Текст книги ""Фантастика 2025-135". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Елена Звездная

Соавторы: Петр Танетов,Виктор Ананишнов,Сергей Шиленко,Евгений Нетт,Сергей Ткачёв
сообщить о нарушении

Текущая страница: 128 (всего у книги 346 страниц)

Из состояния счастливой эйфории меня вырвал ледяной голос Стужева:

– Я жду.

И сразу такое чувство, что я спустилась с небес на землю, причем в состоянии свободного полета и без парашюта. Бамц! И вот он парк, спокойные воды заросшего озера, где помимо нескольких бычков, смятых пачек от сигарет и пустой пластиковой бутылки плавает еще и жуткого вида водяной. Невольно вздрогнула, Саша просто крепче обнял.

Не заметивший нашего невербального общения водный монстр тяжело вздохнул и забулькал:

– Да по летнему зною о первом слухи дошли.

– Какие слухи?

Вопрос прозвучал тихо, но так, что я невольно поежилась.

Побулькав от чрезмерной задумчивости, водяной сообщил:

– Гибельники странные стали, на имена свои не откликались, словно и не они вовсе, да Гекаты алтарь порушили, а так, почитай, и ничего конкретного, хозяин.

Я после его слов на Сашу сразу посмотрела, но тот стоял совершенно спокойный. Как айсберг, ага. И невозмутимый, как атомная бомба, в смысле он невозмутимый, а всем вокруг нехорошо становится. И…

– Сколько? – задал следующий вопрос Стужев.

– Про девятерых слышал, – отозвался водяной.

Девять. Мне почему-то вспомнились те темные, что с Демоном на дом Кощея напали. Демон был девятым, а тех, кто в темном облике, – восемь.

– Один где-то гуляет, – задумчиво пробормотал Князь.

– А остальные? – мгновенно вскинулся Ульран.

– Им не повезло, – достаточно жестко ответил Стужев.

У водяного случился шок! Буквально! Потому что монстр протянул руку, схватил пачку от сигарет и начал ее нервно грызть, похоже, вовсе не замечая этого, и в ужасе смотрел на Князя. Саша же хранил небрежно-невозмутимое молчание, и только я, как вспомню его, покрытого порезами и падающего у моих ног, так и выть хочется. В голос. А выглядит, главное, так, словно он и ногтя не поломал, уморив всех темных сходу… С другой стороны, молодец, лицо держит, самурай фольклорный!

Глянув на Стужева, я поняла, что он явно думает сейчас… о моей предстоящей беременности, в смысле скорой гибели врагов всех мастей, и решила перейти к наиболее важным вопросам:

– Уважаемый Ульран, – трясущийся водяной перевел перепуганный взгляд на меня, – так, а что там с утопленниками?

Странное дело: мифологическая субстанция затряслась еще сильнее, напоминая желе в момент шестибалльного землетрясения. И главное – догрызал пачку от сигарет, видимо, в попытке мне не ответить.

– У него норма – один утопленник в пять лет, – произнес Стужев, избавив монстра от необходимости отвечать. – Но мы засекли четырех только за прошлый лунный цикл. По нашим правилам Ульран – труп, а утопление в данном случае классифицируется как убийство, а не как жертва, однако ты сама слышала, этого взялись крышевать госструктуры.

– И? – Я растерянно посмотрела на Сашу.

Князь улыбнулся мне, просто улыбнулся, а сердце мгновенно замерло от нахлынувшего чувства нежности, а затем Стужев сказал:

– По сути его крышуют, следовательно, гипотетически я не могу причинить ему вред. Гипотетически.

Водяной схватил бутылку и теперь грыз ее, трясясь от ужаса.

– По-хорошему, его следует убить, – равнодушно продолжил Саша. – Но… – Снова улыбнулся мне и добавил: – Но у меня здесь, совершенно случайно, имеется очень добрая Яга, которая не захочет убивать, но и убийства прощать не будет, так, Маргош?

– Так, – подтвердила я.

Он посмотрел на меня с таким обожанием, что нить рассуждений как-то странным образом теряться начала.

– Вот и наложи на него запрет, лет на сорок. – Стужев нежно погладил мои ладони. – Таким образом и у озера хозяин останется, и утопленников здесь сорок лет не будет.

Молча глянула на Ульрана – кажется, хозяина у этого озера уже сейчас не станет, погибнет в рассвете лет от разрыва сердца.

– А больше чем на сорок лет можно? – тихо спросила я.

– Нельзя, – твердо ответил Кощей-младший. – Он больше без питания не протянет, нежить, она жизнью питается.

Я глянула на озеро, на водяного, на Стужева…

– Но, Са-а-аш…

– Предлагаешь мне убить сразу, чтобы не мучился? – с улыбкой поинтересовался Князь.

– Нет!

– Нет? – И главное ведь, подтрунивает и не скрывает даже. – Уверена, малыш?

– Но, Саш…

– Ритусь, – развернул лицом к себе, наклонился, нежно поцеловал, – утопленники не всегда несчастные случайные жертвы, в основном самоубийцы и алкоголики, и тут уж неважно, где опустившийся сдохнет – повесившись на суку или поддавшись чарам водяного и войдя в воду.

Я дышать перестала, просто как представлю картинку…

– Маргош, – Князь решительно развернул меня к озеру, – коснись пальцами воды и наложи запрет. Текст такой: «Я, имя, налагаю запрет на питание и жертвоприношения и т. д.». На сорок лет, больше нельзя, он сдохнет. Причем мучительной голодной смертью. Если не хочешь, просто скажи – я убью его сам, но факт в том, что сюда другого вселят в течение недели.

Суровая правда жизни.

Молча кивнула, подошла к краю озера, присела и, коснувшись пальцами воды, которая вот так, при ближайшем рассмотрении, и не казалась такой уж грязной, прошептала:

– Я, Яга Маргарита, – удивительно, но слова словно наполнялись силой, я говорила, и это было как-то… значимо, – налагаю запрет на водяного… – запнувшись на имени, все же вспомнила и продолжила, – на водяного Ульрана, на питание и жертвоприношения сроком на…

Дикий вой и вся эта отвратительная покрытая слизью махина вдруг помчалась на меня, раззявив жуткую пасть! Но не успела я испугаться, как летучая мышь, та самая, что висела на моей цепочке, расправила крылья, оттолкнулась лапками и полетела навстречу, чтобы обнять разбушевавшегося водяного непроницаемой тьмой, как крыльями.

– Продолжай, Маргош. – Спокойствие Стужева казалось непоколебимым.

Мне бы так!

Глядя на воющий сгусток тьмы – ревущего в ее коконе водяного, я с трудом вернулась к речи:

– Налагаю запрет на водяного Ульрана, на питание и жертвоприношения сроком на сорок лет…

И вода всколыхнулась. Словно ударная волна прошлась. Замер водяной. Отпустив его, летучая мышка вернулась ко мне, умильно заглянула в глаза, зацепилась лапками за цепочку и вновь повисла безжизненным амулетом. А я… я…

– Умница. – Саша подошел, поднял на руки и, развернувшись, понес меня прочь.

– Ты не хотел его убивать? – шепотом спросила я через стужевское плечо, глядя на остолбеневшего от горя водяного.

– Не особо, – признался Кощей-младший. – Убил бы этого, они поставили бы следующего, с таким же правом на свободное убийство. А теперь Ульрана отсюда сорок лет никто сдвинуть не сможет, и бессмертный он ровно на этот срок.

– А, – меня все еще трясло, – зачем им водяной?

Саша остановился, нежно поцеловал и ласково посоветовал:

– Не спрашивай.

Хмыкнув, отвернулась от него и… замерла. Недалеко от озера, наполовину скрытый стволом дерева стоял мужчина в черном плаще! Тот самый мужчина с острыми ушами, которые топорщили его капюшон. Судя по тому, как он переводил взгляд с убитого горем водяного на нас, он, в отличие от остальных, все видел!

– Ритусь, – Саша остановился, – что?

Испуганно посмотрев на него, указала взглядом на странного мужчину. Кощей-младший перевел взгляд, и все его тело вдруг стало жестким, практически каменным от напряжения.

– Невероятно, его вижу, надо же. – Даже в таком состоянии Стужев еще и язвил. – Маргошик, быстренько идешь к машине. – Мне в карман сунули ключи. – Садишься, блокируешь двери и ждешь меня.

И он осторожно отпустил меня, не отрывая взгляда от субъекта в черном плаще. Но стоило мне отступить на шаг, как Стужев замер, потом глянул на меня, после резко схватил за руку и вновь взглянул на темного.

– Сашенька, – выдохнула перепуганная я.

– Маргош, засада, – прошипел Князь. – Я вижу его, только пока прикасаюсь к тебе.

– На меня не действуют чары? – вспомнила я.

– Именно так. Ритусь, – он сжал мою ладонь и спросил, – бегаешь быстро?

Повернувшись к темному, увидела невероятное – он улепетывал! На скорости! Мчась, как спринтер на Олимпийских играх, которому в спину биатлонист целится!

– Не настолько быстро, Саш, – призналась я.

– Это хорошо, – неожиданно весело отозвался Стужев, – значит, от меня убежать у тебя ни шанса. Давай в машину, Ритусь.

И он сорвался с места, крепко удерживая меня за руку, что вынуждало бежать с такой же скоростью. Эти двести метров до машины мы миновали секунд за тридцать, после чего мне, задыхающейся, галантно открыли дверь, торопливо усадили и рявкнули: «Пристегнись!» Сам он молнией оббежал автомобиль, и в следующее мгновение мы взлетели, даже прежде, чем завелся мотор. Последнее, что я услышала, взмывая вверх, это крик какого-то малыша:

– Мама, мафына пйапала!

Я невольно улыбнулась, Саша тоже, но всего на мгновение, затем приказал:

– Держись за меня.

Придвинулась чуть ближе, осторожно положила ладонь на его бедро, ну чтобы не мешать процессу вождения. Как выяснилось – зря.

– Маргош, пальчики свои оттуда убрала, живо.

Убрала. Резко выдохнув, Кощей-младший повернулся, недовольно посмотрел на меня и выдал:

– А это уже была провокация и вообще попытка подрывной деятельности! – возмутился он.

– Да там же джинсы! – Я тоже возмущаться умею.

– Там моя нога, – парировал Стужев, – а чуть-чуть выше то, что реагирует на твои прикосновения к моей ноге!

– А там темный, – ненавязчиво напомнила я.

– А я в курсе, и мы летим по его следу. – Саша взял меня за руку, нежно погладил большим пальцем и теперь вел машину одной рукой.

Впрочем, небрежное вождение в небе – это не очень страшно, в конце концов, конкуренцию составляют только вороны, ласточки, чижи и воробьи. И потому Князь на дорогу не смотрел, в смысле вперед, его взгляд был прикован к бегущему по парку темному. А бежал тот быстро настолько, что, едва он пронесся мимо сидящего на скамейке с газетой старичка, газета дернулась и выпала из рук дедули, как будто ее ветром унесло.

– Это с какой скоростью он бежит? – Любопытство во мне никогда не умрет.

– На спидометр глянь, малыш.

Сто двенадцать километров. Скоростной темный, ничего не скажешь.

– На Терре они быстрее. – Стужев невесело усмехнулся. – Собственно, территории нынешнего Темного двора были захвачены за трое суток. Там три государства располагались, они просто не успели собрать войско.

– Блицкриг по-фэнтезийному, – протянула задумчиво.

– Фашистяги няшные, – рассмеялся Саша.

Наверное, мы первые в мире преследователи, угорающие от смеха в процессе погони, а может, просто нервы, но я вообще с трудом успокоилась и то только тогда, когда «Бентли» пошел на снижение, а собственно темный на замедление. И вдруг Стужев перестал улыбаться. Я посмотрела туда, куда заворачивал темный, и улыбаться тоже перестала. Я знала эту улицу и этот дом, и даже подъезд девятиэтажки, куда свернул мужик в темном плаще. Я была здесь много раз в свой выпускной год. Приходила с шоколадками, новыми журналами, пыталась хоть как-то вытащить из депрессии свою одноклассницу, ту самую Свету Петрову, которую Стужев бросил прямо перед выпускным ради Нины Паташури, которая теперь Мила. И у меня мелькнула страшная мысль – а кто сейчас Света?!

Молчать не стала.

– Стефа – это Света Петрова? – вопрос был задан прямо.

– Рит, – он чуть сжал мою ладонь, – я уже говорил – не так уж просто сделать потенциальную ведьму истинной и достаточно сильной ведьмой до тех пор, пока ей не исполнится пятьдесят.

Единственное, чего сейчас хотелось – просто выдернуть свою ладонь из его руки и выйти из машины, желательно со всей злости бабахнув дверью! Но выходить на расстоянии метров тридцати от земли все же не слишком благоразумно. Правда, остается одна проблема – я не могу просто смолчать. Не могу.

– Она вены резала дважды! – понимаю, что срываюсь на крик. – Травилась таблетками, она жить не хотела, Стужев!

И умолкла, едва он совершенно спокойно повернулся и посмотрел на меня. С непробиваемым спокойствием. И так же невозмутимо прозвучал его вопрос:

– Скажи, Маргош, вот насколько эгоистичной тварью нужно быть, чтобы пытаться покончить с собой, прекрасно зная, какую боль это причинит родным и близким? – Он не ждал моего ответа и продолжил: – Заметь, ты не такая.

Я заметила – ему даже стыдно не было. Никакого раскаяния, вообще.

– Кстати, – по его губам пробежала злая усмешка, – сколько общаюсь с тобой, ни разу не слышал, чтобы ты пыталась кого-то унизить. Даже девчонок, которые собирались «побеседовать» с тобой в туалете, ты пожалела. А Стефа, – очередная теперь заметно презрительная усмешка, – первые проблески силы использовала, чтобы унизить Милу… тогда еще Нину. И та не упала с лестницы исключительно потому, что я успел ее поддержать.

– Это типа оправдание? – ядовито поинтересовалась я.

– Это правда, Маргош. – Саша попытался нежно сжать мою ладонь.

Но я отдернула руку и прошипела:

– А теперь послушай, пожалуйста, мою правду – пока ты ведьм для Гекаты собирал, я видела, как Света угасает с каждым днем. Как становится безразличным взгляд, как она забывает, что такое улыбка, как…

– И что в итоге? – Он направил автомобиль на крышу девятиэтажки. – Угасла, погибла, улыбаться перестала?

Вообще-то, пошла в колледж, как-то втянулась, мне звонить перестала, а я, когда поняла, что от меня в очередной раз отмахнулись, перестала звонить ей. Жизнь.

Саша, с трудом сдерживая мрачную усмешку, с минуту понаблюдал за мной, затем достаточно жестко произнес:

– Несмотря на свой маразм, Геката черную магию не приемлет, и от Стефы она отказалась сама. Мне следовало убить ведьму, но не стал, – еще одна усмешка, – ты рядом крутилась, я на вампиров переключился, в итоге решил, что не моя проблема. Через несколько месяцев Стефу засек патруль, малышка догадалась, как использовать магию смерти. Жаль, я тогда не догадался, почему в нее так страстно «влюбился» Станислав. Впрочем, на тот момент только велись разговоры о формировании группы и открытии пути на светлую сторону Терры. И лишь на свадьбе Стефы и Станислава я засек ее уровень. Очень высокий. Слишком высокий для человской ведьмы.

Я помнила о том, что случилось дальше. Точнее, помнила про то, что Стужев соблазнил чужую невесту и…

– Не хочу ничего об этом слышать, – честно призналась я.

– Зря. – Кощей-младший протянул руку, погладил меня по щеке и вполне искренне произнес: – Я действительно соблазнил Стефу, но интима не было, Ритусь. Я заставил ее захотеть поехать со мной и отвез в храм Гекаты. Между нами ничего не было, я просто лишил ее сил. Естественно, все решили иначе, а на утро Станислав покончил с собой. Причем заметь – она не скрывала, что в прямом смысле уходит от него, но на свадьбе Стас вполне себе бесился, в драку бросился, однако о самоубийстве речи не шло. И только утром, когда я вернул Стефу и они осознали случившееся, старший Вяземский покончил с собой. Забавно, да?

– Ничего забавного в этом нет, – хмуро ответила я. – У темных нет права на ошибку, если Стефа была его заданием и он его провалил… Это все.

– Каждый платит по счетам. – Машина мягко приземлилась на крыше. – Идем.

– А можно я тут останусь? – тихо попросила.

– Нельзя, Ритусь, – сурово ответил Стужев, – один раз я тебя уже дома оставил, мне хватило, правда.

Молча сижу, сложив руки на груди и мрачно глядя куда-то на панель.

– К тому же без тебя я не увижу темного и меня могут убить, – коварно протянул он.

Мгновенно открыла дверцу и вышла из машины.

* * *

Давно я не гуляла по крышам, но сейчас не было даже желания оглядеться, полюбоваться на городской пейзаж, да и Саша не позволил, уверенно ведя между люками к лестнице, а от нее вниз по техэтажу, даже не пытаясь свернуть к лифту.

Но странное дело – едва мы спустились на девятый этаж, звук шагов вдруг изменился, стал гулким, отдающимся эхом в удивительно безмолвном доме.

– Нехило. – Кощей-младший остановился.

– Что-то не так? – осторожно спросила я.

Стужев явно хотел отмахнуться или не отвечать, или еще что-то, но глянул на меня и передумал.

– Иди сюда, встань так, – он поставил меня перед собой, – закрой глаза, – теплые ладони скользнули на мою талию, – и представь себе, что смотришь вдаль, на горизонт.

Очень послушная я закрыла глаза и последовала указаниям Кощея. Невероятно, но мне почудилось, что я словно смотрю через подзорную трубу, только широкую очень и потому двумя глазами, однако такое ощущение, что я смотрю на кого-то, кто смотрит на меня. И вижу черное длинное платье, светлые, красиво уложенные волосы, а вот лица не вижу, но взгляд ощущаю отчетливо.

И тут кое-кто переместил руки с талии на грудь, потом сжал и в довершение начал поглаживать.

– Сашша, – прошипела я.

– Извини, не удержался, – хрипло ответил он, и молния на моем комбинезоне медленно поехала вниз, расстегиваясь. – Ритусь, а ты не отвлекайся, чтобы что-то увидеть, тебе нужно сосредоточиться.

Но я и так все преотлично и отчетливо видела, включая руку с длинными черными ногтями, которые впились сейчас в ладонь, да так, что явно поранят же.

– Сашенька, – попытка вырваться не принесла успеха – Стужев напрочь отказывался отпускать добычу, – знаешь, дорогой, мне кажется, за нами наблюдают.

– Совести у них нет, – молнию вновь застегнули, и Князь приказал: – Не открывай глаза и следи за ней.

Меня подхватили на руки.

– За… следить? Зачем? – потрясенно переспросила я.

– Все просто, Ритусь, пока ты держишь контакт, ты ее блокируешь. Не открывай глаза.

И удерживая меня, он начал сбегать вниз по ступеням. Удивительно, но факт – я не боялась. Мне была неприятна эта история со Светой-Стефой, но страха не было совершенно, и я продолжала смотреть на извивающуюся за «трубой» фигуру отчаянно дергающейся женщины. И чем дальше, тем сильнее она вздрагивала, словно пыталась выпутаться из силка.

– Саш, а зачем ее держать? – не то чтобы мне было сложно, я вообще никакого напряжения не испытывала, но неприятно видеть, как она вырваться пытается.

– Да все просто, Маргош, пока ты ее держишь, ни на какие сюрпризы Стефа не способна.

– Мм-м… – самодовольно протянула я, – теперь понятно, зачем ты взял меня с собой.

Стужев остановился. Затем спросил:

– И зачем? – Вопрос прозвучал странно.

– Я твой щит, да?

В следующее мгновение меня поставили на ноги, затем, развернув лицом к себе, Князь жестко приказал:

– Глаза открой.

Кажется, кто-то обиделся. Зато ведьма на другом конце трубы перестала вырываться и замерла в ожидании.

– Рита! – Кто-то не только обиделся, кто-то еще и разозлился.

– Саш, я…

– На меня посмотри! – почти рык.

Я вздрогнула и посмотрела. Стужев молча полез в карман брюк, извлек зажигалку, щелкнул кремнем и мгновенно вспыхнул огонь.

– В избушку, – приказали мне, – живо!

Он шевельнул пальцем и огонек стал ярче, невольно привлекая внимание. Я и глянула на зажигалку… чтобы с трудом сдержать вопль! Потому что прямо на огонь с потолка спускался огромный черный паук.

– Мля, не успел, – выругался Стужев, стряхивая паука вместе с зажигалкой и стремительно притянув меня к себе, приказал: – Не смотри.

– Не смотреть куда?! – Я очень боюсь пауков и сейчас могла думать лишь об одном – куда этот черный ужас побежал, потому что…

По волосам забегали чьи-то маленькие лапки! Я окаменела от ужаса.

– Тихо-тихо-тихо, – Саша потянулся, снял с меня что-то… или кого-то и спокойно спросил: – Боишься пауков, да, малыш?

Я кивнула, прижимаясь к нему сильнее.

– И Стефа об этом, похоже, знает. – А вот теперь в голосе Кощея-младшего послышалась ярость.

Холодная, опасная и с последствиями.

– Так, Маргош, идешь со мной, глаза не открываешь, и думай о… чем-нибудь приятном.

– Например? – Я не издевалась, мне действительно хотелось бы о приятном подумать, потому что… по мне опять ползли!

– Например… – Он снял с меня насекомое, судя по звуку, припечатал его насмерть и ответил: – Например, о том, что когда мы вернемся домой, я возьму тебя на ручки, Ритусь, отнесу в спальню, малыш, уложу на постельку и буду долго и со вкусом доказывать, что последнее, чем ты для меня являешься, Маргошик, это щит.

После чего взял за руку и повел вниз по лестнице.

– Какой ты злопамятный! – не сдержалась я.

– Героям подвиг, подонкам – повод, – напел Кощей, уводя меня за собой по странно чавкающему и хрустящему полу.

Да, я порадовалась, что не платье и туфли, и особенно хорошо, что можно не смотреть на все это, доверившись Стужеву. Хотя…

– Саш, а ведь на меня чары не действуют, – осторожно напомнила я.

– Маргош, если бы это были чары, я бы их снял, – тихо ответил Стужев и тут же: – И да, сегодня ты то белье с бусинками примеришь, так сказать, в качестве уплаты моего морального ущерба.

От темы про пауков ему меня удалось отвлечь, это да. Но тот факт, что мы шли по живым существам, хоть и мерзким, мне не нравился.

– Сашшша, а я могу их услать, или разогнать, или…

– Маргош, мы не на Терре, это раз, у тебя возможности Яги, а не ведьмы, это два, и третье – есть вещи, о которых я точно знаю, что они безвредны для тебя, а есть те, в которых не уверен. Второй категорией магии я тебе заниматься не позволю.

– То есть теоретически могу? – предположила я.

– Ритусик, смирись, ты не всесильна, – хохотнул Стужев и открыл какую-то дверь.

В следующее мгновение я ощутила опасность. Холодок неприятного чувства кольнул сердце, вынуждая открыть глаза.

– Саша!!!

Арбалетный болт вылетел из устройства, которое я ранее видела лишь в исторических фильмах, но Стужев вскинул раскрытую ладонь, и стрела замерла в полуметре от нас! А с потолка, как конфетти, спускались и спускались пауки! Огромные, маленькие, с длинными лапками, с короткими лапками, с… и обтекали нас, словно по стеклянному куполу.

– О, господи, – простонала я.

– Все хорошо, – уверенно произнес Кощей, не отрывая взгляда от стоящего в дверном проеме монстра.

Именно монстра – он выглядел как древний старик, в наличии были и всклокоченные седые волосы, и борода до колен, и кожа потемневшая, ссохшаяся, вот только старые руки крепко держат арбалет, а глаза… серые, с ярким синим зрачком.

– Знакомься, Ритусь, это карачун, или иное название – гибельник, – как-то очень буднично представил Саша. – Но в то же время нежить второго порядка, ибо, как ты видишь, способен удерживать материальные предметы.

Я ни о чем не думала, я ощущала, как пауки, воспользовавшись нашей остановкой, ползут по моим ногам! И мне орать хотелось, прыгать и сбивать их! Саша медленно оглянулся, быстрый взгляд на насекомых – и те сдохли. Мгновенно! Слетели с меня, а ведь до колен уже добрались и теперь лежали на полу, подрагивая лапками… недолго.

А в следующее мгновение начался бой! Одно движение Кощея – и арбалетный болт, крутанувшись, помчался в гибельника… чтобы четко и плавно, как нож в масло, влететь в его левый глаз.

– Отвернись, – приказал Саша, срывая с руки черный браслет.

Он бросил его на пол, и тут же вместо кусочка кожи показалась маленькая черная змея с алыми блестящими глазками. Змея молнией метнулась в дверной проем, переползла заваливающегося гибельника, поднырнув под его бороду, и исчезла во тьме… С потолка продолжали медленно, как хлопья жуткого черного снега, спускаться пауки…

Подхватив меня на руки, Стужев перенес через труп карачуна и опустил лишь в коридоре. Коридоре, а ведь мы должны были выйти на лестничной площадке стандартной типовой девятиэтажки! Где места – метр на метр, а не проход протяженностью метров в пятьдесят.

– Откуда все это? – шепотом спросила я.

– Искажение пространства, – буднично ответил Саша. – Рит, вопрос, ты в Diablo когда-нибудь играла?

– Нет. – Правда, подумалось, что Стужев таки меня старше, да.

– Ну, сейчас сыграешь, – обрадовал он.

Затем вернулся к гибельнику, забрал у него арбалет, вынул стрелу, стряхнул с нее глаз, вытер о бороду уже трупа, вернулся ко мне, приладил болт, натянул тетиву, зафиксировал и протянул мне со словами:

– На спусковой крючок жмешь, и стреляет.

– С-с-саша! – У меня голос стал шепотом, и вообще я в ужасе.

– Маргош, – мне бесцеремонно впихнули арбалет, – впереди приключения, позади пауки, выбор за мной, я выбрал «вперед, к светлому будущему». Пошли.

– Мамма. – Это все, на что я оказалась способна.

Саша улыбнулся, погладил по щеке и двинулся вперед. Безоружный. Оружие только у меня – и то арбалет несчастный! Но я его вскинула и решительно отправилась за мужем, понимая смысл выражения «за тобой и на край земли».

– Маргош, одна просьба – не целься мне в спину, несколько нервирует, если честно.

Мгновенно отвела арбалет в сторону и теперь чувствовала себя не так решительно. Но за Сашей все-таки шла, потому что да – сзади были пауки, и они наступали! Причем такой плотной волной, что когда принялись переползать через гибельника, тот стал шевелящейся черной массой, пауки скрыли под собой даже белую бороду. Всю!

Внезапно нам навстречу выползла змея! Огромная, метров в пятнадцать, с черным раскрытым капюшоном, на котором сверкала какая-то руна. Я вскинула арбалет!

– Ритусь, свои, – очень вовремя произнес Саша, – и вообще, какая-то ты нервная, малыш.

– Ну… знаешь ли, поводов немало! – вспылила я.

Стужев оглянулся, подмигнул и выдал в духе гуманистов:

– Главное – это любовь, малыш. И вот пока я точно знаю, что ты меня любишь, все остальное такие мелочи. Поверь.

Меня трясло, позади настигали озверевшие пауки, впереди жуткая кобра-мутант, а он говорит о любви! Млин, сволочь, у него совесть есть?!

– Не целься в спину, я сказал.

– Это неосознанно, – краснея, призналась я.

– Да я понял, – хохотнул Кощей. А потом уже змее: – Ненасытная, там хоть что-то еще осталось?

Кобра величественно кивнула.

– Понял, – отозвался Саша и сорвал второй браслет с руки.

Еще одна черная змейка умчалась на охоту. И почти сразу впереди раздался хрип и послышался звук ломаемых костей.

 
– В старой церкви не поют святые гимны,
Кровь на бревнах частокола
Католического хора,
Свора скалится им в спину,
Не по вкусу им отпетые могилы! —
 

весело напел Стужев, вынимая из кармана странные черные кольца и неспешно на ходу натягивая их на пальцы.

 
– Это не любовь,
Это Дикая Охота на тебя,
Стынет красный сок,
Где-то вдалеке призывный клич трубят.
 

На пути попался труп. Такое ощущение, что пожеванный и выплюнутый, потому что весь помятый и в слизи.

– Маргош, осторожно, тут скользко, – предупредил Стужев и перешагнул преграду.

Я обходила труп по стеночке, в ужасе глядя на него и понимая, что в слизи увязнет паучья братия, не вся, но шуршание их догоняющих лапок меня жутко нервировало, так что я надеялась хотя бы на часть.

– Маргош, у меня есть вторая зажигалка, – напомнил Саша. Отреагировала мгновенно. – Нет, зря я дал тебе арбалет.

Перестала в него целиться, а очень хотелось.

Внезапно змея, что скользила рядом с Кощеем-младшим, замерла, затем метнулась вперед. А Стужев остановился, молча протянул мне руку. Я не подошла, я подбежала, а он, едва наши пальцы соприкоснулись, вырвал у меня арбалет и выстрелил. Во тьму. Будто наугад, но… из темной ниши в потолке вдруг начало падать тело. Раскинув руки и ноги… плащ, как мокрая тряпка, облепил его… Глухой удар! Гулкий, и здание ощутимо дрогнуло, послышался треск, посыпалась с потолка каменная крошка.

Мы в оцепенении стояли несколько секунд, глядя на труп посреди коридора, упавший шагах в десяти от нас, и вдруг Саша тихо сказал:

– Слишком просто.

Помолчал и добавил:

– Слишком.

Холодный озноб пробежался по спине. В следующее мгновение я закрыла глаза и вгляделась в горизонт, как в первый раз, вот только – она не стояла больше у трубы, как я. Света Петрова… хотя нет – Стефа стояла рядом с огнем со странным с зеленоватым отсветом, закрыв глаза, раскинув руки и шевеля ярко-накрашенными губами. Это я видела, а ощущала, как начинает дрожать здание все нарастающей дрожью… И вдруг услышала хохот, ее дикий хохот, безумный и злой.

– Блин, а была нормальной девчонкой, – в сердцах выдохнула я.

Смех прекратился. Более того, Стефа опустила руки, открыла глаза и посмотрела словно прямо на меня. Тот факт, что я стою с закрытыми глазами и в каком-то коридоре, ее не смущал. И совсем неожиданным оказалось услышать ее ответ.

– Я была обычной примитивной челой! А сейчас – могущественная ведьма. Почувствуй разницу!

– «Форд» – почувствуй разницу, – пробурчала я, цитируя известную рекламу.

– Что? – переспросила Стефа.

Пожав плечами, пояснила:

– «Тойота» – управляй мечтой. «Хонда» – управляй реальностью. «Ниссан» – превосходи ожидания. И только «Форд» – почувствуй разницу.

Нахмурившись, ведьма вдруг сказала:

– У меня «Форд», ага. Старенький, все никак не поменяю. И у него опять что-то под капотом стучит странно.

– Механик, – пошутила я.

– Да нет, – растерянно отозвалась Стефа, – его на прошлой неделе оттуда достала, он обещал больше никогда не грубить блондинкам. Поверила.

Я же пошутила! Я…

– Механика под капот? – ну не могла не спросить.

– Пришлось уменьшить в четыре раза, по-другому не влезал, – Светка тяжело вздохнула. – А ты чего со Стужевым шляешься? Заняться больше нечем?

– А… мм-м… так он мой муж, – честно призналась я.

Стефа странно на меня посмотрела, затем вполне искренне выдохнула:

– Сочувствую.

– Да не, нормально, – попыталась я реабилитировать мужа. – А вот пауки – это страшно, очень.

– Прости. – Светка пожала плечами. – Я думала, ты испугаешься и удерешь, тебя жалко, все-таки за всю мою жизнь ты была единственной, кто искренне заботился и хотел помочь.

И мне так жаль ее стало. До слез жалко.

– Свет, а ты… Зачем все это?

Она вдруг обняла себя за плечи и показалась мне такой маленькой и жалкой, и я едва расслышала:

– Сначала хорошо было, Рит. Сила такая, могущество, я же все могла – любого влюбить в себя, людьми управлять, насекомыми, потом духи… Знаешь какая это сила? – она вдруг подалась ближе. – Это духи, Рита! Это как джинны, а я Аладдин из мультика! Я все могла! Все, понимаешь! Я… А потом они появились, – голос стал полубезумным шепотом. – И это… один из них, Станислав Вяземский, он условие поставил, понимаешь, либо я выполняю постельную повинность для него, либо меня просто убьют. Просто, но очень мучительно. Понимаешь?

Я стояла как громом пораженная. И слова сами сорвались:

– Он же… любил тебя, у вас же… свадьба была.

– Любил?! – Крик ударил по ушам, и снова шепот: – Темные не умеют любить, Рита. Он меня использовал. Нет, вначале играл в любовь, очень умело играл, я даже поверила, что он мой друг. И лгал, Рита, очень искусно, и вроде даже как девушка у него была, а я… я просто должна была помочь сместить Мастера и только. Просто помочь ему сделать доброе дело.

Боже, как знакомо.

– Это потом, – продолжила Света, – когда мне удалось вызвать первого гибельника после месяца обучения под руководством Стаса, он потребовал постель. И свадьбу. А там, когда я увидела Алекса, его оценивающе-восхищенный взгляд, я подумала, что вот он, мой шанс, и сбежала с собственной свадьбы. Но Стужев предал меня. Повторно. Мне так хотелось, чтобы он поцеловал, как тогда, когда у нас все только начиналось, а он отдал меня Гекате из-за двенадцати жалких трупов!