Текст книги ""Фантастика 2025-135". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Елена Звездная

Глава 20
Песчинка в океане

– «Я бы хотел взглянуть на то, как выглядит ваш разум». – Вопрос наглый, почти на грани фола, ибо даже среди телепатов-псионов разум является чем-то сокровенным. Просто так могут продемонстрировать максимум его внешнюю часть, или «предбанник», создаваемый для установления телепатического контакта с кем-либо. Я же вложил в мыслеобраз желание узреть нечто большее.

Потому что это было очень важно для меня лично – понять, чем же на самом деле я могу стать, и чего лишаюсь, поддерживая связь с мозгом-дублёром.

– «Похвальное стремление. Правильное, но опасное». – Я бы вздёрнул бровь, если бы в этом был хоть какой-то смысл. – «Не всё ограниченный разум может осознать. Но ты можешь попробовать: мы проконтролируем, чтобы наблюдаемая картина не была во вред тебе».

Страх. Опаска. Крик извечной паранойи, которую нельзя было заставить кому-то доверять даже в малом. Её конфликт с логикой, согласно которой я для Гостя – почти что гусеница на дороге у человека. Насекомое можно раздавить, если наскучит, а можно понаблюдать за ним, если оно тебе интересно.

Я же был интересен Гостю, в чём он сам признался. Или, всё же, стоит называть его как есть – они? Решу после того, как взгляну на его разум.

Приоткрывшись ещё сильнее, я провалился в телепатический омут, отведя под это как бы не половину мощностей своего разума. Не сразу, но моё восприятие начало, наконец, подстраиваться и адаптироваться, в какой-то момент дав, так скажем, «картинку».

Хаос. Пожалуй, только так можно было всеобъемлюще описать то, что я «видел». Мой разум изначально выстраивал наравне с сугубо телепатическими ощущениями визуальные образы чужих разумов, но здесь этот метод… не дал сбой, конечно, но не привносил особой ясности. Я не то, что не мог сказать, какие черты характера преобладают у Гостя, или на каком фундаменте сформирована его личность, нет.

Я даже не мог точно сказать, что вижу именно чей-то разум, а не искусно сплетённую иллюзию или просто что-то другое. И попытки вглядеться и осознать отзывались не самыми лучшими ощущениями. Словно в бутылочное горлышко я пытался впихнуть нечто несоразмерно большее, при этом отчего-то ощущая, что ещё немного – и оно пролезет. Вот только единственным результатом могли стать необратимые повреждения «бутылки»…

Не об этом ли предупреждал Гость, и я действительно слишком примитивен для того, чтобы хотя бы в малом осознать форму жизни, расположенную на другом уровне. Это было даже хуже, чем если бы тому, старому мне всучили чертёж какого-нибудь жутко сложного здания, и потребовали за пять минут понять, как и что там устроено.

Бесспорно, на листе бумаги можно отразить сложный трёхмерный объект, но вот с восприятием его у большинства будут проблемы.

Нужен опыт и понимание того, как такое «читается».

Впрочем, ни один из всех всплывающих в голове примеров нельзя было назвать даже минимально подходящим для описания наблюдаемой мною картины. Просто потому, что я затруднялся это воспринять, а разум человека или простого псиона гарантированно оставался в пролёте.

Хаотичное переплетение нитей, жгутов и канатов чем-то напоминало сложную систему обороны телекинета с тем лишь отличием, что тут отсутствовал явный акцент на перехват снарядов или воздействий, а самих «каналов» было на порядки больше, чем мог бы создать сильнейший телекинет Земли.

Если я смотрел на картину в целом, то как будто бы наблюдал схему, изображающую функционирование нейронных связей в мозгу. А если концентрировал «взгляд» на конкретном «сосуде», то, к собственному удивлению, мог распознать струящиеся внутри потоки данных. Это само по себе указывало или на то, что разум Гостя открыт всем ветрам, или на то, что он специально открылся. Полная противоположность тому бункеру, каковой представлял из себя мой собственный разум.

Фактически, разум Гостя можно было бы сравнительно легко поразить и уничтожить… не представляй он из себя настолько огромную систему. В моём арсенале просто отсутствовали методы поражения чего-то подобного, и сбацать нужное «оружие» на коленке я не мог.

Телепатия – не та область, в которой уместна чрезмерная импровизация и легкомысленность.

Так или иначе, но эта картина завораживала своей естественной красотой и тем, что она никоим образом не напоминала разум человека, псиона или меня самого. Там – сгусток или ядро, как вам удобнее. Тут – развёрнутая сеть колоссальных размеров, ничем не ограниченная и прекрасная.

Но очевидный минус никуда не делся, если это, конечно, не особенность организованного специально для меня представления.

– «Как вы защищаете свой разум?». – Закрыть такой объём от равного по силам противника – задача скорее невыполнимая, чем просто непростая. Ни одна известная мне техника защиты, ни созданная мною, ни порождённая общностью человечества не смогла бы обеспечить достаточной защиты. А так как это – разум, суть то, чем является что Гость, что любой человек, то повреждения его будут необратимыми и очень страшными. Даже незначительный удар способен значительно ослабить того, кто такой пропустит, а уж дальше нападающий легко возьмёт своё.

Если, конечно, разница в силах – не пропасть, другой край которой просто не видно.

– «Мы не используем то, что ты мог бы счесть методами защиты. Примитивные формы жизни не способны нанести нам вред. Но ты, возможно, подразумеваешь конфликты между подобными нам?».

– «Верно». – Объемная мыслеформа тут не требовалась.

– «Откуда проистекает агрессия, Артур Геслер? Что служит причиной конфликтов? Как правило, это материальные ценности или идейные противоречия. Но для первого необходима ограниченность ресурсов, для второго – непосредственно столкновение двух индивидуумов без возможности разойтись, ничего не потеряв». – В достаточно общих чертах, но Гость уловил суть. Впрочем, если для него это пройденный этап… – «Ответив на этот вопрос, мы одновременно удовлетворим твоё невысказанное любопытство в другом. Устройство мироздания. И ответы, которые ты одновременно и хочешь, и боишься получить».

Я вздрогнул, и понял, что, вероятно, само наше «общение» – это именно что фикция, представление для такого пугливого, параноидального меня. И это осознание, которое должно было заставить меня наглухо закрыться, вызвало… облегчение? Да, пожалуй: иначе и не опишешь, ведь я до сего момента опасался какой-то подставы или ловушки. Но если физически я для Гостя не противник, а в ментальном плане – открытая книга, то остаётся лишь та теория «поглощения» только что сменившего форму псионического существа, и прочие аналоги сего действа.

И раз я всё ещё в добром здравии, «употребить» меня по каким-то причинам не представляется возможным.

– «Как мы уже тебе говорили, „эпидемия Пси“ – следствие протекания естественного, фундаментального процесса рождения подобных нам. Помнишь, что мы поведали о мире, наполненном нашими детьми?„. – Я инстинктивно кивнул. Диалог в такой форме нет-нет, да провоцировал моё тело на вполне себе человеческие реакции. – 'Он – один из множества прочих. И, точно как и с погибшими отражениями твоей Земли, в будущем его ждёт 'эпидемия Пси“ и, вероятнее всего, гибель. Но мы породили всего один такой мир. Остальные были рождены самой вселенной, многомерной и ветвящейся подобно великому древу. Сотни тысяч и миллионы реальностей рождаются и умирают, пока в одной из них, наконец, не будет рождён тот, ради кого и создавался тот самый первозданный мир. Тот, кто подобен нам. Нам – сверхсущностям, как тебе понравилось выражаться».

– «И как только он займёт своё место во вселенной, процесс ветвления его родного мира прекратится? Это естественный процесс?..». – Стоит признаться, что я предполагал практически что угодно, но точно не нечто подобное. Миры, которые рождаются и гибнут лишь затем, чтобы в одном из них уродился кто-то вроде меня? И это происходит само собой после первого же толчка – создания целой реальности кем-то вроде Гостя? И что же, он создал не планету, а отдельную галактику? Или вселенная достраивает всё необходимое своими силами? И кто или что тогда стоит над этими, безусловно, сложными и не могущими самоорганизоваться процессами?

– «Абсолютно верно. И этот процесс настолько же естественен, насколько естественны рассветы и закаты, жизнь и смерть. Всё станет предельно ясно, как только ты избавишься от оков телесной оболочки, и увидишь то, что видим мы. До тех же пор мы будем удовлетворены возможностью изучать тебя, наблюдать за тобой, Артур Геслер».

Всё оказалось одновременно и так просто, и так сложно. В общих словах – понятнее некуда, но дьявол кроется в деталях. Я хоть уже и смирился с тем, что наша Земля – далеко не единственная, но надеялся на то, что мы и являемся, так скажем, оригинальной планетой. Главным доводом на этот счёт я нарёк своё же существование, так как другие реальности, в которые вели разломы, не содержали в себе следов существования кого-то, подобного мне. Я изучал гниющие «трупы» чужих ноосфер, изыскивал уцелевшие архивы и прочая, прочая. Нигде не было ни единого следа существования «второго меня», который мог возглавить свою Землю или, хотя бы, предпринять иные шаги для предотвращения или отдаления трагедии.

Правда оказалась намного прозаичнее: я просто уродился таким красивым согласно очень странному эволюционному механизму, функционирующему согласно правилам, которые я, вероятно, просто не мог понять в этой форме. Сама концепция множественности ветвящихся миров не укладывалась в голове, ведь я не мог её осознать.

Понять и принять посредством костылей, абстракций и всего прочего мог, но не осознать.

– «Но зачем всё это? Для чего существует этот сложный механизм создания сверхсущностей?».

– «А для чего эволюционирует жизнь? Согласно уровню понимания мира твоей цивилизации, этот процесс тоже не имеет конечной цели. Не имеет смысла… Теперь мы поведали тебе правду, и ты знаешь, что всё это происходит ради „создания сверхсущностей“. Глубочайшая же трагедия нашего существования заключается в том, что главный вопрос, ответ на который мы ищем, остался всё тем же».

Я бы хмыкнул, да отвлекаться на это не охота. Уровень повышается, а воз, выходит, и ныне там. Даже Гость, создавший ни много, ни мало, а целый мир с каскадом его копий не знает, на кой чёрт он этим занимается.

Это радовало: уж чего-чего, а стать типа богом я не хотел. Не тот у меня склад ума, чтобы бесконечно долго коротать досуг, создавая миры и наблюдая за их развитием.

– «Это очень интересно, но вы умолчали о том, почему же между сверхсущностями нет конфликтов». – Я уже примерно понимал, почему, но хотел услышать чёткий ответ на этот вопрос.

– «Нам нечего делить и не из-за чего конфликтовать. Каждый из нас способен создать отдельное пространство и целый мир в нём. Тебе может быть сложно понять это, но многое меняется, когда время перестаёт иметь хоть какое-то значение».

– «Сверхсущности бессмертны? И сколько вам лет?». – Я понял, что сморозил глупость уже на этапе запаковки мыслеформы, но справедливо решил, что Гость, настолько глубоко изучивший людей за неполные сутки, уж всяко способен сконвертировать некое значение в понятное мне.

– «Мы не считаем время, Артур Геслер. Оно не имеет значения. Но мы можем установить приблизительные рамки». – На секунду Гость просто исчез, чтобы появиться точно там же. Я же буквально ощутил, как всколыхнулось пространство, а кратковременный разрыв телепатической связи привёл к некоему аналогу сенсорного шока. Благо, неприятные ощущения почти моментально схлынули. – «Нам не меньше полутора миллиардов Земных лет. Именно тогда мы создали наш первый мир, судя по его текущему состоянию».

Это финиш. Если Гость действительно вот так просто переместился чёрт пойми куда, посмотрел, что там и как, как-то высчитал возраст своего творения…

Что ж, он – реально Бог для своих паразитов-червячков. А если спроецировать вырисовывающуюся картину на Землю, то нашему «создателю» сколько, миллиарда четыре годков, считая от появления первой жизни? Или надо засекать начиная от большого взрыва, и тогда Гость на фоне прародителя людей – сопля безусая? Так ещё и наш экземпляр Земли далеко не первый, судя по разрушенным реальностям. Благо, там разлёт по годкам плюс-минус тысяча в крайнем случае, если, конечно, нас не «стыкует» с «одногодками». А если стыкует…

Какая для меня лично разница, четыре миллиарда там лет или сорок? Всё одно – не представить такой срок, даже мне не представить…

Всё это, в общем-то, звучит как форменный бред, но я уже едва ли способен чему-то удивиться. Разум Гостя, его псионическая мощь и то, насколько элегантно он только что воздействовал на пространство – всё указывало на то, что мне не стоит даже пытаться понять, лжёт он, приукрашивает или говорит честно и прямо.

В общем-то, сущности такой мощи и правда нет смысла изворачиваться, чтобы меня сожрать. Гость мог просто впихнуть в мою бедную голову всё о том, что нужно для смены формы, и спокойно подождать лет двадцать-тридцать, до момента, когда Пси-коллапс вынудил бы меня пойти на крайние меры. Или поступить ещё проще, начав медленно, но уверенно стирать человечество с лица Земли. Обломать мне зубы раз-два, после чего довести тело до края и помариновать так немного.

Всё же, насколько я смог понять к нынешнему моменту, именно в этом заключалась суть процесса смены формы. Не в избиении, конечно, а в постепенном ослаблении тела и разрыве связей разума и мозга.

Там имелся ещё целый ворох нюансов, которые я не успел расшифровать, но основу они с ног на голову не перевернут.

– «И за все эти века вы не встретили никого, похожего на меня?».

– «Ты – уникум, Артур Геслер. В ином случае мы бы сейчас здесь не находились». – Ответил простенько, но со вкусом Гость. Быть уникумом, конечно, приятно, но этот статус мог принести ещё и проблемы. Например, раз Гость ещё тут, то он, вероятно, и сам пока не понимал, что со мной не так. А это значит, что тот же переход в псионическую форму бытия может пойти совсем не по плану. Может, я вообще к этому не способен, и в процессе просто самоубьюсь? – «Эти опасения резонны. Мы извиняемся за чтение твоего разума, но иначе нам было бы сложно вести диалог. Твои мыслеформы скомпонованы некорректно, и их расшифровка не позволяет воспринять заложенный в них смысл с приемлемой точностью».

– «Я понимаю, и не держу зла». – Я и сам с большим удовольствием лезу в головы собеседников, если это возможно. Так банально проще, ибо полагаться сплошь на чтение мимики и поиск дополнительных смыслов в словах – значит растягивать диалог донельзя, или рисковать не так что-то понять. С тем же Алексеем я осознанно начал рисковать, понимая, что этот интриган и меня может попытаться надуть хотя бы в малом. А так он не открытая книга, конечно, но и солгать ему мне уже на многие порядки сложнее. – «Я как-то могу помочь вам в изучении себя?».

– «Живи и не лишайся рассудка. Этого будет достаточно. Но сроки, Артур Геслер, я обозначить не могу. Ты слишком уникален для того, чтобы можно было строить точные прогнозы». – А ещё время для Гостя ничего не значит, это я тоже запомнил. Он, может, и подстраивается под моё восприятие окружающего мира, но по сути обязан являться чем-то совершенно непознаваемым.

Как и кто угодно возрастом от полутора миллиардов лет, ха-ха.

Но не значит ли это, что он ответит на все мои вопросы, которые я только могу себе вообразить? Всё же, у такой сущности должна быть совсем другая система ценностей. Сидит же он со мной в пещере на каком-то куске камня посреди тихого океана в позе мыслителя, собрав себе «тело» в виде человека, тратит своё время, которое не имеет значения, и параллельно изучает меня так, что я сам этого не замечаю?

Вот только в такой форме этот диалог оторвёт меня от реальной жизни на пару дней, не меньше. Вопросов-то более, чем достаточно, а в это самое время Земля потихоньку выходит из-под моего контроля, который и так был, скажем прямо, достаточно относительной штукой: сотню человек убрать – и всю работу придётся начинать с нуля.

Так что же, спрашивается, выбрать?

Ответ для меня очевиден…

Глава 21
Восточный предвестник перемен

– Господа, для начала – позвольте вас всех поприветствовать. И так как здесь, как я вижу, присутствуют исключительно разбирающиеся в нашем деле люди, попрошу сразу обратить внимание на экран. Не будем тратить время на повторение того, что и так всем должно быть известно. – Беззвучно щёлкнул переключатель пульта, и минималистичный совещательный зал патрульного крейсера ОМП «Вседержитель» погрузился в полумрак, а прежде белоснежный провал натянутого полотна для проектора уступил место яркой картинке. Замелькали снимки и стопкадры, полученные патрульной техникой ОМП несколькими днями ранее. – На повестке этого, с позволения сказать, собрания, находится произошедшее трое суток назад событие. Инцидент у берегов Новой Зеландии, сектор четырнадцать, квадрат два-семь. Над ним потрудились наши аналитики, результаты работы которых я сейчас и намерен представить…

Оратор своё дело знал, материалы вызубрил и к докладу подготовился околоидеально, так что собравшиеся в помещении высокопоставленные члены восточного отделения ОМП, прибывшие на борт по прямому приказу Цао Ксинга, на протяжении всего рассказа не проронили ни слова. Во-первых, все возможные вопросы предвосхищались и превентивно получали ответы, или в отношении их сразу говорилось, что у аналитиков за неимением достаточного объёма данных приемлемых вариантов нет. А во-вторых, практически каждый из них до сих пор гадал, почему всё то же самое они не могли послушать «удалённо», сидя в своих кабинетах или оставаясь на местах, где многие лично контролировали работу подчинённых.

Тем не менее, уже ко второй минуте вырисовывающаяся картина захватила их умы, и посторонние мысли, – и опасения тоже, – на время отошли на второй план.

У высоких чинов появился новый, куда более существенный повод напрягаться и шевелить извилинами сверх обычного, так как описываемая ситуация была, стоит признать, достаточно неприятной и даже пугающей.

В тот злополучный день никто из лиц уполномоченных не отреагировал на высказанные «вслух» опасения главы тихоокеанского юго-западного региона, из-за чего на место прибыли далеко не самые технологичные и не самые оснащённые вертолёты, корабли и катера. Будь иначе, и, возможно, оптические приборы зафиксировали бы куда больше, но этого не произошло, а «если бы» в таких делах предпочитали лишний раз вслух не произносить.

К счастью для всех, специалисты аналитических отделов ОМП не зря ели свой хлеб, и даже в условиях критического недостатка данных кто-то из них своевременно обратил внимание на главное: поверхность водной глади. Сопоставив то, что захватило вообще всё оборудование нескольких вертолётов и катеров, удалось определить, что за странным маревом скрывались вполне конкретные объекты.

Первый обладал габаритами человека и являлся, судя по цветовой гамме, непосредственно Лжебогом в его классическом облачении с примесью алого и телесного оттенков, что позволяло сделать неожиданное предположение: его ранило, и ранило сильно. Никогда прежде Артур Геслер не получал ранений. Ни от псионов, ни от ракет или снарядов, ни от аномалий. Его даже свёртывание разлома не могло задеть, так как он просто покидал опасную зону быстрее, чем пространственное возмущение успевало аннигилировать материю: ОМП в своё время дважды пытались таким образом устранить неконтролируемую угрозу стабильности на планете.

Безуспешно, как можно заметить.

Тем не менее, именно со Лжебогом, первым объектом, проблем было меньше всего, так как сверхпсиона аналогичным образом замечали и ранее. Правда, в тех случаях он не скрывался и, как правило, вёл активный бой, но аналитикам это не помешало.

Кто-то высказал дельную мысль, сотни профессионалов подняли архивы – и в сжатые сроки сделали все необходимые выводы.

Куда сложнее дело обстояло в отношении второго объекта, природу и форму которого определить оказалось достаточно затруднительно. Это было нечто подвижное и неоднородное, светлых оттенков и размером с легковой автомобиль.

Предполагалось, что это аномалия, сначала поднявшая сравнительно небольшую волну, вынудившую ОМП и непосредственно локальные правительства провести полную эвакуацию прибрежных зон, а после сколлапсировавшая и спровоцировавшая мощнейший шторм, который перекрыл всякую возможность там находиться для людей и техники, а силами одних лишь псионов многого выяснить не удалось.

Они сначала предпочли держаться подальше от эпицентра буйства стихии, а после не смогли отыскать следов. Ни повышенного фона Пси, ни следов разрушений на океанском дне, которое находилось не так уж и глубоко из-за особенностей рельефа.

Закономерно, аналитики выдвинули ряд предложений, реализация которых должна была позволить в дальнейшем на порядок быстрее реагировать на подобные инциденты и, конечно же, в итоге собирать больше информации. В каждом отделении ОМП эти предложения принимались отдельно, но как-то так совпало, что организацией управляли разумные люди, и работа приняла самый что ни на есть массовый характер.

ОМП целиком и полностью вняло специалистам, а её новое положение в перекраиваемом мире позволило выделить поистине колоссальные средства на реализацию всех необходимых проектов.

Что же касается Артура Геслера и аномалии, то в их отношении аналитикам сказать было просто нечего. Они бесследно исчезли, и если аномалию глупо было ждать назад, то вот сверхпсион с того момента так и не объявился. В связи с этим ОМП приходилось самостоятельно заниматься разломом от и до, но это, в общем-то, их более чем устраивало.

Ведь если Лжебог потерял к разлому интерес, или, что ещё лучше, просто погиб, то это значит, что они будут единственными хозяевами бесценной аномалии. А это открывало массу возможностей для проведения самых разных работ без оглядки на «стихийное бедствие», которое, в общем-то, не делало ничего такого, на что не были способны другие одарённые.

Геокинеты организации вполне сносно справлялись с вопросами распределения и перекачки породы и расчистки прохода для автономных дронов-исследователей, да и прототип установки, призванной стабилизировать разлом, уже показал себя на удивление неплохо. Пара-тройка дней, и полноценный образец можно будет пускать в дело, не задействуя в дальнейшем два десятка ценнейших специалистов, в способностях которых нуждались и в других областях планеты.

Вдобавок к этому, защита объекта после недавнего происшествия и вовсе вышла на новый уровень. ОМП не поскупились на корабли, технику, авиацию и живую силу для организации непроницаемого периметра, в котором, впрочем, имелся коридор, оставленный согласно договорённости с Артуром Геслером.

Лжебог хоть и не торопился выполнять оставшуюся часть взятых на себя обязательств, расстраивать этого всемогущего не-человека не хотел никто. Одни считали, что Геслер не стал бы без причины уклоняться от выполнения своих обязанностей, другие просто боялись возмездия сумасшедшего сверхпсиона, третьи полагали правильным вовсю воспользоваться свалившейся им на головы свободой, изучая разлом и планетоид по другую его сторону.

Организация работала несмотря ни на что, а её лидеры строили планы с учётом самых разных вариантов развития дальнейших событий.

– … у меня всё, господа. Аналитическим группам больше добавить нечего. – Оратор отступил в сторону, а за его спиной остался минималистичный «холст» с выведенными на него основными тезисами, к которым пришли аналитики по прошествии трёх дней работы.

– У меня есть вопрос к аналитикам. – Цао Ксинг собственной персоной встал с кресла, вперив проницательный взгляд в лицо оратора. Что примечательно, тот от этого взгляда ни разу не напрягся. Всё же, этот вопрос являлся частью «программы». – Вы рассматривали вероятность того, что эта «аномалия» является некоей формой жизни с той стороны разлома?

– Этот вариант был рассмотрен, господин Цао. Но аналитический отдел, руководствуясь установленными ещё нашими предшественниками принципами, счёт ненужным плодить лишние сущности. На данном этапе нет ни одной причины. по которой аномалию можно было бы назвать живым существом. – Уверенный и чёткий ответ был таковым во многом потому, что он уже однажды прозвучал в кабинете Ксинга, а сейчас его озвучили, чтобы посмотреть на реакцию остальных шишек восточного ОМП.

Каждый высокопоставленный офицер ОМП, присутствующий на борту корабля, с которого сейчас не мог ускользнуть ни единый бит информации, представлял из себя весьма ценного специалиста с солидной совокупностью различных профессиональных качеств. Но всех их объединяло одно: они не разделяли мировоззрение своего начальника, а значит не могли и дальше выполнять свою роль в отлаженном механизме восточного отделения ОМП под руководством Цао Ксинга.

Перед последним стоял выбор: попытаться исправить этот недостаток коллег-подчинённых, или заменить неподходящих людей на тех, в чьей лояльности и верном направлении мыслей он был уверен чуть ли не как в себе самом. Зачем? Потому что сейчас, по мнению Цао Ксинга, был самый подходящий момент для установления нового порядка и внутри ОМП тоже. Лихорадило не одни лишь государства, в ногах правителей которых начали разгораться очищающие костры. Организация, выросшая из объединения пресловутых государств, тоже содрогалась, претерпевая болезненные и слабо контролируемые изменения.

Ко всеобщему облегчению, в рядах ОМП по всей планете было достаточно сторонников позиции Цао Ксинга: идиотов на высокие посты организации не ставили, а умный человек за столько времени имел все шансы заметить и осознать тот факт, что Лжебог, на самом деле, не катастрофа и не стихийное бедствие, а чуть ли не нянька.

Жестокая, карающая за каждую промашку, но желающая своим подопечным только добра…

– Причины есть, господа, и я считаю необходимым тщательно рассмотреть и тот вариант, при котором на Земле объявились гости. Объясню, почему я собираюсь настаивать на этом. – Размеренными шагами мужчина вышел к оратору, оттеснив того и фактически заняв его место. Теперь каждый присутствующий здесь человек, – коих всего было ровно шестнадцать, – мог видеть азиата, взгляд которого отчего-то казался агрессивным и хищным, словно взирал он не на союзников, а на потенциальную добычу. – У нас «на руках» имеется разлом, ведущий в некое пространство, полностью лишённое Пси. На той стороне – планетоид, кора которого состоит из бесценного изолирующего Пси материала, и полноценная планета, снимки которых уже изучены, а существование там разумной жизни – подтверждено. И это точно не один из вариантов Земли, как в обычных разломах. Помимо этого, мы заключили договорённость с Артуром Геслером, который, напомню, до сего момента ни разу не нарушил своего слова…

– Попрошу, господин Ксинг. До недавних событий у нас не было ни повода, ни возможности организации переговоров с Лжебогом.

– Переговоров не было, это верно. И тем не менее, в одностороннем порядке он всё же что-то, да говорил. Угрозы. Предупреждения. Обещания кар за нарушение устанавливаемых им запретов. Я изучил все записи в архивах, и не нашёл ни единого случая, когда он бы откровенно лгал или обещал что-то, после этого не исполняя. – Цао Ксинг шумно выдохнул, обведя собравшихся взглядом. – В основном, конечно же, он угрожал и карал, но сути это не меняет. Мы заключили договорённость с Геслером, который показал себя на удивление адекватным для его общеизвестного статуса. И он исполнял взятые на себя обязательства ровно до тех пор, пока его не заметили тет-а-тет с «аномалией». Раненого, и, вероятно, пытающегося скрыть «аномалию» от нас, от ОМП. Как вы полагаете, господа, стал бы Лжебог, разделивший с нами доступ к разлому, который он мог просто приватизировать по праву силы, прятать обычную аномалию?

– В этом есть смысл, но принцип бритвы Оккама…

Цао на мгновение опустил веки, демонстративно борясь с готовым вырваться наружу недовольством.

– Любой принцип хорош до тех пор, пока он не идёт вразрез с реальностью! – Казалось, что ещё немного – и мужчина взорвётся гневом. Прищуренные глаза уподобились бойницам, а псионическая мощь Цао Ксинга плавно опустилась на плечи всех и каждого. – Страх перед Лжебогом затмевает ваш взор. Вы видите в нём чудовище, но не того, кто возложил всего себя на алтарь спасения человечества. Ставлю свою фуражку на то, что никто из вас даже не попытался здраво оценить то, чем мы были три года назад, и чем стали сейчас!..

С силой хлопнув по столу, на котором сиротливо пристроился ноутбук, подключенный к проектору, Цао Ксинг опёрся на пресловутый предмет мебели обеими руками.

– Мир изменился. Сильно изменился. Я рассчитывал, что вы тоже это понимаете, и разделите моё мнение. Но, похоже, мне придётся объяснять вам всё на примерах. – Цао замолчал на секунду, пару раз вдохнул-выдохнул и, наконец, продолжил говорить, перестав играть на нервах всех присутствующих. Они как никто другой знали о том, насколько их босс скор на расправу. – С самого начала он был силён настолько, что человечество буквально не могло ему ничего противопоставить. Лжебог закономерно стал страшилкой. Кровь миллионов на его руках и, что важнее, жизни тех, кто считал себя хозяевами положения, спровоцировала изменения, без которых нас всех ждала бы скорая смерть. Не от Пси, так от мировой войны. Но мы живы, а Лжебог не торопится уничтожать человечество. Отчего-то он закрывает разломы и появляется у самых опасных из них, там, где мы сами не справляемся. И это он, а не мы обезглавил преступные синдикаты и корпорации, способные влиянием и силой посоперничать с иными странами. Да, в дальнейшем его появления не проходили без случайных и многочисленных жертв, но из каждого такого случая мы извлекали много больше, чем могли бы. Я даже не буду в подробностях говорить о том, что из-за одного лишь его существования мы совершили технологический рывок, достигнув результатов, на которые в ином случае можно было бы рассчитывать только через полвека, ведь власть во всём мире очень неохотно выделяет на такие вещи деньги. Это вы и сами можете понять, если хорошо подумаете и изучите всё то, что происходило в последние три с половиной года. Хотя бы в формате было-стало…

Цао Ксинг опустил веки, на несколько секунд замолчав. Благо, все всё верно поняли, и никто не проронил ни единого звука. Каждый ждал, что ещё скажет глава отделения ОМП, и к чему, наконец, весь этот разговор.

– Для вас это может стать откровением, но каждый, кого я сегодня сюда пригласил, несколько отстал от своих коллег в плане мировоззрения. Да, я знал о том, что вы, скорее всего, в штыки воспримете всё, что хотя бы краем касается «доброго Лжебога», а это может помешать вам подобающе исполнять свои обязанности в будущем. – Цао, наконец, принял решение. – ОМП ждут большие перемены, господа. Я же предлагаю вам выбор: вы или меняетесь и клянётесь подобающе исполнять свой долг без оглядки на прошлые прегрешения нашего стратегического партнёра в лице Артура Геслера, предварительно изучив собранные мною материалы, или уступаете свои посты тем, кто готов адаптироваться и меняться. Ближайшие планы по реформации ОМП вы получите после ознакомления с прочими материалами. До этого момента этот корабль вам покидать запрещается моим приказом. Вопросы?