Текст книги ""Фантастика 2025-135". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Елена Звездная

Стоит ли говорить о том, что вопросы у шокированных, – хоть и, отчасти, ожидавших подобного, – людей были в большом количестве?..

Глава 22
Импровизация

С момента, когда Цао Ксинг поставил перед подчинёнными выбор, минули сутки. За это время все успели ознакомиться с предоставленными материалами, подумать и решить, двигаются ли они дальше за своим безусловным лидером, или отходят в сторону, занимая должности, на которых личные мотивы не столь критичны. Иных санкций Ксинг решил не накладывать, так как считал утрату прежних власти и влияния достаточной потерей для неспособных пересилить застарелые обиды людей.

Вполне закономерно, что отказавшихся, в конечном счёте, набралось целых девять человек из шестнадцати.

Так вышло во многом потому, что не каждый успел остыть за эти годы, и простить Лжебогу все те ужасы, которые происходили по его вине. И под ужасами подразумевались не массовые убийства, регулярно совершаемые сверхпсионом в первый год с момента его становления, но конкретные части оных.

У многих от рук безумного сверхпсиона погибли близкие. Родственники, друзья, знакомые, наставники и ученики – мир псионов был достаточно мал, чтобы смерть одного-единственного одарённого веером накрывала многих, зарождая в сердцах и душах желание как-то ответить обидчику. Случайные люди среди одарённых, конечно, от руки Геслера погибали редко, но только лицемер способен сказать, что отмщения достойны исключительно безвинные жертвы. Офицеры ОМП, «супергерои», которые какое-то время появлялись среди гражданских и пытались что-то сделать, даже террористы – умирали все, и ненависть для их отцов и матерей, братьев и сестёр, для друзей нередко становилась новым смыслом жизни.

А с учётом того, что ОМП довольно долго, – и безуспешно, – пытались устранить Геслера силовым путём со всеми сопутствующими смертями и разрушениями…

В ОМП до сих пор часто встречались те, кого упоминание Лжебога заставляло вздрагивать, а пламя в из глазах – разгораться. А ведь с последних звучных инцидентов прошло полтора года, и те, кто поступал на службу лишь из-за желания отомстить остывали, а это пагубное стремление у многих успело притупиться.

А ещё очень часто на пьедестал возносились совсем другие цели, ведь со временем до каждого мало-мальски разумного человека доходило, что проблема человечества – это отнюдь не Лжебог. До сих пор существовало множество вещей, отнимающих на порядки больше жизней ежегодно, чем отнял Артур Геслер за всю свою «карьеру», а три года назад этих самых вещей было на порядки больше.

Придя к этому выводу, недалеко оставалось и до признания заслуг сверхпсиона. Тот хоть и был жестоким террористом, но эффективность его методов сложно было не признать.

Веками преступность прорастала везде и всюду, но в первые же дни после своего дебюта Лжебог срубил все побеги, а уцелевшие корни уже не представляли той же угрозы, что и раньше. Лидеры преступных синдикатов, мегакорпораций и картелей не могли больше с мягкой улыбкой двигать правительственными структурами как безмолвными и безвольными фигурами, деньгами и своей властью затыкая каждого, кто осмеливался выступить против беззакония.

А образование ОМП и установление контакта между учёными разных стран впоследствии привело к тому, что наука двинулась вперёд семимильными шагами. И снова под удар попала преступность, ведь властители «официального» мира не скупились, спонсируя разработку систем обнаружения и слежения за одарёнными. Снаряжение оперативных групп, искоренение коррупции, существование которой буквально могло стоить жизней десяткам тысяч людей – не было того, где повредили бы новые, более жёсткие и строгие порядки.

И это только самые-самые верха, очевидные для каждого, кто умеет смотреть и думать. На деле же, дослужившись до высоких офицерских званий и получив доступ к около-секретной информации, в списке жертв Лжебога можно было вычленить не один десяток тысяч тех, за кем он шёл целенаправленно и не без причины. Потому что была там сплошь шваль, деяния которой нередко вскрывались спустя месяцы после непосредственно убийства, и широкой общественности об этом просто не сообщали. Не было смысла, так как настроения в народе царили такие, что любого, кто заикнулся бы об оправдании Лжебога, попытались бы просто сместить с поста, а то и похуже.

Фанатиков много во все времена, а если такой безумец не может дотянуться до причины ненависти, то его гнев может обратиться против кого поближе.

Цао Ксинг, как и многие его идейные товарищи, понимал, что у их плана отнюдь не стопроцентные шансы на успех. За ними большинство – это факт. За ними огромные ресурсы – это факт. Противиться переменам в нынешние времена будет почти невозможно – это тоже факт.

Но каждый упомянутый пункт актуален и для других «фракций», видение мира которых разительно отличается от такового у «революционеров».

В наихудшем положении находились консерваторы, так как удержать разваливающийся мир не под силу никому. В наилучшем – Ксинг и Революция, к которой он примкнул. А между этими двумя крайностями раскинулся не один десяток иных вариантов, каждый из которых, в теории, мог победить в этом столкновении идей, намерений и сил.

Прямо сейчас мужчина был занят уже даже не подготовкой фундамента, – «здание» давно начали строить, суетиться поздно, – а непосредственно устранением конкурентов. А если конкретнее, то он продолжал вычищать ряды восточного отделения ОМП от нелояльных людей, рассаживая на освобождающиеся места своих ставленников, готовых принять новый подход к оценке поступков Лжебога, а вместе с тем – и открытое со сверхпсионом сотрудничество.

Крови лилось много даже несмотря на то, что глава Цао старался минимизировать число жертв. Вместо убийств – разжалования и переводы в некритичные структуры ОМП, вместо шантажей – честные разговоры и веские доводы. Не каждый реформатор в истории мог похвастаться готовностью рисковать, избирая такой подход.

Но был ли у Революции выбор, если людского ресурса и безо всяких перемен критически недоставало?

Двадцать три псиона-геокинета и пятеро телекинетов, способных работать с материалом на Объекте «Альфа-4» – вот и всё, что нашлось на всей планете среди пяти миллиардов душ. Аналогичным образом обстояли дела с идеально контролирующими свои способности псионами в других направлениях, что не могло не напрягать. Когда что-то столь важное держится на горстке людей – это проблема, ведь потеря даже одного псиона из невеликого списка наихудшим образом скажется на прогрессе ОМП в вопросе работ с новым материалом. До сих пор он успешно проходил самые разные тесты, а лучшие специалисты в области возведения масштабных строений божились, что со дня на день будет завершён первичный проект города-купола, способного вместить в себя до миллиона граждан.

Правда, куполом это нечто называлось весьма условно, так как большую часть жилых и не только пространств планировалось скрыть под землёй. Так и сообщение между куполами понадёжнее будет, и оборонять всю эту прелесть от мутантов-из-разломов куда сподручнее. И последнее будет особенно актуально, если человечеству всё же придётся прятаться под куполами из блокиратора Пси.

Потому что такой исход имел смысл только в том случае, если все попытки научиться закрывать разломы и не травить планету при этом потерпят крах, а число образовывающихся ежечасно пространственных аномалий достигнет абсурдно высоких значений.

И оно достигнет, так как эта тенденция с течением времени лишь набирала обороты: разломов стабильно становилось всё больше и больше.

– Господин Ксинг, головное отделение ОМП, согласно поступающим сообщениям, полностью перешло под наш контроль. Значительные проблемы наблюдаются в регионе Северных Штатов и на территории Российской Империи.

Цао на секунду опустил веки, как бы концентрируясь на новых сведениях. Подчинившись жесту руки мужчины, секретарь передал тому накопитель с зашифрованными данными, который тут же занял место в специальном пазу на рабочем столе.

Хоть Цао Ксинг в силу слабеющего зрения и предпочитал бумажные документы всем прочим, сейчас быстрее и проще было воспользоваться рабочим компьютером-терминалом. Его цепкий взор впился в строчки открывшегося документа, по диагонали проскользил по приложенным изображениям и ненадолго задержался на короткой видеозаписи.

Настроение мужчины упало ниже плинтуса: глава отделения ОМП при Российской Империи откровенно сплоховал и, видно, что-то где-то не учёл, раз его «давно спланированная и проработанная до мелочей» попытка вывести отделение организации из-под юрисдикции государства-прародителя потерпела столь сокрушительный крах.

Фактически, мягкую попытку привнесения изменений особисты Империи остановили в самом начале, взяв под стражу всех ответственных за исполнение первого этапа плана офицеров, а отмашка на реализацию силового варианта пришла слишком поздно, и главе проблемного отделения хватило ума отозвать последний приказ.

Потому что всё, к чему он мог привести в итоге – это скоротечный, кровавый и никому не выгодный конфликт.

Теперь же ОМП оказалась в ситуации, когда по меньшей мере четверть человеческого ресурса оказалась «заморожена» в силу начавшегося противостояния со спецслужбами Российской Империи и северной части Штатов, и с этим нужно было что-то решать. Имперцы закономерно требовали оставить «их» часть ОМП им же на откуп, но на это никто никогда бы не пошёл. Слишком много бесценных ресурсов было сосредоточено на просторах Империи, не говоря уже о незаменимых специалистах, которых в ОМП давно считали своими собственными.

И вот тут-то дало о себе знать то, с чем революционеры собирались совладать во время исполнения третьего этапа плана. Децентрализованная, размазанная ровным слоем среди почти двадцати человек власть.

– Что со срочным созывом?

– Назначен через сорок две минуты, господин.

Цао Ксинг поджал губы и прищурился недовольно. Сейчас как никогда к месту была бы возможность выдвижения одного переговорщика ото всего ОМП, который смог бы вещать без оглядки на коллег.

Как, например, мог говорить Алексей Второй, хитровыдуманная голова которого разве что не буквально торчала из-за причин срыва операции на имперских территориях.

Но Алексей был Императором по праву крови и силы, в то время как ОМП изначально строилась на совсем иных принципах. Равновесие и система сдержек с противовесами не позволили организации развалиться сразу после рождения или прогнуться под непосредственно власти государств, и в дальнейшем исправно спасали ОМП от многочисленных кризисов. Вот так, сходу это изменить без претворения в жизнь первого и второго этапов плана было практически невозможно.

Выбрать доверенное лицо легко. Сложно согласовать его полномочия, уточнить все нюансы и добиться согласия двух десятков глав ОМП. На это, банально, требовалось время, которого здесь и сейчас у них не было.

Как мог пусть влиятельный и высокопоставленный, но всего лишь один человек повлиять на ситуацию? Ультиматумы тут бесполезны: хоть Российская Империя и готова развалиться от сколь-нибудь серьёзного удара в силу внутреннего напряжения среди дворян, но её раскол проблему лишь усугубит. Потому что одно дело – договориться с недружелюбно к тебе настроенным государством в лице одного человека. И совсем другое – с десятком государств поменьше, лидеры которых, Цао был уверен, на расколовших их отчизну негодяев будут смотреть исключительно через прицелы винтовок, а приводить всех недовольных к согласию силой…

Возможно, но время для этого совершенно неподходящее. А это значит, что худший из итогов нужно предотвратить. Поможет ли этому промедление? Едва ли.

Риск же, вероятно, в итоге окупится многократно.

– Дай мне прямую связь со старшим офицером связи на посту. Мера шифрования – предельная. – Секретарь коротко кивнул, плавно сместившись к терминалу, сокрытому в стене у двери. Иначе предельное шифрование в работу просто не включалось.

– Господин, всё готово. Разрешите удалиться? – Ксинг кивнул равнодушно. Мыслями он уже был довольно далеко отсюда, продолжая безостановочно размышлять над тем, какие ещё у него есть варианты. По всему выходило, что никаких, и секретный приказ старшему офицеру он выдал ровно тот, что и собирался.

Инициировать сеанс связи с Алексеем Вторым, не дожидаясь начала, и уж тем более завершения совещания. Потому что эта пакость могла продлиться как час-два, что ещё приемлемо, так и все десять, если особо упёртые личности встанут на своём и будут выносить на обсуждение каждую мелочь. Всё же, некоторых не может исправить даже общая Идея, а человека без недостатков этот мир пока не видывал.

Чего уж говорить о тех, кого судьба наделила огромной властью, вскрыв тем самым самые неприглядные пороки?..

Благо, старший офицер на посту оказался понятливым, а его и прочих сотрудников действия – насквозь профессиональными. Цао был уверен, что на лице связистов даже удивление промелькнуло едва-едва, а лишними вопросами они задаваться просто не стали. Меньше знаешь – дольше живёшь, и это особенно актуально для маленьких людей, которым по долгу службы приходится пропускать через свои руки и головы секретную или близкую к тому информацию.

И вот, наконец, чернота на мониторе на миг сменилась белоснежным полотнищем, в котором резко проступили знакомые Ксингу черты Императора. Тот сходу узнал собеседника и первым заговорил на чистом, приятном слуху родном языке Цао.

– Не буду врать, говоря, что я рад вас видеть, Цао Ксинг. Всё же, мне до сих пор не прояснили ситуацию касательно вопиющих действий ОМП в отношении граждан и имущества Российской Империи. – Требовательный, тяжёлый и вместе с тем уставший взгляд лёг на главу восточного отделения ОМП тяжёлым грузом, словно придавившим его к земле. – И, учитывая тот факт, что этот «звонок» идёт по неофициальным каналам, позицию ОМП я сейчас рискую и не услышать.

– Ошибаетесь, Ваше Величество. – Грубить или фамильярничать с очень недовольным Императором и телепатом шестого ранга Цао себе позволить не мог. – Я намерен обрисовать вам ситуацию в целом, хоть и без участия моих коллег. В моей душе всё ещё сильна надежда на то, что этот нелепый конфликт удастся если не забыть, то по меньшей мере сгладить ради дальнейшего мирного сосуществования…

– С идеями вашей Революции, глава Ксинг, я, в общих чертах, ознакомлен. И это никоим образом не отменяет того, что покушение на то, что принадлежит Империи в высшей мере возмутительно, и заслуживает закономерного ответа.

Цао кивнул:

– Я не в праве ни требовать, ни просить у вас закрыть глаза на произошедшее, Ваше Величество. Скорее наоборот: я один из сторонников, так скажем, грубого решения проблемы, и обрисовывать ситуацию я собираюсь со своей точки зрения. Сразу поясню: я говорю сейчас с вами не потому, что меня не поддержат в ОМП, нет. Просто я считаю, что чем раньше мы попытаемся договориться, тем меньше прольётся крови в итоге. – Спокойная и практически мраморная маска, коей стало лицо Алексея Второго, не дрогнула, и едва ли вообще была на это способна в момент чрезвычайной концентрации. – ОМП сейчас находится на пике своей силы, Ваше Величество. Временные проблемы с руководством отделения на вашей территории решатся в течение суток. И после этого, если мы не придём к компромиссу сейчас или в дальнейшем, случится масштабный конфликт, который не нужен ни нам, ни вам.

– Но он неизбежен, ведь преследуемые ОМП интересы выше всего прочего. Вы это хотите сказать? – Если бы Цао Ксинг не был уверен в том, что его разум вне досягаемости даже для столь мощного телепата, то он точно посчитал бы, что его читают, как открытую книгу. – Тот факт, что к намечавшемуся в моей стране перевороту приложило руку и ОМП для меня давно не секрет. Но вы провалились, и сейчас единство Империи велико как никогда…

– Наши аналитики иного мнения, Ваше Величество. Не сочтите за угрозу, но если конфликт, всё же, случится, в течение года Российская Империя расколется по меньшей мере на три части. И это при наихудшем для нас и наилучшем для вас исходе. Мы располагаем достаточными силами для того, чтобы подавить любое сопротивление в прямом противостоянии. – Тишина была Ксингу ответом, так что он спокойно продолжил. – Но есть и другой вариант, который, я уверен, будет предложен вам ОМП в первую очередь…

– Предложен? Тот самый ультиматум, о котором меня просветили ваши захваченные офицеры ОМП? – Император даже не дослушал. – Ни один правитель в здравом уме не пойдёт на такое. Вы можете запросить автономию и право самостоятельной работы на территории империи, но претендовать на наших учёных, инженеров и прочих специалистов вы не в праве.

– И тем не менее, в качестве частей единого механизма все эти люди принесут куда больше пользы, Ваше Величество. Вы не хуже меня знаете, в какую пропасть летит наша планета, и сколько времени отделяет цивилизацию от краха.

Алексей Второй молчал недолго. Но, всё же, молчал, что при его псионических возможностях указывало скорее на тяжёлые раздумья, нежели на выслушивание советов со стороны.

– Если мы хотим достигнуть компромисса, глава Ксинг, вам тоже придётся чем-то поступиться. Пока же я вижу лишь, что вы решили убедить меня в том, что ОМП признают исключительно язык силы. – Цао вздохнул бы, да только под таким вниманием с той стороны экрана вдохнуть полной грудью как-то не выходило. – Я готов принять ОМП как самостоятельную организацию, и, вероятно, даже уступить имущество Империи, которым пользовались ваши сотрудники. Но СВОИХ людей я не отдам. Совместная работа – да, но не более того.

– Именно это я и хотел от вас услышать, Ваше Величество. – Лёгкая улыбка пролегла на лице Цао Ксинга. – Если бы я не считал необходимым в таких делах идти на компромиссы, этого разговора просто не было бы. Могу я попросить вас оформить перечень всего того, в чём вы уступать не готовы, и такой же список с перечислением вопросов, подразумевающих обсуждение в широких рамках?

– От ОМП потребуется аналогичный документ, если мы хотим прийти к соглашению в разумные сроки. – Император степенно кивнул. – Но не думайте, что мы сможем заново «подружиться». Не все мои подданные готовы прогибаться под гнётом необходимости, и многие считают вопиющим сам факт вашей, кхм-кхм, «революции»…

– И не думал, Ваше Величество. Я официально свяжусь с вами сразу после того, как будут готовы документы с нашей стороны.

– Договор, глава Ксинг. Есть ещё вопросы, требующие сиюминутного внимания?

– К счастью, таковых более нет.

– В таком случае я предлагаю закончить на этой ноте. С вами приятно работать, Цао Ксинг.

– Взаимно, Ваше Величество…

Сеанс связи оборвался, экран померк, а глава восточного отделения ОМП, наконец, позволил себе выдохнуть. Всё прошло намного лучше, чем ожидалось, и Император не воспринял его слова в штыки, как предполагалось. Но недвусмысленно намекнул на наличие «оппозиции», готовой броситься на ОМП с кулаками при первой возможности. Конечно, кое-что ещё потребуется уточнить, но, вероятно, бессменный правитель Российской Империи не расстроится, если зачинщики бесследно исчезнут.

Но этот и несколько других вопросов необходимо обсудить на собрании, а не обмозговать самостоятельно. Ксинг и так уже сделал слишком много, и взвалил на себя ответственность, так сказать, не по рангу, за что ответит уже через пятнадцать минут.

Скрывать предпринятый шаг от товарищей и союзников он не собирался изначально, разумно полагая, что именно с утаиваний и недоговорок начинается развал любой системы…

Глава 23
Выше только Боги

Время не имеет значения.

Даже мне сложно представить, каково это – не обращать внимания на его постоянное и неотвратимое течение. Потому что всё, что я имею, всё, о чём думаю, весь окружающий мир – всё это жёстко привязано ко времени. Можно исказить пространство, но не время. И остановить его по-настоящему тоже нельзя, как, впрочем, и ускорить. Объективное течение времени неумолимо и постоянно, что одновременно и благо, – хоть что-то стабильное в этой жизни, – и бедствие для тех, кто алчет выйти из-под его власти.

Правда же такова, что нет ничего, что вышло бы из-под «юрисдикции» времени.

Ибо сначала было время, а уже после – всё остальное.

Во многом именно по этой причине старательно мимикрирующий подо что-то понятное мне Гость и стал казаться таким чужеродным спустя где-то сутки. Мы долго и много говорили, так как нам было, что обсудить. Я выяснял всё до мелочей, пытаясь углядеть неточности и оговорки там, где их по итогу не оказалось, а Гость…

Он вовсю оправдывал свои же слова о том, что время для него значения не имеет вовсе. Когда я раздумывал и молчал, он недвижимой глыбой восседал на своём камне в позе древнегреческого мыслителя. Несколько раз его силуэт исчезал на мгновение или несколько секунд, а реальность вздрагивала, ибо мощь Гостя искажала само пространство. Как он ответил на единожды высказанный вопрос, за время своих исчезновений он улаживал какие-то свои дела.

Десять секунд в сумме на всё про всё, вероятно, в другой вселенной – это даже для меня перебор.

Так или иначе, но в отшельничестве мы провели как бы не треть месяца. У меня не единожды возникали мысли о том, что, возможно, стоит всё же прерваться и заняться делами, но опасение лишиться этого шанса, потеряв расположение Гостя, пересиливало все прочие доводы.

Я не понимал его логики и того, что и как он во мне изучает, и не является ли его здесь нахождение мимолётной прихотью, когда стоит только мне пропасть из поля зрения, как он вернётся в свой многомерный, сложный и пронзающий вселенные насквозь поток существования мир.

Я брал от ситуации всё, приняв все риски и заранее смирившись с потерями. А потери, как бы мне ни хотелось иного, были. Ноосфера стенала, отражая эмоциональный и мыслительный окрас всех происходящих в мире событий. Планета уверенно тлела и кое-где даже полыхала. Всё, что я только мог упустить из-под своего контроля, было упущено. Возвращение же себе браздов теневого управления виделось мне задачей околоневозможной. ОМП как будто бы взялись за реорганизацию самих себя, а преступные синдикаты и ушедшие в тень корпорации после теракта были выжжены огнём и мечом, не найдя спасения в силу разрозненности и моих прежних действий, направленных на устранение всех действительно опасных криминальных боссов.

Возвращать было нечего. Разве что строить с нуля, но это процесс отнюдь не быстрый, да и не такой эффективный.

С другой стороны, теперь мне, вероятно, всё это просто не было нужно. Та мощь и те возможности, о которых вещал и которые демонстрировал Гость, позволили бы мне навести порядок на планете если не по щелчку пальцев, то в очень даже разумные сроки. Ну а если принять за данность тот факт, что он не лгал мне, и выбрать существование в бренной оболочке…

Тогда Земля обречена.

Не было ещё мира, который не утонул бы в Пси и не вымер. Чудовищному механизму эволюции, истребляющему тысячи тысяч миров ради рождения одной сверхсущности, не было нужды сохранять в целостности хотя бы одну планету из всего этого множества. Как растение рано или поздно увядало, сбросив семена, так и планеты гибли в попытках исполнить своё предназначение.

Но я, приняв неотвратимое, пока ещё мог спасти свою Землю. Хотя бы её, пусть даже ценой, неподъёмной для человека. Я думал, что моя человечность давно канула в лету, но Гость на примерах продемонстрировал обратное. По своей сути я оставался человеком, хоть и «отмасштабированным» в соответствии с новыми возможностями.

Медленно сходящим с ума, держащимся лишь за счёт цели-якоря человеком.

Гость весьма доступно объяснил, почему такие как я обычно сходят с ума, и картина эта была самой что ни на есть неприглядной.

«В норме» у одарённого мозг как орган выполнял скорее роль якоря-привязки для энергетической части разума, и дублировал всё то, что происходило в последнем. Пропадал мозг – пропадал якорь, и псион закономерно умирал, не имея сил на поддержание себя в сугубо энергетической форме.

В моём же случае мозг резко перестал справляться со своей работой. Привязка канула в лету первой. Следом начались проблемы с дублированием всего того, что происходило со мной настоящим. Физический орган просто не вывозил нагрузки, и в последствии скорее гадил, чем помогал. Каналы, связывающие мозг и разум, от такого обращения получали накапливаемые повреждения, а уже они, в свою очередь, начинали сбоить, проводя сигналы не от разума в мозг-дублёр, а наоборот.

А уже этот процесс и должен был со временем, – весьма быстро притом, – привести к безумию.

Мне крупно повезло, что по неким причинам мой мозг не успел навредить достаточно для того, чтобы у меня не осталось шансов на удачную смену формы существования. Причина пока была не ясна даже Гостю, а я и вовсе мог только гадать на кофейной гуще, отталкиваясь от собственных ощущений. Всё же, разум был моим, мозг – тоже моим, а со стороны, как известно, видно далеко не всё.

Что я считал самым забавным, так это то, что от печальной участи подобных мне обычно спасала такая банальщина, как смерть. Не просто так одним из условий эволюции являлась, фактически, гибель физической оболочки, от которой предлагалось осознанно отцепиться, находясь в коме.

Иными словами, если бы меня сразу после стазиса сбил автобус, то я бы, вероятнее всего, не погиб бы, а начал эволюционировать. Правда, в таком случае процесс был бы не столь быстрым, – что такое три года? – и мог растянуться на века, но в конечном счёте на вымершей и мёртвой земле проклюнулась бы новая форма жизни. Без личности и прошлой памяти, конечно, но это – следствие неконтролируемой смены формы. По аналогии с домом, который можно снести и построить новый, а можно взять старую постройку за основу, предварительно ту отреставрировав.

А ведь с успешным протеканием процесса ещё и повезти должно, так как всегда оставался шанс просто раствориться в бесконечно-вечном, как миллиарды людей до меня…

Если подвести итоги, то сейчас я обладал почти всей полнотой знаний, необходимой для контролируемой и максимально безопасной эволюции… если Гость меня не налюбил, но его правдивость я уже принял на веру. Иначе всё просто теряло смысл. Его, смысла этого, и так было не слишком-то много, ибо я упорно не понимал и половины того, о чём мне рассказывала залётная сверхсущность, но хоть что-то завсегда лучше, чем ничего.

Вы можете спросить, чего же я тогда медлю, раз уже принял решение. А я вздохну и отвечу, что у всего есть свои причины. И у того, что я заседаю на крыше самого высокого здания Москвы, взирая на город с высоты птичьего полёта безо всякого ускорения сознания, тоже была причина.

Я… прощался, пожалуй. Не с людьми: они меня не поймут, а отсюда всех, кто мне интересен, я сейчас и так «видел». Ксения с Линой заседали во дворце на пару с Владимиром, которого покушение заставило пересмотреть прежние взгляды на мир, а мой подарок с зачисткой его разума от нагромождения дерьма Его Величества органично дополнил картину. Юноша стал осторожнее и мудрее, а государству в иерархии его приоритетов пришлось потесниться, чтобы уместить на первое место и семью тоже.

Взаимоисключащая получилась штука, могущая в будущем спровоцировать не один конфликт, но такой Владимир Романов мне нравился больше, чем готовый отдать всё ради блага родины безумец.

Возвращаясь к девочкам можно сказать, что они обе, наконец, определились с тем, что им важно и дорого. Пересмотрели, так сказать, приоритеты, проводив взглядом промелькнувший в опасной близости финал их коротких жизней.

Ксения, наконец, «отпустила» меня, чего пришлось ждать целых три года. Казалось бы: мы были знакомы без году неделя, но выверты человеческой психики порой такое отчебучивают, что хоть вешайся. Но теперь девочка готова строить своё собственное будущее без привязки ко всяким неадекватным сверхпсионам, что, конечно, не может не радовать.

Лина Романова, цесаревна Империи, пока ещё не нашла себя в чём-то конкретном, но и выполнять роль придворной куколки в тени отца или брата больше не хотела, так что её ждёт не чья-то, не кем-то навязанная роль, а её собственная.

Это тоже плюс, который хорошо лёг на мою трепещущую в предвкушении чего-то нового и интересного душу.

В остальном же на всей планете больше не было людей, к которым я бы успел привязаться. Знакомые и, вероятно, даже товарищи – были, но и только. Тех, кому я бы помог в случае нужды можно было и вовсе по пальцам пересчитать.

И даже так сие желание являлось сугубо следствием моего нынешнего внутреннего состояния, напоминающего стремление сделать всё несделанное и пресытиться чем-то, чего потом уже может не быть.

Бессмысленное, но необходимое действо.

И на фоне всего этого был Гость, который не возражал и просто следовал за мной, куда бы я ни пошёл. Время не имеет значения, помните?

Благо, он всё же пришёл к необходимости сокрыть своё присутствие от людей и псионов, оставив для меня небольшую лазейку – телепатическую связь, благодаря которой я чётко «видел» его местоположение. Соответственно, в той пещере он не остался, да и не ушёл прочь, покинув планету. Гость никуда не спешил, а я всё ещё представлял для него определённый интерес независимо от моего же финала: свихнусь я или эволюционирую, в обоих случаях сверхсущность сможет изучить результат и узнать чуть больше о моём аномальном состоянии.

Прагматизм как он есть, но в него верится куда больше, чем в ничем не обусловленное желание помочь или что-то вроде.

– «Мы сделали первичные выводы касательно природы твоей аномалии, Артур Геслер. Виной твоему выживанию стала атрофия связи между мозгом и разумом. В частности, имел место быть период, во время которого мозг находился в стазисе, и энергетическая составляющая разума развивалась обособленно». – Я бы навернулся с крыши от неожиданности, если бы не подавляющее спокойствие и решительное равнодушие, тяжёлым одеялом опустившиеся на плечи ещё несколько дней назад. Гость за последние дни в принципе никак не проявлял себя, если я не задавал вопроса, а сейчас вдруг решил заговорить. – «Мы склонны считать, что такое возможно лишь в случае единовременного пробуждения способностей и присутствия внешнего фактора, который мог бы спровоцировать хаотичное перераспределение потенциала в рамках энергетического тела. Нам жаль, но от последствий тебя сможет избавить только эволюция и начало с чистого листа».

– «Что вы подразумеваете под последствиями? Отчасти я понял, что мой потенциал смещён в сторону телепатических способностей, но несёт ли это вред?». – Не всякую мысль можно выразить словами, чего уж говорить о мыслеформе. Гость же пытался подобрать оптимальный по сути своей вариант, сдабривая его «дополнительной документацией», но непонятного всё равно оставалось много. Тем не менее, я всё равно сопоставил дебет с кредитом, в частности – слова Гостя и ту, первую встреченную мной тварь-из-разлома, угроза смерти от лап которой спровоцировала пробуждение моих сил.