Текст книги ""Фантастика 2025-135". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Елена Звездная

Соавторы: Петр Танетов,Виктор Ананишнов,Сергей Шиленко,Евгений Нетт,Сергей Ткачёв
сообщить о нарушении

Текущая страница: 214 (всего у книги 346 страниц)

Глава 17

Мир вспыхнул белым светом, и в следующее мгновение меня подхватил ледяной ветер.

Первое, что почувствовал – пронизывающий до костей холод высоты, а не привычную твердость земли под ногами. Разреженный воздух обжигал легкие, каждый вдох давался с трудом. Земля стремительно приближалась, ветер свистел в ушах и рвал одежду.

Ни следа паники. Крушитель Оков пульсировал в руке теплым синим светом, и какая-то невидимая сила тормозила мое падение, делая его управляемым спуском. Воздух загустел, подхватил меня – словно море подхватывает корабль.

Черт, да это же лучше любого парашюта.

Артефакт пел тихую, древнюю мелодию, которая вибрировала через рукоять в мои кости и отзывалась в каждом нерве.

Магия Крушителя окутывала меня защитным коконом, и я чувствовал его уверенность: меч не позволит мне разбиться. Он слишком долго ждал своего часа, чтобы потерять владельца сразу после своего освобождения.

С каждой секундой детали внизу становились четче. Знакомые очертания частокола, крыши домов, тонкие струйки дыма от очагов…

Дыма?

Я всмотрелся пристальнее, и сердце ухнуло в пропасть.

С высоты в тысячу метров картина раскрывалась медленно и мучительно, словно кошмарный сон, от которого не можешь проснуться. Сначала я заметил темные точки у основания частокола. Они располагались слишком правильно, слишком упорядоченно для случайности. Затем различил характер дыма. Это был не белый дым от мирных очагов, а черный, едкий дым пожарищ, поднимающийся от горящих участков ограды.

Еще ниже. Еще страшнее. Элитные сумеречники в темных доспехах расположились вокруг частокола. Это была не беспорядочная атака диких налетчиков.

Мое поселение находилось в осаде.

Пока я проходил испытания, мои люди истекали кровью.

Еще сотня метров до земли, и детали сложились в полную картину. На деревьях за внешним периметром я различал силуэты лучников: один укрылся за толстым дубом в пятидесяти метрах от ворот, двое засели на раскидистых ветвях вяза справа, еще один обосновался на сосне. Они методично обстреливали защитников на стенах, стрелы летели без остановки.

На северной стене мелькнула незнакомая фигура в кожаном доспехе. Один из новых воинов метался от бойницы к бойнице, по деревянным подмосткам, разя врагов из арбалета. Движения резкие, отчаянные.

Южную стену держал Железняк – широкие плечи дварфа выделялись даже с этой высоты. Большой щит укрывал троих лучников, но их стрелы взлетали в воздух заметно реже, чем вражеские.

Стрелы кончались. Или стрелки.

У главных ворот штурмовая группа из двадцати сумеречников планомерно поджигала частокол. Воины действовали слаженно: одни прикрывали товарищей большими щитами от обстрела со стен, другие подносили факелы к основанию кольев, третьи подавали горючую смесь из глиняных горшков. Дисциплинированная пехота из армии.

Командовал ими Лютый – я узнал его пепельно-серую кожу и уверенные движения. Он указал рукой влево – три лучника мгновенно сменили позицию. Махнул вправо – штурмовики усилили давление на восточную часть ворот.

А на стенах поселения было слишком мало защитников. Там, где должны были стоять десятки воинов, виднелись единицы. Западная стена вообще казалась пустой – лишь один силуэт перебегал от башни к башне, пытаясь создать видимость большего количества людей.

Гаврила… Эти твари… Они осмелились! Крушитель Оков в руке пульсировал мягким светом, словно тоже жаждал расплаты. Ладно, друг, начнем. Я развернул тело, выбирая траекторию, и направился вниз, прямо в их тыл.

Приземление получилось бесшумным, меч смягчил удар поглотив энергию. Ноги коснулись земли легко прямо позади троих сумеречников с арбалетами, затаившихся на толстых ветвях дуба.

Первый даже не успел обернуться. Крушитель прошел через его торс, словно рассекая дым, и темный эльф рассыпался синей пылью. Второй начал поворачиваться, его глаза расширились от ужаса, но синий клинок был беспощаден.

Третий успел вскинуть арбалет и нажать на спуск, однако я одним плавным движением разрубил бол, арбалет, руки и грудь стрелка. Сумеречник осыпался пылью, а клинок рвался в бой.

Три кучки серебристой пыли медленно опустились на землю.

Крики тревоги эхом прокатились по лесу. Остальные лучники развернулись ко мне и выпустили залп. Дюжина стрел просвистела в мою сторону, но в нескольких сантиметрах от моего тела они замедлились, потемнели и рассыпались серой пылью.

Защитное поле Крушителя пульсировало вокруг меня невидимым куполом.

Я пошел к воротам, не таясь. Спокойно, шаг за шагом. Пусть видят. Пусть понимают, что их ждет. Под сапогами хрустела пыль от разлетевшихся стрел и утоптанный снег. Оставшиеся лучники опомнились и снова открыли огонь. Один залп. Второй. Все впустую.

Путь мне преградил Лютый. Он встал точно между мной и воротами, обнажив рапиру. Его клинок засветился зеленоватым магическим светом.

– Выжил? – спросил он, принимая боевую стойку. – Гаврила дорого заплатит за твою голову.

– Попробуй.

Лютый шагнул вперед и нанес точный удар прямо в сердце. Я ответил простым взмахом Крушителя навстречу его клинку.

Зачарованная рапира развалилась пополам с жалким звоном. Зеленоватое свечение клинка погасло, словно задутая свеча. Лютый уставился на обломок рукояти.

– Что… как это возможно… – в глазах темного эльфа застыли боль и недоверие, зрачки расширились, а губы приоткрылись в немом вопросе.

Второй мой удар разрубил его от левого плеча до правого бедра. Тело Лютого на мгновение повисло в воздухе, а затем взорвалось облаком синей пыли.

Основная штурмовая группа у ворот замерла на секунду, глядя на развеивающуюся пыль, что когда-то была их командиром. Кто-то выматерился. Другой закричал что-то про месть. С диким боевым кличем сумеречники бросились на меня, размахивая мечами и топорами. Двадцать разъяренных воинов, готовых растерзать убийцу своего лидера.

Интуитивно, словно делал это тысячу раз я вонзил Крушитель острием в землю.

Синяя волна силы вырвалась из точки удара меча о землю и понеслась во все стороны с невероятной скоростью.

Снег исчез, почва раскололась паутиной трещин.

Сумеречники в радиусе тридцати метров взлетели в воздух вверх, подброшенные невидимой силой, после чего рухнули вниз беспомощными куклами.

На стенах частокола показались знакомые фигуры. Забава сжимала ятаганы, её левое плечо было обмотано пропитанной кровью повязкой. Лара держала лук наготове, хотя в колчане осталось всего несколько стрел. Железняк тяжело привалился к щиту, пытаясь отдышаться. На северной башне стоял незнакомый мне лучник.

Все взирали на меня с потрясением, в их глазах читались надежда и огромное облегчение.

Выжившие сумеречники, очнувшись от оглушения, обратились в бегство. Один из их командиров достал кристалл-коммуникатор и стал быстро докладывать кому-то о происшедшем.

Уже убегая, командир среднего звена крикнул:

– Мы еще вернемся, Князь. Господин Гаврила никогда не прощает обид.

Тяжелые створки ворот открылись со знакомым скрипом. Первым ко мне выбежал Кузьма. Домовой выглядел измученным: глубокие морщины прорезали лицо, коричневая кожа приобрела нездоровый серый оттенок, глаза запали.

– Князь! – он запыхался, словно пробежал несколько километров. – Слава всем богам, ты вернулся! Осада идет уже третий день.

Я почувствовал, как земля уходит из-под ног. Получается меня не было три или даже пять дней? Тошнота подкатила к горлу от того, сколько времени я потерял проходя испытания.

– Кузьма, собери всех раненых в доме Юлия. Немедленно. Он рванул выполнять приказ, а я обнял своих жён, что кинулись мне на встречу.

– Живой!!!

* * *

Лазарет встретил меня запахом крови, пота и боли. Стефания склонилась над раненым тигролюдом, зашивая глубокую рану на его боку. Руки ее дрожали от усталости, лицо было бледным, с темными кругами под глазами. Платье, когда-то белое, теперь покрывали бурые пятна засохшей крови.

Юлий перебинтовывал голову молодому лешаку резкими, нервными движениями. По всему помещению на импровизированных постелях из одеял и соломы лежали мои бойцы. Некоторые стонали, другие дышали тихо и неподвижно.

Я начал считать. Двадцать три раненых. Дьявол.

Молодая тигролюдка с забинтованной рукой. Дварф со сломанными ребрами. Старый лешак с прострелянным плечом. Среди них были и незнакомые лица – новые поселенцы, которых я не успел толком узнать. Каждый из них пострадал, защищая наш дом.

Дай, сказал я Стефании, протягивая руку.

Она удивленно посмотрела на меня.

К самым тяжело раненым подошел с Крушителем в руке. Остались те, кто уже балансировал на грани. Один лежал, истекая кровью, другой хрипел, хватая ртом воздух, словно рыба на суше. Рукоять меча коснулась плеча ближайшего.

Синий свет вспыхнул мягким пульсом, и что-то теплое, живое, словно поток воды, хлынуло через клинок. Глубокие разрывы плоти начали сходиться, будто сами собой, а темные пятна крови на бинтах перестали расползаться.

Стефания наблюдала за происходящим с нескрываемым изумлением:

– Ты лечишь лучше любого лекаря, которого я когда-либо видела.

Я молча продолжал работу, некогда сейчас было отвлекаться на болтовню.

– Вот ещё, новая проблема, – Стефания протянула мне стрелу с черным оперением.

На наконечнике засохла темно-коричневая субстанция, которая даже в засохшем виде источала едва уловимый сладковатый запах.

Краксолист.

Сам не понял, откуда появилась в моей голове эта информация. Самый жестокий яд Полесья, от которого нет противоядия.

– Ею ранили лешака, – продолжила Стефа. – Всего лишь царапина на руке, но он уже четвертый час корчится от боли, кричит.

Я резко встал.

– Веди.

Пошел к постели раненого быстрым шагом.

Лешак лежал, свернувшись в клубок, его козлиные ноги дергались в агонии. Лицо искажено болью, изо рта идет пена.

Плохо дело. Отравление краксолистом – одна из самых мучительных смертей в Полесье.

Положил руку на его горящий лоб и мысленно обратился к Крушителю с просьбой о помощи. Меч ответил мягким голубоватым свечением, и боль на лице Добряка начала медленно утихать.

Через несколько минут он открыл глаза:

– Князь? Ты вернулся? Боль… боль прошла… как ты это сделал?

– Позже, – сказал я, поправляя одеяло. – Сейчас отдыхай. Восстанавливайся.

Когда закончил с последним воином, выпрямился и устало смахнул пот со лба.

Через несколько минут устроил собрание в Комнатер Карт. Жены уже ждали меня там, и их вид едва не сломил мое самообладание.

Забава сидела на стуле, держа неподвижно левую руку. Рукав рубашки был срезан, плечо туго перебинтовано, но темные пятна крови все равно проступали сквозь белую ткань. На правой щеке виднелся свежий шрам от близко пролетевшей стрелы – розовая полоса пересекала скулу от виска к подбородку.

Обычно живые, полные боевого огня глаза потускнели от усталости хищницы, которая три дня подряд защищала логово без отдыха.

Лара стояла у карты, не выпуская лук из рук даже в относительной безопасности. Пальцы правой были стерты до крови от постоянного натяжения тетивы. Колчан за плечом почти опустел.

Иляна забилась в дальний угол, обхватив колени руками. Она была на пределе сил, почти оторвана от своей водной стихии. Обычно голубоватая кожа приобрела болезненный оттенок.

Таисия металась по комнате, как зверь в клетке. Кончики когтей то выдвигались, то втягивались – верный признак предельного нервного напряжения. На ее одежде темнели пятна грязи и крови.

Я медленно обвел их взглядом и сухо произнес.

– Докладывайте.

Забава первая нарушила тяжелую тишину:

– Они начали атаку на рассвете второго дня после твоего ухода. Атакуют волнами по четыре-пять часов, потом дают передохнуть, а затем снова навязывают бой. Методично изматывают.

– Лучники у них отличные, – добавила Лара, не отрывая взгляда от карты. Потеряли пятерых от стрел в первый же день.

В комнату вошел Варг, придерживая раненую правую руку. Левая была перевязана грязными бинтами, всё лицо исцарапано.

– Князь. О потерях доложить надо, – сказал он, и голос его дрогнул на последнем слове.

Я закрыл глаза и приготовился к худшему:

– Слушаю.

– Убито восемнадцать, – он сглотнул, борясь с эмоциями. – Трое пали с тобой в подземельях – Рокот, Верес, Зоркий. Пятнадцать погибли при обороне поселения.

Пятнадцать. Пятнадцать человек мертвы потому, что я оставил их ради собственных амбиций…

– Храбр пал в самой первой атаке, – продолжил Варг. – Прикрывал отход раненых от ворот к казармам. Стрела в спину.

– Завр – стрела в горло во второй день. Пытался добраться до раненого лешака под южной стеной.

Из солнцепоклонников…

К нам присоединилась Равенна, хромая на левую ногу.

– Двое молодых дварфов – Крепыш и Старый Ржав – сражались до конца, – сказала она, и голос окреп: – Но мы не сдались. И не сдадимся. Князь мы с тобой.

Я опустился в кресло, внезапно почувствовав, как тяжела голова. Восемнадцать.

– Соберите всех у дерева, мне есть что им сказать…

Через полчаса перед главным деревом стояло все мое поселение. Воины, ремесленники, женщины с детьми, дварфы, лешаки, тигролюды – все, кого я поклялся защитить. И кого подвел.

Я медленно обвел взглядом собравшихся, и каждое лицо рассказывало свою историю страдания. В руках у некоторых были личные вещи погибших.

Кто-то плакал тихо, кто-то стоял с каменными лицами. Дети испуганно жались к матерям.

Я поднял меч, и синее сияние озарило округу:

– Я добыл то, за чем ходил. Вот он, – Крушитель Оков. Система даровала титул Великого Князя. Моя сила возросла многократно. Как видели, я способен противостоять целым армиям и лечить смертельные раны.

Несколько человек одобрительно загудели. Но большинство молчали, ждали продолжения.

– И эта сила стоила нам восемнадцати жизней, – продолжил я говорить, слова тяжело. – Она стоила ваших ран, ваших слез, бессонных ночей. Стоила боли, которую вы пережили в мое отсутствие.

Я опустил меч и посмотрел в глаза каждому, кого мог разглядеть в толпе:

– Я прошу у вас прощения. Я ваш князь, и ваша защита – моя главная обязанность. Я подвел вас. Оставил одних перед лицом врага, который пришел из-за меня.

У дерева повисла гнетущая тишина. Долгая, тяжелая, в ней было слышно только дыхание людей.

Варг резко подался вперед:

– Не виним тебя, Князь! Ты сделал то, что должен был сделать. Добыл оружие для нашей окончательной победы. А мы твои воины. Мы устояли и продолжим сражаться под твоим начало.

– Варг прав! – подала голос Лиза, – Мы показали этим выродкам, что из себя представляют свободные люди!

Равенна оттолкнулась от стены:

– Федун лежит и не может встать, но передал через меня: «Дварфы не сдались перед этой нечистью. И никогда не сдадимся!»

Постепенно крики поддержки прокатились по всей поляне:

– За Князя!

– За павших братьев!

– Смерть работорговцам!

Я поднял руку, прося у них тишины:

– Ваша преданность, ваша вера в меня… это больше, чем я заслуживаю. И я клянусь, сделаю всё что бы защитить Вас. Что бы ни случилось.

Радость и облегчение на лицах людей были искренними, но длились недолго. С дозорной вышки раздался свист Алоклюва – сигнал тревоги.

Кузьма прибежал к дереву:

– Князь! К главным воротам приближается одинокий всадник! Сумеречник, без оружия, с белым флагом!

Парламентер. Гаврила решил поговорить. Что ж, интересно, что скажет этот работорговец после разгрома его людей. Я взял Крушитель и направился к воротам. Жены молча пошли следом – в такие моменты каждый лишний клинок был кстати.

У главных ворот стоял сумеречник в дорогом церемониальном плаще темно-синего цвета с золотой вышивкой. Длинное древко с белым шелковым флагом он держал в поднятой правой руке. Остановился ровно в ста метрах от частокола, на традиционном расстоянии для переговоров.

– Князь поселения Волот! – прокричал он звонким, хорошо поставленным голосом. – Я герольд великого Гаврилы Собирателя, властителя Северных земель и повелителя многих племен! Мой господин направил меня к тебе с ультиматумом!

Глава 18

Герольд поклонился с театральным изяществом и протянул мне небольшой черный кристалл размером с куриное яйцо. Поверхность артефакта переливалась темными оттенками застывшей нефти.

– Мой господин желает лично переговорить с вами, Князь, – произнес он с подчеркнутым уважением. – Камень активируется прикосновением.

Я взял кристалл и почувствовал легкую вибрацию. Артефакт засветился изнутри, и из него донесся знакомый голос, бархатистый, насмешливый, с едва уловимым аристократическим акцентом.

– Поздравляю с обретением божественной игрушки, Князь!

– Голос Гаврилы звучал почти дружелюбно, будто поздравлял старого приятеля с удачной покупкой. – Крушитель, – впечатляющая игрушка. Мои люди до сих пор не могут поверить увиденному.

Гаврила был слишком спокоен. Вот только не в его характере было вести пустые светские беседы.

– Что тебе нужно, Гаврила? – сжал я кристалл покрепче, борясь с желанием швырнуть его о землю.

– Прямолинейность – замечательное качество для война, – рассмеялся работорговец. – Хорошо, я буду краток. Мне нужны от тебя всего три вещи. Думаю, мы сможем заключить с тобой взаимовыгодную сделку.

Я ждал продолжения, но Гаврила явно наслаждался паузой. В глубине души я уже догадывался, что от него услышу.

– Во-первых, твой новый меч, – произнес он с алчными нотками в голосе. – Согласись, такая реликвия достойна коллекции истинного ценителя древностей. Во-вторых, принцесса кошколюдов. Я слишком долго за ней охочусь, чтобы упустить её сейчас. А в-третьих…

Его голос стал мягче:

– Нимфа. Она станет достойным дополнением моей коллекции.

Я медленно повернул голову к Таисии и Ильяне.

Таисия сжала руки в кулаки, и острые когти блеснули на кончиках пальцев. Ее зеленые глаза сузились, взгляд стал твердым, словно перед прыжком хищника.

Иляна побледнела еще сильнее, чем обычно, но держалась прямо. Ее губы чуть дрожали, но взгляд она не отводила.

– И что я получу взамен? – спокойно спросил я у ублюдка, хотя внутри все кипело от ярости.

– Жизнь, – просто ответил Гаврила, словно предлагал самую щедрую награду в мире. – Твою, твоих людей, всех, кто дорог твоему сердцу. Разве это не щедрое предложение?

Жизнь? Он предлагал мне жизнь в обмен на души тех, кто был дороже жизни. Хах. Какая извращенная арифметика смерти.

– А если я откажусь?

– Тогда ты обречешь на смерть намного больше народа, – работорговец холодно рассмеялся. – Во сколько жизней ты готов оценить двух существ и кусок металла. А у меня достаточно сил, что бы утопить твоё поселение в крови.

Гаврила был прав. Даже не будучи опытным стратегом, любой бы понял, что один против тысячи обречен на поражение, каким бы могучим ни был его меч.

Пауза затянулась, и Гаврила сказал еще более холодно:

– Но прежде чем демонстрировать математику войны, позволь показать серьезность моих намерений.

Он что-то приказал на своем языке. Герольд достал из-за спины кожаный мешок и развязал его…

Внутри лежали отрубленные головы Рокота, Вереса, Зоркого и торговцев, что вели со мной дела в Бухте буеграда. Они упали на снег и уставились на меня мёртвыми, помутневшими глазами.

Время остановилось.

Таисия вскрикнула и отшатнулась, инстинктивно прикрывая рот ладонями. Иляна закрыла лицо руками, но между пальцев виднелись слезы. Даже Забава, повидавшая немало крови, поморщилась.

Крушитель Оков в моей руке вспыхнул синим светом. Меч пульсировал в такт бешеному стуку сердца, готовый превратить в пыль любого, кто встанет на пути.

– Мерзавец! – зарычал я помимо моей воли.

– Я реалист, – без тени сожаления ответил Гаврила. – И отказ от моего предложения означает, что следующей жертвой станет твоя Усадьба Рюриков. Представь, как будет выглядеть голова твоего тестя надетая на пику рядом с головой его дочери.

Я сделал шаг к герольду, готовый ринуться в бой прямо сейчас. Неважно, что это безумие. Некоторые вещи важнее расчетов.

– Ах, Князь, – рассмеялся Гаврила, словно увидел мои движения сквозь кристалл. – Даже с божественным мечом ты не можешь быть в десяти местах одновременно. Пока ты будешь резать моих людей у одних ворот, другие отряды займутся твоими союзниками. Усадьба Рюриков, поселение солнцепоклонников, земли Вериги… так много целей, и так мало времени.

…

– У тебя есть три дня на размышления, – продолжил он великодушным тоном, словно давал мне время выбрать подарок на день рождения. – После этого я начну собирать свою коллекцию более… активными методами. Герольд знает, где меня найти.

Связь прервалась. Кристалл потускнел и остыл в моих руках.

Несколько долгих секунд я стоял неподвижно, глядя на головы своих воинов и знакомых.

Что ж… Сожалениями мертвых не вернуть. А живым нужны решения, а не слезы.

Ярость внутри меня медленно остывала, превращаясь в холодный расчет. Гаврила просчитался. Думал загнать меня в угол, заставить выбирать между двумя поражениями. Только вот я никогда не играл по чужим правилам.

Я поднял кристалл и швырнул его о землю. Крушитель Оков вспыхнул синим светом, и черный артефакт рассыпался в мелкую пыль. Искрящиеся частицы еще несколько секунд кружились в воздухе, прежде чем окончательно развеяться по ветру.

Герольд невозмутимо поклонился:

– Мой господин будет ждать вашего ответа через три дня на рассвете. Прощайте, Князь.

Он развернул коня и неторопливо поехал прочь. Белый флаг равнодушно трепетал на ветру над его головой, словно издеваясь над нашим горем.

Я медленно обвел взглядом соратников и жен. На их лицах читалась мрачная решимость. Забава сжимала рукоять ятагана побелевшими костяшками. Лара проверяла тетиву лука, хотя та и так была натянута идеально. Даже Иляна выпрямилась, отбросив привычную робость.

Вот и славно. Страх парализует, а злость заставляет действовать.

– Всех в Комнату Карт. Немедленно.

Три дня. У нас есть еще три дня, чтобы превратить безвыходную ситуацию в нашу победу.

Я развернулся и зашагал к дому на дереве, чувствуя на себе взгляды соратников. Кузьма прихрамывал рядом, постукивая тростью по утоптанному снегу. Забава и Лара переглянулись и последовали за нами. Один за другим остальные потянулись следом. Время поджимало, и каждый понимал, что медлить нельзя.

В Комнате Карт собрались все ключевые фигуры моего поселения. Воздух словно загустел от напряжения.

Жены расселись с одной стороны стола. Забава держала левую руку неподвижно, правой покручивая рукоять ятагана. Лара уложила лук рядом, но пальцы продолжали поглаживать тетиву. Иляна свернулась в кресле калачиком, обхватив колени. Изредка она поднимала взгляд и смотрела на меня с такой решимостью, что становилось не по себе. Таисия крутила в пальцах кинжал. Когти на кончиках пальцев появлялись и исчезали в такт ее дыханию. Стефания откинулась на спинку стула. После стольких часов работы с ранеными руки наверняка болели, но она упрямо выпрямила спину.

Военные советники заняли места напротив. Кузьма опустился в кресло прямо передо мной, привалив трость к подлокотнику. За три дня осады морщины прорезали его лицо глубже, а движения стали осторожными, словно каждое причиняло боль. Варг примостился рядом, придерживая здоровой рукой перевязанную. Равенна прихрамывала к своему месту, но села прямо. В глазах плескалась жажда мести за уничтоженный народ.

Уцелевшие командиры встали вдоль стен. Железняк, Быстроног, старшина лучников Меткий. Каждый смотрел на меня выжидающе.

Вот они, мои люди. Доверившие мне свои жизни. Прошедшие через кошмар последних дней. Потерявшие друзей, родных, боевых товарищей. И теперь ждущие моего решения.

– Итак, – начал я, положив ладони на стол. – Гаврила предлагает сделку. Две жизни и артефакт за мир.

Слова повисли в воздухе. Никто не спрашивал подробностей, по моему тону все итак поняли суть.

– Какие жизни? – все-таки спросил Кузьма, хотя по выражению его лица было ясно, что он уже догадался.

– Таисию, Ильяну… и Крушителя.

Тишина стала еще тяжелее. Железняк сплюнул в сторону и пробормотал что-то нецензурное на дварфском языке.

– Мерзавец знает, что бьет, – сказал он вслух. – Самые дорогие тебе существа.

– И самые ценные для его коллекции, – добавила Равенна с горечью в голосе. – Принцесса редкой расы, водяная нимфа и божественный артефакт. Трофеи, которые возвысят его статус среди местных князей.

Таисия резко встала, и стул скрипнул по каменному полу:

– Я не дам втянуть поселение в войну из-за себя. Если моя жизнь – цена мира…

– Садись! – гаркнул я с такой силой, что она вздрогнула и невольно сделала шаг назад. – Никто в моем поселении не станет разменной монетой. Никто!

Иляна тихо подала голос из своего угла:

– Ой, Здоровяк… если мне суждено вернуться в воду навсегда, я не хочу, чтобы из-за этого страдали невинные люди…

Голос её дрожал, но решимость была искренней. Моя нимфа готова была пожертвовать собой ради поселения и его жителей.

– И ты молчи! – я повернулся к ней. – Мы не торгуем жизнями. Сегодня вы, а завтра кто? Все дети нашего поселения? Или жёны? Нет. Мы никого ему не отдадим. Точка.

Варг откашлялся и подался вперед:

– Тогда что предлагаешь, Князь? Вариантов немного. Сражаться против дружины, наёмников и сумеречников Гаврилы у нас ресурсов откровенно мыло…

Он не договорил, но все понимали. Эти несколько дней наглядно показали, что без подкреплений мы обречены.

– Какой сегодня день?

– Пятница, Василий, – ответила Забава.

– Отлично! – я хлопнул ладонью по столу. – Я знаю, где найти нужных нам людей.

Все повернулись ко мне с любопытством. Я встал и подошел к карте на стене.

– Мы нанесем удар по Торжищу Невольников и освободим оттуда всех рабов. Сейчас зимнее время – каждый хочет избавиться от лишних ртов. Там должно быть полно пленников, которых можно обратить в союзников.

Варг прищурился:

– Дерзкий план. А что с охраной?

– Зима – наш союзник, – усмехнулся я. – Стражники будут мерзнуть и думать только о том, как поскорее закончить смену. К тому же никто не ожидает нападения на торжище. Всё же оно вроде как неприкасаемое. Но тяжёлые времена требуют дерзких решений.

– Представьте: сотня или даже две опытных бойцов, которых сломала судьба, превратила в товар. Люди, которые потеряли все – семьи, дома, достоинство. Что произойдет, если им дать оружие и шанс на месть тем ублюдкам, что их пленили и разрушили жизнь?

Понимание медленно разгоралось в глазах моих советников. Забава первой поняла суть:

– Они станут армией. Твоей армией.

– Именно. Армией людей, которым нечего терять и есть за что мстить.

Но Железняк резко встал, перебивая мой энтузиазм:

– Это чистое самоубийство! Торжище хорошо охраняется, там много защитников, в том числе и скрытые от глаз.

Его возражение было справедливым. Я сам видел укрепления Торжища.

– В обычное время, – медленно согласился с ним, обдумывая слова. – Но зимние торги это особый случай. Все торговцы хотят избавиться от лишних ртов до весны. Товара будет в разы больше, охранники будут заняты удержанием толпы, а не внешней угрозой.

Равенна медленно кивнула, и в ее глазах появился отблеск надежды:

– Ты прав. Зимой торговцы отчаянно пытаются сбыть «обузу», всех, кто не переживет холода. Хаоса будет действительно много.

– Более того, – добавила Забава. – В хаосе освобождения сами рабы станут нашим оружием. Они будут биться с яростью загнанных зверей.

– А появление Князя с Крушителем станет символом новой надежды, – отложила стрелу Лара, которую теребила в руках.

В комнате наступила тишина. Мои советники переглядывались, обдумывая услышанное.

Кузьма задумчиво почесал подбородок:

– План безумен. Но… в этом безумии есть своя логика. Удар туда, когда его меньше всего ждут. Вопрос в том, сможем ли мы его нанести.

Варг поднял здоровую руку:

– Допустим, мы согласимся с этим планом самоубийц. Как мы доберемся до рабских клеток незамеченными? Торжище это ведь не деревенская ярмарка, там каждый камень под надзором.

Это был ключевой вопрос. Без элемента внезапности весь план рухнет в первые же минуты.

Равенна медленно поднялась, опираясь на свою трость, и хромая подошла к столу:

– У меня есть ответ на этот вопрос. Кедровник строили мои предки полтора века назад, – сказала она, и гордость за свой народ звучала в каждом слове. – Дварфы всегда думают о подземных ходах. На случай осады, пожара, наводнения…

Она активировала карту и стала чертить пальцами линии.

– Эта система туннелей ведет прямо под торговые склады. Отсюда можно попасть к клеткам, минуя всю охрану на поверхности.

Я склонился над картой, изучая схему. Действительно, сеть тоннелей опоясывала весь Кедровник, как паутина.

– Как близко? – спросил у неё.

– Метров пятьдесят от главных невольничьих блоков. Диверсионный отряд может подняться прямо среди клеток, пока основные силы будут отвлекать внимание с других направлений.

Хм… Моя идея становилась все более реальной, но вместе с тем все более пугающей. Слишком много могло пойти не таки зависело от удачи.

Молчание затянулось. Каждый обдумывал услышанное, взвешивал шансы на успех и цену поражения.

Наконец Варг медленно кивнул:

– Это наш последний шанс. Провал означает гибель не только нас, но и всех, кого мы поклялись защитить.

– Не провалим. Безумно. Отчаянно. Смертельно опасно.

И по сути единственный вариант. Солнцепоклонники хоть бы сами устояли…

Таисия и Иляна одновременно встали со своих мест, словно сговорились заранее.

– Мы идем с ударным отрядом, – сказала Таисия.

– Что? – я уставился на них, не веря своим ушам. – Вы с ума сошли? На вас же открыта охота!

– Именно поэтому, – ответила Иляна, и голос ее был твёрд, как никогда. – Если мы – цена этой войны, то имеем право участвовать в ее исходе.

– Я не позволю…

– Муж, – перебила Таисия, и в ее зеленых глазах вспыхнул огонь. – Я принцесса Златогривых. Последняя из королевского рода. Моего народа больше нет, но пока я жива – живет память о нем. И эта память требует мести.

Я хотел возразить, запретить, приказать, но внезапно осознал, что они правы. Это их война не меньше, чем моя. И они имеют право бороться за свободу не меньше моего.

– Хорошо, – произнес я с трудом. – Но вы держитесь рядом со мной. И при первой серьезной угрозе…

– Спрячемся за твоей спиной, как трусливые котята? – фыркнула Таисия, и впервые за этот день в ее голосе послышались игривые нотки.

– Ах, Здоровяк, – засмеялась Иляна, а вместе с ней и Забава.

– Муженек, если думаешь, что можешь оставить нас дома штопать носки, пока сам идешь спасать мир, то ты очень наивен.

Даже Лара позволила себе улыбнуться:

– Семья сражается вместе. Или не сражается вовсе.

Стефания поднялась и подошла, положив руку на мое плечо:

– Я останусь в поселении с Кузьмой. А девочки правы, их место рядом с тобой.

Я окинул взглядом лица своих жен – этих удивительных, бесстрашных женщин. Решимость и отвага горели в их глазах. Когда я успел обрести таких спутниц?