Текст книги ""Фантастика 2025-135". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Елена Звездная

Соавторы: Петр Танетов,Виктор Ананишнов,Сергей Шиленко,Евгений Нетт,Сергей Ткачёв
сообщить о нарушении

Текущая страница: 125 (всего у книги 346 страниц)

– Ты, медный, и ты, с зелеными крыльями, ко мне, мы на задание. Кот, Волк, вы со мной, остальным охранять избушку.

Причем никто даже не возражал! На медного дракона Саша взобрался сам, на зеленом Кот Ученый и Серый Волк уместились, и они все взлетели и умчались в ночное небо, оставив потрясенную меня босиком стоять на пороге.

Издали вдруг донеслось:

– Рита, в дом, живо, простынешь!

Медленно повернувшись, я вошла в избушку, задумчиво прошла к печке – огненный вихрь засосал внутрь. Там сидел ураг Херард с четвертой, если учесть наличествующие пустые, кружкой медовухи. И рядом с ним Мислава, а чуть поодаль Ядвига, а я… Я стояла растерянная и все поверить не могла в его слова.

– Опять гадость сказал? – Книга всплеснула призрачными руками. – Вот гад гадский, любит же, больше жизни любит, а за языком последить не додумался! Няшка вреднючая!

Мотнув головой, пробормотала:

– Не гадость…

И с тоской вспомнила, как часто, глядя на него, я думала, примерно то же, что и он: «Этот парень не для меня». И при таком подходе ведь даже не влюбишься… а хотелось.

– Рита, – позвала меня Ядвига, – что-то случилось?

– Да, – отозвалась рассеянно, – я влюбилась… окончательно.

Тишина в помещении и осторожный вопрос Миславы:

– Только сейчас?

– Да погодь ты, она всего второй день замужем. – Книга мечтательно вздохнула. – А свадьба-то такая оригинальная была…

Я с подозрением на Фолиантовну взглянула, потому как о том, какая была свадьба, могут знать только двое – я и Стужев, в остальном… Взгляд мой упал на котелок, на книгу, на котелок, на… И ведь кое-кто все словечки слэнговые знает, и историю моего мира…

– Ягусь, – подозрительно смотрю на нее, – а ты точно не айфон, не?

Яга руками развела, да и улыбнулась загадочно. А после обратилась книгой, из книги призрачная рука появилась и пальцем поманила. Осторожно подойдя, взяла фолиант, книга открылась, несколько страниц перелистнулось, и появилась надпись: «Я круче, я впитываю нрав, воспоминания, мировоззрения каждой Яги. А как иначе прикажешь обучать вас, это же под каждую подстраиваться надо».

Стою в шоке. В книге появилось еще несколько строк:

«Урага дожимай, мне идея революции в империи нравится, пущай между собой отношения выясняют, а на чужой огород не зарятся. Ибо их сила токмо в единстве, а наша в банальном: „Давайте жить дружно“. Опять же, опосля морока Таэлона появились сомнения в цельности Темного двора, так что… Чего стоишь? Работай. Как говорится, назвалася Ягусей – залазь в ступу и не вякай».

– Какая ты… вредная, – не сдержалась я.

– Вся в тебя, – гордо ответила книга.

– Да не, я смотрю, тут такой самобытный характерец нарисовался. – Просто не люблю, когда мной командуют.

– Да, я тебя тоже люблю, – выдала Ядвига, а далее исключительно словами по бумаге: «Обработай урага, он токмо тебя слушает… знаешь, есть такие дураки, которые правду говорят, и умные их обычно слушают».

– Это ты на себя намекаешь? – разозлилась я.

– О чем вы там беседуете? – поинтересовался Херард.

– Она надо мной издевается, – честно призналась я.

Затем прошла, села рядом с урагом, тот даже кружки к себе пододвинул, чтобы у меня место было, и грустно сказала:

– Демона тоже жалко.

Ядвига громко фыркнула. Хмуро глянув на нее, продолжила:

– Все равно жалко. И отряд няшенский.

За окнами притихло потрескивающее пламя, у нас здесь было тепло, хорошо, сухо, уютно даже, вдруг темный произнес:

– Они живы, но мы не можем их достать.

Вот теперь мы все втроем повернулись и посмотрели на урага, даже Ядвига призрачную голову из книги вытащила.

– Котелок ваш. – Херард указал на очаг.

Но мы все продолжали смотреть на темного, он встал, взял казан, принес, поставил на пол передо мной, потом сходил за прутиком, мне в ладонь вложил и сказал:

– Смотрите, я покажу то, что известно мне.

Я, естественно, тут же прутик в воду, поверхность мигнула, и мы увидели надпись белым на тьме, состоящую всю сплошь из непонятных закорючек, рун и иероглифов.

– Да, мы все поняли, – ехидно вставила Мислава.

– A-а… мм-м… наша письменность, простите. – Ураг вдруг протянул руку и накрыл мою ладонь.

Его рука была теплой, сухой, странной… дрожь пробежала по коже, искрой сверкнула меж пальцами, промчалась по веточке, коснулась воды… В тот же миг непонятные символы и закорючки превратились в привычные русские буквы, и я с удивлением прочла:

«Седьмые сутки в снежном безмолвии. Три дня назад, едва утихла буря, поисковые заклинания обнаружили поселение. К сожалению, выяснилось, что это группа Мастера Георгия. В полном составе. Помимо этого в ней оказались Куратор Руслан, посвященный Мастер Олег и маг-учитель Алкер. Им известно обо мне, но учитывая наше превосходство в силе, удалось настоять на мире. В данный момент обустраиваем временное жилье. Здесь странно течет время, по словам отряда Мастера, они находились в Зиме уже два дня, но по моим подсчетам не более четырех часов».

И все растаяло.

– Откель сообщеньице? – поинтересовалась Ядвига.

– Было передано Черным Навьим богом вечером, еще до вашего, Рита, эпического вторжения. Драконы схватили меня в момент, когда проводилось военное совещание.

Опа-ся. Просто опасюшечки.

То есть, оживший Стужев помчался к деду, сообщил о произошедшем, да еще и до Демона добрались.

– А с какой целью Янчик вам это передал? – торопливо спросила я.

– «Янчик»? – переспросил ураг Херард.

– Касьян, – поправилась я.

Темный хмыкнул, видимо, по поводу моего обращения к Черному богу, и спокойно, даже чуть насмешливо, ответил:

– Семейство Кощеево никогда не гнушалось шантажом.

– Излюбленный метод, – вставила молчунья Мислава.

Я просто пожала плечами, что есть, то есть, такие уж они.

– Вас это ничуть не опечалило? – проникновенно поинтересовался ураг Херард.

– Да ладно, ваш Дайрем вообще Кощея моего убил, – достаточно жестко напомнила я.

Тишина, затем книга меланхолично-подозрительно:

– Змеюка яойная.

– Что? – не понял сути оскорбления ураг Херард.

Я с самой милой улыбочкой пояснила:

– Ядвига, как и я, возмущена вашей попыткой повлиять на мое отношение к семейству Кощеевых.

Вскинув бровь, темный поинтересовался:

– То есть вы абсолютно и полностью оправдываете действия данных субъектов?

Нет, ну каков гад!

– Ураг Херард, – все так же улыбаюсь, – так только, на будущее, я никого не оправдываю, и уж тем более это сказочно-злодеистое семейство, но в любой ситуации, абсолютно всегда я встану на сторону Кощея-младшего. Прав он или нет, правильно поступает или не очень, я на его стороне.

Хмыкнув, темный коварно поинтересовался:

– Это называется стокгольмский синдром? Или правильнее будет сказать – рабская покорность?

– Это называется – семья, – мрачно отрезала я.

Темный заткнулся. Почему-то глянул на книгу, и Ядвига не преминула вставить веселое:

– Угу, поумней некоторых будем.

Я же ничего не сказала, я думала. Мне вообще очень идея книги понравилась, чтобы там они между собой разбирались, на темной стороне, и нас не трогали. И тогда Терра опять будет с Ёжками, избушки не на болотах тусоваться начнут, а я… с Сашей. Хотелось увидеть сказочную живность свободной и вообще…

– Мислава, – я на призрака взглянула, – помнится, Иродушка-богатырь говаривал, что всех Ёжек поизвести князь приказал, так ли?

Не успела Яга ответить, как я увидела улыбку, мелькнувшую на губах урага Херарда. Вспомнились мне слова Илюры-воеводы: «Когда старшая дочь у князя Святополка Володимировича пятнами черными пошла – все черную магию заподозрили, да на второй день и старший сын-наследник Святомир слег с болотной лихорадкой, а все знают, болезнь эту только Яги и насылают в качестве наказания. Взбеленился князь, приказал всех Яг поизвести-изничтожить, да меня отрядил, лучшего богатыря своего».

Заметив мой пристальный взгляд, ураг Херард развел руками и вполне искренне признался:

– Эту операцию разрабатывали лично Дайрем и Ортэйн, сыновья и наследники княжны тьмы. И если внедрение началось два года назад, то подготовка велась давно. Поймите, у нас нет права на ошибку, если что-то свершается, сбоев практически не происходит, к тому же всегда есть несколько вариантов исполнения плана. Яги будут уничтожены, система уже запущена, сам Ортэйн – более пятнадцати лет главный волхв при князе.

Мы с Ягой переглянулись, Мислава и вовсе добавила:

– Не тягаться нам с темными, силы много, коварства еще более будет.

– А счастья нет, – задумчиво сказала я.

И Стужева у них тоже нет. И вдруг я это отчетливо поняла – у них нету Кощея-младшего! А у нас есть! А еще сдается мне, что Сашенька им не в первый раз все планы ломает.

– Кстати, – начинаю осторожно, – а чего хотело от вас семейство Кощеево?

Видимо, ураг не счел мой вопрос опасным, а потому ответил вроде как честно:

– Свободный проход через границы.

Опачки!

Книга моя аж подпрыгнула, я же, невинно похлопав ресницами, совсем осторожно спросила:

– Ураг Херард, мне так показалось, я чего-то не понимаю, или на данный момент все сбои в ваших планах были фактически только из-за Кощея-младшего?

Мне не ответили. Темный теперь смотрел злыми, чуть сузившимися глазами и едва не скрипел зубами.

– Мой герой, – восторженно протянула Ядвига. – Все, Ритусик, я ему все простила, и я его люблю, и не смей мне больше обижать Сашунечку!

Сдержанно улыбнувшись, я прислушалась к раздавшимся снаружи звукам, а затем уже и прислушиваться не потребовалось – в избе послышалось громкое:

– Маргошик, ты где?

Печь даже просить не пришлось: дыхнувшее огнем мгновение – и стою я посреди избы. Стояла меньше секунды – налетел Стужев, сжал в объятиях, приподнял, закружил, потом стремительно поцеловал и, глядя в мои распахнутые от удивления глаза своими сияющими от счастья, прошептал:

– Ты чудо, Ритусь!

Я несколько растерялась, чем моська злодейско-геройская воспользовалась в целовательных целях. И не знаю, насколько дело бы затянулось, не услышь я злого:

– Ильева!

Вздрогнув, оторвалась от Саши, глянула на дверь… Нина Паташури, грузинка из параллельного класса, стояла, уперев руки в бока, и на лице ее ужасала окружающих жуткая гримаса. Сама Нинок выглядела странно – длиннющие волосы до колен практически, длинные черные не ногти – когти, мертвенно-белая кожа, ярко-алые губы, черные глаза сверкают, внушительное декольте не сверкает, но внимание привлекает не меньше.

– Мила, испарись, – беззаботно скомандовал Стужев, спускаясь поцелуями с моего виска к щеке.

Оттуда к губам, но тут уж я отстранилась от него, мрачно посмотрела и спросила:

– Это кто?!

Няшка Алекс еще не понял, как влип, и спокойно ответил:

– Ведьма. Разве не видно, Маргош? – и улыбнулся шире.

Сволочь кощеистая!

– Какая ведьма, Стужев?! – прошипела я.

И вот тогда кое-кто сильно сглупил, выдав невинное:

– Моя.

Я на мгновение дара речи лишилась, а вот зверье мое – нет, Кот Ученый спокойненько так:

– Кочергу, хозяюшка?

– Топорок? – внес свое предложение и одновременно какой-то здоровенный мешок Серый Волк.

– Метелочку? – Лиса Патрикеевна тоже в стороне не осталась.

Я же, оценив габариты супруга, очень недобро попросила:

– Кочергу, пожалуйста.

Нужный предмет был мгновенно передан Гусем, который, видимо, не забыл Стужеву разборок с придушением, и, перехватив орудие возмездия, я угрожающе переспросила:

– Чья ведьма, говоришь?!

На лице гада кощеистого отразилось некоторое понимание, после чего Саша взял контроль над ситуацией, забрал у меня кочергу, нежно очень и деликатно, а затем весьма грубо скомандовал Нино «Выйди!». Эта, которая, оказывается, не Мила, развернулась и вышла. Но дверью хлопнула так… Глина с потолка посыпалась, и щепки от косяка отлетели.

– Дома у себя так хлопай! – заорала я.

На улице раздалось гневное «Гррррр». Открылось окно, всунулась морда моего коня монструозного, и он опасливо так:

– Хозяйка, тут это… тетка странная, питательные элементы наружу, и рычит. Боюсь, как бы не пристала…

– К кому? – не поняла я.

– Так Иродушка-воевода с войском своим, как и договаривались, подъезжает. А Гад Змеевич уже на подлете, вот, почитай на посадку пошел. А тут такие питательные элементы… – Тут коня кто-то стукнул и он обиженно: – Эй, коли сама аки девка на тракте вырядилась, так не взыщи за правду матушку… Эй!

– Нино, патлы повыдергиваю, если коня еще раз тронешь! – заорала я.

И попыталась было выйти да разобраться, но Саша удержал.

– Мила… – Голос его прозвучал негромко, но очень убедительно.

Из-за двери раздалось глухое:

– Поняла, хозяин.

Там стало тихо. Конь монструозный с уважением глянул на Кощея-младшего, потом с сочувствием на меня и голову из окна убрал. После еще и ставни закрыл.

Стужев же кочергу отшвырнул, меня к себе снова развернул, обнял ладонями мое лицо и прошептал:

– У меня шесть ведьм, Ритусик. Они выполняют каждое мое слово, каждый приказ и полностью подчинены мне. – Я чуть не зарычала, совсем как Нино пару минут на улице. Князь спокойно продолжил: – Понимаю, что тебя эта информация не обрадует, но ведьмы мне нужны. Точка.

Мне очень хотелось сказать что-то резкое, но все же:

– Почему Нино называла себя Милой и вообще вела себя по-другому?!

– Я приказал, – спокойно ответил Стужев. – И она полтора года считала себя Милой Смирновой, искренне верила в это и совершенно не помнила меня.

У меня челюсть отвисла. Банально. Князь улыбнулся, легким движением руки вернул ее в исходное положение и добавил:

– В любом случае подчиняться мне для них предпочтительнее слепого повиновения Гекате, собственно, это был их выбор. А от шести сильных ведьм не отказываются, Маргош.

Смотрю на него. Большими, полными слез, обиженными глазами.

– Что? – не понял Саша.

И меня понесло:

– Какая же ты зараза, Стужев! Какой же ты гад гадский! Кощеюга злодеистая! Няшка озабоченная! Да ты же с ними… Елдыга сиволапая!

На все это ответом мне было задумчивое:

– Как, говоришь, жениха твоего звали? – Я умолкла, а Коша зло продолжил: – Кстати, вопрос, который меня уже давненько мучает: ты с этим Владом целовалась?

Тут уж все, мое терпение кончилось!

– Ну, ты не сволочь последняя, а? – заорала разгневанная баба Яга. – Волк, кочергу мне, млин!

Стужев, ничуть не убоявшись, обнял уже за талию, пожал плечами и весело ответил:

– He-а, я не последняя, я первая сволочь, – и улыбнулся.

Во все свои зубы!

– Нравится мне твоя улыбка, – прошипела я, перехватывая-таки всученное мне орудие возмездия.

– Делает мой оскал беззащитным? – догадался Стужев. – Ритусь, давай-ка мы раз и навсегда пресечем любые сомнения по поводу моей верности.

А после вдруг опустился и, встав передо мной на одно колено, отнял кочергу, вложил в мою повисшую от удивления левую руку, сам захватил правую обеими ладонями, поднес к губам, нежно поцеловал и произнес тихо, но как-то очень торжественно и уверенно:

– Отныне и навеки, пока стоит Земля и светит солнце, тьма встречается со светом, да вода гасит огонь, ветер поет песнь жизни и земля растит семя – я твой сердцем, душой и телом.

Сказал, осторожно поцеловал мои дрогнувшие пальцы и поднялся, с улыбкой глядя в мои глаза. Я стояла ни жива ни мертва, потому как слова словами, но у моих зверей вид был потрясенный, даже у печки заслонка от удивления приоткрылась.

– Са-а-аш, – протянула перепуганная я, – это что сейчас было?

– Клятва верности, – совершенно спокойно ответил Стужев. – Ты же мне не доверяешь, вот и пришлось пойти на крайние и жесткие меры.

– Какие меры?

– Жесткие. – Он усмехнулся.

– Насколько жесткие? – Мне вдруг стало очень страшно.

– Ну, – Кощей-младший невозмутимо и даже как-то безразлично развел руками, – после произнесения данной клятвы измена для меня равносильна самоубийству.

У меня дыхание перехватило. И просто не выдержала:

– Стужев, ты что, рехнулся?! Не надо мне такой клятвы!

Теперь от удивления отвисла челюсть у Саши. Но он быстро пришел в себя и попытался объяснить:

– Маргош, так я тебе изменять теперь не буду, пойми, я…

– Слушай, Стужев, верность до гроба – это как-то не мой предел мечтаний! – фактически крик был.

Потому что измена или нет, а он… он мне живой нужен, он…

Князь изумленно вскинул бровь, потом неодобрительно головой покачал и протянул укоризненно:

– Ритусь, радость моя, ты что, настолько в меня влюбилась?

Орать я перестала. Возмущаться тоже. У меня вообще руки опустились, голова тоже и глаза, полные слез. А гад этот восторженно так:

– А приятно, слушай. Но вообще предполагал, что я тут один дурак влюбленный.

– Нет, – я носом шмыгнула, – нас двое.

Саша улыбнулся и обнял. Молча уткнулась в его грудь и услышала очень тихое:

– Маргошик, не хотел тебя напугать, просто от вас же отец уходил, я так понял, что для тебя это осталось, как рваный шрам на душе, и у тебя вообще проблемы с доверием, вот и сказал клятву, чтобы ты знала – я тебе изменять не буду.

Молча кивнула и попросила:

– Клятву забери. Мало ли что в жизни бывает, а…

– Рит, – он ласково по спине погладил, – такие клятвы назад не забираются, впрочем, я бы и не взял свои слова обратно. И тема закрыта.

Последнее предложение было сказано жестко, сразу ясно, что спорить не получится. Я и не стала, просто прошептала едва слышно:

– Тебе тоже изменять никогда не буду.

– Да я даже не сомневался в этом, – самодовольно выдал Стужев, разом лишив меня чувства растроганности моментом. – Мне вообще никогда не изменяли. Какой смысл? Учитывая мой темперамент, опыт и знание тонкой женской натуры, не говоря о фигуре…

Ну все!

– Где моя кочерга?! – прошипела я, пытаясь вырваться.

Князь сжал в объятиях и откровенно расхохотался. А отсмеявшись, нагнулся и прошептал в ухо все еще пытающейся вырваться мне:

– Кстати, я говорил, что ты удивительно умненькая девочка, а? Идея с драконами – великолепна. Ты махом лишила темных их главного преимущества.

Пинаться я перестала, вскинула голову, посмотрела прямо в нахальные синие глаза и честно сказала все, что о нем и о ситуации думаю:

– Стужев, ты мне должен!

– За что? – опешила няшка кощеистая.

– За порчу казенного имущества, а именно – моих нервов! – рявкнула я.

– Хм, – он задумчиво меня осмотрел, – это еще хорошо, что ты мне счет за надругательство над невинностью не выставила.

– Я подумаю над этим! – Кстати, реально хорошая идея.

– Язык мой – враг мой, – сокрушенно пробормотал Саша. – И чего твоя душа ягушенская хочет?

– При чем тут моя ягушенская сущность? – не поняла я.

– Да ладно, – раздраженно начал Стужев, – знаю я тебя, сейчас опять начнешь насиловать мою злодейскую сущность своей ягушенской потребностью творить добро. «Твори добро на всей Земле, твори добро другим во благо». Маргош, я себя прямо стареющим шепелявым яойсапиенс ощущаю.

Молча смотрю на него. Стужев зло смотрит в ответ. Я на него. Он на меня. Я на него. Он на меня. Я на него…

– Ладно, сделаю, – прошипел Саша.

Победно улыбнувшись, вернула ему его же:

– Да я даже не сомневалась в этом, – улыбочка стала еще победнее. – Мне вообще никогда не отказывали. Какой смысл? Учитывая мой ягушенский опыт и знание тонкой мужской натуры, не говоря о характере…

Договорить мне не дали, попросту закрыв рот поцелуем. А едва я ехидничать перестала, Саша сурово спросил:

– Ну, и чего моя вредина любимая хочет?

Торопливо выдала:

– Вредина – не знаю, но любимой очень хочется, чтобы ты, а потому что только ты и можешь, разобрался с местным князем и сломал все планы темных по ликвидации Ёжек на Терре. Вот.

У Стужева одна бровь медленно приподнялась, затем странная улыбка на губах заиграла, после чего он восторженно-задумчиво протянул:

– А умеешь ты польстить моему мужскому самолюбию, Ритусь.

– Мм-м? – не поняла я.

– Забей. – Он как-то радостно улыбнулся. – Если это искренне, я вообще счастлив. Сделаю, малыш. Я для тебя, кажется, уже вообще на все готов.

И вдруг помрачнел и стал смотреть на меня как-то настороженно. А я стояла и улыбалась, вся такая счастливая-пресчастливая. А Стужев ждал, ждал, потом улыбнулся, нежно поцеловал и сказал:

– Ты лучшая.

– Да? – удивилась я. – Почему?

– Ну, я сначала сказал, а потом понял, что сказал, и думал, счас начнутся просьбы и просьбочки. Но ты у меня чудо, Маргош.

И обнял. А я себя почувствовала так, как будто золотая рыбка сказала: «Все, желания кончились». Обидно так. А главное – поздно метаться.

– Только у меня будет одно условие, – Саша отстранился и заглянул в мои глаза, – причем оно не обсуждается.

– Мм-м… – что-то как-то не по себе стало.

– Ты территорией с Всеславой поменяешься. – И сказал он это так уверенно.

– А с чего это? – тут же спросила я.

– Я так хочу, – нагло ответил Стужев.

Из печи высунулась моська Ядвиги и сообщила мне коварным шепотом:

– Так ее территории граничат с царством Кощеевым. И скажу я тебе, Рит, дурные там места, нечисть толпами шляется, водяные гаремы заводят, лешие попойки устраивают, кикиморы дриадам волосяной покров проряжают…

– Шредер, – как-то вдруг очень любезно протянул Стужев.

– А вообще, места там красивые, да, – мгновенно сменила пластинку книженция, – леса дремучи…

– Второе предупреждение, – вставил Саша.

– Высокие в смысле, – исправилась Ядвига Фолиантовна. – И вообще свежий воздух… с ледяных-то гор… – Взгляд на Князя и торопливое: – Всеславушка согласится, ужо я с ней переговорю, токмо ты ее стаю-то волчью попросила бы… Хотя у тебя своя из волкодавов имеется, да и белки, и ежи боевые, почитай справимся, Ритусь. Тока я это, пока у Русланы поживу, а?

И в печке исчезла.

А Стужев, гад коварный, стоит и улыбается.

– Значит, с одной стороны царство Кощеево, с другой – Ледяные горы, да?

– Угу. – Улыбка у него стала такая хитрющая.

– Ну ты… – договаривать я не стала.

В конце концов, у меня имеется регулярная армия, и если драконы соскочили, белки, ежи и волкодавы остаются со мной, и кормить-то их чем-то надо.

– Хозяйка, – позвал Кот Ученый, – места-то там дикие, да ты не печалься, белки-то твои все спиртовые запасы леших употребят, волкодавы почитай нежитью питаются, а ежам страсть как хочется боевых подвигов, им опосля захвата Херарда в глаза белкам смотреть совестно, а на кикиморах повертают свою славу-то боевую.

– Спасибо, Котик, ты прав, – поблагодарила я и поинтересовалась у Стужева: – А Кощеи там в тех местах случаем не водятся?

– В избытке, – протянул довольный Саша, – но исключительно один, а конкретно – младший.

И тут за окном что-то грохнулось. Да так, что моя избушка на курьих ножках подпрыгнула с перепугу, я и сама перепугалась, пока Серый Волк не выдал:

– Гад Змеевич так не приземляется, почитай сам Змей Горыныч явился.

Змей Горыныч! Я метнулась к окну и увидела – огромного трехголового Горыныча! А с ним еще двух трехголовых драконов.

– Аспид Змеевич и Полоз Змеевич, – отрапортовал Волк, как и я, сунувший в окно любопытную морду.

– Ой, – Ядвига тоже с нами рядом оказалась, – а чего это все семейство Горыныча явилось? И дружина Илюры-воеводы, и… – Она вдруг на меня глянула да тише добавила: – И чего это на Змее Горыныче лента свата? Ри-и-ит?

– В смысле? Какая лента? – не поняла я.

– Мля-а-а, – выдал Волк, – так они к тебе свататься, Ритка.

– Да? – Стужев потеснил Волка и тоже в окно выглянул. – И кто именно тут у нас относится к виду трупа живого, потенциального?

– Дык, Илюра-воевода. – Ядвига пожала плечами призрачными. – Почитай туточки Рита у нас Яга свободная, словом не повязана, отцом названным не отдана, сватами не засватана, под венцом не шагавшая, клятв не…

– Да понял, понял, – оборвал ее Стужев.

После чего шлепнул меня, вот за просто так, легонько, но обидно очень, отчего я мгновенно выпрямилась, перестав в окно заглядывать. А Стужев, насвистывая что-то веселое, вышел.

– Бьет, значит, любит, – хихикнула Ядвига.

Я было возмутиться хотела, а она добавила:

– Урага спасать как будем?

– В смысле? – переспросила хмуро.

– В смысле пока Сашенька, герой мой угрожательно-шантажирующий, занят, темного надобно бы отпустить подобру-поздорову.

Я промолчала, с одной стороны, надо бы, а с другой… тоже надобно бы, не убивать же.

– Необработанный, – прошептала я.

– Обработанный он уже, – прошептала в ответ Ядвига Фолиантовна, – он нам Летопись сдал, не осознанно, но сдал же, а теперича пущай доказывает своим, что невинен, аки агнец.

Книга была права, учитывая порядки на темных территориях, и в то же время…

– Риточка, ты учти, Сашенька его убьет просто по той причине, что ураг – потенциальная угроза.

Это факт.

– А что с Миславой? – спросила я едва слышно.

Но зверье сказочное все расслышало и мордочки поникли. Вот все хорошо, но история с убитой Ягой, это… Ядвига и сама сгорбилась, а я:

– Может, спасти можно? Ну не знаю, живая там вода, мертвая, мы же в сказке?

– Нет тела, нет дела, – тихо ответила книга. – У Миславы теперь почитай один путь – от злобы избавиться да и шагнуть в жизнь новую, а она…

– Что она? – спросила я.

– Злости много, гнева, на темных обиды, на урага этого, почитай он и заманил-то.

– Откуда знаешь? – спросила с подозрительностью.

– Дык, – Ядвига Фолиантовна вздохнула тяжело, – когда Яга появляется и книгу открывает, я получаю все воспоминания ее, но и когда гибнет, мысли последние ко мне летят. Знаю я, все знаю, а как помочь-то, и не ведаю. На мгновение мелькнуло в ней сочувствие к ворогу нашему, а едва он Кощея очернить попытался, так и схлынуло… Не вернется Мислава к жизни, нет пути нового, коли со старого злоба тянется.

Мы обе разом в окно посмотрели. Там Саша как раз подошел к Змею Горынычу и они о чем-то беседовать начали. Причем Стужев Горыныча по плечу дружелюбно похлопывал отчего-то.

– И об чем у них беседа ведется, знать бы хотелось, ой как знать бы! – запричитала книга.

Меня беседа тоже интересовала, конечно. Но Мислава с урагом больше. И вот я стою, что делать думаю, да как-то само вырвалось:

– Нет тела… нет дела… нет тела…

Ядвига ко мне обернулась, а я:

– Вот смотри – урагу мы доверять не можем, так?

– Так, – согласилась книга.

– А Миславе можем, – продолжила я.

– Ммможем, – Ядвига прищурилась. – Ты сейчас на что намекаешь, Ритусь?

И тут я выдала:

– А можно ли Миславу с урагом Херардом отправить, да не просто так, а чтобы она ему контролем была?

– Типа совесть? – вставил Кот, вот сразу видно, что ученый.

– Ага! – радостно выдохнула я.

– Идея, – задумчиво протянула Ядвига. – А что, своей-то совести у темного нет, подарим ему нашу, ягушенскую. Глядишь, этот усовестится, а Миславушка злость-то подрастеряет.

И на меня поглядела, я счастливая на нее, книга на печь указала да шепнула:

– Ко груди его прикоснись, прямо к коже, аккурат супротив сердца, остальное сама слажу.

Я кивнула и к печи шагнула. Шаг, огонь, да помещеньице уже знакомое. Только вошла – мигнула Мислава, дымком стала и исчезла. Ураг же пятую кружку медовухи одним глотком осушил да на меня хмуро взглянул. А я на него, на камзол, на рубашку черную, под ворот застегнутую, на жилетку из чешуек драконов, что из-под камзола виднелась… Резко выдохнула, обворожительно урагу Херарду улыбнулась и ласково приказала:

– Раздевайтесь.

Наверное, впервые в истории этого народа вытянутый кошачий разрез их глаз уподобился почти западноевропейскому. Но Херард достаточно быстро пришел в себя, плавно поднялся, медленно пересек разделяющее нас пространство, склонился надо мной и выдохнул:

– Это предложение? – Я не успела ничего сказать, как темный добавил: – Рита, я искренне надеюсь, что вы осознаете последствия ваших действий.

– Осознаю, – с затаенной улыбкой тихо ответила я.

Темный повел бровью, усмехнулся и прошептал:

– В моем мире это слово означает фактически согласие стать личной любовницей. Впрочем, я всегда знал, что у Дайрема ни шанса.

Как много развелось самоуверенного народу-то! Но Саша лучше, в смысле самоувереннее, и вообще самый самоуверенный самоуверун. Надо книге сказать, ей понравится.

– Раздевайтесь, – повторила я.

Темный медленно прикоснулся к пряжке на ремне.

– Начнем сверху, – торопливо исправила распоряжение.

Хмыкнув, Херард взял мою ладонь и демонстративно поставил себе на грудь, то же проделал и со второй, после чего собственные засунул в карманы. То есть мне предлагалось действовать самостоятельно. Ну, коварству темных поем мы песню… прощальную над их могилой.

Мило улыбнулась урагу, тот весело подмигнул и хитро усмехнулся. Помня о том, что времени мало, я приступила к торопливой борьбе с пуговицами. Первая подалась с трудом, вторая уже проще. Увлекшись неравным боем, я подошла чуть ближе и поняла, что слишком близко, только когда нервно дернулся кадык темного. Подняв голову, взглянула на Херарда – тот стоял, закрыв глаза, напряженный весь и почти не дышал. Я улыбнулась и тут же услышала:

– Понимаю, что вы задумали какую-то гадость, но не могу отказать себе в удовольствии ощущать вас так близко и наслаждаться прикосновениями ваших нежных пальчиков.

Приступая к третьей пуговице, не смогла удержаться от вопроса:

– Вы всегда такой?

– Какой? – поинтересовался ураг, поглядывая на меня из-за полуопущенных ресниц.

– Флиртуете с каждой девушкой, – пояснила я, спускаясь к четвертой.

Пауза, и на пятой пуговице я услышала чуть снисходительное:

– Не с каждой.

К седьмой он неожиданно спросил:

– Ваша свадьба на Земле была… традиционной?

Воюя с петелькой на камзоле, я несколько рассеянно ответила:

– Нет, у нас жених обычно не выманивает паспорт у матери невесты, собственно, невесты не выходят замуж по причине того, что их «нет» никто не услышал, и…

– То есть вы были против? – невинный вроде как вопрос.

– Меня не спрашивали, – честно ответила я, недобрым словом поминая моду Темного двора.

– Но сейчас вы выглядите вполне счастливой, – заметил ураг Херард.

– Сейчас, – я наконец справилась с камзолом, – я нахожу поступок Стужева несколько… нестандартным, но по сути…

– Каждая девушка мечтает, чтобы ее избранник проявил решительность, схватил за волосы и уволок в пещеру? – насмешка в его вопросе была очевидна.

– Нет. – Я потянула полы рубашки, открывая смуглую темную кожу на мускулистой рельефной очень даже груди урага. – Девушки предпочитают, чтобы их все же унесли туда на руках, за волосы – это как-то излишне брутально, не находите?

– Полностью с вами согласен, – промурлыкал Херард. – И, несомненно, учту ваши предпочтения, Рита. На счет спальни пожелания есть?

Удивленно взглянув на урага, увидела и его насмешливую улыбку, и внимательный, очень внимательный взгляд.

– Собираетесь меня соблазнить? – удивленно спросила я.

– Собираюсь сделать вас своей, – выдал мне темный, и в его словах читалась абсолютная уверенность в реализации озвученного.

Я же укоризненно погрозила пальчиком, затем проникновенно прошептала:

– Боюсь, ураг Херард, приставать к замужней женщине вам банально совесть не позволит.

И приложила ладонь к его груди, аккурат напротив сердца.