Текст книги ""Фантастика 2025-135". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Елена Звездная

Соавторы: Петр Танетов,Виктор Ананишнов,Сергей Шиленко,Евгений Нетт,Сергей Ткачёв
сообщить о нарушении

Текущая страница: 202 (всего у книги 346 страниц)

Глава 20

Костер погас к тому времени, как мы проснулись в раннем утреннем свете. Кузьма продолжал нести вахту, пока мы собирали вещи и снова отправлялись в путь, преодолевая все больше километров по мере приближения к Торжищу Невольников.

– Итак, какой план, когда мы доберемся до этого места? – спросила Забава, перебирая метательные ножи, которые она принесла.

– Мы войдем профессионально, – ответил, оглядывая их всех, идя спиной вперед по дороге перед лошадьми. – Хорошо одеты, вооружены и пришли с одной целью – вести дела. Будем держаться в тени, следить за любыми проблемами, и вытащим из этого места как можно больше рабов.

– Сколько у нас золота? – спросила Лара.

– Чуть больше 21 000 золотых после покупок за последние несколько дней, и это без учета всех драгоценных руд и слитков, которые нам нужно сбыть. Мне просто интересно, сколько рабов мы сможем получить за эту сумму.

– Мы потратим всю сумму?

– Столько, сколько потребуется, чтобы увеличить нашу численность, но мы с Кузьмой это обсуждали. Если мы купим не тех рабов, даже если мы их освободим, они все равно будут нелояльны. Мы должны быть осторожны в этом вопросе, но я разберусь с этим, как только мы доберемся туда.

Мы продолжали наше путешествие до конца дня, высматривая на западной стороне леса проход к заброшенному городу.

Но нам это не понадобилось, потому что он был спрятан на виду.

Указатель был вкопан с правой стороны дороги, деревянная доска свисала с него на нескольких дощечках.

Кедровник – ½ километра

– Вот оно, – сказал спутникам, поднимая деревянную доску и указывая ею в сторону леса.

– Но где дорога? – спросила у меня Забава.

Я перешел на восточную сторону и раздвинул кусты, затем наткнулся на что-то гораздо более твердое.

– Подождите…

– Что такое, Василий? – спросила Забава.

– Ребята, подойдите и помогите мне с этим.

Близнецы поспешили ко мне и помогли поднять деревянную балку, за которую я ухватился.

Мы вместе потянули ее назад, и стена из кустарника сдвинулась вместе с ней.

Это были гигантские ворота, покрытые кустарником, на двух огромных железных петлях.

Когда их отворили, открылся вид на дорогу через лес.

Это должно было быть оно.

Мы все сгрудились вместе, глядя на тропу в темноту, что простиралась впереди. Ночь еще не полностью опустилась, но лес, казалось, становился все гуще, чем дальше мы смотрели.

Не имело значения, какое время суток там было. Темнота преобладала в любом случае.

– Когда я выкупил тебя у того гоблина на торговом посту, – сказал Забаве, склонив к ней голову, пока мы все смотрели на тропу впереди. – Сайлас Гринбейн, казалось, был очень рад показать тебя мне. Зачем прилагать столько усилий, чтобы скрыть работорговлю?

– Я не думаю, что они ее скрывают, – ответила она. – Они просто ведут свои дела частным образом. Многие поселения замешаны в работорговле, но многие – нет.

– Тогда пойдем познакомимся с теми, кто замешан, – ответил, сжав рукоять меча в ножнах.

Мы быстро переоделись в то, что я называл нашей «профессиональной» одеждой – отглаженную рубашку и пиджак, которые девушки купили мне в Бухте Буеграда, а также обтягивающие, смертоносные платья, которые они носили сами – обтягивающие в нужных местах и смертоносные благодаря оружию, пристегнутому к их телам на случай, если что-то пойдет не так.

Богдан и Данила были одеты в свои огромные костюмы, их не менее огромные боевые топоры крепились к ножнам на их спинах. Братьям было строго приказано не доставать оружие, если мы не ввяжемся в драку, что,

Как и в ситуации с солнцепоклонниками, это была крайняя мера. Меч я тоже держал в ножнах у пояса. Такое оружие полагалось держать на виду в знак уверенности, но не применять.

Я ничего не скрывал, кроме того факта, что планировал построить королевство.

Мы двинулись по потайной лесной тропе. Спускалась ночь, неся с собой давящую тьму, которую едва сдерживали факелы в наших руках.

Вскоре, однако, впереди показался новый рой огней. Это и было Торжище Невольников.

Мы обменялись взглядами и кивками прямо перед тем, как выйти в заброшенную деревню. Приземистые, полуразрушенные строения окружали небольшую открытую площадку, которая, вероятно, когда-то была уютной, но это время давно прошло.

Это была центральная площадь с большой круглой платформой в центре, опущенной на пару метров по сравнению с окружающей землей.

И вокруг площади группами толпились те, кого я ненавидел больше всего – работорговцы.

Присутствовало три группы. Слева от нас стояла группа кентавров с копьями, всего восемь особей. Они присматривали за тремя повозками без деревянных стен, но с решетчатыми клетками, в которых находился их товар.

Сквозь прутья виднелись движущиеся силуэты их пленников, но нельзя было разобрать, кто или что это были. Железные решетки, державшие их в заточении, были такими толстыми и массивными, что я ни черта не мог разглядеть.

Вторая группа состояла из отряда гоблинов, расположившихся прямо впереди. У них было две повозки, одна большая и одна маленькая. Большая была окутана тьмой, и в основном она была тихой, но в меньшей находилась одна фигура. Только она и издавала звуки.

– Да будет вам известно, я играла для королей, для королей, говорю вам!

– Заткнись нахрен, крестьянка. Нет в этой земле никаких королей. Тебе что, лет триста, что ли?

– Э-э… Да! Я мстительный дух, и если вы меня освободите, я подумаю, не проявить ли милосердие к вам и вашему племени.

– А как насчет того, чтобы ты помалкивала, или я вырежу тебе язык?

Ответа не последовало. Ясно, что там был кто-то, с кем они не ладили, но рабы никогда и не ладили со своими хозяевами, по определению.

Третья группа была такой, какой я еще никогда не видел: невероятно волосатые люди, закутанные в плохо сидящую одежду.

– А это что еще за йети? – подумал я вслух.

– Мало одежды даже в эту слегка прохладную погоду, и хорошо опушенные, – тихо сказал Кузьма. – Вероятно, Горцы с дальнего севера. Для них такая погода покажется теплой.

В отличие от двух других групп, у Горцев повозки были пусты. Они пришли сюда покупать, а не продавать, как и мы.

Все группы время от времени поворачивались, чтобы посмотреть на нас. К счастью, неловкого молчания, когда все прекращают свои дела и одновременно оборачиваются в нашу сторону, не возникло.

Но был еще один гость, который должен был к нам присоединиться.

– Прошу прощения.

Я так отвлекся на вид Торжища Невольников, что едва не пропустил приближение следующей группы позади нас.

Позади шла хорошо одетая группа из четырех серокожих стражников, ведущих караван из трех повозок. Они были гуманоидного вида и носили рапиры у пояса в серебряных ножнах. Все были мужчинами с невероятно изможденными и острыми чертами лица, одетые в элегантные, облегающие костюмы еще более темного оттенка серого, чем их кожа.

– Успокойся, Лютый, – раздался из-за них хорошо поставленный голос. – Мы не ругаемся на тех, чьи руки не в кандалах.

Я подумал, что эти ребята просто члены другого племени, готовые выгрузить свой товар, но, посмотрев мимо них на первую повозку, понял, что она вовсе не зарешечена. Дерево было покрыто лаком и ухожено, а бархатные шторы закрывали проем спереди.

Один из стражников немедленно отошел к борту повозки и открыл дверь.

Из нее показался черный кожаный ботинок, за ним другой. Стражник закрыл дверь, и предводитель группы двинулся ко мне.

Предводитель этой группы нисколько не отличался от своих стражников, у него была та же серая кожа и та же покатая голова.

Различия, однако, были в деталях. Его лицо, хотя и такое же острое и устрашающее, как у его товарищей, обладало харизмой и уверенностью, которые возвышали его. Волосы у него были серебряные, стянутые сзади в пучок, обнажая длинный шрам, который шел по линии роста волос и через край лица, до самого подбородка. Он был одет в костюм из роскошной ткани темно-красного цвета с черной кожаной окантовкой по краям.

– Добрый вечер, – начал он, подходя ко мне и протягивая руку. – Не думаю, что мы уже имели удовольствие познакомиться.

Я пожал ее, глядя ему в глаза.

– Василий, – представился я. – Из Поселения Волот.

– Приятно познакомиться. Я Гаврила.

– Просто Гаврила?

– Прошу прощения, где мои манеры, – рассмеялся он. – Гаврила Собиратель.

Я стиснул зубы.

Вот он. Собиратель.

Это был тот самый человек, который нанял Руку Плетей для охоты на Таисию.

– Гаврила Собиратель, – сдержанно повторил. – Вы покупаете или продаете?

– И то, и другое, возможно. А вы?

– Покупаю.

– Что ж, надеюсь, мы сможем сегодня заключить сделку. У меня с собой качественный товар. Надеюсь, что-нибудь из него вам понравится.

– Товар?

– Именно. Мы о нем позаботились, и могу вас заверить, он в наилучшей форме.

Кого он имеет в виду под «товаром»? Я нахмурился. Через плечо Гаврилы было видно что-то свисающее с одной из повозок. Внезапно оно шевельнулось, медленно втягиваясь внутрь.

Это была рука. Люди…

– С нетерпением жду, – сказал я, пытаясь выдавить улыбку.

– Ну, тогда чего же мы ждем?

Я присоединился к своей группе, когда мы переместили наш караван на левую сторону площади, рядом с кентаврами, но достаточно далеко, чтобы не пришлось терпеть их запах.

– Темные эльфы, – прошептал мне Кузьма. – Нам нужно быть осторожными. Если ты думал, что Светозар и солнцепоклонники были коварны при первой встрече, то скоро поймешь, что это была ошибка по сравнению с этим человеком.

Я и пяти секунд не проводил, не поглядывая на Гаврилу. Он поставил свои повозки позади своих, сохраняя дистанцию между собой и своим «товаром».

– Выведите одного, – обратился Гаврила к одному из своих стражников. – Мне нужно проверить на наличие повреждений.

Четверо стражников немедленно кивнули. Трое достали из инвентаря арбалеты из красного дерева и нацелили их на внутренности ближайшей повозки. Решетки были такими толстыми, что с тем же успехом их можно было бы просто заколотить досками.

Хм… Интересно, пробьют ли арбалетные болты их, если выстрелить?

Лютый, последний стражник, которого я определил как главного союзника Гаврилы, достал ключ и открыл огромный замок, запиравший дверь. Он распахнул ее, и его товарищи-стражники нацелились прямо на открытую дверь.

Показались темные силуэты пленников. Один стоял перед остальными, словно этот пленник охранял своих товарищей.

Стражник грубо схватил фигуру, и пленника вытащили из его колесной клетки.

Гуманоидная фигура была ростом около ста восьмидесяти сантиметров. Его лицо было покрыто заживающими царапинами, но без грязи, и он был одет в простую одежду, прикрывавшую туловище и ноги. Он казался человеком во всех отношениях, за исключением немного меньшего роста и еще одной отличительной черты: больших глаз, которые моргали вертикально, когда он осматривал окрестности.

Однако слабости в этом существе не было – его глаза были сосредоточенными и закаленными, а выражение лица наполнено подавленным гневом, который он с трудом сдерживал.

Это было самое базовое проявление разумности – то, что было наиболее приемлемо, чтобы обеспечить ему какое-то подобие заботы и человечности.

Стражник грубо потащил существо вперед.

– Не на землю, Лютый, – небрежно сказал Гаврила. – Держи товар на ногах.

Он продолжал использовать это слово.

Гаврила не видел в своих пленниках людей. Они были просто еще одним продуктом, еще одной формой ценности, которую нужно было перемещать.

Точно так, как говорила Таисия.

Стражник захлопнул дверь повозки, затем отступил, быстро достав арбалет. Стражники выстроились в боевой порядок вокруг пленника, пока Гаврила приближался к рабу.

Он стоял выпрямившись, руки в карманах, оценивая мужчину с расстояния в метр. Пленник смотрел на него в ответ.

Гаврила так быстро выхватил руку из кармана, что я едва успел это заметить.

ШЛЕП!

Он нанес оглушительную пощечину рабу, который пошатнулся в сторону.

– Стоять, – резко приказал Гаврила.

Я быстро огляделся на три другие группы. Они не обращали никакого внимания на всю эту ситуацию, но моя группа с трудом отводила от нее взгляд.

Гаврила посмотрел на раба сверху вниз, разглядывая его, как гнилой овощ.

– Тебе придется избавиться от этого отношения, если хочешь, чтобы тебя сегодня продали. – Гаврила достал из кармана платок и тщательно вытер руки, затем повернулся к своим стражникам, возвращаясь к своей личной повозке, – затащите его обратно.

Лютый схватил раба за шкирку и затолкал обратно в повозку, снова захлопнув за ним дверь.

– Какой приятный человек, – сухо сказала Забава.

– Чертов ублюдок, вот он кто, – заметила Лара краем рта.

Кузьма вскарабкался на нашу повозку и наклонился ко мне.

– Полагаю, мне не нужно напоминать тебе, как это говорится, сохранять хладнокровие, Василий?

Я кивнул ему, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться.

В город прибыла последняя повозка, ведомая одной лошадью и одним возницей-стражником; огромный тролль, одетый в костюм, напомнивший мне того, что охранял «Пьяного Коня» в Бухте Буеграда.

На этот раз, однако, даже при наличии всего одного стражника, все повернулись в сторону повозки. Я и моя группа последовали их примеру, когда возница-стражник остановил повозку и обошел ее к двери с другой стороны.

Кто был этот таинственный покупатель, и почему он вызывал столько уважения?

Дверь открылась, и из нее вышла фигура, обогнув повозку спереди.

Это был гном, ростом не более метра. На его толстом носу красовались большие очки в золотой оправе, а хорошо отглаженный черный костюм обтягивал его маленькое толстое тельце. В одной руке он держал приходно-расходную книгу, в другой – большой колокол, который был почти такого же размера, как его приземистая голова, сидевшая на плечах.

– Добрый вечер, князья, – начал он глубоким, властным голосом. – Мы будем двигаться по часовой стрелке, как всегда. У вас есть пять минут, чтобы подготовить свой товар к продаже.

Этот парень не был ни покупателем, ни продавцом; он был аукционистом.

Его стражник вернулся к задней части повозки, на которой они приехали, и достал большое кресло, которое едва ли можно было так назвать. Скорее, это был трон: толстый, деревянный и прочный, такой большой, что когда гном наконец уселся в него перед опущенной платформой, его ноги даже не свисали с края.

Он поставил колокол на один из подлокотников трона, а свою открытую приходно-расходную книгу – на другой, затем терпеливо ждал, пока остальные группы займут свои места.

Мы стояли в неровном кругу вокруг опущенной платформы в центре площади. К тому времени, как прошли пять минут, мы все были готовы начать.

Кузьма остался с нашей повозкой, пока Лара и Забава стояли по бокам от меня, выглядя безупречно. Они могли быть воительницами, но они также были единственными женщинами здесь, и я не мог не смерить взглядом несколько блуждающих глаз, которые устремлялись в их сторону, когда они прижимались ко мне.

Выросшие в таком мире, они действительно умели играть свою роль.

Богдан и Данила стояли прямо за мной, бок о бок, их лица застыли с вечно неоднозначной гримасой, когда они оглядывали другие группы. Они были почти такого же роста, как кентавры, даже выше, если считать торчащие рукояти боевых топоров.

И во главе нашей группы стоял я.

– Наш первый князь, – начал гном, когда все собравшиеся замолчали. Он повернулся ко мне. – Князь…

– Василий, из Поселения Волот, – сдержанно ответил ему.

– Князь Василий, вы покупаете или продаете?

– Покупаю.

– Тогда мы перейдем к нашим вторым клиентам. Князь…

– Буран, – произнес предводитель кентавров, сжимая копье в руке, – из Кентавров Буранного Кочевья. Покупаю и продаю.

– Пожалуйста, представьте свой товар, князь Буран.

Главный кентавр кивнул членам своего племени. Они подошли к одной из двух привезенных ими повозок и открыли ее, выводя первую группу рабов.

Я уже видел таких существ раньше. Лешаки. Гуманоиды с козлиными копытами, рогами, торчащими из головы, и тревожно человеческими лицами.

Всего их было пятеро, их руки были крепко скованы цепями за спиной, пока их грубо вели к платформе.

Они все прошли на опущенную часть и остановились в центре.

От этого зрелища у меня так скрутило живот, как никогда раньше. Я так стиснул зубы, что казалось, они вот-вот раскрошатся.

Вот почему платформа была опущена.

Вы ниже нас. Такова была преобладающая мысль у всех этих работорговцев, включая Гаврилу, который смотрел на лешаков с пустым, безэмоциональным выражением полного безразличия.

Глава 21

– Начальная ставка? – произнес гном.

– По пятьсот золотых за каждого, – твердо сказал Буран.

– Пятьсот золотых за лешаков. Есть предложения?

Пятьсот золотых за жизнь.

– Очевидно, я стою гораздо меньше из-за своего отношения, – прошептала мне на ухо Забава, имея в виду двести золотых, которые я заплатил за нее, когда впервые прибыл в Полесье.

Я хотел улыбнуться, но не мог. Для них это было нормой, но не для меня.

Две тысячи пятьсот золотых за группу. Можно было спасти их прямо сейчас. Я двинулся, чтобы поднять руку с рукояти меча, когда сбоку раздался грубый голос.

– У нас есть ставка в две тысячи пятьсот золотых от князя Хряка, из Гоблинов Лога.

Я резко повернул голову и увидел, как предводитель гоблинов поднимает свою толстую зеленую руку.

– Шестьсот, – раздался другой голос. – За каждого.

Я посмотрел на нового говорящего. Им был предводитель Горцев.

– Шестьсот золотых от Горца.

Хряк, предводитель гоблинов, посмотрел на своих спутников. Все они покачали головами, включая его самого, и отступили.

– Договорились, – быстро сказал Буран с моей стороны.

– Сделка заключена, – произнес аукционист, затем двинулся, чтобы поднять свой колокол.

– Если позволите вмешаться… – внезапно сказал Гаврила, харизматично, но строго. – Не рассмотрите ли вы возможность продать мне одного из самцов из группы? В моей коллекции есть самка, но нет самца. Ей не помешала бы компания.

Лешаки выглядели еще более беспомощными, чем когда-либо, отчаянно переглядываясь.

Они знали, что сейчас произойдет.

Дерьмо.

Буран повернулся к аукционисту и собрался кивнуть.

Пять тысяч золотых. Сумма немалая, но дело было не только в деньгах. Позволить Гавриле заполучить еще одну игрушку или смотреть, как этих несчастных делят по частям, было тошнотворнее вида его самодовольной рожи. К тому же, это отличный шанс показать зубы и заявить о себе. Пусть знают, что с Поселением Волоты придется считаться.

– Тысяча золотых, – резко сказал я, отрывая руку от меча и решительно поднимая ее. – За каждого. Но я хочу весь набор.

Я быстро посмотрел на Гаврилу. Глаза гнома-аукциониста расширились, а Гаврила, до этого скучающе наблюдавший за торгами, медленно повернул голову в мою сторону, и в его взгляде блеснул холодный интерес.

Брови аукциониста удивленно поползли вверх, когда он переводил взгляд с меня на Гаврилу и Бурана.

– Пять тысяч золотых. Что скажете, князь? – спросил он Бурана, кивнув ему.

Буран подозрительно покосился на меня, хотя вечно недовольное выражение лица, казалось, было обычным для каждого кентавра, с которым я до сих пор сталкивался.

– Договорились.

– Если только нет других предложений от князя…

Предводитель фиолетовокожих напротив меня неоднозначно посмотрел в мою сторону. Его взгляд легко мог бы превратиться в гневный хмурый взгляд, но медленно трансформировался во что-то гораздо более тревожное: широкую улыбку со сжатыми губами.

– Других предложений нет, – спокойно сказал он. – Возможно, в другой раз.

Аукционист громко ударил в колокол.

– Продано князю Василию из Поселения Волот!

Я спас свою первую группу, но не выказал никакой радости. Главное сейчас – не выдать себя, не сорваться. Эти уроды должны видеть во мне такого же хладнокровного торгаша, как они сами.

Мы все хладнокровно стояли, пока кентавры стаскивали лешаков с платформы и грубо вели их обратно к своей повозке. Расчет будет произведен позже.

– Клетки для ваших покупок не нужны? – крикнул мне Гаврила, пока готовили следующий лот.

– Слишком хороши для них, – небрежно бросил в ответ. – Предпочитаю, чтобы они шли пешком. Ноги у них для этого, кажется, есть.

– Это точно, – рассмеялся он. И смех у него был такой сердечный, теплый – вот что бесило больше всего.

Он искренне наслаждался происходящим.

– Осталось всего три продавца, – сказала Лара с тревогой в голосе. – Мы потратили пять тысяч золотых, значит, у нас осталось… чуть больше шестнадцати тысяч. Как далеко мы с этим зайдем?

– Лара, когда это я говорил, что у меня нет плана? – я уверенно посмотрел ей в глаза. – Руда сама себя не добудет, а золото не потратит. Поэтому расслабься, у нас все под контролем.

– Князь Хряк из Гоблинова Лога, – продолжил аукционист. – Прошу представить товар.

Гоблины отперли большую повозку, выведя из неё группу существ ростом около метра. С маленькими тельцами и огромными ступнями, они едва ли походили на людей.

По толпе пронёсся оживлённый гул.

– Одиннадцать пойманных землероек. Пойманы поодиночке, содержались в хороших условиях.

Кузьма наклонился ко мне.

– Отлично подходят для земледелия. Владыка Незмир владел целым племенем таких на землях, которые теперь наши. Их очень трудно достать.

Землеройки и впрямь отличались от остальных рабов. Больше похожие на животных, чем на людей, они не разговаривали, а рычали друг на друга, мечась по загону. Кажется, они даже не понимали, что происходит.

Это напоминало не работорговлю, а продажу скота.

Кентавры слева от меня тут же зашептались. Переглянулись и Горцы. Даже Гаврила что-то шепнул Лютому.

Я решил в этот раз остаться в стороне, и, о чудо, быстро разгорелась война ставок.

Гаврила и Горцы остались последними участниками после того, как кентавры выбыли. Нервы Горцев окончательно сдали, когда Гаврила сделал последнюю ставку в четырнадцать тысяч золотых за всех одиннадцать.

Это было больше половины моих золотых запасов, а он даже бровью не повел. Он был слишком занят, вычищая грязь из-под ногтей, пока гоблины загоняли землероек обратно в клетки. Закончив, они тихо что-то обсудили.

– Еще лоты, князь Хряк?

Предводитель гоблинов закончил обсуждение со своими спутниками, затем кивнул аукционисту.

Один из гоблинов-охранников подошел к меньшей из двух клеток-повозок и отпер ее.

– Вылезай, гуслярша.

Двое гоблинов выволокли женщину из повозки и толкнули на опущенную платформу. Она споткнулась о край и неуклюже упала, вызвав смех у собравшихся племён.

Женщина поднялась. Передо мной стоял человек – девушка, лет на несколько старше меня, с растрепанными светлыми волосами до плеч и грязным лицом. На ней было нечто похожее на приличный наряд, если не считать дыр и пятен: рваные черные штаны, босые ноги, грязная рубаха с закатанными рукавами под рваным жилетом. Невысокая и хрупкая.

Своим дерзким взглядом она неуловимо напоминала Лизу.

Я бы посочувствовал ей, но, казалось, она не принимала происходящее всерьез. Скорее, считала всё это шуткой.

Она, пошатываясь, встала.

– Что это? Какую песню вам сыграть? Заказывайте любую.

– А ну-ка, исполни «Заткнись и стой смирно», – рявкнул Хряк, и его соплеменники за спиной заржали.

– Информация о лоте? – вмешался аукционист.

– Горластая. На гуслях играет прилично. Всё.

– Начальная ставка?

– Пятьдесят золотых.

Гуслярша фыркнула.

– Пятьдесят? И это всё, чего я стою?

– Ладно, – буркнул Хряк. – Сорок.

Я поднял руку.

– Продано. Похоже, та еще заноза, но я ее беру. Будет кому развлекать моих людей.

Аукционист ударил в колокол. Торги окончены. *Еще одна душа вырвана из лап этих… коммерсантов. Мелочь, а приятно.*

– Сорок золотых? – Гуслярша в шоке перевела взгляд с меня на гоблинов, возвращавшихся к её клетке. – И это всё?

– Интересно, мудрая ли это была покупка, – прошептала Забава.

– Нам нужен гусляр, – пожал я плечами. – От твоего мурлыканья уши вянут. К тому же, не забери мы её, боюсь, гоблины нашли бы этой горлопанке более практичное применение. Например, пустили бы на корм скоту.

Внимание аукциониста переключилось на горцев, а затем на Гаврилу с охранниками.

Гавриле не пришлось подавать знак, так как охранники сами принялись выводить пленников из-за толстых прутьев повозки.

Пленники ковыляли со связанными за спиной руками и скованными лодыжками. Все в одинаковых обносках. Мужчины и женщины, гуманоиды, от людей их отличали только глаза. Всю группу силой загоняли в яму.

Двенадцать человек, втиснутые в одну повозку, сгрудились, стоя почти фалангой. На лицах ни страха, ни мольбы. Только глухая ярость и готовность дорого продать свою жизнь. Этих так просто не сломить.

– Каков характер вашего лота, князь Гаврила?

– Двадцать четыре лучших воина из независимого племени на северо-западе. Двенадцать перед вами, ещё двенадцать в другой повозке. Все, разумеется, доступны для осмотра. Смесь мужчин и женщин. И потенциал для разведения, если подойти к делу с умом.

От последней фразы у меня едва челюсть не отвисла. С умом разводить? Этот урод серьёзно?

Пришлось сделать усилие, чтобы не скривиться. Спокойно, Василий, спокойно. Играем роль.

– Свирепые бойцы, – Гаврила одарил князей самодовольной улыбкой, – хотя и требуют дрессировки в плане верности. Уверен, подходящий хозяин сможет их… сломать.

Мерзкий тип. Такие обычно плохо кончают.

– И с чего начинаются торги?

Внезапно один из воинов вырвался из строя. Его товарищи протестующе закричали, но он уже мчался к лесу. Для такого здоровяка он двигался неправдоподобно быстро.

Дзынь.

Глухой удар.

Болт вонзился точно в затылок беглеца. Тот рухнул на землю, как подрубленный, прямо у кромки леса.

Все взгляды устремились на убийцу – Лютого, главного охранника Гаврилы. Он спокойно закинул арбалет за спину, будто ничего не произошло.

Лара, хоть и была охотницей и отличным лучником, при виде этой сцены крепче стиснула мою руку.

Хм… Лютый, значит. Профессионал, ничего не скажешь. Такому палец в рот не клади, откусит по локоть и не поморщится.

Воины-рабы старались держаться невозмутимо, но было видно, как их потрясла смерть сородича.

Все, кроме их предводителя – того самого, которого Гаврила ударил для примера. Он выглядел таким же взбешённым, как и я.

Гаврила небрежно закатил глаза.

– Боги праведные, почему моё имущество вечно норовит сбежать? Прошу прощения за задержку, аукционист. Хочу изменить лот: двадцать три воина, а не двадцать четыре. Семьсот золотых за каждого, продаются только все вместе.

Аукционист с любопытством приподнял бровь.

– Оптом?

– Как уже сказал, они наиболее эффективны как отряд, а не поодиночке. За исключением того бедолаги, разумеется, – Гаврила кивнул на мёртвого.

По толпе пронёсся смешок. Я же лишь притворялся работорговцем, поэтому не собирался поддерживать их гогот.

– Торги начинаются с шестнадцати тысяч ста золотых! – объявил аукционист. – Последний и самый дорогой лот на сегодня. Есть желающие?

Шестнадцать тысяч сто. Эту сумму я ещё потяну. Правда едва-едва.

Я переглянулся с Забавой и Ларой. Они были моим голосом разума, но в их взглядах читалась уверенная поддержка.

Потратить всё золото, конечно, было не самой разумной затеей, но ставка была двойной: спасти рабов и заполучить воинов для племени.

Я оглядел площадь. Кентавры и гоблины интереса не проявляли – скрестив руки, они лишь качали головами. А вот горцы с любопытством перешёптывались.

Их предводитель, бородатый и обветренный верзила под два метра ростом, что-то пробормотал своим людям и кивнул.

– Да.

Он просто поднял руку.

Наличности, чтобы перебить ставку, у меня не было. И как же теперь поступить?

– Шестнадцать тысяч сто золотых от горцев! – объявил аукционист. – Будут ли ещё ставки?

Кентавры и гоблины дружно покачали головами. Аукционист повернулся ко мне.

– Князь Василий?

Я почувствовал, как пальцы Забавы впились в мою руку. Лара сжала другую.

– Тот ультиматум насчет продажи их оптом, – сказал я, глядя на Гаврилу. – Как насчет того, чтобы отделить того проблемного воина от остальных? Уверен, я бы неплохо справился с его дисциплинированием, и он, вероятно, не оказал бы такого негативного влияния на своих сородичей.

Гаврила на мгновение задумался.

– За премию в тысячу золотых я был бы готов согласиться, если нынешние покупатели не против.

Мы оба посмотрели на Горцев. Их предводитель нахмурился, растягивая последующие мгновения, затем наконец кивнул.

– Продано, – крикнул аукционист, ударяя в колокол. – На этом сегодняшние лоты завершены.

– Что мы делаем? – прошипел мне Кузьма. – Всего одного воина?

– У меня есть план, – понизил я голос. – Но сначала давай уберемся из этого проклятого места.

Две тысячи пятьсот сорок золотых ушли на лешаков и гусляршу. Я велел Богдану и Даниле собрать их позади повозки.

Сам подошёл к Гавриле. Он встретил меня тёплой улыбкой и протянутой рукой. Я пожал её, обменивая тысячу золотых. Как только сделка подтвердилась, Лютый лично передал мне пленного воина.

Гаврила по-свойски положил руку мне на плечо.

– Советов по владениям обычно не даю, но будь с ним строг. Очень склонны к насилию, и они же первыми бунтуют.

– Учту.

Я выдавил улыбку, но мой взгляд зацепился за движение у повозок – воинов вели обратно к Гавриле.

– Горцы решили не покупать вашу, э-э… продукцию?

– Прошу прощения? О, вовсе нет. У них пока нет повозок, чтобы доставить их на север, а уже поздний вечер, поэтому через два дня мои люди перевезут их из перевалочного пункта, который у меня есть неподалеку, немного назад к тому торговому посту на юге.

– Перевалочный пункт? – хмыкнул я. – Аппетиты у тебя, князь Гаврила, смотрю, нескромные. Прямо как у некоторых моих знакомых медведей перед спячкой.

– Скажем так, у меня есть интересы по всем этим землям.

– Охотно верю. Интересы – они такие, любят разрастаться.

Мы обменялись взглядами. Гаврила все время сохранял вежливый и благородный вид. Если бы я не видел всего того, что видел на Торжище, он показался бы идеальным джентльменом.

Именно это заставило меня возненавидеть его еще больше.

– Приятно было иметь с тобой дело, – наконец улыбнулся он.

– Взаимно.

Мы еще раз пожали друг другу руки. Я отстранился, грубо потащив пленника к повозке, чтобы до конца сохранить образ.

Через несколько минут мы снова были в пути. Рабы шли за повозкой в сопровождении близнецов, а Забава, Лара, Кузьма и я ехали впереди.

Мы направлялись на юг, к моим землям.

Стояла глубокая ночь. До рассвета оставалось не меньше восьми часов. На Торжище мы пробыли совсем недолго. Двигаясь быстро, по пути мы высматривали в лесу место для привала, пока не показалась подходящая роща.

Богдан и Данила присматривали за семью пленниками. Шестеро из них вели себя послушно и тихо.

Гуслярша оглядела всех, даже рабов.

– Полагаю, не стоит спрашивать, есть ли у кого-нибудь гусли? Могла бы сыграть колыбельную, чтобы вы все уснули. А потом сбежать…