Текст книги ""Фантастика 2025-135". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Елена Звездная

Соавторы: Петр Танетов,Виктор Ананишнов,Сергей Шиленко,Евгений Нетт,Сергей Ткачёв
сообщить о нарушении

Текущая страница: 91 (всего у книги 346 страниц)

– Ладно, скидывай рекомендации.

***

Мне принесли роскошный обед. По всем меркам роскошный. Тут была курица, жаждущая чтобы ее съели, и утка с теми же желаниями, и паровые булочки с мясом, и зелень, и местная соленая капуста странного вида, и пирожные в три ряда, и вино, и чай, и сладости, и…

– Вам протеиновый батончик с клубникой или стандартный без вкуса? – поинтересовалась Блондя.

Взяла с клубникой. В итоге сидела за столом, заваленным снедью, и остервенело жевала батончик и запивала все это водой из бутылки.

Одновременно, используя линзы категории А, просматривала отчет от Кэла. По всему выходило, что мне хана, и лучше бы меня Удав еще там, на Джангуа прибил. Но потом я вспомнила как Эрих нашел меня в темных подземных переходах Женского пути, и как вытащил с этой жуткой планетки не только меня, но и десантников, которым приходилось выживать на глубине песчаного моря, и… в общем, гори оно все плазмой, я справлюсь. Выдворив служанок, я предложила Гвен, которая все уговаривала меня поесть, присоединиться к трапезе, раз уж ей так хочется, и Блонде с Эстер так же. А сама, захватив еще один протеиновый батончик, ушла на кровать, думать.

Подумать было о чем.

Это в пятнадцать я с таким пульсом могла гасать сутками, но теперь мне двадцать семь, организм сильно ослаблен как гормональной перестройкой, так и посылания всех рекомендаций врачей к дерсенговой матери, и это не говоря о том, что сейчас у меня там внутри полным ходом шла революция гормонов, и самоконтролем имелись явные проблемы.

Почему-то вспомнила, как танцевала перед приемной комиссией и поняла – я не для них танцевала, я старалась для Эриха. Знала, что он смотрит, и хотела, чтобы ему… приятно было. Если так вспомнить с чего все начиналось, то ранее я бы испытав желание сделать ему приятно, треснула бы ему бутылкой по затылку, а теперь… теперь я за него была готова убивать, вот как все изменилось.

– Так, я спать, – объявила своим.

И отложив унылый график перспектив моего здоровья, вырубилась едва обняла подушку.

Судя по тому, что просчитал Кэл, у меня впереди намечалась полномасштабная истерика. Погасить приступ на корню можно было, и у меня даже имелись препараты для этого, но вот позволить себе успокоительные сейчас я не могла. Отбор жен будет на порядок жестче и сложнее, чем отбор наложниц, и мне потребуются все ресурсы моего мозга, а с нервами… потом с Эрихом окситоцинчиком подлечусь. Или истерику закачу. Одно из двух.

***

Глава 33

Мой сон продлился семь с половиной минут, а после вдруг раздался стон Гвен, и вопль:

– Мой живот.

Я аж села. Гаракхай это гаракхай, при необходимости они камни жрать могут, и им за это ничего не будет – их пищевая система способна переварить вообще все.

– Дохлый дерсенг! – Блондя тоже схватилась за живот.

И только Эстер, исключительно из не решившаяся сесть за стол, хотя ей и предлагали, теперь стояла хоть и растерянная, но явно счастливая по поводу того, что в туалет срочно бежать не нужно.

– Я же, – Гвен издала еще один стон, – я же все проверила!

Ну да, ну да, проверила… танаргской системой определения состава. А у нас тут имелась еще и традиционная тайремская медицина, с травками, выжимкой из лап тараканов и мозгов сверчков – тайремцы вообще любили заморочиться.

– Так, рядовой Эстер, кажется нас осталось всего двое, – поднимаясь с постели, невесело констатировала я.

И была права.

– Два укола и я буду в строю! – заверила Гвен.

– Я с ней, – решила Блондя.

Когда обе они выскочили, я ощутила себя так, словно меня бросили. Причем была точно уверена, что до конца отбора они не вернуться.

– А, чтоб их всем братством Лунного света накрыло, – выдала Алкеста, выбираясь из тайной комнаты.

Кого «их» она не уточнила.

– Ладно, – Алкеста, которая в принципе не Алкеста, оглядела меня с головы до ног, – займусь тобой лично. Пошли в ванную комнату.

Не очень то и хотелось, но с метаморфом уже спорить такое себе, а с морфом так вообще опасно.

Эстер же получила от Алкесты целый список того, что необходимо, и уволокла меня в ванную мыть голову. Это не взирая на то, что мы с Блондей ее уже вообще-то вымыли и даже волосы частично уложили. Но возражать Алкесте, тем более что она не Алкеста, было небезопасно.

– Кстати, видела трансляцию отбора наложниц, – окуная меня головой в подостывшую уже воду, сказала морф. – А ты молодец, давно я так никем не гордилась.

А потом она надела перчатки и мне стало как-то не по себе.

– Глаза закрой, этот состав повредит даже линзы категории А.

Послушно зажмурилась, изо всех сил вцепившись в борта деревянной ванной кадки, пока морф не слишком бережно распоряжалась с моими волосами. Несколько раз воняло адски. Запах серы запомнился особенно хорошо, но Алкеста смыла его прежде, чем я решилась спросить, что это была за хрень. Потом, замотав волосы пленкой, воду из кадки слили, и раздев меня вообще полностью, Алкеста выдала:

– Глаза не открывай. И да – не красней давай, чего я там вообще не видела?

– Да как бы я не смущалась, – пришлось признаться.

Признаваться еще и в том, что я несколько струхнула, не хотела.

– А, то есть тебе не стыдно? Херово тогда, значит у тебя на отбеливатель кожи аллергия. Ну ничего, потерпишь.

Через пару минут я готова была взвыть. Это Алкеста была в перчатках, а мне на всю кожу вообще везде наносили нечто не только с жутким запахом, но и вызывающее жжение и ожоги.

– Терпи, десант, а то сержантом не будешь, – явно издеваясь, высказалась Алкеста.

И окатила меня ведром ледяной воды.

За этим ведром последовал еще один состав, и от него ощущение было хуже, чем от депиляции, у меня вообще возникло ощущение, что с меня кожу живьем содрали, и если бы не очередное ведро ледяной воды, у Алкесты был бы шанс выяснить на что способен морф против разъяренного десантника.

Но не дошло.

Домыв меня все так же ледяной между прочим водой, Алкеста и с волос смыла все той же исключительно холодной водой, и кое-как укутав десантника, у которого зуб на зуб не попадал, вытащила из ванной, и уронила на стул перед зеркальным трюмо.

Вот там я и охренела окончательно – из меня сделали блондинку. Причем цвет волосы был не стандартным для вдовствующей и той же Аю темно-золотым, а холодного оттенка, словно особенный оттенок платины, очень необычно, и очень подходило к тому оттенку кожи, что теперь у меня был – бело-розовый, теплый, нежный, по всему телу, то есть лицо, шея, плечи, руки.

– Как брюнетка ты бы получила сходу минус десять баллов, – берясь за расческу и масло для волос, сообщила Алкеста. – И еще минус пятьдесят балов, если бы твою кожу сочли слишком смуглой. А теперь самое интересное – тебе двадцать семь, старше тебя только Аю, остальным претенденткам от семнадцати. На Тайреме у светловолосых ценится юность, так что… сейчас будем делать из тебя пятнадцатилетнюю красотку.

– Как в пятнадцать не получится, – вздохнула я. – В пятнадцать я была шикарна!

– Поспорим? – хмыкнула морф.

И достала ножницы.

Нет, спорить с ней я не нанималась.

За час из меня сделали девочку. Ничего общего с той Меланией Олидрад, что не так давно уделала всех наложниц на отборе вторых жен. Вообще ничего. Мою грудь Алкеста забинтовала намертво, талию ужала так же, бедра были скрыты, и за этот час несчастная Эстер дважды перекраивала подготовленный наряд. Ко всему прочему Алкеста сорвала одну из льняных занавесей, раскроила ее, и Эстер пришлось все это зашивать в срочном порядке.

Когда с приготовлениями было покончено, морф усадила меня, практически не способную дышать, на стул и распахнула свою косметичку. Смирившись с неизбежным, я закрыла глаза и отдалась на растерзание.

На этот раз на кожу нанесено было всего два крема, один Алкеста втерла в шею, плечи и руки, видимо для увлажнения. После начала колдовать над лицом. Я только отмечала прикосновение кисти к глазам, ресницам, скулам. Очень много времени агент Исинхая потратила на губы, и поэтому когда Алкеста развернула меня к зеркалу и сказала «Можешь смотреть», первое на что я посмотрела – были губы.

И вот если в прошлый раз они были ярко-алые и шикарные, то сейчас казалось, что на них нет вообще ничего кроме блеска. Что-то типа увлажняющей помады. Но зато – сами губы казалось стали вдвое больше, еще они были по детски пухлыми, а на лице выделялись огромные широко распахнутые полные детского изумления глаза. И волосы – чуть присобранные наверху, они вьющимися локонами обрамляли кукольное личико, были украшены цветочными заколками и в ушах тоже едва заметно поблескивали нежные розовые серьги в виде маленьких цветочков персикового дерева.

– Эстер, закончила? – раздраженно спросила морф.

Я же перевела взгляд на нее, и была вынуждена признать:

– Алкеста, ты волшебница.

– Я же морф, – самодовольно усмехнулась она. – Преображение – моя сильная сторона. А если серьезно ты так уделала наложниц, что у меня появилась надежда на то, что и жен сможешь умыть, не зря же ты вообще практически не спала последние дни.

Я невольно улыбнулась и тут вошла Гвен.

Гаракхай шаталась, и стоять могла только держась за двери, и то с большим трудом.

– Дочь, где ты? – начала было она.

А затем увидела меня. Вгляделась. Обалдела. Но высказать свое мнение не успела.

– Уколы и промывание желудка не помогли. Я в ауте, твоя Флоренс тоже. Я вызвала МПЖ.

– А они были неподалеку? – сильно удивилась я.

– Они да, а вот мундиры пришлось шить в полете, – Гвен даже врать не стала.

Но после, разглядывая меня, спросила:

– Можно я где-нибудь тут сдохну?

– Бросай свои кости на кровать, – милостиво разрешила ей Алкеста.

– Да я пока еще жива! – возмутилась Гвен.

– А мне как-то все равно, – равнодушно ответила ей морф. – Эстер, время, тащи нижнее платье.

На белоснежной обуви я стояла пошатываясь, аки былинка на ветру. Похоже вот сейчас мне и пригодятся все тренировки по обрабатыванию плавной походки.

Одевали меня Эстер и Алкеста, Гвен лежала и пыталась не сдохнуть, особенно после того, как Алкеста дважды поинтересовалась, где бы она предпочла быть закопанной на корм местным червям. Я так в общем поняла, что Алкеста и Гвен явно не сработаются. А потом к нам пыталась ворваться решившая проявить «заботу» и «участие» вдовствующая, которой кто-то донес, что у мне «вдруг» стало плохо, но ее остановили еще на входе, а затем раздался по-военному чеканный шаг и в мою скромную спальню вошли строем представители войск Моральной Поддержки Жен. Двадцать гаракхай в ало-белых мундирах, с черными фуражками на коротко стриженных волосах и в черных форменных брюках, потому как белые явно раздобыть не успели.

– Смена цвета обуви! – отдала приказ одна из защитниц моих прав.

Синхронный щелчок каблуками всех гаракхай и черные сапоги, доходящие чуть выше колен, меняют окрас на белоснежный. Теперь мундиры смотрелись вообще внушительно и парадно.

– Эх, мне бы такие сапоги, – простонала, глядя на свои традиционные тайремские ноголомы, в которых бегать нереально, ходить проблематично, а семенить вот в самый раз.

– А я для тебя захватила, – произнесла одна из гаракхай.

И я узнала Ариси – она была моей поддержкой во время Танаргской свадьбы.

– Ариси! – даже не знала, что так обрадуюсь.

Но гаракхай сурово выпрямилась и наставительно сказала:

– Зови меня тетя. Мы с твоей матерью названые сестры.

Да ладно! Гвен хоть старше меня, но с Ариси мы где-то плюс-минус одногодки.

Однако, вредничать смысла не было – тетя Ариси принесла мне сапожки. А потом вместе с Эстер и Алкестой натягивала их, а затем вместе с другой гаракхай настраивала, придавая чисто визуально форму местной жуткой обуви. Пока они возились с обувью, Алкеста с маниакальным видом нарезала на полоски еще одну занавеску. Нижние шелковые штаны. И это при наличии белья и того самодельного корсета, в который утянула меня до невозможности нормально вдохнуть Алкеста. Следом сорочка, шелковая, до самого пола, и по подолу Алкеста умудрилась еще наклеить крохотные цветочки, которые срезала с заготовленного наряда. Все что меня в данной ситуации радовало – танаргские сапоги, прямо душу грели. Но затем последовала вторая нижняя сорочка, чуть короче той, чей подол теперь был украшен. Затем нежно-голубая раскроенная Алкестой и сшитая Эстер накидка из прозрачного льна. Ее Алкеста затянула на мне так, что прежняя попытка утянуть до предела, показалась мне разминкой. Под накидкой затянули еще и юбку, более менее пышную, из-под которой торчало кружево, которое Алкеста так же украсила. И только после на меня натянули халат с широкими рукавами, и вот теперь, абсолютно вся моя фигура была скрыта напрочь. От подбородка, где начиналась ткань второго платья, до кончиков пальцев, прикрытых широкими рукавами. Голубой цвет нижней накидки, подчеркивал цвет необычных волос и огромных глаз, а Алкеста визуально сделала из реально раза в два больше, персиковая верхняя накидка заставляла сиять кожу.

В общем, себя я в зеркале не узнавала, но одно могла сказать точно – из всех девушек, что я тут видела, я теперь была самой красивой.

И тут Алкеста сходила в ванную, а вышла… Блондей.

– Не оставлять же тебя одну, – склонившись у зеркала, и быстро преобразуя свое лицо, произнесла она.

И тут Гвен стошнило. Не знаю, что ей дали, но это было явно что-то убойное.

– Так, ты, – одна из гаракхай начала снимать с себя мундир, – эстетику эффектного появления следует соблюдать. А я тут останусь.

Алкеста не возражала.

Когда я выходила из спальни, по обеим сторонам от меня военным чеканным шагом следовали войска МПЖ. Маленькая и скромная, по кукольному беззащитная и хрупкая я изящно двигалась в центре. Не поднимая глаз, держа руки сложенными перед собой, и судорожно вспоминающая все, что только могла вспомнить.

Я знала, что на отборе жен все будет на порядок сложнее, чем на отборе наложниц. Алкеста дала мне огромное преимущество, подправив мою внешность, но судить будут по уму. Смогу ли я что-либо противопоставить тем, кто в отличие от меня учил все это едва ли не с рождения, а не как я, за несколько дней?

Опустив голову чуть ниже, я отправила запрос:

– Шнур, что-то удалось выяснить?

И впервые мой наркоманистый гений ответил напряженное:

«Нет. Я проверил всю комиссию трижды. Они убрали судей отбора наложниц из основного состава, и заменили архонтами. На архонтов копать бессмысленно».

Вот, атом нестабильный.

Я нервничала, и у меня для этого имелись причины. Одной из них был страх, что нервная система может дать сбой в любой момент. К сожалению, повторно провернуть трюк с медитацией было опасно. Успокоительные – применять в такой ситуации, тоже не слишком разумно. А утянула меня Алкеста так, что и о дыхательной практике можно было только мечтать.

Но я должна справиться.

Голову еще ниже, и почти беззвучное:

– Боров, Шорох, доложите обстановку.

«Проникновение прошло успешно», – отчитался Шорох.

«Я в главном управлении базы, – добавил Боров».

Ну, хоть что-то. Мой план Б на случай, если какая-нибудь кандидатка в жены меня уделает.

***

Я шла под усиленным конвоем, стараясь не поддаться соблазну и не начать шагать строевым шагом, как лже-представительницы войск МПЖ рядом со мной. Никто из них вообще ничего о моральной поддержке жен понятия не имел, зато гаракхай умели убивать. Так что меня сопровождали девятнадцать убийц, которым не было равных, и одна морф – которой равных тоже не было.

Где-то на пути попытался возникнуть пятый архонт, видимо счел, что нам есть о чем поговорить, но оказавшись под прицелом десяти бластеров и с двумя прижатыми к артерии ножами, быстро передумал затевать беседу.

Вторым внештатным моментом стала лужа воды, в которой имелось нечто повышенной скользкости. Догадаться, кто тот единственный на Тайреме получивший танаргское образование химик было несложно, но план Аю провалился полностью.

– Впереди опасность, – без каких-либо эмоций произнесла одна из гаракхай.

И мы сменили дорогу, легко и просто.

Не просто дело закончилось лишь для Аю.

– Запрашиваю канал связи с высшим руководством. Обнаружение секретной разработки вне Танарга, – произнесла последняя в строю гаракхай.

И еще до того, как Аю кинулась к ней, явно пытаясь замести следы, отослала и снимки, и состав, и химические реактивы, которые были применены. К тому моменту, как Аю успела подбежать, спасать было уже нечего.

– Тебе конец, – сообщила ей мой представитель войск МПЖ.

И я подумала, что не так уж это и плохо, иметь такую моральную поддержку.

К сожалению, в само место проведения экзамена войска моральной поддержки не допускались. За мной, по ступеням вверх поднялись Эстер и Алкеста в мундире. Но Алкесте преградили путь.

– Всего одна служанка, – издевательски-вежливо произнесла распорядительница.

Алкеста схватила Эстер за плечо и вышвырнула с террасы, повезло, что ту подхватили гаракхай.

– И, речь шла о служанке, а не о телохранителе, – распорядительница расплылась в гадливой улыбочке.

Гаракхай молча вернули Эстер на ступени, Алкесте пришлось проваливать в оцепление. Мне вообще весело не было, мне было страшно. Во-первых, потому что я адски нервничала, а во-вторых… кандидаток в жены было семьдесят.

Семьдесят!

Милые золотоволосые красавицы, одна прекраснее, нежнее и свежее другой, встретили меня милыми улыбочками, и я поняла, что попала. Не удивительная, что прекрасная Аю так и не обрела супружеского счастья на Тайреме – среди этого цветника она была поганкой. Совершенной поганкой. Она не умела ни держать лицо, ни казаться вот такой вот милой и невинной, ни смотреть так, словно весь мир сосредоточен в одном человека, ни двигаться столь изящно, ни вообще ничего.

И в целом, когда разъяренная Аю заняла свое место и встала возле столика в трех местах от меня, выглядела она слоном в посудной лавке. И это отчетливое понимание до глубины души шокировало меня. Но Алкеста была права – Аю тут была самая старшая. А за годы, проведенные на Танарге, она растеряла, похоже, все навыки элегантного обольщения. Так что моей соперницей была вовсе не она, потому как… обе мы с ней и в подметки не годились тем феям, что собрались на отбор жены для Эриха.

Гребаный викрианской глист, куда я сунулась?!

И вдруг меня окутала волна нежности, счастья, и чего-то теплого, что заставило перестать дрожать от нервного напряжения.

«Ты притягиваешь все взгляды, именно ты, а не они, – голос Эриха как тысяча самых лучших успокоительных разом. – И знаешь, в этой изысканной красоте столько фальши, что в какой-то момент мои предки разучились любить. Возможно, поэтому и появились усилители».

Я собиралась вдохнуть и выдохнуть, окончательно успокаиваясь, но… Алкеста затянула меня так, что проблемы возникли еще на этапе вдоха. В общем, делать глубокие вдохи я резко передумала.

Между тем, вдовствующая гадина выползла на середину павильона Испытаний, и провозгласила:

– Как приемная мать моего дорогого сына седьмого архонта Эриха Аммирэд Дагрэя, я объявляю отбор начавшимся! Продемонстрируйте все, на что вы способны. И помните – призвание истинной жены в служении своему мужу и господину. Приступайте.

И цветник вокруг меня, которому я в подметки не годилась даже после волшебного макияжа Алкесты, принялся рассаживаться, умещаясь в своих пышных юбках на неудобные низенькие стулья, под неудобными низенькими столиками.

А я осталась стоять.

Во-первых, потому что Эстер от меня отодвинули, а сесть одной было проблематично.

А во-вторых… Состязание ведь уже началось. Пора начинать зарабатывать баллы.

И когда все прекрасные прямо до моего личного бешенства, и главное – ни одного знакомого лица среди присутствующих, то есть все те не особо уклюжие девицы кандидатками вообще не были, но не важно, капитан Мелани Элис, ты сейчас успокоишься и нанесешь первый удар.

И когда грациозные феи, все вместе представляющие собой чуть ли не целый цветник, расселись, Вдовстующая гадина обратила внимание на то, что я продолжаю стоять. Вежливо чуть опустив голову, еще более вежлио опустив взгляд, держа руки в жесте уважительной покорности, но… продолжаю стоять.

– Ваше высочество, – произнесла вдовствующая повелительница, – разве вы настолько плохо знаете наш язык, что не смогли понять необходимость сесть?

Вот… чтоб ее всем крейсером, прямо по лучшим заветам Алкесты.

Но легкий поклон, и не поднимая глаз, я произнесла:

– Разве подобает добродетельной жене сидеть в присутствии свекрови?

Когда вокруг все начали стремительно подниматься, столы двигаться, писчие предметы падать на пол, чернила разливаться, цветник нервничать, а судьи скрипеть писчими перьями, засчитывая мне первые балы, я все так же стояла, разве что теперь приходилось сдерживать улыбку.

Один-ноль, гадины тайремские.

Когда порядок был более менее восстановлен, в смысле все кандидатки в жены поднялись, а «свекровь» последовала моему мысленному посылу «изыди», я опустилась на стул, и так как у меня у единственной ничего не опрокинулось и не растеклось, преспокойно села за выполнение задания.

А задания были не простые.

1. Наставления для внутреннего двора. Краткий обзор, основополагающие моменты.

Сложный, запутанный трактат, в коем одно и то же повторялось множество раз, будучи лишь слегка перефразировано. Сложность заключалась еще и в том, что своими словами пересказывать столь одиозный труд монаршей особы было непозволительно.

2. Основные добродетели первой жены.

Тоже непросто, но выкручусь.

3. Почитание мужа.

Тут все было просто.

4. Служение мужу.

А тут начиналось нечто. Нечто очень-очень странное. Как добродетельная женщина должна была быть трудолюбива, так благородный муж должен был быть сдержанным. То есть секс не чаще раза в месяц, причем обязательно в полную луну. Вот как с брачной ночи начинали в полную луну, так и продолжали. И раз в месяц это было еще очень часто и подобное допускалось лишь в первый год брака, в дальнейшем ночевать с добродетельной супругой благородный муж мог не чаще раза в год, а то и в два. Ибо женщине полагалось смирение, а мужчине – сдержанность.