Текст книги ""Фантастика 2025-135". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Елена Звездная

Соавторы: Петр Танетов,Виктор Ананишнов,Сергей Шиленко,Евгений Нетт,Сергей Ткачёв
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 346 страниц)

Но вместо того, чтобы сейчас подумать о себе, Малисент тихо сказала:

– Вампирские кланы требуют вас.

Ну… неудивительно.

– Вашу кровь, – продолжила вампирша.

Тоже не особо удивлена, вампиры они или как.

– Вы особенная, – добила Мали.

– Та я ваще избранная! – психанула я.

– То есть вы… вы уже знаете?

– О том, что я избранная? А то. Я тебе больше скажу – я еще и военнообязанная.

Пауза на том конце, и удивленное:

– А это вообще что такое?

С трудом сдержав стон, я попросила:

– Малисент, сделай доброе дело – не звони мне больше. Никогда. И на глаза мне не попадайся и…

– Это я вас втянула во все это, – взволнованно перебил меня этот на удивление чистый и светлый вампирский ребенок.

Как она вообще могла родиться среди вампиров? Я как-то больше привыкла к вампиршам типа Ивгены Женьер или княжны Мортем, но Мали?! В принципе сложно поверить в то, что среди вампиров рождаются хорошие люди… или не люди.

– Малисент! Начнем с того, что втянулась я сама, закончим тем, что ты сейчас валишь отсюда. Без объяснений, без попыток меня спасти, без страданий и чувства вины. Свалила, Малисент!

На том конце послышался всхлип.

Блин, довела ребенка до слез.

– Уезжай! – повторила безапелляционно. – Вали отсюда, я серьезно. Не звони мне больше.

И нажала отбой.

Минуты через две появился Навьен.

Молча протянула ему его мобильник.

Тысячник явно заставил себя войти, подошел, забрал свой телефон, я мгновенно спрятала руку обратно под одеяло.

– Что с княжной? – спросила, не глядя на него.

– Ее голова лежит на пороге, – холодно уведомил Навьен.

Ну… хоть что-то хорошее, правда радости я почему-то не испытываю.

– А чья голова лежит рядом с ее? – просто вот ни на что не намекая, спросила я.

Так бывает, что двух в принципе ничем не связанных людей, объединяет одна постыдная тайна. И вот вроде я не целовала его, а он меня, но… как-то негласно, не обсуждая этого в принципе, мы оба… храним тайну.

Правда мне вовсе расхотелось хранить тайну, когда Навьен произнес:

– Твой практически первый… мужчина.

Я вздрогнула и подняла растерянный взгляд на вампира. В моих глазах был ужас, в его – ни капли сожаления.

Мой почти первый мужчина?.. Моим почти первым мужчиной был кэп Маер. Не то, чтобы это было моим желанием, а он просто был… подлый трусливый ублюдок, который нажравшись, решил зажать в своем кабинете стажера. Огреб. Мне это стоило шрама на животе и сломанного ребра, ему – подбитого глаза и раны на плече. Драка была жесткой, я не собиралась сдаваться, он не хотел останавливаться. Итог… списали все на падение с лестницы, огласки не было. С тех пор Маер держался от меня подальше и мне этого было более чем достаточно.

Только вот… о том что тогда произошло, знали только я и он.

И вот теперь я смотрю на Навьена и вижу в его глазах приговор.

– У кэпа двое детей, – сдавленно произнесла я.

– Выражу им свои соболезнования, – ответил тысячник, и, развернувшись, направился к двери.

– Ублюдок! – не сдержалась, да и не хотелось сдерживаться.

Навьен замер. Постоял, сжимая дверную ручку, затем развернулся и глядя на меня , ледяным тоном поинтересовался:

– И почему же я ублюдок, Каиль?

– А если я скажу «трус», это будет ближе к истине? – прошипела я.

Знала бы, что за этим последует – не издала бы ни звука!

Навьен перестал быть человеком в один миг.

Рывок, стремительное перемещение, и я вдруг падаю на матрас, но еще до того, как осознаю это, вампир навис надо мной. В глазах – ярость. Клыки отчетливо проступают под плотно сомкнутыми губами, мышцы рвут ткань безупречного пиджака на нем.

Секунда.

Мы смотрим друг на друга, он в бешенстве, я не скрывая ненависть.

Удар кулаком по постели, и Навьен выпрямившись, вышел из моей комнаты, снова грохнув дверью напоследок.

Я осталась лежать, глядя в потолок и… с трудом сдерживая слезы.

Капитан Маер хорошим человеком не был, но и смерти такой не заслужил. Просто… не заслужил.

Некоторое время я почти спала.

Сон был странным, нервозным, пугающим. Почему-то мне снился князь, затем Навьен. Навьен склонившийся надо мной так близко, что я ощущала его дыхание, и… и не помню, дурацкий был сон.

А потом мне принесли завтрак.

Вампирша в черном платье, принесла на подносе стакан крови.

Поклонилась, поставила все это на серебряном подносике на прикроватную тумбочку, такую же прозрачную, как и все здесь, поклонилась и вышла.

Оставив меня наедине с кровью!

С кровью!

Я в ужасе посмотрела сначала на поднос с граненным бокалом, потом на дверь. Было зверское желание разбить стакан, просто швырнуть о закрытую дверь, но… хрен его знает, сколько мне тут еще сидеть, а созерцать кровавое пятно не самое приятное в жизни.

Я встала, взяла стакан… с отвращением поняла, что кровь еще теплая, сходила, вылила ее в раковину в ванной, невольно посмотрела на себя и… стакан выпал из рук.

На моей шее был укус.

Еще не заживший, такой, словно он был совершен недавно, с кровью выступившей в местах прокола, с абсолютным отсутствием боли в области шеи вообще…

Мир пошатнулся, и я упала на пол, лишь в последний миг, успев ухватиться за край раковины и тем удержаться, от травмы головы, но… потом взгляд упал на стакан. Пластиковый. И рука соскользнула по округлому краю раковины.

Меня затрясло.

Всем телом.

Я не раз наблюдала героиновую ломку, это было страшно… у меня все происходило страшней!

Судорога по телу, стремительно растущие ногти, которые из обгрызенных, превращались в когти прямо на глазах, боль, меня снова типануло, бисеринки пота на коже, боль, судорога… Вспышка света в глазах, и следом все тело пронзает болью…

Не знаю, в какой момент появился Навьен.

Просто вдруг ощутила себя в холодной, практически ледяной воде, а меня гладили по мокрым волосами и хрипло просили:

– Держись, Каиль, держись. Ты сможешь.

Смогу? Смогу что? Сдохнуть?

Меня колотило, но Навьен все равно высыпал ведро льда в воду, потом подхватил тонущую меня, удерживая одной рукой, рванул клыками ткань пиджака, разрывая его в хлам, с громким треском порвалась ткань рубашки и мне под нос сунули жилистое запястье, сопроводив это хриплым:

– Давай девочка.

Что тебе давать?! Меня трясло, зуб на зуб не попадал, мне было хреново как не было никогда в жизни, мне было больно, меня ломало как наркомана, а он…

– Да пошел ты! – прошипела я, пытаясь оттолкнуть его руку от себя.

Но никто никуда идти не собирался.

Жесткий фиксирующий захват на затылке, лишающий возможности даже отвернуться, запястье, росчерк клыков, налившаяся кровью царапина, и эту кровь, Навьен собирался затолкать в меня. И, похоже, любой ценой.

Я перестала смотреть на его запястье, я посмотрела в его глаза…

В моих собственных застыли слезы.

В его – неотвратимость предстоящего.

Слезы соскользнули с ресниц, и потекли теплыми дорожками по щекам.

– Каиль, – ему было жаль. Ему правда было жаль, это читалось в его взгляде, но жалость затмевало чувство необходимости.– Надо.

Надо.

Паршивое слово, но иногда просто надо поступать так, как считаешь нужным. И потому несмотря на все сочувствие к Навьену, ночью я поступила так, как нужно было мне – уничтожая результат его работы за четыре года, и спасая людей. И тогда мне было жаль его, правда жаль, но я не могла поступить иначе. А сейчас он поступал так, как он считал нужным, как бы сильно ему не было жаль меня.

– Каиль, так надо, – произнес Навьен, с неотвратимостью горного обвала, который уже несется вниз сотнями тон гранитной породы. – Иначе ты не выживешь. Два глотка крови. Этого будет достаточно.

И его окровавленное запястье у моих губ, а взгляд… ему все-таки было меня жаль, несмотря ни на что – было жаль.

Мне меня тоже.

Несколько долгих секунд вампир пристально смотрел на меня, затем поднес собственное запястье к своим губам, высасывая собственную кровь, а я вдруг поняла – он заставит меня выпить. Не так, так иначе. Он сильнее. Он безжалостнее. И он – вампир.

– Я буду тебя ненавидеть всю свою жизнь, Навьен, – прошептала с абсолютной уверенностью в своих словах.

Буду. Ненавидеть до безумия. И не важно – вампиршей или нет. Просто убью. За такое даже убить не жалко.

Он понимал это. Отлично понимал. Он все понимал!

Но набрав полный рот собственной крови, он рванул меня вверх, абсолютно мокрую и ледяную, прижал к себе, и крепко стиснув, надавил на подбородок, заставляя открыть рот.

Черт, ты сам виноват!

Моя рука скользнула вниз по тренированному телу вампира, накрывая ту часть его тела, которая в отличие от хозяина, ледяным спокойствием не отличалась. Накрыла рукой и сжала.

Тысячник замер.

Пристально глядя в его глаза, я медленно облизнула губы…

Навьен судорожно сглотнул.

Один:ноль!

И он понял, насколько намеренным был поступок, едва я торжествующе улыбнулась.

– Вкусно? – могла бы и не спрашивать.

Судя по выражению лица, вкуса он не почувствовал. Он сейчас ничего не чувствовал, кроме ярости и… моей ладони все там же.

– Объясни, – ласкающее движение вверх, и медленное вниз, – для чего Даркану потребовалось обращать меня?

Навьен, казалось, окаменел. Он все так же крепко держал меня, но теперь я ощущала, как нервно, неровно, судорожно бьется его сердце, замирая при каждом моем движении. Потрясающее ощущение своей власти, чувствую себя просто Каиль-всемогущей.

– Так, – снова вверх, – почему?

Вместо ответа, Навьен хрипло прорычал:

– Прекрати.

– Я прекрати? – даже не собиралась, несмотря на то, что меня трясло и ломало. – Как отрывать головы не особо виновным полицейским, так, пожалуйста. А как совершать противоправные действия уже мне, так сразу «прекрати»?

Одно движение, и я рухнула обратно в ледяную воду.

Вскочила почти сразу, движением откинув мокрые пряди волос с лица и замерла – Навьен стоял, исподлобья глядя на меня так, что любой другой на моем месте стало бы страшно за свою жизнь. Но тут такое дело – есть штуки пострашнее смерти. И одну такую штуку знала – стать вампиром!

– Каиль, – с его руки, обнаженной разорванной тканью, на пол капала кровь, – Даркан уже начал твое обращение. И сейчас есть два варианта – или ты выпьешь кровь сама, или… я ее в тебя волью силой! Мы ведь оба знаем, кто из нас сильнее, не так ли?

Не так.

Вообще не так.

Тварь ты, Навьен, ты тварь… а я… я просто поступлю по-скотски.

И стряхнув капли воды с лица, я шагнула через бортик ванны, почти поскальзываясь, и основательно падая, несмотря на то, что вампир меня поддержал. Потому что я знала – поддержит, подхватит, не даст упасть.

Вот в пропасть уже толкну я!

И я толкнула, обхватывая его шею, прижавшись губами к его губам, и увлекая его в бездну, из которой не выберемся мы оба. Вот только для меня это был осознанный шаг, а Навьен упал со мной с пронзающей облака высотки, еще не осознавая, что это не полет – это падение.

Мы целовались как безумные. Я, вкладывая всю силу в то, чтобы просто не отпускать его, и он, напрочь переставший сопротивляться этому сумасшествию.

Каждый выживает, как умеет…

И я целовала его с холодной решимостью выжить – упоительно, страстно, ощущая привкус крови и жар его поцелуев, и чувствуя, как все стремительнее бьется сердце. Мое. Его. Наши. На секунду оторвалась, вглядываясь в его глаза, и задохнулась жутким осознанием – это он для меня был способом выжить, а я для него – целым миром. Всей его вселенной. Его солнцем, его светом, его ночью, его бездонным омутом, вот только… кажется, Навьен тонул вполне осознанно. Более чем осознанно… Я думала, он повелся на мою уловку? Я ошиблась. Он знал. Знал, что падаем, знал, что твердая поверхность бетонированной площадки приближается с неумолимой скоростью. Он все знал. Но…

Мои пальцы скользят по широченным плечам, ладони на жесткой мускулистой спине, одно движение, и он, с обреченным стоном, вновь приникает к моим губам.

Для кого-то жизнь что-то основательно длинное, для кого-то – яркая вспышка метеорита.

И тихий рык вампира, когда я ответила на поцелуй, размыкая губы, впуская его в себя, задыхаясь и… понимая, что подписываю ему смертный приговор.

Меня остановило именно это.

Страх… не за себя, за него.

Резко отстранившись, я поняла, что давно зажата между сильным телом вампира и стеной, но… как же это было красиво. Его полный страсти взгляд, его непристойное и в то же время такое нежное прикосновение к моему бедру, его рука на моем затылке, просто чтобы я не ударилась, он оберегал меня даже в момент страсти, его… обжигающе-сияющее счастье метеорита, напрочь сгорающего в верхних слоях атмосферы.

«Мама, смотри, звезды падают», – мой звонкий голос откуда-то издалека, из детства, из сердца.

«Они не падают, они сгорают без остатка, – тихий ответ матери».

Это был день похорон моего отца.

Через несколько недель я потеряю и мать. Сначала буду рада тому, что она больше не лежит сутками напролет, прижимая к себе свитер папы, и безразлично глядя в стену, а потом… Потом отрешенность сменится лихорадочным безумием влюбленности, влюбленности, для которой я стала преградой, и потому меня смели не глядя…

«Мама, смотри, звезды падают».

«Они не падают, они сгорают без остатка»…

Я посмотрела в глаза вампира, сияющие такой прорвой нежности, что мне казалось меня затопило с головой…

И нанесла удар:

– Что ж, ты отлично доказал, что ты не трус. Молодец. Пять баллов за старания!

Навьен застыл.

У его темных глаз был металлический оттенок, нереальный для человека цвет, но он так гармонично смотрелся у вампира. И вместе с тем широкий подбородок, столь редкий у его расы, твердые красиво очерченные губы, кровавый потек на щеке…

И я, я себя тварью последней ощущала, но:

– Попытаешься влить в меня свою или чужую кровь еще раз, и следующей оторванной головой станет твоя! – жестко сообщила вампиру.

И с трудом выдержала его взгляд. Наверное, так смотрят на своего убийцу, который уже выстрелил, пистолет дымится, а жертва падает на колени, еще не веря, еще не понимая, не желая понять, и жертва смотрит, с этим неверием, непониманием в расширившихся глазах…

– Руки убрал! – потребовала я, отталкивая Навьена.

Он не сопротивлялся.

Ни когда я выходила, подхватывая полотенце, ни когда вышла из ванной, по пути обнаружив два ведра со льдом. Да, он хорошо подготовился. Просто отлично подготовился, точно зная, что меня ждет после укуса князя.

И знал не только он – на прикроватной тумбочке, стоял еще один стакан с кровью.

И меня затрясло от одного ее вида.

Сорвав с себя мокрую ночнушку, закуталась в полотенце, отшвырнула мокрую ткань на пол. Следом я собиралась зашвырнуть и стакан, но едва схватила его, мою ладонь накрыла сильная ладонь вампира.

– Я не стану это пить! – ощущая, что и она тоже теплая, с содроганием и отвращением, заявила я.

– Я знаю, – очень тихо ответил Навьен.

В этой тишине так отчетливо слышался гудящий звук напряженного металла. Я знала, что он сейчас вольет это в меня. Он знал тоже.

Что ж…

Сдаются только мертвые, а я еще жива!

Удар ногой по тумбочке, так, чтобы проклятый стакан опрокинулся и кровь разлилась, и ощущение металлически твердых мышц сжавшего меня в объятиях вампира.

– Убил бы, – прошипел он.

– Да пошел ты.

И он пошел.

Схватив стакан, пошел прочь из моей комнаты, хлопнув на прощание дверью… И вот зря он так. Я работаю в полиции, я в курсе типов и видов замков. И у меня есть второй пластиковый стакан в ванной.

А потому, когда Навьен попытался вернуться, его ждал сюрприз. Не приятный, видимо, но основательный – замок был поврежден, и поврежден умело.

Бронированная дверь, которую нихрена ударом ноги не выбьешь. А держать руку над замком Навьен мог сколько угодно, сколько влезет просто, но в финале, его ждала дверь номер два.

Надеюсь, к моменту, когда он сумеет сломать обе, я уже сдохну.

***

Хрип и стон. Стон и крик. Ощущение, что мои мышцы рвутся, а суставы выворачиваются, боль, пронзающая насквозь электрическими разрядами. И так по нарастающей. Приступ за приступом. Меня трясло как в лихорадке, но при этом кожа оставалась холодной, несмотря на воду, которую я довела до состояния почти кипятка.

Я не знала, правильно поступаю, или нет, просто действовала от противного – если Навьен принес лед, значит, мне нужна горячая вода. Очень горячая. Горячая до кипятка, но… от нее было только хуже, и рука против воли тянулась к крану со спасительным холодом.

Не знаю, сколько это продлилось.

В моем состоянии минуты тянулись часами, но в какой-то момент по шее полилась кровь. Она казалась холодной, ледяными ручейками змеясь по распаренной коже, а потом, вдруг, хлынула теплым потоком, унося мои силы и мое сознание.

Но за миг до того, как я потеряла сознание – дверь распахнулась. Последним, что я увидела – был князь Даркан.

В его глазах плескалось бешенство.

***

Хриплый стон, шея простреливающая болью, и холодные пальцы, спасением накрывающие пульсирующее болью место.

– Шшш, спи, – тихий голос князя.

И я почти подчиняюсь, почти проваливаюсь в сон, слыша где-то на грани, словно громом отдаленного шторма:

– Я жду объяснений, Навьен.

Именно эти слова и не позволили мне провалиться в небытие. Это, и раздавшаяся гробовая тишина в ответ.

– Обратить ее сам, не причинив ей вреда, я не смогу, и ты знаешь об этом.

Могут ли слова падать вниз каменными глыбами, убивая того, кто и так уже тонет? Могут. Еще как.

Между тем тихий, пугающе тихий, размеренный голос продолжал:

– Ты знаешь, кто я. Ты отчетливо осознаешь, каких усилий мне стоило заставить себя остановиться на одном укусе. Тебе известно все, Навьен. Но вместо результата, я вижу что?

Навьен промолчал.

А я вздрогнула, осознав, что не слышу его голоса, и распахнула глаза.

Вампирский тысячник стоял, в разодранной рубашке и пиджаке, покрытом мокрыми пятнами и кровью и… смотрел на меня.

– Не сметь смотреть на мою женщину! – жестко отрезал князь.

Навьен опустил взгляд.

А я осознала, что прикрытая лишь полотенцем, лежу на постели, а князь, устроившись на подушках сидя, ласково перебирает пальцами мои волосы.

И князь же продолжил:

– Разгони шавок. Усилить меры безопасности. Свободен.

Но вопреки приказу Навьен остался.

Затем, подчеркнуто стараясь не смотреть на меня, поднял преданный взгляд на хозяина, и спросил:

– Тело княжны?

– Сжечь.

Поклон, и Навьен покинул мою спальню, а я сдержала желание прошептать «Не уходи».

Положительно, при всех недостатках Навьена мне с ним было… на порядок комфортнее.

– Неужели? – поинтересовался князь, продолжая гладить меня по волосам.

И не остановившись, даже когда осознал, что я не сплю.

– Странно, – невозмутимо продолжил он, – часть мыслей я слышу, часть нет. Как тогда, когда ты села в мой автомобиль.

Очень хотелось… сбежать. Прямо сейчас встать, и…

– Сбежать? Я правильно понял? – ироничная насмешка.

А затем он, взяв меня за подбородок, заставил посмотреть на себя. Мокрый асфальт? Оттенок мокрого асфальта беспросветно исчез, являя метал. Жуткий, пугающий, металлический цвет радужки.

Это было… жутко.

Неестественно, неправильно, негармонично… это было жутко. Так словно человек сорвал кожу со своей руки, а у него там железо вместо костей. И ты смотришь на металлические кости, стальные сухожилия, но видишь и вполне живые мышцы. Ты смотришь и одновременно не понимаешь, как это работает? Как такое возможно? Что это в принципе?!

Ты смотришь, и не веришь в то, что видишь, а главное – не хочешь верить. Просто не хочешь…

– Страшно? – подтянув меня и устроив на подушках рядом, поинтересовался князь, скользя пальцами по моему телу.

Я вздрогнула.

Почему-то посмотрела на его ладонь, потом вновь на князя.

Он взирал на меня с едва читающейся улыбкой на губах и… казался таким хорошим…

И это мгновенно напрягло.

Я даже не сразу осознала почему, а потом вспомнила торопливо-суетливую Малисент, и ее полные чувства вины слова: «В девятнадцать лет князь посетил наш дом, мы с юга, и определился с выбором – из трех кандидатур, выбрали меня. Я… обрадовалась. Такая честь – стать княгиней дома Даркан, и князь он такой… казался хорошим».

Ключевое слово – казался!

Именно ключевое.

Осторожно отстранившись, я села, придерживая полотенце. Куда девались остатки моей одежды, даже спрашивать не хотелось. Просто есть такие вопросы, ответы на которые знать как-то не особенно хочется, а если честно – вообще не хочется.

Я еще мне было некомфортно.

Странно, еще не так давно, на вопрос: «Кто хуже всех на свете?», я бы не задумываясь, ответила: «Вампиры». А вот теперь не отвечу. Хотелось бы ответить, но… не отвечу. Я просто уже видела тех, кто был хуже вампиров.

Один из них сидел рядом со мной.

И смотрел на меня все с той же насмешливо-покровительственной усмешкой, как смотрят на детей и… домашних животных. И князь уже обозначил, кем я являюсь для него.

– Нападение княжны Мортем так напугало тебя? – вдруг спросил Даркан.

Напугало? Не то слово. Мне проще было поверить в призраков, чем в то… чем стала княжна Мортем. Это было страшно. И это было жутко. Не то, чтобы я ранее недооценивала вампиров, я весьма высоко оценивала их смертоностность и уровень опасности, которую они представляют. Но княжна… У меня было такое чувство, такое странное и даже омерзительное чувство страха смешанного с отвращением. Как если бы волк в лесу вдруг превратился в огромного жука, теряя шкуру опадающими с него лохмотьями. Теряя свою принадлежность к животным, к теплокровным, к тем, кого я могла понять и принять.

И это было похуже змей.

Это было чудовищно настолько, что мой разум просто отказывался верить в это.

О мутациях вампиров мы знали. Разные расы, разные вирусы, разные условия проживания – вампиры были хищниками, идеально подстраивающимися под меняющиеся обстоятельства. Они подстраивались, выживали и… в конечном итоге доминировали. Всегда, неизменно доминировали. Не явно, не становясь непосредственными правителями, но искусно манипулируя марионетками, которых подпускали к власти. И убирая своих же марионеток, если те пытались переломить ситуацию.

Причем весь масштаб их власти как-то не осознавался до того момента, пока… я не начала работать в полиции. Счастье в неведении… Счастье просто в неведении… Наверное, я бы не хотела всего этого знать. Оглядываясь на прошлое, я понимаю так остро и отчетливо – мне действительно не хотелось бы этого знать. Меня вполне бы устроила такая версия гибели политиков, как – пьянство, случайность или авария. Она ведь даже не шла как официальная, так, на уровне слухов и сплетен, официально все всегда выдавалось красиво, торжественно, и лживо… Ложь льется потоком, и только правду приходится кропотливо собирать по осколкам собственного мировоззрения, мироощущения, миропонимания…

Потом накрывает шок.

Шок, осознавать, что вертолет не разбился при посадке – взорвался в воздухе. Шок, от понимания, что не было пьянства, не было даже тяги к алкоголю, и вдруг… Шок, от того, что кто-то может вернуться домой, поужинать с семьей, строить планы на завтрашний день, а потом вдруг внезапно сесть за руль автомобиля, мчаться на огромной скорости и врезаться в бетонный столб.

Но тайное действительно имеет свойство становиться явным…

Жаль что не всё тайное.

Так, например, я имела обрывочные сведения о том, что князья способны читать мысли, но не было никаких данных о том, что они способны приказывать на таком уроне, что приказ минуя сознание, воздействует сразу на подсознание, и человек выполняет команду, не в силах сопротивляться. И в свете данной информации я на многие события теперь посмотрела иначе.

Как собственно и на князя.

Он наблюдал за мной внимательными спокойными глазами, наблюдал молча.

Я бы с удовольствием так же молча ушла. Встала бы, и… а там лестница, двор, лес и напролом через лес…

– Прямо в объятия князя Мортема, – мягко предостерегающе произнес князь.

Я замерла. Нервно посмотрела почему-то на дверь, потом на дверь в ванную комнату – замки были сорваны на обеих, после на князя.

И вдруг подумала – то что он мне показывал, произошло восемьсот лет назад, сам он потомок, насколько я понимаю внук или правнук первого князя, а вот Навьену тысяча лет… Ну где-то около того.

– Да, Навьен служил еще моему прадеду, – сообщил князь.

Кажется, его откровенно забавляли мои рассуждения.

На всякий случай отодвинулась подальше… Я вообще бы встала, но на мне ничего не было… неприятное ощущение собственной беззащитности, впрочем, в отношении князя не сработал даже мой ИКР-13.

И я, правда, не хотела бы ничего знать, но… работа в полиции накладывает отпечаток на любую личность, в результате я спросила:

– Итак, то есть на данный момент существуют князья, простые вампиры и… – вспомнила отчима, и то, что я про него знала, – и энергетические?

– Эмоционально выпивающие, – неожиданно пошел на контакт Даркан, и добавил непонимания в ситуацию. – Или, что будет вернее, потребляющие.

– Это вы энергетических называете эмоционально потребляющими? – не поняла я.

Даркан улыбнулся, очень мягко, очень притягательно и, кивнув, добавил деструктива в мою попытку создать логическую конструкцию:

– Они делятся на два подвида – потребители, и фермеры.

У меня чуть челюсть не отвисла.

– Фермеры? – что за бред.

– Ну почему же бред? – Даркан вальяжно откинулся на подушки, все так же глядя на меня с легкой покровительственной улыбкой. – Вампирское общество, в силу длительной продолжительности жизни, развивается несколько медленнее человеческого, но примерно по тому же пути. В данный момент у нас своеобразным образом заканчивается период феодальной раздробленности, и начинается консолидация. Следующим этапом станет абсолютная монархия. Но, как и у людей, у нас есть те, кто пошел по иному пути. У вас наиболее отсталыми были племена кочевников, у нас – это собиратели. Собиратели в свою очередь делятся на две категории – одни собственно кочевники, они кочуют из поселения в поселение, оставаясь в каждом пункте пребывания до тех пор, пока не израсходуют ресурс. И второй тип собирателей – фермеры. Они предпочитают оседать на одном месте, выращивая себе пропитание. Как твой отчим.

Не дыша практически, я потрясенно смотрела на Даркана, а князь, усмехнувшись, продолжил:

– Цивилизованное вампирское сообщество в основном уничтожает энергетиков.

– Почему? – мгновенно спросила я.

Князь повел плечом, и практически нехотя ответил:

– Вампиры мутируют быстро. Иногда мутации подвергается каждое поколение, таким образом, есть вероятность, что энергетические вампиры рано или поздно, но скорее всего неизбежно, перейдут на тех, кто гораздо более эмоционален чем люди – на вампиров. Уничтожение энергиков – предосторожность.

Отодвинувшись еще немного, я посидела, осмысливая, и прямо спросила:

– Почему же тогда дом Мортем постоянно крышевал моего отчима?!

Князь улыбнулся и вкрадчиво сообщил:

– Я уже ответил на этот вопрос.

Точно не отвечал, руку даю на отсечение!

Усмешка, и очень тихое:

– Период феодальной раздробленности практически закончился. Сейчас идет борьба за власть. Князь Мортем, как и все мы, готовится к любым исходам борьбы за власть.

Все так легко и просто «Князь, как и все мы, готовится к любым исходам борьбы за власть». Он произнес это так естественно, так спокойно… просто борьба за власть. Сколько раз я читала о подобном в учебниках по истории, сколько пересмотрела исторических фильмов о королевах и их пути к трону… Но, наверное, я только сейчас понимаю насколько это страшно – оказаться в жерновах власти, и понимать, что ты всего лишь горстка зерна, которое перемелют в муку, и от тебя просто ничего не останется, только потому, что… у кого-то идет борьба за власть.

– Не совсем все понял, – задумчиво глядя на меня, сообщил Даркан.

Хотелось сказать, что такие как он вообще в принципе мало что понимают, особенно когда дело касается чужих жизней. Но… таким как он об этом не принято говорить в принципе. Я это давно поняла, я с этим практически смирилась, я к этому почти привыкла, так что… переходим к насущным вещам:

– Не надо меня превращать в вампира.

Пока спокойно, почти мягко, практически, даже вежливо.

Даркан медленно прищурил глаза, но кроме того, что взгляд его стал вдумчиво-отрешенным, никакой иной реакции не последовало. И это… напрягло. Мне бы хотелось определенности в данном вопросе, хотя бы какой-нибудь определенности, а тут… молчание. Причем тот вид молчания, о котором я уже сейчас могла сказать точно – это было именно та категория молчания, которую вполне можно было бы характеризовать как – неведение! То есть – Даркан не мог мне сейчас ответить, просто потому что не знал сам.

– Примерно так, – подтвердил этот упырь.

Между тем слышно было, как дом покидают многочисленные непойми кто, хлопают двери, внизу срываются на визг шины отъезжающих автомобилей.

И тут Даркан произнес:

– Как бы тебе так помягче…

Я оторвала взгляд от окна и посмотрела на князя. Князь с едва заметной усмешкой смотрел на меня. Затем очень тихо произнес:

– Есть два варианта, Каиль, первый – ты становишься вампиром. В этом случае ты обретаешь силу, живучесть и способность к регенерации. Вариант второй – ты становишься вампиром.

Это называется «Выбор без выбора». Когда тебе иллюзорно как бы дают возможность выбирать, но по факту…

– Я так понимаю, следующим шагом моего запугивания станет унылая попытка сыграть в плохого и хорошего полицейского? – разъяренно поинтересовалась у князя.

Даркан усмехнулся и промолчал.

Он промолчал.

Не став отрицать того очевидного факта, что выбора мне просто не оставят. Никак не прокомментировав ситуацию для меня, ни… ничего не сказав.

Что я могла сделать в этой ситуации? Как женщина вообще ничего, а вот как сотрудник полиции – многое.

– Понравился сегодняшний… пусть будет вечер? – придерживая покрывало на груди, с вызовом спросила я.

В полиции учат давить. Давить психологически.

В глазах цвета мокрого асфальта вдруг асфальт начал плавиться, являя миру гранит так, что мне стало холодно. Как-то вот очень холодно. Могильным таким холодом потянуло просто!

– Каиль, – Даркан пристально смотрел на меня, – ты… мне… угрожаешь?

Черт, ненавижу вампиров!

– Да, – ответила, заставляя себя выдержать жуткий пугающе жуткий взгляд.

– Ты… мне?! – уточнил князь.

Блин, а что, так сразу не видно?!

– Да, – стараюсь вести себя так, словно на мне полицейская форма, – я вас… предупреждаю. О последствиях ваших действий. Они будут. Последствия. Мне бы хотелось, чтобы вы это понимали. Осознавали. Приняли к сведению.

Я говорила уверенно, спокойно, не угрожая и угрожая одновременно. Потому что вампиром я не буду. Скорее сдохну, но не буду. И да – за эту ночь я спасла больше жизней, чем за всю свою жизнь… Продолжу ли я в том же духе? Да без сомнений даже!

И реакцией на мои слова должно было стать хоть что-то, но… князь вдруг улыбнулся. Просто улыбнулся, и даже взгляд его смягчился, словно гранит стал плавится как янтарь, как смола, как мед в сотах, как патока – тягучая, сладкая, теплая.