Текст книги ""Фантастика 2025-135". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Елена Звездная

Соавторы: Петр Танетов,Виктор Ананишнов,Сергей Шиленко,Евгений Нетт,Сергей Ткачёв
сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 346 страниц)

И глаза я открыла уже в реальности.

Посмотрела на датчик жизнедеятельности на руке – сорок девять часов без сна. Паршиво. Но почему-то вспоминается Челка. Он не хотел спать. Как чувствовал. Все уже вырубились, а он елозил, не мог расслабиться, нервничал… Что ему мешало тогда? Интуиция? Чутье? Предчувствие? Дерсен его ведает, но до места высадки долетела только его абсолютно лысая голова.

А я встала.

Подключилась к системе, начала наводить порядок в делах, запустила систему уборки в квартире, вещи кинула в стирку. Хрен его знает, что мешало спать мне, но очень надеялась, что это было не тем, что мешало спать Челке.

***

Я закончила все под утро.

В делах порядок, в квартире чистота, вещи сложены в шкафу, до работы и соответственно шефа с допуском к профайлу Хама еще два часа.

Поставив завтрак, я отправилась в душ, рассчитывая, что у меня еще даже будет время час поспать.

Но не успела я после душа доесть омлет, как раздался звонок в дверь.

Все так же в полотенце, пошла деактивировать растяжку и открывать – за дверью оказался личный водитель господина посла.

– Оу, – выдала удивленно.

– Добрый день, госпожа Авояр, – улыбнулся мне седой стареющий мужчина. – Боюсь, возникли сложности, господин посол настаивает на вашем присутствии.

Черт! Что там опять не так?

– С кем встреча? – уточнила у мужика.

– Ммм, меня не поставили в известность, простите.

Черт.

– Пять минут, – вздохнула тяжело, попрощавшись с надеждой на сон, – входите.

Одевалась вообще нехотя – серый мрачный закрытый костюм с юбкой до колена, серый тоник на кожу, серый тон на ресницы и брови. Видок – краше хоронят, но для перепуганной переводчицы вполне сойдет.

Захватила папку с чистыми листами, мало ли, так солиднее.

Когда вышла, водитель заметно удивился – я существенно поседела за эти пять минут.

– Дресскод, – сообщила я, дабы не вдаваться в подробности.

Мужчина промолчал.

Катер, который ожидал внизу, тоже был личным транспортом господина посла. И вот это удивило, могли бы и из управления катер послать. А вообще сообщить – я бы в министерство добралась на своем черном монстре, кстати, я по нему соскучилась.

В катере посла царил сумрак и странный, сладковатый запах.

– Это что? – удивилась я.

– Успокоительный сбор, господин Эгвер нервы успокаивал. Сейчас включу кондиционер и все выветрится.

Включил, едва сорвались с места. Но вместо того, чтобы исчезнуть, запах стал сильнее. И становился сильнее с каждой секундой. Прикрыв нос, я попыталась открыть окно, и поняла, что заблокировано.

– Откройте, пожалуйста, – попросила водителя.

Он чуть обернулся, и вновь стал следить за дорогой. А я вдруг поняла страшное – в ноздрях водителя сверкнули фильтры…

На меня волной накатил сумрак.

– Мразь! – выговорила с трудом, пытаясь добраться до сейра, задержав дыхание.

Успела, сообщение о тревоге полетело в офис, а я, потеряв сознание, упала на дорогое кожаное сиденье, с отвратной мыслью – "Седьмое покушение, кажется, я не переживу" и не такой отвратной мыслью как: «Хоть высплюсь».

Глава четвертая: Плен

В себя приходила медленно, терзаясь мыслями на тему «Кто?!». Просто я не оставляю позади врагов, еще одно правило вдолбленное в десанте стало одним из основных жизненных принципов. Так что, мне было крайне интересно, кто же меня похитил.

И тут рядом произнесли:

– Долго в себя приходит, видимо перестарались с дозой.

Фраза была сказана на тайремском.

На мать его – тайремском!

Серьезно?! Тайремцы? Какого хрена? Вопрос был улажен, наша легенда успешно схавана, извинения принесены и приняты. Так что же я тут делаю?

Резко выдохнула, не сдержав злости. И зря – мое пробуждение мгновенно засекли.

– Тихо-тихо, садимся, не орем, не возмущаемся, не молим о пощаде, – раздался надо мной насмешливый голос сто процентов тайремца, да и язык был все тот же.

Медленно открыла глаза.

Надо мной сверкал идеально белый потолок космического корабля.

– Орать будем? – поинтересовались сбоку.

Медленно повернула голову – я оказалась лежащей на кушетке, рядом обнаружились трое офицеров. Приподнялась, оглядела себя – не тронули, даже пуговицы все на месте. Затем подняла ладонь, посмотрела – тональник весь на месте, значит даже кровь не взяли, ногти так же не тронуты. То есть никаких анализов не сделали? Серьезно? Это в принципе первое, что делают с любым попавшим в плен военным – выясняют, какие вещества находятся в крови и не помешает ли это вести допрос, меня же – не тронули.

И за кого они меня тут принимают?

С нескрываемым подозрением, приправленным изрядной долей непонимания, воззрилась на принимающую сторону.

– В общем, ваша проблема в том, что вы не того в любовники выбрали, – просветил меня офицер.

Не того в любовники? Серьезно?! Это что, прикол такой?

– Как сказать, – не согласился с ним второй, – зато теперь у нас имеется отличный рычаг давления на посла.

В смысле? Они же не решили, что я любовница Эгвера?!

От подобного предположения у меня глаза округлились, и один из тайремцев тут же поспешил успокоить:

– Тихо-тихо, давайте без криков.

– Идти сможете? – спросил первый.

Ага, сейчас пойду, с приступом офигения только дайте справиться… Но это так, мысли фоном.

Неуверенно кивнула. Мне помогли встать, придержали, едва пошатнулась. После, один из офицеров предоставил локоть, и едва я за него вцепилась, повел из каюты.

***

Шли недолго, и достаточно для того, чтобы я поняла, на чьем корабле нахожусь – военный крейсер архонта Дагрея. Стальные перегородки оказались очень уж знакомыми и таких не делали даже на танаргских кораблях. Это невольно навело на не самые приятные мысли – танаргцы те еще параноики, но тайремцы походу в параноидальности превзошли самую паранаидальную нацию вселенной. Ситуация вообще не слишком обнадеживала. Но дальше все оказалось куда безрадостнее – меня привели к перегородке из пластика, и, что удивительно, остановились.

За перегородкой звучали голоса и частично разговор я услышала.

Посол Эгвер: Переданные вам сведения абсолютно достоверны!

Архонт Дагрей: Вы лжете.

Посол Эгвер: Поверьте, Гаэре вовсе ни к чему становиться на пути Тайрема.

Архонт Дагрей: Вот тут я с вами полностью согласен.

Посол Эгвер: И мы бы никогда…

Архонт Дагрей: Вы уже…

Посол Эгвер: Я клянусь своей честью, что переданная вам информация совершенно верна!

Архонт Дагрей: Как же мало значит для вас слово «честь». Введите.

Панель медленно отъехала в сторону, открывая для меня уже знакомое помещение с изображением Гаэры в центре в качестве осветительного элемента, и пустое пространство под небесным телом в окружении белоснежных полукруглых диванов. На одном, вальяжно раскинувшись, устроился архонт Дагрей, на втором, на самом краешке, нервно вздрогнув, едва меня увидел, сидел посол Эгвер.

– Вы знаете эту девушку, не так ли? – безразлично поинтересовался адмирал.

Эгвер знал парочку ипостасей всегда отлично маскирующейся меня, и то, что он видел в данный момент, говорило ему лишь о том, что я нихрена не была в курсе, куда лечу. Пиджак являлся не бежевым, а серым. Того грязно-серого оттенка, который я использовала, когда понятия не имела с кем будут переговоры. И в общем мы оба поняли, что я тут определенно не по своей воле нахожусь.

– О, боги… – потрясенно произнес посол.

Ну в целом его можно было понять – обычно это я вытаскиваю его из различных передряг, а тут ситуация в корне изменилась и мы оба, и я и Эгвер, испытывали полномасштабный шок.

Определенно не подозревающий о наших истинных чувствах архонт Дагрей между тем продолжал:

– Конечно, знаете, господин посол, это Элизабет Авояр, ваша вот уже пять лет как бессменная любовница.

Какие, нахрен, пять лет?! Я всего два года как в разведуправлении, с Эгвером работаю и того меньше, где-то года полтора, ну максимум год и девять месяцев. Что происходит?!

Я искренне постаралась скрыть изумление, послу скрывать ничего не нужно было – он просто оказался потрясен до глубины души.

– Знаете, вы ведете очень закрытый образ жизни, – помешивая лед в бокале, заметил архонт Дагрей. – Жены нет, детей нет, сотрудницы вашего офиса никогда не появляются в вашем имении, и только Элизабет, – меня одарили насмешливой улыбкой, – неоднократно была замечена, выходящей из вашего гаража, чтобы совершить с вами очередное путешествие… так скажем по работе.

«Придурок!» – мрачно подумала я.

Нет, не об архонте, я сразу поняла, у кого возникли столь идиотические мысли – личный водитель господина посла. А, с другой стороны, что еще этот старый дурак мог подумать – он частенько приезжал к восьми на работу, в это время я уже сидела в служебном катере посла и ожидала Эгвера. То есть всегда заезжали сначала за мной, потом за послом. И я, о будь прокляты законы вежливости, всегда перекидывалась парой фраз с личным водителем, так сказать, уважая старость…. Знала бы, чем мне это аукнется!

– Ппослушайте, я… – начал было посол.

Что ж, я догадывалась, о чем он сейчас думает – что все действительно выглядело подозрительно, в конце концов, я часто ехала с ним как второй, или даже третий переводчик. С Эгвером непросто сработаться, он трудоголик клинический, потому и нет у него ни жены, ни детей. А сотрудницы не появлялись в доме посла, потому что с работы некоторые выползали, причем в прямом смысле. Эгвер тянул на себе слишком многое, среди наших ходили слухи, что он был влюблен в своего зама, несмотря на то, что зам была замужем, но не суть, проблема в том переводчики министерства менялись, я нет… Черт!

– Мне нужна информация, – устало произнес архонт Дагрей. – Конкретно информация о сотруднице, которая главенствовала в этой команде. Добудьте мне информацию о моей женщине, и я верну вам вашу. Свободны.

«Добудьте мне информацию о моей женщине»? Козлина тайремская, ты «свою» женщину даже со второго взгляда не узнал, трепло!

Но пришлось маскировать вполне обоснованный гнев не вполне обоснованной истерикой, и тихо рыдать в тряпочку, благо один из офицеров сжалился и протянул мне платок. Девственно-чистый на удивление.

Посол Эгвер отчетливо знал, какую именно женщину ищет тайремец, но к его чести, не показал этого. Стремительно подошел ко мне, обнял, как самый заботливый, любящий и верный мужчина, пообещал, что сделает все, чтобы меня вытащить, клялся честью, что для него теперь это вопрос чести. Цену его чести знали мы оба, но обсудить данный аспект возможности не было. Я всхлипывала, кивала, и сжимала руки так, чтобы ногти впились в кожу. Почему-то тянуло на смех. Видимо истерический.

– У вас две недели, – обозначил срок архонт Дагрей.

Отлично! За две недели Нир найдет подходящее тело какой-либо пиратской женщины и Эгвер предоставит его адмиралу. Да, двух недель более чем достаточно, а парни у меня молодцы, справятся в любом случае.

– Вы свободны, господин Эгвер, – напомнил архонт.

Посол обнял меня в последний раз, в конвойном сопровождении направился к выходу, остановился, повернулся, бросил на меня выразительный взгляд, и покинул помещение, сопровождаемый в завершении тем самым офицером, что привел меня.

И мы с целым адмиралом, который трепло забывчивое, а не мужик, остались одни.

– Огромная просьба не орать и истерик не устраивать, – устало попросил архонт, даже не глядя в мою сторону.

Оно и к лучшему, а то мало ли, вдруг с третьего раза узнает.

В общем, промолчала.

– Эти две недели спокойно побудете в отдельной каюте, никто вас не тронет, – заверил он.

Да без проблем, всегда мечтала об отпуске, в десанте его просто нет, а в разведуправлении мне так и не выдали ни единственного, в общем просто посижу изображая из себя Элизабет Авояр и… И тут я осознала степень попадоса – косметики при мне ни грамма! И одежды! Черт!

И в довершение ко всему прозвучало задумчивое со стороны внезапно развернувшегося ко мне и пристально меня разглядывающего архонта Дагрея:

– Знаете, такое ощущение, что я вас уже видел…

Видел, но не узнал! Даже с третьего раза! С третьего, мать его, раза! Вопрос – за каким дохлым дерсенгом я его целовала?

И я не придумала ничего лучше, кроме как громко и патетично всхлипнуть, а после позволить своему подбородку задрожать, имитируя надвигающуюся истерику.

– Ооо, женщины! – простонал адмирал. – Слушайте, вас сейчас проводят. И вот там рыдайте себе сколько вашей душе угодно, я не против.

С этими словами он встал, развернулся и оставил меня наедине с диванами и макетом Гаэры.

Обалдеть, кажется, на курсах адаптации говорили правду – мужики не выносят женских слез. Кто бы мог подумать, что это настолько грозное оружие. Даже токсикоз изображать не пришлось.

***

Стою, стараюсь не улыбаться. Не улыбаться, я сказала.

Через минуту появился офицер, попросил следовать за собой.

На пятом уровне меня ждала одиночная каюта, в ней, на столике, лежал мой заботливо сложенный так и не отданный в прошлый визит бронежилет, а так же обе камеры, то есть брошь и пуговка.

Когда дверь за моим провожатым закрылась, я приложила титанические усилия, к сохранению стабильного эмоционального состояния, в итоге истерически хохотала, закрыв лицо подушкой. Несмотря на насущную необходимость плакать не выходило никоим образом. Пожалуй, и сам навык был давно растерян – в десанте не рыдают, в десанте вытирают слезы-сопли и молча идут в бой. Или не молча, от боя зависит.

Так что плакать я не умела.

В детстве родители, произведя меня на свет крайне незапланированно, не особо интересовались мной, всучив бабушке. А когда та умерла, мне было всего шесть и родители не придумали ничего лучше, чем отдать меня в военную школу. В восемь я прошла отбор и была переведена в спецшколу десанта. Не знаю, чем думали мои родители, когда подписывали необходимые бумаги. О чем-то, наверное, думали, но мне этого сообщить не потрудились. А жаль, возможно тогда моя жизнь сложилась бы по другому, а так… я все время стремилась понравится этим почти неведомым людям, которые так легко от меня отказались… Помнится, я старалась быть первой во всем, всегда хотела, чтобы мной гордились, глупо надеялась, что получив очередную грамоту или награду, родители приедут ко мне…

Никто не приехал.

После первой боевой операции, в мои пятнадцать, на день рождения я получила вместо подарка темный конверт – мои родители погибли в аварии. Управление флайтом в нетрезвом виде… так банально. Так нелепо. Так больно. Но слез не было. В десанте не плачут. Орут, рвутся в бой, выплескивают агрессию в схватке, напрягают мозги перед боем, изучая тактику противника, но не плачут. Мы не умеем. Тогда в пятнадцать я смотрела в зеркало и видела перед собой нечто бесполое, со стальными мышцами, бритым под ноль черепом, маскировочной раскраской на лице и полным отсутствием слез. Мне не было себя жаль, я чувствовала только злость и ярость. В следующей боевой операции я снова была первой, просто так, потому что привыкла быть первой. Всего лишь привычка…

Ну, собственно, и отпуска у меня никогда не было.

Говоря откровенно – даже выспаться толком никогда не получалось. И тут такой подарок судьбы, даже не верится.

Но проваливаясь в сон, я поняла, что это было за предчувствие, не давшее мне заснуть ночью. И порадовалась тому, что доверилась чутью внутреннему и все дела закрыла, и в квартире прибралась, а главное – успела отдать приказ парням копать под Регу, потому что нутром чую – он тут каким-то боком замешан. И вроде нет никаких доказательств, и в целом свидетельств, но я привыкла доверять себе. И парням. А так на душе теперь было спокойно, удивительно спокойно, словно это не я попала конкретно, а архонт этот.

***

Ночь я безмятежно проспала. Утром, поглядывая на наручные часы, которые оставила на столике, поняла, что уже полдень. Встала, съела оставленный для меня завтрак, его в семь утра притащили, и, чисто метафорически выражаясь, плюнув на все, снова завалилась спать.

В обед принесли обед, забрали поднос с остатками завтрака.

Из-под одеяла сонно посмотрела на тайремца явно не из офицерского состава, этот был худым и слишком юным, повернулась на другой бок и снова заснула. Все-таки отпуск шикарная штука, давно надо было попробовать.

Вечером принесли ужин, и почему-то не забрали поднос с нетронутым обедом. Мысленно махнув рукой на странности тайремцев, продолжила спать.

Как оказалось – зря.

– Элизабет, – раздался надо мной голос, и чья-то рука легла на плечо, – послушайте, я вовсе не вижу проблемы в том, что вы здесь поживете немного. Следовательно, ваши переживания и попытки устроить голодный протест, совершенно бессмысленны.

Да, что б тебя, архонт склеротичный, я тебя слышу. И это не голодный протест – я просто столько не ем. И вообще, пожрать я могу в любой момент, а вот сон удовольствие изысканное, и по большей части мне недоступное. Дайте поспать, короче!

– Элизабет, вы меня слышите?

Интересно, а что будет, если я скажу «нет»?

– Элизабет?!

Склеротик доставучий, достал уже.

– Я вас слышу, – ответила дрожащим писклявым голосом.

– Я рад, – произнес архонт Дагрей. – Вы будете есть?

– Ддда, – вновь едва слышно ответила.

Но вообще я предпочла бы поспать.

– Подниметесь?

Я и попрыгать могу, но желательно без свидетелей.

– Когда вы выйдете… – высказала, стараясь скрыть недовольство дрожащим от «страха» голосом.

Пауза, затем с явным облегчением:

– Конечно, я не буду вас смущать. Поешьте. Если пожелаете, можете спуститься к нам кают-компанию. Слово адмирала – вас никто не тронет.

О, я бы посмотрела на того, кто попытался бы меня тронуть. Но лежу, не высовываюсь. Снова кивнула, прикрывшись одеялом.

– Вот и хорошо, – архонт потрепал меня по плечу, поднялся и вышел.

Вашу мать в танаргскую систему воспроизводства, черт! Есть вообще не хотелось. Но пришлось встать, поковыряться в еде. Фрукты и овощи были съедены с удовольствием, зелень салата тоже. Есть мясо желания не возникло – моя б воля я бы к нему вообще не прикасалась. Но откровенно поостереглась, опасаясь, что раскроют меня раньше временим – танаргцы об этой особенности бывших десантников знали, а я не хотела выяснять в курсе ли этой маленькой детали тайремцы, хрен его ведает чем с ним союзнички поделились. Так что пришлось поковырять котлеты, проглотить пару ломтиков стейка, с трудом сдержать рвотный позыв. Странное дело – в десанте жрешь все, что дают, причем именно жрешь, а не ешь. Пищу жуешь и глотаешь, не задумываясь о вкусе, составе, качестве. Это потом, после увольнения, вместе с необходимостью социальной адаптации на тебя сваливается такая хрень как – культура еды. И привыкнуть к ней чертовски сложно. Сходу я оценила только фрукты и овощи, даже сладости как-то не впечатляли – слишком напоминали гематогенные и белковые батончики, которые заменяли полноценный рацион на особо опасных операциях.

Интересно, парни уже сварганили подставу для этого архонта с проблемной памятью?

Вернувшийся через полчаса солдат, забрал оба подноса, удовлетворенно покивав. Я наблюдала за ним через щелку, приоткрыв дверь в душевую.

Нет, здесь оказалось очень даже не плохо, и я даже практически отоспалась за все недовыспанные годы, но очень хотелось умыться и распустить волосы, зажатые в крайне тугом пучке, от чего вся кожа головы уже ныла. Однако, распускать волосы было стремно. У архонта, конечно, склероз, но мало ли…

Так завершился мой второй день на тайремском корабле.

***

Третий ничем не отличался – я отсыпалась, ела, снова заваливалась спать. Для меня, человека, который не спал толком последние лет десять, такая жизнь казалась сущим раем.

Однако имелся в этой идиллии один напряженный момент – архонт Дагрей.

Вечером третьего дня я все так же безбожно спала, когда моего плеча вновь коснулась мужская ладонь. Вздрогнув всем телом, тут же проснулась, но все так же лежала спиной к адмиралу, и поворачиваться совершенно не хотелось.

– Как вы себя чувствуете? – вопросил мужчина.

Изучая взглядом стену, и в частности едва заметную трещинку в краске, пискнула:

– Все хорошо.

– Вы не спустились вчера, – продолжил адмирал.

Черт, не спустилась и не спустилась, я, может, все еще верую в твою память, хотя вера тает с каждым днем, и конспирацию, кажется, вообще даром соблюдаю, вали уже!

Но вслух:

– Простите, мне… мне нечего было надеть… – прошептала я.

И вот все, что я могла – или шептать, или пищать, потому как имелись опасения, что по нормальному голосу архонт меня узнает.

Некоторое напряженное молчание, а затем он произнес:

– Хорошо, я распоряжусь, чтобы с этим вопросом разобрались. Что-то еще?

Ну, если уж ты спрашиваешь, ворюга, то я отвечу:

– Да, у меня нет даже косметики…

– И это все, что вам нужно? – насмешливый вопрос.

Так значит, да? Ну, получай!

– Мне ничего не нужно, кроме свободы! – патетически пропищала, и залилась слезами, громко всхлипывая.

В душе научилась. Раза с двадцатого вышло.

– Элизабет, простите, – мгновенно пошел на попятную адмирал.

Не, ну он прикольный, если уж честно.

– Я прикажу, чтобы вам как можно быстрее доставили все требуемое. Отдыхайте.

Едва архонт Дагрей ушел, я осторожно поднялась, и шмыгнула в ванную. Когда вернулась, заметила странное – мне подменили подушку. Ту, испачканную тоналкой фирмы «Шелк силикона», заменили на чистую и новую.

Ужинала фруктами, все недоумевая, по поводу причины воровства.

Ночью у меня абсолютно бесшумно украли и вещи!

Это было очень странно, но проснувшись, я увидела длинную безразмерную мужскую майку на спинке стула, там, где еще вчера лежал мой серый костюм и стальная рубашка. Ворюги!

Посетовав над пропажей, я поела и завалилась спать.

***

А потом наступил вечер. Как я это поняла?!

Все гениальное просто – меня разбудили осторожным:

– Элизабет, добрый вечер.

Медленно, очень медленно втянула ногу, оказавшуюся не укрытой, под одеяло. Еще медленнее, осторожно прикрылась одеялом с головой, потому что с горя от пропажи одежды, я таки умылась…

– Ваша косметика, – произнес архонт, и поставил на кровать перед моим лицом подарочную корзинку фирмы «Шелк силикона».

Осторожно отодвинувшись, из-под одеяла, потрясенно посмотрела на упаковки, и мысль в голове билась лишь одна – они, что сняли соскоб с подушки, провели распознавание и так выяснили чем я морду намазала? Обалдеть!

– И ваша одежда.

После чего зашло двое солдат, внесли пакеты из магазина вселенской франшизы«Офис и стиль», в котором я и покупала эти жуткие костюмы, для имитации переводческой деятельности.

– А так же, возвращаем ваш костюм.

Дверь за солдатами закрылась, и архонт Дагрей положил мой сложенный костюм на спинку стула. И тут случилось странное – он вдруг широко улыбнулся, но тут же подавил усмешку, и вновь стал серьезным и сочувствующим.

– Вы…вы меня пугаете, – пискляво заныла я, предотвращая страшное.

– Простите, Элизабет, – снова попытка сдержать улыбку, – вы крайне комично выглядите сейчас, у вас очень забавно один глаз из-под одеяла поблескивает. Простите, только давайте без слез.

Ах, ты ж сволочь! Сам напросился!

Громко и выразительно всхлипнула.

– Уже ухожу! – надо же, догадливый. – Я лишь хотел сообщить, что завтра меня не будет, но послезавтра я зайду проведать вас пораньше. Отдыхайте, Элизабет.

С этими словами меня, наконец, оставили одну.

Или не одну – со мной остались мысли, причем крайне паршивые. К примеру, особо бесила одна конкретная – а куда собрался свалить со своего корабля на целые сутки этот адмирал?! Я бы, может, и не переживала, но мы все еще находились на орбите Гаэры. С кем на Гаэре собирается встретиться данный индивид? Сильно сомневаюсь, что с кем-то из правительства… Черт!

С этого момента безмятежный сон меня покинул напрочь. В общем, вовремя мне косметику приволокли, развлекалась чтением составов всю ночь, больше развлекаться было нечем.

Где-то к рассвету пришлось принять очевидное – если адмирал свалил на сутки на Гаэру, значит где-то среди наших затесалась крыса.

«Это утечка на самом высоком уровне, Мэг. На самом высоком уровне!» – вспомнились мне слова посла. Эгвер был старой опытной лисой, выкручивающейся в любых переговорах. А еще у него имелось чутье, и оно срабатывало всегда. Мне следовало прислушаться к его словам сразу, а не верить в какой-то взлом дипломатических каналов. Они не взламывали – они просто знали.

И оставался всего один вопрос – кто крыса? Кто?! Это следовало выяснить максимально быстро, пока не пострадал кто-нибудь еще, пока не накрыли мою команду. Потому что если крыса – Рего, то попала не только я, попали и парни. А вот этого я уже не могла допустить.

***

Наутро я встала, когда принесли завтрак. Сладко зевнула и потянулась, наслаждаясь сереющим лицом солдата, который узрел мой зеленый цвет мордашки – минеральная маска, это шикарная штука…

– Еще просто не накрасилась, – «успокоила» я тайремца.

Парень отшатнулся как от чумной, стукнулся спиной об дверь, и торопливо выскочил, оставляя меня одну. А я тут подумала – а чего они без стука входят?! Между прочим, не слишком культурно.

Все в той же зеленой минеральной маске для лица и в длинной мужской майке, я, вооружившись темно-бардовым карандашом для губ, открыла дверь, и вышла в коридор. Там у парочки офицеров едва не случился сердечный приступ при моем феерическом появлении, и мужики ретировались в спешном порядке.

Да, красота страшная сила!

Избавившись от свидетелей творческого процесса, я взглядом опытного художника-дверимарателя оглядела место нахождения будущего шедевра. Затем, вскинув руки, чтобы опали рукава сорочки, принялась ваять страшно-гениальную надпись: «Осторожно, голая женщина! Без стука не входить – убьет!».

Почитала, подумала, решила, что нет, это не очень страшно звучит и вообще наглядность наше все, и собственно изобразила голую женщину – всклокоченные волосы, клыкастый рот, вместо грудей два черепа, в самом интересном месте юбочка, я же скромная девушка… иногда. На ногах каблуки, и внизу приписка «Каблуком в глаз!». Все надписи на тайремском – я же образованная девочка, к тому же переводчик. А то, что рисовать вообще не умею, это так мелочи – зато страшно получилось.

О том насколько страшно, я получила представление еще до обеда – за дверью то и дело раздавались возгласы и ругань, ну и собственно обед мне принесли с третьего раза – первые два подноса у солдата, созерцающего мой шедевр, просто падали, оглашая все вокруг звоном разбитой посуды.

Но таки я своего добилась – теперь он стучал!

И когда в третий раз принес поднос, стучал долго и вежливо, пока я не смилостивилась и не сказала:

– Войдите!

Вошел.

Поднос грохнулся на пол, прямо на входе.

– Цвет не нравится? – искренне удивилась я. – А, по-моему, красный мне идет.

И принялась и дальше красить ногти на ногах, и только когда закончила, а парнишка, сложив очередные черепки на поднос, убрался, поняла причину его испуга – на мне теперь была питательная маска с водорослями нейского моря, то есть вообще ядовито-фиолетового цвета. Я просто такой раньше никогда не пользовалась, а ночью начитавшись о полезных свойствах и в целом целебности и омолаживающем эффекте, не удержалась от испытания. И испытала. Ужас я испытала, когда себя в зеркале увидела, но смывать не стала – производители обещали фантастический результат.

В общем, когда все было закончено, и я любовалась ноготками и на руках, и на ногах, поняла, что хочу есть. Нет реально, есть очень хотелось, а парнишки с подносом все не было.

Вспомнила о маске, но решила ее не смывать, она по идее два часа должна сидеть на морде лица, чтобы кожа хорошо напиталась витаминами и минералами. В итоге пооткрывав пакеты с одеждой, нашла себе фиолетовый строгий костюм, почти в цвет маски, причесала волосы, собрала в косу, обула черные туфли на маленьком каблучке, и пошла добывать пропитание.

Едва вышла, увидела идущего мне навстречу солдата с подносом. Парнишка с перепугу вздрогнул и… Да, вся моя еда снова грохнулась на пол!

– Слушай, я так с голоду помру! – сделала неутешительный вывод, глядя на россыпь того, что было моим четвертым по счету неудавшимся обедом.

Парень почему-то взвыл, схватился за голову и умчался в далекую даль… Нервный какой-то. В общем, я пошла за ним, и ясное дело – застряла перед первой же перегородкой. Пришлось стоять и ждать, пока появится кто-то с достаточным уровнем допуска, чтобы провести меня.

Я как-то надеялась, что этот кто-то появится сзади, оглядывалась постоянно, но путь надежды оказался извилист, перегородки передо мной раскрылись, и я увидела офицера, который даже уже поднял ногу, собираясь шагнуть, но тут узрел меня…

– О, а я как раз вас ждала, – мило улыбаясь стянутыми маской губами, сообщила мужчине. – Понимаете, я очень голодная и поэтому мне нужна ваша рука.

В следующее мгновение я поняла, что тайремские мужчины существа очень нежные, и психика у них нестабильная, потому как вместо того, чтобы провести голодную девушку как полагается, этот полез за оружием!

– Э, мужик, ты чего?! – возмутилась я.

Но была вынуждена уклониться от выстрела, а после перейти в атаку, потому как пристрелят же и не заметят. Мужик идти в рукопашную со мной не пожелал, отшатнулся, поскользнулся, и грохнулся затылком об стену…

Короче я его толком и пальцем не тронула, а офицер сполз к моим ногам бесчувственной грудой мышц.

– Черт! – возмутилась я.

Желудок поддержал голодным спазмом.

– Ну, хрень же! – продолжила возмущаться. – Слушай, мужик, я конечно голодная, но не настолько, чтобы всего тебя тащить! Мне всего-то одна твоя рука нужна! Мне ее теперь что, отрезать?

И тут я поняла страшное – находящаяся передо мной перегородка раскрылась в момент моего возмущенного диалога и за ней стоят четверо солдат.

И они слышали каждое мое слово от фразы «Мне всего-то одна твоя рука нужна».

– Эээ, – я сразу вскинула ладони в защитном жесте, – народ, это вообще не то, что вы подумали…

Перегородка закрылась.

Вспомнив, что они тут чуть что хватаются за оружие, я развернулась и, петляя, бросилась прочь! Когда уже почти добежала до каюты с надписью «Осторожно голая женщина!», услышала позади:

– Она жрала офицера Эрта!

Ненормальные! Они меня так до возвращения Дагрэя пристрелят еще!

Ворвавшись в свою комнату, торопливо подперла дверь, и замерла, чувствуя, как быстро бьется сердце.

Через минуту в дверь постучали и я услышала:

– Элизабет, откройте!

Да, счас!

– Элизабет, вы в порядке?

Даже не знаю, что и сказать, потому как я в шоке и от ситуации, и от невероятно нежной психики тайремских военнослужащих. Нет, ну до чего додумались, а? Офицера я им сожрала!

– Хорошо, я дам вам время успокоиться, – решил совершенно незнакомый мужчина, и мою дверь перестали избивать.

Потом я долго стояла, думая чего делать.

Потом пошла, смыла маску, походила немного с нормальной кожей, в итоге замазала все тоником, маскируясь под серую офисную мышь.