нужно сообщить об этом Императору, но Сила недоступна!

– Освободите меня, Префект! – взмолилась она. – Мне нужна Сила, чтобы рассказать обо всем… Император найдет способ…

– Простите, леди Ситра, – черные глаза шару стали влажными. Он плачет?! Хотя, сегодня все возможно… Несмотря на свои неоднозначные действия в этот день, Префект Тифон открылся для нее с новой стороны. – Я обычный администратор… Если бы я вспомнил сразу… Может быть тогда, все было бы иначе и было бы время все обсудить заранее. Но запустив проверочный цикл, я активировал системы накопления энергии. Если их не разрядить, выпустив ее к излучателям, вся галактика может погибнуть.

– Этого не может быть! – воскликнула девушка. – Как целая галактика может быть уничтожена одним механизмом?!

– Мы строили глобально, с вселенским размахом, леди Ситра, – Префект Тифон провел рукой по лицу, смахнув на каменный пол капли влаги. – Так уж вышло, что только я могу исправить свою же ошибку… Надеюсь, что история о народе шару будет вплетена в хроники Вечной Империи. Я вновь прошу вас, нет, умоляю – сохраните наследие моего народа. Ведь после того, как я уйду, от нас останутся лишь воспоминания…

– Да, конечно, – прошептала леди Ситра, наконец осознав, что на ее глазах происходит нечто непоправимое и эпохальное одновременно. И она лишь посредственный безучастный наблюдатель, который не в силах осознать и крохи масштабов того, чему суждено произойти.

И от понимания этого факта ее сердце сжалось в предчувствии конца.

Девушка молча наблюдала за тем, как Префект Тифон нарочито медленно, словно пребывал в некоем трансе, природы которой ей никогда не понять, шепча слова, столь тихие, что бывший джедай исследователь не в силах оказалась разобрать, неотрывно смотрел на прозрачный куб, где вспышки искры стали превращаться в завораживающие по своей красоте и экзотичности узоры, похожие на те, что были нанесены неведомым художником на одежды последнего представителя расы шару.

Узоры были прекрасны, завораживающие и в то же время смертельно опасны. Рачи понимала, что это некий вид энергии, который служит неизвестным целям. Она хотела спросить у Префекта Тифона, медленно шагающего на встречу с реликтом древней эпохи, но побоялась нарушить какой-либо ритуал, который без сомнения происходил сейчас.

Ей довелось стать частью чего-то большего, что выше ее понимания. И пусть здесь не было тысяч свидетелей, а балконы, которые она смогла различить в набирающем яркость калейдоскопе узоров, тысячи лет не видели наблюдателей, для размещения которых и были созданы, пусть она вряд ли когда-либо поймет сакральный смысл этих церемоний, она не могла оторвать глаз от происходящего.

Префект сбросил с себя накидку, оставшись в набедренной повязке, прикрывающей нижнюю часть его тела. Спина, руки и наверняка торс Префекта оказались расписаны черными, как сама непроглядная ночь космоса узорами, от одного взгляда на которые Рачи Ситру бросило в дрожь.

Пусть она и не знала языка шару, а может и не узнает его никогда, что-то в ее разуме подсказало – это прощание. Дальше не будет встреч или разговоров по голокомму.

Дальше только смерть, беззвестность и прекращение физического существования.

На ее глазах навернулись слезы.

Она поняла.

Позднее, чем следовало, но поняла.

Технология шару обеспечивалась не Силой, не нанометрических размеров механизмами, не неведомыми видами физической энергии. Шару сотни тысяч лет до первых цивилизаций развивали свою генетику. Эта направленная эволюция сделала их невосприимчивыми к клонированию и Силе. Последнее, возможно, стало способом противодействия целестийцам и их слугам, а возможно – и побочным эффектом. А быть может ее догадки и вовсе бессмысленны.

Так или иначе, Великий Барьер требовал Великой Жертвы.

Представителя расы шару, имеющего самый развитый генотип, дабы обеспечить широкий радиус действия. Очевидно, для этого был нужен лучший из лучший, чья великолепная генетика обеспечивает оптимальный уровень работы механизмов. Вот что имел ввиду этот шару, говоря о своем положении. Он не мог остановить процесс, начатый по инициативе Вечной Империи, работе которого он поспособствовал, совершенно забыв о его неотвратимости.

Говоря о своем уходе Префект Тифон вовсе не имел движение в привычном понимании.

Он говорил о смерти, добровольном жертвоприношении последнего представителя древней расы, создававшей чудеса невообразимой красоты и функциональности на заре других цивилизаций. Вот она – Великая Жертва! Лучший из всей цивилизации должен добровольно взойти на плаху, дабы спасти остальных. Смерть одного, пусть и последнего, ради выживания триллионов других, даже не связанных с ним единым генетическим кодом.

Как долго бы продолжал работать Великий Барьер, если бы Бессмертный Император не потребовал пробудить шару?

Сколько было бы отмерено народу шару веков, коли они остались в спячке?

Не пал бы Вечный Барьер, и юужань-вонги прибыли бы в галактику на полсотни лет позже. И великолепная, красивая раса продолжила бы жить!

А сейчас ее последний представитель, шепча слова ритуальной процессии приближался к месту подношения самого себя в качестве Великой Жертвы, дабы спасти неразумных, молодых и недальновидных рас от полного и неподдающегося сомнению уничтожения со стороны внешних угроз. Да-да-да, угроз! Ведь Префект Тифон говорил не только о юужань-вонгах! Он говорил о других измерениях, черных дырах, Другом пространстве, и вероятнее всего в его речи было еще немало предосторожностей о будущих невзгодах.

Префект Тифон понял, что он не переживет активации Великого Барьера. И сделал все, чтобы о его расе не забыли.

И сейчас он шел на самопожертвование, чтобы не допустить гибели галактики от перегрузки энергетической системы.

Он приносил себя в дар древним механизмам, намереваясь дать молодым расам время, чтобы подготовиться к вторжениям из-за пределов Небесной реки. Сколько их будет еще впереди? Одно? Два? Три? Десятки?

Рачи не знала этого.

Но отдавала себе отчет, что на ее глазах вмешательство в естественный ход галактической истории оставило еще одну расу без возможности продолжить свое существование.

Стены прозрачного куба словно растворились, невидимой силой отведенные в стороны, приглашающе заманивая в себя последнего из народа шару. Узоры искр стали ярче и агрессивнее, приобретая гипнотически-завораживающее действо.

Префект Тифон обернулся, посмотрев на нее:

– Вы дважды пообещали мне, леди Ситра, – крикнул он, стараясь преодолеть внезапный рев хаоса и энтропии, вырвавшийся за пределы камеры. – То, что обещано дважды должно быть исполнено, леди Ситра! Это закон шару! Это закон вечности!

– Я сделаю это, Префект! – со слезами на глазах прокричала в ответ Рачи. – Прошу… Если есть хоть одна возможность избежать смерти… Это не должно заканчиваться так! Вы же умрете!

– Умереть во имя великого дела не страшно, леди Ситра, – с неожиданной улыбкой крикнул Префект, повернувшись к ней лицом и делая несколько шагов назад. Узоры замерли на долю мгновения, после чего рассыпались на мириады нестерпимо ярких искр, окутавших тело Тифона с ног до головы. Рачи закричала, увидев, что в местах, где искры коснулись туловища инопланетянина, кожные покровы начали распадаться, словно талый лед в крутом кипятке. Секунды потребовались на то, чтобы испарились мышечные ткани и перед ней предстал белоснежный скелет шару, наполненный стремительно тающими контурами внутренних органов. И лишь сноп золотистых искр на месте уничтоженной органики говорил о том, что там когда-то было тело. – Не смерти я боюсь, а забвения! Лишь после того, как перестанут помнить другие, наступает настоящая смерть!