Текст книги ""Фантастика 2025-135". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Елена Звездная

Глава 19
Отдых

Солнце, море, белый песок – и не единого человека в радиусе нескольких сотен километров. Я специально выбрал такой остров, рядом с которым «в моменте» не было ни кораблей, ни лодок, ни самолётов. И не прогадал, ведь даже по пробуждении, – а проспал я заметно больше суток, – поблизости всё ещё никого не было. Так, на границе пары сотен километров болтался круизный лайнер, а вдвое дальше летел по своим делам гражданский самолёт, но сюда, вроде бы, никто из них заглядывать не собирался.

Да и не наблюдал я признаков цивилизации, что в моём случае было несомненным плюсом. Где ещё я мог бы спокойно подлечиться и в деталях осмыслить механизм аккумулирования, усиления, ослабления и самопроецирования эмоций? Только там, где изначально не было никого сколь-нибудь разумного, мартышки да дельфины не в счёт. Эмоциональный вакуум ощущался очень странно и необычно, но, стоит сказать, привык я к нему быстро, почти моментально. Думалось легко, отвлекаться было не на что, а позывы разума и тела сортировать получалось просто по щелчку пальцев. Купаясь в тёплой водичке, – предварительно очистив округу от медуз и недружелюбно настроенных рыб, в телах которых я разглядел инструменты доставки отравы вовне, – я вполне себе получал удовольствие, но… по-другому, не так, как обычно.

Не существовало больше неясностей в отношении того, отчего вдруг я чего-то захотел. Купание – потребность разума заполнить нишу неизведанного, – на море я не бывал вовсе, – а непреодолимое желание снять рубашку и подставиться солнечным лучам – это необходимость для правильного функционирования организма. Дышал, моргал, балансировал и шевелился я тоже вполне себе осознанно. Не так, что б контролировать абсолютно всё, но так, чтобы отчётливо понимать смысл и механизм всех этих подсознательных для обычного человека действий.

Всё было просто и понятно настолько, насколько вообще могло быть.

Всё, кроме псионики, сложные аспекты которой походя осмыслению как не поддавались раньше, так не поддавались и сейчас. Пространство, разум и единая псионика – вот элементы одной головоломки, которую я упрямо пытался разгадать. С разумом было проще всего: обильный опыт изучения чужих мозгов, – и экспериментов с ними, не стану скрывать, – открыл передо мной достаточно много интересных фактов, образовавших подробную, претендующую на звание истины в последней инстанции картину, подтверждающую теорию эволюции людей в сторону становления энергетической формой жизни, которой мясной мешок нужен постольку-поскольку. Механизмы, связывающие мозг и энергетическую часть разума, в моём случае часть основную, наконец-то стали более-менее понятны, а процесс отказа от собственно мозга – задачей, имеющей подробное теоретическое решение.

Правда, на себе и сходу я это проворачивать без нужды не буду, а возникновение такой нужды маловероятно. Как-никак, для этого нужно привести мою бренную тушку в непригодное для восстановления состояние, что, как показала практика, задача нетривиальная. В ядерном огне я не мру, от радиации закрываюсь… отравление под вопросом, но и тут, вроде как, механизмы страховки я выработал. Проверка еды и питья на предмет неучтённых добавок – лёгкая, хоть и муторная задача. Фильтрация воздуха вокруг тоже стала для меня нормой: ни вдохнуть какую дрянь, ни к коже её пропустить не получится, разве что с псионом шестого ранга, вооружённым баллончиком с химикатами, повстречаюсь. Такой мастодонт может и извернуться… как-нибудь, не будем недооценивать сильнейших псионов планеты. О моей живучести говорить не буду: на крысах отработано, теоретически применимо, и всё тут.

Но вернёмся к нашим баранам, а именно тому, что с этими знаниями и бесценным опытом я оказался в шаге от совершенно нового состояния бытия, которого, предположительно, достигли жители «мёртвых» миров, наполненных Пси.

И тут имелись некоторые… моментики, так скажем.

Во-первых, шаг этот виделся мне очень-очень длинным, ибо требовалось ни много, ни мало, а сознательно подготовить разум и себя к отпочковыванию от телесной оболочки, проработав все тонкие и гладкие исключительно на бумаге моменты. Как? Нужны псионы для экспериментов. Много псионов, для очень бесчеловечных экспериментов. Культистов отлавливать по всему миру, что ли? Как вариант. Но времени на всё нужно было просто море, а это значит, что данный вопрос пока откладывается в дальний угол до завершения предварительных работ или нисхождения на мою больную голову какого-то озарения из ноосферы, не иначе.

Во-вторых, что с этими самыми жителями мёртвых миров? Где они? На ином плане бытия? Или бороздят просторы космоса «на своих двоих», а родные миры просто побросали? Или, всё же, они погибли, не успев адаптироваться, а механизм «эволюции» можно считать бракованным?

Последний вариант был вполне себе реален, ведь на нашей планете, например, фон Пси растёт вполне уверенно, в то время как рост возможностей псионов как будто бы замедляется. Между первым и последним поколением – пропасть, но между предпоследним и последним разница намного меньше. И даже сильнейшие телепаты, насколько я мог судить, в познании своего разума, и уж тем более в отвязке его от тел находились довольно далеко от необходимого минимума, который, напомню, минимум чисто теоретический, и может быть лишь одним из десятка шагов к достижению необходимого результата. А ведь число псионов в мире росло, темпы роста концентрации Пси увеличивались, и имелся ненулевой риск того, что люди просто не успеют доэволюционировать до нужного уровня. Я стал таким потому, что того захотела не желающая умирать ноосфера, если, конечно, можно было сказать, что она чего-то хочет.

А остальным может так не повезти: концентрация Пси вырастет, и Земля превратится в аналог одного из «мёртвых» миров, в котором разве что живучие донельзя мутанты останутся.

На данном этапе «финиш цивилизации» мне виделся чем-то очень далёким, но нельзя было исключать того, что процесс ухудшения ситуации будет форсирован из-за внешних, неконтролируемых факторов. Я видел фотографии и видеозаписи миров с той стороны, включая руины городов, местами неплохо сохранившихся. И они не выглядели ни как лютая древность, ни как нечто футуристическое. Вполне себе обычные руины обычных мегаполисов – тех самых сооружений, которые и могли бы сохраниться в веках. Собственно, тут-то и возникает вопрос: что это?

Чудовищная цепочка невозможных совпадений, или закономерность?

У меня было всего три теории на этот счёт.

Первая – разумные существа примерно на нашем нынешнем уровне развития достигают этапа, на котором у них пробуждаются псионические способности. И связано это с повышением уровня жизни и/или ростом её длительности, что тянуло за собой развитие людских разумов. Не всех, конечно, но для такого рода «эволюции» должно было хватать и отдельных уникумов, которые неспроста стали натуральными двигателями прогресса. Именно псионы, хочу заметить, образовали костяк передовой науки во всём мире, и они же продолжают двигать её вперёд семимильными шагами. Электричество в каждом доме, автомобили, самолёты, спутники и космические аппараты – всё это появилось за последние пятьдесят лет. И отнюдь не только благодаря телепатам.

Самый очевидный подводный камень – это гении, которые вполне себе рождались и раньше. Там тебе и могучий разум, и, с некоторым шансом, продолжительная жизнь могла нарисоваться. И при всём при этом ни одного псиона в истории до определённого момента? Или же ведьмы, маги и прочие мифы и сказки – следствие нечастого появления слабеньких псионов?

Заметка в памяти – заказать выписки из архивов и проверить это предположение.

Вторая теория гласила, что «эволюция» происходила не сама собой, а по чьей-то доброй или недоброй воле. Звучало само по себе это довольно глупо, но на фоне бесследного, – пока, по крайней мере, – исчезновения людей в мирах по ту сторону разломов, отсутствии где-либо даже намёков на их существование в энергетической форме и единовременном появлении большого числа псионов на Земле – вполне реальный вариант. А мотивы могут быть самые разные, от стремления возвысить всё разумное до своего уровня, до экспериментов над теми, кто не может ответить. Или это вообще превентивное истребление конкурентов: вон, в нашей истории таких примеров масса. Приплывали всякие индивидуумы к папуасам – и давай тех отстреливать, да в резервации загонять. Просто? Очень! Выгодно? Ещё как! Может, для энергетических форм жизни места в галактике не хватает, вот они и пропалывают грядки, формально давая низшим расам шанс, а по факту ставя их в условия, где выжить целой расе нереально. Вон, уцелею один я – и на том спасибо.

Так или иначе, но эта теория – про внешнее осознанное вмешательство.

Ну и третья теория – источником проблем является ноосфера, которая может функционировать как угодно, и понять её мне пока не под силу. У неё есть своя воля – это факт. Её «создали» люди, а она «создала» сначала псионов, стремясь, не знаю, расшириться там или стать «глубже», но привело это к угрозе для человечества. И вот тут ноосфера, покумекав, – условно говоря, – «породила» меня, чтобы я как-то ситуацию исправил. Мрачные перспективы гибели человечества, на котором зиждется существование общего «поля разума» – это тоже факт. Но конкретики от этой сущности или разумного явления, выросшего на знаниях и мыслях всего человечества, я пока не услышал. Конкретики в плане плана, уж простите за тавтологию.

И это напрягало, подталкивая к тому, что, похоже, ответы стоит искать вовсе не на земле, а где-то там, на другой стороне разломов, куда «наша» ноосфера не дотягивается…

Жар солнца заставил меня лениво перевернуться с живота на спину, устремив взгляд в иссиня-голубое, безоблачное небо. Мысли сами собой устранились от обсасывания нерешаемой пока проблемы, устремившись к чему-то намного более приземлённому.

Моя суть. Мои действия. Мои планы…

Где-то там, в космической пустоте, могли обитать энергетические формы жизни. Могущественные, бессмертные… идеальная форма, к которой, по логике, я должен стремиться. Но я отложил это в дальний ящик. Почему? Потому что считал куда более актуальной задачей устранение нависшей над человечеством угрозой. И опасался ошибиться, не совладать с теорией и раствориться, обратившись в ничто. Не для того я существовал наедине с самим собой на протяжении веков, чтобы поторопиться и бесславно погибнуть. Наторопился уже, вон – десятки жизней были потеряны просто потому, что террористы взялись за исполнение контракта от наших заклятых друзей из-за океана, сопоставили обещанное им с задачей и решили, что мелочиться не стоит. Даже их изначальный план не считался с потерями среди гражданских, а уж после творческой доработки одним уродом, осевшим в виде мелкодисперсной взвеси у берегов родины, число жертв должно было возрасти на порядок.

Очевидно, Тоширо не ожидал от меня ни такой прыти, ни смертоносности, ни живучести. Я и сам подобного не ожидал, принижая собственные возможности и завышая чужие. На деле же псионы, привыкшие убивать, не представляли для меня угрозы. Даже старик, которого все искренне считали псионом пятого ранга, оказался просто беспомощен, встретившись со мной лицом к лицу. Был ли псион первого поколения на самом деле «пятёркой», или же просто считался таковым за счёт огромного опыта – вопрос, ответ на который не имел особого значения. Да и получу я его, просто чуть позже, после того, как столкнусь в бою с «официальными» псионами пятого ранга и выше.

А это ведь произойдёт, как ни крути. Я не спущу Штатам с рук заказ, привёдший к столь печальным последствиям. Пусть из доказательств у меня только обрывки памяти старика, Тоширо и старейшин, коих будет недостаточно для мировой политической арены, меня это не остановит. Нужно только как следует всё обмозговать и составить план, включающий не только «спрос» с неприятеля, но и извлечение из этого выгоды для Российской Империи. Пострадал, в конце-то концов, не я, а Империя. Да и от чего-то нужно отталкиваться, верно? С Императором мы мосты худо-бедно навели, а то, что он скрыл от меня некоторую информацию…

Я бы поступил аналогичным образом. Кто в здравом уме раскроет перед пусть сверхсильным, но непроверенным человеком подобный секрет? Просто сказать, что, мол, существует такая штука Император не мог. Показать… каков шанс, что я с улюлюканьем туда не полезу, или вообще не потребую предоставить стабильный разлом в своё единоличное пользование? Я и сейчас не очень-то уверен в том, что пространственная аномалия, связывающая две точки, не схлопнется к чёртовой матери, если я попытаюсь через неё протиснуться. Оно ведь как работало: даже прибывающая с той стороны Пси отрицательно сказывалась на стабильности разлома, а уж когда через него пролезали всякие живые образины – вообще кошмар. Вспомнить только разлом с попугаезаврами и прочей биомассой, поток которой дестабилизировал разлом, а профессорский аттракцион с неиспытанным оборудованием окончательно его добил. И это сейчас я понимаю, – пусть и весьма отдалённо, – что к чему, а тогда мог бы сдуру и ломануться вперёд.

И ладно бы только сам исчез бы или остался по ту сторону, так нет: разлом мог и хлопнуть, причём так, что ядерная бомба террористов показалась бы не стоящей упоминания мелочью. А мог и просто исчезнуть: я таких экспериментов не проводил, и пока не мог сказать, как отреагирует пространственная аномалия, связывающая то ли разные планеты, то ли, как считают весьма и весьма многие, разные временные линии. Всё-таки вероятность того, что на множестве планет в одной галактике появились лысые гуманоиды, как минимум скелетом, – а косточки, вроде как, раскопать удалось, пусть и по-отдельности, – похожие на нас… мягко скажем, невелика. Тут или галактику наполнила жизнью некая великая сила, – привет, религия! – или древняя цивилизация, наклепавшая разумных прямоходящих макак и разбросавшая их в разные части этой самой галактики постаралась, или теории множественности ветвей реальности имеют под собой железобетонные такие основания.

Тут в принципе сложно сделать однозначные выводы…

В очередной раз перевернувшись и пустив под себя свежую порцию раскалённого песка, я потянулся и, чуть отрешившись от ощущений тела, продолжил свою ненапряжную, всего лишь в стократном ускорении, мысленную работу-отдых. Пока все дальнейшие планы упирались в других людей, взаимодействия с которыми для меня были действом не самым приятным. Просто представьте, что вы, допустим, запросили какие-то данные, а их вам прислали через пять лет. Или договорились о встрече с каким-нибудь Тайным Советником, а вам её назначили лет через двадцать. И так со всем, начиная от обычной дневной рутины, – между завтраком, обедом и ужином могут и годы пройти, в зависимости от степени ускорения разума, – и заканчивая важными делами, где сроки на порядки большие.

А если что-то желанное ещё и перенесётся «на следующий день»?..

Определённо, нормальным человек с такими исходными данными не останется ни при каких условиях. Свихнётся и застрелится как минимум. Я же как-то существовал… но и человеком себя считать мог лишь с большой натяжкой. Слишком, ха-ха, пожилой для этого гордого звания, да и простых жизненных радостей, можно сказать, лишённый. Ну нельзя сказать, что три приёма пищи и несколько часов сна раз в столько лет – это приемлемо. Оттуда же и моя страсть ко вкусной еде, интересным и новым ощущениям. «Голод», это подсознательное, отчаянное и сильное стремление заполнить гнетущую мою суть пустоту, не исчезнет и даже не ослабнет, покуда у меня есть тело. И даже когда и если я от него избавлюсь, совсем не факт, что тоска по былому канет в лету.

Может статься, что всё будет с точностью до наоборот: Голод будет всё усиливаться, а я никак не смогу его заткнуть. Разве что в чужие мозги лезть, да «читать» нужное, чем-то в этом на фэнтезийного демона смахивая…

Но это я и сейчас могу провернуть. Просто не хочу.

Так, мысль за мыслью, я продолжал планировать и отдыхать, восстанавливаясь психологически и давая отдохнуть разуму, который тоже имел свои пределы. Слишком много чужих жизней пришлось прошерстить и переварить, слишком много информации обработать, и слишком многих убить. Последнее было самым простым и лишённым очевидных последствий… но в этом-то и заключалась проблема. Я очень сильно не хотел однажды, совершенно незаметно для себя, решить, что от людей проще избавляться, чем договариваться с ними. Что убийство – это лучший выход, экономящий время, нервы и силы.

Потому что после такого из меня улетучится то последнее, что худо-бедно, но пока ещё позволяло мне считать себя человеком.

Я опустил веки, втянув носом жаркий морской воздух… и, едва успев повторно обезопасить своё лежбище, провалился в глубокий сон.

Определённо, сверхнагрузки сказались на мне сильнее, чем я сам полагал…

Глава 20
Выбор обрекающий

Москва встретила меня серыми тучами, заполонившими небо и закрывшими солнце, накрапывающим дождём и на удивление холодным ветром, а помещения дворца – тишиной, теплом и каким-то накатывающим волнами умиротворением, пропитавшим многочисленную обслугу. Члены императорской семьи, – состояла она отнюдь не из самого хозяина трона с его детьми, – ощущались на их фоне этакими комочками напряжённости, подрагивающими в ожидании… чего-то. Или кого-то, ведь император не оставил попыток тем или иным образом меня обнаружить. При том с моего «исчезновения» прошло всего-то шесть объективных дней: такая малость по меркам людей, и целая прорва – по моим.

В пока пустующий рабочий кабинет Алексея Второго я вошёл без препятствий: гвардейцы, коими дворец был усеян не в пример обильнее, чем в моё прошлое здесь появление, оказались неспособны меня засечь. Даже парочка слабеньких телепатов, – ещё бы сильных в простую охрану определяли, – оказалась в моём присутствии слепа и глуха. Собственно, для того я все задействованные механизмы защиты и создал: стать невидимкой, призраком, который появляется, где угодно, и исчезает, откуда угодно.

Для полноты картины оставалось только освоить телепортацию, но с этим всё ещё были проблемы.

За последующую четверть часа я успел «побродить» по кабинету, рассмотрев всё, что представляло хоть какой-то интерес и могло утолить моё любопытство хотя бы в малой степени. Естественно, я тут ничего не касался и даже на пол не наступал, так как здоровая паранойя императора принудила его к установке весьма интересной системы, способной отследить даже сравнительно малое изменение давления, оказываемого на этот самый пол. Попытайся кто-то залезть через вентиляцию под потолком – система всё равно бы сработала, и мне, в итоге, пришлось даже колебания от открытия-закрытия входной двери маскировать. Но хотя бы камер в самом кабинете не было, а те, что имелись в коридоре снаружи, оказались пусть навороченными, но снимающими только в видимом диапазоне, что позволило легко «показать» им самую что ни на есть обычную закрытую дверь.

Всё для того, чтобы в достаточной мере впечатлить императора, лишив его желания со мной спорить. По какому поводу, спросите? Да всё по тому же: дальнейшие планы по объединению человечества и моё в них участие. Общая задумка мне нравилась, но вот силовой вариант решения всех проблем уже не виделся мне таким уж притягательным и простым. Обильная практика с культистами, обработка всего добытого во время отдыха и последующий вояж по ведущим странам мира с ковырянием в мозгах местных власть имущих показал, что если я начну навязывать свою волю сидящим на верхах мастодонтам политики, то уже к концу первой недели это закончится, по меньшей мере, всеобщей войной, где основной целью станет Российская Империя. И то же самое, если я начну убивать. Почему?

Потому что обо мне знают, и даже попытайся я стать «стихийным бедствием», карающим всех, кто выступает против, во всех грехах всё равно будут подозревать мою родину. А где подозрения – там и попытка нанести удар. Был бы я «никем», и риски получить на выходе всепланетную бойню упали бы в десятки раз… но я совершил ошибку, и теперь мог лишь зло материться себе под нос, нагораживая неведомые конструкции поверх простого, но ныне недоступного решения…

Тем временем единственная ведущая в кабинет дверь, – не считая потайного хода, по всем канонам скрытого за книжным шкафом, – распахнулась, и в помещение, подозрительно осматриваясь, зашёл император собственной персоной. Он словно чуял что-то на подсознательном уровне, но осознанно обнаружить неладное не мог. Я бы на его месте развернулся и ушёл, но Алексей Второй, загруженный работой по самую маковку, плюнул на интуицию и, пройдя вглубь кабинета, устроился в солидном кресле, дожидаясь, пока включится представляющий собой единую со столом конструкцию компьютер с тремя мониторами. Да, рабочий кабинет – это вам не «кабинет для встреч», в котором мне довелось побывать ранее. Даже атмосфера здесь была более живая, так как император проводил за работой львиную долю своего времени практически ежедневно. Пара мелочей тут, парочка там – и вот уже это не нечто безликое, а вполне себе уютное место.

– Ваше высочество. – Мужчина не дёрнулся, но застыл, в то время как его разум в считанные доли мгновения зарос панцирем и ощерился «иголками». Впрочем, он действительно быстро взял себя в руки, приняв единственно верное в данной ситуации решение: «опустил оружие», с интересом взглянув на такого красивого и восседающего прямо в воздухе напротив меня. – Я вернулся. И у меня есть пара вопросов, которые следовало бы обсудить как можно скорее. Так что я извиняюсь за вторжение и заранее извиняюсь за то время, что у вас отниму.

– Вижу, ты поднаторел в использовании псионических сил. Это похвально… – Задумчиво произнёс император, глядя куда-то сквозь меня. Разум, что примечательно, он держал в узде, подавляя чуть ли не инстинктивные попытки превентивно подавить угрозу. Испуг в нём был всё ещё силён. – Ты изменился. Открыл для себя что-то новое?

Я покачал головой:

– Скорее под иным углом взглянул на то, что и так было мне известно. Но к этому меня сподвиг тур по планете, в ходе которого я убедился в неприменимости силового подхода в вопросе объединения человечества. Даже если сгладить острые углы и действовать неспешно, в один не слишком прекрасный момент по Российской Империи могут ударить. И как мы с вами знаем – для этого достаточно одного упорного псиона, который сможет, скажем, расшевелить литосферные плиты или просто доставить парочку бомб в центр столицы…

Окончание фразы заставило императора поморщиться. И было отчего, ведь ядерный взрыв в непосредственной близости от Москвы, мягко говоря, расшевелил застоявшееся болотце под названием планета Земля.

– Нечто подобное сделают в любом случае. Всегда будут недовольные. – Всё-таки не смог не вставить своё веское слово мужчина, пока ещё не совсем понимающий, к чему я веду, и потому считающий, будто я хочу аннулировать наши договорённости… или перекроить их в свою пользу.

– Но этого террориста поддержат, скорее всего, все те, кто к тому моменту не окажется под нашим полным контролем. Я же предпочту, чтобы против такого террориста выступили всем миром, а для этого навязывать свою волю должен кто-то, не принадлежащий ни к одной из сторон. Понимаете, что я имею в виду?

– Ты уже накрепко связан с Империей, Артур. Любое твоё действие свяжут с нами, и что бы ты ни говорил, от этой связи избавиться не выйдет.

– Всё так и есть. Но, во-первых, существуют вполне надёжные способы разрыва этой связи. Я могу легко сделать так, что лояльным Российской Империи меня назовёт только умалишённый, и при том сама страна не пострадает так сильно, как будет казаться со стороны. Под вашей рукой и даже в тайном совете собрались не только лишь всецело лояльные люди, а Корону Пламени я бы предпочёл устранить в любом случае… – Император вскинул бровь, а в его глазах промелькнуло что-то очень нехорошее. – Ну и во-вторых, навязывать волю можно не только лишь по праву сильного. Большое зло, с которым никто не сможет справиться в одиночку, и которое бьёт по всем и каждому может стать достойным инструментом опосредованного влияния на все правительства планеты. При этом «в лоб» я требовать ничего не стану. Просто обстоятельства в моём лице вынудят даже самых твердолобых лидеров шевелиться в том направлении, которое выгодно нам с вами.

– Бред, Артур. Пусть ты и правда сможешь стать «Большим Злом»… Пусть тебя и правда перестанут ассоциировать с нами… Пусть даже отреагируют на это так, как ты хочешь… Нет, это не приведёт ни к чему хорошему. Найдутся и те, кто и в, скажем, смерти моей и всей императорской четы от твоей руки найдёт выгоду для Империи. Как найдутся и те, чья логика извернётся, но сделает всё в точности до наоборот от ожидаемого. И тогда вне зависимости от твоих действий на нас обрушится вся мощь остального мира! Виноватых искать будут всегда…

– Не в этом случае, можете мне поверить. – Перебил я императора, который в ответ лишь поджал губы, втянул носом воздух и продолжил:

– Что касается Михаила… – Корона Пламени – это всего лишь прозвище столпа и пирокинета шестого ранга, стоящего на страже Империи. – Он играет слишком весомую роль в нашей внешней политике. Его смерть подкосит выполнение ряда долгоиграющих планов, в которые уже вложено очень много ресурсов. И планы эти напрямую связаны с привлечением к поиску способа закрывать разломы лояльных нам государств, так что степень их важности сложно недооценить.

– Не мне вас учить, но опираться на ногу, которая может в любой момент взбрыкнуть – не лучшая идея. Особенно если вы – поддерживающий небо над головами своих подданных атлант. – Про то, что его мнение мне не то, чтобы очень интересно, я говорить не стал. И сам поймёт по итогу, если уже не понял. – В конце нашей встречи я передам вам всё, что успел накопать на некоторых из тех, кого вы считаете своей опорой. И отдельно хочу заметить, что «копал» я в головах ваших политических противников.

Император, задумавшись на пару секунд, кивнул. Всё-таки был в нём стержень, без которого император со всеми регалиями – не император вовсе. Многие бы сохранили сейчас самообладание, и, с учётом всех обстоятельств, поддержали столь необычную беседу? Владимир так бы не смог, а ведь он наследник, получивший отменное образование и соответствующее воспитание.

Делали ли императора уникумом его способности в телепатии, или он сам по себе такой – загадка.

– А теперь что касается становления «Большим Злом» и вашего скепсиса в отношении этого варианта. Сколько, как вы считаете, на планете останется людей после того, как вы с моей помощью подомнёте под себя все остальные страны?

– Не меньше половины населения. А это намного больше, чем в мирах по ту сторону разломов. – С абсолютной, прямо-таки железобетонной уверенностью заявил он. Наивный, хоть и готовый взвалить на свои плечи такой груз. – Ты переоцениваешь деструктивные наклонности людей, Артур. Даже среди высших чинов многие предпочтут неминуемой смерти ошейник и цепи. Наша же задача будет лишь в том, чтобы продемонстрировать неотвратимость этой смерти в случае оказания сопротивления. И, конечно же, процесс этот всё равно будет небыстрым: тридцать, сорок лет…

– А у нас может не быть и десяти. Или наоборот – впереди целые века. Точно сказать нельзя, ваше высочество. – В этот раз обращение прозвучало даже как-то слишком фамильярно. – Мы не имеем права медлить. А ещё вы сильно недооцениваете решимость соседей противостоять порабощению любой ценой. Людей, по моим подсчётам, погибнет кратно больше, а выживших можно будет легко скомпоновать на клочке суши с московскую губернию размером. И это при том условии, что где-то на планете в принципе останется место, пригодное для проживания…

И глазами, и восприятием я видел, что мои слова необходимого результата не приносили. У Алексея Второго имелось своё мнение на этот счёт. Что ж…

– Тут, пожалуй, проще будет показать наглядно…

На телепатический контакт мужчина пошёл с неохотой. Но всю эффективность такого подхода император, естественно, признавал, так что с его стороны никаких препятствий учинено не было. Навести мосты между нашими разумами оказалось делом считанных мгновений, но вот на передачу информации времени понадобилось намного больше. Я не жестил, отбирал, можно сказать, краткую выжимку мнений и мыслей, привязанную к личностям, да известные мне факты с образами-подтверждениями оных. Сюрпризов на случай глобального конфликта дорогие соседи Российской Империи приготовили множество, и обезвредить их все не представлялось возможным даже для меня.

Просто не успею везде, а другие псионы, даже столпы, не смогут этого сделать.

Лишь в самом конце, просмотрев последний образ, Алексей Второй, звучно выругавшись себе под нос, откинулся на спинку любимого кресла. Всю полноту его растерянности и удивления передавало уже одно то, что я впервые смог прочитать его эмоции достаточно глубоко, чтобы назвать то же кресло «любимым», как и от и до считать его ко мне отношение. Ожидаемо, он меня опасался. Считал неподконтрольным, опасным элементом, начавшим свою игру.

И считал небезосновательно, в общем-то.

– Человеческая глупость неистребима. Это идёт вразрез со всеми сделанными прогнозами…

– А вы бы сами склонили бы голову, случись мне заявиться к вам с предложением встать под знамёна Штатов, с альтернативой в виде уничтожения армии и имеющегося аппарата власти как такового?

– Нет. – Сказал, как отрезал. – Я бы не смирился.

– Вся человеческая история учит тому, что выбросивший белый флаг никогда ничего не выиграет, лишь утратит или вообще исчезнет сам. Оттуда и тянутся корни непоколебимой готовности бороться за «свободу воли» до самого конца. Даже если никакой свободы, на самом-то деле, и нет. – Печально, но факт: многогранное, полное разных культур человечество было готово исчезнуть, но не отпустить иллюзию принадлежащей ему свободы, дабы спаяться в нечто цельное, монументальное и совершенное. – Так что, ваше высочество, вариантов у нас всего два: или «Большое Зло», или человечество, пытающееся заново собраться из пепла после войны всех со всеми.

– Я должен всё как следует обдумать, Артур. – Я бы разочаровался в нём, если бы он решил сейчас продолжить разговор. Тот пакет данных, что я вкатал в разум императора, даже мне переварить было бы не то, чтобы очень просто. А уж ему как раз будет, чем заняться, пока я разбираюсь с другими делами. – Тебе есть, что ещё сказать?..