Текст книги ""Фантастика 2025-135". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Елена Звездная

Соавторы: Петр Танетов,Виктор Ананишнов,Сергей Шиленко,Евгений Нетт,Сергей Ткачёв
сообщить о нарушении

Текущая страница: 81 (всего у книги 346 страниц)

Глава 15

Час занятия, пятнадцать минут сон.

Час занятий, пять минут сон.

Час занятий, снова пятнадцать минут сон.

Древний тайремский давался мне непросто.

Мораль и суть древних писаний тайремского давалась так же с огромным трудом. Чем больше я погружалась в наставления для женщин и жен Тайрема, тем больше понимала Гвен с ее демонстративным презрением к женщинам этого мира.

Потому как здесь девочка уже была должна, едва родилась на свет.

Должна была бы быть мальчиком, но принесла горе и позор в семью, родившись девочкой.

На пятый день после родов, люльку с девочкой вешали ниже, почти до уровня пола, сходу, еще крохе, определяя место ниже уровня плинтуса, и тот факт что теперь она должна.

Должна служить семье, должна быть ничтожна и смиренна, должна быть трудолюбива, должна уступать другим, должна проявлять уважение вообще ко всем кто старше, должна скромно уступать, должна ставить интересы семьи выше своих, должна пребывать в страхе и трепете, должна вечно ощущать себя ничтожной. Должна поздно ложиться и вставать еще затемно. Должна быть целомудренна, угождать мужу, пребывать в покое, не позволять себе проявления каких-либо ярких эмоций, смех и развлечения для нее запрещены.

И только вот таким вот тернистым путем смирения, изничтожения и в общем весьма поганой жизни, женщине можно было соблюсти честь семьи, и ее, семью, не опозорить.

А потом случилось страшное – мне позвонил Удав.

Отвечать на второй сейр из двух собранных практически на коленке не хотелось, во-первых, потому что коленку было жаль, а на ней теперь точно новое связное устройство собирать придется, это уже ни к чему не пригодное будет, ибо Удав он такой Удав – открыл ему дверь и считай что сдал с рук на руки даже не крепость, а парочку планетарных систем.

Но ответила, деваться было некуда.

Самый психанутый агент гаэрских спецслужб встретил меня радостным:

– Херово выглядишь!

– Начнем с того, что по твоему замыслу я уже должна была выглядеть трупом, – прошипела я, – закончим тем, что – какого атома ты звонишь?

Удав хмыкнул, уже серьезно посмотрел на меня, и сообщил:

– Дело в Реге.

Что ж, на этом я вся превратилась в одно сплошное внимание.

– Четыре допроса, полное погружение в гипноз, тотальный контроль и… мы ничего не нашли, – ввел в курс дела Удав.

А дела были погаными.

Я отложила трактат, который читала параллельно словарь открыв, ибо нихрена толком ясно не было, поразмыслила, и спросила:

– Что дальше?

Агент откинулся на спинку кресла, судя по всему в его корабле, слегка выпав из пятна света, подумал и произнес:

– Всего два прокола, Мегер. Первый с тобой – его попытка связи в момент, когда вы валили с Франциски. Второй, опять с тобой же связанный, – то, что заявился в полицейский участок делать тебе предложение руки, сердца, брюлика и веника.

– Веник был зачетный, – признала я.

– Брюлик тоже не простой, – поддержал Удав.

На этом мы еще помолчали.

– Короче он чист, – агент Сэддер вновь подался вперед, сложив ладони на приборной панели.

– Определенно – нет! – доказательств у меня, конечно, не было, но интуиция была.

Поразмыслив, спросила:

– Где Рега сейчас?

– Изолятор, – мрачно ответил Удав.

Его мрачное настроение можно было понять – фактически разобрали чела по косточкам и ничего не нашли, от слова вообще.

– По закону, должны отпустить, – агент помрачнел еще основательнее.

Это да – по закону должны были. Учитывая все, через что его прогнали, так же должны были восстановить в должности, принести извинения, выплатить компенсацию и признать в высшей степени благонадежным сотрудником. И Багор должен был бы поступить именно так.

Но сейчас у руля был Исинхай.

И тут такая штука – Исинхай мог пойти, скажем так, не совсем законным путем. Прецедентов подобного было мало, но учитывая мои недавние изыскания по части кодекса Зоопарка, я знала, что достаточно слов трех спецагентов. И это не то чтобы простое слово, которое хочешь – дал, хочешь – взял обратно. От моего решения зависела моя карьера. А учитывая мой возросший штат сотрудников – уже не только моя. – Кто еще готов высказать свое слово? – прямо спросила.

– Я и Шайтан, – ответил Удав.

Вот как. Дело дрянь, значит.

– Я в деле, – одним махом подписала себе приговор.

Удав криво ухмыльнулся, и поинтересовался:

– Не пожалеешь?

Отрицательно покачала головой.

Еще одна усмешка, и довольно неожиданный вопрос:

– Вы с Шайтаном приняли решение практически мгновенно. Мне просто интересны параметры, на которые вы опирались? Реально интересно.

Пожав плечами, устало ответила:

– Удав – ты агент класса Титан. Ты – элита спецвойск. Ты один, как парочка атомных бомб, и поэтому привык рассчитывать только на себя. А мы с Шайтаном из десанта, у нас нет твоей силы и твоих возможностей, поэтому выжить мы можем исключительно работая только в команде. Поэтому, когда возникает вопрос о доверии к тому или иному челу, мы оцениваем его с позиции – подбитый шаттл.

– Не понял, – честно признал Удав.

Да что ж тут непонятного?!

– Ну, прикинь, что ты и весь десантный отряд попадаете под обстрел. Ваш шатл подбили. Горит огонь, воняет горелым мясом, взрываются снаряды, твои товарищи горят заживо. Вот теперь представь интересующего тебя чела в подобных условиях, и все поймешь.

– Теперь… понял, – уже без ухмылок произнес Удав.

Помолчал немного, и спросил:

– И сколько раз ты была… ммм… так сказать с дымком?

– Не смешно, – жестко отрезала.

– Прости, – мгновенно извинился агент.

А затем негромко добавил:

– Полагаю, стоит поднять вопрос о закрытии десанта как такового. Одно дело элитные спецвойска, и совсем другое десант. Как минимум в десанте нечего делать женщинам.

– В десанте нет женщин, – напомнила я ему прописную истину. – И мужчин тоже нет. В десанте есть солдаты. И сержант. И долг. И цели. И умение достигать поставленные цели с минимальным количеством жертв среди мирного населения.

Помолчала, и тихо добавила:

– Гаэре необходимы все виды войск. Абсолютно все возможные вариации. Потому что противостоять державам вроде Танарга полагаясь только на что-то одно – нереально.

Вновь откинувшись на спинку кресла, Удав вдруг совершенно серьезным, без шуток и насмешек тоном, практически попросил:

– С этого момента поподробнее.

С подробностями было туго. С обоснованием всех подробностей тоже туго. И все же я попыталась.

– Мы всегда знали, что Танарг располагает уникальными технологиями психологического программирования, но связывали это исключительно с наукой. Ведь в точных науках атеистическому материалистическому Танаргу нет равных и это факт. До операции на Франциске никто и представить себе не мог, что Тайрем, который Танарг милостиво держал при себе как слабого союзника, на самом деле – козырь, причем феноменальный. Сейчас я практически на сто процентов уверена, что в основе научного метода психологического программирования стоит вовсе не научный тайремский подход. А теперь еще и гаракхай.

– Что не так с гаракхай? – напряженно спросил Удав.

– Сами гаракхай, – я мрачно посмотрела на агента Сэддера. – Они ведь не люди, Удав. Не совсем люди. Здесь как и с психологическим программированием что-то определенно не так. Сам подумай – никакими тренировками не объяснить феноменальные способности гаракхай, просто никакими.

Он помолчал, размышляя, затем молча кивнул.

– Есть еще кое-что, – и вот об этом мне было совсем невесело говорить, – Танарг поставляет на Тайрем товары худшего качества, и это уже готовые товары. Население Тайрема в массе своей пьет без просыха. Аристократия – погрязла в борьбе за власть и престол. Учитывая осведомленность моей мачехи в делах двора, а так же присутствия на территории дворцового комплекса танаргского дома, можно даже не сомневаться, что грызню за власть Танарг поддерживает, провоцирует, спонсирует и в целом держит под контролем. Им это выгодно – пока правительство занято интригами, Танарг отбирает лучших специалистов со способностями архонтов, и предоставляет им возможность служить новому государству. Тайрем остается чем-то вроде… питомника, фермы, рассадника. Можно подобрать любой из терминов, каждый соответствует печальной действительности.

Помолчав, Удав тихо произнес:

– Не знаю, в курсе ли ты, но захват и допрос тайремцев был на повестке разведуправления более десяти лет. Вопрос откладывался по большей части из-за того, что миссии проваливались, а действовать приходилось очень осторожно, ведь за своих тайремцы мстили, стирая целые планеты. Твоя команда стала первой, кому удалось не только захватить, но и произвести допрос тайремского офицера. Но, вот что не дает мне покоя – почему от этого дела отказался капитан Рега.

Чуть было привычно не высказалась в духе типа «слабак потому что», но капитан Мегера, кажется, слегка повзрослела. И так, если прикинуть, если хорошо прикинуть – у нас с командой Реги шансы были равны. Да, задание являлось практически невыполнимым, но ставки были слишком высоки, чтобы Рега так просто сдался.

– Чем Дагрэй отличается от остальных архонтов? – вдруг спросил Удав.

«Самый красивый», – подумала я.

И от этого стало как-то горько. Пришлось отбросить сентиментальные мысли и ответить четко по делу:

– Многократные покушения сделали его осторожным, внимательным к деталям, способным действовать в любой обстановке и при этом Эрих являлся, похоже, единственным архонтом, не полагающимся на свои способности.

– Ясно, – сказал Удав.

– Что ясно? – не поняла я.

– Что нихрена не ясно и придется в этом разбираться. Но я понял твою мысль – нужно искать еще одного зависимого «союзника» Танарга. Кажется, подкинув нам архонта Дагрэя, этот «союзник» явно попросил о помощи.

И тут агент взял и спросил:

– А что у тебя с носатым твоим случилось?

Чуть не рухнула.

– Удав, у тебя нос, между прочим, не меньше! – возмутилась я.

– Да, но мне он идет, а твоему носатому ринопластика точно не помешала бы, – гордо ответил этот гад ползучий. И глубокомысленно добавил: – Знаешь, чем отличаются все представители элитных боевых спецслужб? Такие как мы, Мегер, не умеют жить. Мы умеем умирать – это да, в этом мы асы. А вот жить… И особенно жить ради кого-то – с этим возникают трудности. Ты ради своего архонта готова сдохнуть в любой миг, этого у тебя не отнять. Но сможешь ли ты ради него жить – уже вопрос. Все, страдай дальше, у тебя это неплохо получается.

Когда он отключился, я так и осталась сидеть.

Сидеть и тупо смотреть в стену.

А потом психанула на Удава за его «страдай дальше» и мрачно позвала:

«Эрих!»

Мой, напрашивающийся на ринопластику, появился мгновенно. Словно вообще никуда не уходил. И даже не спал, потому что был все еще в той же одежде, летящей, черной, с широким поясом. А еще Эрих пил, причем пил он вовсе не вино, а воду – бутылка была пластиковая и с танаргской этикеткой.

– А я думала, ты бухаешь с горя, – высказала невинно.

Тяжело вздохнув, Эрих поднял с колен книгу, которую читал, и мне довелось узреть «Основы женской психологии».

– И как, помогает? – скептически поинтересовалась.

Молча закрыл книгу и отшвырнул в сторону.

– Не нравится, когда на тебя злюсь? – вопрос внаглую.

Но на провокацию Дагрэй не ответил.Помолчав, он отвел взгляд и тихо сказал:

– Мне не нравится, когда тебе плохо. Злиться можешь сколько угодно, но когда я чувствую как больно тебе в душе, мне хочется свое сердце выдернуть и на куски порвать. Извини, я не силен в выражениях, когда дело касается… нас. Но это невыносимо – чувствовать твою боль. И ко всему прочему осознавать, во что я тебя втянул.

Судорожно сглотнув, невозмутимо заметила:

– А надо было слушаться Тамрана. Тамран, между прочим, сразу сказал, что это все паршивая идея. Но нет, ты же у нас самый умный!

Эрих с болью посмотрел на меня.

Отложив книги, молча потянулась к нему и, наплевав на все на свете, просто обняла. Просто обняла, пусть даже и полупризрачного. И на душе сразу так хорошо стало.

– Серьезно? Ты вот так просто простила меня, не знаю за что? – осторожно обнимая и прижимая к себе крепче, хрипло спросил Эрих. – Кстати, было бы неплохо, если бы ты в принципе хотя бы намекнула, что вот это вот все было?!

– А, просто заткнись, – посоветовала я. – Как нам говорили на курсах социальной адаптации – отношения существуют ровно до того, пока их не начинают выяснять. Так что давай не будем выяснять отношения.

Он хотел было что-то сказать, но резко выдохнул и промолчал. Ух ты, кажется я начала приручать мужика, подвида – необыкновенного. Вау. Надо бы еще кнут попробовать.

– Может и хлыст заодно? – прошипел Эрих.

Напомнив, что на мне как бы его браслет, а часть моих мыслей для него вполне себе открытая книга.

– Угу, только написана атом его пойми каким языком, я его явно еще не выучил, – пересаживая меня к себе на колени, вздохнул мой архонт.

– Это потому что херней маешься, вместо, чтобы нормально женскую психологию изучать, – высказала я свое весьма авторитетное мнение.

Скрежет зубов, но сдержался мужик – уважаю.

А раз уважаю, придется играть на равных.

Я отстранилась, ласково провела пальцами по его впалой от всех жизненных перипетий щеке, коснулась носа, которому и так было хорошо, без ринопластики, Удав вообще в носах ничего не понимает, и, глядя в его темно-серые глаза, серьезно сказала:

– Эрих, я люблю тебя, ты это знаешь. Но я не социопатка психованная, чтобы из-за своих чувств к тебе кого-либо убивать чисто из ревности. Твое рефлекторное «Не трогай ее» – как пощечина наотмашь. Я не убийца. В отличие от тебя, кстати.

Помрачнел, но пришлось стерпеть молча – мы оба знали, кто из нас реально убивец.

– Что касается принцессы Аю, – продолжила я, – скажу один раз и прямо – если она попытается причинить тебе вред, она сдохнет. От моей руки. Мне вредить эта психопатка, а она психопатка, уж поверь, мне предоставленной братьями информации вполне хватило, чтобы сделать верные выводы, может сколько угодно, я справлюсь. Но один выпад в твою сторону – и я перережу ей горло. Лично. И безжалостно.

Молча выслушав, Дагрэй спорить не стал, лишь высказал свою позицию:

– Я тебя услышал.

– Вот и чудесно, – и я просияла самой счастливой улыбкой.

Эрих не улыбался, он просто смотрел на меня. И взгляд его… мне очень не понравился.

– Так, и в чем дело? – мгновенно напряглась я.

Грустная улыбка тронула самые нежные губы во вселенной, и Эрих тихо процитировал мои слова:

– «Мне вредить эта психопатка может сколько угодно»…

– Ну, да, так я и сказала, – подтвердила, недоуменно глядя на него.

– Я слышал, – Эрих смотрел в мои глаза, не отрываясь, – но так не пойдет, Мелани. Сегодня ты сказала «Ты сделал все правильно, Эрих, ты вернул меня к реальности». Так вот… ты тоже вернула меня к реальности.

Я напряглась.

Эрих улыбнулся, как-то удивительно, почти нереально и немного странно. Потянулся к моим губам, нежно поцеловал, и тихо произнес:

– Никто не посмеет тебе вредить. Никто. Ты у меня сильная, упрямая, своевольная, никогда не отступающая и не сдающаяся, но ты лишь девушка. Моя милая, нежная и ранимая девушка. Я знаю, что ты можешь многое, я знаю, что ты способна постоять за себя и не только. Но так не пойдет, Мелани. Больше никто не посмеет тебе вредить. Никто и никогда. С меня хватит. Они разбудили дракона!

И осторожно поцеловав меня, Эрих исчез.

Я осталась сидеть.

Сижу я такая, сижу. Думаю.

Фраза про дракона мне была непонятна. Вообще в целом весь словесный выпад был неясен, но слова про дракона особенно.

Поднявшись, сходила к тайной двери, приоткрыла и услышала уже поднадоевшее:

– Да чтоб их всех разорвало! Да чтоб им глист викрианский другом был! Да чтоб их навигатор врал пожизненно! Да чтоб им кость поперек горла! Да чтоб…

Короче Алкеста ругалась даже во сне, и ногами пиналась, но вот последнее – очень осторожно. Дело в том, что вдовствующая гадина перевела ее в режим «спать с достоинством», так что спала Алкеста в полном боевом облачении, с помпезной прической и даже с украшениями. Подушкой ей служил деревянный брусок обтянутый шелком, был этот брусок жесток и в целом не комфортен, но спать полагалось именно на нем и при этом лежать неподвижно, чтобы не свалиться в рассыпанный на кровати белый рис, обваленный в белой же пудре. В общем Алкесте можно было только посочувствовать, и точно не позавидовать.

– Эстер, – шепотом позвала я наложницу старшего брата.

Девушка, коротающая ночь на ступеньках у кровати, мгновенно проснулась и бесшумно подошла ко мне. Блондя тоже проснулась, но осталась сидеть на месте.

– Эстер, что означает выражение «Они разбудили дракона»?

Немного подумав, наложница тихо ответила:

– Если на современном тайремском, то перевести можно как «Разозлили».

Ну, примерно так я и подумала.

– А если на древнем? – спросила на всякий случай.

Заметно помрачнев, Эстер прошептала:

– А на древнем это плохо.

Ничего не поняла, но стало как-то тревожно.

– Насколько плохо? – уточнила у девушки.

Поразмыслив, та выдала несколько эпитетов:

– Реки окрасятся кровью, кости тела покроют землю, кости обратятся пеплом… Это из легенд. И, если вы увидели эту фразу в книге – не произносите ее вслух… пожалуйста. Плохая фраза. Как проклятие. Только не читайте вслух.

– Почему? – мысленно решила найти и прочесть.

– Это пароль, фраза – ключ из Книги Мертвых, – прошептала Эстер.

Обалдеть у них пароли – из знают все подряд вообще. Или не все?

– О пароле все знают? – уточнила на всякий случай.

Эстер кивнула.

– Но никто не произносит, – продолжила я.

Эстер снова кивнула.

– А почему? – я правда понять не могла.

Просто будь мне лет десять и знай я такую вот капец-опасную-запрещенную фразу, я бы ее точно произнесла, чисто из любопытства. Но зато я поняла, что Эрих явно произнес что-то другое, значит, просто разозлился. Ну вот и славненько, можно не переживать.

– Да чтоб вы все подохли в мучениях! – продолжала ругаться во сне Алкеста.

Ругалась она, к счастью, на одном из диалектов астероидного братства, так что понимала ее только я, ну и Блондя немного.

– Простите, а что это госпожа говорит? – с любопытством поинтересовалась Эстер.

– А, она… эм… Желает всем долгой и счастливой жизни, – врать я умею, это же я.

– Госпожа такая добрая, – с придыханием произнесла наложница. – Надо же, даже пребывая в мучениях хранить милосердие и добродетель. Удивительная девушка. Она вызывает истинное восхищение!

Блондя с трудом сдержала усмешку. «Доброй» Алкеста не бывала даже во сне, милосердной тоже. Не знаю, каким образом Исинхаю удавалось держать давнего потомка морфов под контролем, но до того как начала работать на короля галактического преступного мира, Алкеста могла за ночь вырезать пассажирский крейсер начисто, не щадя вообще никого, включая зверюшек, рыбок… ну и так далее. В итоге въезд на большинство цивилизованных планет, включая Гаэру, Алкесте был запрещен.

– Кэп, до рассвета два часа, идите спать, – сказала Блондя, устраиваясь удобнее.

Я хотела было сказать, что потом посплю, но тут агент добавила:

– Она утром не встанет, это я точно говорю.

Алкеста во сне выдала еще какое-то ругательство.

– Откуда такая уверенность? – насторожилась я.

– У вас утром встреча с двумя претендентами. Первым и седьмым. Делайте выводы.

Я сделала. И вот в чем точно уверена – они не дадут мне увидеться с Эрихом, это сто процентов! А встречу с первым архонтом по их мнению можно и пропустить, Нгоэн все равно тут постоянно ошивается.

Но они могут думать все, что им вздумается, а я от встречи с Эрихом ни за что не откажусь.

– Поняла тебя. Разбудишь, – приказала Блонде.

И утопала спать, отрубив будильник с режимом фрагментарного сна.

Глава 16

Утро началось в четыре по местному времени, но это был так сказать «фальшстарт». Вдовствующая гадина заявилась, с неудовольствием обозрела идеальную прическу идеально спящей Алкесты, прослушала спитч на тему «Чтоб ты подохла», естественно ничего не поняла, языки астероидных братств вообще штука запутанная и мало понятная. И потому обратилась к Эстер.

– Что это значит?

– Ее высочество усердно молится даже во сне! – истово заверила наложница.

Как ни странно, ей поверили.

– Что ж, пусть отдохнет еще час, – смилостивилась повелительница.

И вот гарантированно сама дрыхнуть пошла.

– Чтоб тебя на Сатаре по кругу пустили, вобла напудренная, – пожелала ей вслед Алкеста.

Я порадовалась, что астероидные диалекты никто не знает, и тоже пошла.

В пять утра – ситуация не изменилась.

В смысле гадина вдовствующая пришла, порчи прическовой не обнаружила и ушла.

В шесть утра гадина заявилась окончательно, с толпой слуг, наложниц, евнухов и целителей. К

Мы с Блондей уже было занервничали по поводу того, что эти заточенные под определение количества мужиков у женщины костоправы сейчас просекут всю подмену, но боялись зря – измерения пульсов не последовало, начались банальные пытки иглами.

И куда только их не совали… разве что под ногти не стали.

После этого Алкеста с трудом поднялась с кровати, сделала шаг, пошатнулась и рухнула.

– Ваше высочество, вы переутомились, – промурлыкала таким тоном, что сходу стало ясно насколько это «переутомление» было запланировано, пропела вдовствующая. – Полагаю, вам стоит принять ванну и отдохнуть еще несколько часов.

Судя по взгляду Алкесты, тут некоторым требовалось не отдохнуть, а подохнуть, причем мучительно. Но решать было не специалистке Исинхая.

– С радостью приму ванну, ваше величество, – сдержанно ответила Алкеста.

Так что ванна с лепестками роз в полной мере досталась мне. И, возможно, лишь именно поэтому я заметила одну странность – внезапно вода в широкой круглой бадье пошла рябью. Это… насторожило. Оглядевшись, я заметила, что точно так же подрагивает вода в ведрах, в тазу который приготовили для того, чтобы ополоснуть мои волосы. И даже пыль в воздухе, заметная в свете солнечных лучей, тоже повела себя странно.

– Что происходит? – напряженно спросила Блондя, нервно перейдя на гаэрский.

«Они разбудили дракона» – почему-то вспомнилось мне.

«Драконов не существует, – подумала нервно».

Но мысль, которая по идее должна была успокоить, вообще никак не успокоила. Я сидела в теплой ванне, видя, но, совершенно не ощущая дрожь земли, и чувствовала абсолютно иррациональный страх. Почему-то в груди росла уверенность, что вчера Эрих принял какое-то совершенно невозвратное решение.

Мои слова – «Ты сделал все правильно, Эрих, ты вернул меня к реальности. Мне, в данный конкретный момент, тяжело, конечно, но когда-нибудь потом я обязательно поблагодарю тебя за это».

Его слова – «Ты тоже вернула меня к реальности»...

Почему у меня такое ощущение, что я совершила что-то чудовищное? Даже не так, я подтолкнула Эриха к совершению чего-то чудовищного.

«Никто не посмеет тебе вредить. Никто. Ты у меня сильная, упрямая, своевольная, никогда не отступающая и не сдающаяся, но ты лишь девушка. Моя милая, нежная и ранимая девушка. Я знаю, что ты можешь многое, я знаю, что ты способна постоять за себя и не только. Но так не пойдет, Мелани. Больше никто не посмеет тебе вредить. Никто и никогда»…

Вроде всего лишь слова, но почему так тревожно на душе?!

– Что-то не так, – напряженно произнесла Блондя, – я чувствую вибрацию, но каким-то внутренним шестым чувством, все остальные не задействованы. Нервирует.

А меня пугает. Очень. И пугает все сильнее с каждой секундой.

«Эрих…» – взволновано позвала я.

«Все… хорошо», – почти сразу ответил он.

«Эрих, что-то не так, – молчать я не стала. – Что-то совсем не так, я же чувствую».

А ответом было едва различимое:

«Я люблю тебя»…

И тишина.

– Так, мы идем к Эриху, – решительно поднимаясь из воды, заявила я.

Блондя молча подала полотенце.

Я решила, что сегодня одеваться буду сама, потому что обстановка нервировала и стоило поторопиться.

***

Сердце билось все быстрее, паника накатывала, я нервничала, служанки медлили, наложницы подавали одеяния изысканно и грациозно, но адски медленно, и я… нервничала все сильнее. Да меня уже просто трясло!

В какой-то момент инициативу перехватила наложница Эстер, под нее подстроилась Блондя и дело пошло быстрее. Ровно до того момента, как мне подали верхнее платье. Блондя, не став церемонничать, присела передо мной и быстро пересчитала количество напяленной одежды – тканей было семь слоев. Наплевав на возмущение свиты, агент молча стащила с меня одну из нижних юбок. Когда один из евнухов попытался помешать, получил удар в горло и присел отдохнуть там, кровью похаркать и все такое. Остальной прислуге пришлось смириться с текущим положением дел.

Из комнаты я вылетала, несмотря на убогие туфли и неподъемные наряды, но едва выбежала, столкнулась с гребанными наставниками.

Двенадцать идиотов в идиотских шляпах с подвязочками под бородами, у каждого она была хоть и жиденькая, но очень длинненькая. Сильно подозреваю, что длина бороды тут была чем-то вроде предмета гордости.

– Время утренних занятий, – с поклоном сообщил мне самый тощий из них.

Может урыть на месте и не париться? Реально, а что я теряю?

Но тут из бокового прохода выметнулся евнух с фарфоровым блюдцем и мне напялили его на голову с такой сноровкой, что я заподозрила наличие самоубийственных намерений у всех окружающих.

– Главное качество женщины? – елейным голоском вопросил наставник.

Мне очень хотелось выругаться, но я ответила:

– Добродетель.

И двинулась к выходу из дворца, не разбивая блюдца, водруженного на мою многострадальную голову.

Ошарашенные правильным ответом наставники, попереглядывавшись, и в полусклоненном положении поспешили за мной.

– Что включает в себя добродетель в кратком изложении? – новый вопрос.

Ну прямо как на экзамене себя почувствовала.

– Смирение, трудолюбие, послушание.

И выдала я все это, даже не задумываясь. Нехило так.

– Что включает в себя добродетель в полном изложении? – подобострастно вопросил второй наставник.

– Учтивость, почитание, смирение, мягкость, сдержанность, служение.

Вот, подавитесь!

И тут я различила шелест листьев на деревьях. И пропади я пропадом, но это не от ветра явно было. А следом дрогнула и земля.

Эрих, да что же ты творишь?!

И блюдце с головы я чуть не обронила, удержала равновесие лишь в последний момент.

– Обязанности женщины? – третий наставник. – Краткий вариант.

Убивать! Вот я бы начала с тебя, козлобородый, и на тебе бы не закончила.

Но мне сейчас было как-то не до убийств, я совсем не за себя боялась.

– Добродетельное поведение, нравственность, долг, смирение, сострадание к нуждающимся, соблюдение этикета, ежедневное самосовершенствование, служение мужу и родителям мужа, ведение хозяйства, учет расходов, приготовление пищи, рукоделие, прислуживание мужу и родителям мужа. Выполнение супружеского долга, рождение детей, истинная верность умершему супругу. Выполнение всех религиозных обязанностей, соблюдение траура, приношение религиозных жертвоприношений.

Судя по всему, подобного ответа они не ожидали вовсе. Или наставники вчера обучали Алкесту чему-то кардинально неправильному, и сейчас слегка не врубались, откуда у меня взялась достоверная информация, или они поняли, что не на ту напали, и им хана, галактического масштаба. В любом случае наставники пришли в замешательство, не найдя в себе сил ни возразить, ни похвалить. Я же дошла до конца коридора, молча двумя руками сняла чашу с головы, отдала евнуху и ринулась к мужу.Входные двери распахнула сама, ждать пока для меня это сделает стража не стала.

Выйдя на террасу, нервно глянула на покрытые гравием клумбы – гравий подрагивал. Едва заметно, но я десантник, я такие вещи вижу. Четыре месяца службы на планете, где из-под земли выныривают десантниковожрущие черви с клыками, титан разгрызть способными, и не такому научишься. Но то, что происходило сейчас, определенно было раз в миллиард страшнее любых видов десантниковопожирающих созданий.

Я на миг прикрыла глаза, прижав руку к груди, и сходу поняла, куда идти. Просто почувствовала.

– Ваше высочество, утреннее чаепитие! – попыталась произвести сдержанную попытку громкого крика наложница Миртен.

Но ну его к нестабильной плазме – я подхватила юбки и сорвалась на бег.

И где-то на этом моменте странности обратились конкретными неприятностями!

Две наложницы, спешившие в направление дворца, схватились одна за пиалу с чаем, вторая за спрессованное из теста печенье, и начали это жрать, заталкивая в себя явно не по собственному желанию. Я было замедлилась, в ужасе глядя на их марионеточные движения, но с дерева у дорожки рухнул евнух в черном и принялся самоубиваться ножиком! И полный атас на этом не закончился – служанки, начищавшие перила дворца мыльным раствором, это самое мыло начали заглатывать. Садовники, сажающие цветы – жрать их. Часть бегущей за мной свиты – валиться на землю с различными степенями повреждения, причем у кого-то слоями сходила кожа, у кого-то ломались конечности, а один лекарь начал засовывать в себя иглы из лекарского набора.

– Кккэп, какого викрианского глиста происходит? – Блондя мой темп бега выдерживала легко, все же спец агент как-никак.

Я не смогла ответить.

Не смогла и все.

Вокруг меня падали, причиняя себе вред различной тяжести люди, и учитывая, что ничего смертельного он не делали, можно было предположить, что все это… предназначалось мне. В той или иной степени, но мне.

«Больше никто не посмеет тебе вредить. Никто и никогда. С меня хватит. Они разбудили дракона!»

Эрих! Эрих, твою мать, что же ты делаешь?!Додумать на эту тему не успела – на дороге впереди показалась Гвен.

Гаракхай, как и всегда блистала, демонстрируя всем женщинам этого мира превосходство Танарга даже в вопросах стиля и осанки, но вот то, что она пыталась сделать – было странно.

За ней, как и полагается, следовала свита, однако вместо того, чтобы придерживать юбки, как полагалось знатной даме, Гвен придерживала поднос с чашкой чая, прикрытой фарфоровой крышечкой. И держала она это исключительно благодаря железной силе воли. И то – одна рука уже потерпела сокрушительное поражение, и потому второй рукой Гвен сейчас не позволяла первой руке выдержать содержимое чашки.

– Что там? – я остановилась, отдергивая юбки.

Гаракхай увиливать не стала, и ответила прямо:

– Настой, предотвращающий твою беременность. Приказ твоего, чтоб его, отца. Мелани, я тут подумываю подать на развод, и заграбастать себе все права на тебя. Что скажешь?

Что тут сказать?

– Забей на настой, у меня вшита капсула, я еще как минимум полтора месяца абсолютно бесплодна.

– Тьфу ты, – и Гвен с чистой совестью швырнула подносом с чашкой в кусты.

В кустах кто-то взвыл.

– Раньше сказать не могла? – возмутилась мать.

– Ты не спрашивала, – резонно сообщила ей. – Ко всему прочему у тебя, как у моей «матери» по идее должен быть доступ к результатам моего осмотра в медцентре на Танарге.